Беременна по приказу

– Ну что, вспомнила Никиту?

– Вспомнила.

– Ну и замечательно! – Тётя Галя деловито направилась к своему столу. – Давай, пиши заявление, я же тебя нетрудоустроенной не выпущу.

Я села, взяла ручку, лист бумаги и стала писать. Тётя Галя подошла к окну.

– Ой, а вот и Никиточка приехал! – радостно всплеснула она пухлыми руками.

– Где? – Я подскочила к окну и удивленно хмыкнула.

Высокий статный мужчина вышел из машины. Густая шевелюра, дорогой костюм. Гадкий Кит превратился в прекрасного лебедя. Ну если такое сравнение применимо к мужикам.

– Ну что, нравится? – толкнула меня плечом тётя Галя.

– Ага, – честно призналась я. – Вот только в детстве мы не особо ладили. Не думаю, что Никита Никитович мне обрадуется.

– А ты не раскрывай этот маленький секрет! – подмигнула мне тётя Галя. – Не надо! Пошли! – Она потянула меня в коридор.

Мне показались странными слова маминой подруги. Но в душе я была с ними согласна. Лучше начать знакомство с чистого листа, как говорится. Ну, а если Никита меня узнает, то тут уж ничего не поделаешь. Я положила свое заявление в папочку и прихватила с собой.

Тетя Галя шла рядом со мной и нашёптывала:

– Вот эта упитанная дама – завуч Надежда Семёновна, а вот эта сухонькая старушка – учительница литературы и русского языка. Обэжэшник Герман Иванович, физик Артём Петрович. А эти две… биологичка и «начальница», ну, начальные классы ведёт.

– Ой! – вырвалось у меня. – Их что, с конкурса красоты сюда отправили? Вместо привычных призов – короны, брюликов, шуб и выгодных контрактов – дипломы педагогов?

Тётя Галя одарила меня многозначительным взглядом.

Обе училки были что надо. Длинноногие, молодые, высокие – модели да и только. Я носом утыкалась в плечо что одной, что второй, тут поневоле закомплексуешь. Прелестница-биологичка – жгучая брюнетка. Брови, согласно моде, толще, чем у нашего соседа дяди Вахтанга. Вызывающая грудь неестественно большая, явно над ней потрудился пластический хирург. Губки накачанные, стандартной «уточкой», так и кажется, сейчас крякнет: «Кря-кря!» Между прочим, меня эта мода тоже чуть было не задела. Я, когда начала встречаться с Богданом, хотела сделать себе такие же губки. Но мама отрезала: «Кнопка, только через мой труп! Я не переживу, если у моей дочери будут губы с эффектом запущенной стадии аллергической реакции».

А училка младших классов точная копия биологички, только волосы у нее светлые – такая же утка, только блондинка.

– Прошу ко мне! На планёрку! – рявкнул школьный босс, проходя мимо нас по коридору.

Учительский коллектив дружно потянулся в кабинет директора. Все расселись кто где.

Директор начал совещание. Говорил он чётко, быстро, все текущие дела разъяснили за десять минут. Под конец совещания начальница отдела кадров встала и обратилась к директору:

– Никита Никитович! Разрешите представить – Елена Борисовна Иванова, наш новый психолог. Прошу любить и жаловать.

Китёныш наконец остановил свой взгляд на мне. Всмотрелся, явно что-то вспоминая. Я протянула руку. В его глазах мелькнуло узнавание. И в следующую секунду он неожиданно произнёс:

– Ты?

У меня упало сердце. Узнал все-таки! Сейчас вспомнит детские обиды и… прощай, мечта.

Я улыбнулась и гордо вскинула голову.

– Я!

– Не может быть. Я не верю своим глазам. Ты существуешь?

В кабинете возникла заинтересованная тишина, как будто все замерли, ожидая продолжения сериала.

Я растерялась. «Ты существуешь?» Что за вопрос? Я должна была вымереть как мамонт? Или сейчас похожа на инопланетянку? Он заметил у меня антенки на голове, а вместо рук щупальца?

– Конечно, существую, Никита Никитович. Если не верите глазам, можете потрогать.

– Я обязательно вас потрогаю. Ой, простите…

Простите! Поздно, батенька, метаться! Твои утки на маленькую Кнопку теперь волком смотрят! Ты же, Китёныш-гадёныш, своим необычным вниманием меня подставил, привлёк пристальное внимание всех женщин педагогического коллектива. Утки явно видят в тебе потенциального селезня, а тут такое представление…

В этот момент прозвенел звонок.

Все вздрогнули и отмерли, зашевелились.

– Все по классам, коллеги, а вас, Елена Борисовна…

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» – почему-то пронеслось в моей голове.

– …Попрошу остаться.

Ну вот, угадала! Кнопка-телепат, не иначе.

– Я вся внимание, Никита Никитович, – спокойно сказала я, едва за последней учительницей захлопнулась дверь. – Вы бы хотели посмотреть мое резюме?

– На чертб мне ваше резюме! – ответил Кит. – Вы должны родить мне ребёнка!

Я остолбенела. Вот это да! Нормальное заявление! И он ведь это всерьез, судя по выражению лица, вон глаза просто полыхают надеждой!

В эту минуту, пока я приходила в себя и пыталась найти какие-нибудь связные слова, дверь распахнулась, в кабинет ворвалась тётка со сложным зачёсом и заорала с порога:

– Никита Никитович! Я к вам с претензией! Моего ребёнка обижают! Мой Вовочка постоянно жалуется! Почему такое отношение? Вы что, забыли? Я, между прочим, одна из главных спонсоров вашего учебного заведения! И председатель родительского комитета! Уделите мне минутку внимания. – Она оттолкнула меня крутым бедром и посмотрела, как на червяка в яблоке. – Милочка, не могли бы вы оставить нас наедине?

Китёныш, вот тряпка, не смог противостоять натиску танка, похожего на отдышливого дракона.

– Елена Борисовна, будьте добры, зайдите, пожалуйста, через тридцать минут. Я сейчас занят.

Я вылетела из кабинета директора. В коридоре меня поджидала тётя Галя, сгорающая от любопытства.

– Ну как всё прошло, Леночка? О чём вы договорились?

– Не успели, тётя Галя. На него без объявления войны напала спонсорша. Он сейчас отбивается.

Кадровичка понимающе хмыкнула:

– Понятно… Это Соловьёва.

Я решила прояснить ситуацию.

– У меня вопрос. А какое у директора образование?

– Учитель физкультуры! А еще он один из лучших футболистов нашего региона.

Та-ак, всё ясно. Чердак, давший трещину в детстве, окончательно разрушен от частых попаданий мячом. Задаю следующий вопрос:

– А почему уволилась прежний психолог?

– Так в декрет ушла.

В декрет? Ёлки-палки! Устами младенца глаголет истина. Это я про Мишку. Братец прав: директор больной на всю голову. Китёныш – шизофреник, и сдвиг у него конкретно по психологиням.

– Ну, пойдем, я тебе кабинет твой покажу, – потянула меня за руку тётя Галя. – Это здесь рядом, между прочим, будешь сидеть через стенку с директором. Между комнатами даже дверь есть.

Ну, Китёныш, ну, мерзавец! Он, значит, всех психологинь под бочок селит, чтобы оплодотворять было легче. А что, и на основном поприще трудишься, и на детопроизводственном. Совмещает, так сказать, приятное с полезным.

– Тёть Галь, я заметила, что в директорском кабинете есть предбанник. А где секретарша? Тоже в декрете?

– Почему в декрете? – удивилась тётя Галя. – Приболела Дарья Григорьевна, да серьезно. Но это и немудрено в ее-то возрасте, шестьдесят ведь стукнуло. Но работает наша Даша. Говорит, мол, дома от тоски сдохнуть можно, да и к пенсии прибавка.

Я делаю новый вывод: секретарши как возможный инкубатор Кита не интересуют. Его привлекают исключительно психологини. Но зачем ему столько детей? Вопросов к крестной у меня еще много. Она словно угадала мои мысли и предложила:

– А давай-ка перед тем, как ты устроишься в своем кабинете, завернем ко мне. Чайком побалуемся перед началом трудовых будней. Это для учителей и учеников звонок, а мы с тобой люди вольные, от «дзынь-дзынь» не зависим.

Мы свернули с маршрута и направились в отдел кадров. В комнате явно чувствовалась женская рука. Тут имелся чайник на тумбочке, из которой крёстная вытащила печенье и конфеты.

– Присаживайся, Лена, почаевничаем, поболтаем.

Закипел чайник, тётя Галя бросила в чашки по чайному пакетику. Я поболтала пакетик в кипятке и попросила:

– Тёть Галь, расскажи мне о Никите, что знаешь.

– Запала? – улыбнулась крёстная. – И это неудивительно. Хорош!

– Не скрою, внешне он мне понравился. До мурашек! – призналась я. – Вот только странный он какой-то. Знаешь что заявил, когда мы наедине остались?

– Что? – Крёстная даже отложила надкусанную конфету, так ей интересно стало.

Я сделала многозначительную паузу, а потом изрекла:

– Сказал, что я должна родить ему ребенка!

– Батюшки святы! – ахнула тетя Галя. – Святые угодники! Ничего себе заявленьице. Неужели ты ему настолько понравилась, что он вот так сразу серьезно… настроился?

– Да ничего он не настроился! Отношения между мужчиной и женщиной так не начинаются! Бред какой-то…

– Не начинаются, Кнопка. И знаешь, что еще странно? Никита ведь детей никогда не хотел. Категорично причем. Я случайно узнала. Мечтал для себя пожить. Уж сколько у него из-за этого ссор с матерью было. Танюша очень внуков хочет. Может, одумался? Ведь за тридцать уже, понял, что время под горку пошло.

– Может, и понял, – я пожала плечами. – Только я ничего не поняла. Согласись, что подобное поведение не совсем нормально. Я слышала, что Никита на данный момент одинок?

– Это так, Леночка, развелся не так давно.

– Может, супруга детей хотела, а он возражал?

– Как раз нет. Вика его тоже не желала с горшкамипамперсами возиться. Тут у них полная гармония была.

Я тяжело вздохнула. Хоть и чокнутый Китёныш, но я понимала: он мне нравится. Сильно нравится. На секунду даже представила наш с ним процесс детопроизводства, и так сладко на душе стало. Мои радужные мечтания прервала крёстная. Она тронула меня за руку.

– Эй, Кнопка, ты о чем замечталась, чему улыбаешься? Бери-ка еще конфетку, я так их люблю, что целую коробку могу схомячить. Слушай, а почему бы тебе, в самом деле, Никитушке ребёнка не родить, раз просит? Это ж какое бы счастье для всех было!

Я посмотрела ей прямо в глаза.

– Честно, тёть Галь? Я не против. В виде бреда. И родить, и воспитать, и образование дать. Но, понимаешь, хочется, чтобы всё каким-то нормальным образом произошло. А не по директорскому приказу. «Ленка, ты должна мне родить ребёнка!» Нет, это нормально? Распорядился, командир! И что мне прикажете делать? Заявить в ответ: «Как скажете, Никита Никитович!» и принять удобное положение для зачатия?

– Ох, Кнопка, и фантазёрка ты! – рассмеялась крёстная.

– А что еще делать, когда тебе в первый рабочий день такое заявление выкатили? Тёть Галь, расскажи мне еще о Никите, о его семье.

– Хорошо, у нас есть немного времени. Слушай. Ну, ты знаешь, мы три подружки с детства: мама твоя, Таня и я. Не прервалась наша дружба, и когда окончили школу. Все мы поступили учиться в педагогический институт на факультет иностранных языков. Танечка первой встретила свою любовь – молодого привлекательного парня по имени Никита. Жених был не из нашего города, а из областного центра, из зажиточной семьи, но Таню там приняли и полюбили. Сыграли свадьбу. Через год у пары родился сын, которого тоже назвали Никитой. Казалось бы, живи да радуйся, но… Никита-старший оказался бабником и пьяницей, стал изменять. Счастливая Танечка долгое время ничего не замечала. Но сколько веревочке не виться, всё одно, конец будет. Один раз Танюша с сынишкой поехала родителей навестить да нас, подруг своих. Но внезапно у Никиты-маленького живот разболелся, температура поднялась. Танюша решила домой вернуться. А дома законный супруг на супружеской кровати с девкой какой-то развлекается! Танечка всегда была гордой. Повернулась и ушла с малышом на руках. На первое время ее подруги приютили. А потом Сергей Андреевич, свёкор Танин, ее нашёл и заставил домой вернуться. А сына из квартиры выгнал. Так и сказал Тане: «Тут ты с моим внуком жить будешь, а Никитка пусть у баб своих квартирует! Если простишь оболтуса моего – назад зови. Если другого найдешь – всё равно не выгоню!» Мужчина он был властный, всех содержал, так что муж Тани перечить не посмел. Танюша от такого подарка не отказалась, малыш ни в чем не виноват, имеет право жить по-человечески. Потом Танечка замуж во второй раз вышла. И Маша тоже семью завела, тебя родила, потом Мишеньку, только мне вот семейного счастья не выпало. Да и ладно, я тебя, Мишку да Никиту за своих деток считаю. Тебе вот еще и крестной стала.

– Тётя Таня вышла замуж. А потом?

– Со вторым мужем ей повезло больше. Дмитрий ее любил, на руках носил, пылинки сдувал. Никита в детстве полным был, ребята над ним смеялись. Чтобы похудеть, по совету отчима, спортом занялся, футболом. Хоть и поздновато, но оказался талант у него. Сколько он побед одержал, не счесть! И факультет физкультурный выбрал. После института женился, Вику в дом привёл. Всё хорошо у них было, а потом беды начались. Никита травмировался сильно. Спорт бросить пришлось, стал обычным учителем работать. А вскоре и Дмитрия не стало. Инфаркт. Таня долго горевала. А потом решили они с Никитой квартиру продать и в наш городок переехать. Купили коттедж, а в нашей гимназии как раз старый директор на пенсию ушёл. Вот я и подсуетилась, Никиту на его место пристроила. Всё стало налаживаться, правда, с Викой они развелись. Виктория молодая, красивая, работы у нас не нашла, дома ей скучно было. Вот и стала искать развлечений на стороне – изменила Никите.

Неожиданно наше чаепитие и такую интересную беседу прервали. В кабинет ворвалась утка-биологичка.

– Виолетта Романовна, вас стучать не учили?! – рявкнула крёстная.

Я аж подскочила.

– Извините, Галина Александровна. Но нужно поговорить. Срочно! – Накачанные губы сжались почти в ниточку.

– О чем нам с тобой разговаривать, инфузория ты моя туфелька? – спокойно спросила тётя Галя.

Я поняла, что отношения между дамами давно и сильно напряжены.

– О деле! Почему эту на работу приняли? – Умело накрашенный с наращёнными ресницами правый глаз с ненавистью скосился в мою сторону. – Я рассчитывала, что вакантное место психолога моя сестра получит.

– Она рассчитывала! – хмыкнула тётя Галя. – Да кто ты такая, чтобы на что-то рассчитывать?

– Но… Никита Никитович…

Я взяла со стола листок бумаги и ручку.

– Никита Никитович уже одобрил предложенную мной кандидатуру Елены Борисовны. Вопрос закрыт!

– Но она же только сейчас заявление пишет! – взвизгнула биологичка, увидев, что я что-то строчу на листочке бумаги.

Я подняла глаза и уверенно посмотрела на злобную дамочку.

– Это не заявление. А объявление. «Избавлюсь от настырных коллег. Срочно. Оплата высокая. Гуманные способы не предлагать!»

Тётя Галя фыркнула. А Виолетта Романовна покраснела, как свёкла, и вытаращила на меня глаза.

– Шутить изволишь? Да ты знаешь кто? Ты… ты… Мышь серая!

Пусть мышь, пусть серая, пусть мелкая. Но в обиду себя не дам и в карман за словом не полезу. Я спокойно процедила в ответ:

– Если на лице у женщины крупно написано «Дура», то тут даже пластическая хирургия бессильна.

Утка злобно защёлкала ртом-клювом, пытаясь найти достойный ответ. А мне вдруг стало грустно. И стыдно. Ведь мы педагоги! А ведём себя как бабы базарные. Я уже приготовилась извиниться, найти компромисс, но старенький стационарный телефон на столе у начальницы отдела кадров противно затрезвонил.

– Да, Никита Никитович, поняла, – ответила тетя Галя и повернулась ко мне. – Елена Борисовна, директор просил вас зайти к нему через десять минут, когда он подготовится.

– Хорошо.

Биологичка хмыкнула и вылетела из кабинета. А тётя Галя предложила:

– Кнопка, чего резину тянуть? Интересно, к чему он там готовится? Ты иди, давай, прямо сейчас. И заявление свое ему отнеси на подпись.

Я кивнула, прихватила заявление и через минуту постучала в кабинет директора. Не дожидаясь ответа, зашла. И остолбенела. Директор учебного заведения стоит посередине кабинета. На нем белоснежная рубашка, деловой пиджак, галстук. Всё, как и должно быть у директора. Вот только ниже… на нём только трусы с надписью «BOSS».

Никита

Сплошная полоса невезения – ни малейшего просвета.

Во-первых, крыша совсем прохудилась. Это я сейчас не про свою голову, а про реальную крышу моей гимназии.

Во-вторых, ребёнка у меня по-прежнему нет. Да он даже не зачат! И, к сожалению, сам, без участия представительницы противоположного пола, я что-либо сделать бессилен. Последний месяц потрачен впустую. Ирочка, за которой я старательно ухаживал и возлагал большие надежды, наотрез отказалась беременеть. Я понимаю, у девушки были свои резоны. У нее уже есть бэбик, и она узнала о моем не самом лучшем финансовом положении. Обиделась не на шутку. Орала, что сразу нужно было ее предупредить, что мне не она сама нужна, а ее детородная функция.

Решил больше времени на шуры-муры, конфеты-букеты не тратить. Буду сразу говорить, что мне нужен ребёнок. А последней каплей стала моя мамочка, которая с самого утра отправила меня… к бабке-гадалке. В прямом смысле. Вчера наш кот Барсик не пришел домой ночевать. Я этому значения не придал. Нашему коту завидую, у него, в отличие от меня, сексуальная жизнь бьет ключом. Но мамуля от кошачьего отсутствия слегла на диван, потребовала валидол и моего похода к бабке Зое – деревенской то ли колдунье, то ли провидице. Мол, только она знает, где милый Барсик ошивается. Дескать, дашь бабульке денежку, у нее сразу видение будет. Я упирался как мог, мама настаивала. Догадайтесь, кто победил в неравной борьбе. Пришлось ехать. Через полчаса я был у провидицы.

Старуха, как и полагается ведьме, жила на краю деревни. Что характерно – никакой избушки на курьих ножках я не увидел. Дом был большой, вполне современный, сама баба Зоя – опрятная, милая старушка в светлом платочке. На мой стук в дверь встретила меня на крыльце. При виде гостя лицо у нее стало магически-загадочным.

– Знаю, знаю, зачем ты пришёл, – прошамкала она. – В дом проходи, будем твои беды-проблемы решать. – И зашаркала в дом.

Я двинулся за ней.

Хозяйка шустро провела меня на чистенькую уютную кухню, усадила за стол, поставила турку на огонь и через пару минут сунула мне кружку с черным обжигающим кофе.

– Пей, добрый молодец!

Я попытался отказаться:

– Благодарю. Но я не люблю кофе. Я больше чай со сгущёночкой…

Она настаивала.

– Пей! А то помочь не смогу! Не выпьешь кофе горький, не станет жизнь сладкой.

Старуха явно была помешанной. А с такими нужно соглашаться. Я выпил кофе.

– На стол кружку не ставь, сюда дай! – приказала бабка. – Сейчас на твои вопросы отвечу.

Я замер. Дожил, называется, до того, что мне бабки на кофейной гуще гадают. Хозяйка, в самом деле, сосредоточенно уткнулась в дно кружки. Сунула и мне под нос:

– Видишь, что тут?

– Вижу. Остатки кофе.

– Ох, как же люди слепы! – запричитала колдунья-ведунья. – Это дно – вся твоя жизнь, милый.

Ого, бабулька уже сделала первое предсказание, верное причём. Моя жизнь – реальное дно.

– Бабушка, хрен с ней, с моей жизнью. Я к вам по другому делу. Кота помогите найти. Зовут Барс. Барсик. Серый, пушистый.

– Сейчас гляну, где он, – деловито ответила баба Зоя и откинулась на спинку стула, закрыв глаза.

Вот так, блин, просто, как узнать погоду в Гугле. Или на картах посмотреть, нет ли где пробок в городе. Я затаил дыхание, боясь помешать.

Несколько минут ведунья сидела с закрытыми глазами, потом открыла их и молвила:

– Кот твой в большом белом тереме, там посуда на крыше. Вместо сирени – ёлки. Вместо морковки с укропом льётся водица, да не напиться.

Ну, вот оно, началось. Теперь стало совсем ясно: бабулька с большим приветом, значит, надо быстрее прощаться.

Я решительно встал из-за стола.

– А пятьсот рублёв?! – рявкнула встрепенувшаяся бабушка.

– Да, конечно!

Я протянул деньги. Попил кофейку по московским ценам вприкуску с бредом умалишённой.

Но ведунья расставаться со мной не собиралась.

– Стоять, добрый молодец! Накинь еще столько же, скажу не только про кота, а и что на дне кружки увидела.

Блин, кофе у бабушки дорожал даже быстрее, чем в супермаркете. Ну, ничего, я не жадный. Буду считать себя волонтёром.

– Держите, бабушка. Ну, мне пора…

Я двинулся к двери, но услышал:

– Беги, милый, беги. Да только помни: от судьбы не убежишь. Близко она совсем, твоя судьба. Волосы у нее светлые, с рыжиной. Глаза зелёные. Крохотная мушка под левым глазом, небольшой шрам на запястье. А когда улыбнётся – щербинка между зубами.

Я обернулся.

– Вы ошибаетесь. Такая девушка, что вы описываете, не может быть моей судьбой. Предпочитаю исключительно брюнеток или темных шатенок. Другие варианты не рассматриваю.

– Вижу… вижу… – продолжала ведунья, не обращая на меня внимания. – Свадьбу вашу, ты счастлив… Ребёночка на руках держишь…

Ребёночка? Я даже испугался. Аж мороз по коже продрал. Выскочил из дома. Запудрила чокнутая гадалка всякой чушью мне мозги!

Сел в машину, газанул с места так, будто боялся, что ведьма за мной на метле погонится. Домой решил не заезжать, направился сразу в гимназию. Галина Александровна предупреждала, что новый психолог сегодня придёт трудоустраиваться. Еще госпожа Соловьёва звонила. Ох, явно будет разборки устраивать. Я вчера ее любимого сыночка заставил полы в классе мыть. Понимаю, что не царское это дело, у Вовочки Соловьёва прислуги полно. Но в гимназии я главный. И если противный мальчишка намазюкал на линолеуме свой шедевр, то ему, как говорится, и флаг в руки, точнее, тряпка уборщицы тёти Люси.

Я ехал, занятый своими мыслями, как вдруг резко затормозил. Передо мной был тот самый теремок, что описывала гадалка! Нет, описывала она его, конечно, по-дурацки, но всё совпадало. Дом двухэтажный, с небольшой башенкой наверху, обшит светлым сайдингом, стеновыми панелями для облицовки и защиты фасадов домов. На крыше, в самом деле «посуда» – телевизионная тарелка. Во дворе растут небольшие ели и какие-то чудные растения. Модный дизайнерский ландшафт. Даже небольшой фонтан есть. «Льётся водица да не напиться». Ну, бабка, всё угадала. Это она про фонтан, который с дороги не видно. Но я точно знаю, что он там есть, потому что был в этом доме не один раз.

Это родные пенаты еще одного моего ученика, правда бывшего, Стёпки Беляева. С ним у нас как-то отношения не сложились. Уж очень Белый не хотел после девятого класса свой второй родной дом покидать, и не потому, что стремился к знаниям. Стёпка, как, впрочем, и все остальные пацаны, с ума сходил по Анастасии Кошкиной. Хотел и дальше к Насте поближе быть, а заодно заниматься любимым хобби – играть на нервах учителей. Я настоятельно рекомендовал родителям засранца забрать документы и отправить сына в ПТУ, которое теперь гордо называется колледжем. Отец Стёпки был со мной согласен. Считал, что чем быстрее его сын получит специальность автомеханика и начнет работать, помогать в автомастерской, тем лучше будет для всех.

Картинка сложилась в голове мгновенно. Нет никакой мистики, нет никакого колдовства и ясновидения. Стёпка-паразит стырил Барсика, чтобы мне отомстить. За то, что выпер из школы, за то, что Настя мне проходу не даёт. А гадалка наверняка в магазин ходила, что напротив дома Беляевых и, возможно, момент похищения видела.

Резко толкаю калитку ворот с табличкой «Осторожно, злая собака! Опасно для жизни!». Беляевский пёс Матрос на самом деле опасен, залижет до смерти. Запас любви у этой псины просто неиссякаемый. Вот уже мчится навстречу. Отделаться от любвеобильного слюнявого пса мне удаётся не сразу. Вытираю слюну, захожу в дом без приглашения.

Стёпку я нашел на кухне. Он завтракал, уткнувшись в мобильник. При виде меня подросток вытаращил глаза:

– Кит Китыч? А вы зачем пришли?

– Ты лучше скажи, зачем нашего Барса утащил? Только не ври, что кота здесь нет! И если с его головы упала хоть одна шерстинка…

– Туточки он! – признался Стёпка. – Только я никого не похищал. Ваш Барс сам припёрся. Второй день у нас тусуется, вон я ему миску поставил. У них с Муркой любовь!

– Где он?

– Не знаю точно. Можно посмотреть у родителей в спальне.

Стёпка встал из-за стола, отправился вглубь дома, я за ним. Мы вошли в спальню.

На огромной хозяйской кровати страстно любили друг друга два представителя семейства кошачьих. Я протянул было руку к Барсу, но тот зашипел в ответ. Так-то он прав, если бы меня в такой момент отвлекали, я бы тоже рассердился.

Я повернулся к Стёпке.

– Беляев, ты почему не в шараге?

– У нас это… первой пары нет.

– Ладно, сделаю вид, что поверил. Но проверю! Если узнаю, что прогуливаешь, отцу позвоню. А Барса… Ну после… потом, короче, к нам отнеси, матери моей отдашь. – Я направился к выходу.

Стёпка возмутился:

– Чего вы это раскомандовались, Никита Никитович! Я у вас больше не учусь! Не имеете права! И вообще, я на вашего Барса на алименты подам, если котята будут!..