Сказки темного города. Триплет

– Ну вот, опять луна. При чем тут луна? Что за луна? Где искать ответ? – простонала я.

Устало опустившись в кресло, я, измученная сегодняшним непонятным днем, заснула крепким сном. Проснувшись уже ближе к вечеру увидела на столике возле себя накрытый ужин. Кристин явно беспокоилась обо мне. Отломив кусок еще теплого хлеба и сделав глоток вина из красивого бокала, я устало потянулась. Странный был день. Вопросов море. А ответов никаких. Жаль, что Генрих уехал. Он бы точно мог приподнять занавес всего этого сумасшествия.

Поужинав, я принялась за реставрацию картины. Она все больше и больше радовала меня открытием своего первозданного вида. Уже просматривались брови женщины. Еще немного и мне откроется, как же на самом деле выглядела особа, которую, если верить Эльзе, так сильно любил этот человек. Ближе к полуночи я решила размять затекшие от долгого держания инструмента пальцы и подошла к окну. Отодвинув портьеры, я выглянула на улицу. На небе ярко светил месяц. Молодой. Молодая луна, вспомнила я фразу. Когда, интересно она наступает? В коридоре послышался топот и незнакомые мужские голоса. Тихонько приоткрыв двери, я вышла из комнаты. Остановившись в дверном проеме, я увидела Джастина, который приветствовал двоих высоких молодых мужчин в дорожных плащах. Один из них был брюнетом, с черными, как смоль, волосами и такими же пронзительно-черными глазами. Другой был немного меньше его ростом, с русыми волосами и зелеными глазами. Мне стало так интересно. Три друга, три таких разных типажа. Они прекрасно смотрелись бы на нарисованной картине. Я невольно залюбовалась ними и выронила инструмент из рук. Раздался тихий стук и мужчины разом обернулись ко мне.

– Вот так-так, Джастин, кто это у нас такой, познакомь! – проговорил красавец-брюнет

Глаза Джастина от гнева сузились, но он сохранил самообладание.

– Это реставратор. Ее зовут Алиса. Она из России. Помогает восстановить картину.

– Ах да, картину. Помню-помню! Русская легендарная красота в нашем английском захолустье, – прищурив глаза проговорил мужчина, затем подошел ко мне и поклонившись поцеловал мне руку. – Тайлер, маркиз Бретонский, к вашим услугам, мадмуазель.

– Алиса Александровна, – улыбнулась я, сделав реверанс.

– Филипп, граф дэ Вилль, – представился мне второй мужчина и тоже поцеловал руку.

– Такое сокровище у тебя в доме, и ты молчишь, Джастин? – проговорил Тайлер, оценивающе окидывая меня взглядом.

– Я не сокровище, уважаемый маркиз. Просто здесь работаю. Не думаю, что господин граф должен говорить обо всех своих подчиненных, – тактично отчеканила я.

– Ох ты какая, строптивая! – присвистнул мужчина.

– Тайлер, прекрати! Перестань пугать девушку. – гневно ответил Джастин и Тайлер, с сожалением окинув меня взглядом, отошел в сторону.

Увидев это, я поняла, кто предводитель у них в этой шайке.

– Вам лучше подняться к себе, Алиса, – Джастину явно не нравилось то, что я общаюсь с его друзьями.

Безразлично пожав плечами, я поднялась к себе и улеглась в кровать, прислушиваясь к звукам в доме. Мужчины шумели еще около часа. Был слышен звон бокалов, смех и колкие реплики. Кристин то и дело бегала по коридору в дальнее крыло, скорее всего, готовя комнаты для приехавших гостей. Ближе к утру мужчины разошлись по своим комнатам. В доме воцарилась тишина и я наконец смогла заснуть. Спала я недолго, поскольку разбудил меня еле слышимый стук в дверь. Прислушавшись, я подошла и тихонько открыла ее. На пороге стояла Виктория с распущенными волосами, одетая в одну только ночную рубашку.

– Виктория, ты почему не спишь? Рано еще! – шикнула я на нее.

– Я есть хочу, покорми меня, пожалуйста, – она смотрела на меня с такой мольбой, что мне ничего не оставалось, кроме как накинуть на плечи халат и спуститься с ней на кухню.

В доме все еще спали. Усадив девочку за стол, я разожгла огонь. Найдя молоко и крупу в кладовой, сварила ей молочную кашу.

– А блинчики ты делать можешь? Как мама когда-то делала, – с надеждой в голосе проговорила малышка.

– Большие или маленькие? – усмехнулась я.

– Маленькие такие. С малиновым вареньем.

– Хорошо. Если хочешь, я сделаю.

Замесив тесто и достав сковороду, я начала печь блинчики. Моя няня тоже всегда их делала на завтрак, поэтому для меня большого труда не составило вспомнить рецепт и приготовить то, что так хотела эта маленькая, несчастная девочка. Выложив блины красиво на тарелку, я полила их малиновым вареньем и поставила перед Викторией. Малышка положила один блинчик себе на тарелку и с такой любовью на него смотрела, что у меня на глаза навернулись слезы. Что так мучило ее, эту тоскующую по своей маме девочку. Что происходило в этой семье такое ужасное? Могла ли я помочь? Или лучше мне было уйти, чтоб самой не пострадать, как сказал мне Джастин. Мысли мучили меня, разрывая на части. Куда делось то чувство самосохранения, которое досталось мне от отца, прошедшего ужасную войну. Где оно? Почему оно молчало и не подсказывало мне сейчас, как правильно поступить? Малышка начала с аппетитом уплетать блинчики, запивая их душистым чаем. Я же сидела и просто наблюдала за ней. Как вдруг краем глаза увидела в дверном проеме Джастина, который гневно сверкал своими голубыми глазами, смотря на меня и Тайлера, который сдерживал его, что-то тихо говоря на ухо и кивком головы указывая на Викторию. Я приложила палец к губам и покачала головой, давая понять отцу, что ничего страшного с дочерью не произойдет. Гнев в его глазах постепенно стал исчезать и полностью успокоившись он прошел к нам на кухню. Виктория при виде отца радостно улыбнулась и протянула ему блинчик своими измазанными в варенье ручонками.

– Папа, Алиса блинчики напекла. Такие же как мама когда-то делала. Правда-правда. Ты попробуй, – весело прощебетала она.

Джастин взял блинчик из руки дочери и съев его подсел к ней за стол.

– Очень вкусно. Ты все это ела? – спросил он, кивнув на пустую тарелку из-под каши и остатки блина на тарелке.

– Да, все съела, – гордо вскинула голову Виктория.

Джастин недоуменно посмотрел на меня. Я же, пожав плечами, встала и вышла из кухни, решив, что им лучше побыть вдвоем. В гостиной возле окна стоял Тайлер. При виде меня он повернулся и сказал:

– Она давно уже ничего не ест. Ей все вливают силой. Порой через специальный шланг.

– Не может быть, я не знала. Она сегодня утром постучалась ко мне и попросила накормить ее.

– Значит вы сотворили какое-то чудо, – пронзительные черные глаза изучающе смотрели на меня.

– Да какое чудо? Хоть бы не влетело от отца, – поежилась я.

– Не влетит, – мужчина подошел ко мне и приподнял мое лицо за подбородок, – но вы очень рискуете, находясь здесь.

– Чем рискую? Объясните мне, я ничего не понимаю, – гневно отдернула я голову.

– Всем, – мужчина отпустил меня и пошел на второй этаж.

В этот момент в столовую прошла няня, и Джастин вышел ко мне.

– Извините, я не знала про питание. Она просто постучала ко мне утром и попросила накормить ее. Больше этого не повторится, обещаю, – я испуганно смотрела на мужчину.

– Алиса, я хотел вам просто сказать спасибо, не бойтесь. Виктория не питается простой пищей уже полгода. Все приходится вливать в нее. То, что сегодня произошло, это просто чудо. И она впервые за столь долгое время проговорила о матери в прошедшем времени, – с теплотой во взгляде проговорил мужчина.

– Тогда я рада, – осторожно ответила я.

– Извините за вчерашнее мое поведение. Я очень боюсь за дочку. Поэтому и веду себя так.

– Ничего, главное, что малышке немного лучше, – мне правда невесть как было приятно сделать хоть что-то для них обоих.

Мужчина подошел ко мне и поцеловав в лоб направился к себе в кабинет. Я же стояла и в недоумении не знала, что мне делать. Тряхнув головой и собравшись с мыслями, я пошла на кухню, где доела оставленные Викторией блины, выпила чай и вернулась к себе в комнату. Надев свое любимое муслиновое платье и прихватив краски, я направилась в мастерскую, где снова принялась за свою любимую работу. Где-то через два часа непрерывного творческого труда, я устало опустила инструменты в коробку и решила прогуляться в саду. Выйдя на улицу и подставив лицо под яркие лучи солнца, я закрыла в блаженстве глаза.

– Наслаждаетесь? – услышав совсем рядом с собой голос я испуганно подскочила.

– Вы напугали меня, – нервно вздохнув ответила я Филиппу, стоявшему напротив меня облокотившись о высокую липу.

– Извините, я не хотел, – усмехнулся он.

– Да ладно, ничего. Я правда устала. Глазам нужно давать немного отдохнуть. Когда смотришь в одну точку по несколько часов, то появляется ужасная усталость.

– Да, такие красивые глаза надо беречь, – протянул мужчина и подал мне руку, – давайте прогуляемся, если вы не против.

– Нет, не против, от чего же? – пожав плечами я взяла его под руку, и мы направились по вымощенной камнем дорожке вдоль водоема.

– Вы замужем, Алиса? – прервал наконец молчание мужчина.

– Почему вы спрашиваете? – я враз напряглась от такого вопроса.

– Да так, интересно.

– Нет, я не замужем.

– Отчего так? – спросил Филипп.

– Не полюбила никого, вот и не вышла замуж, – сухо отчеканила я.

– Не сердитесь, правда. Это не праздное любопытство. Вы мне понравились просто. Вот и узнаю о вас.

Услышав такой прямой ответ, я опешила.

– Извините, но я не планирую пока выходить замуж, это точно.

– Все в нашей жизни меняется очень стремительно, Алиса. Сегодня вы просто художница, завтра графиня, чем черт не шутит, – прищурил он глаза.

– Филипп, эта история не про меня. Я хочу полюбить, но пока этого не случилось. А раз не случилось, то и брака не будет.

– Ну а Джастин. Он же вам нравится. Я это чувствую. Что-то есть между вами такое…незримое.

– Да бог с вами, что вы такое говорите?! – воскликнула я.

– Значит сами еще не знаете или закрываете на это глаза. Это хорошо. Значит у меня есть шанс.

– Да ни у кого нет никакого шанса из вас! Я уеду домой и там буду решать с кем мне быть или не быть!

– Не думаю, что вы вернетесь в Россию, – мужчина словно констатировал факт.

– Что вы хотите этим сказать?

– В ближайшем будущем вы все поймете.

Отдернув свою руку, я резко развернулась и пошла прочь от этого человека, говорящего такими зловещими загадками. Вернувшись в мастерскую, я застала там Джастина. Он стоял и смотрел на ту часть, которую мне удалось уже очистить.

– У меня к вам просьба, – задумчиво проговорил он. – Даже не просьба. Требование. Сегодня я хочу, чтобы вы после восьми вечера не покидали свою комнату. Не работали здесь, не спускались на кухню или еще куда-либо. Вы просто должны исчезнуть в своей комнате, понимаете меня?

– Джастин, что здесь происходит? Скажите мне, пожалуйста.

– Я не могу вам сказать. Я просто прошу вас сделать так, как я говорю. Далее все будет хорошо снова. Вы будете работать, поможете мне с дочерью. Я буду очень вам благодарен. Но сегодня, поберегите себя, никуда не выходите из комнаты, прошу вас, Алиса, – он подошел ко мне и обнял за плечи, всматриваясь в мои глаза, словно пытаясь понять, выполню ли я это требование или нет.

– Если я исполню ваше требование, завтра вы мне объясните куда я попала и что здесь творится? – строго спросила я.

– Нет, это за гранью, – отчеканил он таким тоном, что мне стало понятно, что от него я никаких ответов не добьюсь.

– Ужас какой-то, правда. Ну хорошо, будет как вы сказали, будем считать, что вы меня напугали.

– У меня нет цели вас напугать. Просто так нужно сделать и все. А теперь у вас есть еще пара часов, можете поработать, если хотите, – он отпустил меня и вышел из комнаты.

Лучше бы он мне всего этого не говорил. Теперь то я точно знала, что сегодня мне нужно будет постараться приподнять завесу этой проклятущей таинственности. Просидев над картиной все оставшееся время, я пошла к себе. В комнате меня ждал ужин. Значит Кристин была в курсе дел, происходящих с ее хозяином, раз оставила еду в комнате. Надев ночную сорочку и закутавшись в халат, я стала у двери и начала прислушиваться к доносившимся звукам. Где-то приблизительно около одиннадцати часов ночи, когда я уже просто с ума сходила от усталости, шутка ли, простоять у двери три часа без движения, в дальнем крыле послышались шаги. Это явно были Джастин, Тайлер и Филипп. Я тихонько приоткрыла двери и, выйдя на носочках в коридор, краем глаза наблюдала за первым этажом, притаившись за углом. Наконец я увидела три фигуры, которые спустились по боковой лестнице на первый этаж. На всех троих были черные дорожные плащи с капюшонами. Чтобы лучше их рассмотреть я выглянула немного больше из своего укрытия. В этот момент один мужчина остановился и повернулся в пол оборота ко мне, словно прислушиваясь. Под капюшоном мелькнуло его лицо. Это был Тайлер. Но у него было такое зверское выражение лица и…глаза! Темные глаза! Их словно заволокла черная пелена. Я в ужасе открыла рот и тут кто-то, с силой схватив меня за шиворот, отдернул назад и закрыв рот рукой прижал к стене. Это была Кристин. Приложив палец к губам, давая мне понять, что нужно молчать, она прислушивалась к звукам с первого этажа. Было слышно, что мужчины вышли на улицу и оседлав коней ускакали прочь. Кристин схватила меня за руку и втолкнула в мою спальню, закрыв при этом дверь на ключ.

– Что…Что это за чертовщина такая? – дрожащим голосом спросила я.

– Правильное слово подобрала. Правильнее некуда, – заорала она на меня.

– Кристин, что это такое?

– Ты почему вышла из комнаты, он же сказал тебе не высовываться! Почему вышла? – в отчаянии женщина провела рукой по своему лбу.

– Я не знаю. Мне просто стало интересно. У меня слишком много вопросов. Кто эти люди, Кристин?

– Сейчас это не люди, – ответила она.

– Как это не люди? А кто тогда?

– Я не могу тебе объяснить. Я не имею право говорить такое. Рассказать может только один из них.

– О боже мой! Куда я попала! Мне надо уехать, – ужасу, охватившему меня, не было предела.

– Тебе надо успокоиться! Это в первую очередь, – Кристин гаркнула на меня так, что я испуганно посмотрела уже и на нее.

– Как успокоиться? У него глаза черные! Ты понимаешь? Черные! Он что, демон? Боже мой…демон…их же не существует! Не может быть! – тараторила я.

– Это только сегодня, затем месяц все будет нормально, до следующей луны.

– Сегодня эта красная луна?

– Да, откуда ты знаешь? – служанка удивленно уставилась на меня.

– Я цыганку встретила. На рыночной площади. Она мне сказала. Про красную луну какую-то. Еще про дьявола. И какую-то вторую рожденную, которая все заберет. Я не поняла ничего, да и сейчас не понимаю. Что это такое?

– Это была Вадома. Цыганка, смотрящая. Она что-то в тебе увидела. Знает только она. Я бы рада помочь, но не могу.

– Да бог с ней, с цыганкой этой. Ты мне скажи кто эти люди, с которыми я живу под одной крышей?! – стук моих зубов, казалось, слышала и Кристин.

– Это простые люди, не нужно их бояться. Просто в одну ночь это уже не те люди. Или те, но не совсем. Сама не знаю, как это сказать правильно. Я не имею право говорить тебе ничего. Не толкай меня на это.

– Дворецкий, нянька, ты. Вы все знаете? – недоверчиво посмотрела я на женщину.

– Да. Мы все знаем. Но никто тебе ничего не скажет. Нигде. Ни здесь. Ни в городе. Только один из этих мужчин, и то, если посчитает нужным.

– Я сошла с ума. Кристин? Мне все это кажется?

– Нет, тебе не кажется.

– О Бог мой! Вот почему он сказал, что его надо бояться и мне нужно уехать.

– Кто сказал?

– Джастин, он так сказал вчера. Я не придала этому значение. Теперь я понимаю. Нет, ничего не понимаю, – от нервного перенапряжения меня начало трясти.

Кристин налила мне бокал воды и укутав в одеяло усадила в кресло.

– Послушай меня. Тебе ничего не угрожает. Целый месяц можешь спать спокойно и не бояться. В день красной луны просто не выходи из комнаты и не попадайся им на глаза. Но! Главное! Веди себя так, будто бы ты ничего не видела. Иначе ты никуда не уедешь отсюда, ты поняла меня? Если кто-то из них узнает, что ты выдела их сегодня, ты останешься здесь навсегда.

– Меня убьют? – я едва не заорала на нее.

– Нет, почему сразу убьют. Ты будешь просто привязана к этому месту. Как мы. В свое время мы тоже увидели то, чего не должны были. Теперь мы здесь.

– А горожане? Ты же сказала, что все молчат.

– Горожане знают лишь легенду. Сказку. Слухи и не более. Некоторые да, видели, но они теперь выполняют определенную работу и никуда не выезжают отсюда.

– Что за дурдом такой? А что происходит с ними? С Джастином, Тайлером, Филиппом? Что это такое?

– Ты опять задаешь вопрос, на который я не дам ответ, – строго отчеканила служанка.

– А кто может дать ответ кроме них? Кроме мужчин?

– Вадома, она может, но не захочет.

– Почему?

– Не спрашивай.

– А Виктория? Что с девочкой? – наконец до меня начало хоть что-то доходить из всего этого.

– Это тоже не ко мне.

– Да что ж такое!

– Послушай, я тебе сегодня жизнь спасла. Теперь бери себя в руки. Делай изо всех сил вид, будто ты ничего не видела. Прошу тебя. Ты такая молодая, сделаешь свою картину и уедешь, забудешь все, как страшный сон.

– А малышка?

– Такова у нее судьба, от этого не уйдешь, – безразлично пожала плечами Кристин.

– Я не верю, должно быть что-то, что поможет. Какая еще к черту судьба!

– Ты определись сначала, чего ты хочешь. Или ты хочешь уехать и дальше жить своей жизнью. Или же ты хочешь помочь. Но тогда нет гарантии, что ты дальше сможешь жить своей жизнью. Пока у тебя есть выбор. Подумай. А теперь ложись спать.

– Джастин, он что, зверь какой-то? – пропищала я, припоминая страшные сказки своей младшей сестры.

– Сегодня ты видела не Джастина. Джастина ты видела до всего этого и его же ты увидишь завтра, и так до следующей луны. В общем ты меня поняла, спокойной ночи, – потрепав меня по щеке женщина вышла из комнаты.

Я быстро кинулась к двери и закрылась на ключ. Да уж, спокойной ночи так точно она мне пожелала. Забравшись на кровать, я укуталась одеялом и лежала так до самого утра, просто в ужасе тараща глаза на потолок. Мне казалось, что я попала в какой-то спектакль и это все розыгрыш. Но нет, в действительности все было так, как я видела. Уже на рассвете я, измученная своими страхами, забылась беспокойным сном.

Глава 2

Около десяти часов утра, проснувшись и одевшись, я посмотрела на себя в зеркало. Замученное, непонятное создание смотрело на меня оттуда. Я никогда бы не подумала, что могу так ужасно выглядеть. Пришлось прибегнуть к косметическим женским ухищрениям, которыми я никогда до настоящего времени не пользовалась. Подаренные некогда мне Настей помада, румяна и пудра пригодились как нельзя кстати. Приобретя более-менее божеский вид, я спустилась на первый этаж, с ужасом прислушиваясь к звукам дома. Быстро проскочив на кухню и набросав кое какой еды в поднос, я мышью прошмыгнула в мастерскую и только когда закрыла за собой тяжелую дубовую дверь, смогла вздохнуть спокойно. Надо было быстрее доделывать эту картину и уезжать из этого проклятого дома с его загадочными обитателями. Съев наспех свой завтрак, я начала потихоньку счищать краску с полотна. Но кошмар увиденного вчера не шел у меня из головы. Неужели такое могло происходить наяву? Это просто в уме не укладывалось. Перед моими глазами стояли отблески полностью черных глаз Тайлера. Что имела ввиду Кристин, когда говорила, что они в тот момент не были людьми? Или почти не были? Что это значило? Во мне постепенно начинало просыпаться любопытство, это вредное чувство, которое могло загнать меня в угол в будущем. Я всегда была любопытным ребенком. Если мне говорили нельзя, я обязательно должна была выяснить, почему нельзя? Что такого в этом нельзя есть? Ход моих мыслей был прерван цокотом копыт подъезжающих лошадей. Значит мужчины только вернулись домой. И нет! Нет бы посидеть в мастерской, так меня как назло, как пчелу к меду, потянуло в коридор. Сделав вид, что иду за водой для краски, я взяла кувшин и вышла из комнаты. И лучше бы не выходила. Только я появилась в дверном проеме, как во входную дверь зашли Джастин, Филипп и Тайлер. Вид у них был просто дьявольский. Черные дорожные плащи заляпаны грязью, будто бы они всю ночь напролет куда-то ехали галопом по залитой грязью дороге. У всех троих в руках были хлысты, взглянув на которые я поняла, что они покрыты чем-то бурым. Это не могла быть краска, значит кровь. Белые рубашки были тоже измазаны скорее всего кровью и пропитаны потом. Они прошли мимо меня будто и не заметив, только Тайлер, проходя совсем рядом со мной, повернул ко мне голову и взглянул на меня ужасно уставшим взглядом. Благо глаза были не черными. Может мне все показалось вчера? Но теперешний вид этих троих всадников апокалипсиса говорил явно о том, что вчерашнее не было видением. Они поднялись на второй этаж и прошли в дальнее крыло. Я же стояла и приходила в себя от увиденного еще пару минут, потом пошла на кухню и набрав полный кувшин воды начала жадно пить. Холодная вода наполняла меня изнутри, и я начала приходить в себя.

Поднявшись на второй этаж, зашла к себе в комнату. Остановившись у окна, я долго смотрела на мирную гладь пруда с плавающими лебедями. Теперь страшные сказки, которые мы рассказывали друг другу с сестрой, сказками уже не казались. Тайный мир существовал и жил своей неведомой для простых смертных жителей жизнью. Я иначе не могла это назвать по-другому. Как я могла оказаться так далеко от дома и близких в этой чужой стране, да еще среди такого кошмара? Черт меня дернул ехать за тридевять земель. Никогда же не любила никуда ездить, а тут один раз выехала и на тебе. Услышав тихий скрип двери, я подскочила. В дверном проеме показалось маленькое бледное личико девочки.

– Можно к тебе? – спросила тихо она.

– Конечно, солнышко, проходи, – жалость к этому маленькому созданию каждый раз начинала поедать меня изнутри.

Я села в кресло, и девочка забралась мне на колени.

– Алиса, ты папу испугалась? – тихим шепотом обратилась она ко мне.

– Нет, с чего ты взяла?

– Я знаю, что испугалась. Мама тоже его боялась тогда.

– Когда?

– Тогда, когда приезжали дядя Тайлер и дядя Филипп.

– Они часто сюда приезжают?

– Нет, один раз в месяц.

– Зачем они приезжают ты не знаешь?

– Нет, но папа другой становится тогда, – печально ответила девочка.

– А почему мама его боялась?

– Я не знаю, но она всегда плакала в такие дни.

– Виктория, а как мама пропала?

– Она просто ушла и не вернулась.

Я сидела и слушая все это ломала свой мозг, пытаясь понять, что все это значит.

– Алиса…

– Что? – поцеловав малышку в лоб ответила я.

– Ты не уедешь?

Ну вот что я должна была сказать этой маленькой девочке, с такой надеждой смотревшей на меня.

– Виктория, я закончу работу и мне нужно будет уезжать, ты же понимаешь? У меня родные, друзья в другой стране. Я не могу здесь остаться.

– Ты меня бросишь? Как и мама? – по щеке девочки потекла слеза и она быстро вытерла ее ладошкой, явно не желая, чтоб видели, как она плачет.

– Мама тебя не бросила, твоя мама погибла. Это разные вещи, – спокойным тоном объяснила я девочке, которая слова «смерть» и «бросила» ставила на одну линию.

– А если бросила? Просто не захотела быть со мной и с папой?

– Мамы так не поступают.

– Я помню, как я маленькая еще была. Проснулась ночью и услышала, как мама с папой ругаются в кабинете. Мама тогда так кричала. Она просила отпустить ее куда-то. Но папа не пускал. Он сказал, что у них есть я. А мама закричала, что я всего лишь отродье какое-то. Потом она ударила папу, схватила плащ и ушла из дома. Больше она не вернулась. Что такое отродье, Алиса?

– Не знаю, – соврала я, пребывая в некоем ступоре от услышанного.

В моей голове возникало все больше и больше вопросов, ответов на которые я не знала где искать. В дверь тихо постучали и в комнату вошел Джастин.

– Виктория, тебя няня ищет, иди к ней. Пообедаешь, и если у Алисы будет время, то вы сможете погулять с ней на улице, – сказал он.

Девочка недовольно нахмурила брови, слезла с моих коленей и пошла к себе. Я же сидела, откинувшись на спинку кресла и рассматривала мужчину. Он уже не был тем непонятно каким существом, которое уходило вчера вечером из дома и вернулось сегодня утром. Он был чисто выбрит, одет в красивый костюм для верховой езды и благоухал какими-то умопомрачительными духами.

– Почему вы так смотрите на меня? – резко спросил он.

– Да просто утром вы так ужасно выглядели. Будто бы выползли из самой преисподней. А сейчас смотрю на вас и вижу другого человека, – пожала я плечами.

– Мы были на охоте, – безразлично ответил он.