– Вот китайцы – древняя, культурная раса – это понимают. Они даже смутно догадываются о том, что драконом может стать любой, если поставит себе такую цель. Недаром они именуют драконами особенно мудрых и благородных людей…

– Дракон – эмблема императора, – услужливо вякнули из зала.

– Но в целом людям о драконах известно крайне мало. Причина проста – драконы с ними почти не пересекаются. Кажется, что они живут рядом, но это не так. Мир людей для драконов – нижний, туда не спускаются без нужды…

– То есть драконы – это как бы сверхлюди? – уточнил кто-то.

– Без всяких «как бы». Вот поэтому, из-за недостатка сведений, и возникают нелепые домыслы. Особенно извращенное представление о драконах царит в Европе, объективно отражая ее низкий культурный уровень. Дракон здесь – в лучшем случае хищник, сила хаоса на службе темных богов. А в худшем – Змей Горыныч.

– Почему в худшем? – обиделся я за нашего народного дракона.

– Потому что прилетает, хватает и жрет. Ниже падать некуда, – Идолищев бросил на меня суровый взгляд и спросил: – Чем занимаются драконы в восточных мифах и сказках?

– Живут на дне моря или на облаках… – послышались робкие голоса. – Дают мудрые советы… Правят драконьим царством…

– А в европейских? Драконы – чудовища, которых надо одолеть, чтобы повергнуть силы тьмы! Особенно славянские. Это же ужас, что творится в нашей мифологии! Налетают, грабят, жгут, воруют царевен…

– Молодцы, – одобрил я. – Резкие ребята.

Произнес я это совсем тихо. Никто, даже из сидевших прямо передо мной, и ухом не шевельнул. Но Идолищев каким-то образом услышал.

– Молодой человек, – загремел он, – вам известно, чем отличается патриотизм от национализма?

– Э… – растерялся я, заметив, что на меня обратились взгляды всех присутствующих. – Ну, мне кажется, это примерно одно и то же.

– В корне ошибочная точка зрения! Вот из-за таких, как вы, славянские драконы и пользуются в мире такой дурной славой!

– Из-за меня?! – возмутился я. – Смелая заявочка, дядя!

– «Поколение пепси», воспитанное телевизором! – Идолищев глядел на меня с безграничным презрением. – Мне жаль вас, юноша! Впрочем, каждый народ получает таких драконов, каких заслуживает.

И, не потрудившись дать мне слово в защиту, он отвернулся и продолжил лекцию.

– А теперь обратимся к теме нашего семинара – драконности. Что же это такое?

Слушатели зашуршали блокнотами и тетрадками.

– Драконность, – поставленным преподавательским голосом продиктовал Идолищев, – понятие, означающее состояние бытия драконом или подобным дракону. Так мы называем состояние тех, кто считает себя драконом в психологическом, эзотерическом и реже в биологическом смысле. То есть вас, мои маленькие друзья…

Я таращился на него во все глаза, едва сдерживая смех. Слушатели были настроены совершенно серьезно. В воздух поднялось несколько рук.

– Как же точно узнать, дракон ты или нет? – пропищала какая-то девчонка в очках.

Идолищев смерил ее взглядом.

– Ну, наверняка вы узнаете это только после превращения. Но для начала я рекомендую вам всем пройти так называемый духовный поиск. Это метод, которым можно заниматься только под руководством опытного наставника. Кстати, по духовному поиску я с осени буду вести цикл платных семинаров. Имейте в виду, количество слушателей ограниченно.

Лекторий наполнился шумом. Идолищев легко перекрыл его своим зычным басом:

– Существует также метод быстрого просмотра реинкарнаций. С этим вы с помощью методического пособия под моей редакцией легко справитесь самостоятельно. Изучите его внимательно, загляните внутрь себя и честно спросите: «Кто я?» Подчеркиваю – честно! Либо вы убедитесь в своей драконности, либо поймете, что вы обычный человек, просто увлекающийся драконами…

Идолищев оглядел восхищенные лица слушателей, скользнул взглядом по Ники и, запнувшись, добавил:

– …либо какая-то другая разумная сущность.

– Где можно купить вашу методичку? – раздались выкрики.

– Здесь же, у бармена. Кстати, там же продаются наши замечательные тесты, которые с высокой точностью покажут, дракон вы или нет. Но если вы и не дракон, не отчаивайтесь! Никто не отменял термин «дракантроп», который может обозначать дракона в человеческом теле. Не знаю, правда, приживется этот неологизм в русскоязычной среде…

– Фу-у! – отозвались все дружным хором.

– Мы же драконы! – возмущенно заявила девица в очках. – Как иначе мы можем называться?

Идолищев милостиво покивал.

– Еще вопросы по драконности есть?

Со стула поднялся длинноволосый парнишка в кожаной жилетке.

– Разрешите офф-топ? – спросил он, краснея. – Черный и глубинный драконы – одно и то же или все-таки разные названия одного вида?

– Вопрос ярко демонстрирует вашу безграмотность! – хамски заявил Идолищев. – Никаких глубинных драконов не существует в природе. И что это за среда обитания – «глубины» – хотелось бы мне знать? Черный же дракон – хорошо изученный, хоть и довольно редкий вид, один из самых неприятных. Черные драконы коварны, злобны и жестоки. Живут обычно поодиночке, ибо не переносят общества себе подобных. Своих детенышей пожирают, чтобы в будущем уберечься от конкурентов. Именно поэтому черных драконов, к счастью, немного. Для обитания предпочитают темные, пропитанные негативной энергией места: болота, дремучие чащобы, заброшенные стройки, канализацию… В бою весьма опасны, отличаются подлостью, любят поглумиться над жертвой. Плюются серной кислотой… Иногда бывают радиоактивными…

– Это про нас! – прошептал я на ухо Ники, давясь от хохота.

– Заткнис-сь! – зашипела на меня Ники.

Она внимательно слушала старого вруна. Точно так же ему восторженно внимал весь зал. Некоторые даже конспектировали.

Мне стало противно наблюдать, как Идолищев цинично вешает лапшу на уши доверчивым «дракантропам», и я принялся бродить взглядом по залу. На стенах через равные промежутки висели картины, изображающие – кто бы мог подумать? – драконов. Мастерство художников в целом было невысоким, зато сюжеты самые разные – от слащаво-романтических до тупо-кровожадных. Большая часть просто изображала дракона во всей красе. Драконы парили среди грозовых туч, восседали на вершинах гор, возлежали на кучах золота, разрушали замки, скалились, испускали пламя, что-то там делали с девственницами…

«Слабые уродливые существа воплощают свою мечту о красоте и силе», – подумал я, испытывая неприязнь ко всем присутствующим в зале, к лектору в особенности.

Никаких драконов тут и близко не пролетало. Обычный человеческий молодняк. Наверняка это работа Грега, подумал я в сердцах. Небось велел Ники отвести меня в этот притон, чтобы навсегда отвратить от общения с себе подобными.

С ощущением, что меня кинули, я потихоньку вышел из аудитории. В тошнотворном табачном дыму и сумраке галдели какие-то юнцы. Я протиснулся через толпу и устремился в сизый туман.

Попал я удачно – коридор закончился дверью в бар. Точнее, в кафетерий, потому что спиртное в нем не продавали. Тут было относительно тихо, чисто и уютно. За стойкой маячил молодой бармен с волосами прикольного ржаво-рыжего цвета. Он выглядел куда достойнее своей клиентуры, потому что сидел молча и самоуглубленно играл на ноутбуке в «Dungeons and Dragons».

– Мне кофе, – сказал я.

– Кофе только из автомата, – ответил он, не отрываясь от битв.

– Спасибо и на том, что не растворимый…

Получив свой пластиковый стаканчик с бурой жидкостью, я сел за свободный столик и пригляделся к посетителям.

М-да. Час от часу не легче. В баре окопались «драконихи». В большинстве – девицы богемного вида, странно одетые, с несвежими лицами и тревожно-ищущими взглядами. Они оживленно болтали, сыпля экзотическими именами, на своем птичьем языке. Где-то я встречал этот типаж. Когда-то он казался мне даже прикольным, но теперь не вызывал ничего, кроме раздражения …

Точно – игровички!

«Это же клуб игровиков, – понял я. – Вот куда они меня спровадили, предатели! Ну, Ники!»

Теперь, когда все прояснилось, я был готов уйти. Но Ники все еще слушала старого трепача. А бросить ее здесь и свалить, не попрощавшись, – учитывая, что она и пришла сюда только ради меня, – было неловко.

Я все еще раздумывал, как поступить, когда в кафетерии возник самый натуральный призрак. Высокая, тонкая и бледная девушка в белом – с ног до головы ни единого яркого пятна. Гостья застыла в дверях, оглядываясь в поисках свободного места. Среди галдящих игровичек она выделялись как лебедь в вороньей стае. Потом она заметила, что я ее разглядываю, и тут же направилась в мою сторону.

– Привет! У тебя не занято?

Я гостеприимно убрал со свободного стула джинсовую куртку.

– Лигейя, – представилась она, усаживаясь. – Что-то раньше здесь тебя не встречала.

– А я тут в первый раз, – сообщил я.

Лигейя была очень хороша собой, но бледность делала ее похожей на фарфоровую куклу. Светлая кожа прямо-таки светилась изнутри, серые глаза смотрели приветливо и как-то печально. При виде этих глаз сразу становилось понятно, что передо мной не девчонка, а молодая женщина, может даже, лет тридцати. Одета Лигейя была в строгом экологическом стиле: льняная блузка, длинная холщовая юбка и веревочные сандалии без каблуков. Вся ее внешность вызывала ассоциации с чем-то чистым и холодным… А еще у нее были потрясающие светлые волосы. Толстенная пепельная коса, перекинутая через плечо, исчезала под столом, касаясь кончиком пола. «Это ж сколько лет надо такую косищу растить! – восхитился я. – Наверно, мама с бабушкой стричься не разрешали…» Мне так и представилась тихая домашняя девочка, много лет запоем читавшая сказки, а потом романтическое фэнтези, чтобы однажды попасть в игровую тусовку и окончательно уехать крышей в мир своей мечты…

– Сразу видно, что ты тут новичок, – произнесла Лигейя. – И как, нравится?

– Не особо…

– Знаешь, поначалу тут никому не нравится. Это ужасное, леденящее чувство, когда подходишь к двери…

Я пожал плечами, не совсем понимая, о чем она.

– Помню, когда я в первый раз увидела вход, меня мороз продрал по коже, – задумчиво продолжала Лигейя. – Не поверишь – испугалась! Понимала, что сейчас сделаю шаг – и останусь совершенно беззащитной… Хотя у меня не было оснований думать, что мне кто-то угрожает, но привычка… Никогда в жизни не испытывала такой неуверенности! Но потом я подумала – если клуб устроен именно так, на это ведь наверняка есть причины, правда? Как глупо будет, если я потопчусь перед дверью, развернусь и уйду… Тебя такие мысли не посещали?

– Посещали, – буркнул я.

Хотя первая часть ее речи меня, честно говоря, озадачила.

Лигейя негромко рассмеялась. Улыбка у нее была очень милая, слегка ироничная. Меня вдруг потянуло на откровенность.

– Я и сейчас пытаюсь понять – зачем я вообще сюда явился?

– А что так?

– Не знаю, о каком страхе ты сейчас говорила, но лично я вообще-то ожидал другой, более серьезной, гм, публики. А тут тинейджеры какие-то, дракантропы, блин… Ну да ладно, какой с них спрос! Но если хочешь знать мое мнение по поводу некоего Идолищева, то я скажу прямо…

– О, Идолищев – это местная знаменитость! – с энтузиазмом воскликнула Лигейя. – Хочешь пройти его тест на драконность?

Я прислушался: из лектория все еще доносился зычный бас старого махинатора.

– Ну давай. Но платить я за него не собираюсь!

Лигейя порылась в торбе, будто сшитой из старого коврика, достала смятый лист бумаги, расправила его и торжественно прочитала:

– Вопрос первый! Не хочется ли вам порой запустить когти в своего врага?

Следующие минут двадцать мы веселились от души. Я старался отвечать честно, но оказался драконом процентов на сорок. А моя новая знакомая вообще тест не прошла.

– Я не дракон? – произнесла она, с искренним изумлением глядя в тест. – А кто? Что-то Идолищев перемудрил…

Я внимательно посмотрел на эту тургеневскую девушку в экологическом прикиде и спросил:

– Слушай, как тебя вообще сюда занесло?

Лигейя вдруг стала очень серьезна.

– Я обычно все время сама по себе, – заговорила она, выпрямляя спину и складывая руки на коленях. – Одна да одна. И вот этой весной был жестокий циклон, а я смотрела, как из теплых стран возвращаются птицы… Они летели и летели мимо, сквозь снеговые облака – такие маленькие, теплые, такие беспомощные и упорные, как будто их тянуло что-то невидимое, но необыкновенно сильное. Нечто более сильное, чем любая буря. И мне внезапно подумалось – надо найти кого-нибудь! Я не знаю, откуда пришло это желание. Меня ведь полностью устраивало быть одинокой. Я и вообразить ничего другого не могла. Я не переношу чужих, я не могу подстраиваться, мне дороги мое время и пространство. Я должна быть совершенно свободна, иначе я просто не могу жить… Но тут я поняла, что где-то среди этих мокрых туч есть одна птица… Моя птица. Она мала и слаба, но она упорно летит сквозь опасности, сама не зная куда. А я должна показать ей дорогу… чтобы она долетела…

На протяжении этого страстного монолога я незаметно отодвигался от Лигейи подальше.

Нашла себе маленькую птичку, тоже мне. Нет, спасибо! Только чокнутых старых дев мне не хватало!

– Хм… Это… Если ты рассчитываешь на меня, хочу сказать – я не свободен, – заявил я сразу, чтобы расставить все точки над «i».

Лигейя осеклась и посмотрела на меня с недоумением. Но тут же рассмеялась.

– Да я вижу, – ответила она без всякой обиды. – Я тут уже давно сижу и успела изучить всех. Увы, никто не подошел. Тут много очень славного молодняка. Но они ненастоящие. Они только играют.

– Вот-вот. Детский сад.

Лигейя очень оживилась.

– Это ты очень правильно сказал – именно детский сад! Младшая группа. Такие славные птенчики, но никуда не годятся! Я, пожалуй, загляну сюда еще разок через год-два. Может, кто-то из них подрастет.

Когда она попрощалась и ушла, я даже пожалел ее. Бедняжке ничего не светило.

Минут десять я спокойно допивал кофе. Мысли блуждали где-то далеко, раздражение ушло. Странное общение со странной девушкой, как ни удивительно, оказало на меня умиротворяющее действие.

Пора было уже забирать отсюда Ники и уходить.

Стараясь не расплескать с трудом обретенное спокойствие, я вышел в коридор. И тут же понял, что зря стараюсь. Гомон голосов и табачный смог оглушили меня, как пыльным мешком по голове. Все мои драконьи обостренные чувства задохнулись и исчезли, словно внутри накрепко захлопнулся десяток глаз. Теперь я воспринимал действительность исключительно как человек – причем человек уставший и раздраженный.

Толпа в коридоре только увеличилась, и я принялся обходить ее по стеночке. Юнцы, перебивая друг друга, взахлеб обсуждали какого-то всеобщего кумира, дракона-экстремала по фамилии Чудов-Юдов. Один парнишка привязался ко мне и начал назойливо выпытывать мое мнение по поводу какого-то подвига этого деятеля. Я сердито отодвинулся и громко заявил, что понятия не имею, чем прославлен Чудов-Юдов, но, судя по его фамилии, он редкостный дятел.

В коридоре мгновенно воцарилась мертвая тишина; юнцы уставились на меня так, будто не поверили своим ушам, или будто меня вот-вот разразит гром или что-то в этом роде. Их глупые, ошеломленные физиономии рассердили меня еще сильнее. Я шагнул в толпу, собираясь протолкнуться к двери в лекторий, забрать оттуда Ники и уйти (и больше сюда не возвращаться). Толпа сама расступилась передо мной, словно я внезапно заболел проказой, – и прямо перед собой я увидел бледное лицо.

Это было очень знакомое лицо. Точнее, ненавистная рожа!

– Какие люди! – медленно произнес я в тишине. – И без охраны! И почему-то без формы! Что, лейтенант, скрываешь под человеческим обликом свою истинную сущность? Вот ты и попался… змеюга!

Белобрысый мент – он же белый змей-искуситель – попятился и уперся спиной в стену, глядя на меня вытаращенными глазами. Вот, значит, какое бывает лицо у тех, кто встречает наяву свой ночной кошмар.

Что касается меня – честно говоря, я почти не удивился, когда его увидел. Я очень надеялся его тут встретить. А обычно мои желания сбывались – еще в те времена, когда я был просто человеком.

Что я чувствовал? Безграничное злорадство. В нашу последнюю встречу, обнаружив себя на полу ментовки с ногой лейтенанта в зубах, я не то что обдумать – даже и почувствовать ничего не успел. Было только одно желание – удрать оттуда побыстрее.

Зато теперь нахлынула запоздавшая злоба. И жажда мести.

Сейчас я расквитаюсь с ним за все!

– Ну, оборотень в погонах, располагайся! Разговор у нас будет долгий и вдумчивый. Присесть не хочешь? – Я быстро оглянулся. – Стульев нет, уж извини, зато вот эта штука тебе больше подойдет!

Я толкнул его к урне с окурками. Вокруг нас тут же образовалось пустое пространство.

– Ты чего? – жалобно (и очень тихо) спросил лейтенант. – Перестань… Тут нельзя…

Я прямо не узнавал прежнего наглого змея. Может, он отвлекает меня, а сам готовится превратиться и напасть? Что ж, я готов сразиться! Хоть со змеем, хоть с человеком – все равно, так даже и лучше…

Но мент ничего такого не делал, только мямлил и ныл. Когда его не прикрывала милицейская форма, он оказался самым настоящим трусом! Но почему он не пытается хотя бы убежать? Почему не уходит в лимб, не проваливается сквозь пол, не ныряет в стену? Почему не превращается?!

И тут при одной мысли об этом меня начало трясти. Это было похоже на тот ужас, который умел внушать Валенок, – но сейчас ужасом обдавали мои собственные мысли. «Тут нельзя превращаться», – понял я (или мне подсказали). Стены этого клуба блокировали превращение! Не удивлюсь, если и магией тут пользоваться невозможно.

Впоследствии Грег сказал мне, что так оно и есть. Именно поэтому (в том числе поэтому) взрослые продвинутые драконы избегают клуба на Лиговском. Они слишком сильно завязаны на магии – настолько сильно, что, лишившись ее, чувствуют себя почти увечными. А молодым драконам терять нечего – они и так ничего не могут и не умеют.

Лигейя права – место было далеко не такое простое, как мне показалось поначалу.

Но тогда я отметил эту мысль лишь самым краем сознания. Все внимание было сосредоточено на лейтенанте. Убедившись, что он не удерет, я схватил его за плечо и выволок из толпы в темный тамбур возле входной двери.

– На этот раз, гад ползучий, – прошипел я, – ты ответишь на все мои вопросы. Во-первых, про своего лорда. Кто он такой? Как его имя? Где его искать? Короче, выкладывай все, что знаешь!

– Я не…

– А второй вопрос – про змееныша!

– Какого еще змееныша? – пискнул он.

– Моего!!! – заорал я. – Ты ведь в курсе, правда?! Что ей сейчас грозит? В чем опасность?!

Толпа юнцов задвигалась – кто-то энергично через нее пробирался. Кажется, бармен. Я увидел его рыжую шевелюру, потом пылающие глаза и застыл – они были цвета латуни!

Мне запоздало вспомнился совет Валенка – помалкивать о дочке в присутствии посторонних драконов. К счастью, в этот момент закончилась лекция Идолищева. Распахнулась дверь лектория, наружу повалил народ, и толпа стала в два раза плотнее. Я воспользовался этим и потащил мента к выходу из клуба. Лучше быстро уйти самому, чем дожидаться, пока тебя выкинут или учинят допрос!

Лейтенант среагировал на мое движение неожиданно. Он запаниковал.

– Нет! – Он вцепился мне в руку. – Не надо на улицу! Мне туда нельзя! Меня там…

Но я был так зол, что даже не заметил абсурдности его поведения. Я знал одно: сейчас мы выйдем во двор, и там я выбью из него все ответы. А потом начищу морду – исключительно для собственного удовольствия!

На выходе случилась небольшая заминка – по крутым ступенькам, ведущим из полуподвального помещения на воздух, мог подняться только один человек. Мгновение поколебавшись, я вытолкнул мента перед собой. Он, скуля и спотыкаясь, устремился наверх.

Я отвлекся буквально на секунду – придержал за собой дверь. А когда обернулся, ни на лестнице, ни во дворе, ни в небе никого не было.

Лейтенант исчез бесследно.

Глава 3

Надо быть внимательней!

Следующим вечером после похода в драконью нору я возвращался с работы – шагал себе не спеша, то и дело поглядывая на небо. Было жарко и душно, парило. На западе над новостройками Лахты клубились сизые тучи. Неужели первая гроза? Пора бы уже! Я с детства обожал грозы. Всякий раз, как слышал вдалеке раскаты грома, в душе нарастало радостное волнение – что-то будет! На этот раз точно будет! (Что именно «будет», я, естественно, понятия не имел.) Есть примета: увидеть радугу – к удаче. А для меня к удаче было увидеть молнию. И еще ужасно хотелось оказаться в самом сердце грозы, чтобы молнии били совсем рядом, в деревья, антенны и фонарные столбы…

Помнится, бабушка не разрешала торчать во время грозы на улице, гнала в дом, пугала рассказами из жизни: «…а потом нашли того мальчика на балконе мертвого – молния вошла в висок, вышла в пятку, даже ресницы у него сгорели…» «Кла-а-ас!» – восхищенно говорил я, представляя на месте «того мальчика» себя, с головы до пят наполненного нестерпимым для глаз небесным огнем – только, конечно, живого. Более чем живого!

Вот как, скажите на милость, в туче рождается электрический разряд? Пламя – из взаимодействия воды, ветра и пара? Нет, теперь-то я знал. Но ощущение волшебства от этой небесной алхимии все равно где-то сидело.

– Эй, Леша! – раздался окрик.

Я поднял голову и увидел, как из переулка, из-за кустов доцветающей сирени, появляется Ники. В первый момент улыбнулся и тут же нахмурился, вспомнив, что мы с ней в ссоре. На обратном пути из драконьего клуба Ники пилила меня за драку в коридоре и оскорбление Идолищева (хотя это он первый обозвал меня нацистом), пока не вывела из себя. А я, и так находясь в отвратительном настроении из-за побега лейтенанта, не выдержал и наговорил ей всяких резкостей. На том мы и расстались, даже не попрощавшись, друг на друга очень сердитые.

– Не думай, что я тебя простила! – первым делом предупредила Ники, приближаясь. – Хотя, если хочешь знать, я уже не злюсь. Мне тебя даже жалко.

«Кто тут кого должен прощать?» – возмутился я, но вслух этого говорить не стал, а холодно спросил:

– В каком смысле «жалко»?

– Меня послал за тобой Грег. Желает с тобой побеседовать. Судя по голосу, он о-очень недоволен.

Я гордо пожал плечами (хотя мурашки по спине все же пробежали).

– Да пожалуйста. Я все равно прав. Хоть прямо сейчас!

Странно, что он сам мне не позвонил. Я бы даже сказал – подозрительно…

– Он и велел – прямо сейчас. Тогда пошли вместе, – как ни в чем не бывало предложила Ники, пристраиваясь рядом. – Только, Леш, давай по дороге заглянем в магазин. Грег попросил купить продуктов для бабки, чтобы она не орала, что мы ее объедаем. Во какой список надиктовал! Я одна не дотащу…

– Ах, вот оно что, – хмыкнул я.

Ники лукаво улыбнулась, и я с облегчением понял, что наша размолвка осталась в прошлом.

«Бабкой» была мамаша Валенка. Я сильно подозревал, что старуха догадывается о том, кто такие на самом деле ее сын и его странные друзья. Но она ни разу даже не намекнула на это. Что, впрочем, не мешало ей всячески крыть Валенка и учить его жизни. К нам с Ники она относилась с неприкрытым презрением. Благоволила она только к Грегу, который обращался с ней как со вдовствующей императрицей.

Ники достала список покупок и вручила его мне.

– Кстати… Прочитай-ка его. Ничто тебя в нем не настораживает?

Я пробежался взглядом по списку. Обычный набор продуктов… Пельмени… Хлеб… Сыр… Но последний пункт меня удивил.

– А это что? Торт «Птичье молоко»?

– Угу. Тортик, блин. К чаю! Странно, да?

– Торт – это серьезно, – подтвердил я. – Я бы даже сказал, зловеще.

Ники не обратила внимания на сарказм.

– Интересно, кому он предназначен? – подумала она вслух с хмурым видом.

– Мне? – невинно предположил я.

– Ха-ха, очень смешно.

– Бабке – метнуть в Валенка?

– Заткнись! Нет, Грег определенно кого-то ждет в гости!