Между скалами

«Он убил его», – так сказала мне женщина.

–Она говорит, вы его убили, – понятия не имею, что значат эти слова, но это всё, что у меня есть.

Лицо Романа Александровича посерело, как небо в пасмурный день, и он шатнулся назад, а у меня напряглись нервы.

Строитель… он так же посерел…

–Что с вами? Всё хорошо? – испуганно воскликнула я, готовясь в любой момент броситься на помощь.

–Откуда ты знаешь? Кто сказал тебе? Говори, – хрипло произнёс он, напряжённо глядя мне в глаза.

Я перевела дух: он в порядке, просто потрясён.

–Она мне сказала. Я вижу её и вижу мальчика. У него рыжие волосы. Мне кажется, вы знаете, кто он…

–Рыжие волосы, – шепнул врач, затем резко встал и быстро вышел из палаты, больше не обращая на меня внимание.

Дверь захлопнулась с треском, а щелчка не последовало. Я не заперта.

Одеяла связать, зацепить с помощью швабры за оконную раму и выбраться из окна. Ночью. Ногами по стене, держась за самодельный канат.

Бежать к Жене. Больше не к кому. Она всё знает, она верит мне… Ближе неё мне только мама с папой, а как раз от них-то я и бегу. Есть, конечно, ещё Лигуршины, но они далеко, к ночи сюда не успеют. Нет, мне нужна Женя. И было бы здорово, если бы ей удалось подъехать на машине к больнице. Надо связаться с ней, срочно…

Я вскочила, подлетела к окну, чтобы прикинуть расстояние до земли, затем к шкафу… Стоп! Что ещё за… я вернулась к окну. Решётки… Решётки?.. Решётки!.. Гром и молнии! Как же я их не заметила!

Но это меня не остановит, завтра меня здесь уже не будет. Я напугала врача, и теперь меня в ближайшее время точно не выпустят… Надо бежать.

Что же делать?.. Первым делом успокоиться. Если выйти через окно не получается, придётся выйти через дверь. Как? Незаметно пробраться к выходу? Меня непременно засекут камеры, сбежится охрана. Кроме того, в коридоре дежурит санитар, и его стараниями я едва ли смогу просто так выйти среди ночи из палаты. Конечно, выбраться отсюда будет очень затруднительно. Да вот только я нахожусь в том крыле, которое охраняется не так тщательно, ведь пациенты как таковые живут в другом крыле. Наверняка надзор за ними удвоенный. А тут и камеры-то эти, как я недавно случайно услышала из разговора санитаров, не ведут запись, да и никто не следит за тем, что происходит на мониторах… Это немного обнадёживает, но полной гарантии успеха всё же не даёт. Я должна подумать, как мне отвлечь охранника, сидящего перед мониторами.

Хорошо, допустим, мне удалось добраться до первого этажа никем не замеченной. А что же дальше? Как я выберусь из больницы? Нечего и думать, что кто-то выпустит на улицу девчонку в белой пижаме пациента. Что я могу сделать в этом случае? Прикинуться врачом или посетителем?.. Есть свободные халаты, они в кладовке. Тупик как раз в стороне туалета. Совру. Ключ позаимствую.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Надо успокоиться и всё обдумать.

* * *

План созрел через полчаса дремоты.

Я притворюсь посетителем. Им выдаются белые халаты на время свидания с пациентом.

Женю попрошу подогнать машину к Успенской церкви через дорогу от больницы.

Будет так: ночью, а точнее, вечером приблизительно через час после ужина для пациентов, когда ужинать пойдут врачи и персонал, я попрошусь в сортир. Санитар проводит меня туда. Затем я скажу что-то, что заставит его отойти от туалета, тем временем я выйду и проберусь в кладовку (ключи к тому времени у меня уже будут, их я украду у санитара в ближайшие часы). Возьму халат, суну под одежду, вернусь в туалет и на глазах у санитара уйду назад в палату. А потом в другой стороне от лестницы сработает будильник на моём мобильнике (его я тоже скоро раздобуду, в любом случае мне нужно будет связаться с Женей), и санитар пойдёт на звук. Я к тому времени уже переоденусь и спущусь. Врач мой будет в этом время на 1 этаже, но столовая в другой стороне от выхода. Я сниму халат у выхода и выйду на улицу под видом покидающего больницу посетителя. Пройду к дороге, и там меня перехватит Женя…

В двух метрах от туалета и в самом туалете никаких камер нет, так же, как и в палатах. Кроме того, единственные три камеры в этом коридоре установлены неподвижно, и «поле зрения» у них весьма ограничено. Тупик с кладовкой, а также несколько метров от туалета до кладовой либо вообще не видны, либо видны плохо, потому что там и свет практически не работает. У меня есть неплохие шансы сходить в кладовку и вернуться в сортир незамеченной. В любом случае, все эти манипуляции будут происходить во время ужина. Сомневаюсь, что кто-то будет следить за мониторами, даже если на камерах я появлюсь.

Впереди у меня несколько часов, должно хватить.

Я стала сиротливо блуждать по палате и мучительно дожидаться, когда кто-нибудь придёт. Подошла к окну. Дорогу, где мы с Женей встретимся, если всё пойдёт по плану, не видно под изумрудными сводами зелени.

Санкт-Петербург, мой родной город, полон зелени. За это я его и люблю. Конечно, кроме вечно пасмурной погоды, исторических памятников, близости моря и того, что я здесь родилась и выросла.

Но, как бы я ни любила Питер, я не буду тут жить. Только не в городе. Только не рядом с людьми. На берегу моря, но не Балтийского, нет. У подножия гор, рядом с лесом, в тихой бухте, между двумя выступающими горами. Там бы я осталась.

Я не пойду сегодня на прогулку. Людей слишком много, а я любитель посидеть в тишине. И потом, мне нужно подготовиться. Ночью я сделаю то, чего не делала никогда в жизни…

Глава VIII

-Зачем тебе мобильник? – медсестра подозрительно щурила на меня большие миндалевидные глаза шоколадного оттенка и слегка кривила крупные мягкие губы, что придавало её красивому молодому лицу надменно-брезгливое выражение.

–Мне нужно позвонить родителям, – сухо и отрывисто сказала я, изо всех сил стараясь состроить такую же высокомерную физиономию, как у неё.

–А Роман Александрович тебе разрешил? – верхняя губа изогнулась ещё больше, как рот у грустного смайлика.

–Мне просто нужно поговорить с родителями. Он знает, о чём, я полагаю.

Медсестра раздражённо прищёлкнула языком и, поджав на мгновение аппетитные розовые губы, поцокала к двери, оставив железную тележку с ужином.

Наверное, она сама спросит у врача. Интересно, он позволит после того, что я ему тут наговорила? Хороший вопрос. Ох, кто же меня за язык тянул?.. Если бы я продолжала юлить и врать, что никого не вижу, у него бы не возникло подозрений. С другой стороны, теперь он явно меня побаивается. Может быть, ему уже не терпится избавиться от меня? Тогда-то он точно разрешил бы мне воспользоваться телефоном.

Что ж, посмотрим.

Я пододвинула тележку к себе, взяла вилку и стала перемешивать плов. Хлебнула чаю. Горький.

Нет, пока не достану телефон, есть не смогу…

За дверью послышалось цоканье каблуков, и я тут же бросила вилку и затаила дыхание.

–Если надо позвонить, звони сейчас, перед сном телефон заберу, – капризно отчеканила медсестра, нервно пройдя в палату и сунув мне мобильник.

Я изо всех сил постаралась не выказать радости, забирая подрагивающей от волнения рукой телефон.

–Хорошо. Спасибо.

Медсестра в ответ бросила на меня убийственный взгляд и, взмахнув шикарными чёрными волосами, походкой фотомодели вышла вон, хлопнув как следует на прощание дверью.

Стоп, а что это она про «перед сном» сказала? Заберёт?.. Это плохо. Нужно будет предупредить Женю, чтобы не звонила и не писала, а ещё удалить SMS-ки. Ещё надо будет позвонить маме… чтобы что? Надо что-то сказать…

Кроме того, я не смогу отвлечь санитара… Придётся на ходу что-то придумать.

И я тут же включила телефон.

«Женя?» – надеюсь, она услышит, что её пришло сообщение…

«Да?» – ответ пришёл почти сразу. Отлично.

«Сможешь мне помочь?»

Глупо звучит, конечно…

«Что я должна сделать?»

Да уж, в другое время я бы придралась к этому «должна», но сейчас это было абсолютно не к месту. Да и если к словам всё время придираться, не останется никаких нервов. И без того сколько их перевелось за последнее время.

«Я в псих. больнице на Обводном канале, можешь подогнать какую-нибудь машину где-то к 22.00? На дорогу со стороны Успенской церкви»

«Ок, ты сбегаешь?»

«да»

Я закусила губу. Сможет ли она? Не много ли я требую?

Подумав, написала:

«не пиши больше, я удалю сообщения, когда увидишь меня, посигналь фарами и дай 3 гудка»

Я сглотнула, перечитала сообщения и удалила их. Теперь нужно позвонить маме.

Я замерла с телефоном в руках. И что я скажу ей?.. Просто позвонить и выключить телефон?

На глаза вдруг навернулись слёзы, как только я представила мамину реакцию. Она же, наверное, считает, что я теперь её почти ненавижу, и, если я ей позвоню, очень обрадуется возможности поговорить, помириться, хоть чуть-чуть приблизиться ко мне… А если я сразу выключу телефон, она очень сильно расстроится, что не ответила, будет звонить, ждать, когда я перезвоню, надеяться, а утром ей скажут, что я пропала…

На экран телефона закапали слёзы, горячие и частые. Нужно срочно успокоиться. Ясно, что никому звонить не буду, кишка тонка. Только бы не раскваситься окончательно.

После этого я заставила себя съесть плов, залила его горьким остывшим чаем и, оттолкнув в сердцах тележку, легла на кровать.

У меня стучало сердце. Все чувства смешались. Впервые я почувствовала, как зашаталась вера в себя и свои планы.

А если меня поймают?.. Да и как я, осторожная, боязливая, домашняя девочка, сбегу из психушки? Разве это возможно? И где я собралась прятаться? Чёрт возьми, да что я вообще напридумывала! Ничего из этого не выйдет, ничего, как пить дать! Я не умею врать, не умею хитрить… да и идти на эту сомнительную авантюру с переодеванием… В конце концов, я же не героиня американских фильмов про шпионов. Я просто дура.

«Нет, отбой, не приезжай, прости, что напугала» – это сообщение за меня написало охватившее меня глухое отчаяние. В самом деле, что может выйти хорошего из подобной затеи?..

«Боишься?» – неожиданно шепнул смутно знакомый женский голос в голове. Я подскочила, всё внутри съёжилось от страха, и я оглянулась.

Женщина стояла передо мной и смотрела мне в глаза. Та самая сестра Романа Александровича.

Я задрожала, и пальцы сами собой стёрли сообщение. Я не псих! Никто не имеет права держать меня где-то против моей воли, когда на то даже нет оснований! И я сбегу, я сбегу, во что бы то ни стало и сегодня же!

Я благодарно посмотрела на призрака, и мне почудилось, что женщина улыбнулась. Страх начал отступать, на секунду у меня возникло ощущение, что мы близкие друзья. Качнула головой в ответ на вопрос женщины. Нет, я уже не боюсь.

Короткого мимолётного взгляда на телефон хватило, чтобы женщина исчезла.

Примерно через час та же медсестра забрала мобильник и тележку с едой, а затем вернулась со стаканом воды и лекарством.

–Вот, выпей, – она протянула маленькую белую таблетку. Я отодвинулась, с подозрением её рассматривая.

–Что это?

–Это снотворное, – в её голове зазвучали уже знакомые мне капризные нотки. – Не будешь пить?

–Нет, спасибо.

Она сунула руку в карман и… вытащила шприц.

–Стойте, а это ещё что? – торопливо выпалила я, когда медсестра взяла меня за руку повыше локтя.

Не хватало ещё, чтобы меня тут из-за неоправданного и вероломного скепсиса накачали какими-нибудь наркотиками.

–Снотворное. Если не хочешь, пить таблетку, будем вводить внутривенно, – злорадно заявила медсестра.

–Нет-нет-нет, тогда таблетку! – поспешно сказал я, отдёргивая руку. – Я… я боюсь уколов… и вида крови.

Медсестра посмотрела на меня с ненавистью и снова дала таблетку.

Я положила её в рот, прижала языком к нёбу, чтобы не проглотить, взяла из рук медсестры стакан и выпила его содержимое в рот.

–Проглотила? – пристально на меня глядя, спросила медсестра.

–Да.

Она долго на меня смотрела, затем настойчиво велела:

–Глотай.

–Я про…

–Глотай, или укол поставлю!

Я злобно покосилась на неё. Чёрт… кажется, не отвертеться.

–Всё?

–Всё…

–Теперь спи! – приказала мне медсестра и вышла за дверь.

В палате воцарилась тишина.

Я некоторое время полежала с закрытыми глазами, а затем села и вытащила изо рта так и не проглоченную таблетку.

Сейчас уже без десяти десять. Наверняка Женя уже подъехала.

Я глубоко вздохнула. Пора приводить план в действие…

Ох, проклятие, а ключи-то я так и не раздобыла! Я вскочила и, схватившись за голову, принялась мерить шагами палату. Что делать?! Сейчас выкрасть? А если не смогу – откладывать побег?! Ну уж нет!

Неожиданно тишину разорвал какой-то звон позади меня. Я вздрогнула и обернулась. Опять женщина, а под её ногами…

Я задрожала от радостного волнения. Это же ключи от кладовой!.. Она достала мне их!

–Спасибо, – прошептала я, улыбаясь во всю ширь рта. Мне очень хотелось, чтобы она меня услышала. Была бы она живая – я бы незамедлительно повисла бы у неё на шее.

И тут женщина улыбнулась, действительно улыбнулась. Значит, она услышала меня.

–Чем я могу помочь? – осторожно прошептала я.

Женщина только покачала головой и указала рукой на дверь. Пора идти отсюда.

И я, подобрав с пола ключи, прокралась к двери и постучала.

Шаги… у меня задрожали руки.

Кто-то взялся за ручку… как страшно-то!..

Дверь распахнулась, и на пороге вырос санитар, тёмные кудрявые волосы и борода густо покрывали его крупную голову и молодое лицо.

–Что такое? – он спросил это строго, но я видела, что глаза у него добрые.

–Можно мне в туалет?

–Ну, – он нерешительно оглянулся и вперил в меня подозрительный взгляд. – Ты пациентка?

–Я под наблюдением, – пояснила я как можно беззаботнее. И улыбнулась.

–А, ну тогда пойдём, провожу, – он тоже улыбнулся с явным облегчением и первый вышел в коридор.

Я вышла за ним. В глаза ударил яркий свет ламп. Настенные часы показывали 22:03. Женя уже ждёт меня.

Мы прошли через коридор к туалету, минув заветный поворот к кладовке. Я глубоко дышала, стараясь успокоиться, ладонь судорожно сжимала ключ, металл уже не был холодным, а рука так и горела.

Как же мне сбежать от санитара? Что-то я не предусмотрела, что меня будут конвоировать.

–Спасибо, – сказала я с улыбкой, когда мы дошли до двери туалета. – Всё в порядке, вы можете идти. Я найду дорогу назад к палате.

–Нет, я должен тебя дождаться, – ответил санитар, слегка нахмурившись.

–Но зачем? – невинно хлопая глазами, спросила я. – Я же просто под наблюдением. За мной не надо так строго следить…

Санитар замотал большой черноволосой головой:

–Таков порядок. Ступай скорее.

Я, стараясь не показать отчаяние, зашла в туалет и плотно закрыла дверь. И что дальше? Надо каким-то образом попасть в кладовку, но как?

Обшарпанный и влажный потолок, старые раковины, трубы с плесенью, хлипкие кабинки и унитазы в виде дыр… Что из этого помогло бы мне отвлечь конвоира? Может, закричать, чтобы он забежал сюда, а потом запереть его здесь?.. Хм, неплохая идея, но не подходит. Шуму наделаю, да и хватятся наверняка быстрее.

А время-то идёт… Женя скоро начнёт волноваться. Что придумать?

Я прошлась по туалету, для приличия постояла в одной из кабинок, затем вышла, приблизилась к раковине, взглянула в зеркало над ней… и увидела мальчика-призрака за моей спиной. Голову так и обожгло, а пальцы словно изнутри покрылись ледяной коркой.

Когда я развернулась, он стоял уже намного ближе. Нет, я никогда к ним не привыкну… Секунду, а он появился очень даже кстати!

–Привет, – шепнула я, уповая, что он слышит меня, как и женщина. – Ты не можешь отвлечь санитара?

Прошла целая вечность, прежде чем мальчик кивнул. Я выдохнула и радостно прошептала:

–Спасибо!

Мальчик повернулся, подошёл к двери, и я неожиданно подумала, что никогда не видела, как и куда они исчезают.

Стоило мне обернуться к зеркалу, как мальчика будто и не бывало.

Как он выполнит мою просьбу?

Как же странно, однако. Я их боюсь, а они мне помогают.

Тут откуда-то из другой части коридора раздался звонкий продолжительный леденящий душу детский смех. У меня комок сдавил горло от испуга. Бедняга санитар, поседел совсем, наверное… Я услышала, как он позвал владельца смеха и, не получив ответа, быстро пошёл прочь от двери. Его шаги всё отдалялись, а затем и вовсе стихли. Только тогда я выползла из своего убежища.

Коридор был пуст.

Я, словно во сне, двинулась по направлению к тупичку. Ключ прожигает мне ладонь, будто желая вырваться из плена пальцев и исполнить своё предназначение.

Вот нужный поворот. Во рту пересохло от волнения, и я шагнула в темноту. Дверь в полумраке сначала не бросилась в глаза, и я испугалась, что свернула не туда, но вскоре глаза привыкли к тени. Дверь была на месте.

Я вставила ключ в замок и долго дрожащей рукой пыталась его повернуть, но ничего не выходило. На лбу выступила испарина. А если это не тот ключ?! Нет, его ведь мне подбросила та женщина, я должна ей верить. Не каждый день тебе подбрасывают ключи привидения, к тому же, с чего бы ей мне врать? И потом, она ведь, кажется, и сама заинтересована в том, чтобы я сбежала.

Промучившись с замком целых пять секунд, я догадалась вытащить ключ, перевернуть его и вставить другой стороной, но на этот раз долго не могла попасть в чёрный изгиб.

После долгой минуты бесплодных попыток отпереть дверь, кладовая всё-таки была открыта.

Я ввалилась туда и аккуратно прикрыла дверь. У меня совсем мало времени. Санитару только и нужно, что выглянуть на лестницу и пройти по другому коридору, чтобы поискать ребёнка там. Потом он убедится, что ему почудилось, и вернётся. К тому времени я уже должна неуверенно переминаться с ноги на ногу около двери туалета, как этакая пай-девочка, которой никуда не позволено ходить одной. Моё счастье, если мальчик будет и дальше его пугать и уведёт куда-нибудь на другой этаж. Это поможет мне выиграть время.

В кладовой темно – хоть глаз выколи. А нужно поторапливаться. Да и Женя уже, наверное, с ума сходит. Звонить станет, чего доброго. И вообще, в такой ситуации заставлять её ждать просто неприлично.

Я пустилась на поиски халатов, вытянув перед собой руки на манер слепых. Пальцы тут же наткнулись на деревянный стеллаж и с грохотом в него врезались, я покачнулась, выбросила руки в стороны, чтобы удержать равновесие и на что-нибудь опереться, и почувствовала резкую боль в ладони. Кажется, чем-то порезалась. Осторожно ступила в сторону и нашла ногой свободное пространство, а затем медленно двинулась дальше, шаря ногами и рукам впереди себя.

Дальше мне попались какие-то палки, совсем не тяжёлые, видимо, швабры. Нога ткнула что-то твёрдое, и раздался глухой звон. Ведро. Ещё стеллаж, на полках склянки. Нащупав грань полки, я медленно повела пальцами вдоль него, чтобы ничего не уронить, и почувствовала край стеллажа.

Где же халаты, где? О, вот! Ткань… Кажется, хлопок… карман, пуговицы… Да, это они, халаты!

Я с облегчением выдохнула и прислушалась. В коридоре пока тихо.

Руки вцепились в спасательный халат и принялись ворочать и мять его, пытаясь сдёрнуть с вешалки.

Тут сквозь шорох ухо уловило какие-то звуки за дверью. Я остановилась, перестав дышать и шуршать халатом, снова прислушалась.

О нет! Шаги! Проклятие! Я замерла, пытаясь не дышать и унять колотящееся сердце. А если сюда свернёт? А если снаружи видно, что дверь не заперта? А если это санитар возвращается?..

Шаги всё ближе, спокойные, размеренные, и вот зазвучали совсем рядом… Сбоку, теперь прямо передо мной… Не остановились. И – снова сбоку… удаляются! Это не санитар, а кто-то другой.

Топ, топ, топ, шорк, топ, топ… идёт дальше, уходит, не останавливаясь…

Я ещё слушала, ощущая, как от испуга слезятся глаза, пока шаги неизвестного не стихли окончательно.

Затем облегчённо перевела дух и снова взялась за халат. На этот раз он сдёрнулся с вешалки легко, я наспех его свернула и торопливо засунула под пижаму. Теперь можно выбираться…

До двери я дошла без приключений. Первый этап почти пройден.

На цыпочках я прокралась назад к туалету, не забыв запереть дверь кладовой и подсунуть ключ под стол, за которым обычно сидел санитар, дежуривший ночью. Спасибо тебе, сестра Романа Александровича…

–Эй!

Я подскочила и оглянулась. Санитар, с надутыми губами и нахмуренными бровями, мрачный и сосредоточенный, смотрел на меня и, кажется, был рад хоть какой-то компании. Судя по всему, он не заметил ничего подозрительного в том, что я топталась около его стола. Да ещё и с каким-то неожиданно набухшим под пижамой животом.

–Просто вас не было, – невинно залепетала я, стараясь прикрыть внушительный бугор под одеждой, – и я пошла к палате сама…

–Ага, иди, – слегка дрожащим голосом ответил он и, покусывая губу, побрёл дальше по коридору мимо стола.

«А мальчишка-то жжёт!» – восхищённо отметила я про себя.

–Всё хорошо? – деланно заботливым тоном окликнула я санитара.

–Что?! – вскрикнул было он, скачком обернувшись. – А… да… всё нормально, – резковато пробубнил он, опомнившись, махнул рукой, выдавил улыбку, словно показывая, что всё и впрямь нормально, и побрёл дальше.

Я не сдержала ухмылки и быстро зашла в палату.

Как только дверь закрылась, мне на миг показалось, будто я вернулась домой, в тепло, сухость и уют после ливня и холодного ветра. Тишина, темнота и спокойствие.

Мне захотелось завалиться на кровать и отдохнуть хотя бы чуть-чуть, но я понимала, что медлить нельзя. Во-первых, меня дожидается подруга. Во-вторых, сейчас у врачей ужин, и если уж убегать, то пока они ещё едят. В-третьих, – и это самое существенное, – санитар может вернуться на пост, и тогда выскользнуть мне уже не удастся.

С этими мыслями я подошла к шкафу, вытащила оттуда свою одежду (её привычный вид вызвал у меня глубокую радость и тепло), стала в неё переодеваться и от нарастающего волнения путала пуговицы на джинсах. Облачившись в «гражданское», я набросила на плечи халат.

Ну что ж… пора. Я окинула прощальным взглядом палату, и где-то внутри шевельнулся обрывок грусти. Неужели я буду скучать?.. По этой палате – да. Особенно по этой жёсткой кровати, на которой родился план побега.

У двери я прислушалась. Снаружи было тихо, где-то в другой части коридора – отзвуки чьих-то голосов, но они далеко.

Неожиданно мне пришло на ум, что эти два призрака вполне могли бы быть моими друзьями, если бы были живы. А эта женщина ещё и красивая, у неё такая замечательная улыбка… как жаль, что нам, живым, этой улыбки не увидеть! Лучшее, что есть в человеке – это жизнь. Вот чему действительно стоит радоваться – тому, что окружающие живы. А раньше я думала, что чудо – это колдовство, монстры под кроватью или феи под подушкой. А чудо – это жизнь, та самая, которую люди воспринимают как данность…

На мгновение зажмурившись и стараясь запечатлеть себя в этот миг в памяти, я глубоко вздохнула и выскользнула из палаты.

Волнение всё нарастало по мере того, как я приближалась к лестнице. Мне стало казаться, что ступеньки подо мной двигаются и пытаются стряхнуть меня с себя.

Путь до первого этажа показался мне бесконечным. Едва спустившись с последней ступеньки, я нагнала на себя равнодушный вид и ровным шагом двинулась по коридору. Впереди послышались голоса, и я инстинктивно бросилась в ближайший поворот и затаилась там. Затем выдохнула, снова вышла и нагло пустилась дальше, вспомнив, что у меня есть прикрытие. Для убедительности я даже затопала погромче, чтобы показать всем и вся, что я тут законно, что меня пустили.

Мимо прошли врачиха и рядом с ней какой-то санитар, и я непроизвольно задержала дыхание, желая сделаться невидимкой. Возможно, я правда стала невидимкой, потому что врачи не удостоили меня и взглядом, словно я была микроскопической паутинкой в углу на потолке.

Ещё немного я попетляла по первому этажу, с самым озабоченным и серьёзным, деловитым лицом, какое обычно видела у посетителей. Также пугалась проходящих мимо людей, но уже не пряталась, и они, как один, едва бросали на меня взгляды. Видимо, мне удалось слиться с пейзажем.

На пол от ламп с потолка падали квадраты света, и я старалась держаться тени, огибая эти квадраты. Так мне казалось безопаснее.

Тут откуда-то сбоку раздалось:

–Честное слово, там был ребёнок!

Господи, да это тот самый санитар, который провожал меня до туалета! Мне показалось, что сердце пронзил разряд минимум в 200 вольт, и я метнулась к ближайшему и весьма ненадёжному укрытию – к большим горшкам с цветами.

–Вы забыли, что детей здесь больше не держат?

Час от часу не легче… Это уже голос Романа Александровича, и он, похоже, в крайне паршивом настроении.