Полная версия
Бодуненц forever
О'Шадри
Бодуненц forever
Выражаю благодарность за выпуск книги «Деды в индиго»: издательскому сервису Aegitas, лично Эрнсту Хачатуряну.
© О. А. Шадрин, 2019
© РИЦ «ИнфорЭМ», 2019
©Издательство «Aegitas», 2020
Глава 1
10.25
* * *…ю! – На этом щемящем крике чаек Бодуненц пришел в себя. И тут же увидел стремительно приближающееся к аксиальному центру организма острие пиратской мачты.
«Раз – и насквозь!» – ужас охватил всё тело Савелия до корней волос.
Визуализировался гриль-бар в соседнем доме, где над раскаленными углями на вертелах томились тушки жирных цыплят. Бодуненц представил, как его, зажаренного до золотистой корочки в аргановом масле с гарниром из сладкого батата и бамии, подают к столу, и… и жить захотелось с новой силой!
– Савелий! – раздался женский голос.
– Нина? Нет, она бы окликнула «Савон»; Люси? – «Савелий Самойлович»; Олеся? – однозначно «Савульчик»; Анфиса? – «Савва Самоилович»; Вероника? – а кто это?.. Оксана!! – пронеслось вспышкой молнии в сознании Бодуненца, и жить захотелось втройне.
Геометр, сделав нечеловеческие усилия, пропустил флагшток через раздвинутые на угол заправского акробата бедра.
Ноги в коленных сгибах брякнулись на перекладину мачты, где Савелий скрутил тройной топорик, после чего круто ушел вниз и буквально через секунду вонзился головой в дощатую палубу.
Следом громыхнула перекладина: прямо на головы зазевавшихся пиратов. Палуба не выдержала «мозгового штурма» Бодуненца: была пробита насквозь вместе с днищем.
Поврежденное судно стало быстро погружаться в воду.
Оксана, летевшая чуть правее, плашмя рухнула на резиновую лодку с подвесным мотором, сопровождавшую баркас, потопив ее вместе с командой из двенадцати человек. Однако баллоны лодки перед тем, как лопнуть, подобно батуту, отбросили девушку на флагманское судно, где она пригвоздила главаря туловищем к спардеку.
Такого позора тот еще никогда ранее не испытывал, потому сопротивлялся как мог. Тщетно.
Силы оказались неравными, он вскоре затих.
И только подъемная сила воды, заполнившей палубу тонущего корабля, смогла отлепить Оксану от матерого бандита…
Итоговый результат падения наших спецов: две уничтоженные моторные единицы (впоследствии западные информационные агентства подадут это как убедительную победу натовского авианосца над превосходящими силами террористов, прим. автора).
К месту катастрофы флагмана пиратской флотилии на всех парах примчался катер сообщников, разувавших неподалеку японский танкер.
Несколько человек попытались вытащить барахтающегося в волнах главаря. Не тут-то было! В ноги предводителя морских корсаров вцепился гигантский осьминог.
– Поднимайте быстрее, тону! – истошно завопил, вернее, пробулькал капитан.
Пираты газанули, что было сил. Туловище главного корсара скользнуло вдоль острого стального борта катера.
– Черт! Черт!! – зарыдал главарь нечеловеческим голосом. – Вы же отелескопили мне все выдающиеся части организма!! – И тотчас глиссандировал двумя октавами выше…
Внезапно двигатель на катере заглох. Кажется, это тоже дело щупальцев осьминога. Пришлось остаткам команды толкать суденышко сзади, а другим, привязанным, как бурлакам за бечевы спереди, тянуть его за собой. Некоторыми пловцами при этом полакомились акулы…
Бодуненц вынырнул метрах в двадцати от баркаса. И сразу вспомнил всё…
Вечером, когда он прощался с дворовой тусовкой, к нему снова подрулил майор Чугаркин на служебной «Волге» и достаточно грубо впихнул Савелия в салон:
– Ты где пропал, чудило! Условились же: встречаемся через пять минут, а вы уж тут полтора часа гудерианите!
– Не успел подготовиться, герр майор, морально: всё ж таки дело ответственное!
– Тебя, капитан, заждались! Поляна по случаю присвоения внеочередного звания накрыта, генерал шибко серчает, – сменил гнев на милость Чугаркин. И ровно через пять минут доставил Бодуненца до края «поляны».
Генерал («Старик»), выступавший в роли тамады, многозначительно постучал курительной трубкой по початой бутылке:
– Инструктаж в жизни разведчика – не главное, главное – единство!
– Я не пью, – четко обозначил позицию Бодуненц.
Высший чин недовольно покосился на Савелия:
– А кто тут пьет? Покажите мне! Сие, милый мой, проверочный тест на вражескую агентуру!
Вновь испеченному офицеру ничего не оставалось, как согласиться.
– Для начала по старой доброй традиции нужно обмыть звезды «капитуана Боду-немца», – тряхнул головой тамада.
Требовалось выудить их губами из ковша (в качестве последнего была использована удачно подвернувшаяся цветочная кадка, из которой вышвырнули монстеру). Но как выполнить приказ, не вылакав содержимое? Савелий пожалел, что рядом не оказалось Люлипупенко или брата Зени: уж те-то бы всяко могли осилить задание, вот кто прирожденные разведчики! Хотя в такой посудине осуществить задуманное было значительно проще: банально нырнуть в нее с головой! Ну и при этом не застрять! Бр-р-р! Спирт, смешанный с остатками гумуса придавал напитку неповторимый земляничный, извините, землянистый привкус.
– Тебе, быть может, еще и не такую гадость придется глотать в пиратском логове, если выживешь, – напутствовал генерал. – Поверь моему слову. А если вдруг выживешь… на, держи грибы – лично теще приготовил.
И он достал из сейфа майонезную баночку с отравой:
– Примешь в случае пленения, чтобы избежать позора. Действует стопроцентно!
– А как же ваша теща? – огорчился Савелий.
– В другой раз. И другим способом.
Бодуненц с благодарностью сунул спасительный подарок в карман брюк.
К слову, Савелий вырубился почти сразу, после первого глотка, так и не достигнув заветного дна цветочной кадки.
Несите! – козырнул слегка захмелевший Чугаркин и ткнул пистолетом в бездыханную массу Бодуненца.
А генерал, подражая своему любимому киногерою Оби-Ван Кеноби, добавил: «Да пребудет с вами сила!»
Савелия загрузили сначала со всеми почестями в автобокс на крыше кроссовера, вру, просто зафиксировали ноги и руки в креплениях для лыж и сноубордов, а по прибытии на взлетно-посадочную полосу – забросили в корзину воздушного шара, стартовавшего с ежегодного международного слета баллонистов в Кунгуре; прилепили на клей для зубных протезов ладонь прикорнувшей после успокоительного укола клофелина Оксаны, которая до того неистово отжигала на столе.
Разноцветные шары взмыли в ночное небо над райцентром и дружно полетели на восток. Кроме одного. Шар словно по чьему-то невидимому приказу резко изменил курс в направлении юго-запада…
Пираты, вызволив главаря из объятий осьминога, быстро развернули катер в сторону Бодуненца.
Савелий сунул руку в карман брюк за спасительной банкой с ядовитыми грибами. И тут же обнаружил, что потери были куда более ощутимыми: кроме банки исчезли трусы вместе с красными кожаными галифе, ченч с генералом (долго настаивал), и еще какая-то фигня, пропажу которой Савелий почувствовал несколько позже.
«Всё-таки зацепился за острие мачты!» – сокрушенно подумал он.
И, действительно, вместо черного флага на мачте скрывшегося почти полностью под водой баркаса трепетали любимые ярко-розово-махровые трусы Бодуненца, подарок коллектива лицея на полувековой юбилей.
– Чтобы жизнь была только в розовом цвете, – пояснил приятель Серега Кометов, вручая нижнее белье. – Примерь прямо здесь и сейчас: все свои!..
Глава 2
Лева, заскочив в квартиру после очередного ночного дежурства, целиком сбросил одежду и сразу прилег на кровать.
– Спать! Скорее спать!
При этом он широко зевнул. За стенкой или этажом выше привычно застучали по батарее центрального отопления.
«Ну и слышимость!» – законвульсировал ногой Смолянский.
Где-то в доме, несмотря на раннее воскресное утро, затарахтела электродрель. После получасового метания по кровати Лева, наконец, заснул. Закопался в спальный мешок внутри двух свернутых в рулон матрасов.
Среди его снов преобладали сюжеты, связанные с работой.
К примеру, сегодня Смолянский оказался вместе с пластическим хирургом Куприясовым на фабрике по сборке людей будущего.
По виду производственный цех напоминал среднее между операционной и конвейером автозавода. Вокруг транспортной ленты под бестеневыми светильниками суетились рабочие в белых халатах, лица которых полностью совпадали с лицами участников X Всемирного симпозиума проктологов (и#160;на нем, между прочим, обширный доклад с темой «Рукопожатие в центре желудка» сделал также Лева. Тогда зал аплодировал, стоя: после наглядной демонстрации на усомнившемся оппоненте – метод был осуществлен обеими руками Левы).
В этом цехе круглосуточно формовали разумных приматов XXII века. В три смены.
Начмед Либерий Квасцов, отвечавший за комплектацию, бегал концентрическими кругами: под угрозу поставлен план выпуска жителей для одного приполярного города:
– Лева, живее сюда!
Смолянский с Куприясовым быстро проследовали к начмеду.
– Конец года. Брак обеспечен! – тяжело вздыхал Либерий. – Посмотри вон на тех двоих из последней партии: по две правые руки. Причем негнущихся в локтях. Опять паленый контрафакт из Бангладеш!
– В первый раз костерили, за то, что все руки-ноги левые, в этот привез одни правые, – обиделся снабженец. – Теперь по накладной полный ажур!
– Левые мы уже приладили, тебя не дождешься! – перешел в наступление пластический хирург.
– Как это?!
– «Элементарно, Ватсон»: одну ладонью книзу, другую – кверху. С ногами еще проще – в ботинках не видно. В октябре вообще для жителей Океании вместо отсутствующих на складе носов ладони приспособили: пятерней, поди, легче кокосы срывать, чем ноздрями. Даже премию за это главному сборщику выписали.
– Тогда… уши тоже можно одного типа закупать, – осенило снабженца, – просто перевернул и…
Подбежал взмыленный мастер-хирург:
– Либер, надо срочно скомпоновать двух негров! Рекламация с Новой Гвинеи.
– Ваяйте!
– Ваяйте?! Нескольких кусков черной кожи не хватает!
– Срежь с моей старой кожаной куртки – возьмешь в бытовке и пришпандорь. Или еще проще, на, держи ваксу, замажешь ей светлые участки!
Лева, испытывая неясный внутренний холодок, подрулил к палете и тотчас схватился за сердце:
– Где вы, чумики, такие спинки хранили: одни – загоревшие до безобразия, другие – бело-розовые?! Опять под открытым небом?
Еле отдышавшись, он предложил работягам:
– Смажьте хотя бы тональным кремом.
– Мы их в солярий закинем, – просветлело лицо производственников. Или в коптильню. На углях. Во дворе. Там шашлыки жарят.
– Это долго. Сейчас в моде коптильные растворы – действуют быстро и эффективно, – дал наводку Либерий.
– Негоже. Будет стойкий колбасный запах. Лучше отколеровать в цехе покраски, – посоветовал Куприясов.
– Сегодня новые грудинки подогнали. Из композита на основе стеклоткани и эпоксидки. Крепятся на защелки, – похвастался снабженец.
– Вижу, качество неплохое. Но на всякий, дядя Жора, при монтаже вверни дополнительно по саморезу. Хуже не будет!
– Сначала руки к ним надо пришпилить, – электрик взял руковерт. Нажал на кнопку пуска. Никакого эффекта.
– Ёлы-палы! Аккумуляторы сели, – зло бросил он. – Электролит не той плотности. Надо бы медицинского спирта для коррекции добавить.
– В аккумуляторы? – захлопал глазами Квасцов.
– И в них тоже! – неприязненно зыркнул глазами электрик: «Не понимает!»
Выдали спирт из старой заначки. Работа тут же заспорилась…
– Ну кто, ну кто поставил такую печень?! Смотри, какая серая, сколько в ней жира! Это типичный сбой! Ливер! А поверхность? У меня трехлетний плащ лучше выглядит! Нашего снабженца нужно самого на органы пустить. Забодал всех! – в сердцах воскликнул Лева.
Либерий принюхался:
– На самом деле или мне кажется: желудки подгнили?
– Да не, обман обоняния! – успокоил мастер. – Луженые! Сами лудили.
– А после? Для закалки? Промывали колой?
– Обижаешь, начальник? – крякнул инженер-технолог (видимо, промывали желудки не только изделий).
На крюках над конвейером висели бухты с тонкими кишечниками и толстыми кишками.
– Стыковать приходится вручную, – пожаловался монтажник. – На ощупь.
– Привыкай! Все через это прошли. И степлером не забудь скрепить, но не канцелярским, а мебельным. И стыки промажьте пластилином для герметичности… А почему толстые кишки такие пятнистые? Поди, опять со змеями перепутали из китайского ресторана?
– Не исключено!
– Что с изделием № 3728? – обратился к мастеру Квасцов.
– С бенгальской тигрой?
– Да. Как с мордой?
– Присобачили.
– Вот именно «присобачили»! – ужаснулся Куприясов. – А надо было «притигрячить»! Или ты предлагаешь мне прямо сейчас блефаропластику делать?! Без надлежащего инструмента? Увольте!
Из подсобки вместе с дюжиной молоденьких студенток выпорхнул научный куратор проекта Гогуа Ревазович Гугидзе, профессор медакадемии. Он осуществлял идейное руководство и консалтинг.
Схватив Леву за плечо, Гугидзе засеменил мелкими перебежками от одного рабочего к другому.
– Вот по спецзаказу очередного зарубежного президента формуем, – похвастался он, – атлетического сложения, без вредных привычек, с энциклопедическими запасами знаний! Как темка? А?!
– Только что мозги вправили – отрапортовал механик кузнечно-штамповочного пресса, поигрывая кувалдой в руке.
– Поверхность головы отрихтуй, – посоветовал Гогуа Ревазович, оценивая результат. – И лучше рашпилем – извилины кое-где просматриваются. Опять, что ли, не тот размер втиснули?
– Шестой, как просили! Просто слегка перегрели в муфеле. Вот они и выпирают.
Через час профессор не на шутку разволновался:
Почему мозги не фурычат??
– Похоже, нейронные контакты окислились, – загундел электронщик.
– Протрите нашатыркой.
– Порядок! Зашевелились!
Профессор продолжил:
– Чипы в мозгу тестировали? Без вирусов? «Касперским» прогнали? А «Доктор Вебом»? Смотрите мне, оглоеды! Скачайте утилиты с сервера. Да не тем шнуром! Куда? Куда ты его в ухо-то суешь?! Опять двадцать пять!.. Теперь в выход толстой кишки! Он не для того предназначен! Это для тонкой ручной юстировки. Снова да ладом.
– Так, у вас тут всё через зад делается, – пытался оправдываться недавно принятый айтишник.
– Уйди. Не буди во мне зверя! – взорвался Лева. – Вон в пупке разъем. HDMI. В него коннекть. Пупок потом прижги. И поаккуратнее, тупица!
– Нитки кончились уши пришивать нечем, – доложила Леве пожилая сотрудница.
– Холодной сваркой попробуйте, – посоветовал Смолянский.
– Отмерзают.
– Тогда сади на клей!
– Акрильный в бочке затвердел.
– Лепи на бустилат! Всё вас учить надо!
– Непорядок: нервы в грудине болтаются. Завяжи их бантиком, а лучше тройным морским! – распорядился Лева. – И уши засверли нормально: смотри, какие слуховые каналы узкие. Заодно ноздри. По регламенту вообще все отверстия следует прозенковать.
Между станками и операционными столами с вороватым видом шнырял Гуньдюк.
– Гуньчик, что тут ползаешь? Опять клей тибришь?
Гуньдюк пробормотал что-то невразумитетельное.
Внимание Левы привлек молодой сборщик:
– Ты почему, фофан, голову прилепастил затылком вперед? Как он теперь прямо ходить будет? Пятясь?!
– Пусть учится лунному шагу у Майкла Джексона, – нашелся парень…
– Надо позвонить жене, – Лева похлопал по карманам халата. Мобилы не было.
– О, черт! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – Забыл его в желудке! Когда пальпацией проверял у заготовки отсутствие язвы. Что желудок уже приладили? Придется доставать телефон через гортань.
Лева на всякий случай пошарил в горле. Вдруг отрыжка. Пусто. Спустил руку ниже, по локоть, по плечо и с диким воплем выдернул:
– Кусается! Какая-то сволочь! Внутри! Никак кот приблудился!
– Сзади попробуй, – посоветовал Куприясов.
Лева привычным прямым слева засадил кулак в толстую кишку. Через секунду пятерня проктолога вышла наружу через гортань. В ней оказалась металлическая вилка, вероятно, оставленная рабочими во время обеденного перерыва:
– Ничего нет. Знамо, затерялся где-то в закоулках. Или… перепутал?.. Не в этом?.. Либер, набери меня!.. Ха! Вот же#160;ж он! В кармане плаща!
Электрик дядя Жора в тему поделился своим. Наболевшим:
– Я в той партии дамочек, что на днях отгрузили в Уругвай, внутри какой-то из них, авометр посеял.
– Не беда! – успокоил Смолянский. – Будет здравствовать, особого вреда нет. Если не надумает ходить рядом с трансформаторной будкой. Тогда от индукции стрелка зашкалит. И, естественно, появятся колики.
Гогуа Ревазович торжественно поднял руку вверх:
– Товарищи! Теперь президента оживляем. Помните как? Приставляете высоковольтные электроды к груди и осуществляете принудительный массаж сердца… Почему не надел резиновые перчатки, фалалей?! Теперь тебя придется оживлять!!
Лева поинтересовался:
– Как сердца? Шестнадцатиклапанные? «ВАЗовские»?
– В этот раз «пламенные моторы» с часовым механизмом, на пружине. С подзаводом при встряхивании. Гарантия на сто лет, – выпятил грудь Гугидзе. – На двадцать президентских сроков хватит.
– Годится! Тут вы молодцы! Гидравлику залили? Прокачали тормоза… э-э-э, сосуды?.. Добро.
Лева с Куприясовым забежали в отдел окончательной товарной отделки. Смолянский напомнил сотрудникам:
– Не забудьте волосы высеять, где нужно. Не перепутайте: мужчинам покороче и пожиже, женщинам – погуще и подлиннее. Вон там бобины с готовыми волосами, а на окне в майонезных баночках проросшие волосяные луковицы. В обед чуть не использовали для окрошки… И#160; для приполярников волос не жалейте… Да что вы из них обезьян-то мастрячите, кони педальные? Они же не мамонты, в конце концов!.. Ах, без одежды ходить будут, как питекантропы?.. Тогда другое дело! Беру слова обратно. Раз в техкарте прописано, значит, верно гутарите! Продолжайте высев. Но заставили, лиходеи, меня понервничать!
В разговор вмешался маммолог Какобякин:
– Правильно, Лева! Лучше лишний раз удостовериться! В давешней партии начудили: высадили волосьё женщинам на перси. Чистейшей воды косяк! Пришлось в комплект поставки бесплатно вложить электроэпиляторы: непредусмотренные допрасходы!.. И не забудьте, лодыри, дамам формы компрессором подкачать! А то уже изначальное плоскопопие…
На этом месте Лева проснулся. «Совсем забыл, что в воскресенье надо съездить к внуку, с которым нянчится жена, в Закамье», – пронзило Смолянского, и он стал выбираться из спального лежбища…
Глава 3
8.15
Накануне вечером, после искреннего признания в двойной игре, майор Чугаркин милостиво разрешил Малярчуку продолжить обычную размеренную жизнь. Просил даже поприсутствовать на обмывании звездочек «капитуана Боду-немца», но Всевин страх перед женой пересилил желание расслабиться…
В четверть девятого зазвенел будильник.
Всева стукнул себя по лбу:
– Тхы! Мне ж сегодня надо кисточку прикупить для покраски батареи центрального отопления!
Малярчук сунулся в платяной шкаф в секцию нижнего белья. Пусто. Заглянул под кровать: ничего, кроме пыли. Пошарил по углам: чисто!
– Где мои носки?! – воскликнул Батумыч. – Опять озоруешь, Моня?
Кошка презрительно фыркнула.
Из кухни тотчас показалась голова жены:
– Пока ты тут щелкаешь клювом, другие делают на них солидный бизнес! Чем мы хуже?
Заинтригованный словами супруги Малярчук рысцой направился на кухню. Его глазам предстала следующая картина: на газовой плите стояло несколько разноцветных кастрюль. Мариша периодически помешивала кипящую в них жидкость большой поварешкой. Рядом располагалась целая батарея банок с различными осенне-летними заготовками. А на табуретке лежала куча Всевиных носков. Здесь же была прикручена мясорубка, через которую женщина пропускала галантерейные изделия мужа, получая из них мелкий хлопчатобумажный фарш.
– Что за дела? – вскричал Малярчук, успев выхватить из горловины мясорубки пару целых носков.
– Знаешь, раззява, как Нина Бодуненц с пятого этажа озолотилась? Очередь на год вперед! За ее варевом. И всё благодаря природной смекалке! Она мне по старой дружбе и раскрыла секретный рецепт приготовления. У нее, к слову, вчера сдуло ветром с лоджии несколько сохнущих носков. На деревья под окнами. Так пожарники с коммунальщиками настоящее сафари устроили: пока одни снимали носки с помощью выдвижной лестницы, другие просто спилили деревья. А потом рвали добычу друг у друга как тузики грелку[1].
Мариша отвернулась и продолжила деловито колдовать над своим зельем.
В один отвар она добавила земляничного варенья, в другой – укроп и чеснок, в третий – корицу и уксус.
Причмокивая от удовольствия, женщина периодически дегустировала содержимое кастрюль.
– Хочешь попробовать? – поднесла Мариша к губам Всевы ложку зелья.
Малярчука передернуло от одного запаха.
– Ну же! – продолжала настаивать жена. – Проверим действие отвара на иммунитет.
Батумыч опрометью бросился к двери. В одной пижаме, прихватив верхнюю одежду с собой.
«В подъезде надену», – подумал он. До открытия магазина было еще больше двух часов, но Малярчук решил, что лучше подождать у дверей строймаркета, чем оказаться в роли подопытного кролика.
Еще вечером, пока Всева отсутствовал, Мариша, окрыленная успехом супруги Бодуненца, перетрясла все носки мужа и к своей радости обнаружила кучу неиспользованных заначек. Поэтому она даже «простила» Всеве позднее появление и милостиво разрешила закончить покраску батареи центрального отопления в большой комнате.
Малярчук попытался увильнуть от «почетной обязанности»:
– Так кисти нет.
– Ничего, съезди в строительный гипермаркет. Только утром, пока твоих дружков не набежало.
В Марише проснулся глубинный дух естествоиспытателя. Ей не терпелось апробировать полученное снадобье на ком-либо постороннем. К сожалению, муж трусливо утек, мастер, который делал ремонт, придет только часам к двум (возможно), остается племянник! Пора будить родственничка. Тринадцатилетний Спиридон накануне приехал к тете Маре в гости.
Жена Малярчука растолкала подростка:
– Спиря, глотни для пробы.
– Что это?
– Пиво… самодельное, – нашлась Мариша. – Лучше чипочного…
– Сальмонеллез, – диагностировал врач «Скорой», осматривая подростка, между забегами последнего в санузел.
Диагностировал, а затем шмякнулся на пол – надышался парами. Угорели и санитары, которые вытаскивали носилки со Спиридоном (последний уже находился без сознания, бредил).
– Спайс курили? – сморщился главврач, навещая всю «команду быстрого реагирования» в палате.
После выяснения всех обстоятельств сотрудники провели полную дезобработку салона «Скорой помощи» и медперсонала…
Минутами десятью позднее, сама Мариша, в принципе устойчивая к носкам мужа, тоже завалилась в коридоре. Но ненадолго. Оклемавшись, жена Малярчука на этом не успокоилась: «Вероятно, виной всему передозировка носочного фарша». Решила: нужно попробовать отвар на закаленном субъекте, то есть Гуньдюке.
Она направилась в шестой подъезд. Поехала на лифте (там потом обнаружили жильцов в обморочном состоянии).
Добравшись до шестого этажа позвонила в нужную квартиру. Из глубины апартаментов послышался хриплый мужской голос:
– Кто там ломится? Сейчас отворю.
Но реального действия не последовало.
Мариша повторила попытку. За дверью что-то прогремело, но она так и не открылась. Женщина забарабанила в металлическую поверхность тамбура.
– Кому тут жить надоело? – послышался сонный женский визг, и дверь, наконец, распахнулась. На пороге показалась заспанная жена Гуньдюка. Она впустила Маришу с кастрюлей внутрь:
– Че, борщ? Закусь? По запаху чую! Давай, тащи на стол!
– А где сам?
– Вон, рядом.
Взору гостьи представился Гуньдюк, который методично заглядывал в холодильник, стоящий в коридоре, и спрашивал: «Кто там?»
В конце концов, Гуньдюк приоткрыл дверцу в морозильное отделение и засунул туда голову:
– А на улице-то мороз! – удивился он. – И гололед (скользнул носом по стенке). Ранняя нынче зима.
– Я тебе опохмелку принесла, чтоб не замерз, – расплылась в улыбке жена Малярчука.
Хозяин прямо вцепился в кастрюлю с отваром.
Скоро Гуньдюк, отведав Маришкино зелье, также попал в инфекционное отделение, уж на что крепок был, не чета Гемблу (скорую помощь, забравшую его, и видели потом пацаны утром). В больничку угодили и Мариша с супругой Гуньдюка, но в легочное отделение – так-таки надышались флюидами носков Малярчука (в своей прошлой разведдеятельности он их использовал как эффективное средство признаний при допросах)…
