Беременна по приказу

Покусанное ухо и потерянная любовь – это только начало. В гостях мама мне ничего не сказала. Зато дома оторвалась по полной. Она впервые в жизни отхреначила меня ремнем. А как орала! Мол, я, мальчик, подрался с девочкой! Которая к тому же младше меня! В то, что я просто оборонялся от свирепой фурии, мама верить отказывалась. И чтобы добить окончательно, лишила до конца лета компьютерных игр. Тогда они только появились, и для любого мальчишки немного пострелять в компьютерных монстров или погонять на машинках было важно. Да я все уроки в школе ждал этого момента. Старался быстрее сделать домашнее задание. А тут… Лето – и такой облом из-за мелкой гадючки.

Ночами я лежал и придумывал самые страшные картины, как Кнопка мучается и страдает. Вот она плывет на корабле, который терпит крушение, и оказывается… на необитаемом острове! Или нет, лучше она попадает в племя людоедов. Я даже отчетливо видел вождя, который недовольно щупал Кнопку и ворчал: «Совсем худой, будем из нее суп варить».

Я мечтал, чтобы Кнопку стырыли марсиане и там, у себя на Марсе, поглумились над ней, проводя различные опыты. Да я даже представлял, что Кнопка попала в цирк и исполняет трюки на арене вместо обезьянки!

Кнопкина маман, тетя Манюня, мне нравилась – всегда веселая, прикольная. Но я отказывался ездить с мамой к ней в гости из-за Кнопки. И даже став взрослым, не раз отклонял приглашение. На что моя мама рассчитывала, когда мечтала, что я женюсь на самом главном враге в своей жизни?

Единственный человек, который ко мне отнёсся с пониманием после той потасовки, был отчим. Он мне прямо сказал: «Никита, дело не в Кнопке, а в тебе. Хочешь нравиться красивым девочкам – изменись. И тогда тебе никакие подушки будут не страшны».

Он же отвел меня в местный футбольный клуб. Сначала было тяжело, потом я втянулся и полюбил этот вид спорта. Да и внешне я изменился, превратился из рыхлого подростка в мускулистого парня. И стал нравиться девчонкам.

…Я смотрю на взрослую Кнопку и признаю: хорошенькая. Выразительные зеленые глаза, пухлые губки, пушистые светлые волосы. Но не мой тип. Мне по душе высокие девушки, темненькие, с ногами от ушей и бюстом достойного размера. Так что зря мама Таня, тетя Галя и тетя Маша надежды питают. Я даже на работу маленькую бестию не возьму. Или… возьму? Вон неразлучные подружки какой концерт по мобильнику устроили, слезами захлебываются, мне даже кажется, что я запах валерьянки по вайфаю чувствую. А тут еще и тяжелая артиллерия, тетя Галя, подоспела. Они же мне мозг по зёрнышку выклюют, если по их не сделаю. Да и психолог новый гимназии нужен. А что касается Кнопки, сам виноват, перепугал девушку. Вот она и вооружилась. Так, где ее заявление? Подписываю. На этом всё! Чисто деловые отношения.

Теперь пора заняться воспитательным процессом. Ох, и достала меня эта Кошкина! Вчера на физре комедию разыграла. Мол, ногу подвернула, отнесите меня в класс на ручках, Никита Никитович. Я, конечно, не повёлся, дал совет: «Ножку повредила, Кошкина? Ничего страшного, у тебя еще три конечности есть, целые и невредимые, сама до класса доползёшь». Вот гадкая девица и решила отомстить, подговорила пятиклашек на диверсию. Брюки, конечно, жалко, но разборку с родителями девочки затевать не хочется. Поэтому я выбрал метод не материального, а морального возмещения. Выгнал королеву школы на стадион, пусть на своих двенадцати сантиметрах побегает, а потом на благо родного учебного заведения потрудится: самолетики, которые младшеклассники запускали, уберет. Во время этого занимательного процесса почувствовал взгляд. Поворачиваюсь и вижу Кнопку, которая пялится на меня из окна. Делаю вид, что она мне неинтересна. Но поток ветра так забавно и даже красиво развевает рыжеватым костром Кнопкины волосы, что я не удержался и залюбовался этим чудесным зрелищем, потому что школьное окно отражается в стёклах припаркованной машины.

Конечно, повышенный интерес к новому психологу у меня от неприязни, которую к ней испытываю. Решаю, что чем меньше мы будем видеться в течение рабочего дня, тем лучше. Но на большой перемене, на улице, снова наткнулся на Елену Борисовну. Она тащила на хрупких плечах пьяного старика.

Пусть Кнопка мне неприятна, но она всё же женщина. Я помог довести пьяницу. По дороге выяснилось, что это родной дед Кнопки. Бухой вдребадан, но весёлый. Меня выпить пригласил. А я, между прочим, не против. Но только не сегодня, мне еще руководить педагогическим коллективом. А вот на завтра я с удовольствием принял бы его приглашение. Дедок забавный, с таким точно не соскучишься, а мне сейчас чуток веселья как таблетка анальгина для распухшей от проблем головы.

После обеда заявилась Вика. Видеть бывшую жену – та еще радость. Но я сам просил ее о встрече, чтобы… попросить родить ребенка. В воскресенье, сидя в баре с друзьями, мне эта мысль казалась вполне здравой. Сейчас я понимаю, что на самом деле идея-то дурацкая. Но раз уж бывшая пришла, я отважился обратиться к ней с просьбой, которая нормальному человеку явно показалась бы, мягко говоря, странной. И всё же почему бы и нет, собственно? Ведь именно из-за Виктории я попал на огромные деньги.

Взяв Викторию в жёны, я прекрасно понимал, что моя красотка рождена, чтоб деньги сделать пылью… Пахал, как буйвол, чтобы у любимой женщины всё было. Но многого ей дать всё равно не мог. Зато если появлялась хоть малейшая возможность порадовать супругу, я не отказывался.

В один прекрасный день Вике захотелось стать автоледи. Не знаю, как она получила права, возможно, купила. Или… поимела еще каким-то способом, о котором мне даже думать противно. Но раз есть права, значит, нужна машина. Я взял кредит и вручил любимой на день рождения ее четырехколесную мечту. Вика радовалась как девочка.

А через два дня она сбила человека. Нет, не насмерть, и семья пострадавшего предложила решить дело миром. Сумма, которую потребовали эти люди, для учителя физкультуры была огромной. Но я нашел деньги. На свою голову…

От грустных мыслей меня отвлекла Кнопка. Она неожиданно появилась на пороге моего кабинета.

– Никита Никитович! Мне ваша помощь нужна.

– Чем могу быть полезен, Елена Борисовна?

– Мне нужно тяжелую вещь отнести. Ну что ты так на меня смотришь, Кит? Возможно, Дина просила в таких случаях помочь парней из старших классов, но я, кроме тебя, еще никого не знаю, а у брата Мишки уроки уже закончились. Ты мужик или как?

Конечно, мужик. Я встал и пошел за Кнопкой. Она подвела меня к внушительной коробке, на которой было нацарапано: «Отработанный материал. Отнести в подсобку». Задача ясна. Я ухватил короб. Елена Борисовна подхватила еще одну коробку, небольшую, и потопала за мной. Подсобка со всяким школьным хламом в подвале, на первом этаже. Тусклая лампочка еле освещала ступени, ведущие вниз. Внизу кромешная темнота. Где тут выключатель, чёрт его знает. Мы сбросили коробки в свободный угол. Внезапно под ногами что-то с писком метнулось…

– Мышь! – взвизгнула Кнопка громче, чем пожарная сирена, и… отчаянно повисла у меня на шее, поджав ноги.

– Ты уверена? – спокойно спросил я, крепко прижимая ее к себе, подхватив под твердую, как орех, попу, чтобы удержалась. Мне даже стало немного смешно. – Мышка испугалась мышки!

– Да! – Кнопка буквально затряслась от страха.

Ее волосы, такие мягкие и шелковистые, приятно щекотали мне подбородок. Я удивился, но на ощупь Кнопка вполне ничего, приятненькая. Да и грудь хоть и небольшая, зато высокая, упругая. Я ее отлично чувствую. И даже на минутку забываю, что у меня на руках неприятная особа.

– Эй, хто тут? – раздался сверху громкий голос. – Есть хто аль померещилось?

Это уборщица баба Люся услышала крик из подвала и проявила бдительность. Если она нас застукает, то неправильно поймет, а следовательно, всё неправильно поймет и вся гимназия.

Свет сверху от открытой двери упал вправо от нас, и я увидел, как глаза Кнопки вновь вспыхнули страхом. Чёрт, в углу притаился скелет из кабинета биологии, отправленный на пенсию, и теперь его замечательно видно. Эффект неожиданности еще никто не отменял. Кнопка сейчас снова завопит, и прощай, конспирация. Я зажимаю своими губами ее рот. Конечно, я и не думал ее целовать, просто это получилось как-то само собой… Иначе прощай, маскировка…

Послушав тишину, баба Люся успокоилась и закрыла дверь. Слава богу, не на ключ.

Кнопка разжала руки и сползла с меня.

Возникла неловкая пауза. Она нарушила ее первой:

– Ты меня специально сюда заманил, чтобы дитёнка сотворить? Зачем он тебе так нужен, Кит?

Мне неловко от ее вопроса, и я попытался ответить грубо:

– Не твое дело! Будь ты последней женщиной на Земле, я к тебе точно не обращусь.

Кнопка высоко вскинула бровки. В тусклом свете лестницы это замечательно видно.

– Да неужели? А кто меня просил об этом после пятиминутки? Память подводит, господин директор? Рановато начинаете…

Я отвернулся и начал подниматься по лестнице. Кнопка двинулась за мной, что-то ворча под нос. Я разозлился. Вот дьявол! Буквально на минуточку расслабился, можно сказать, отдался приятным ощущениям – и опять получи, фашист, гранату! Что я должен ей ответить? В воздухе вновь запахло жареным. Мы поднялись на последнюю ступеньку. Сейчас я открою дверь, и мы разойдемся в разные стороны, как корабли в море. Конечно, я болван! Даже если женщина совсем не нравится, даже если она самый страшный сон из твоего детства, всё равно не стоит вот так…

Я попытался по-дружески обнять обиженную фурию.

– Кнопка… Прости… Чёрт попутал…

– Пошел нафиг!

Она сильно толкнула меня в грудь. Я отшатнулся и спиной открыл дверь. Мы вышли в коридор. Зеленые Кнопкины глазищи мечут молнии. Я понимаю: такие, как она, подобного не прощают, начнется война….

Елена

Домой после первого трудового дня, перенасыщенного событиями, я вернулась уставшая и грустная. Столько новых впечатлений! Одна подвальная мышь чего стоит! Мышей и крыс боюсь до обморока. Себя не помню, как увижу мерзкую тварь. Могу заорать, могу сознание потерять. Сегодня, когда увидела мышь, у меня чуть сердце не выскочило из груди от страха. Совершенно непроизвольно, можно сказать, инстинктивно, прыгнула к Никите на шею. Решила, что самое безопасно место в подвале – это он. Если что, пусть мышка его первым сожрет. А вот дальше был сюрприз. Китёныш повел себя не как гадёныш, а нежно поддержал меня за попу и… полез целоваться. Но я не успела в мечтах даже примерить свадебное платье и родить первенца, как этот гад завил: «Будь ты последней женщиной на Земле…» В этот момент я даже о грызуне забыла. Так больно и обидно стало! Если я ему так противна, к чему тогда был поцелуй, самый настоящий, жаркий и страстный?

Я скинула обувь и прошла на кухню. Мишки дома не было, гоняет с пацанами на своем скейте. Отец уже уехал в очередной рейс, дома была только мама. И тоже грустная.

– Борщ будешь? – спросила она.

Я кивнула и села за стол.

– Что у нас новенького?

– Новенького? Пока одно старенькое. Вот, например, была абсолютно уверена – моё место в сердце твоего отца. Выяснилось – сижу у него в печёнках и выношу мозг! – Мать поставила передо мной тарелку борща, подала сметану и хлеб. – Приятного аппетита.

Понятно, родители повздорили. Досталось, естественно, отцу, но обижена мама.

Мама села рядом.

– А ты чего нос повесила, Кнопка? Никита обидел?

Я не хочу рассказывать подробно, просто киваю в ответ.

– Да! Очень сильно. Мама, скажи, у мужчин вообще есть логика?

Мама смеется:

– Кнопка, я тебе что, зря в детстве сказки читала? Вспомни свою любимую. Логика мужчин нам должна быть ясна ещё с детства. Помнишь, принц резко забыл, как выглядит Золушка, и заставил всех девушек королевства мерить её хрустальный башмачок? Ну что, борщ вкусный?

Я не успела ответить, так как в кухне материализовался дед Макар.

– Проспался? – повернулась к нему мать. – Ну когда ты уже пить бросишь, пап.

– Тихо, дочь, не трынди, лучше скажи, есть ли у тебя рассол – напиток завтрашнего дня?

– Как не быть! Возьми в холодильнике и садись борщ есть!

Дед уселся рядом и тут же заметил мое нулевое настроение. Поинтересовался, размешивая сметану в борще:

– Что, внуча, всё так плохо?

– Плохо, дед, аж реветь хочется.

– Внуча! Слезами горю не поможешь! Бухать надо!

– Папа! Прекрати искать повод для принятия алкоголя. Его в доме нет! Ты уже всё выпил. Должен же понимать, что так нельзя. Ты ведь человек разумный. Гомо сапиенс!

– Не, доча, я – особый подвид. Я это… Гомо бухиенс – человек пьющий. Или бухо сапиенс – пьянь разумная. Ты мне лучше скажи, поклонница Дарвина, кто внучу мою обидел?

– При чем тут Дарвин? – начинает умничать мама. – Автор термина «гомо сапиенс» – выдающийся ученый, ботаник и натуралист. Этого человека звали Карл Линней. Так в Википедии написано. А обидел твою внучку Никита, сын Танюни. У них с Кнопкой карма, что ли, такая, как друг друга видят, так чуть ли не в драку. А ведь оба взрослые люди!

– Ну… насчет драки ты, мам, преувеличиваешь. Но крови Кит у меня сегодня изрядно выпил.

– Не переживай, внуча, попадется мне этот кровопийца. Я ему организую донорский пункт! – проворчал дед, наворачивая борщ.

И тут случилось неожиданное.

Раздался звонок в дверь. Мама пошла открыватью. Я слышу голоса тёти Тани и… Никиты. Китёныш-гадёныш пришел к нам в гости? Да завтра же зима настанет.

Дед Макар заметил, что я изменилась в лице.

– Это он пожаловал, внуча?

– Кто «он»?

– Да Никитка Татьянин.

– Кажется, да.

– Отлично! – Дед отложил ложку и отодвинул пустую тарелку. – Сейчас начну разносить некоторым хорошее настроение вдребезги, – заявил он и направился в прихожую.

– Дед Макар! – раздался из прихожей радостный возглас тёти Тани. – Как же я рада тебя видеть.

– И я тебя, Таньша. Гостинчик старику принесла?

– А как же! Три бутылки.

– Дай же я тебя поцелую, Таньша. Какая ж ты все-таки замечательная. Лучше родной дочери ситуацию понимаешь! Кнопка, топай сюды, дорогих гостей встречать!

Я вышла к гостям и сразу заметила недовольную мину на лице мамы. Понятно! Она среагировала на известие о трех гостинцах.

Ну, дед Макар! Предатель! Продался за полтора литра! Целую в щечку Танюню, убиваю взглядом Китёныша-гадёныша. У этого мерзавца на самом деле прекрасное настроение. Он протягивает деду Макару руку. Дед жмет ее в ответ и выдает:

– Ого. А у тебя крепкое рукопожатие. Давно один живешь?

У Никиты мгновенно вытянулось лицо, а я едва не лопнула со смеху. Получай, Китёныш-гадёныш, так тебе и надо.

Мама зовет гостей в гостиную. Я тихонько спрашиваю у деда:

– Ты решил его извести, отомстить за меня?

– Конечно, внуча. Он тебе разбил сердце, а я ему раскрошу мозг. Хотя шучу. Лучший способ отомстить врагам, Кнопка, это стать счастливой. А лучший способ привлечь к себе внимание – полный игнор! Мужчиной, внуча, надо играть, как в крестики-нолики. Если ты для него нолик, то на нем надо поставить крестик.

Я полностью согласна с дедом. Принимаю решение – не замечать Кита. Мы с мамой и тетей Таней накрываем на стол, разговариваем на разные темы, обходя ту, что интересует всех – Никита и Лена. Наши мамы очень надеются, что мы хотя бы сможем работать вместе, раз уж большего не получается.

Все садятся за стол. Дед рад-радёхонек, что нашелся повод для выпивки. Мгновенно поднимает полную рюмку:

– Ребята, давайте пить дружно! Ну, разум, прощай… встретимся завтра! – Он опрокидывает в рот водку и даже не смотрит на закусь.

Мама и тётя Таня едва пригубили вино и теперь болтают, делясь последними новостями. Я тоже не любительница спиртного, выпила совсем чуток, а Кит за рулём. Пару раз он пытается со мной заговорить, но я отвечаю нехотя, сквозь зубы. Тогда Китёныш переключился на деда Макара, начал рассуждать о политике.

Дед почти заснул. Но приоткрыл один глаз и посмотрел на Никиту.

– Ты продолжай. Я всегда зеваю, когда мне интересно.

Я не хочу мешать увлекательной светской беседе, выхожу на балкон. Осенний вечер удивительно тёплый. Остро пахнет опавшей листвой. На душе грустно. Кто-то вышел на балкон. Я обернулась и увидела Никиту.

– Ты чего деда бросил, Кит?

– Он меня сам прогнал. Сказал, что надоел я ему хуже горькой водки. Лена, я хочу прощения попросить за свои слова. Нельзя такое говорить женщинам. Я виноват, прости, – вдруг говорит Китёныш, берет меня за плечи и смотрит прямо в глаза.

Мне хочется, как советует дед, поставить на нём жирный крестик. Но… Китёныш для меня как наркотик. После каждого общения с ним мне хреново, но я без него уже не могу, потому что одно его прикосновение, и я как под кайфом… ничего не вижу и не соображаю. Похоже, у меня развивается китозависимость.

– Ну, не молчи, Кнопка! Прости меня, я хороший, я исправлюсь. Ну что ты хочешь?

– Хочу к тебе в паспорт! – неожиданно для себя самой заявляю я.

– В паспорт? Что это значит, Лена?

Дурак? Или прикидывается? Конечно, Никита не дурак, просто делает вид, что не понимает. Потому что я, несмотря на извинения, навсегда так и останусь той самой последней женщиной на Земле. И еще канцелярской принадлежностью.

– Не бери в голову, Кит. Просто пошутила. Ты шутки понимаешь? Пошли, слышишь, нас дед Макар зовет.

Мы возвращаемся к столу. Дед недовольно бурчит:

– Оставили меня одного, наедине с этой… с водкой, сами виноваты.

– А ты и рад, наклюкался уже, – возмутилась я.

– Внуча, ты не права. Я стёкл как трёзвышко!

– А чего нас звал?

– Так пословицу озвучить.

– Какую еще пословицу?

– Трезвый пьяному не товарищ! А… средство передвижения. Вот и оттранспортируйте меня на диванчик, устал я что-то. – Дед попытался подняться из-за стола, но попытка не удалась. Он плюхнулся обратно.

Я махнула Никите рукой, мол, давай, выполняй, что сказано.

– Это уже второй раз за день, Кнопка! Я к твоему дедуле в носильщики не нанимался! – буркнул Китёныш, но деда поднял и довёл до дивана.

Званый вечер пошёл на убыль. Завтра рабочий день, мама и тётя Таня договорились встретиться в выходные и посидеть уже по-человечески. Мы с мамой выходим в прихожую проводить гостей, я стою рядом с Китом, и тётя Таня, которой вино всё же немного ударило в голову, вдруг роняет слезу.

– Манюня, ну ты только посмотри на наших деток! Как смотрятся вместе, а? Ну, просто созданы друг для друга.

– Согласна с тобой, Таня, – кивнула мама. – Но между ними как черная кошка пробежала.

– Жаль, Маша. А какие бы у них для нас внуки получились! Но Никита наследника ни в какую не хочет…

Я попыталась прервать этот эмоциональный диалог:

– А ничего, что мы с Никитой тоже здесь присутствуем? Вас не смущает?

Подруги в последний раз расцеловались, и дверь за гостями закрылась.

Я снова ничего не могу понять. По моим данным, Китёныш просто мечтает о младенце. Несостыковка, дьявол! Но мне сейчас не до этого. Вино, что я выпила, сняло напряжение, и я едва дошла до кровати и вырубилась, как младенец.

Утром я летела в гимназию словно на крыльях. Пусть у меня нелады с директором, но трудиться психологом мне очень нравится. Сегодня консультации. Психологическое консультирование – это работа по конкретному запросу родителей, учителей, учащихся. Например, когда у ребёнка ступор при вызове к доске, или он не может найти общий язык с одноклассниками. Вот и мой кабинет. Я села за стол. Внезапно дверь открылась. На пороге Никита Никитович и утка-биологичка.

– Елена Борисовна, у Виолетты Романовны сложилась непростая ситуация, ей срочно нужна ваша психологическая помощь.

Вчера, когда мы выходили из подвала, по закону подлости в коридоре наткнулись на утку-биологичку. Ох, как она на меня зыркнула! Если бы взглядом можно было убить, она бы меня испепелила. Уверена, что сейчас эта счастливая обладательница пухлого клюва вместо губ явилась неспроста. Явно что-то задумала…

* * *

Причину, по которой биологичка явилась ко мне в сопровождении директора, озвучил сам директор:

– Елена Борисовна, в классе Виолетты Романовны бунт. Седьмой «Б» сорвал урок и требует, чтобы учительница биологии и по совместительству их классная руководительница выполнила обещание.

– Так в чем дело? Пусть выполняет, – удивилась я, доставая из письменного стола нужные мне бумаги.

– Но я не могу! Вы даже не представляете, что они от меня требуют! – вскинулась биологичка.

– Так объясните мне, Виолетта Романовна.

– Чтобы я килограмм лимонов съела!

Такого я не ожидала.

– Вы имеете в виду цитрусовые плоды?

– Конечно!

Ну да, если бы речь шла о лимоне в денежном эквиваленте, уверена, утка бы его за обе щеки склевала.

– А с чего вдруг такое неожиданное требование? Расскажите о сложившейся ситуации с самого начала.

Утка крякнула, то есть вздохнула, и изложила свою дурацкую историю от начала и до конца. Я поняла следующее.

Виолетта Романовна и ее ученик седьмого «Б» Виктор Хитрецов уже не первый год не находили понимания друг у друга. А если уж совсем откровенно – друг друга терпеть не могли. В первую же неделю сентября двоечник Хитрецов умудрился нахватать пар по всем предметам.

– Ну что, Хитрецов, – потирала ручки с идеальным маникюром биологичка. – Тебе в прошлом году шанс дали, не отчислили. Ты обещал, что в новом всё просто отлично будет. Но у тебя за одну только неделю столько прогулов и неудовлетворительных оценок, что я имею полное право настаивать на твоем отчислении. Завтра же на педсовет с родителями!

Весь день несчастный Витёк ходил за учительницей, выпрашивая шанс исправиться. Завёл свою песню о прощении и во время чаепития, которое состоялось после уроков по поводу дня рождения Светы Мухиной. Светочка принесла три торта, ребята согрели чай. Хитрецов крутился возле классной руководительницы и ныл:

– Виолетта Романовна, давайте я за вами поухаживаю, вот тарелочка с тортиком, вот чай с лимончиком.

– Хитрецов, зря ты мне в чашку лимон положил. Ненавижу эту кислятину! И не уговаривай, Хитрецов! Ни за что пить чай с лимоном не буду. Разве что чудо случится, и ты все двойки на пятёрки исправишь. Тогда я целый килограмм лимонов без чая и сахара съем! Честное учительское!

Конечно, Виолетта Романовна пошутила. Налила себе другой чай, без лимона.

На следующий день состоялся педагогический совет. Хитрецов сидел в печёнках у многих учителей, но, с другой стороны, всем было жалко пацана. В итоге вынесли решение: Витя должен за две недели исправить все двойки.

Внезапно Виолетта Романовна простудилась, взяла больничный. Вышла она буквально на днях, в первых числах октября. Сегодня на классном часе положила на стол журнал и произнесла:

– Ну-с, как вы знаете, я долго отсутствовала и теперь хотела бы послушать о ваших успехах. Начнём с тебя, Хитрецов! Надеюсь, ты помнишь о сочувствии, проявленном к тебе на педагогическом совете, исправил хоть что-то?

Виолетта Романовна надеялась, что Хитрецов ничего не исправил и его наконец-то отчислят. Но…

– Я всё исправил. На пятёрки! – вдруг ответил неисправимый двоечник и второгодник Хитрецов.

– Не дерзи! – хлопнула ладошкой по столу биологичка. – Что у тебя по алгебре за последнюю контрольную?

– Пятёрка! – выпалил Хитрецов.

– Я тебя серьёзно спрашиваю! – ещё больше рассердилась учительница.

– А он не обманывает! – вступилась за одноклассника Света Мухина. – У него и вправду пять.

– Ну ладно, – недоверчиво произнесла Виолетта Романовна. – А по химии какие оценки?

– Две пятёрки!

– Это правда? – побледнела классная.

– Правда! Правда! – затараторила Мухина. – Можете сами в журнале посмотреть.

– История, русский, литература? – дрожащим голосом продолжила Виолетта Романовна.

– Пятёрки! У него по всем предметам пятёрки! – закричали ребята. – И даже по биологии, пока вас Надежда Семёновна замещала, Хитрецов до пятёрки подтянулся!

– И что, ни одной двоечки или хотя бы троечки? – с надеждой в глазах спросила Виолетта Романовна.

– Не-а! – подтвердил Витя и, подмигнув одноклассникам, протянул учительнице… несколько спелых лимонов. – Помните, вы обещали килограммчик откушать? Приятного аппетита, Виолетта Романовна.

Естественно, учительница отказалась. Но седьмой «Б» загалдел недовольно:

– Вы обещали, так делайте!

– Витька свое слово сдержал! А вы…

– Или ешьте, или мы учиться не будем!

– Вы честное учительское давали, а детям нельзя врать!

Биологичка в слезах вылетела из класса и помчалась за директором. Никита Никитович почесал свою репоньку и упрекнул подчинённую:

– Виолетта Романовна, вы за своими словами не следите, а я теперь что сделать могу? Семиклассники – переходный возраст, противные до жути, на своем стоять будут до последнего. Там одна Мухина та еще активистка с обострённым чувством справедливости. Да все классы бунтовать начнут. Кто-то действительно из чувства солидарности. А кто-то из чистого хулиганства, чтобы кипешь поднять. У нас же вся гимназия на уши встанет! Что вы наделали!