Маленькая дверь в новый мир

– Вот черт! Я подниму! – сказал Джим и присел, чтобы собрать стекло и поднять рамку.

Я молча смотрел на Элис, она отстраненно смотрела сквозь меня, как будто перебирая тысячи мыслей в голове. Через пару секунд поднялся Джим, он молчал и был бледен.

– Ты что, порезался? Что с тобой? – спросил я, но он просто молча подал мне фотографию без рамки, тыльной стороной. Там было написано: «Запуск первого автомобильного конвейера Генри Форда. 1913 год».

Я был рад, что оказался прав, а после в ужасе, что оказался прав. Я молча передал фотографию Элис и взял у нее из рук первую рамку. Она была из потрескавшегося дерева. Без особых усилий, я открыл сзади подставку и сразу увидел надпись на незнакомом языке и год: «1890».

– Как это может быть? – уже без смеха, спросил Джим, – Элис, это точно он на фото, может быть, это его отец? Или дед?

– Думаю, что это он. Это многое объясняет… – Элис, выбегая из кабинета, крикнула, – за мной!

Элис пошла не к столу, а стала ходить между стеллажами и внимательно их осматривать сверху донизу. Я и Джим следовали за ней, пихая друг друга локтями.

– Что ты ищешь, Элис? – наконец спросил Джим.

– Тихо! – встрял я, – не мешай ей!

– Нашла! – вскрикнула Элис, – Марк, помоги, – она показала на большой камень, под стеклянной колбой. Встав на цыпочки, я достал его и вместе мы пошли к столу. Элис села на стул, – Я была совсем ребенком тогда. Дяди не было очень долго. Когда он появился, то был худой, уставший и сильно загорелый, а на полке появился этот камень, дядя сказал, что это просто сувенир. Сейчас мне так не кажется, – Элис протерла рукой пыль с основания, на котором лежал камень под стеклом. Я и Джим наклонились, чтоб прочитать надпись: «Открытие Тауэрского моста. 1894 год».

Первый прокомментировал это Джим: «Выходит, дядюшка Джон так сильно любил работать, что даже путешествовал во времени».

Я укоризненно посмотрел на Джима и заключил с умным видом: «Да, думаю, что дядя путешествовал во времени, посещая важные события, и возвращался с артефактами!».

– Но зачем? – крикнул Джим, – Как? Как это возможно?

Мы, переглянувшись, кинулись смотреть все, что попадалось под руки. Начали с фотографий на столе. Каждый хватал рамку и разбирал ее, и наперегонки озвучивал год, который видел: 1894, 1915, 1941…

Когда нетронутых фотографий на столе не осталось, мы побежали между стеллажами, выискивали предметы с датами и выкрикивали их: 1736, 1748, 1692 и еще много других . Это были статуэтки, книги, картины, карты, часы и разные предметы и изобретения, назначения некоторых мы даже не представляли.

– Это же не-воз-мож-но! – кричал Джим.

– Элис, портрет! – сказал я, подбежав к ней, – Джим сказал, кто в наше время делает портреты, надо проверить его!»

Мы ринулись в кабинет. Портрет висел в центре за письменным столом. Мы подбежали с Элис к нему с разных сторон. Я подставил стул к стене и подал ей руку.

– Ох, какой кавалер! – усмехнулся Джим, забежав в кабинет.

В это мгновение стул качнулся, и Элис упала ко мне в руки с портретом. Она улыбнулась мне и положила портрет на стол тыльной стороной, внизу была надпись: «Сэр Джон Милман. 1537».

Ниже была подпись автора, которую мы даже не стали разбирать, потому что увидели в дверях дворецкого.

– Леонард, вы знаете, что все это значит?! – громко спросила Элис.

– Это значит, мисс, что… – он выдержал мучительную паузу, – время пришло!

Леонард кивнул на стену сзади нас и в ту же секунду развернулся и вышел. Мы медленно, словно боясь, повернулись к стене. На месте, где висел портрет, был черный сейф, вмонтированный в стену. Сразу понятно, что сейф был очень старый и простой.

Как всегда, тишину нарушил Джим: «Давайте уже откроем его! Вдруг там много денег!»

– Думаю, что там нет денег Джим, – с умным видом произнес я. – Там должно быть то, что даст ответы на все вопросы.

В это время Элис вновь влезла на стул и попыталась покрутить четырехконечный вентиль, а после сказала: «Здесь замочная скважина! Я пойду, спрошу у Леонарда, знает ли он что-то про ключ».

А мы с Джимом бухнулись на диван, стоящий рядом со столом.

– Ну и повезло же тебе с девчонкой, брат! – заговорил Джим, – умна, красива, скоро станет богатой, и с родственниками встречаться не надо! По крайней мере, не в наше время, – засмеялся Джим.

– Я думаю, что она не станет богатой… – произнес я, – нельзя все это продавать!

– Я тоже так думаю, Марк! – сказала Элис, стоя в дверях, – я чувствую, что есть какая-то связь у всех этих предметов с дядей, – после паузы она продолжила, – Леонард не знает про ключ, может поискать его здесь? Или заняться этим завтра, я невероятно устала.

– Ты останешься здесь, Элис? – спросил я.

– Леонард предложил мне это, но я не могу… – Элис опустила глаза, – мне грустно оставаться здесь.

– Ты можешь переночевать у Марка! – вмешался Джим.

– Да-да, Элис, у нас полно места, мама не будет против, уверяю тебя! – сказал я, покосившись на Джима. Тот демонстративно подмигнул мне, чтоб Элис тоже видела.

Леонард закрыл за нами кабинет, а ключ от него вручил Элис. Затем проводил нас на кухню, где мы вышли через арочную дверь, но уже нормального размера. Я жил с мамой и младшим братом, отец не жил с нами уже лет шесть. Элис расположили в комнате младшего брата, который был в летнем лагере за городом. Мама не сводила с Элис глаз и при каждом удобном моменте демонстрировала мне, что она ей очень нравится. А началось все со слов: «Значит, вы та самая Элис?! Рада с вами познакомиться лично». И, конечно, не обошлось без фразы: «Марк столько о вас рассказывал». В общем, весь вечер мы с Элис соревновались в том, кто смущен больше.

Лежа в постели, я думал обо всем произошедшем сегодня: о доме, о Джоне Милмане, о путешествиях во времени и, конечно, об Элис. В голове мысли спорили, стоит ли прямо сейчас, ночью, пойти к ней просто поболтать, ведь она точно не спит. Было страшно так же, как тогда, когда я побоялся обнять ее у маленьких дверей. Унимая дрожь в теле, я вскочил с кровати и сказал себе фразу из какого-то старого фильма: «Делай, что должен, и будь что будет!»

Я тихо постучал в дверь и сразу зашел.

– Тоже не спится? – сказала Элис, – я рада, что ты пришел.

В темноте я не видел отчетливо ее лица, но по голосу было понятно, что она плакала. Глаза быстро привыкли к темноте, и я сел рядом, и вытер слезу на её щеке.

– Все, я уже успокоилась… – сказала она с улыбкой.

– Да, я понимаю, столько событий в один день… – сказал я, – а про путешествия во времени до сих пор не верится.

– Как ты догадался? – спросила Элис, – догадался про время, прошлое… как вообще тебе в голову пришла такая мысль?

– Наверное, я слишком много книг прочитал, фантазия зашкаливает. Если честно, я пока еще не поверил окончательно во все это. Может это розыгрыш, а может нам просто показалось все это, а твой дядя просто турист и коллекционер.

– Время покажет! – многозначительно произнесла Элис, – надо открыть сейф!

– Да, я думаю, завтра что-нибудь придумаем, – решительность не мой конёк, но в эту фразу я вложил её немало.

– Марк, я не хочу утруждать тебя, – с присущей ей скромностью сказала Элис.

– Элис, сегодня был лучший день за последние три года! – я возразил.

Возникла молчаливая пауза, казалось, что неожиданно для себя самой, Элис произнесла: «Прости меня, Марк! Я, правда, не могла связаться с тобой. Но хотела! Очень!»

Глаза привыкли к темноте, и мы смотрели друг на друга. Я знал, что должен поцеловать ее, обязательно должен, но почему девчонки всегда ждут, когда парни делают первый шаг?

– Элис, я… – я пытался сказать, что мне надо идти спать или вроде того. А Элис неожиданно обняла меня за шею. Поцелуя не потребуется, с облегчением подумал я и понял, как ей не хватало близких людей, наверное, всю жизнь.

– Я уже говорил, что всегда буду с тобой? – уверенным голосом сказал я, – в нашем времени или в другом!

Элис засмеялась сквозь слезы. Еще немного посидев вместе, поболтав ни о чем и обо всем, я ушел в свою комнату, так и не решившись на поцелуй, оправдываясь перед собой, что это не уместно в такой, тяжелый для Элис, день.

На следующий день, несмотря на то, что мы планировали идти в дом Элис, все утро мы гуляли в городском парке, ели мороженое и сладкую вату, катались на аттракционах. Это был солнечный теплый день. Никогда не видел Элис такой счастливой, будто она первый так развлекалась. Кто знает, может быть, так и было, ведь в детстве мы встречались только в ее доме или рядом с ним. Примерно в полдень мы зашли за Джимом.

– Надо же, кто пожаловал! – Джим вышел из дома, опять с лимонадом в руках, – за два часа, что я вас жду, я выпил шесть стаканов! – увидев, что мы держимся за руки, сказал, – ладно, все понятно, сейчас пойдем, только посещу уборную.

Леонард, провожая нас от двери кухни в большой зал, инициативно проговорил: «Вчера провожая Стивена, я узнал, что он не появится здесь ещё два дня. Дом полностью в вашем распоряжении, мисс! – После паузы Леонард добавил, – и ваших друзей!»

Даже не знаю, почему вообще Леонард так внимателен к нам. Я первый раз подумал, почему нас вообще с самого детства пускали в этот дом? Дом, хранящий столько тайн.

Мы зашли в кабинет и начали искать ключ от сейфа. Кабинет, как и архив, был полон различных артефактов. Мы очень аккуратно проглядывали каждый предмет, если приходилось что-то брать в руки, то мы возвращали эти предметы на те же места вплоть до миллиметра, ориентируясь на следы пыли. Элис просматривала стол, мы с Джимом все остальное. Так прошло не меньше двух часов. Наконец, когда незатронутых предметов и просмотренных мест не осталось, мы сидели и молча смотрели в пустоту. Появился Леонард с незнакомым человеком, как оказалось это юрист семьи Элис. Он и Элис уединились в кабинете, мягко намекнув нам, что лишь члены семьи должны слушать завещание. Когда юрист вышел, я первым зашёл в кабинет и сразу поинтересовался, как Элис чувствует себя и узнала ли она что-то, что помогло бы ей разобраться в тайнах Джона.

– Ничего нового! – Элис грустно ответила Элис, и, взбодрившись, воскликнула, – кроме этого!

Элис подняла руку из-за столешницы и продемонстрировала маленький черный ключ. Она встала на стул и вставила ключ в замочную скважину. Затем посмотрела на меня испуганными глазами, я одобрительно кивнул. Ключ повернулся, затем с небольшим усилием Элис повернула вентиль, и после глухого щелчка дверца слегка приоткрылась.

Джим вскрикнул: «Ну же!» – мы с Элис вздрогнули, – там деньги?»

Я толкнул Джима в плечо. Элис уже уверенным движением открыла дверцу. С моего ракурса казалось, что сейф пуст. Но она достала оттуда записку, села на стул и принялась читать про себя. Мы с Джимом стояли на месте, не шевелясь, боясь помешать ей. Я видел, как у Элис блестят глаза от слез. На лицевой стороне записки виднелась надпись: «Для Элис». Через минуту Элис молча протянула записку в мою сторону, другой рукой она закрывала глаза, вероятно, полные слез.

Жестом она дала понять, что хочет, чтоб мы прочли прямо сейчас. Джим подошел ко мне, и мы сели на диван. Элис сидела и рыдала, закрыв лицо уже обеими руками.

«Здравствуй, Элис!

Если ты читаешь это письмо, значит, я пропал без вести. Надеюсь, ты стойко и не очень болезненно перенесёшь тот факт, что я покину тебя насовсем. Я не могу тебе сказать, что случилось со мной, могу лишь сказать, что это нельзя исправить.

У тебя, наверное, так много вопросов, я постараюсь пояснить тебе все, как смогу. Я не буду лукавить и скажу, как есть, чтоб предостеречь тебя.

Возможно, ты уже поняла, я путешественник во времени. Все эти предметы в архиве на втором этаже я выменивал у людей тех времен, куда путешествовал, таковы условия возврата обратно. Со временем это становится хобби или коллекционированием, поэтому среди тех предметов есть бесценные вещи. Я надеюсь, что ты сохранишь все это, ведь эти предметы копились сотни лет всеми нашими потомками, тоже путешественниками.

Элис, прошу, не пытайся встать на эту же тропу, не пытайся найти меня. Если начать, то уже не остановишься. Я не хочу, чтоб это занятие забрало и тебя, как меня и твоего отца, ведь архив третьего этажа принадлежал ему и предкам, таким как он, путешественникам в другой мир. Это занятие и погубило его и Эмму. Прости, что тебе приходится узнавать об этом при таких обстоятельствах. Я обещал себе, что ты узнаешь об этом, когда будешь достаточно взрослая.

Я надеюсь, что ты не сможешь использовать этот дар, ведь в нашем роду за все века рождались только мальчики, и они могли перемещаться во времени или пространстве. И, так как меня нет рядом, учить тебя будет некому, и, на всякий случай, я сделал так, чтоб этот дом после меня уже не принадлежал нашей семье, ведь путешествовать в пространстве или времени получалось только из него и туда, где был этот чертов дом с 1537 года.

Элис, я понимаю, что жить обычной жизнью после всего пережитого будет сложно, надеюсь, твои друзья тебе помогут. Денег, оставленных у нашего семейного юриста, должно хватить на много лет, чтобы ты могла сохранить коллекции из архивов и начать новую жизнь.

Прости за все, с любовью, дядя Джон.

– Черт возьми! – выругался Джим, – это все правда!

Я поднял глаза от письма и посмотрел на Элис. Она смотрела на нас, но будто в пустоту, в ее красных глазах уже не было слез.

Тишину опять разорвал Джим: «Кто такая Эмма?»

Элис изменилась в лице. Я ответил: «Это её мама, идиот!»

– А, прости, Элис! – сказал Джим и повернулся ко мне, – Сам ты идиот!

– Ничего, Джим, – грустно сказала Элис, и через мгновение в её взгляде не стало отчаяния, а наоборот появилась решимость.

– Ты же не думаешь искать дядю?! – почти прошептал я.

Элис лишь хитро улыбнулась и задумчиво отвела взгляд.

Джим завопил: «Ты сошла с ума! Он ведь написал, что нельзя! Это же смертельно опасно! Марк, Марк скажи ей!»

И Джим, и Элис посмотрели вопросительно на меня. Я медленно заговорил: «Чисто гипотетически, если ты бы захотела повторить путешествие дяди, то как ты это сделаешь? Ведь предков нет рядом, чтоб научить тебя? Так он написал в письме!»

– Еще один ненормальный! – закричал Джим.

– Вот вы мне и поможете! – убедительно ответила она.

– Я ни за что в этом участвовать не стану! – закричал Джим, – да вы о чем вообще? Психи! Оба!

Повисло молчание, которое продолжалось несколько минут. Мы смотрели друг на друга по очереди, и у каждого в глазах разные эмоции сменяли другие. И Элис заговорила: «Друзья, сами подумайте, есть ли у меня причины не искать дядю, и есть ли у меня причины оставить все как есть. Здесь и сейчас у меня ни семьи, ни понимания как жить дальше, а попытавшись, я смогу все вернуть и узнать, какая моя семья и, в конце концов, кто я сама!»

Джим молчал, явно ожидая, как я отреагирую на ее слова. Мне очень хотелось сказать Элис, что теперь я ее семья, и я помогу ей во всем. Но даже мне самому показалось это глупым и эгоистичным. И во мне самом боролись страх и любопытство, что может быть дальше.

– Я с тобой! – сказал я смело.

– Спасибо, Марк, за помощь! – ответила она.

– Нет, ты не поняла. Я не собираюсь просто помогать тебе! Я пойду с тобой! – продолжил я.

– Видел бы ты себя, Марк… – засмеялся Джим, – прям герой романа. Это тебе не книги и фильмы! Это может быть опасно! И вместо того, чтоб отговорить Элис, ты хочешь ей помочь.

– Он прав, Марк – сказала Элис.

– Джим, посмотри на Элис, ее не остановить. А я, если не пойду с ней, буду жалеть всю жизнь. Последних трех лет сожалений мне достаточно! – на последней фразе я перевел взгляд от Джима на Элис. – И тем более, какой дурак откажется от такого приключения?! Извини за дурака, Джим.

Все засмеялись. Чувствовалось, что накал эмоций уже утих.

– Ладно, с чего начнем?! – спросил Джим. Мы посмотрели на него удивленно, – я просто буду с вами пока, но ни в какие путешествия по времени я не отправлюсь и буду вас отговаривать, по возможности. И вообще, Марк, почему ты решил, что ты можешь отправиться с Элис, ведь ты не из их семейки? А ты, Элис, почему думаешь, что сможешь, ведь ты девочка, а не мальчик, как все, кто путешествовал? Я внимательно читал письмо! – с умным видом сказал Джим.

– Не достаточно внимательно… – сказал я.

– Но задаешь хорошие вопросы! – продолжила Элис, – дядя сказал, что рождались только мальчики, поэтому он не может знать, могут ли путешествовать девочки.

– А-а-а… – задумчиво процедил Джим.

– И отец Элис брал в путешествие ее маму, – продолжил я, – значит, возможно брать других людей.

– Ну вот, хотел вам помешать, а сам все подсказал! – недовольно сказал Джим, и мы рассмеялись.

Взяв в руки письмо, я сказал: «Джон пишет, что он мог бы тебя научить этому, и что это возможно только в этом доме, поэтому он и избавляется от него таким образом. Значит, у нас есть главное – это дом, и осталось найти подсказки или, может, инструкцию предков, ведь за почти пятьсот лет знания могли утеряться, и кто–то должен был их записать».

– Я тоже так думаю! – воскликнула Элис, – может Леонард что-то знает? Джим, ты мог бы позвать его.

Джим, тяжело вздохнув, поднялся с дивана и вышел из кабинета. Элис протянула мне руку и сказала: «Марк, спасибо за все. Я и подумать не могла, что могу хоть на кого–то положиться в своей жизни!»

– Я же сказал, что больше не оставлю тебя! – взяв ее руку, сказал я.

Мы с Элис вздрогнули от неожиданного появления Джима: «Не успел вас оставить, а вы уже…»

– Вы хотели меня видеть мисс Элис? – перебив Джима, сказал Леонард.

– Леонард, присядьте! Расскажите, пожалуйста, все, что знаете о путешествиях дяди.

– Ха… о путешествиях! – усмехнулся Джим.

– Я не знаю абсолютно ничего! Могу сказать лишь, что перед тем, как исчезнуть, он проводил время в библиотеке и в архиве второго этажа, изучая что-то. Иногда он приносил откуда-то книги, карты и свертки. И после путешествий уносил обратно.

– Это все, Леонард? – Элис понизила тон, – А про моего отца можете сказать что-то?

– То же самое, он бывал в библиотеке и, в основном, проводил время в архиве третьего этажа, перед путешествием. – Договорив это, Леонард поднялся со стула, – с вашего позволения, я пойду.

Я сразу заговорил: «Итак, мы узнали две вещи, у нас есть два дня до появления Стивена и оба путешественника посещали библиотеку и свои архивы».

– Значит, надо начать с библиотеки! – воскликнула Элис.

– Нет! Надо начать с еды! – воскликнул Джим.

Мы с друзьями сидели за большим столом кухни-столовой и беззаботно разговаривали и смеялись, как во времена, когда были детьми. Никто и не пытался обсуждать новые события, как будто боясь спугнуть эту ностальгию и давно забытые чувства. Даже Леонард, глядя на нас, оживился и с большим удовольствием заваривал чай и доставал на стол все, что было в ящиках кухни и холодильнике.

– Леонард, садитесь к нам! – сказала Элис Леонарду, стоящему в углу кухни, – пожалуйста!

– Мисс Элис, я никогда… – Леонард был сильно смущён.

– Прошу, Леонард! – перебила его Элис.

Пока Леонард садился на высокий стул, Элис, наливая ему чай, спросила, – Леонард, я только сейчас подумала, а что будет с вами после продажи дома? Ведь вы почти всю жизнь прожили здесь…

– Я не знаю… – ответил Леонард грустно, опустив глаза на кружку чая.

Повисла минутная тишина, все почувствовали грусть и не знали, что сказать.

– Мы это исправим! – громко сказала Элис, выходя из-за стола, – Марк, Джим, идемте! – Элис устремилась к выходу кухни, перед этим погладив по плечу Леонарда.

– Да, Леонард, не волнуйтесь! – сказал я, последовав за Элис.

А Джим просто пожал плечами, встретившись взглядом с Леонардом. Элис почти бегом поднималась по лестнице на верхний этаж в библиотеку. Мы с Джимом бежали за ней.

– Что будем искать? – спросил Джим.

– Надо искать любые странные или необычные книги! Может быть, в них будут подсказки или инструкции! – скомандовала Элис, – Марк ты бери этот ряд, Джим этот, а я дальний – Элис показала руками на три высоких стеллажа из светло–коричневого дерева.

Мы молча разбрелись по своим рядам смотреть книги. Услышав грохот падающих книг от Джима, мы с Элис почти хором крикнули: «Джим!»

– Аккуратней с книгами! – добавила Элис.

– Все книги ставь на свои места! – заключил я.

– Хорошо-хорошо… Раскомандовались тут! – процедил Джим.

Спустя примерно час, Джим вышел в зал перед стеллажами и упал на диван: «Я все!»

– Все! – опять в один голос воскликнули мы с Элис.

– Да… а что искать-то вообще?! – безразлично спросил Джим.

– Я с ним согласен! – сказал я, ложась на другой диван, глядя в уже темное небо через стеклянные своды крыши, – надо хорошо подумать, что мы ищем?

Глядя в небо, я вспомнил, как мы делали то же самое вместе с Элис в детстве. Тогда мы оба помещались на этот диван, лёжа с разных сторон, головами друг к другу. Я с усилием прервал поток воспоминаний и стал размышлять, что могут делать здесь папа и дядя Элис перед путешествием. И у меня назревали только два варианта, но сил их озвучить уже не было, веки моргали все медленнее, пока не закрылись совсем. Казалось, что я уснул буквально на несколько секунд, после чего Джим небрежно столкнул меня с дивана. Приходя в себя от дремы, лежа на полу лицом вниз, я подложил правую руку под голову. Пол в библиотеке, почти как и во всем доме, был дощатый. Прямо перед моим лицом одна доска сильно оттопыривалась, я надавил на нее свободной рукой, она поддалась, скрипнула и вернулась в свое положение, когда я убрал руку.

– Тайник! – воскликнул я, – надо искать тайник! Не в книгах!

– Опять вспомнил книгу про искателей сокровищ?! – усмехнулся Джим.

– С чего начать, Марк? – спросила Элис.

– Книги – это слишком просто, слишком на виду. Тайник – это главная моя версия, – я поднялся с пола. – Ищите следы трения на полу, стенах или полках!

– Трения?! – со смехом переспросил Джим.

– Да, трение от перемещения предметов! – я пояснил специально для Джима, укоризненно посмотрев на него. – Стертая краска и тому подобное.

– А, понятно! Типа, как полукруглый след на полу от дверцы шкафа? – не унимался Джим.

– Да-да! – нетерпеливо высказалась Элис.

– Примерно, как тут? – спросил Джим, показывая рукой в конец ряда стеллажей с книгами, которые он проверял.

– О, господи! Сразу не мог сказать?! – воскликнул я.

– Команда была смотреть только книги. И зови меня просто Джим! – отшутился Джим, а Элис тем временем была уже там.

Подойдя, я увидел небольшой полукруглый след на полу, примыкающий к середине стеллажа, где перегородка разделяла большую длинную полку. Элис сразу нетерпеливо стала царапать нижнюю полку с книгами, пока не поранила ноготь и взвизгнула.

– Элис, не торопись. Это явно не просто дверца шкафа, – сказал я, освобождая полку от тяжелых книг.

Убрав книги, я не увидел ничего, что было похоже на какой–то механизм. Поводя руками по всему периметру полки, я озабоченно сел на пол.

– О-о, наш умник Марк не знает что делать?! – засмеялся Джим, – отойди в сторону!

Джим положил обе руки на нижнюю часть полки и стал прилагать усилия сдвинуть ее. Не успел я тоже позлорадствовать, как полка подалась и выехала вперед, повторяя круговое движение на полу.

– Грубая сила иногда может быть не хуже ума! – воскликнул Джим.

Я тут же подскочил и встал на колени перед тайником, закрыв его собой. Элис как бы покашляла, давая понять, что ей надо тоже посмотреть.

– Прости, Элис – я отодвинулся в сторону.

Элис стала не спеша доставать по одной вещи из тайника. Это были цветные фотографии. На фотографиях была она разного возраста, по убыванию. Она смотрела фотографии и передавала нам по очереди. Мое сердце замерло, когда на первой же фотографии я увидел ее в возрасте пятнадцати лет, видимо, незадолго до того, как мы попрощались. Дальше были ее фото с дядей, как она читает, играет и даже фото с нами. На этом фото мы праздновали ее день рождения, ей было 13 лет, дяди не было тогда, и она очень хотела, чтоб мы пришли, я подарил ей цветы из маминого сада, на фото она нюхает их, держа в руках.

– Погоди-ка, твой дядя знал, что мы тут были тогда?! – спросил Джим.

– Конечно! Он знал все о вас! – Элис удивилась так, будто говорит очевидные вещи.

– Получается, он одобрил наши кандидатуры на роль твоих друзей? – спросил я.

– Это прозвучало как-то нехорошо, но, в общем-то, да, – после паузы Элис продолжила, – Я не понимаю, зачем здесь эти фотографии? Это дядя их положил? И для кого? – сказала Элис, взяв в руки последнюю фотографию, на которой она была совсем ребенком. Элис сильно зарыдала, и сквозь слезы продолжила, – а эти письма… я помню их, я их писала маме и папе, пока не потеряла надежду, что увижу их снова. Сейчас я даже в руки их боюсь брать…