Без края

Не всем, кстати, нравились способности Нева. Кажется, близнецов вполне устроило бы, если бы не приходилось объяснять что-то друг другу. А вот Вэя, наоборот, не хотела быть постоянно открытой для всех, особенно когда Шая была в мире вместе с ней. Ей по душе была некая приватность, возможность быть иногда наедине с собой. Да и в том, как они с Шаей чувствовали друг друга, не имея возможности слышать мысли, всегда была некая магия, гораздо большая, чем в простом чтении мыслей.

Ну и, конечно, Шая. У нее был особый талант – она привносила нечто не в мир, а в самих душах пробуждала их непроявленные качества или способности. Именно поэтому Кёльне так смутился – его Шая делала очень чувственным, восприимчивым, и это касалось не только, например, ощущений вкуса, запахов, цветов, но и сексуальной чувственности. Как говорил Кёльне, тогда практически вся жизнь становится одним непрекращающимся оргазмом – сексуальным, вкусовым, визуальным, словно тебя доводит до экстаза практически любое приятное ощущение.

Серж в присутствии Шаи обретал возможность делать более живыми и правдоподобными версии тех людей, которых души создавали для себя в своем мире. Сам Серж создавал в их мире девушку, которую когда-то любил, Аслану. Она у него получалась милой, красивой, нежной, и все-таки ей не хватало той живости, непосредственности, которой отличалась созданная Сержем живность. Его белокурая Аслана больше походила на живую послушную куклу, которая даже слова без спроса не могла сказать.

Когда же появлялась Шая, Аслана по-настоящему оживала. Она при этом не становилась более разговорчивой, но в ней начинал чувствоваться характер, ее редкие реплики были умны и остроумны, и смеялась она над чем-то действительно смешным, а не тогда, когда этого хотел Серж.

Аслана даже выглядеть начинала по-другому – в одежде, макияже, прическе. Из светлой белокурой нимфы она превращалась в стильную блондинку, впрочем, не гламурную, а очень простую и естественную, словно этот стиль был не тщательно продуман, а служил проявлением ее истинной сути.

– Почему ты не приведешь к нам настоящую Аслану? – спрашивала Вэя Сержа. – Ведь она же существовала на самом деле.

– Слишком много мороки, – уклончиво говорил Серж, – ты же знаешь, я не люблю сложностей. А так проще, к тому же, как ни странно, в этих двух разных Асланах, с присутствием Шаи в мире и без него, воплощается истинная она, такая, какой она была в жизни. Так что мне ничего больше не надо.

Интересно было то, что другая способность Шаи практически мгновенно создавать любые объекты и пространства раскрывалась в их мире только в присутствии Вэи. С Вэей Шая получала возможность буквально творить из воздуха. Она могла мгновенно создавать любые ландшафты, постройки, технически сложные конструкции, людей, животных, любые бытовые мелочи, еду, одежду и даже то, чего не существовало в земном мире. Более того, она могла влиять на творения душ из круга – менять погоду, созданную Вэей, ход времени, силу и качество ощущений. По сути, она практически становилась богом в их мире.

При этом совершенно невозможно было сказать, сама ли Вэя влияла так на Шаю благодаря своим способностям или это Шая наделяла ее таким умением. Но в результате вместе они делали пребывание в мире полным таких возможностей, что оно начинало походить на захватывающий аттракцион, и тогда каждый хотел оставаться в нем как можно дольше.

Однако несмотря на то, что все хотели, чтобы Шая вернулась, далеко не каждый легко мог решиться на то, что для этого придется делать. Для душ вмешиваться в жизнь в общем мире всегда было чревато, делать это нужно было очень осторожно и продуманно.

– Серж, может, и ты поможешь нам? – спросила Вэя. – Ты же все равно идешь в общий мир.

Вэя почувствовала, что он понял, на что она намекает, и не совсем согласен с ней.

– Ты же знаешь, сложно влиять на то, где мы и в качестве кого окажемся, – отозвался он.

– Но ты же можешь постараться…

Он ничего не ответил, но Вэя поняла, что он готов подумать на эту тему.

– Что нам еще делать, чтобы поддержать Шаю? – снова спросила она Сержа.

Серж делился своими идеями, пока его присутствие не стало ощущаться как легкая дымка, которая вот-вот бесследно растворится в воздухе.

– Спасибо, Серж, – сказала ему Вэя напоследок.

Ему пора было уходить в новую жизнь, и его надо было отпустить. Это грозило проблемами, когда душа пыталась отсрочить свой уход. Через какое-то время его след и правда окончательно рассеялся в пространстве.

– Так что, – спросил Влаз, – какие наши действия по спасению Шаи?

– Я пойду первая, – сказала Вэя, – а вы будете мне помогать.

Далеко ходить не надо было, Шая была очень близко, буквально в соседнем дворе. Конечно, для души большие расстояния не проблема, и все-таки Вэе хотелось и территориально быть ближе к ней. Да и не приходилось тратить лишнюю энергию на поддержание связи с ней.

Ментально души из поднебесья намного сильнее людей. У людей много энергии уходит на обслуживание тела, материальной стороны жизни, на решение жизненных проблем, на рутину. Часто даже люди с высокими душами не совпадают вибрациями с душами из поднебесья. Именно поэтому когда душа появляется рядом с человеком, это может пугать его, вызывать чувство тревоги, опасности, неконтролируемой паники, и по той же причине души могут являться далеко не перед каждым человеком, а только перед теми, кто может их выдержать.

Хотя души могут приходить к людям в разном виде. Вся их энергия может быть свернута внутрь, и тогда внешне они похожи на маленькие шарики, но внутри у них целая вселенная. И наоборот – они могут разворачиваться вовне и охватывать своей энергией такой величины пространство, насколько хватает их потенциала, и это могут быть многие километры в человеческих измерениях.

Свернутые внутрь души для людей не представляют опасности, но тогда они и сделать почти ничего не могут. Не могут проявиться, дать почувствовать, явиться неким образом или ощущением.

В развернутом же виде они небезопасны. Именно об этом и говорил Серж – в прошлый свой приход к Шае Вея не удержалась, развернулась, так захотелось объять Шаю, согреть, поделиться своими силами. Если бы Шая была в другом состоянии, на высоких вибрациях, как, собственно, и должно было быть с ее душой, она почувствовала бы Вэю, откликнулась. Но Шая проваливалась все ниже, и потому присутствие Вэи вызвало у нее панику, чуть ли не ужас.

Поэтому Вэе очень важно было соблюсти этот баланс – раскрывать свое присутствие по чуть-чуть, удерживаться от своих порывов, не пытаться обрушиться на Шаю всей силой своей любви, а вливать ее по капле, быть легким ветром, теплым солнечным лучом, смутным ощущением надежды.

Делать это было довольно сложно – даже сейчас, еще только приближаясь к дому Шаи, Вэя уже чувствовала, как в ней поднимается волнение. Любимая подруга, родная душа, столько пережито вместе, столько счастья на двоих, как отказаться от этого чувства, когда вы делаете лучше друг друга и мир вокруг себя, когда вы вместе можете создавать столько прекрасного, и никто во всем свете не может вам заменить друг друга.

Вэя специально выбрала этот путь, словно она и правда не спеша шла к дому Шаи, хотя на самом деле суть ее перемещения заключалась более не в физическом движении по пространству, а в представлении о том, как она движется. Ведь душа находится там, где представляет себя. Но наконец Вэя очень плавно переместилась с улицы в пространство квартиры Шаи на десятом этаже многоэтажного дома.

Вот она, моя девочка, так соскучилась по тебе. Теперь главное – успокоиться. Была бы человеком, сделала бы несколько глубоких вздохов. А так надо было на что-то отвлечься, осмотреться хотя бы.

Квартира была довольно чистой, Шая хотя и в апатии ко всему, но порядок поддерживает – это уже хорошо. Ник тоже дома, работает. Он юрист, так что всегда есть что взять на дом.

Они, конечно, постарели, Шае уже пятьдесят пять, Ник чуть старше, но выглядят оба все такими же привлекательными.

Ник любит Шаю, все так же любит. Правда, не всегда знает, как с ней обходиться, часто она ему кажется просто другой вселенной, и ее очень сложно понять, если она ему не помогает. А сейчас, когда Шая в таком состоянии, такие моменты случаются все чаще. Внешне он не подает вида, словно все как всегда, но иногда он чувствует себя совершенно потерянным, а порой даже злится немного, но и этого не показывает.

Вот ведь парадокс – он рядом и так много мог бы сделать для Шаи, но на деле даже не знает, как к этому подступиться. Ему проще составить сотни договоров и дополнений к ним, выступить в суде и выиграть сложное и почти безнадежное дело, чем дать понять жене, что он готов поддерживать ее.

– Танюш, – вдруг окликнул Ник Шаю, именно так зовут ее в земной жизни, и направился к ней в комнату, где она на телефоне просматривала почту. – Уже второй раз звонил Федька, хочет встретиться с нами, предлагает на субботу. Ты как?

Он остановился в дверях совмещенной с кухней гостиной в ожидании ответа от жены.

Шая какое-то время молчала, сосредоточившись на телефоне, наконец не очень уверенно повела головой:

– Ну, можно и на субботу…

– На три нормально?

Шая снова ответила не сразу:

– Вроде нормально…

Ник еще какое-то время молча постоял на пороге, после чего пошел к себе в кабинет, под который переделали бывшую комнату Феди, их сына, когда тот стал жить отдельно. Когда он проходил по коридору, то вдруг остановился точно под тем местом, где под потолком зависла Вэя, и она с удивлением поняла, что он думает о ней.

Ник вспоминал о ней с теплом, как о человеке, с которым всегда было легко и который любил его, просто любил. Вэя поняла, что он не первый раз думает об этом.

Эх, Ник, опять ты все не так понял!

Вэе захотелось поддержать и обогреть и его тоже. Да, это правда, долгие годы они были любовниками и друзьями, и Вэя действительно принимала в нем участие, помогала и поддерживала, в том числе в том, что касалось его жены. Но всегда Вэя воспринимала его через Шаю. Ник и привлекал ее только потому, что его выбрала Шая. Вэе казалось, что через него она становится ближе к ней, и изливала на него любовь, предназначенную Шае. Но Ник, конечно, этого не понимал и был уверен, что он сам вызывает в ней такие чувства.

Однако только сейчас Вэя видела эту ситуацию так отчетливо. Когда же они еще были вместе в этой жизни, чувства к Шае казались завистью, отношения с Ником – желанием иметь то, что имеет Шая. Отсюда бесконечное чувство вины, которое преследовало Вэю всю жизнь и довело в итоге до ухода из этой жизни – в какой-то момент ей стало казаться, что без нее всем будет лучше. Это решение покинуть эту жизнь и освободить всех представлялось самым честным.

Единственное, чего она не учла, это то, что не только ей нужны были эти отношения, каким бы странным это ни казалось на первый взгляд. Шая была раздавлена, когда узнала об отношениях Вэи и Ника, но уход Вэи оказался для нее еще более оглушающим, он лишил ее самого желания жить.

Именно поэтому Шая не ушла от Ника и никогда не пыталась найти другого мужчину – подспудно чувствовала, что это ничего не изменит. Вместо этого она с головой ушла в работу, хотя и это оказался не лучший путь. Она загрузила себя на двадцать четыре часа по семь дней в неделю, сделала карьеру, стала генеральным директором крупного холдинга, и это действительно помогало отвлекаться от неразрешенных проблем, но при этом Шая тратила массу энергии, которая и так утекала из нее все быстрее, и это совершенно не способствовало обретению внутренней гармонии.

Вэя и подумать не могла, что ее уход подействует на Шаю именно так. Шая всегда такой тонкой была, такой мудрой, а тут и правда в ней словно сломалось что-то, и, как говорится, что-то пошло не так. Сильно не так.

Конечно, Шае не надо было идти в общий мир в этот раз. Перед уходом она была готова к чему-то большему – подниматься выше. Но Вэя не могла пойти с ней, а Шая не захотела избавиться от своей последней привязанности, которая мешала ей подняться в верхний мир. Они обе знали, чем рискуют, но казалось, что они это преодолеют. Однако все и правда оказалось не так просто.

Людям в общем мире зачастую все представляется не таким, каким все видят души. Люди не помнят, что было до их жизни, не знают, что будет после – они видят только короткий отрезок своего существования и судят о нем лишь на основе этой малой части знания и опыта о себе и мире, которая им доступна. Те же ощущения, которые называют интуицией и которые могли бы сказать и объяснить гораздо больше, принято считать иррациональными и не стоящими особого доверия

Все, чего хотели Вэя и Шая, это быть вместе в этой жизни, и им просто надо было пережить ее, чтобы после этого снова обрести друг друга в поднебесье. И они действительно были вместе в общем мире – они были подругами, и у них был один мужчина на двоих, который тоже делал их ближе, будучи их любовником и другом.

Однако Вэя, руководствуясь чисто человеческими эмоциями, замучила себя чувством вины и довела себя до ухода из жизни, якобы чтобы не мешать Шае и Нику. Правда, умерла она не сразу, уходила постепенно, и уже встав на этот путь, она поняла, что была не права, что надо по крайней мере принять эту ситуацию. Долго мучилась, пытаясь сделать это, и в конце концов у нее получилось – почти перед самой смертью вдруг словно свет влился в душу, простила себя и вместе с этим поняла, что ведь можно, можно было просто жить дальше!

К счастью, на этот раз доверилась интуиции, смогла и это отпустить, принять свой уход, успела подумать, что они наверняка еще все исправят, пусть и не в этой жизни. В итоге это подняло ее вибрации, наполнило энергией, и она снова очутилась в поднебесье.

Что касается Шаи, то у нее, казалось, гораздо в лучшей степени была развита интуиция и потому ей сложнее было обмануться человеческими чувствами и страстями. Она была старой, мудрой душой, легко все принимала и отпускала, легко шла вперед. У нее было достаточно энергии, чтобы подниматься над житейскими страстями, привязанностями, вовлеченностями. Для Шаи не должно было представлять никакой сложности мудро и спокойно пережить все случившееся в ее жизни – измену и уход Вэи, – благополучно закончить жизнь и, поднявшись в своем духовном развитии, без проблем перейти в поднебесье. Но в том и коварство земных воплощений, что даже для мудрых душ проблема может оказаться в чем-то очень простом, в том, что они уже миллионы раз проходили, и именно это случилось с Шаей.

То, что Шая пошла в бизнес, такую очень материальную сферу, и сливала туда энергию вместо того, чтобы идти по пути духовного роста, тоже казалось только следствием, а не причиной того, что происходило. Конечно, можно было и делая карьеру заниматься своим духовным развитием, однако Шая использовала работу только для того, чтобы забыться.

Так в чем же было дело? Вэя не могла понять, душа Шаи ускользала от нее, она не могла в ней это уловить.

Вэя еще какое-то время повисела под потолком в коридоре – прислушивалась, примеривалась, сонастраивалась. Потом переместилась в гостиную, туда, где по-прежнему находилась Шая. Зависла на уровне одного из широких окон, в которых сейчас мерцали вечерние огни, крупные летние звезды. Слилась с вечерним воздухом, с огнями, растворяла в них крупинки любви и нежности, вплетала в вечерние запахи, делая их более яркими, отчетливыми.

Шая все еще не выпускала телефона из рук, потом перешла к ноутбуку, но в какой-то момент вдруг оторвалась от него, посмотрела в окно, которое выбрала для себя Вэя. Засмотрелась, задумалась как будто, хотя скорее наоборот, вдруг поняла Вэя – против обыкновения перестала думать о чем-либо, ставить задачи, решать проблемы, подводить итоги. Просто смотрела в окно, на огни, на звезды, вдруг ощутила, как пахнет летняя ночь – давно забытое, пронзительное ощущение.

А потом и вовсе отложила телефон, закрыла ноутбук, выключила свет в комнате и подошла к раскрытому окну. Вэя, которая находилась в каких-то нескольких сантиметрах от ее виска, почувствовала ее так близко. И этого уже было так много, что Вэе стоило большого труда сдерживать поток нежности, что переполнял душу.

Шая все стояла и стояла у окна, впервые за долгое время получая удовольствие от запахов, легких порывов ветра. И впервые за долгое время думала не о работе, хотя о чем она сейчас думала, она и не смогла бы сказать. Вдруг появилось место в душе для чего-то еще, но для чего? Пока было просто удивительно и необычно наблюдать за этим, и Вэя сохраняла свое тихое, теплое свечение – теплела тихо рядом, мерцала как свеча, лилась как молитва, и это было самое лучшее, что она сейчас могла сделать для Шаи.

Ночью Шае приснился сон. Флайя помогла Вэе, чтобы сон этот был гораздо дольше по ощущениям, чем на самом деле длился по времени. Шае снилось, будто она была на море в огромной прозрачной сфере. Сфера вращалась, и Шая видела, как за ее оболочкой переворачиваются море и небо, и это было так грандиозно и захватывающе. Шая знала, что это она заставляет сферу вращаться, и как будто ей было знакомо это чувство, но с чем оно было связано, она не могла уловить…

На следующий день Шая и Ник поехали встречаться с Федей, а Вэя в это время, подключив Влаза и Кёльне, почистила ее квартиру. Кёльне все время пытался не просто очистить пространство от мусорной и застоявшейся энергии, но и привнести в него какую-нибудь красоту – сделать более тонкими и яркими запахи, вплести в пространство крохотные серебряные колокольчики, задевая которые люди чувствовали беспричинную радость, наполнить комнаты энергией легкости, безмятежности.

– Ты сильно не увлекайся, – попросила Вэя, – Шая, может, и почувствует это все и ей будет приятно и полезно, а вот Ника это точно будет только раздражать. А раздраженный Ник нам тут не нужен.

И хорошо, что Кёльне послушался ее, потому что вернулись Ник и Шая взвинченные, и ссорились они, как сразу стало понятно, из-за Феди.

– И что, – вопрошал Ник, – ты теперь перестанешь общаться со своим сыном? Или будешь делать вид, что у него нет семьи, нет ребенка? Не будешь говорить с ним об этом, не будешь видеться с внуком?

– Или внучкой, – внешне бесстрастно поправила его Шая.

– Тань, не передергивай! Я сейчас не об этом говорю!

– А я вообще не хочу говорить, не о чем тут говорить, – бросила Шая. – А ты мог бы и постыдиться и хотя бы не защищать ее так.

– Да я только сына своего защищаю! – возразил Ник. – Федьке тридцать лет, да слава богу, что он наконец-то решил обзавестись семьей!

Но Шая уже ушла в спальню и хлопнула за собой дверью.

Вэя проследовала за ней и была ошарашена тем, что увидела в Шае. Никогда не подумала бы, что до сих пор все дело в ней, в Вэе, и что причина, из-за которой мучается ее светлая мудрая Шая, так банальна. Но в этом и заключается коварство человеческой натуры – эмоции способны увести так далеко от сути, на многие годы, на жизни даже.

Мысли и эмоции бурлили в Шае, поэтому Вэя наконец без труда увидела все, что искала так долго.

У Вэи в той жизни остался ребенок, дочка Аня. Она была не от Ника, а от ее бывшего мужа, с которым они прожили совсем недолго. После ее ухода Аню воспитывала бабушка, и это они были между собой родными душами – Аня, бабушка и уже умерший дедушка, который помогал им из поднебесья. Именно поэтому Вэя и ушла от них относительно легко, и после ухода думала о них мало – это была какая-то их история, из-за которой все должно было сложиться именно так.

Теперь Федя собирался жениться на Ане, потому что она была беременна от него. А Шая не могла принять это – она была готова отвергнуть собственного сына из-за того, что до сих пор, как оказалось, не простила Вэю ни за измену, ни за ее уход, и это отношение перекладывала на ее дочь.

Вэя и подумать не могла, что Шая могла застрять на такой элементарной, много раз пройденной задаче, как прощение. Но так и бывает – мы переживаем что-то много раз и, кажется, обретаем мудрость, которая всегда будет защищать от таких испытаний, но возникает ситуация, что-то нас цепляет, уводит в сторону, и вот мы опять споткнулись, смешались и ушли в обиду. И очень часто такие ситуации связаны с самыми близкими – они дают самую большую силу, но и наиболее уязвимыми делают тоже они.

В ту ночь Шае снова приснился сон – словно она маленькая девочка, и она знает, что у нее нет мамы и никогда не будет. Но тут приходит Федя и говорит, что он будет ее папой, и он такой добрый, такой хороший, девочке так хочется, чтобы он был ее папой, но почему-то она знает, что не может согласиться на это, надо отказаться, не может она позволить ему быть его папой…

Шая проснулась со слезами на глазах и весь день ей настойчиво вспоминался этот сон, хотя думать о нем за всеми срочными делами, которые навалились на нее с понедельника, было категорически некогда. Сон вызывал досаду, смутное чувство вины, доставлял дискомфорт, потому что принимать Федину невесту и ребенка она по-прежнему не собиралась, но при этом у нее все-таки было ощущение, что она что-то делает не так.

В этот момент Вэе снова потребовалась помощь Флайи.

Прошлое исправить нельзя. Испытывая сожаления относительно событий, имевших место быть в прошлом, мы только мучаем себя, но при этом ничего не меняем. Однако что мы действительно можем сделать, так это думать с теплом, с мудростью о тех моментах и о тех людях, на которых нам когда-то не хватило этого тепла и этой мудрости. Словно посылать эти добрые чувства в прошлое, представляя себе, что мы находимся там и помогаем участникам происходящего своей незримой поддержкой, участием.

Так вот Флайя помогала оказаться там, в прошлом, в тех моментах, в которых нам когда-то не хватило сил на то, чтобы быть добрыми, щедрыми, любящими. Хотя если быть точнее, она не возвращала в прошлое, а словно создавала петлю, в пересечении которой сходилось настоящее и нужный момент прошлого, как два проезжающих мимо друг друга поезда. И можно было помахать из своего поезда тем, кто проезжал мимо, – своим близким или самому себе.

Сначала Вэя отправилась туда, где Шая чувствовала себя особо одиноко. Уже прошло какое-то время после ухода Вэи, боль притупилась, Шая снова понемногу возвращалась к обычной жизни. Но однажды она шла через парк в ресторан, где ее ждал Ник, и вспомнила, как они когда-то гуляли там с Вэей. И Шая вдруг с жестокой ясностью осознала наконец, что никогда больше не будет как раньше. Раньше она могла обижаться на Вэю, в чем-то винить ее, отвергать, но теперь она не может даже этого, потому что Вэи просто нет.

От этого нового осознании Шая почувствовала себя такой навсегда потерянной, что у нее даже потемнело в глазах. Ей пришлось остановиться у скамейки и присесть. Слез не было – была только такая невыносимая тоска и мука в душе, что просто не хотелось жить. Исчезнуть бы, подумала Шая тогда, просто раствориться бы в воздухе вместе со всем, что на душе… К сожалению, иногда наши желания начинают сбываться просто-таки с буквальной точностью.

Именно в тот момент и направилась Вэя. Создала из своей любви и нежности облако настолько тончайшее, насколько смогла, наполнила его запахом елей, которые стояли рядом со скамейкой, куда присела Шая. Недавно прошел дождь, и хвоя пахла влажно и свежо. И этим облаком, этим запахом Вэя окружила Шаю. Даже не мысль в него вложила, а только чувство, едва уловимое ощущение – я с тобой, я всегда с тобой…

Флайя замедлила время, Шае показалось, что она целую вечность просидела на этой скамейке, хотя на самом деле прошло не больше десяти минут. Ник даже не хватился ее, не начал названивать и выяснять, где она, не потревожил ее. Зато когда Шая поднялась со скамейки и продолжила путь через парк, она уже могла жить дальше.

И был еще один момент, когда Шая осталась совсем одна. Федя тогда переехал от них, пошел работать, снял квартиру, сказал, что хочет жить один. Для Шаи оказалось неожиданным оказаться наедине с Ником, Федино решение казалось чуть ли не предательством, и снова так отчетливо вспомнился уход Вэи.

Вэя выбрала тот момент, когда Шая была одна дома, с Ником они поссорились, и он уехал на дачу, хотя был уже конец октября. Шая не находила себе места, не находила точку опоры в себе, в жизни, снова казалось, что жизнь пуста и бессмысленна. Долго не могла уснуть, но наконец задремала зыбко и беспокойно.

Вэя снова окутала ее, убаюкала. Отогнала нечисть, которая уже готова была напасть на Шаю в ее самом беззащитном, уязвимом состоянии. Разгладила, успокоила ее сон, и он стал более глубоким, целебным.

Шае тогда не снились сны, но когда она проснулась, то даже удивилась, из-за чего устроила весь сыр-бор накануне. Собралась и поехала на дачу к Нику. Вдруг так захотелось ощутить аромат влажных елей, которые росли на их участке. И после того дня, который они с Ником провели у камина за бутылкой красного вина, все как-то снова наладилось.