Иван Грозный. Конец крымской орды

Дружина выстроилась на южной стороне большого села.

– Идем к деревне Колодка. Там, по нашим расчетам, могут встать те самые крымчаки, которые разорили это село. До деревни двадцать верст. К ней мы должны выйти засветло. Слева от Колодки леса, справа – река. Мы встанем на елани, которую найдем там. Оттуда к деревне пойдет ертаул. Потом решим, как будем действовать. Ежели татар в деревне не будет, то встанем на ночевку. Поутру пойдем в погоню за ними. Порядок движения меняется. Дозор головной остается прежним, но за ним пойдет уже десяток Огнева, следом – Грудин, позади – Рубача. Я буду находиться впереди, дабы видеть дозорных. Перестраиваемся по ходу. Головной дозор, вперед!

Отряд Ивана Пестова двинулся из села по сакме, оставленной за собой крымчаками. Ее было хорошо видно. За дозором вместе с Лукой Огневым ехали Михайло Бордак и Василий Парфенов. Далее по разряду, определенному воеводой, следовали десятки.

Дозор задал прежний темп. Местность позволяла это делать, идти по следу татар и обоза, где-то срезать путь, тогда как крымчаки шли строго по реке. Посему отряд вышел к лесу, когда солнце только заходило за вершины деревьев.

Подойдя к опушке, Иван Пестов оставил дозор, жестом подозвал к себе воеводу и его помощника. Огнев передал команду – стоять, ждать. Бордак и Парфенов подъехали к старшему дозора, который уже послал в лес двоих воинов.

– Справа у реки холм. – Он указал на возвышенность. – Если отойти чуть правее, то будет видна деревня. Но лучше с того бугра. Я отправил Карася и Бартова искать елань. Теперь жду твоего распоряжения, боярин.

Бордак кивнул и проговорил:

– Надо выставить дозор на краю леса, смотреть за дорогой, идущей от деревни. Ты, Иван, отряди человека встретить десятки. Пусть встанут левее. Как твои воины найдут подходящую поляну, всем надобно будет идти туда. Но пока мы не подъедем, стан не разбивать. Предупреди Карася или Бартова, дабы провели отряд до елани, коли найдут ее. А нет, так в лесу будем. Уразумел?

– Да, боярин.

– Сам будь на посту, но так, чтобы и нас видел, и деревню.

– Ясно.

Парфенов, находившийся рядом, сказал:

– Если крымчаки в деревне, то наверняка выставили посты охранения и с этой стороны. Они могут заметить нас, если пойдем к высоте верхами.

– А мы пойдем пешком, Василь. – Бордак обернулся к старшему дозора. – Иван, пусть твой человек передаст Грудину, чтобы прислал к нам одного воина. Может понадобиться гонец. Идти к холму скрытно!

– Понял. Давайте коней. Я покуда привяжу их к деревьям.

Воевода и его помощник спешились, размялись и двинулись к лесу. Из-за кустов, обрамлявших опушку, посмотрели вперед. Увидели деревню, целую и невредимую, но занятую крымчаками. От кустов они заметили только троих татар. Смотреть дальше мешали дома.

Бордак взглянул на Парфенова и распорядился:

– Теперь быстро подходим к подножию холма, который так удачно расположился здесь.

– А не заметят крымчаки из деревни?

– Пригнемся, нас не будет видно.

– Ну коли так, пошли.

Воевода и помощник перебежали дорогу, укрылись за холмом. Бордак посмотрел на Пестова, который только что подал знак Огневу. Иван поднял руку и плавно опустил. Это значило, что он не заметил в Колодке ничего подозрительного.

Парфенов вытащил из ножен саблю.

Бордак не без удивления посмотрел на товарища.

– Ты чего, Василий? На холм, а не на крымчаков идем.

– А коли наверху дозор татар? Это очень удобное место. Все видно, и своих предупредить можно.

– Верно говоришь. Я бы посадил на холм дозор, но коли так же сделали бы крымчаки, то они уже заметили бы людей Пестова и двинулись бы сюда. Но в деревне тихо. Ладно, поднимаемся.

Боярин и княжич забрались на холм и прилегли за кустами. Бордак посмотрел назад. С той стороны к лесу подходила его дружина. Он повернул голову влево и увидел двух дозорных, которые тут же исчезли в зарослях недалеко от дороги и сакмы. Парфенов между тем смотрел на деревню.

– Ну и чего там, Василь? – спросил Бордак.

– Знаешь, мне кажется, что крымчаки застали деревню пустой.

– Пустой? С чего ты взял?

– Нет скота, коней, даже в уцелевших дворах. Да и жителей не видать. Там только крымчаки. Они сами и воду носят, и дрова складывают во дворах да на улице.

– Да, могли полонян заставить. Не только деревенских. Почему татары этого не делают?

– Да, пленников не видно. У плетней сзади стоят телеги и кони. Табун на лугу рядом с лесом. Этот явно не из деревни. Кони жмутся друг к другу, стоят кучно. Не привыкли к этому месту, оттого и волнуются. Значит, они из села. А коров и овец, захваченных в Волонино, татары уже забили. В деревне их сотня, а то и меньше.

– Это определим. Худо, что полонян не видим. Может, тут встал основной отряд крымчаков, а обоз с полонянами пошел далее?

– Пыль от него была бы видна. Но пока мы подходили, обоз мог уйти далеко. Хоть отомстим крымчакам, коли не в силах освободить полонян.

– Надо бы и то и другое сделать.

– Согласен, но мы не в силах что-либо изменить, только мстить можем.

– И за селян, и за москвичей.

– Может, еще узнаем о наших родных и близких. Не знаю, как тебе, а мне впервые за долгие годы сейчас страшно. Да так, как только в детстве было, когда тонул, а помочь мне никто не мог. Тогда повезло. Не знаю, как уж сумел, но выплыл. Перепугался до дрожи. Вот и сейчас так. Не за себя переживаю, нет. За Алену, Петрушу, Герасима с Марфой да Кольку. Не поверишь, боюсь ехать в твою вотчину. А вдруг их там нет? Тогда с ума сойду.

– Думай о деле. Сейчас тебе, воевода, следует руководить отрядом.

– Да. Ты прав.

Сзади послышался шорох. Воевода и помощник обернулись. Княжич поднял саблю. Появился Богдан Куля, воин из десятка Якова Грудина.

– Воевода, это я, Куля, – сказал он. – Гонцом быть послан.

– Ложись и ползи к нам.

– Угу! – Ратник замер рядом с Бордаком и доложил: – Карась и Бартов нашли елань. Она небольшая, но места для стоянки отряда хватит.

– Далеко от опушки?

– Нет, саженях в сорока с этой стороны, в двадцати от дороги, от деревни где-то в пятидесяти.

– Удобная поляна. А воины по-прежнему у опушки. Почему так?

– Так десятники туда своих людей отправили, получше осмотреться велели.

– Правильно сделали.

Ратник глянул перед собой и спросил:

– А это и есть Колодка?

– Да.

– Вроде тихо там.

– Тихо не означает спокойно. А тебе придется сразу назад идти.

– Пойду хоть куда, если надо.

– Передашь Огневу, чтобы на елани не распускал десятки и отправил ертаул из пяти ратников к деревне. Задача простая. Надо все посмотреть, обойти Колодку со всех сторон, проведать, там ли полоняне, что с жителями. Пересчитать татар, определить, где они выставили дозоры, имеются ли укрытия на поле у самой деревни.

– Понял, воевода. Позволь один вопрос.

– Давай.

– Мне потом опять сюда прийти?

– Куда же мы без тебя, Богдан? Конечно, воротиться надо и из еды взять чего-нибудь. – Бордак взглянул на Парфенова. – Ты как, Василь, голоден?

– Не особо. Мы же не будем сидеть тут до утра?

– Кто знает, может, и будем.

– А толку с того?

– Поглядим. Ступай, Богдан, не надо еды.

– Понял.

Ратник отполз назад, спустился с холма и вышел к лесу. Он увидел там только Пестова да дозорных Федора Вергу и Егора Ступу. Те показали ему на опушку. Дружина уже вошла в лес.

Богдан легко нашел тропу, вскоре подошел к десятнику Огневу, исполнявшему обязанности старшего дружины в отсутствии воеводы и его помощника, и сказал:

– Лука, боярин велел тебе отправить ертаул к деревне, отрядить в него пять ратников. Задание…

– Погоди, – остановил его десятник. – Поначалу я определюсь с ертаулом, потом объяснишь воинам задание. Чего передавать через меня, коли можно напрямую.

– И то верно. Определяйся.

– Ожидай тут.

Огнев подозвал к себе Владимира Гранова, Семена Зорина, Бориса Талого, Зосиму Горбушу и Бориса Агранова.

Опричники подошли к нему и услышали:

– Тут такое дело, ратники. Воевода наказал отправить к деревне малый ертаул. Собрать его поручил мне. Я выбрал вас, самых опытных в этом деле. Старшим будет Гранов. Вот Богдан Куля, он объяснит задание.

Ратник сделал это.

– Что ж, – проговорил Гранов. – Нам не впервой, сделаем. Сколько времени у нас на это?

– Воевода об этом не говорил.

– Значит, не уходим от деревни, покуда не выполним наказ. Выходить немедля?

– Да, – сказал десятник. – Отправляйтесь пешими, ребята.

– Это понятно. Не гарцевать же на конях пред татарами. Еще один вопрос.

– Ну?

– Коли попадутся под руки крымчаки, бить их?

– Лучше обойтись без этого, но коли другого выхода не будет, то бить и тела прятать, чтобы до утра не хватились.

– Ладно. Идем, – сказал Гранов опричникам ертаула.

Вскоре небольшой отряд вышел на восточную сторону лесного массива. До деревни отсюда было всего двадцать саженей.

Гранов взглянул на Зорина и сказал:

– Семен, это твое место. Проскользнешь тихо к опушке, устроишь лежбище и будешь смотреть за деревней. Навоз конский не забудь выставить пред собой, а то собаки тебя учуют. Странно, что татары их не перебили.

– Да, сделаю.

Пред выходом Горбуша набрал навоза и раздал его по пути ратникам. Все они знали, что это надежная защита от собак.

Зорин осторожно пошел к деревне.

– Идем дальше, – распорядился Гранов, саженей через десять указал на Горбушу и проговорил: – Тебе, Зосима, следует тут сделать то же самое, что и Зорину.

– Уразумел, ухожу.

С остальными ратниками Владимир пошел в обход деревни. Они обогнули Колодку по балке, что тянулась из леса до самой реки.

Потом Гранов поднялся по склону и тут же спрятал голову. В десяти саженях от него располагался загон, в котором сидели, лежали и стояли полоняне. Пересчитать их не было никакой возможности. Подойти тоже, потому как их охранял десяток крымчаков. Они объезжали загон, плетками отгоняли людей от городьбы. Это делали пятеро татар. Все прочие расположились на стороне деревни. Они разожгли костер, коней привязали к кольям изгороди, расселись вокруг огня и жарили на вертелах куски мяса. Уже стемнело, и задача ертаула усложнилась.

Вдруг внизу раздался приглушенный вскрик. Гранов напрягся, глянул на загон и убедился в том, что охранники ничего не услышали. Он обернулся и увидел, что Талый и Агранов навалились на какого-то мужика.

«Неужто крымчак из охраны?» – подумал Владимир и спустился в балку.

Оказалось, что опричники повязали не татарина, а обычного русского мужика. В стороне валялся топор.

Талый выпрямился и сказал:

– Хорошо, что заметили мы этого лешака. Выскочил из канавы и прямо на нас с топором бросился. Отбились, скрутили.

– И кто он?

– Не знаю, но думаю, что местный. Увернулся от татар.

– Подымите его.

Агранов поднял мужика, руки которого были крепко связаны сзади.

– Ты откуда тут взялся? – спросил Гранов.

Тот недоверчиво осмотрелся и проговорил:

– Свои, что ли?

– Это кому как. Отвечай, кто ты и зачем тут.

– Ну да, точно свои. Вы откуда объявились? Да развяжите, бугаи. У самого силы немало, а вы вон как ловко и топор выбили, и уложили на землю. Обучены, стало быть.

– Ты от ответа не уходи!

– Да из деревни этой я, Ипат Волин.

– Сумел уйти от крымчаков?

Мужик посмотрел на ратника и сказал:

– Так вся деревня на тот берег ушла.

Воины переглянулись, и Гранов спросил:

– Как ушла?

– Обыкновенно. Прознали про татар, похватали скарб, сколько унести можно, скотину, коней, да к плотам и к тому берегу. А там в лесу у нас острожек заранее подготовлен.

– А как прознали про крымчаков? – поинтересовался Агранов.

– У нас мужик был на селе. Как раз только выехал, так татары и объявились. Поглядел он, что творят изверги, да в деревню галопом. Голова наш Федор Баксин тревогу поднял, вот все и ушли.

– Слава Богу, что хоть деревня не пострадала.

– Как это? Это пока крымчаки стоят в деревне, они ее не трогают, а завтра пожгут все, отстраивайся потом заново. Так что еще как пострадает.

– Главное, в полон вас не взяли.

– Это так. Я смотрел на бедолаг из села. И жалко мне их, особенно детишек да девиц, а чего поделать? Но решил отомстить. Задумал хоть одного татарина зарубить. А то ведут себя как хозяева.

– Что бы ты один сделал? – спросил Гранов.

– Сказал же, хоть одного, но прибил бы.

– Ладно. Ты давно здесь?

– Да еще после обеда через реку переправился и в эту балку зашел. Смотрел, как обустраиваются крымчаки.

– Это хорошо. Значит, видел многое, чего сейчас уже не разглядеть.

– Да как сказать. Видел кое-что.

– Поделишься?

– Так вы все одно заставите.

Талый усмехнулся.

– Догадливый.

Гранов велел ему смотреть за деревней, сам же продолжил разговор с мужиком:

– Ну и что видел?

Мужик почесал затылок и заявил:

– Ты сначала скажи, кто вы будете? С виду ратники, только откуда здесь?

– Узнаешь. Всему свое время. Отвечай на вопрос.

– Что видел? Крымчаков, полонян из села, которых посадили в загон, да все, что происходило в деревне. Отсюда она хорошо видна. Старший у них их сотник Айтуан, коли не путаю. Так вроде его называли степняки. Он и помощник его встали у головы Баксина, это вторая изба от загона по правой отсюда стороне. Десяток сразу у загона с полонянами остался. Другие крымчаки начали скотину, что с собой привели, резать, мясо готовить. Молились дважды всем скопом на площади для схода. Тогда я и посчитал их.

– Где научился счету?

– Ты думаешь, если мы деревенские, то мужики неразумные? У нас голова грамотный. Я обучен не только счету, но и чтению. Еще отец учил. Только писать не могу, это для меня дело темное. Тут крымчаков шесть десятков.

– Точно?

– Смотри за деревней, проверь.

– Лады. Поверю. Шесть десятков. Где они? Один возле полонян. А тех сколько, не ведаешь?

– Знаю и о них. Из села крымчаки пригнали сотню, еще десяток и двух человек. По домам разобрали десятка два девок и баб, сотнику с помощником отвели двух молодух. Значит, в загоне менее сотни.

– Стало быть, сотник, ты говоришь, во второй избе от загона?

– Угу.

– Там и охрана?

– Про то не знаю. У загона она есть.

– Мы ее видели. Спасибо тебе. Вот только не могу понять, как ты собирался крымчака зарубить.

Мужик злобно ухмыльнулся и проговорил:

– Я тут шум поднял бы. Десятник, который отвечает за охрану полонян, послал бы сюда одного или двух своих татар, велел бы им поглядеть, что тут да как. Вот их-то я и встретил бы ласково.

– Одного зарубил бы, а второй прибил бы тебя.

– Это как Богу угодно. Но думаю, что справился бы. На берегу меня старший сын в лодке ждет. Рекой ушли бы.

– И показал бы сотнику, куда делись жители деревни.

– Нет, мы ушли бы дальше по течению, а в версте излучина, там затон, в нем трава высокая. Вытащили бы лодку на берег и до своих дошли бы.

– Сын, говоришь?

– А как же. У меня все как у людей. Жена работящая, пригожая, два сына и две дочери. Семья добрая, дружная.

– Ты пошел на это, имея семью?

– Иначе не мог. Должен же кто-то бить татар, коли полки царя Ивана Васильевича с ними не справились, позволили нехристям грабить земли наши, защищали только Москву.

Гранов вскинул глаза на мужика и спросил:

– А ты не знаешь, что с Москвой стало?

– Нет. Того у нас никто не ведает. Вот только отчего-то трупов по реке плыло много, теперь поменьше. Но голова наш говорил, что это может быть из-за разбоя крымчаков на подходе к Москве, у реки.

– Это тела людей, погибших в городе.

– Боже милостивый, спаси и сохрани! Что ты такое говоришь? С чего из Москвы? Или… – Он замолчал, испугался собственной догадки.

Гранов тяжело вздохнул и сказал:

– Да, Ипат Волин, беда на Москве большая. Такая, какой никогда и не было.

– Неужто ворогу царь столицу свою сдал?

– Нет, Ипат. Москву не сдали. Она вся выгорела.

– Как же?..

Гранов поведал мужику о том, что случилось в столице.

Мужика словно столбняк хватил. Он стоял, глядел на ратника и часто моргал.

– Эй, Ипат! – окликнул его Гранов.

Тот пришел в себя и пробубнил.

– Вот так дела! Это что же, нет теперь Москвы?

– Сплошное пожарище.

– Так вот почему столько тел в воде. Люди пытались спастись, река и приняла их. Беда. На деревне узнают, не поверят.

– Ничего, Ипат, Москву отстроим. Я думаю, что вы всей деревней должны туда идти. Там теперь рабочие руки очень нужны. Но это не мое дело.

– Так кто вы?

– Дружина, которая выполняла наказ царя. Мы должны были бить татарам в спину, когда они осадят город. Да вот не случилось встретить их на Москве. Пошли вдогон.

– Вот как. Дружина, значит?

– Дружина. Особая, опричная.

– Да ладно.

– Почему не веришь?

– Так про опричников… – Мужик замялся, осторожно глянул на Гранова.

– Знаю, что у тебя на уме. Пугали вас вельможи московские опричниками?

– Не хвалили их. Тут вотчина боярина Сухина. Так он и его люди, которые наведывались сюда каждое лето, кроме этого, говорили, что лютуют опричники, невинных людей хватают, к себе на двор или в слободу свозят, там в котлах живыми варят.

– И вы поверили?

– Как боярину не верить да челяди его?

– Понятно. Значит, мы хуже крымчаков?

– Я того не говорил.

– Но думал, да?

– Нет.

– Думал. А зря. Мы уже какой год исполняем наказы царя и больше сталкиваемся с татарами, а не с боярами. А знаешь ли ты, Ипат, что Девлет-Гирей не собирался на Москву идти, хотел земли южные разорить да с ясырем убраться восвояси? На Москву же его наши продажные бояре да дворяне и направили, показали обходную дорогу.

– Не может быть.

– Так оно и есть. Перехватили мы один такой обоз боярина продажного, да ушел он. Взяли только дворянина из свиты его. Он-то и поведал о предательстве. Немало таких изменников в Крым подались. Вот и скажи мне, Ипат, что царю следует делать с такими вельможами, которые совесть и родину продают?

Волин ответил сразу, не задумываясь:

– На плаху, да головы им рубить нещадно.

– Что Иван Васильевич и делает. А бояре, которые только о себе пекутся, царя нашего опорочить желают и делают это, сеют слухи о зверствах опричников. Не верь им.

Мужик был в полной растерянности.

– И чего мне теперь делать? – спросил он.

– Сколько домов в деревне?

– С лесной стороны десять, с речной – семь.

– Всего семнадцать?

– Так.

– Крымчаков шесть десятков, один из них на охране полонян. Еще пятеро татар в охранение выйти могут. Значит, в каждом доме и четыре человека не будет. Так получается?

– Татары заняли десять домов, по пять с каждой стороны, считая от загона. Дальше избы пусты.

– Сам видел?

– А кто бы мне об этом рассказал?

– Тоже верно. Хорошо, спасибо. Чего тебе делать? Будь пока тут, только сходи на реку, передай сыну, чтобы спрятал лодку и сидел скрытно на берегу.

– Угу, уразумел.

– Ступай.

Мужик ушел балкой.

– Пойдем наверх, – сказал Гранов Талому.

Они поднялись к Агранову, и старший ертаула спросил:

– Что тут, Борис?

– Да то же самое, что и было. Загон, пленники, охрана. Недавно баб и девок десятка полтора татары привели из деревни.

– С чего бы это? Странно, но хорошо. В охране полонян тот же десяток?

– Да. А вот дальше ничего не разобрать. Придется заходить с речной стороны.

– Не придется. Мужик рассказал все, что нужно.

– И что мы теперь делаем?

– Отходим к стану.

– Кто за наблюдателя останется?

– Мужик из деревни.

– Ты так надеешься на него?

– А что? Он такой же русский, православный, как и мы. Не стал оставаться в лесу, сюда пришел, хотел загубить хоть одного татарина. Ему можно доверять.

– Ну не знаю.

– Я знаю, Борис. Еще Горбушу тут оставим.

– Это другое дело.

– Отползаем.

Ратники спустились в балку.

К ним подошел Волин и сказал:

– Исполнил наказ. Сын в кустах, чуть ниже по течению. Как о Москве услышал, едва не заплакал, а когда я сказал о дружине, обрадовался, просил взять с собой. Пришлось отказать.

– Это правильно, – заявил Гранов. – Дело к тебе, Ипат, есть, очень важное.

– Слушаю.

– Нам надо уйти. Вернемся мы сюда всем отрядом. Ты посмотришь за деревней и особо за загоном?

– Зря спрашиваешь. Сделаю все, что надо. Можешь положиться на меня.

– Смотри, чтобы татары тебя не заметили.

– Не заметят. Только обещай, ратник, что возьмете меня рубить татар в деревне. Я пригожусь. Деревню-то как свои пять пальцев знаю, да и исполнить должен то, что обещал самому себе и всему деревенскому народу, – прибить до смерти хоть одного чужака.

– Это решит воевода.

– Попросишь его за меня?

Опричник, может, впервые за последние дни улыбнулся.

– Ладно, попрошу, – сказал он.

– Благодарствую.

– Не на чем. Да и рано пока благодарить. Я не могу знать, что решит воевода, а он у нас строгий, боярин. А в помощниках у него княжич.

– Это чего?.. Неужто такие вельможи воюют вместе с дружиной?

– Они нами и начальствуют.

– А я думал, бояре, как наш Борис Борисович Сухин, в теремах на Москве живут и простого люда до себя не подпускают. Важничают. А оно, оказывается, бывает и по-другому. А что, боярин и княжич тоже опричники?

– Нет.

– Это как можно? Земские опричниками начальствуют?

– Можно, Ипат. Боярин с княжичем не простые вельможи, а ближние к государю люди.

– Да что ты?

– Слово даю.

– Чудеса. Так скажи им, что Ипат Волин сторожит ворога, глядит за полонянами и желает биться с татарами до смерти.

– Скажу. Да и ты с ними поговорить сможешь, они простым людом не брезгуют. В походе повсюду впереди. И в сече бьются вместе с ратниками.

– Ты меня еще больше удивил.

– Вот так! Ну давай, ты гляди тут. Мы пошли. Но скоро вернемся.

– Угу. Не волнуйся, ратник, все сделаю так, как надо.

Гранов повел трех воинов в лес.

Зосиму Горбушу он оставил смотреть за деревней. Тот сказал ему, что правая часть деревни пуста, в избах там никого нет. Это уже было известно старшему ертаула. Еще он доложил, что на северной околице татары держат пост, в нем два человека. Еще пара у второго дома ближнего ряда, у дома, где встали сотник и его помощник.

Ратники отдыхали на кромке елани, все в доспехах, при конях и оружии.

Посредине поляны на бревне сидели Бордак и Парфенов. Они говорили о своих личных заботах.

Дозорный, который был выставлен на южной стороне елани, дал отмашку, и чрез малое время на поляну зашли четверо ратников ертаула. Гранов пошел к воеводе, остальные отправились к своим, в десяток.

– Ну и что ты узнал, Владимир? – спросил старшего ертаула Бордак.

– А вот послушай, воевода.

Он не торопясь, с толком, подробно рассказал о том, что ратники видели сами и услышали от мужика.

Проведав о том, что жители деревни успели уйти от крымчаков, воевода и помощник облегченно выдохнули.

– Слава тебе, Господи, хоть этих минула участь полонян, – проговорил Бордак.

Все трое перекрестились.

Парфенов передал Гранову ветку, заранее сломанную и заостренную, расчистил небольшую площадку перед бревном.

– Делай чертеж деревни, Владимир.

– Сразу не соображу, да и темно.

Несмотря на то что небо было чистым, света луны и звезд не хватало.

Княжич не стал никого тревожить, достал кресало, кремень и трут, выдернул из-за бревна пучок прошлогодней травы, развел огонь, подбросил в него сухих веток.

Владимир Гранов начал чертить и объяснять:

– Вот река, балка, десять изб от леса и семь от реки. Здесь загон. В нем более сотни полонян. Вот в этом доме отдыхают сотник татарский с помощником, с ними пара ратников на охране и посылках да две молодые бабы. Крымчаков шесть десятков, один из них вокруг загона. Думаю, несколько человек будут дозорную службу нести.

Он упомянул про Ипата Волина, с его слов рассказал о размещении крымчаков по дворам.

Бордак выслушал его и сказал:

– Спасибо тебе, Владимир. Теперь ступай к своим да позови к нам десятников.

– Мужик помог. Без него мы еще сидели бы вокруг деревни.

– И его отблагодарю.

– Он просил взять его с собой на татар. Мол, я должен зарубить хоть одного. Очень просился.

– Ладно, я решу, разрешить или нет. Ступай.

Опричник Гранов ушел, подошли десятники.

Бордак предложил им:

– Садитесь прямо на траву, пока тепло, да не затрите чертеж на земле. – Десятники опустились на корточки вокруг схемы, и воевода продолжил: – Вышло так, что крымчаки залезли в избы, выставили дозор на околице и один десяток на охрану полонян, которых собрали в загоне на конце деревни. Предлагаю напасть на них ночью. До рассвета мы можем вообще всех крымчаков перебить, полонян освободить. Как кто думает, десятники?