Седьмой легион

Этот живой, активный парень так легко поднял и унёс девушку в белом, длинном платке, изображающую статую, что я невольно начала всматриваться в эту сцену, и что-то необъяснимое тронуло меня до глубины души. Мне вдруг показалось, что я знаю этого Блондина уже очень давно. Я определённо знала его, но не могла понять откуда.

«Нет, нет, это чепуха какая-то!», – снова подумала я, продолжая рассматривать Блондина.

Он явно не в первый раз выступал перед публикой, и на него было очень интересно смотреть. Я обратила внимание на его красиво сложенное тело и на то, как красиво он двигался. Он и сам был похож на красивую статую, идеальной формы и с идеальными пропорциями. Ни на кого не похожий и ни с кем не сравнимый, он словно прилетел из другого мира и оказался здесь так же случайно, как и я.

Представление было действительно смешным, особенно было весело, когда «вор» до смерти напугал «охранника», облив его водой из ведра, которое тот принёс с собой, чтобы помыть статую. Я искренне рассмеялась. Это было действительно забавно, и у всех сразу же поднялось настроение. «Надо же такое придумать!», – подумала я.

– Мне понравилось! – весело сказала мама.

После вечерней программы мы вернулись в номер и собирались ложиться спать. Несмотря на жару, в номере было прохладно, и, вот удача, нам даже включили воду. Постепенно мы начали настраиваться на отдых. Мы шутили и смеялись, забывая о неудобствах. И на какое-то время я оставила для себя идею, – разгадать тайну этого Блондина, решив, что всё что надо я для себя уже поняла. Необычные ощущения присутствия кого-то и предстоящих перемен покинули меня, и я полностью погрузилась в отдых.

На следующий день у нас было замечательное настроение, и вечером мы снова остались посмотреть представление. На этот раз зрителей было гораздо больше, чем в прошлый раз. Сначала на сцену вышла девушка, которая изображала жену, в ожидании любовника. Она провожала мужа в командировку. И она, и её якобы муж, которого изображал темноволосый парень, играли очень скучно и вяло. Это представление было совершенно неинтересно смотреть, пока на сцену не вышел Его Величество Блондин. Конечно же он играл ЛЮБОВНИКА, кого же ещё? Он так здорово играл, что все сразу начали ему аплодировать.

Крики и свист раздались в зале, когда он начал под музыку сексуально снимать свои шорты. Я улыбнулась и подумала, что он мог бы и один развлекать весь зал и смешить всех до слёз. Зачем вообще нужны были другие участники на сцене? Потом вернулся муж, и Блондин – «любовник» спрятался в шкафу. Но муж заметил это и заставил жену открыть шкаф. Когда муж подошёл к шкафу, оттуда неожиданно с криком выбежала целая толпа парней в одних трусах. Видимо, это и был весь персонал нашего отеля. Я хохотала до слёз. Я не могла остановиться от смеха.

«Интересно, как они там все поместились и сколько они там простояли?», – подумала я.

Я представила, как всё это время весь персонал нашего отеля и ресторана простоял в трусах за занавеской.

– Так вот куда исчезли все официанты из ресторана! – воскликнула я со смехом.

Несмотря на отсутствие декораций, специальной техники и вообще каких-либо условий для развлечения отдыхающих, этому парню каждый раз удавалось из ничего сделать очень интересные, смешные и оригинальные представления, и каждый вечер зрителей становилось всё больше и больше. После его представлений у меня всегда поднималось настроение, и я с нетерпением ждала следующего.

Однажды зрителей было так много, что в ресторане не хватило стульев. Слухи о необыкновенных вечерах в нашем отеле моментально разлетелись по окрестностям курортного места, и люди начали приходить из соседних отелей.

– А Вы из этого отеля? – спросила меня девушка, которая уселась рядом со мной.

– Да, – ответила я, – а Вы?

– Здорово! – сказала она, – вот же повезло Вам! А мы из соседнего отеля, здесь недалеко. Отель наш конечно шикарный, но у нас вечерняя программа очень скучная! Интересно, нас не выгонят отсюда?

Я посмотрела на Блондина и улыбнулась.

– Думаю, что нет, – ответила я.

– Классно он играет, правда? Мы вчера тоже приходили. Так смеялись!

– Да, – сказала я, глядя на Блондина, – нам очень повезло!

В один из вечеров, после окончания представления, Блондин и его друзья, которые вдруг появились на сцене, начали подходить к отдыхающим и, взяв их за руки, вести на сцену в круг, чтобы танцевать по кругу турецкий танец. Я не помню, как я оказалась рядом с Блондином. Он взял меня за руку, и, находясь непосредственно рядом с ним, я смогла лучше его изучить. Мне удалось рассмотреть черты его лица и его, словно «стеклянные», большие голубые глаза.

«Интересно, это контактные линзы или это действительно настоящий цвет его глаз?», – с интересом подумала я.

Блондин прыгал и скакал по сцене, как заряженная батарейка, и я повторяла за ним все движения. Он излучал какую-то бешеную, мощную энергию и был невероятно активным, словно бомба, взорвавшаяся на сцене, в то время как бомба взорвалась и в моем сознании. Я начала постепенно забывать, откуда и зачем я приехала. Всё, что интересовало меня теперь, – этот мальчик, находящийся слева от меня, и эта необъяснимая тайна, которую мне так хотелось разгадать. Он был мне настолько интересен, что я пыталась изучить и рассмотреть его как можно лучше, увидеть его глаза и прочитать его мысли.

Глава вторая

Яркое, беспощадное солнце обжигало меня, и, лёжа под пляжным зонтиком, я уговаривала себя ещё немного потерпеть. Невыносимая жара снова сводила меня с ума, и я пыталась подумать о чём-то, чтобы отвлечься.

«Ну как-то же люди выдерживают это!», – думала я, глядя на отдыхающих, которые спокойно лежали под раскалёнными лучами солнца.

Всё моё лицо вздулось, и мои глаза были настолько опухшими от солнца, что я не снимала свои солнечные очки и практически ничего не видела. Больше всего мне хотелось куда-нибудь в тень под дерево, а ещё лучше – куда-нибудь в лес. Тогда я вспомнила, что моя пра-прабабушка, по рассказам мамы, родилась и выросла в Тайге, и я решила, что желание жить в лесу передалось мне по наследству.

И вот, настало время обеда, и мы снова сидели в ресторане. На горизонте появился Блондин, и я с интересом стала наблюдать за ним. Его было очень сложно поймать взглядом. Он перемещался в пространстве с невероятной скоростью и успевал делать тысячу дел одновременно. Несмотря на то, что у меня тоже была неплохая реакция, по сравнению с ним я казалась себе какой-то одноклеточной «инфузорией-туфелькой».

И всё же, не я одна наблюдала за ним. Блондин всегда был в центре внимания окружающих. Все отдыхающие обращались к нему по всем вопросам. Весь персонал отеля и все местные турки крутились вокруг него, и даже хозяева отеля зачастую сидели с ним за одним столиком в ресторане. Он был словно Солнце, вокруг которого вращались все планеты, и создавалось впечатление, что мы приехали сюда не просто отдыхать на море, а специально на вечерние представления Его Величества.

В какой-то момент я решила отвлечься от этого парня. Я не обращала на него внимания до тех пор, пока однажды днём моя мама не сказала мне эту фразу:

– А ты заметила, что этот живчик только на тебя и смотрит?

– Кто? Блондин? – спросила я.

– Да, именно он, – ответила мама.

Мы посмотрели на Блондина, который, словно заводной, носился по ресторану.

– Ну живчик, точно! – воскликнула мама со смехом, – реакция у него конечно бешеная!

– Этого не может быть! Он вообще на меня не смотрит! – возразила я.

– Да он только на тебя и смотрит! – сказала мама, которая всегда моментально всё замечала, – он вообще не сводит с тебя глаз! Просто он очень быстро отворачивается, когда ты смотришь на него. Вот сейчас опять! Он только и на тебя, только и на тебя!

Вдруг я начала замечать, что мама права. Я поймала его взгляд на себе, но он тут же отвернулся.

«Какой хитрый, – подумала я, – но почему он отворачивается? Неужели и впрямь так смущается?».

При всей своей раскованности и непринуждённости этот мальчик вдруг оказался чувствительным и скромным, и я вдруг начала замечать его другую сторону. Он буквально исчезал из поля зрения, как только я начинала искать его взглядом, словно рыба в воде, которая выскальзывает у тебя из рук.

И вдруг я обратила внимание и на то, что мы с ним чем-то похожи внешне.

– Он мне чем-то близок…, – сказала я маме.

– Это удивительно, но мне он тоже кажется знакомым, – ответила мама.

– А может он мой потерянный брат? – спросила я, и мама начала смеяться.

– А что? – ответила она, – очень даже может быть…, или родственник какой-нибудь.

Мечта иметь брата и чувство одиночества не покидали меня с детства, и я использовала любую возможность, чтобы найти своего, якобы потерянного, брата, которого я сама себе придумала, и которого на самом деле никогда не существовало.

– Нет, ну правда, мама! – серьёзно сказала я, – а вдруг у тебя были ещё внебрачные дети?

Мама снова рассмеялась.

– Это даже по возрасту затруднительно представить, – ответила она, – он же старше тебя! Значит, по-твоему, я успела родить кого-то до тебя? Это во сколько же лет я родила? В шестнадцать лет что ли?

– В шестнадцать лет…, это же, как мне сейчас! – ответила я.

Я вздохнула, и на душе опять стало грустно. Видимо от того, что я снова вспомнила, что у меня нет брата.

– Может это прозвучит странно, но он вызывает у меня материнский инстинкт, – сказала вдруг мама, – мне кажется, что у него никого нет, и очень хочется его приласкать и пожалеть.

Эта мамина фраза вызвала у меня смешанные чувства. По отношению ко мне, как мне казалось, у мамы не было каких-то особенных чувств, и ей никогда не хотелось приласкать меня и пожалеть. К тому же, она никогда не хвалила меня, тем более так, как хвалила этого Блондина, и в какой-то момент этот «живчик» стал вызывать у меня чувство соперничества.

– Пожалеть его…, – продолжала мама, – но для начала, хотя бы одеть!

После этой фразы мы обе рассмеялись, глядя на Блондина, который снова бегал по ресторану в одних плавках.

– А может у него и правда нет одежды? – спросила я.

– Не думаю! – возразила мама со смехом, – одежда у него есть. Просто ему так удобно, вот он так и ходит. Он делает то, что он хочет!

– Да, в отличие от меня, – с грустью ответила я.

– Кто ж тебе мешает? – усмехнулась мама.

Я не стала отвечать на этот вопрос, потому что ответ для меня был очевиден. К тому же я знала, что мама обидится, ответив мне, что я снова её в чём-то обвиняю, в чём она совершенно не виновата.

День постепенно подходил к концу, и мы снова с нетерпением ждали вечерней программы. Представления стали проходить теперь на более высоком уровне, и главный актёр вышел уже с микрофоном, красиво одетый, в белом блестящем пиджаке и белых брюках, и очень профессионально сделал открытие вечера на разных языках. Моему восторгу не было предела, а ресторан просто ломился от зрителей. Все сидели уже практически друг на друге и восторженно аплодировали при появлении Блондина.

Я обратила внимание на то, как уверенно он вёл себя на сцене: поставленный голос, улыбка, движения, эмоции, – всё говорило о том, что он занимался этим профессионально. К тому же, он обладал просто бешеной энергетикой, харизмой, интуицией и ещё чем-то особенным, чем-то, что отличало его от других людей. Он моментально перевоплощался из одного образа в другой, и иногда его было совсем не узнать. Его импровизациям, казалось, не было предела, и он, прыгая по сцене, заряжал всех этой невероятной энергией.

– Как же мне нравится этот живчик! – воскликнула мама, без конца хлопая в ладоши, – Ну талант! Ну просто ТАЛАНТИЩЕ!

– Да, это правда, – тихо ответила я, словно сама себе, – он какой-то…, – я стала искать подходящее слово…, – НЕВЕРОЯТНЫЙ! Да, он – невероятный!

Я смотрела на то, как он танцует, и мне вдруг тоже захотелось на сцену. Быть как он, быть рядом с ним, хотя бы один вечер. Всё, что он делал, было мне безумно близким и родным. И всё же, была в нём какая-то тайна. Я смотрела на него и всё время видела театральную маску на его лице. Словно стеклянная защита, через которую было не проникнуть. Я стала внимательно всматриваться в его интересные глаза. Мне так хотелось узнать, кто же прячется за этой маской. Мне так хотелось разгадать его тайну, узнать суть его личности. Кто же он? Я всё время концентрировалась на его глазах. Словно игра, в которую ты погружаешься всё больше и больше.

Однако подходить к нему и знакомиться я не собиралась. Если раньше я не видела в этом особого смысла, то теперь мне казалось это даже неуместным. Возможно, он уже слишком сильно начал нравиться мне, и было слишком поздно для раскованного и непринуждённого общения. Я начала задумываться о том, как это будет выглядеть со стороны и что он обо мне подумает. Я боялась, что вдруг начну из себя что-то изображать, и мы не поймём друг друга. И потом, какой-то внутренний страх не позволял мне приблизиться к этому человеку. В нём было что-то неординарное и непонятное мне, и даже мистическое; и мне казалось, что он, может быть, даже опасен для меня.

Однажды вечером, когда началась дискотека, молниеносный Блондин уже сидел в диджейской кабине. Оттуда он внимательно рассматривал незнакомую ему девушку, то есть меня. Сначала я не обращала на него внимания, как вдруг неожиданно я начала чувствовать на себе его взгляд. У меня возникло ощущение, будто кто-то проникает в моё сознание и пытается прочитать мои мысли. Это было настолько необычно, что я испугалась. Но каждый раз, когда я поворачивалась к нему, он успевал опустить взгляд или отвернуться, и я не могла увидеть его настоящие глаза.

«Так нечестно!», – подумала я с возмущением и подождала, пока снова почувствую его взгляд на себе. Затем резко повернулась к нему, чтобы он не успел отвернуться, и наши глаза наконец встретились.

Наконец-то я увидела его истинный взгляд без театральной маски, его истинного, без всякой защиты его «стеклянных» голубых глаз. Это был очень глубокий, тонкий, проницательный, очень ранимый и, казалось, выстрадавший человек, с глубоким чувством одиночества. Именно то самое одиночество, присущее мне, то самое отсутствие родственной души. Я поняла, что он пытается рассмотреть меня и понять мои мысли. Его, теперь уже сине-зелёные, глаза чётко сконцентрировались на мне. Что он пытался увидеть во мне?

Он не мог подойти ко мне напрямую и пытался делать это издалека. Впрочем, так же как и я. Только я не применяла никаких магических фокусов, в отличие от него. Он же явно обладал какими-то гипнотическими способностями, умел читать мысли и, как мне казалось, исчезал и появлялся из ниоткуда. Стоило мне отвернуться, как он уже буквально через секунду стоял позади меня. А через следующие пару секунд вдруг снова сидел в диджейской кабине.

«Как он это делает?», – подумала я.

Я чувствовала, что я теряю почву из под ног. Его постоянные движения, перемещения и перевоплощения начали сводить меня с ума.

– Мне кажется, он перемещается в пространстве, – тихо и осторожно шепнула мне на ухо мама, потом добавила, – такое может быть, как ты думаешь?

Я с удивлением посмотрела на неё. Она думала о том же, о чём и я.

– Ты тоже заметила это? – с восторженным удивлением спросила я.

– Не знаю, – сказала мама, – не могу пока понять точно. Но не может же он в одну секунду появиться в другом месте? Или может?

Мама и сама сомневалась в своих словах, потому что с таким мы столкнулись впервые. Мы посмотрели друг на друга и решили пока не делать никаких выводов. Ведь всё это звучало, по меньшей мере, странно.

– Мне кажется, он умеет читать мысли других людей, – сказала я маме.

– Вполне возможно, – согласилась мама, – он точно обладает какими-то способностями.

Глава третья

На следующий день от жары и солнечного перегрева у меня поднялась температура, и я осталась в номере. Я не выходила из номера целый день и пришла в ресторан лишь только на ужин. Растворяя в воде какой-то порошок от температуры, я начала оглядываться по сторонам. Я искала Блондина и вдруг я увидела его, бегающего туда-сюда по ресторану.

«Значит с ним всё в порядке!», – подумала я.

Блондин весь день носился как заводной, и это, по всей видимости, был привычный для него ритм. Он, казалось, никогда не уставал, не болел и не сгорал на солнце. При этом у него не было ни кремов, ни очков, ни, собственно говоря, какой-то специальной одежды…

«Нет, он не человек!», – подумала я, глядя на него.

Вечером, после ужина, я пришла на представление, но совершенно не могла концентрироваться и не следила за происходящим. Все звуки сливались, а люди вокруг расплывались. И вдруг, во время представления, я стала замечать, что у женщин стали появляться в руках розы. Я не заметила, кто и когда их раздаривал, а главное – почему?., но обратила внимание на то, что у меня розы не было.

«Ах, наверняка Блондин опять что-то устроил! – подумала я, – опять его фокусы. Может и нет никаких роз? Может это вообще всё просто гипноз или галлюцинация?».

Я не могла понять, откуда он мог взять столько роз… Их что специально завезли по заказу Его Величества? А главное, – непонятно, почему вдруг женщинам раздаривались розы, и почему никто ничего не подарил мне? После этой мысли мне вдруг стало обидно. Значит меня обошли стороной?

«А может они их сами где-то нарвали? Хотя где они их могли нарвать? Или они участвовали в каких-то конкурсах и получили утешительный приз? А может вовсе и не утешительный… А я? Я не достойна утешительного приза? Ну конечно же, нет…, я же ни в чём никогда не участвую. За что мне дарить цветы?», – размышляла я.

Меня бросало то жар, то в холод, но идти в отель я не собиралась. Моё любопытство было сильней меня, и мне очень хотелось узнать, что же кроется за этими его сюрпризами. Однако, мои мысли становились всё более странными и всё более несвязными. Мне было сложно разгадать его поведение в здравом состоянии, а уж в больном, – и вовсе не было шансов. Он крутился по всему ресторану как юла, и это ещё больше сводило меня с ума.

После дискотеки в ресторане началась какая-то суета. Несмотря на поздний час толпа отдыхающих не желала расходиться. Я решила налить себе немного воды, а когда я возвращалась к столику, меня ожидал тот самый сюрприз. Передо мной стоял темноволосый парень из команды анимации и очень сильно желал мне что-то сказать. Этот парень не нравился мне, и у меня не было никакого желания с ним общаться. Тогда я сделала вид, что не слышу его, и отвернулась. Однако, он был очень настойчив и, в конце концов, он схватил меня за руку.

«Да что ж такое! – подумала я в возмущении, – неужели он не видит, что я не хочу с ним разговаривать!».

– Девушка! Девушка! – воскликнул он, протягивая мне розу.

Он красиво улыбался мне, словно профессиональный обольститель, и очень элегантно и в тоже время настойчиво протянул мне розу. Его «профессиональный выход» странным образом не понравился мне ещё больше, и я не стала брать цветок. Однако, парень был настойчив и буквально силой заставил меня взять эту розу.

– Девушка, это Вам! – воскликнул он и через мгновение добавил, – от него!

Он указал куда-то в сторону, и в этот момент я увидела сияющие глаза Блондина. Он стоял среди толпы и, как оказалось, всё это время наблюдал за мной. Он настолько не ожидал, что его друг укажет на него, что в смущении он покраснел и быстро отвернулся. Блондину стало неловко, а мне стало неловко оттого, что стало неловко ему. Мне стало обидно за него. Зачем его друг так некрасиво поступил с ним? Ничего не ответив, я взяла розу и села за столик.

– Хм, по-моему это девушка какая-то странная! – воскликнул «профессиональный обольститель», который теперь вызывал у меня ещё большую неприязнь. На фоне влюблённого Блондина и неуверенной меня он, конечно же, выглядел абсолютным победителем и в тот момент ему особенно удалось подчеркнуть своё превосходство.

Я сидела за столиком и рассматривала розу. Роза была завядшая. Видимо долго они готовились к тому, чтобы подарить её мне. А может Блондин просто не решился сам подойти ко мне? Нет, всё это ерунда, не может быть. Мне не нравился этот темноволосый парень, и мне начала не нравиться эта роза.

«Почему она уже завяла? У других девушек розы смотрятся гораздо лучше! Мне что, выбрали самую плохую?», – думала я, замечая, что в голове у меня творится какой-то каламбур.

– Всё, пошли в отель, – сказал папа, – ты что-то совсем плохо выглядишь!

Мы дружно встали и направились в сторону отеля. По дороге я всё время рассматривала розу. Почему они начали раздаривать розы? Почему он не подошёл ко мне сам? Почему она завядшая? Почему?

Разозлившись вдруг, я, одним взмахом руки, выкинула розу в кусты и в этот самый момент, оглянувшись, увидела лицо Блондина. Всё это время он наблюдал за мной и ждал моей реакции, и теперь, он вдруг побледнел и совершенно переменился в лице. Я испугалась, что сильно обидела его, но старалась не думать об этом.

– Зачем ты выкинула розу? – стала ругать меня мама, когда мы вернулись в отель, – ты что, не понимаешь? Он увидел это! Он увидел!

– Да ничего он не увидел! – воскликнула я, понимая, что мама права.

– Ты выкинула её прямо у него перед носом! Да ещё так демонстративно!

Несмотря на то, что мама была права, мне не хотелось признаваться в том, что я всё делаю неправильно. Я пыталась убедить себя, что ничего не произошло и всё хорошо. Больше всего меня задевало то, что мама всегда его защищала. Почему она никогда не защищала меня? Она даже не спросила, как я себя чувствую…

И всё же, я обидела его. Да, он не смог подойти ко мне сам и послал своего друга. Но зачем, зачем мне надо было выбрасывать эту розу, да ещё в такой неподходящий момент? Ведь друг его сказал мне, что роза эта от Блондина. Рассуждая логически, я должна была бы сохранить её, если мне нравился Блондин. Однако, моё поведение было неподвластно никакой логике. Я сама не понимала себя и всё ещё старалась делать вид, что ничего не происходит.

На следующий день между нами началась какая-то игра. Блондин демонстрировал свою позицию – «я обиделся». Он не смотрел мне в глаза, отворачивался и вообще старался больше рядом со мной не появляться.

Я же всё время следила за ним, и он знал об этом. Он знал, что он мне не безразличен, и продолжал демонстративно игнорировать меня. Я понимала, что поступила некрасиво, но мне не хотелось в этом признаваться. Теперь мне стало даже казаться, что он мне что-то должен, ну хотя бы потому, что моя мама полюбила его, как мне казалось, а не меня. И если ему удалось «проникнуть» в наши с мамой отношения, то в первую очередь ему нужно было бы подружиться со мной. А сделать это было сложно…

Мне хотелось, чтобы он подошёл ко мне сам и лично вручил мне розу, и чтобы он сам признался мне в своих чувствах…, и чтобы все аплодировали! Да!..

Через пару дней опухоль сошла, и мне стало гораздо лучше. Я снова сидела в ресторане и смотрела на Блондина. Он находился за соседним столиком и, кажется, уже отошёл от произошедшего. Постепенно он снова стал улыбаться мне, и всё началось заново. Может быть он всё-таки понял, что я сделала это не специально? Он смотрел на меня своими светящимися глазами и ждал, что я подойду к нему. Я же, в свою очередь, ждала, что он подойдёт ко мне сам.

Рядом с Блондином сидели «три турецких толстяка», которые рассматривали меня со всех сторон и, конечно же, обсуждали меня во всех подробностях. По всей видимости, это были хозяева отеля. Рядом с ними Блондин, казалось, чувствовал себя более уверенно, и тоже стал рассматривать меня вместе с ними.

На следующем представлении, я решила сесть поближе к сцене и стала ждать появления Блондина. И вот, наконец, он появился на сцене. На нём был тот самый белый пиджак, одетый на голое тело, и я невольно стала рассматривать его. Всё моё внимание было приковано теперь к его телу и к его красивым движениям. Блондин сразу же заметил это и продолжал танцевать прямо передо мной. Мне казалось, что он танцевал только для меня, по крайней мере, так мне хотелось думать…

Его голубые глаза как-то по-особенному светились, и я стала внимательно всматриваться в них… Внезапно что-то случилось со мной. Какая-то необъяснимая волна пробежала между нами, и я, словно под его гипнозом, не могла больше отвести от него свой взгляд. Его глаза были сосредоточены на моих, и мне казалось, что мы общаемся друг с другом на расстоянии. Всё происходящее вокруг замерло, и время на какой-то момент повисло в воздухе. Все люди вокруг, казалось, стали невидимыми или вообще перестали существовать, и я полностью погрузилась в мир его необыкновенных, голубых глаз.

Яркое пламя вдруг вспыхнуло во мне, и я изо всех сил пыталась потушить этот пожар. В какой-то момент мне снова показалось, что я знаю его очень давно и очень близко. Мы словно познакомились уже тысячу лет назад. Я понимала, что со мной определённо что-то происходит, и пути назад больше нет. Это был не просто парень, который нравился мне. Это был кто-то, кто заставлял меня сходить с ума.