Планета-ловушка

Вступление

Варвлики едят всё, только понемножку. Так что мы, в отличие от аркондров, обжорством не страдаем. У меня есть с собой ещё два пакета овощных хлопьев и целая плитка красного иберийского шоколада – а много ли нужно в полёте маленькому варвлю?

Но вот аркондр… Он голоден, я слышу, как в брюхе у него урчит, и настроение у Бота скверное. Его нужно срочно накормить, иначе дальше мы лететь не сможем.

Мы – это я, варвль Йолли Йоллин и аркондр Бот. Нас, варвлей, в космосе часто варвликами называют – за наш небольшой рост. Вообще-то мы с планеты Варв – может, слышали? Нет? Ну как же – Варв, блуждающая планета, которой не сидится на месте? Её многие знают.

С неё-то всё и началось.

Вернее, всё началось со свадьбы: хорошие космические истории обычно свадьбой заканчиваются, а тут вышло наоборот. Мы гостили у Куби, что живёт на планете Иб. Не знаете? Ну, старик Куби, многодетный ибериец – тот, что вечно женит своих детей на инопланетянках?

Куби – мой лучший друг, он принадлежит к расе копировальщиков, которые могут превращаться во что угодно и в кого вздумается – вот он уже и породнился с половиной космоса. Удивительно, до чего же много жительниц галактики мечтает выйти замуж за инопланетянина! В итоге, у Куби везде дети, внуки и правнуки. Он частенько так и говорит: «Космос – это я!»

И вот мы гостили у него как раз по случаю очередной свадьбы: Куби женил своего сорок пятого сына на синеглазой галлеанке. Такая красавица! Глаза синие, волосы синие, кожа синяя, когти синие. Только зубы белые – и сверкают, словно знаменитые галлеанские луны.

На Галлеане целых пять лун, я сам видел.

Невеста сыну попалась богатая, так что свадьбу справляли роскошно: гуляли целую иберийскую неделю – а это вам не просто неделя на нашем Варве, это ровно втрое длиннее. Поэтому я даже устал праздновать и решил смотаться домой по-тихому, не прощаясь.

Тут-то и оказалось, что мой аркондр спит – спит так крепко, что не растрясти: раскинул крылья по оранжевой травке, прямо под поющими свадебными гирляндами, свернул хвост колечком – и храпит себе беззаботно на весь праздничный Иб!

Сначала я решил, что младшие детишки Куби, эти шалуны-кубики, опять тайком напоили его хмельной ягодной шипучкой, как уже случалось однажды. Но на этот раз вышло куда хуже. Я поймал и хорошенько потряс за ноги самого мелкого кубика, и он с хохотом признался, что аркондр ел сонные грибы: эти милые общительные малыши не поленились их набрать на сухих болотах, несмотря на строжайший запрет отца.

Всем известно, что такое сонные грибы: их едят только болваны и бездельники, которым не жаль времени на многодневную спячку. Но аркондру что ни предложи – он всё сожрёт, такой уж у него покладистый нрав…

Увы, сонные грибы – это сонные грибы: мой Бот дрых ещё целую иберийскую неделю. Слегка утешало лишь то, что младшие кубики за свою шалость были лишены кислого, а для иберийца худшего наказания нет. Я же слонялся без дела, проклиная детей, обжорство и все космические свадьбы.

У Куби есть ракета-развалюха, которую друзья в шутку называют «летающей жаровней» за её испорченный термостат – ну это штука такая, чтобы нужную температуру в ракете поддерживать.

Или ненужную температуру, когда термостат испорчен.

Гостеприимный хозяин предлагал подкинуть меня домой на своей «жаровне», но я не мог оставить аркондра: не знаю, как вы, а я друзей не бросаю.

И вот мой Бот очухался, дополз до ближайшего водопада, нахлебался воды, нырнул в ледяной душ – и мигом пришёл в себя. Мы наконец-то покинули Иб.

Я не запасся едой, потому что перелёт предстоял короткий: наш Варв второй год крутился на временной орбите вокруг звезды Ту-Ю – а это от Иба рукой подать.

Мы благополучно прилетели на место.

Но никакого Варва там не было…

Я сразу попытался поймать хоть одну мысленную волну, но в окрестном космосе, если не считать обычного фонового шума и громкого сопения моего Бота, стояла оглушительная тишина.

Если кто не знает, мы, варвли, все телепаты – мы слышим мысли друг друга. А иногда и мысли других существ, если они у себя мысленную защиту не ставят. Некоторые так делают – и что у них в голове ни за что не поймёшь. Но с нашими аркондрами у нас прочная телепатическая связь, потом расскажу об этом поподробнее. Так что тишина означала, что наших рядом нет. Никого нет.

И самой планеты нет, она просто исчезла.

Аркондр завис в пустоте, я стал думать.

Варв – планета небольшая, но кочевая, я говорил уже. И это не комета хвостатая или какой-то там бездомный астероид: у нашей планеты есть мощные двигатели, она – планета-корабль. Не все этому верят, но я вам ни капли не соврал. Мы вечно перебираемся с места на место, нигде в космосе подолгу не задерживаемся: так ведь интереснее.

И уже больше года мы болтались в системе звезды Ту-Ю: надо было привести планетарные двигатели в порядок – почистить, заменить кое-какие детали. А недавно наш Главный Пилот выступал по общей мысленной сети – ну это когда все варвли подключают свои мозги в единую сеть, и можно между собой в мыслях переговариваться, не сходя с места, очень удобно, кстати – так вот, наш Главный предупредил, что у астрономов насчёт Варва плохие прогнозы.

То есть кому-то может показаться, что прогнозы эти не такие уж плохие и даже хорошие…

Но наш Главный назвал их плохими, это факт.

В общем, наши неугомонные астрономы сделали открытие. Вернее, его сделал один из них, преп Осли Соллин: он нашёл в системе Ту-Ю какую-то дырку, назвал её не то чёрной дырой, не то кротовой норой, не помню точно – и высчитал, что мы как раз сидим на критической орбите, которая нас прямёхонько к этой дыре скоро и выведет. И ничего для варвлей в этом хорошего нет, потому что двигатели разобраны и значит – нам отсюда не улететь.

Правда, все остальные астрономы утверждали, что их коллега ошибся в расчётах, и что дырку мы тик в тик обойдём по касательной, словно по гребню океанской волны, и ничего плохого с Варвом не случится. Но преп Соллин с ними не соглашался и громко спорил.

А когда учёные астрономы спорят – правды не узнаешь нипочём.

В общем, все простые варвли сначала разволновались, потом успокоились, а потом и вовсе забыли про этот заумный спор и занялись своими повседневными варвльскими делами.

А потом меня пригласили на иберийскую свадьбу, вы знаете.

Но теперь Варв пропал со своего места – и мысли о космической дырке опять замельтешили в моей голове…

– Бот, – спрашиваю я, – ты что-нибудь знаешь о космических дырах?

Аркондр утробно урчит.

– Что, Бот?

– Ничего, уррр… Ничего не знаю… – следует внутренний зевок.

Только аркондры умеют зевать внутри себя – а что вы хотите? Когда летишь в космосе, зевать не положено – мигом разорвёт на мелкие кусочки, потому что космос везде абсолютно пустой, учёные препы называют это явление «вакуум». А пустота всегда хочет себя чем-нибудь заполнить, поэтому всё, что есть внутри тебя, всё, из чего ты состоишь, рвётся в эту пустоту с бешеной силой – и обязательно вырвется, если не поставить надёжную преграду. Но у аркондра на этот случай предусмотрена отличная чешуя: толстая, прочная. За счёт своего хитрого устройства она плотно сдвигается, образуя единую броню – и никакой вакуум моему Боту не страшен. А вот дышать и зевать ему приходится внутри себя. И ещё летает он…

Ладно, об этом позже.

– Бот!

Утробное урчание.

– Боот!

– Уррр… Что?

– Бот, мы застряли.

– Ничего мы не застряли, – бурчит в моей голове Бот (я же говорил, мы общаемся мысленно). – Я могу лететь в любую сторону.

Эх, Бот-Бот… Если бы только знать, в какую сторону лететь одинокому варвлю, маленькому существу, заблудившемуся в бескрайней пустоте…

Мы торчим посередине космоса, а космос этот так устроен, что нет у него ни конца, ни края. И где бы ты ни был – ты всегда в самой серединке.

И вот мы торчим посередине космоса, я вспоминаю.

Выступая по мысленной сети, астроном преп Осли Соллин рассказывал варвлям про космическую дыру. Я не всё тогда понял, но по его словам выходило так, что она вроде прохода в другую часть космоса – ну как дырка в полу. Если тебе нужно в ту комнату, что под полом, можно долго идти по коридору, потом спускаться по лестнице, если лифта нет; потом снова тащиться по коридору, этажом ниже. А можно сразу прыгнуть в эту дырку – и ты уже внизу.

Я вспомнил это и немного успокоился: выходит, наш Варв тоже спрыгнул на другой этаж, а вернее – в какую-то другую космическую область. И значит – есть надежда его отыскать.

И я буду его искать, ничего не поделаешь.

Там мои близкие, другого дома у меня нет.

– Знаешь, Бот, я думаю, с нашими всё хорошо.

Утробное урчание.

– И с твоей Бортиллой тоже.

Урчание на мгновение смолкает.

Бортилла – зелёная аркондрица, подруга Бота. На ней летает моя сестрица Йюлли.

В нашей семье целых пять аркондров, по одному на каждого. Только у бабушки Улли своего аркондра нет: она всегда с дедом летает, с Йоллином-старшим, на его огненно-красном Строботе, одном из первых аркондров Варва. И всех их нужно кормить, поэтому приходится делать вылазки на ближайшие планеты – за кормом-топливом, ведь наш Варв не слишком-то большой.

Прожорливость аркондров вошла у нас в легенду, но на самом деле едят они не так уж много, если учесть их здоровенные размеры. В основном им топливо требуется, чтобы пыхать огнём – без огня ни один аркондр в космосе с места не сдвинется. Это в атмосфере они парят высоко-высоко на своих огромных крыльях, их воздух держит – и значит пыхать огнём вовсе не обязательно.

Разве что попугать кого-то.

А в космосе ничего нет, я говорил уже. Никакого там воздуха. И в этой пустоте аркондры летят только на своём собственном пламени…

Первым делом я решаю поискать эту космическую дырку: может, мы с аркондром тоже в неё махнём и быстренько догоним наших? Ведь неповоротливый Варв летит очень медленно, особенно – когда его двигатели в ремонте.

Мы ищем и ищем, а дыры нет как нет. Попробуй-ка найди чёрную дыру в чёрном космосе! Наверно, чтобы её найти, нужно точно знать, где она находится. Или искать дольше.

Но у голодного аркондра почти не осталось сил.

В общем, покружив на месте пару часов и всё обдумав, я решаю заправиться на ближайшей планете. На Иб возвращаться неохота: и мне, и бедолаге Боту тошно даже вспоминать про тамошние сонные грибы.

Я достаю иберийский Случайный Компас – подарок Куби: вещь просто незаменимая, если не знаешь, куда в космосе податься. Никогда не пользовались? Смешная штуковина: надо её хорошенько встряхнуть и бросить на пол – тогда стрелка выберет случайное направление.

Куда показывает – туда и лети, космический странник.

Всё честно, никакого обмана.

И мы летим…

Глава 1. Шлюз

– Бот, видишь – там? Ну там вот, внизу? Потерпи, уже скоро.

Бот устал, Бот пыхтит. Он ничего мне не отвечает.

Эх, почему я не запасся едой на иберийской свадьбе…

Никогда не видели, как кормят аркондров в открытом космосе?

При случае напомните – расскажу.

Кто не знает, как летает аркондр в космической пустоте – тому нужно срочно включить воображение. Аркондр большой, крылья его прихлопнуты к бокам, лапы убраны под живот, под специальные набрюшные пластины, голова вжата в плечи, глаза закрыты, чешуя плотно сдвинута. Хвост у аркондра толстый и длинный – и он вытягивает его, словно морковку.

В общем, висит в пространстве такой здоровенный блестящий огурец с острым кончиком. В нашем с Ботом случае – это огурец синий, с красивым радужным отливом.

И вот аркондр изрыгает из пасти пламя – и летит. Летит в самую неожиданную сторону – назад, хвостом вперёд. То есть летит наоборот. И летит быстро!

Глупцы, кто считает, что хвостом вперёд – значит вслепую. А варвль аркондру на что? Я удобно устроился в своей кабинке, как раз между крыльями Бота, и смотрю во все стороны: мы, варвли, зоркие. И аркондр видит всё моими глазами.

Я люблю летать.

Ты совсем один в темноте, если не считать молчуна-Бота. И темнота эта – не совсем темнота, в ней много света, он обволакивает сияющие шары планет, он собрался в бесчисленные сверкающие звёзды, большие и малые; он расползается далёкими туманностями. И ты летишь, и слышишь внутри себя безмолвный голос пустоты, от которого у любого новичка мурашки побегут по коже. Но мы, варвли, свыклись с ним, это голос наших вечных странствий, и мы как никто знаем, что космос полон жизни. Мы всегда летим сквозь голос пустоты, сквозь тишину, наполненную бесчисленными дыханиями. И лишь самое чуткое ухо уловит, как поют в этой тишине планеты, вращаясь на своих гигантских орбитах…

– Бот, ты такое когда-нибудь видел?

Пыхтение.

– Бооот!

– Ыххх… Я всё видел.

Это он привирает, любит порисоваться. Но я на него никогда не сержусь, охота ему – пусть выпендривается, лишь бы летел куда надо. И он отлично это знает. Вот и сейчас так. Я сильно сомневаюсь, что ему действительно когда-нибудь приходилось причаливать к такой странной штуковине. Но раз он так говорит – что ж…

– Ну, и что это по-твоему?

Сопение.

– Боот!

– Что-что… да ничего, ыыых, – Опять недолгое сопение Бота. – Внутренняя планета.

– Что?!

Я немного растерян: это внутренняя планета? Вот это вот?!

Перед нами висит мёртвая громадина, раз в десять больше нашего родного Варва. Ни кустика на ней не видать, ни горки, ни лужицы – железяка железякой, ржавая дурында, щербатая от постоянных метеоритных дождей.

Метеориты – это просто камни, они в космосе болтаются и молотят по всему, что попадается на их пути. Вот по такой железной дурынде, к примеру.

У нормальных планет хоть атмосфера есть, газовая оболочка; она окутывает их, как тёплый шарф из светящейся шерсти галлеанской козы всегда окутывает шею моего деда, Йоллина-старшего: что вы хотите, ему уже сто шестьдесят семь лет! Говорят, шерсть летающих коз хранит в себе целебный свет всех пяти галлеанских лун. Потому Йоллин-старший с этим шарфом не расстаётся. Дед-дед, как же я по тебе скучаю…

Стоп, о чём это я? А, да! – об атмосфере.

Атмосфера для планеты – надёжная защита от метеоритов: они в ней сгорают, точно спички, падая с бешеной скоростью. Чирк! – и нету метеорита. Только самые большие иногда достигают поверхности. Зато когда у планеты атмосферы нет, они бомбят её без жалости. Потому на таких планетах никто не живёт: кому охота, чтобы тебе постоянно камнями по башке бабахали?

Но с внутренними планетами всё не так: их жители спрятались внутри – и на метеориты им наплевать. Я от Йоллина-старшего не раз слышал о живущих внутри пустых планет, но встречаться с таким явлением мне пока не приходилось. Я ведь младший в семье.

Зато теперь, похоже, придётся.

И вот торчит перед нами эта громадина, и болтается вокруг неё куча разного хлама, свалка свалкой. Тут, конечно, кое-что могло бы и нам пригодиться, потом поймёте – зачем. Но ловить в космосе хлам – штука сложная: пусть этим специальные галактические мусоросборщики занимаются.

– Бот!

Сопение.

– Бооот!

– Ыыых… Ну.

– И как нам туда попасть? Внутрь?

– Как-как… Обычно. Через шлюз, – нехотя выдавливает из себя Бот.

Я же говорил, мы общаемся мысленно. И аркондры не очень-то любят думать.

Они любят летать.

И мы летим, стараясь уворачиваться от космического мусора, ищем шлюз. Я гляжу во все глаза, за себя и за Бота. Стоп-стоп! Вон там какая-то блестящая круглая заплата виднеется, посреди шершавой искорёженной породы: похоже на люк. Шлюз?

– Шшшлюз, – согласно шипит Бот, пикируя вниз. – Ыыых!

Космический закон гласит: «Впусти прилетевшего». И Бот требует его немедленного исполнения, усердно колотя бронированным хвостом в металлическую заслонку.

Я же пытаюсь поймать чью-нибудь мысленную волну. И вот – ура! – поймал. «Кого это ко всем кверхтормашечным собакам принесло на ночь глядя?» – ворчит кто-то за дверцей. Посылаю неведомому разуму мысленный сигнал: я друг, я прошу убежища.

Раз посылаю, другой посылаю, третий…

Тишина.

Нет, тут явно обитают не телепаты. Хочешь не хочешь, а придётся «трепаловку» включать.

«Трепаловка» – это переговорное устройство, я им редко пользуюсь, не так уж много в космосе встречается жителей, глухих к мысленным сигналам. Да и батарейки у «трепаловки» быстро садятся, заряжай их потом.

– Вау-вау! Проверка связи. Вы меня слышите?

В динамике хрюкает что-то неразборчивое, включаю режим перевода: на деле «космолингв» в нашей галактике знают немногие. Не знают, а зря: «космолингв» – это всеобщий язык, а знать всеобщий язык очень удобно. Вот мы, варвли, все «космолингв» знаем.

Это я не хвастаюсь, это факт.

– Ну, чего надо? – хрипит в «трепаловке» чей-то недовольный голос.

– Варвль Йоллин-младший и аркондр Бот. Просим убежища, – бодро докладываю я.

В динамике долгое сопение. Повторяю просьбу.

Голодный Бот злится и что есть сил молотит по люку хвостом.

– Ладно-ладно, не громыхайте, собаки перевёрнутые, люк снесёте! Сейчас старшему по входному отсеку доложу…

Я терпеливо жду, пока невидимый собеседник ходит к своему начальству. Бот же не перестаёт исправно колотить по металлической преграде: похоже, там даже небольшая выбоинка уже образовалась.

Наконец люк со скрипом отворяется, мы ныряем в шлюз.

Шлюзы в космосе – штука привычная. Тебя запускают в пустой отсек, задраивают его наглухо – и начинают медленно наполнять местным воздухом. Или чем-то другим, смотря по обстоятельствам чужой жизни. Правда, так обычно бывает на космолётах.

Проходить шлюз на целой планете мне лично пока не приходилось.

Глава 2. Внутренняя планета

Я иду по узкому проходу вслед за провожатым, аркондр заперт на причале возле шлюза. Привратник, что впустил нас, шаркает впереди неуклюжими лапищами, что-то ворча себе под нос. Я успел рассмотреть только четыре его оттопыренных уха: здесь темно, свет скудно пробивается лишь сквозь узенькие щели в полу. Интересно, они так освещение экономят – один светильник на два этажа?

Иногда мне кажется, что пол слегка покачивается. Или это покачиваюсь я?

Наверно, мы с Ботом летели слишком долго.

В каморке, куда меня привёл ворчливый привратник, чуть светлее, но свет тоже идёт снизу. Сонный начальник развалился в мягком кресле и жуёт какие-то сушёные фрукты, похожие на синие галлеанские груши.

– Поздравляю вас с прибытием на Благословенный Тыбр, – зевая, цедит начальник, лениво роясь в тарелке с фруктами. – Я – Главный шлюзовой службы хрыб Тыб-Тыб. Ну, чего вам тута надо?

Он обращается ко мне почему-то во множественном числе, меряя с ног до головы мутными от сна глазами, точно ищет за моей спиной шайку затаившихся инопланетян-злоумышленников.

Лопоухий привратник топчется рядом, пожимая плечами, мол, кто такие знать не знаю и ведать не ведаю. Надо же, целых две пары ушей в башку встроено, а простых вещей расслышать не смог – мы же представились! А у этого начальника Тыб-Тыба на голове большая шляпа-пузырь, натянутая по самые мохнатые брови, поэтому пересчитать его уши пока не получается.

Я отлично понимаю здешнюю речь, ведь я слышу мысли. Но общаться с местными всё равно приходится через мою «трепаловку-переводилку».

– Йолли Йоллин, варвль. Прошу временного убежища на вашей замечательной планете.

Сдвинув на свой шершавый нос шляпу-пузырь, начальник почёсывает затылок шестипалой лапищей. Замечаю, что на лапах у глухого привратника при этом только четыре пальца.

– Откуда и зачем? – зевая, опять цедит начальник.

Кстати, зубов у него во рту не очень-то много. Я коротко объясняю случившееся.

– Так вы сюда за кормёжкой притащились? – Глаза начальника мигом проясняются, и он отодвигает тарелку с «грушами». – За так ничего не получите, не надейтесь. Но могу лично посодействовать за приемлемую плату, через свои личные связи. Галактические деньги у вас есть?

Вот жадюга! Но нам не привыкать: в космосе и не такого насмотришься.

– А начальник помойной службы у вас есть? – не теряясь, спрашиваю я в ответ.

– А зачем он вам? – разочарованно тянет Тыб-Тыб.

– Да так… Есть к нему одно дело.

– Ладно, собака вас возьми… Хыбо, отправь их на свалку.

Недовольный привратник опять что-то ворчит про «никогда-поспать-не-дадут» и «шлюзятся-тут-по-ночам-обжиралы-всякие»…

Мы, варвли, на короткой ноге с начальством планетарных помойных служб. Большинство из них нас просто обожает. Они варвлей к себе специально зовут, иногда даже приходится вежливо отказываться. Всё дело в аркондрах. Вернее – в их кормёжке.

Аркондры питаются помоями, и не надо воротить нос от этого реального обстоятельства. Нет, конечно же они с удовольствием сожрут любое угощение, случая не упустят: вы же помните про сонные грибы на иберийской свадьбе? Но если под рукой только помои – аркондры будут спокойно глотать помои и любой мусор, так уж они устроены. Вообще, аркондры не какие-то там обычные звери, они – искусственные существа, и вывели эту породу у нас на Варве. Раньше на Варве много чего полезного выводили, пока на это не был положен внутренний планетарный запрет. Ведь не так уж много у нас на Варве места, чтобы плодить без устали толпы новых организмов: всем для жизни энергия нужна, все есть хотят, а помоев и на аркондров-то не напасёшься.

А аркондры нам нужны для полётов.

Поэтому приходится промышлять по окрестным планетам. Так что помоев у нас на Варве сейчас и за галактические деньги не сыщешь.

Да и есть ли сам Варв, уцелел ли он?

Я пока не знаю…

Мы идём на свалку.

Четвероухий Хыбо, что топает впереди меня, ныряет в какой-то люк, я ныряю следом.

Ух ты! Так вот она какова, эта внутренняя планета! Такого я никогда не видел, точно. Если бы не привычка к постоянным перелётам, у меня бы обязательно закружилась голова.

Мы стоим на дырчатой железной галерее, подвешенной на ржавых цепях, галерея скрипит и покачивается, а внизу раскинулся целый удивительный мир! Планета точно вывернута наизнанку: вместо неба над головой – тёмная бугристая порода с металлическими вкраплениями, словно в подземной шахте. И порода эта блестит и посверкивает, как чёрный снег.

А под ногами… Под нашими ногами сияет рыжее солнце!

Мы точно в гигантском пузыре, где всё лепится к его искрящимся тёмным стенкам – дома, деревья, дороги. Я вижу вдали опрокинутые горы.

– Ну, хватит таращиться, – ворчит четвероухий Хыбо, – на всех пришлых бездельников времени не напасёшься!

Подумайте, какой занятой.

– Хыбо, это ваше солнце внизу?

– Сам не видишь?

– А это горы, да?

– Сам не видишь?

– А как вы тут обычно ходите? Вниз головой?

– Как надо, так и ходим. Лишь бы всякие чужаки под ногами не путались…

Он явно не настроен общаться.

Мы громко топаем по галерее, которая трясётся и скрежещет, перебираемся с яруса на ярус по шатким лесенкам. Пол под ногами весь в дырках, и сквозь них пробивается рыжий свет местного светила: теперь понятно, почему здесь нижнее освещение. Я стараюсь не отставать от провожатого, лишь мельком бросая взгляд сквозь эти дыры в полу – то на подвесные домики, то – на заросли деревьев, растущих кронами вниз. Стоп, а это там что? Неужели река?

Река течёт по внутреннему своду планеты – и почему-то не сливается вниз сплошным водопадом, хотя, судя по всему – должна бы. Удивительно!

– Хыбо, а как текут ваши реки?

– Как надо, так и текут, тебя не спросили.

Думаю, он и сам толком не знает, как.

Наконец мы на местной свалке. Она устроена на больших платформах, тоже подвешенных к своду: конца и края им не видать. Мусора тут скопилось – на тысячи голодных аркондров хватит! Того и гляди, всё это хозяйство рухнет вниз, прямо на местное рыжее светило.

Хыбо брезгливо морщит нос: свалка явно не в его вкусе.

– Вот, Скобо с тобой разберётся, – не вдаваясь в подробности, заявляет он, подталкивая меня к какому-то субъекту, мирно спящему на ломаном лежаке посреди мусорных куч.

Хыбо мигом смывается, а охранник свалки храпит вовсю, он и не думает просыпаться. Нет, не вовремя нас с Ботом угораздило сюда попасть, как раз посреди местной ночи, но ничего не поделаешь. Да и ночь тут у них, похоже – штука условная, солнце-то внутри и не гаснет никогда, потому что никогда не заходит за горизонт, как это у нормальных планет бывает. Думаю, местные просто решили время от времени устраивать себе ночь: выспаться всем надо.

Может, мне и стоило бы подождать до здешнего утра, но я помню про своего голодного Бота: чтобы зря энергию не тратить, некормленый аркондр может впасть во временную спячку, но слишком долго она продолжаться не должна. Иначе он ослабеет и какое-то время не сможет летать.