То, что не отнять

Николай, под видом написания сообщения в телефоне, отошел в угол ложи и рассматривал пришедших девушек. Теперь, явно было видно, что при своей фигурной стандартности, они смотрелись абсолютно по-новому смыв театральный макияж. Одинаковые по комплекции, но абсолютно разные во внешности и даже цвету волос. Мешковатые спортивные костюмы и халаты исчезли. Простая в обращении одежда, подчеркивала индивидуальность. Без особой вычурности, но аккуратная. На бал после выступления, они явно не собирались. Первое впечатление о девушках оказалось обманчивым, что у всех были черные глаза. Равно как, что у всех были темные волосы. Коньяк в крови, делал, каждую по-своему, еще красивее. Хотя, они и не были знойными мексиканками, а лишь культурными петербургскими девицами, еще не потерявшими интерес к жизни.

– Que chicas hermosas especialmente dos de ellas cerca de a ti, – Николай, оторвавшись от мнимых манипуляций с телефоном, посмотрел на Самуила, тоже украдкой разглядывающего балерин.

– Si, tienes razon, muy guapas! – Самуил возбужденно закивал головой, в полной уверенности, что их никто не понимает.

– Muchisimas gracias amigos – одна из девушек обернулась сначала к Николаю, затем в сторону Самуила, Михаил Абрамович представлял ее Аделаидой. Она смущенно хлопала ресницами, прикрывая на секунду светло-коричневые глаза. Прядь каштановых волос, доставала до аккуратного носика, казалось на фарфоровом лице. Она, застенчиво провела пальцем по бокалу с шампанским.

Все озадаченно переглянулись между собой. Николай с Самуилом почувствовали на мгновение неладное. Кто-то, не знакомый, вторгся на их территорию. Это ощущалось даже больше чем неудобство. Глубже чем быть застигнутыми врасплох. Или оказаться главным подозреваемым на месте преступления. Схожий дискомфорт.

– Аделька, вы чего там, ругаетесь, или обидное что-то обсуждаете? – Екатерина, девушка в ярко-красном безразмерном джемпере с большими белыми буквами «WOW», и помадой в тон джемперу, развернулась всем телом к Аделаиде.

– Да нет, Катюшь, ребята сделали нам комплимент, какие мы красивые, очевидно, стесняясь произнести это на языке присутствующих, вот и перешли на абракадабру. А, моя любимая углубленная школа испанского, пусть и в детстве, дает возможность прочитать их сокровенные мысли.

Аделаида, довольная, посмотрела прямо в глаза Николаю, умолчав про особо выказанный акцент на себя и Екатерину, которому, срочно пришлось сделать вид, что он занят открыванием еще одной бутылки, отведя глаза в сторону.

– А, ну это можно, это мы завсегда любим, комплименты и цветы. Они наше все, Самый практичный набор предвестников любви, – Катерина подмигнула Самуилу.

– Милые девушки, разрешите вас поблагодарить за чудесное выступление, за это фееричное представление. Нереально красивый балет, отточенное мастерство, и просто превосходный вечер. Не знаю, как другие, но для меня, это по-настоящему незабываемые впечатления. Впрочем, как и каждый раз, когда я бываю здесь! Мой нижайший поклон за ваши труды и ваше искусство! – Антон говорил эмоционально нараспев, в одной руке держа бокал, а другую прижимая к сердцу, немного наклонившись над столом. С каждой фразой заглядывая попеременно в глаза присутствующих.

Все с вниманием слушали Невского. Сгусток положительных эмоций, витающий над столом, опустился на плечи каждого присутствующего невесомой шалью. Проникнув внутрь, растекался приятной густой мелодией. Мягко льющаяся музыка дополняла и усиливала ощущение искренности пожелания. Встрепенувшись, после слова «выпьем», потянулись к центру стола своей пластиковой тарой. До этого, заботливо наполненной мужчинами. Ожидаемого звона бокала не последовало. Пластиковые бокалы, натужно издали подобие глухого стука, слегка щелкнув. Девушки залпом выпили, кроме Аделаиды, сделавшей пару глотков. Очевидно, проголодавшиеся артистки приступили к формированию сложных бутербродов. На хлеб ложились фрукты и овощи вперемешку с сыром и ветчиной. Мужчины с интересом поглядывали на сложные приготовления, закусывая виноградом. Всех одолевал единственный вопрос: «Как же это потом запихать в рот?» Сложный продуктовый небоскреб был способен разорвать чьи угодно рты, а женские тем более. Огромные бутерброды не вязались с хрупкой внешностью и худосочностью балерин.

– А я тоже хотела бы высказаться, можно? – девушка с колдовскими зелеными глазами, и маленьким золотым колечком в тонком прямом носу вскочила с места. Толстый серый шарф, замотанный толстым удавом вокруг шеи, лениво колыхнул концами на ее плечах.

– Асенька, душенька моя, у нас не драматические, у нас демократические посиделки. Для вас, любой каприз. Только, об одном прошу, не про зарплату пожалуйста, или медицинскую страховку, – Михаил Абрамович закатил глаза, играя драматическую роль, – Ася у нас местный активист, воинствующая балерина, фурия представляющая интересы коллектива во всех инстанциях, профсоюзный лидер, так сказать.

Ася, благодарно наклонила голову за пространное представление.

– Я бы тоже хотела поблагодарить присутствующих за лестные отзывы и за счастье подаренного вечера. Когда изнуряющие режимы питания и бесконечных репетиций, разбавляются светлым пятном душевного застолья. Особая благодарность, господину Невскому, за неусыпную заботу и новые авторские пуанты для всего коллектива. Качественный театральный грим. Выражу общее мнение девочек, если скажу большое спасибо! – Ася сделала реверанс, задев стул.

– Спасибо вам Ася. Большое спасибо от всей души вам и всему коллективу! – слегка покрасневший Антон вскочил, немного замешкавшись, скользнул губами по ее щеке.

После раздавшихся немного невпопад аплодисментов наступило тихое, сосредоточенное на еде, перемирие. Присутствующие дружно и с аппетитом уплетали свежие закуски и фрукты.

– Да я тебе точно говорю, он меня до сих пор у входа ждет, опять с веником, с которым даже в маршрутку не пускают. Цветы, длинные как неуклюжие лыжи. С шипами острыми, как гвозди. Я себе уже всю одежду зацепками перепортила, – во внезапно мелькнувшей тишине, обнажился частный разговор двух немного отвлекшихся девушек. Говорившая, тут же осеклась, понимая, что все услышали тему приватного разговора.

– Эх Алинка, я тебе сто раз говорила, дай шанс этому студенту, ведь целый год уже ходит на все представления и всегда с роскошными цветами. Это не похоже на домогательство к твоим костям, это скорее слепое поклонение твоему танцевальному гению – Катерина звонко засмеялась, – и вообще, девчонки, хватит о личном. Д-давайте, н-н-накатим еще коньячку, и удивим чем-нибудь мужчин. Артисты мы или просто гражданские алкогольвицы?

– Выпить мы даже очень за, и прошу прощения, что посвятила вас в личные подробности! – Алина, девушка с крупными каменными бусами из агата на белом бадлоне и темной легкой юбке выше колен, задорно подняла бокал. Ее соседка Анна, самая неразговорчивая, или самая застенчивая, девушка во всем черном и толстой короткой косой, тоже взялась за коньяк.

Девушки раскрывались все больше и больше. Скоростное употребление крепкого алкоголя заставляло их шуметь всё громче, а улыбаться чаще. Они не стесняясь всё чаще наливали себе сами, не давая шанса поухаживать за собой мужчинам. Подмигивали на все стороны. Даже, кому-то в пустой зал. Свои большие бутерброды, они редко отщипывали тонкими пальцами. Выглядело это немного по-птичьему, но как-то благородно.

Невский купался в море внимания. По его лицу было видно, что он очень доволен. Михаил Абрамович периодически глядел то на девушек, то в телефон к Самуилу, что-то ему объясняющему. Николай, разминая в пальцах крутил сигарету, смотрел на разыгравшийся людской жизненный аппетит. Особенно у девушек. Непринятых Светкиных звонков на его телефоне прибавлялось. «Не иначе, как хочет довести до конца начатое», подумал Николай. Музыка наполняла душу «Зимой». Коньяк гулял по всем частям тела. Сосуды, в такт музыке, пульсировали дубовым привкусом. В компании всех быстро накрывало девятым коньячным валом. Только Аделаида пила с чувством меры и предосторожностью. Что-то дворянское угадывалось в ее неторопливых манерах. Она единственная пила шампанское. Все пили вразнобой, по мере опустошения тары, наливали снова. Разговоры, дикими мустангами, скакали с предмета на предмет. Перекрикивали музыку, слова становились громче, движения раскованнее.

– Хочу прочитать вам с-с-вои с-с-тихи! Только, что придумала, посвящается Алине и ее ух-х-хажеру! – сказала заикаясь Катерина, очевидно для храбрости, взяв маленький букетик в вазе со стола.

Я медленно сходил с ума

У двери той, которой жажду.

Весенний день сменяла тьма

И только разжигала жажду.

Я плакал, страстью утомясь,

И стоны заглушал угрюмо.

Уже двоилась, шевелясь,

Безумная, больная дума.

И проникала в тишину

Моей души, уже безумной,

И залила мою весну

Волною черной и бесшумной.

Весенний день сменяла тьма,

Хладело сердце над могилой.

Я медленно сходил с ума,

Я думал холодно о милой.

Поклонившись одной головой, Катерина плюхнулась на стул, поднеся маленькую вазу с цветами к своим красным губам, намереваясь выпить. В последний момент, поняла ошибку ткнув букетом себе в лицо, вернула композицию обратно в центр стола. Николай с Аделаидой улыбаясь переглянулись. Михаил Абрамович серьезно посмотрел на Катю, очевидно, считая какие-то свои варианты в голове. Думая, как бы использовать этот поэтический дар своей подопечной.

– Браво! – Антон захлопал в ладоши, – Прочитали замечательно, какая сила слога! Может еще что-нибудь почитаете?

– Мне тоже понравилось, чувствуется рука мастера, – Аделаида опять посмотрела на Николая, смеясь, уже не скрывая, – ваш стиль Екатерина очень напоминает надрывное творчество великого русского поэта Александра Блока, вы пишете отменно, не каждому дано. Сказать в столь малой форме так просто, так емко и так чувственно. А главное очень по теме.

– Спасибо Аделюшка…, да мож-ж-ет ты и права, наши стихи с ним так пох-х-хожи, что я уже не разделяю ин-н-огда, где Блок, а г-где я. Наше творчество с ним, похоже и неразличимо! – едва смутившись Катерина выпила залпом немалую дозу коньяка, – ну, тогда с мыслями соберусь и попозже, вам, свое на суд вынесу, чтоб уже наверняка.

Резко вставшая, самая тихая девушка Анна, чуть не опрокинулась на Николая. Удержалась слегка согнув ноги в коленях. Немного диким взглядом обвела компанию.

– А хотите, я на шпагат с обратным провисом между стульев сяду? – Анна пыталась одновременно во время вопроса стряхнуть Алину со второго стула, даже не обращая внимания, что та пьет из бокала.

– Это как Ван Дамм что ли? – Самуил с интересом на раскрасневшемся лице разглядывал покачивающуюся Анну, почему-то разминающей запястья.

– Даже лучше. Даже глубже. Ему там в фильмах его мужское достоинство мешало. Я, таких проблем не испытываю! – коротко икнув она повернулась к стульям.

Вскарабкавшись между стульями стоящими друг напротив друга, в устроенном пространстве, раскинула ноги циркулем прямо на сиденья. Затем замерев, Анна развела вытянутые руки по сторонам, – Алле-оп! – она прогнулась многим ниже линии сидений, доставая тазом почти до пола. Взяла со стола виноградину и подкинув ее в воздух, поймала ртом.

Мужчины восторженно захлопали. Трюк исполненный Анной действительно смотрелся очень эффектно. Она продолжала сидеть раскачиваясь между стульями. Смотреть на это было больно, но интересно. Как настоящая циркачка, она подкидывала виноград и каждый раз, ловила его ртом ничего не роняя.

– Да-а, мастерство не пропьешь – Николай с опаской смотрел на гуттаперчевые качели Анны.

– Да ерунда это все! Каждый дурак так может! Нашла перед кем хвастаться, это же настоящие мужчины, а не спортсмены-каратисты. Пусти-ка меня, тоже показать хочу – отклеившись от стены Алина сняла за подмышки Анну, как пушинку. Развернула стулья спинками друг к другу. Сняла туфли.

– Но-но-но, только без членовредительства мне тут, устроили Сорочинскую ярмарку, больничный не закрою! – встрепенулся директор.

– Ну все, началось громыхание телесными доспехами, сейчас посмотрите во что гораздо женское упругое тело, истосковавшееся по ласке. Кондиция достигнута. Финал всегда один. Как же еще можно показать товар лицом или проявить исключительные качества, при этом в рамках приличия? – Аделаида нагнувшись прошептала на ухо Николаю.

Алина упершись руками в спинки стульев взметнула ноги прямой и ровной свечкой вверх. Случайно или специально забыв, что она в юбке. Мужчины замерли уставившись больше не на мастерскую свечку Алины, а на чулки ровных ног и черные врезающиеся в тело стринги. Задравшаяся юбка, гармошкой осела на бедрах. Внезапный стриптиз очень удался. Подержав, какое-то время, ноги прямо и насладившись завоеванным вниманием, Алина, решив усилить впечатление, развела ноги по сторонам параллельно пола. У Самуила отпала челюсть: «Ух ты, какая разножка!», только и смог произнести он. Но оказалось, что и это еще не все. В оркестровой яме, как раз происходил музыкально-тревожный переход барабанной дроби к следующему акту. Усилилось впечатление присутствия в цирке с запредельно-опасным трюком.

– Бокал с коньяком кто-нибудь! – скомандовала Алина, с разведенными ногами в стороны, перенесла вес тела на одну руку, вытянув другую в сторону стола.

– Пожалуйста! Только я прошу аккуратно. Ваш возможный травматизм, я не переживу! – подскочивший с коньяком Невский протягивал бокал одной рукой. Другой рукой он создал видимость страховки в области изящного нижнего белья Алины.

– Благодарствую! – приняв бокал, она медленно раскрыв рот, почти полностью обхватила губами края сосуда. Неспешно втянула всю янтарно-солнечную жидкость. Вернула стакан Антону. Поставила вторую руку обратно.

Делала Алина все движения непринужденно и легко, нарушая законы физики и немного этики. Затем медленно свела ноги, и встала на пол. Ее красное лицо от прилившей крови загадочно светилось счастьем. Мужчины с уважением и животной похотью смотрели, как медленно и кокетливо она одергивает юбку, пряча нижнее белье.

– Вот это да! Вот она, сила и безрассудство Русского балета. Самого лучшего в мире. Теперь можно понять вашего поклонника, обивающего пороги всех ваших представлений, – Невский даже причмокнул от неподдельного восхищения трюком Алины.

Время летело незаметно. Приглушенный свет ложи, шершавым языком щенка, мягко лизал лица расслабившихся взрослых девочек и мальчиков. Финальные аккорды оркестра заканчивали радовать слух. Беспорядочные, на разные темы, разговоры внезапно разгорались и затухали. Каждому по отдельности и всем сразу, было хорошо вместе. Весело и комфортно. Расходиться, в этот вечер выходного дня, совсем не хотелось. Несмотря на время, глубоко за полночь. Любовь к театру, явившаяся близкой общностью, крепким цементом скрепившим вечер, жила в каждом присутствующем. Хотелось больше разговоров, больше смеха, больше счастья. И, не расходиться до утра. Как когда-то в беззаботной юности.

– Уважаемые Леди и Джентльмены – Антон взял заключительное слово, – предлагаю приятное продолжение вечера, без взаимных обязательств, в одном не менее культурном месте. Целый комплекс ФОКа принадлежит одному моему приятелю и обладает всеми необходимыми вещами, на самый изысканный вкус. Бильярд, бассейн, парная, караоке, спортивный зал, джакузи, хорошая грузинская кухня, ну и бар само собой разумеется. Находится в пределах города. Транспортом, я обеспечу. После этого, всех развезут по домам. Если кто хочет, могу сразу организовать доставку от двери до двери. От театральной, до вашей входной.

– Очень хочется домой, поспать немного. Сильная штука, этот ваш коньяк. Однако, посмотреть на весь ваш фак и воспользоваться упомянутыми благами, извините, хочется сильнее. – Алина, икнув, попыталась поймать в фокус глаза Невского.

– ФОК, это физкультурно-оздоровительный комплекс, Алина. Но главное, что там есть контрастный душ и русская парная с целебными карельскими вениками, которые помогают возвращать к жизни непослушное тело, ослабленное неаккуратным возлиянием – улыбаясь Алининой икоте сказал Антон, – Еще пожелания, возражения?

– Я такая ослабленная Антон. То, о чем вы сейчас вещаете, звучит нааастолько увлекательно. Грузинский душ тоже не помешает, особенно с веником, в вашем этом комплексном оздоровлении – Алина, запила коньяк шампанским.

Народ начал собираться. Ни возражений, ни пожеланий больше не прозвучало. Антон позвонил начальнику безопасности велев готовиться к встрече важных гостей.

Самуил и директор прихватили по откупоренной бутылке коньяка. Пока шли к выходу неторопливо прикладывались, каждый к своей. Самуил закусывал через раз хрустя взятым со стола большим зелёным яблоком. Директор просто тяжело вздыхал озираясь на стены театра как будто видел их в первый раз.

После долгих коридоров даже не сразу оказалось понятно, как все дружно очутились на улице.

Глава 10. Вечный движитель

Шумной гурьбой веселая компания вывалилась из театральных стен на освежающий вечерний воздух. Некоторые начали щёлкать зажигалками стараясь перекурить до погрузки в машины. Невский больше знаками и какой-то судорожной гримасой руководил будущей погрузкой. Своим охранникам жестам указывал на головы в компании, а затем на машину, кто с кем едет. Охранники безропотно понимающе кивали примечая каждого.

Усыпляюще пустынная площадь блестела влажным ночным гранитом. Тусклые фонари лили желтоватый свет только рядом по небольшой окружности. Ночной Петербург пах загадочностью и сыростью. Откуда-то со стороны Садовой послышался громкий звук набирающего скорость мощного мотоцикла. Изредка проезжавшие машины шелестели по булыжнику шипами ещё не сменянной зимней резины.

Сдавленные смешки и сизый туман никотинового дыхания поднимались над небольшими группками из двух трёх человек.

– Может давайте ехать? А то я опять в туалет хочу от вашего коньяка, – Катерина слегка капризничала переминаясь с ноги на ногу, – что в вашем МОКе покурить никак?

Начинала явственно проступать шкала градуса компании, девушек в особенности. Пронзительный весенний воздух усугублял и обнажал алкогольную степень вовлечённости. Не многие могли сдерживать себя под воздействием алкоголя усиленным притоком в кровь живительного кислорода. Люди, как рыбы, хватали водянистый воздух ртами как нечто осязаемое. Некоторые девушки старались его быстрее прожевать. Пытались казаться загадочными прищуривая один глаз.

Самуил и Михаил Абрамович чокались бутылками, выпивали и обнимались. Затем снова по заведённому порядку. Самуил посмотрев на огрызок яблока положил его в карман куртки. Обнял директора снова, но уже без этапов алкопрелюдий.

Николай, стоя поодаль, наблюдал за тёплой атмосферой разгулявшейся компании. За всеобщей любовью и безграничным чувством счастья посетившим каждого. За степенью доверия между людьми. Ведь по существу русскому, да и вообще любому человеку так мало нужно. Хорошая компания, хорошее застолье, ленивый выходной, культурная программа, ну и конечно тесное общение с привлекательным противоположным полом.

Просто человеческого участия, людского тепла. Такого недостижимого и такого обычного человеческого счастья.

Не слушая увещевания охранников Невского люди разбредались по машинам. Намеченному плану рассадки не следовали. Заполняли темные микроавтобусы до отсутствия свободных мест. Хотя больше это походило на кучкование по интересам.

Аделаида «хвостиком» увязалась за Николаем расположившись на соседнем сидении. Положила ему тяжелую голову на плечо. Вместе с запахом весенней сырости от головы Аделаиды пахнуло цветочными духами и горьким шоколадом.

Невский похоже сидел в другой машине первой начавшей движение.

Михаил Абрамович продолжал влюблённо обнимать Самуила теперь сидя. Самуил в ответ вяло целовал директора в щеку. Тряс головой соглашаясь с чем-то. Они до боли походили на супругов или людей друживших очень продолжительное время и понимавших друг друга с полужеста. Мир существовал вокруг них, но никак наоборот.

Микроавтобус вроде только отъехал от театра, но уже въезжал на мост. Николай ощутил лёгкое беспокойство с детства им испытываемое каждый раз, когда он пересекал по мосту темнеющую воду величавой Невы. Мысленно он представлял как падает с высоты в непроглядный студёный омут. Речная вода притягивала как магнитом. Независимо от времени года казалась ледяной и мрачной. Небольшие островки льда плывшие по чёрной глади пропадали заплывая под Троицкий мост.

Машину тряхнуло на ухабе. Аделаида вздрогнула по её телу пробежала сонная судорога.

Освещённые прожекторами небесно голубые изразцы куполов мечети промелькнули ярким пятном.

Каждый уголок в этом городе что-то приятно напоминал. Навевал тихую грусть вызывая из памяти давно ушедшие события. Пропавших из жизни Николая лица людей и их судеб.

Аделаида казалась спящей при этом не переставая гладить Николая по ноге.

Родионыч сидя спереди рядом с таким же квадратным водителем приглушенно переговаривался с кем-то в наушник.

Кавалькада машин долго стояла на светофоре на Австрийской площади. Опять Нева. Малая Невка. Ушаковская развязка. Барельефы, кирпичи, деревья, ограды. Снова кирпичи.

Машина сделав полный разворот замерла. Родионыч оглянулся в салон и зажег свет: «На месте!» В салоне зашевелились.

По обеим сторонам остановились ещё два темных микроавтобуса. Там ситуация была идентичная, горел свет, люди застёгивались, готовились к выходу. Кто-то из девушек, в полумраке было не понятно, подбежав к кустам присела на корточки.

Мужик неопределенного возраста в белом халате поверх спортивного костюма с тремя полосками на штанах приветливо кланялся перед входом из длинных стеклянных дверей.

– Добро пожаловать дамы и господа, только вас и ждём! Ежели кому помочь говорите не стесняйтесь. Сударыня, а туалет и внутри есть, что же вы как собачка? – пристально вглядываясь в темноту сообщил он, – всех милости прошу.

Тут хозяин комплекса повадкой хищника бросился вперед и вовремя успел подхватить на сторону заваливавшегося на ступеньках Самуила, потащившего за собой директора.

– Ночи доброй Максимыч, банно-прачечный комбинат запущен? – кивнул белому халату улыбающийся Невский. Он стоя на ступенях пересчитывал входящих пытаясь вспомнить людей по именам.

– Обижаете. Конечно, все как приказывали: парная, веники дубовые и березовые, бильярд, кальян, угли для шашлыка, караоке, подогретая вода в бассейне – Максимыч даже мечтательно зажмурился, как будто заказал все для себя.

Тут он наклонился и быстро зашептал на ухо Невскому, – и безопасные шапочки для плавания есть, всех размеров и цветов, с запахами разными, если вы понимаете о чем я! – он заговорщицки подмигнул распрямляясь.

Внутри спортивного комплекса эхо веселой компании отражалось от высоких потолков. Комплекс почему-то напомнил Николаю пионерский лагерь, спортивный зал с запахом хлорки и забытой сменки в холщовом мешке на крючке.

Ремонт делался кусками, о чем свидетельствовало, наведение марафета разными материалами. Но в целом нутро комплекса выглядело сносно и даже уютно. Компания двигалась медленно вперёд озираясь по сторонам.

Вместо фикусов в кадках холла стояли ухоженные пальмы юкка. И только настенное мозаичное панно с громадным космонавтом и эротично изогнувшейся спортсменкой с мячом напоминало о советском прошлом комплекса.

– Ну что плавуны, абонементы все взяли?– Максимыч один глухо засмеялся и вереницей повёл из холла за собой по коридорам собравшуюся для плавания разношерстную группу.

Девушки щурились от яркого света после темноты и немного дико оглядывались по сторонам.

– А шашлык-то точно будет? – громко с нотками сомнения в голосе спросила Катерина, – а то я настроилась уже.

– Если не будет, я для вас Катерина лично завалю какое-нибудь животное в местных коридорах и изготовлю на каменной печи сауны со щепоткой прованских трав! – Самуил храбро ударил себя в грудь кулаком.

– Вы мой герой Самуил! – Катерина посмотрела на него влюблёнными глазами.

– Так тут этого, того, крупнее кошки нету существа… – Максимыч остановился на ходу пожимая плечами.

Невский с ходу наткнулся на него не успев затормозить, – хватит нести ахинею, сейчас Родионыч все доставит с близлежащего кавказского очага, прям с пылу и жару.

– Это прекрасно! Это звучит как романтическая песнь в эту волшебную ночь, – активистка Ася потрогала за рукав Невского, отступив на шаг сделала небольшой реверанс, – вы очень предусмотрительный, заботливый человек, что странно при вашем положении в обществе.

– Благодарю вас Ася, – Невский спокойно посмотрел ей в лицо, – не сомневайтесь, что все будет так, как было обещано ранее.

Компания вздрогнула обернувшись на внезапный громкий треск натужено рвущейся ткани.

– Блядь! Да что же непруха-то такая с этими юбками? – Алина смачно выругалась.