В душе никто не упрекнул Кекчогуза. Все смотрели на него с одобрением. Хотя Манас не нуждался в его защите, но все же теплота согрела грудь богатыря от братской заботы о нем Кекчогуза. Но какое-то непонятное чувство не давало одобрить действия двоюродного брата. Он посмотрел на парня, который упал на грудь Жапака и причитал в слезах:

– Зачем ты это сделал?! Ты не прав был, Жапак!

– Кто он? – спросил Манас у Бакая.

– Это младший брат Жапака, Байчоро, – ответил Бакай.

Манас подошел к Байчоро и похлопал по плечу.

– Прими соболезнование, – сказал Манас. – Тенгир его забрал к себе.

Байчоро перестал причитать и встал во весь рост.

– Хан ава, – обратился он Манасу. – Давайте отнесем его тело к отцу. Он в ауле.

Манас кивнул ему. Несколько джигитов подняли тело Жапака и понесли в аул ханства Анжияна…

⁂

Через два дня начались игры и состязания в честь праздника. Первым делом Бакай пригласил представителей из всех двадцати пяти ханств из сорока, которые приехали по зову Байжигита и разбили временные аулы вокруг Буласагына. Тысяча юрт города Буласагына открыли свои двери для гостей со всего каганата. В каждой юрте обращались к Тенгри с просьбой, чтобы Байжигит со своим аулом и людьми благополучно добрался до Алтайских земель. После общего поклонения Тенгри пустили скакунов на всеобщие скачки. Всех скакунов на день раньше уводили к Кеминским ущельям. Конечным местом завершения скачек была назначена линия речки Кызыл-Суу. Главы аулов многих ханств приглашали представителей других ханств отведать праздничные трапезы из своих дасторханов. Таким образом, с утра до вечера угощали люди друг друга в честь всеобщего праздника. Тем временем начались состязания по борьбе, по поединкам «эр сайыш», «кыз куумай» и «эр эниш». Всюду звучали одобрительные выкрики тем, кто добивался победы. Были слышны и возгласы огорчения проигравших участников состязаний. Бакай устроил праздник таким образом, чтобы на ежедневных играх люди могли посмотреть почти все состязания за десять дней. А последующие дни праздников были посвящены устройству состязаний для определения богатырей самого каганата. Богатыри и силачи ханств, выбывших из состязаний, были на учете у Бакая. Главы представительств таких ханств приходили прощаться с Байжигитом и выражали ему свои искренние пожелания на дальнюю дорогу. Главных богатырей, главных победителей и главных силачей всего каганата определяли в последние дни и даровали им почести и награды.

В праздничные дни Акбалта и бай Жакып не могли отойти друг от друга. Вместе ходили по приглашениям из аула в аул, не оставляя друг друга в одиночестве. Все время вспоминали прошлые времена, когда были изгнаны из родных земель, говорили о своих страданиях и лишениях. Благодарили Тенгри, что он прислушался к просьбам кыргызов, особенно к просьбам обоих старцев дать им сыновей и богатырей для народа. Вот и дал Тенгри им обоим Манаса и Чубака, которые объединили весь народ и возвратили свои земли. Оба гордились, что выдержали и победили все лишения и трудности. Вспоминали о том, как поднимали хозяйство на голом месте. Все это благодаря Тенгри, говорили они. Когда они простились с Байжигитом, то поехали обратно домой вместе с аулом бая Жакыпа…

Заговор Огузкамана и Кекчогуза

После праздников сыновья Усена Огузкаман и Кекчогуз быстро стали разбирать юрты своего аула и грузиться на верблюдов. С запада постоянно неслись черные тучи по небу, извещая о предстоящих изменениях погоды в худшую сторону. Чтобы избежать неприятностей на пути, им нужно было в спешке добраться до своих насиженных мест в объятиях высоких гор в Ат-Башы. Дети Кекчогуза в это время находились в Ат-Башах и занимались присмотром за скотиной, которая приумножалась для отвода глаз. Через неделю они уже сидели в юртах среди своих детей. Прежде чем заняться устройством зимовки для скотины, Кекчогуз обратился Огузкаману.

– На проводах Байжигита, – сказал Кекчогуз брату, – у меня возникало несколько возможностей убить Манаса.

– Нельзя было на праздниках его убивать, – сказал Огузкаман. – Люди Манаса убили бы нас. Нам же не нужно, чтобы нас убили.

– Вот ты, Огузкаман, говорил с Конурбаем, – поглядел искоса Кекчогуз на брата. – Что он тебе обещал за убийство Манаса?

– Целое ханство в своих землях, – сказал Огузкаман. – Я стану ханом. А тебя я назначу визирем.

– Как будем убивать его? – спросил Кекчогуз.

– Его нужно отравить, – ответил Огузкаман. – Я тебе дам яд, что положишь в чашу с кумысом.

– Значит, его нужно пригласить в гости, – задумался Кекчогуз. – Иначе как ему подашь кумыс с ядом?

– Да, нужно пригласить его в гости, – согласился Огузкаман. – Причем желательно одного.

– Вдруг он не согласится приехать один? – спросил Кекчогуз.

– Приедет! – Огузкаман был уверен. – Он считает себя богатырем и всесильным. Такие люди бесстрашны. Только вот ты сам не должен дрожать перед ним.

– Я уже привык к нему на праздниках, – рассмеялся Кекчогуз. – Только вот обязательно один-два человека неотступно за ним присматривают.

– Один-два человека тоже должны быть отравлены, если они приедут, – сурово сказал Огузкаман, – чтобы никто не знал, как умер Манас.

– Весной отправь к нему Орозона, – предложил Кекчогуз брату. – С приглашением.

– Нет. С приглашением должны ехать твои дети, – сказал Огузкаман. – Это знак того, что ты приглашаешь его в гости в свою юрту.

– Хорошо, – согласился Кекчогуз…

⁂

Проводы Байжигита в его родные земли закончились с наступлением зимы. Байжигит остался очень доволен действиями родни Манаса и всего каганата. Он мысленно гордился тем, что сделал огромную работу, сопровождая Манаса до его родных земель. Он и его народ всегда будут чувствовать поддержку кыргызского народа, который населяет благодатные земли Ала-Тоо. В дальнейшем он мыслил развивать отношения, отправляя ежегодно своих людей в Ала-Тоо и принимая гостей из этих земель. Он не торопился быстро уезжать. Поездку в родные земли он отложил на весенние дни, чтобы не усложнять переезд в зимних тяжелых условиях пути…

Манас после приезда из Буласагына принялся обдумывать с Кобишем упражнения по боевым действиям при встрече аскеров с чудовищами племени сазаншон. Всю зиму Манас, Алмамбет и Чубак проводили обучение вместе с Кобишем среди воинов особого войска. Было решено в течение зимы обучить сотни самых способных бойцов из особого войска, чтобы потом они сами могли обучать других аскеров до семи тысяч числом. Основным оружием воина особого войска были тонкие стрелы с увесистыми наконечниками и кинжалы с утолщением в средней части, которые прятались сбоку подошвы обуви. Главным навыком воина считалось его умение не допустить, чтобы враг ударил его копьем, саблей или палицей. При ударе врага он должен был уметь уворачиваться в разные стороны. Манас и его чоро с малых лет учились этому способу избегания смертельных ударов. Они считали, что главное достоинство воина – умение сначала увильнуть от удара противника, а потом самому нанести смертельный удар по врагу. А воинам Кобиша предстояли учения по уклонению от ударов трех противников одновременно. Это было сверхтрудной задачей, но необходимо было учиться этому, когда в мыслях Кобиша крутились чудовища племени сазаншон. Пока Манас усиленно занимался обучением воинов Кобиша, Бакай уехал в земли Аргы-Тараза, чтобы узнать, как идет торговля между народами. Сорок чоро Манаса во главе с Кыргылем зимовали в долине Суусамыр. Манас обычно находился во дворце с одним из чоро, который был его помощником во всех его делах. В этом году таким помощником назначили Бозуула. Алмамбет, Чубак, Сыргак и Кобиш всегда находились вместе с воинами на поле и отрабатывали боевые упражнения по замыслам Манаса. В середине весны, когда стало теплее и яснее оттого, что солнце поднималось выше и выше, Бозуул от охранных ворот привел к Манасу двоих парней.

– Будьте здоровы, дядя! – одновременно приветствовали парни великодушного богатыря. Манас никак не мог понять, когда же он встречался с этими ребятами.

– Будьте здоровы, ребята! – Манас принял приветствие и спросил: – Кто вы такие?

– Меня зовут Чагалдай! – ответил один из них.

– Меня зовут Дербелдей! – отозвался второй.

Они были джигитами одинакового роста. Оба рослые и похожие друг на друга. Кроме имени они ничего не сказали, оба замолчали.

– Кто вас отправил ко мне? Кто ваши родители? – вынужден был спросить у парней Манас, поскольку они перестали говорить.

– Мы – сыновья Кекчогуза, – ответил Чагалдай. – Он приглашает вас в гости в Ат-Башы.

– Только в гости? – поинтересовался Манас.

– Он хочет говорить только с вами, – сказал Дербелдей.

– У него есть предложение, – сказал Чагалдай.

В поведении парней было что-то скрытное, загадочное и неопределенное. Манас подумал, что, может быть, это от нерешительности ребят.

– Хорошо, ребята, – ответил Манас. – Приеду в конце весны.

Бозуул проводил ребят в юрту для гостей…

⁂

Манас никого не хотел беспокоить поездкой в Ат-Башы, тем более что Кекчогуз желал говорить только с Манасом, как выразился Дербелдей. Манас усмехнулся. До чего смешные парни. Говорят на ломаном кыргызском языке. Значит, привыкают к местной жизни. Изучают язык.

Манас взял с собой только Бозуула в качестве помощника и направился в Ат-Башы. Под его седлом понесся знаменитый скакун Айманбоз. Он сел на Айманбоза еще из-за того, что захотел обрадовать старца Кошоя. Он в своих мыслях надеялся и рассчитывал на встречу с великим ханом кыргызов. Когда приезжал Манас первый раз в Ат-Башы, его чувствами овладевло удивление высотой горных снежных вершин. На этот раз он чувствовал только гордость за свои земли, за красоту земель кыргызов.

Манас и Бозуул на пути встретили пастуха стада овец, который подсказал им, как найти аул старца Усена. Манас решил, что, прежде чем явится в юрты Огузкамана и Кекчогуза, ему необходимо посетить юрту старца Усена. Он из уважения к старому человеку первым делом должен был поздороваться с братом своего отца. На предгорных равнинах расположился аул двоюродных братьев. Манас повернул Айманбоза в сторону крайней юрты, рядом с которой сгорбился за каким-то делом одинокий старец. Когда подъехал поближе к юрте, Манас узнал старика. Тот оказался Усеном.

– Будьте здоровы, ата! – Манас поздоровался со старцем Усеном очень весело.

– Будь здоров, сынок! – принял приветствие старец Усен.

Манас и Бозуул спешились с коней. Манас обнял старца.

– Какими судьбами? – спросил Усен у Манаса.

Он рассказал, что Огузкаман и Кекчогуз, дети старца Усена, пригласили его в гости, чтобы решить с ним некоторые вопросы по хозяйству. У старца Усена расширились глаза.

– Не было никаких вопросов, – невнятно, будто про себя, проговорил старец.

Через некоторое время старец пригласил одного Манаса в юрту и посадил его на олпоке. На правой стороне юрты из-за загородки из чия он налил чашку кумыса и поставил ее перед Манасом на пол. Вынул из своего кармана сложенный тканевый сверток и разложил его рядом с чашей. Внутри свертка находился комок темного вещества величиной с кулак младенца. Положил старец это вещество в чашу с кумысом и начал его тщательно перемешивать. Когда вещество растворилось полностью, старец Усен подал чашу с кумысом Манасу.

– На, Манас, выпей кумыса, – сказал Усен. – Я положил в кумыс лекарство.

– Откуда у вас кумыс? – спросил Манас старца. – И что за лекарство?

– Кумыс приносят мне дети Кекчогуза, – ответил Усен. – В основном самый младший из них – Багалдай.

На второй вопрос Манаса Усен не стал отвечать, а Манас не настаивал на ответе.

– Я видел детей Кекчогуза, Чагалдая и Дербелдея, – сказал Манас. – У него другие дети имеются?

– Да, Манас, – ответил Усен. – Еще два сына у него, кроме Багалдая. Арбалдай и Тогалдай. Всего пятеро сыновей.

– О чем я жалею, Усен ата, – вдруг раскрыл свои чувства Манас, – что я одинокий у матери. Нет у меня братьев.

– Это удел богатырей, – сказал Усен. – Ты принадлежишь народу. Весь народ – это твои братья. Тенгир так распорядился.

Манас был всегда это чувствовал. Усен подтвердил его мысли.

– Прощайте, отец! Я поеду, – сказал Манас.

Усен проводил Манаса…

⁂

Когда Бакай выехал из Аргы-Тараза, произошли странные события. Проезжая земли Чон-Капка, он заметил, что ясная солнечная погода мгновенно испортилась, откуда ни возьмись, Бакая и его спутников окутала дымовая завеса. От страха Бакай стал молиться Тенгри, чтобы он отвел беду от близких людей, от ордо Манаса и от всего народа. На пути через Кумиштак он увидел на угорье горного барана, который бодал сивогривого волка.

– Что-за чудеса?! – вырвалось у него от удивления, и он выстрелил в барана из лука.

Скакун под его седлом рвался вперед. Бакай отпустил поводья. Дневной переход был преодолен за четверть дня. В ордо Манаса никого не оказалось. Как всегда, охрана из двенадцати тысяч аскеров стояла на месте. Но Манаса с его помощником Бозуулом во дворце не было. Никто толком не мог объяснить, где находятся Манас с помощником. Бакаю пришлось пойти в юрту Каныкей с расспросами.

– Где Манас? – спросил Бакай у нее, но смотрел в другую сторону.

– Чует мое сердце что-то недоброе, «мудрый» ава, – ответила Каныкей. – Он уехал в Ат-Башы. Я вас умоляю, поезжайте за ним.

Бакаю тоже было неспокойно. Не мог он стоять на одном месте. Душа рвалась куда-то, не давая покоя рукам и ногам. Ему понравилась мысль Каныкей. «Да, нужно ехать в Ат-Башы». Мигом оказался в седле своего скакуна. Отправил людей в Суусамыр, чтобы сорок чоро следовали тоже в Ат-Башы в поисках великодушного богатыря.

⁂

Манас и Бозуул по совету старца Усена повернули в юрту Кекчогуза, хотя юрта Огузкамана стояла поблизости. Их встретил юноша лет пятнадцати высокого роста.

– Будьте здоровы, дяденьки! – весело поздоровался юноша.

– Будь здоров, джигит! – принял приветствие Манас и спросил: – Это юрта Кекчогуза?

– Да, – ответил юноша.

– Как тебя звать? – спросил Бозуул.

– Арбалдай! – ответил юноша.

– Арбалдай! – обратился Манас к нему. – Скажи отцу, что приехал брат Манас.

Арбалдай с удивлением посмотрел на Манаса. В больших его глазах возникло сильное недоверие.

– Арбалдай, давай быстрее, – поторопил его Бозуул.

Арбалдай помчался в юрту. Из юрты вышел высокий плечистый мужчина. Это был Кекчогуз.

– О-о, с приездом, брат мой! Будьте здоровы! – радостно воскликнул он. – Спешитесь с коней, будьте гостями в моем доме!

Манасу помог удержать Айманбоза другой незнакомый юноша, вышедший из юрты вместе с Кекчогузом.

– Как тебя звать? – спросил Манас, подавая ему поводья Айманбоза.

– Тогалдай! – ответил юноша.

Пока Тогалдай привязывал Айманбоза к коновязи, Манас окинул взглядом окружающий вид. Аул находился между горами в широкой долине на берегу небольшой речки.

– Арбалдай! – Кекчогуз позвал своего сына. – Скачи к Чагалдаю! Пригоните вместе с ним третьяка! Гостей надо принимать по чести.

Кекчогуз крутился на месте, показывая беспокойство о приеме гостей.

– Входите в юрту, дорогие гости! – пригласил он Манаса, открывая дверной полог.

Манас вошел в юрту. Бозуул последовал за ним. Внутреннее убранство юрты напоминало юрту старца Усена. Точно так же на правой стороне стоял загородок из чия. Напротив двери в глубине юрты расстилались узорные олпоки для сидения. Кекчогуз предложил Манасу пройти в глубину юрты и располагаться на олпоках. Из-за загородки вышла женщина и поклонилась.

– Пусть ваша юрта наполнится счастьем, – Манас поспешно поблагодарил женщину за поклон.

Она вышла из юрты и больше не появлялась. Манас расположился на самом почетном месте, по понятиям Бозуула. Он сам указал, где располагаться Манасу. Из-за загородки Кекчогуз принес две чаши кумыса и подал Бозуулу, который передал одну из них Манасу. Манас взял в руки большую чашу и посмотрел на Кекчогуза, подававшего вторую чашу кумыса Бозуулу.

– Какие-нибудь трудности возникли у вас в житье? – спросил Манас у него, желая узнать больше о сложностях жизни родственников в горах Ат-Башы.

– Да, родной брат, – залепетал Кекчогуз. – Мы решили попросить у тебя другие земли.

Манас через силу выпил половину чаши, чтобы Кекчогуз не обиделся, что Манас отказался пить кумыс в его юрте. Ему не хотелось кумыса. Он чувствовал себя сытым и искал повода для отказа. Бозуул взял вторую чашу, предназначенную ему самому, и поставил перед собой на пол. В это время у коновязи произошла стычка Айманбоза с чужой лошадью. Послышались топот копыт и возмущенное ржание лошадей.

– Сходи, Бозуул, посмотри! – Манас велел Бозуулу выйти из юрты и разобраться с происходящим снаружи.

Когда вышел Бозуул из юрты, лошади уже расходились. Стало спокойнее, и наступила тишина. Издали показались дети Кекчогуза, которые вели третьяка. Бозуул зашел обратно в юрту и увидел, что Манас согнулся пополам и корчится от боли в животе.

– Он отравил меня, – Манас показал на Кекчогуза.

– Не-ет! Нет! Не отравлял я, – оправдывался Кекчогуз.

– Что ты на-де-ела-ал! – Бозуул накричал на Кекчогуза и вылил ему в лицо содержимое своей чаши.

Мигом лицо Кекчогуза побелело. И через мгновенье появились на лице множество пузырьков, сопровождавшихся шипением, будто кипело что-то по всему лицу. Кекчогуз схватился за лицо и закричал:

– Спасите, люди! Умираю!

Кроме того, вылился у него один глаз целиком и полностью. Виднелись кости на щеках. Бозуул не мог на него смотреть. Он пытался приподнять Манаса, поддержать его и вытащить из юрты. При этом он не забывал, что на них могут напасть вооруженные люди. Одна рука лежала на рукояти сабли.

– Спаси-ите-е!

Крик Кекчогуза разозлил его.

Бозуул махнул саблей по горлу Кекчогуза.

Огляделся Бозуул по сторонам, как только посадил Манаса на Айманбоза. Увидел скачущих к ним на конях Огузкамана и его детей. Бозуул не знал куда скакать, чтобы спастись от нападения Огузкаманов…

⁂

Бакай так торопился, скача без передышки, что ему потребовалось два дня, чтобы проехать семидневный путь. Те, кто скакал рядом, постепенно сходили с пути, не выдерживая нагрузки. Он прикинул, что скакать осталось недолго. Завтра к полудню он должен быть на месте. Уже темно. Не видно дороги. Надо здесь переночевать. Бакай остановил своего верного коня Кекчолока. Неутомимый Кекчолок! Вся его жизнь проходит на спине этого родного животного. Помощники Бакая быстро разбили дорожные шатры. Бакай улегся на олпоке, но не смог сомкнуть глаза. Ему в голову лезли разные мысли и воспоминания. Пришлось невольно пропустить перед глазами всю свою жизнь. Нет, он сам не хотел ничего вспоминать, но мысли лезли в голову без спроса. Вспомнился день, когда ему удалось познакомиться с Манасом. Было тогда Бакаю всего шестнадцать лет, и он только приехал в Алтайские земли, чтобы разузнать о родственниках, находившихся в изгнании. Зашел в юрту Акбалты, где гость остановился, мальчик богатырского вида, заставив Бакая вздрогнуть, хотя он считал себя бесстрашным человеком. Дальше его жизнь проходила рядом с этим мальчиком. Они жили с тех пор одной жизнью, одной целью в жизни и одной мыслью о цели. Это единение всех разрозненных кыргызов. У Бакая выступили слезинки из глаз. Он почувствовал, что Манас стал для него частью его тела, самой важной и самой ценной частью, что позволяет ему жить, радоваться жизни и бороться за нее.

Утром Бакай продолжил гонку к большой долине. С рассвета увидел он одинокую юрту. Это была юрта старца Усена. Он находился рядом с юртой, ожидая всадников, которые показались со стороны юго-восточных земель.

– Усен ава, будьте здоровы! Манаса видели?! – спросил Бакай издали на скаку.

– Он недавно уехал в юрту Кекчогуза! – крикнул в ответ старец Усен, указывая рукой в сторону.

Бакай со своей свитой помчался туда, куда показывал старец. Вот он увидел, вскакав на отрог, юрту Кекчогуза, вернее, сообразил, что это его юрта. Рядом с юртой у коновязи стоял Айманбоз с Манасом, который согнулся и прислонился к шее скакуна. Двое всадников нападали на Бозуула с двух сторон. Еще двое пытались стащить Манаса с седла. Когда поднимал Манас голову, эти двое отскакивали в сторону. Как приникал Манас к шее коня, они цеплялись за него с разных сторон с большой осторожностью.

– Ма-ана-ас!!! – заорал Бакай изо всех сил.

– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!

Двое нападавших попадали на землю от стрел, которые пронзили их в горло и в шею.

– Ма-ана-ас!!!

Боевой уран кыргызов наполнил все пространство между гор. Бакай с удивлением огляделся – со всех сторон скакали рядом с ним Сыргак, Серек и все остальные сорок чоро Манаса. Вот оно, спасение. Сыргак продолжал на скаку пускать стрелы по нападавшим на Бозуула всадникам. Видно было, как Бозуул вонзил свое копье в сердце одного из противников, уже падавшего от стрелы Сыргака.

С двух сторон поддержали Манаса Мажик и Чалы. Бозуул повел Айманбоза следом за Бакаем. Так велел Бакай, направляясь в сторону Чеч-Тобе, к крепости великого хана катаганов Кошоя.

В это время со стороны пастбища, где паслись лошади, показались пятеро всадников, которые с боевыми уранами напали на чоро. Но они не смогли доскакать до них. Их встретили стрелы, что прервали намерение всадников, непонятное даже им самим. Стрелы прервали им самое дорогое, жизнь…

⁂

Кошой принял Бакая радушно. Манаса стащили с коня и занесли в юрту Кошой хана.

– Отравили его наши родственники, – доложил Бакай Кошой хану.

Подали Манасу выпить свежее кобылье молоко с теплой водой. Манас не хотел ничего пить, но старики вынудили его. Через некоторое время Манаса вырвало, что позволило прийти ему в себя.

– С вторым рождением, богатырь, – поздравил его Кошой хан. – Выходит, что они охотились за твоей головой?!

– Спасибо Усену ата, – выговорил Манас. – Перед этим он мне дал лекарство. Выходит, оно было противоядием.

– Да, – Бакай подтвердил мысли Манаса. – Он, наверное, подозревал своих детей, что они замышляют недоброе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1 2

На страницу:

Перейти

2 из 2