Полная версия
Низший 5
– На втором? А первый когда?
– Когда призываю на остров нового сыроеда. Как появится, придет в себя, оденется в шкуры, съест первый кусок оленины и выпьет бульона с кровью – я провожу второй танец рождения. Предлагаю новорожденному три имени – и он делает выбор.
– Вот как… – медленно кивнул я – А имена ты берешь из?
– Списка… большой список имен. Много имен. Я выбираю. Если не хочу выбирать – жму «случайно» и Мать сама предлагает.
– Потрясающе – фыркнул я – Старик… мы ведь с тобой договорились – я тебя не убиваю, а ты нам помогаешь. Верно?
– Все верно!
– Хорошо. Тогда сиди здесь и никуда не уходи, хорошо? Мне пора кое-что проверить.
– Велю женщинам принести еще чаю и мяса.
– Ага…
Вернувшись к Скале, в медблок я вошел без малейших опасений. Миновав распахнувшуюся дверь, улегся на чуток замаскированное под каменное, но все то же дырчатое изогнутое ложе. Вытянувшись, выжидательно взглянул наверх.
Бояться было нечего – со своими я не общался, но при этом видел, как сюда заходил Рэк, заметил и шмыгнувшую недавно Йорку. Все они благополучно покинули медблок – причем в полной комплектации. Стало быть, на части сбежавшего низушка-гоблина система резать не станет. Вопрос – окажет ли помощь? Интерфейс я по-прежнему не открывал, не давая системе шанса показать мне строчки предупреждения или повеления вернуться в недра стальной родины.
Секунда…
Напряжение чуть подросло…
Еще секунда…
Скучающий электронный разум будто бы разглядывает меня со скукой, задумчиво считывая показатели с «чуждого» чипа и размышляя что делать с этим распластавшимся на ложе засранцем…
Ожившие манипуляторы быстро и плавно опустились к моему телу. По груди и животу пробежало несколько зеленых линий. Три коротких укола дали знать – я получил свои инъекции. Одна из них должна быть самой важной – иммунодепрессанты. Чтобы чужие руки-ноги не загнили и не отвалились, будучи отторгнутыми организмом-расистом.
Уколы получены.
Ладно.
Теперь понятна веселая прыгучесть Йорки, когда та покидала медблок.
Есть повод для небольшой радости. А что в перспективе?
Покинув медблок, еще разок ткнул пальцем по сенсору торгмата. И снова получил отказ. Живительные инъекции система предоставила, а вот допускать гоблина до сыроедских товаров не собиралась.
И вот теперь самое время проверить мою догадку.
Стоя у Скалы, я активировал интерфейс.
И у меня не получилось.
Еще раз…
Эффект нулевой.
Ни единой зеленой строчки. Ни единой зеленой буковки. Система отключила нас. Может сначала и были какие-то предупреждения с ее стороны и требования, но сейчас она попросту заблокировала доступ к меню.
Но при этом уколы я получил.
И кое-что о системе я знаю совершенно точно – в долг она не дает. Раз я получил инъекции – с моего счета было снято определенное количество солов.
Сколько гоблины платят в день? Если по минимуму?
Пять солов.
Четыре – за комплект конечностей.
Один – за укол иммунодепрессантов.
Иногда к этому добавляются уколы витаминов, обезболивающего и усилителей. Еще гоблины Окраины – да и других зон родного мира – каждый день платят за воду и еду. Но тут этого не требуется – ручей бесплатный, всегда можно загарпунить рыбу, получить чуток оленьего мяса, набрать ягод и трав в тундре. Не умеешь – научат сыроеды. И ягоду собирать и рыбу гарпунить. С голоду тут не пропадешь.
Итого – пять солов в день.
Сколько у меня на счету? Не помню. Но сумма не слишком маленькая, чтобы начинать переживать прямо сейчас. Но и не слишком большая, чтобы окончательно расслабиться.
Если у меня пятьсот солов на счету – я смогу безбедно прожить на острове сто дней.
Когда кончатся деньги – кончатся инъекции имуноподавителей. И я сдохну. И все мои сдохнут. Еще система может при очередном визите попросту отхерачить ногу или руку – как неплательщику.
Звучит мрачновато. И все упирается в количество солов на внутреннем счету. Уверен, что Баск уже допер сам и пояснил Рэку и Йорке наши не слишком веселые перспективы. Все вместе это звучит как «короткий и дорогой отпуск в островном раю».
И меня это не устраивало. Но…
Повернувшись к ярангам, я набрал побольше воздуха в грудь и заорал:
– Рэ-э-эк!
Ответный рев донесся через секунду:
– Ту-ут!
– Сюда топай!
– Ща! Только руку вытащу!
– Откуда?!
– Из жопы Хвана!
– Из трещины, сука! Из трещины! – поспешно заорал из той же яранги Хван – Он проверяет что там!
– Да у тебя тут хрен поймешь, где жопа, а где трещина! – рявкнул Рэк – Из каждой щели дерьмо сочится! Иду, командир! С собой брать что?
– Одежду здешнюю! Прихвати шкуру оленью. И подходи к скале.
– Ага!
Решив часть задачи, прошвырнулся по стойбищу и благодаря женской помощи, за пару минут собрал все необходимое. Вернувшись к Скале – и невольно притащив за собой стайку любопытных – обнаружил скучающего орка, вытирающего о бурый камень позеленевшую от какой-то жижи лапу.
– Что за дерьмо?
– Из Хвана зелень липкая поперла – вот и щупал – буркнул орк – И нюхал.
– И чем пахнет? Гнилью?
Рэк удивленно развел лапами:
– Травой…
– Травой?
– Я серьезно. Травой. Ну или салатом свежим… даже приятно нюхать… я голову туда пиханул и нюхаю… а он орет – че мол ты там делаешь, сука?! А я свежесть нюхаю… это ведь нормально? Или я псих отмороженный?
– Ты орк Окраины – ответил я – Что для нас нормально? Серая слизь на стенах и черви-ампутанты плещущиеся в уличных лужах? Так… готов?
– Конечно. А к чему?
– Рожать тебя будем – буднично произнес я, лишь слегка вежливыми взмахами ладони подзывая к себе сидящего поодаль Гыргола – Вождь! Глубокоуважаемый! Сюда иди. И ту хрень звенящую не забудь!
– Что происходит-то? – не сдержал любопытства опустившийся на шкуру Рэк – И че делать?
– Тест происходит. Тут другие законы, Рэк. Мы – низушки. Добровольно низшие. Бесправные. Даже конечности не свои. А вот сыроеды…
– У них прав куда больше – уверенно сказал орк – Я уже в курсе. Да и по жизни их видно. И заданий считай никаких – главное соответствовать.
– Именно. Но не суть. Главное – они не низшие и здесь свои законы. Ты интерфейс проверял?
– Блок. Пытаюсь вспомнить сколько солов на счету.
– Блок – кивнул я – Но у них ведь меню работает. Ты помнишь, как начался у тебя твой первый день на Окраине?
– Когда очнулся?
– Да.
– Меня поставили на копыта и вытащили в коридор. Под полусферу. Та глянула разок – и все закончилось.
– Это какая-то кастрированная, но обязательная процедура активации. Наша. Гоблинская. Родился гоблиненок – на улицу его пинком. Под взгляд полусферы. И все. Активация пройдена. Причем вроде глупо ведь – система так и так в курсе, что ты родился. Ведь это она тебя выплюнула из дырки в стене в лужу на полу. Но все равно – тебя тащат под ее взгляд. И сразу ты получаешь что?
– Сообщение! – ответил не Рэк, а привычно вставший за моим левым плечом Баск – Точно! Сообщение о активации интерфейса!
– Да – кивнул я, бросив на зомби короткий взгляд – Текст перед глазами был и до этого. Но активация произошла только в коридоре. Хотя во всем этом гребаном ритуале вообще нужды не было. Так и так система бы тебя углядела. Верно?
– Верно – прохрипел Рэк и зло глянул на Баска – Свали, островитянин сраный! Не видишь – боец с командиром разговаривает!
Зомби промолчал. Но уходить и не подумал. Засек я и Йорку – стоящую в задних рядах. Оделась как все и считай затерялась среди местных женщин. Надо же – ради того, чтобы быть как все отказалась даже от любимых коротких шортиков.
– Активация – продолжил я – Это суть. Сегодня я пообщался с уважаемым вождем, и он рассказал о танце рождения. О втором танце рождения. Первый – призывает нового сыроеда. А во время второго новорожденный получает имя. И вот в чем главный вопрос – я повернулся к первому попавшемуся сыроеду – Что они видят после того как выбирают имя?
– Активация интерфейса – успешно – тепло улыбнулся мне невысокий мужик и протянул кость с обрывками вареного мяса – Перекуси. На разговоры тратится много сил.
– Ага – кивнул я, принимая кость и отрывая зубами кусок мяса – Вот так-то… Осталось проверить насколько законы сыроедов подойдут к грязным гоблинам. Рэк… я передумал…
– Ты о чем?
– Тестировать будем на гоблинше. Йорка! Хватит прятать жопу среди чужих юбок! На шкуру садись. Рэк, Баск – тащите сюда треснутого.
– Призма волочь? – уточнил вскочивший орк.
– Да. Прокатит с нами – хорошо. Не прокатит с нами – может прокатить с призмом. Короче – проверим на всех.
– Ща.
Орк с зомби протолкались сквозь увеличившуюся толпу любопытных, по пути прихватив с собой несколько мужиков. Гниду бронированную таскать – дело тяжкое.
Когда я повернулся обратно к шкуре, на ней уже сидела опустившая взгляд Йорка. Убедившись, что она одета как надо, поставил перед ней все принесенное. Котелок с бульоном и кровью, котелок с чаем, большая тарелка с вареным мясом. Глянув на Гыргола, кивнул. И мысленно пожелал старику не брыкаться, а просто сделать все что я от него прошу – иначе на острове образуется сразу две свободные вакансии. Будут искать нового вождя и шамана.
А может я даже хотел, чтобы он начал кобениться? Давай, старик… покажи сварливый характер. Упрись замшелым рогом…
Но Гыргол и слова лишнего не сказал. Наоборот – проявил похвальные инициативу, деловитость и расторопность. Скинул с себя лишнее, поправил шкуру под Йоркой, расставил чуть иначе котелки и тарелки, взмахами велел чуть раздаться кругу, повел плечами и, нащупав расфокусированным взглядом шар искусственного солнца, завел протяжную песню. Влившись во внутренний ряд сыроедов, я глянул назад и убедился, что к нам уже тащат глыбу гниды. После чего принялся ждать окончания песни.
Ждать пришлось минуты три. Буднично все. Без искорки. Без фанатичности.
Едва песня оборвалась, старик повернулся к Йорке и, выдержав секундную паузу, предложил:
– Тынэ-нны?
Йорка призадумалась. Она уже знала, что к чему – усевшаяся позади нее старуха успела нашептать и пояснить. И гоблинша отрицательно покачала головой.
– Гитиннэвыт?
Пауза… и осторожный кивок.
– Гитиннэвыт! – торжественно объявил вождь – Гитиннэвыт! Гитиннэвыт!
Я впился глазами в лицо Йорки. И не пропустил момента, когда ее глаза засияли дикой радостью. С восторженным визгом вскочив, она закружилась на месте, а затем с безумным воплем побежала к морю. Останавливать ее не стали, поспешно уйдя с пути. С берега донеслось ликующее:
– Активация успешна! Успешна-а-а-а!
Хмыкнув, я уселся на нагретую шкуру и кивнул. Подарив ответный кивок, Гыргол снова запел солнцу, зазвенел, закружился, затопал. Мне почудилось, что я слышу хруст его старых костей. Минуты через три был задан вопрос – и я тут же кивнул. Плевать мне какое-там имя даст старый вождь или система. Мне важен сам статус. Поэтому я ответил утвердительно на первый же предложение, даже не став вслушиваться. И показал в широкой усмешке клыки, когда прочитал такое знакомое и родное:
Активация интерфейса – успешно.
Перечень последних трех событий:
Ввод иммунодепрессантов (ПРН) – успешно. Оплата комплекта.
Активация интерфейса – успешно.
Попробовал активировать меню – снова успешно. Мельком глянул и убедился – я больше не одиннадцатый. Эти цифры остались лишь татуировкой у меня на груди. У меня теперь есть имя. А еще я больше не добровольно низший.
О нет.
Гоблин Оди больше не низушек.
Гоблин Оди теперь сыроед и принадлежит к сохраненному этносу № 17.
Такие вот дела…
С днем рождения тебя, гоблин. С днем рождения…
Я только что поднялся на ступеньку выше в социальном статусе. И прояснил для себя – подняться по социальной лестнице вполне реально. Неизвестно насколько ступеней и что это за лестница – но это реально.
Встав, я кивнул Рэку, приглашая его занять мое место. Следом ткнул пальцем в Баска и гниду, устанавливая очередность «причащения». Чтобы не сцепились из-за желания поскорее стать сыроедами. А сам покинул круг и, скользнув тем же пальцем по сенсору торгмата, вернулся на берег. Оставшийся за спиной торгмат приветственно осветил витрину, но сейчас мне было не до покупок – просто проверил и эту возможность. На краю прибоя замерла Йорка, глядя в море и медленно раскачиваясь. Рыбу гипнотизирует?
Плюхнувшись на песок, вывел перед глазами интерфейс. Что нового? Что старого?
Статус. Физическое состояние. Финансы. Бытие.
Имя: Эрыкван. Ранг: Этнос-17 (добровольно). Текущий статус: (2Б+2Н)
Я обрел имя… и потерял номер…
Нет больше «низших». Теперь я островной сыроед из семнадцатого этноса.
Главное – сохранился мой статус. Ну или я так решил, хотя не уверен полностью. 2Б+2Н. Второй боевой + две награды. Полурослик вполне соответствует рангу 2Б, если поместить УРН на «нулевую» отметку.
УРН. ОРН. ПРН.
0Б. 1Б. 2Б. Ну и награды.
Физическое состояние.
Общее физическое состояние: норма.
И никакого упоминания о комплекте. Я задумчиво ущипнул себя за бицепс левой руки – теперь это все мое? Думаю да. Мое навсегда. Ведь у сыроеда не может быть арендованных конечностей. Он не низушек. Он на ступеньку выше. И раз так – мой внутренний счет солов будет ежедневно подрастать на пару копеек – учитывая наградной бонус в четыре сола. Я могу жить на острове до глубокой старости, а затем мирно сдохнуть на каменистом берегу, и седой волк Иччи оттащит меня под Добрую Лиственницу, где меня перемолют стальные жернова, чтобы бывший гоблин Оди мог вернуться в родной мир в виде кучи грязи и дерьма…
А если этносам еще и уколы бесплатно делают…
Все чушь и бред. Я здесь задерживаться не собираюсь.
Что с деньгами?
Баллы С.Э.О.Б.: 100
СЭОБ – Соответствие Этническому Образу Бытия.
– Ах ты сука – сказал я, падая спиной на камни и начиная хохотать – Хитрожопая ты сука!
Вот это я понимаю конвертация денежных средств. Я не помню сколько у меня оставалось на счету солов. Но там было куда больше, чем жалкая сотня баллов сэоб. Система меня обсчитала. И даже не удосужилась об этом сообщить.
Ладно… если честно меня мало волнуют деньги.
Куда сильнее меня беспокоят игстрелы.
Я теперь сыроед. Смогу пользоваться игстрелами? Вряд ли это соответствует моему нынешнему этническому бытию. Сыроед с винтовкой – нонсенс? Тут все вооружены гарпунами, ножами, топорами, видел пару небольших и явно слабых луков для охоты за нелетающей птицей. Тут живой музей, где кучка сыроедов неумело, но старательно отыгрывает жизнь по всем этническим правилам и ритуалам. Дешевенькое такое представленьице…
Проверим.
Задания? Хотя название раздела сменилось на нечто куда более смутное – бытие. Я шевельнул пальцем, наводя на нужный раздел. Щелкнул. Полюбовался на странноватую, но вполне понятную надпись:
Соответствие этническому образу жизни. Ежедневные начисления: 5 баллов с.э.о.б.
Ну да. Опять логично. Зачем каждый день вывешивать новое задание, если можно закрепить надпись-напоминание, причем сразу на всю жизнь? Я знал, что иногда сыроедам выпадает задание системы – охрана люка во время промывки, например. Но сейчас тут было пусто.
Живи и наслаждайся жизнью, сыроед. Запихни булки в меховые штаны, ходи с бубном, живи в яранге, жуй оленину, пей кровь, гарпунь рыбу, кочуй с весельем – и система за это ежедневно отстегнет тебе пятерку баллов сэоб на мелкие житейские расходы. Потому что ты сохраненный этнос…
Дерьмо…
Следующее мое открытие – нет больше бестиария. И нет больше раздела «группа». Да и самой группы больше нет. Я сам по себе. Как и остальные мои бойцы.
– Командир! Какого хрена?! Где группа?!
– У островитян нет группы. Но это ничего не меняет – ответил я спешащему Рэку и взмахнул рукой, останавливая его.
– Че такое?
– Топай в ярангу. И тащи сюда все наше с тобой барахло.
– Ща…
До того, как он вернулся, я успел еще раз пройтись по всем разделам интерфейса и закрыть меню с отчетливым пониманием – все изменчиво. Представителям «этноса» ни к чему возможность составлять группы. У них своя валюта. Они живут в своем мирке со своими правилами. Но это же говорит о том, что, если где-нибудь и когда-нибудь снова «сменим шкуры» – меню опять может измениться.
Ритуал рождения. Активация. Эти понятия я запомнил накрепко.
Когда Рэк вывалил на землю кучу рваных и прожженных тряпок, я не сразу сообразил, что эта убогая куча мусора – наше снаряжение. А вон тот сплющенный и покрытый почерневшей кровью мешок – мой рюкзак.
– Начали – вздохнул я, подтягивая к себе рваный жилет с выпадающими из гнезд пластинами.
Орк молча кивнул и с треском принялся разматывать комки из защитных пластин и клейкой ленты.
– Есть план как убраться с этой дыры, командир? – спросил он как бы между делом.
– Конечно – кивнул я, не отрывая взгляда от жилета – Торопишься убраться отсюда?
– Как и ты.
– Как и я.
– Как уходить будем?
– Есть два очевидных пути – дернул я плечом – Морем. И под морем.
– Опять в коридоры? К обиженным гномам? Лучше уж по воде.
– Так же думаю.
– А еще путь?
– По любой из этих гряд – указал я на две скалистые гряды, тянущиеся от стены к далекой земле – Но вряд ли система одобрит.
– Она и заплыв может не одобрить. Второй побег. Пора и расстрелять…
– Рискнем.
– Что с Хваном?
– А что с ним?
– Он теперь сыроед. Уродливый, но сыроед.
– Да ладно? – хмыкнул я – Не думал, что прокатит…
– Я тоже – признался Рэк – Но по документам он больше не призм. А вот внешне…
– Гнида.
– Ага. Треснутая гнида. И сегодня, похоже, вылупится. Весь кокон трещит, зеленая хрень уже не льется, а прямо брызжет. И Хван часто отключается.
– Когда поймем, что он вылупляется – оттащим к Смертному Лесу.
– Это та сраная рощица-кладбище с огромным волком?
– Она самая.
– На тот случай если вылупится не разумный Хван, а злобное и тупое насекомое?
– Схватываешь на лету. Пойдет все не так – убьем и отдадим волку.
– Понял. Насчет Йорки и Баска – тебе говорить, что я же говорил?
– Их решение – ровно ответил я – Их путь.
– Их путь кончился – скривился орк – Все. Вот он сладкий жизненный тупик. Яранга, общая меховая постель, мясо в море и тундре.
– Их решение – повторил я – Ломаные пластины сразу отбрасывай. И все рванье туда же.
– Тут можно найти немало выделанной кожи.
– Видел – кивнул я – А у нас как раз есть крепкие шила… попробуем сделать себе что-то более… средневековое…
– Нахрена?
– Скалу видишь?
– Ну.
– Как заберешься на вершину – увидишь там кучу.
– Кучу чего?
– Увидишь. Но не сейчас. Сперва чистка, орк. Сперва чистка…
* * *– Все. Вот и оно… Кажется я сдохну ща… – просипел-пробулькал полупрозрачный бугор некогда бывший головой Хвана – Сука… растворяюсь… Если что – прощайте.
– Заткнись и растворяйся молча – буркнул я, прислонившись к боку гниды спиной и играя в гляделки с сидящим неподалеку седым волком.
Волк в гляделки играть не хотел. Отставив явно не слишком послушную левую переднюю лапу, он мягко опустился прямо на заросшую желтой травой кочку. А я машинально отметил – предпочитает ложиться на возвышения. Лучше обзор? Или с возвышения куда проще подняться с больными-то лапами?
– Командир, чем помочь? – голос подошедшего от поселения Баска был полон уныния.
– Хватит себя бичевать, зомби – поморщился я – Реально уже до хохота. Ты принял решения. Следуй ему, а не сожалей о нем.
– Ты много сделал для нас.
– Ну и вы что-то для меня. Давай так – мы в расчете, зомби. Вали и живи.
– Я так не считаю. Ты спас меня. Спас Йорку. Спас тупого Рэка.
– Эй – лениво буркнул обожравшийся рыбой орк, вытянувшийся на оленьей шкуре – Пасть прикрой, абориген.
– Ты и гниду спас.
– Нье отлицаю – едва слышно отозвался Хван.
– Ты че приперся? – вздохнул я – Дифирамбы петь?
– Помочь чем-нибудь. Хочу отплатить.
– Ладно – принял я решение – Раз уж тебя это так терзает, давай сойдемся на том, что ты мне чуток должен. Как отдашь долг – свободен от любых переживаний.
– Согласен! Что делать?
– Когда мы уберемся с острова – а мы это сделаем скоро – выжди два дня. На третий день – убей Гыргола. А как его тело отправится под ту лиственницу – зажги из сушняка и мокрых водорослей дымный костер на берегу. Подай нам сигнал.
– Да мы не увидим – зевнул орк.
– Понадобится – увидим – ответил я и, продолжая смотреть на дремлющего волка, спросил – Ну что, зомби. Ты сделаешь это ради любимого командира?
Тишина…
Долгое молчание тянулось около минуты, пока я сам его не нарушил:
– Вот и ответ. Вали отсюда, зомби. И запомни на будущее – когда приходишь с вопросом «как мне отдать долг?» будь готов к тому, что попросят сделать что-то опасное и не слишком приятное. Ты чего от меня ожидал? Что я попрошу мне спину помассировать? Пятки почесать? Метнуться за копченой оленьей ляжкой? Этим хотел долг отдать?
– Я не знаю – глухо произнес Баск – Но такой просьбы точно не ожидал. Командир… мы хотим жить спокойно. Здесь жить. Наслаждаться покоем и вкусной едой. Убийство Гыргола родит новые проблемы для меня и Йорки.
– То есть старого вождя тебе не жалко – рассмеялся я – Видишь как все просто в этой сраной жизни. Ты не хочешь убивать вождя не потому, что тебя жалко губить старого хренососа. Нет. Ты боишься рисковать вашей новой мирной жизнью. Не умеешь ты долги отдавать, Баск. Я ошибся в тебе.
– Командир…
– Я тебе не командир. Вали к подруге, абориген. И живите счастливо. Ко мне чтобы больше не подходили.
– И ко мне – добавил Рэк.
Через несколько секунд послышались тихие шаги. Зомби уходил. Я же, поняв, что в гляделки старый Иччи играть точно не будет, повернул голову и глянул на Хвана. И обнаружил вместо раздувшегося головного бурдюка сморщенный и поникший почти пустой мешок.
– Хван?
Ответа не последовало.
– Хван!
Реакции ноль. Гнида растворился.
– Вот дерьмо – пробухтел Рэк, садясь на корточки рядом с опустевшей двойной головой – Тут только слизь и осталась желто-зеленая. Гребаные сопли. Может проткнуть?
– Что в трещине? – спросил я, поднимаясь.
В трещащий раскол мы заглянули одновременно. И увидели верные признаки того, что Хван – или хотя бы его тело – еще жив. Внутри бронированного кокона плескалось и бурлило зеленое море, исходящее невероятной вонью. Когда вырывался очередной вонючий фонтан, на мгновение обнажалась буро-зеленая трясущаяся плоть скрытая жижей. Из кокона исходила не только вонь – оттуда летели липкие брызги, слышалось странное урчание и треск. Гнида походила на живую устрицу брошенную на раскаленную кухонную плиту. Она еще жива. Но содержимое уже закипает…
– Подождем – принял я самое очевидное решение – Топор прихватил?
– Ага. Пробьем все же броню?
– Говорю же – подождем. А топор вон для того бревна – я указал на короткую толстую лиственницу, чьи корни не удержались в земле.
Дерево рухнуло, но продолжало жить. Сам ствол меня мало интересовал – изогнутый дугой, болезненный, сырой и тяжелый. А вот длинные крепкие ветви… они-то мне и нужны.
Радующийся физическому занятию орк взялся за топор и неумело принялся кромсать дерево. Именно неумело. Я сам вроде как не профессиональный лесоруб и совсем не древесный вивисектор. Но глядя на движения Рэка мог с уверенностью сказать – у него нет практики по рубке деревьев. Но… у кого они вообще могли быть из добровольно низших?
Благодаря долбанному наркотику соблазнительной паучихи, я сумел вспомнить немало. Или придумать. Но склонялся все же к «вспомнил» пусть и вперемешку с болезненными галлюцинациями ошарашенного наркотой мозга. Даже так – меня устраивает.
И в отрывочных восстановленных воспоминаниях я что-то не припомню шумящих лесов и зеленых долин. Не припомню цветущей тундры и чахлого лиственничного леса. Только стекло, бетон и сталь. И ослепительная роскошь внутри. Вот что в моих воспоминаниях.
А еще в них много крови и смерти. И ощущение привычности к такой жизни.
Ну… еще помню промороженный трескучий кедровый лес. Но по отношению к этому воспоминанию у меня нет внутреннего отношения как к чему-то природному, к чему-то естественному. К тому лесу у меня точно такое же отношение как сейчас к вот этому притертому к стальной стене островку с сыроедами. Вроде все мило. Живая природа и древние обычаи. А на самом деле музейная витрина с живыми экспонатами…
Закончив с одним деревом, орк перешел ко второму. А я, решив размяться, начал с переноски срубленных ветвей к берегу, двигаясь только бегом. Пара ходок – и разогретое движением тело благодарно задышало горячим воздухом. Отнеся еще пяток толстых ветвей, вернулся в лесок и принялся отжиматься. Минута предельно быстро – минута предельно медленно. Затем пара минут среднего темпа. И опять с начала. Меня хватило на три полных круга, после чего мышцы отказали, на минуту выйдя из подчинения. Неплохо. Поднявшись с мохового ковра, глянул на подрагивающую тушу гниды, принюхался. И хмыкнул – вроде все нормально. Увидев вопросительную харю Рэка пояснил: