Симфония чуда

Иль до бездонных, как взглянуть…

Истории здесь аромат и эхо.

Бойниц и окон дразнит взлёт.

И свету с мраком здесь – потеха,

И шаг, как в колокол, в тишь бьёт.

Бродить и помнить: всё уходит,

Песочные текут часы,

И время – вечно в обиходе! –

Вонзает жало в нас осы,

Пронзает жалом, как кинжалом,

Но боль уляжется опять.

Победу время одержало,

Но дух времён летает вспять.

29.03.2017

* * *

Что это чёрное зияет здесь, в груди?

Какая пропасть нянчит жуть паденья?

Что означают смутные виденья

И вечно ждущее нас что-то впереди?

Часы идут. Уж полночь. Физика белка.

Курс лекций, иллюстрации, задачи.

Опять, опять я, словно мальчик,

Начать всё должен с белого листка.

Часы идут. Как клейстер, тишина.

Облеплены душа, и ум, и тело.

Но что-то робкое зовёт несмело.

Быть может, зов Судьбы? Где, где она?

* * *

Дыханье свежее в окно,

Зима с весною правят вместе –

Во льду шампанское! Погрезьте,

Как впасть в хмельно, с льдом заодно!

Вчера трава зазеленела,

Сегодня лёг покровом снег,

А вместе – бодрость, лыж забег

И зов весны, зов тела к телу.

Как почки прорвались в салют,

В зелёный взрыв из клейких листьев,

Так клейко нас слепила близость,

В желанья взрыв, в пожар минут.

Порою

Вздыхаю порой, как больная корова.

Порой издаю хриплый стон, как сивуч.

Могу, как лев, рычать ночной порою,

И рёв тот порочно-страстно-могуч.

Порою самообладанье теряю

И, матерясь, корабельной сиреной реву.

Потом извиняюсь смиренно-коряво,

Собой обладанью сшивая канву.

Порою всхлипну, порой вспричитаю,

Порою мысленно выражусь так,

Что превосходит всё, что считаю

Интеллигентным, себя вгоняя в столбняк

Порою…

* * *

Тихо-тихо вокруг – до звона в ушах!

Крадучись, ночь вошла и в окна, и в дверь.

Где-то с угрозой взрычал неприкаянный зверь –

Значит, душе вдруг надо что-то решать?!

Крах неизбежен, но всё же надежда велит:

Надо решать, в себе разобраться пора,

Надо сжечь и развеять по ветру прах

Сомнений, бредовых ошибок вердикт!

Главное, задушить в зародыше липкий страх,

Он, как сепсис, тиной боло́тит кровь,

Главное, есть у надежды такой настрой –

Может взлететь на чудесных своих парусах!..

10.04.2017

01.05.17. День закрытия лаборатории

Суровая весна. Всё холода да стужи…

Деревья бедные – все в напряженье ждут,

Когда же им тепла чуть поддадут,

Чтоб миллионы свить из листьев кружев!

Суровая весна. Лишаемся работы.

Уходят люди – почти родные! – в никуда,

Сплелись печали густые невода́,

И лёд в глазах хозяйских вновь раз в сотый…

Суровая весна. Разруха смотрит в окна

Иллюзий. Их строили долгие года:

Мечты, заботы, чаянья – и вот беда! –

Пустые хлопоты, былая жизнь не впрок нам!

Суровая весна. Но, как всегда, надежда

Протягивает руку: «Дурачок,

Жизнь преподала нам ещё один урок:

Тепло придёт, мир расцветет как прежде!»

* * *

Не надо умствовать, а надо просто ждать.

Ждать очередь свою – терпенье и смиренье.

Ведь главное – мгновенье не проспать,

Что открывает будущности двери.

За этой дверью поворот судьбы,

Неведомо куда зовущее знаменье,

И надо следовать, судьбы ведь не избыть,

Возрадуйся, судьбы творец и пленник.

Ведь здесь на древе жизни снова ветвь

Пускает корни, прошлое в стволах означив.

Привет из прошлого – грядущему привет.

С судьбою говорит – и не иначе!

Судьба с судьбою – ветви и стволы.

У древа жизни – логика расцвета.

Судьба от Вышнего ждёт похвалы –

Ведь песня родилась, ведь песня спета!

* * *

Пространство недолюбленных деревьев,

Густая чаща непролазна в хлёст,

Сплетение ветвей в сто измерений,

И бурелом упавших – лес-погост.

Но вот вдруг ель могучая, сто лет ей.

Коснись ствола и ощути тепло:

В ней щедрость всё становится приметней –

Она росла, тепло её росло.

Лесная жизнь, здесь просто всё, жестоко,

Но вместе всё – дыханья чистота.

Любовью жизнь питает свои соки,

Рука дающего всесильна и свята.

* * *

Движенье сфер и знаков судьбоносных

Нам дарит новый облик, новый лик –

На чаше дней, часов, минут несносных

Масштаб нам явно неравновелик.

А ты пришла вдруг раннею весною,

Как дар Всевышнего – ладонь в ладонь.

Неделей раньше, неделею страстною

Казалось мне, что жизнь лишь топь и тонь,

Но ты вошла решительно и просто

Хозяйкой жизни, дома и семьи,

И с рук и сердца моего сошла короста,

И муза снизошла, страсть осенив.

Мне стала ты нужна, как нужен воздух,

И я познал, что значит «быть одно».

Творить бы гимн тебе, слагать бы оды,

Но речь, язык – всё бе́дно, всё бледно́!

Шмель и бутоны

Вот шмель исследует бутоны.

Он хоботок-чувствилище вонзил

В глубины нежные, где тоны,

Где сочность красок, – ароматы пил.

Он пил, жужжа от наслажденья,

Мохнатой лапкою скользил

По выпуклостям, по впаденьям

Упругой плоти лоз, дерзил,

Терзал лозины и корзины

Плододарующих глубин,

Нектар впивал, сходил в низины

И нежил там, и там грубил,

Грубил так жадно и влюблённо,

Что лепестки бутонов в дрожь

Входили, упоённо, томно,

Той лапке лепетали: трожь,

О, трожь нас ласковою шёрсткой,

Мохнатой грудкой мни, жужжи,

Пыльцу ты с нас стряхни и вёртко

В пространство неба вознеси!

* * *

Как не сорваться, если радость

Рекою хлещет из всех пор?!

И праведность в ней есть, и крайность –

Волна, летящая в опор,

Волна, летящая до неба, –

В ней брызги пенного вина,

В ней аромат и свежесть хлеба,

Гипноз в ней бездны – тишина,

И чары, тайны не случайно

Колдуют, вихрь их – как магнит,

То вскружит голову отчайно,

То в ужас лаской упоит.

* * *

Чёрные пики елей

Светлеют. В волнах тумана,

Полного света и солнца,

Тонут долго, глубоко.

Осени небо похоже

На голубую простынь,

Выцветшую за лето, –

Проседи неба смиряют.

Листья вокруг пожухли,

Исчезли жаркие краски.

Голые ветви взметнулись –

Руки, молящие небо.

Молча округа застыла,

Вся в ожиданье ненастья.

Радость последняя солнца,

Мглисто-холодные дали.

Слова неумелые

Хлопья чёрные, хлопья белые.

Снег и пепел, пепел и снег.

Плыли в небо слова неумелые –

В ночь молитвы взметал человек.

Жизнь – то каторга, то ликованье,

Вечно новый выдох и вдох.

Радость встречи, боль расставания –

Всё в одежде слов-нескладёх.

Взгляды строгие и искристые,

Тёплый жар ладони и лёд,

Плечи страстные, речи неистовые,

Счастья след в потоке забот.

Хлопья белые, хлопья чёрные –

Разномастная темень, пурга.

Грубоватая и утончённая –

Рифма сердцу всё дорога́.

Проза чёрная, рифма белая,

Жизнь устроена не впригляд.

Тихо-тихо слова неумелые

Машут крыльями, в небо летят.

* * *

Ароматы яблони, сирени,

Майский дух нас счастьем озарил!

Только в мае солнечные тени

Так светлы и воздух легкокрыл.

Только в мае птичье щебетанье

Всей вселенской радости сродни,

Только в мае деревьев очертанья

Говорят: «Вот наши счастья дни!»

В мае ты рождаешь в сердце трели,

Там поют желанья соловьи,

Так поют, как будто угорели:

«Дай нам волю, дух мая, дух любви!»

II. Первозданная тишина

* * *

Откуда тишина и звёзды?

Откуда зренье зоркое опять?

Опять невиданных шедевров гроздья

И время, рвущееся вширь и вспять.

Я потрясён единством мирозданья –

Орбиты, созвездия, лучи! –

Во всех пространствах есть тепло, сиянье

И истины звенящие ключи…

Опять окутал шёлк больших желаний,

Ласкают нежным холодом огни,

Влекущие – две птицы мы, две лани,

Зов крыльев – «Ввысь!», зов страсти – «Догони!»

* * *

Пропал и слог, и слово откровенья,

Лишь тишина упруга и сочна,

И кровь в артериях и венах

Хмельна от ласки и вина.

Вина пьянящего, касаний,

Что, паутинки в сеть соткав,

Создали ткань, и заплясали

Желания – влечений сплав!

Так ринемся скорей же в пламя,

Желанья, в обнаженья жаркий взлёт,

И в миг, встающий между нами, –

Ведь миг тот в вечность нас зовет!..

* * *

Строка безмолвствует – есть тысяча причин!

Река течёт, в распадке исчезает.

И каждый колосок имеет строй свой, чин.

Есть тишина и в хижине, и в зале.

Той тишиной питаются сердца.

И нас влечёт покой – знак всеединства,

Знак неба щедрости, знак воли в нём Творца

Во всём, что живо и чем мир таинствен.

Он – урожай, что каждый заслужил.

Богатство поля в нём, обильность сада.

Он – поцелуй, что в сердце вдруг ожил,

Как тишина сквозь грохот водопада…

* * *

Пылесос завыл со звоном,

Тишину мою круша.

Гул в меня плывёт – со стоном

Съёживается душа,

Гул меня крушит как мрамор,

Как хрусталь и как стекло!

Крик во мне бушует: «Мама,

Время жизни истекло?!»

Тишина стеной вдруг встала,

Лишь часов был вкрадчив шаг.

За грудиной нарастала

Боль – очнулась там душа…

* * *

Петух не поёт, не лает собака,

Лишь шумит в отдалении тракт.

Тишину прочту по звукам, по знакам,

Как о жизни Вселенной трактат.

Рядом комната. Бра полусветом,

Полумраком объяло постель.

Я хочу узнать про то и про это –

Про вьюгу страсти, ласки метель…

Очень хочется в овладении звуком

Быть и дерзким, и нежным в одном.

Вдохновения есть на свете наука,

Что растёт лишь на чувстве святом…

Тишина благословенна

Тишина благословенна – звуков тайна.

Вот прибой – симфония в нём струй.

Всё на свете цельно не случайно.

Надо всем колдуют руны струн.

Обязательно опять кто-то забудет,

Что у человека совесть есть и честь.

И опять в каком-нибудь Иуде

Затаится кровожадно спесь.

Кто-то будет крест нести свой молча,

Устремляя взгляд в небес сверхдаль,

На Земле немало диких полчищ,

Стай и толп, не ведавших печаль.

Господи, прости всех неприкайных

И мятущихся помилуй и прости!

Тишина благословенна – звуков тайна:

Как взойти в них, смысл их обрести?

* * *

Осень. Октябрь. Музыка всюду.

Звон золотой, звон серебряный вместе.

Всюду грусть созерцания вместо

Бега. Очарованье, подобное чуду.

Пушкина слово, молчание Фета.

Рифма и ритм. Звучание красок.

Солнечный луч прохладен и страстен,

Голос зимы и дыхание лета.

В каждом касанье – нити блаженства

Ткутся в ковёр-узор ворожбою

И колдовством осеннего света,

И восхищеньем – поверишь! – тобою…

* * *

Эту музыку из сфер бездонных

Вдруг захочется услышать сквозь шумы –

Протяни раскрытые ладони,

Чтоб впитать тепло и звук струны.

Это дар – расслышать! Ведь немое

Всё поет – перенастрой свой слух!

Слух открылся – рядом я с тобою,

Слух открылся – со Вселенной рандеву.

Всей Вселенной единство в этой песне,

Голос звёздный и музыка судьбы.

Мы с тобой, как лист с травинкой, вместе,

В гимн слагаем души, нервы, лбы.

* * *

Зов тишины, беззвучия мотив

Рождают в сердце дрожь и отклик.

Сквозь гул свобод и гам альтернатив

Божественной есть воли оклик.

Глагол высокий – в бездне немоты,

В молчании непостижимом.

В нём зарожденье песни и мечты,

Летящих сквозь галдёж режимов.

Мечты и песни, крылья их крепки,

Беззвучия ведясь мотивом,

Преобразуют гор движенье, бег реки

И моря мощь приливов и отливов.

* * *

Снега падают молча, наполняя округу молчаньем.

Дышит дождь, в нём мелодия жизни поёт.

Если вслушаться – голоса, голоса отвечают

На волненье, желание слиться твоё.

Бело-чёрной зимой и зелёно-кудрявой весною

Мир распахнут навстречу, желает и ждёт.

Не противься входить, широко ли, тесно́ ли,

В мир, который поёт, даже молча поёт.

Красно-жёлтая осень наполняет сердце печалью.

Красоту не поймёшь – слишком нежно слова

Шелестели повсюду в листве. Отзвучали –

Значит, мир своё вызнал. Закрыта глава.

Мир ведь пел, до краёв переполнен звучаньем.

Ждал тебя, что и ты запоёшь в резонанс,

Даже если молчать, из пучины молчанья

С тишиной созвучно звал запеть он и нас.

Сентиментальное

Ползёт по листу улитка.

Ей кажется – очень быстро.

Закатом небо залито,

Вся набережная в искрах.

Вот снова, снова и снова

Рука моя тает и тает.

Руки твоей ищет, слова,

Но слово опять улетает.

Слова не нужны. Прекрасно

Молчание, красноречиво.

Без слов руке моей ясно,

Что чудотворство – не чтиво,

Что во́лны руки твоей тёплой,

Как «Песнь песней» поэма.

Настрой строк её так нашёптан,

Что сердцу теплей то, что немо…

* * *

Дизайнер слов? Фраз косметолог?

Быть может, рифм садовод?

Иль звездочёт, стихов космолог –

Путь строк прознал сквозь неба свод?

Нет, он слепой, прозревший даль просвета.

Нет, он немой, в нём слову веры нет.

В нём тишины восторг – откуда это?

Он – бессловесной тишины поэт.

Он чует приходящий трепет,

В котором речи завязь, как светопись, растёт:

Вот нарастает, вот рожденья лепет

И первых выговоренных слов полёт.

* * *

Вот озеро. Мерцанье глади

И берега́, поросшие сосной.

Вот солнца луч – сквозь тучи ладит

Свой взор летучий, озорной.

Вот женщина. Опять она одна.

Печаль в затрёпанном романе.

Её окутала, как шалью, тишина,

И глубина дразнит, дурманит.

Вот я. Гляжу, гляжу издалека.

Её походка завораживает странно:

То бестелесна – как сна полёт легка,

То в напряженье, как в петле аркана.

* * *

В тишине рождается жизнь,

В тишине зарождается истина,

В тишине растут остья ржи

И дубы одеваются листьями.

Вот уж осень дарит покой,

Небо серое, ветви все чёрные,

Всё печальней пейзаж, тоской

Наливаясь всё обречённее…

Ну когда же выпадет снег

Наконец, чтоб свет стал просторнее,

Тишины бы создал он храм-оберег,

Где бы мир запел всё чудотворнее?

III. Предчувствие мысли

* * *

От пыли на столе до звёздной пыли,

Коснусь рукою, взглядом долгим,

Свобода выбора здесь? Долг ли?

Судьба! Чтоб вместе в небо плыли!

Полнеет чаша снадобий бурливых:

Дурман, кураж, азарт рекою!

Здесь – солнца жар, здесь грозы, ливни,

А «за» – блаженный сон покоя…

Кто этой яви прописал законы?

Они точны, как хмель намёка.

Уносят в небо паруса и кони,

Пружины мачт и мощь потока!..

* * *

Анне

Тонкий лёд – скольжение опасно,

Смутный след – дыхание взахлёб,

Думаешь, а всё ведь не напрасно –

Дар творенья и творчества озноб!

Высота, граница, вновь граница,

Вот колючей проволоки ряд,

Вот уже владычная десница

Ряд за рядом строит цепь преград…

Но какая радость – обнимая плечи,

Теплоты коснуться чутких губ!

Боже мой! Расплачиваться нечем!

Всё отдать, сверх даже «не могу»!..

Счастье слышать речи туч и ветра,

Музыку деревьев, песни волн…

Счастье быть мне в этом мире смертным,

В этом мире, что тобою – вечность! – полн…

* * *

Разборка памяти – копание в руинах.

Вот археолог – кто его поймет?

Проистекает время долго, длинно

В истории, а жизнь проходит влёт.

Нахмурив лоб, стопорщив все морщины,

Философ вглубь вещей, как в микроскоп,

Глядит – в дух одиночки, в дух общины,

Страны – ведёт он свой раскоп.

И каждый раз он что-нибудь находит,

И, торжествуя, дарит всем и вся,

Величие, что откопал в народе,

Ничтожество в харизме у вождя.

Есть логика судьбы, в ней всё – в октаве тайны,

Своей волной несёт – тебя, его, всех нас!..

Замрёт вдруг сердце, забьётся вдруг отчайно –

Одно оно лишь слышит властный Глас!

* * *

Начинаю видеть и слышать,

Если сердце трепещет рядом,

Если встретиться взгляду со взглядом,

Если звон обрушится свыше…

Чудно, чудно – дыхания свежесть!

К свету свет – ладонь в дрожь ладони!

Пульсы мчат, несутся, что кони,

Ты невольно в касаньях невежа,

Но пытаешься снова и снова

Проникать, отворять и лелеять,

Ожидать, вновь и вновь тихо млеять,

Постигая жизни основы…

Но вот «Времени много!» сказала

Тишина, всё закутав до теми,

Закрыв партитуры и темы,

Выключая, гася свечи зала…

Шестое чувство

Есть шестое чувство – красоты.

Подними листок осенний к небу!

Красок ритм, структура тесноты,

Ёмкость ароматов мёда, хлеба…

Отвори глаза свои, слепой,

И глухой, прочисти свои уши.

Как зверюшка в зной свой водопой,

Отыщи ручей душе засушью.

Красота всесильна. В ней есть такт.

Всю Вселенную в единое святое

Собирает на ладонь и так,

Что всё крепче сущего устои.

Красота – хор радости молитв,

Что идут в распев из всех творений.

Тварный мир: душа его болит –

Совершенства ищет мира гений.

Странный мир

Странно видеть, странно слышать,

Даже вдумываться странно:

Странной гарью космос дышит,

Горькой, душной и туманной…

Сумку на плечо повесив,

Шелестя листвой, по парку

Я иду, любуюсь: осень!

Жизнь не прожита насмарку,

Научился, созерцая

Слухом, зреньем, обоняньем,

Сердца трепетом, мерцаньем,

Сказкой жить природы-няни.

Сказкой разум заколдован,

Вслушавшись в шуршанье листьев,

В осень наглядевшись вдоволь,

Даль вкусив, как евхаристию,

Думаю опять, как странно!

Космосу зачем тот воздух –

Горький, душный и туманный,

Беспросветный и промозглый?..

* * *

Изнемогая, дрожь по телу мчится…

Да будет полночь! Час, как вестовой,

Приносит благодать. И света чистый

Сквозь шторы окон льёт прибой…

Колдует снами шёпот страсти полный,

Укутан пеленой туманный бриз,

По глади тишины скользнули волны,

Теплу покорны ветер и каприз.

Невольный жест – жар, трепет в нём ответа,

Который, распаляясь, пламенел.

Из древности глубин, из Ветхого Завета

Он слово подлинное пел.

* * *

Человек – чувствилище Вселенной.

Всё познать касаньем душ и рук,

В нём – свобода от вранья и тлена,

В нём – мелодия, вкус жизни вдруг…

Отправляйся, поезд скорый, в небо,

Стук колёс о лествицы ступень.

Там святые – от Бориса, Глеба

До Матроны – свет души и темь.

Воздеванье рук, мольбы и стоны…

В прошлом всё – отныне навсегда:

Кителя́, лампасы и погоны,

Золотишко, медь, вся ерунда…

В человеке – миропостиженье.

Эту тайну знает лишь один.

В нём победа чувства, возрожденье

Разума, в нём – Богочеловека сын.

Геометрия духа

Вот отбарабанили часы

Время дня и время ночи.

Всё труднее жить, и нет уж мочи –

Все пространства спёрты и тесны.

Ты идёшь всё круче, крутизна,

Как петля, наброшена на горло.

Голову держать стремишься гордо.

Выше голову – ведь ночь темна.

Шире плечи – тяготы ярма

Делают Атланта всё смиренней.

Трудность дела – это ведь не бремя,

Трудится в нём Истина сама.

Так служи центральности оси,

На которой держатся престолы

Всех пространств, пусть жилы стонут!

Ты неси престолы те, неси!..

* * *

Отмерю час свой, отмерю срок,

Сверяя мысли, чувства и глаголы

Безмолвные – в них сердцевины ток,

В них – яркий свет, но час их так недолог!

Порадуюсь, владея глубиной

До-мысли и до-чувства, – всё понятно!

Но только миг, и вот уж мир иной

Как будто вдруг уходит на попятный.

Миры иные. Власть их – чуткий тон.

Он подчиняет судьбы, роли, сроки,

Формуя даже знания бетон,

Он всё ж глаголет смутно, как пророки…

О, если бы, вниманье уделив

Словам безмолвным, что идут от Бога,

Мы б просветлели, гордыню умалив, –

Добавил бы нам срок, хоть ненамного?..

Голос

Болею за тебя, о голос,

Извне, из бездн, из чуда,

Из громыханья, гула, гуда,

Не поступившись ни на волос,

Летящий до небес, чьи звуки,

Рождают дрожь в сердечном беге,

Дают от альфы до омеги

Безумство нежности науки,

Чтоб бытие вдруг стало полным,

Пролилось в срок лучом надежды,

Очнулись чтоб от сна невежды,

Неси нам, голос, счастья волны!

Мы с тобой одной стаи

Между Сцилло-Харибдой,

Мне, презрев километры,

Всё летать и парить бы,

И взметаться бы с ветром,

Я летал бы, как птица,

Постигая просторы,

Где лесов тени-лица,

Солнцеликие горы…

Я парил бы, уверен:

Ничего нет на свете,

Чем я мог быть измерен,

Чем я был бы отмечен.

Крыльев взмах в неба склоне,

Там, где тучи взлетают,

Всё твердит об одном мне:

Мы с тобой одной стаи,

Мы одной стаи вольной,

Что, летая в пространствах,

Счастье путает с болью,

Муки – с радостью райской…

Посланец

Волны удары – лепеты созвучья!

Я переполнен! Плакать ли, смеяться?

Во мне есть всё: страстей, томлений яства

И жар азарта – круче, круче!

Волны удар – осколки, вдрызг все стёкла!

Изрезан мир – разноразрядны клочья

Знамён и знаков бестолочья.

Сиянье цельности поблёкло.

Приди, посланец бытия, согрею

Своей печалью, светлой, как зарница.

Из памяти своей достану лица,

Что целый век копил, старея,

И вымолвлю: «Посланец воли,

Всецело мир объявшей! Я – лишь мошка,

Что жаждет быть твоей, пусть нанемножко.

Твоим быть – значит, ты доволен.

Любил бы правых я, неправых

И жаждал бы любвеобилья

Того, что дарит крылья в изобилье…

Ты – вечность, а я – миг, на равных

С тобой во взоре всеохвата

Находим счастье, крылья и полёты

Над миром. Готов в любые переплёты

С тобой, и щедрость – наши латы!»

Усилие мышленья

Бытие есть то, что существует и воспроизводится на волне усилия мышленья.

М. Мамардашвили

На волне усилия мышленья,

Гребнем круто устремлённой ввысь

В рое брызг, в кудрявой пене,

Слов высоких смыслы обрелись,

В невесомость вознеслись, поплыли

Выше облаков в ту синеву,

В те высоты, где святыни скрылись,

Те, что души мечущихся ждут…

На волне мышленья, устремлённой

В крутизну на гребень, в высоту,

Можно ль стать свободой закалённым,

Равновесья строя на лету?

Напряжением высоких помышлений

Как избыть всю суету и бред?

Душ возвысившихся сколько поколений

Нужно, бытия чтоб утвердился след?!.

30.08.2017

Квант

Кто рвётся в сердце, в ткань червлёну?

Глотая пыль из злых пространств,

Желанный, смелый и хвалёный,

Входя, как миг целенья ран,

Он, меря мерою бездонной,

Для всей Вселенной – общий знак,

Святой, как свет, как лик мадонны,

Творя, как он лишь может так,

Рождает мир – все ипостаси,

И красоту, и жаль, и боль…

Он удивителен, прекрасен –

Поёт и пляшет сам собой.

Эйнштейн