Канцелярская резинка

– А что, если она увидит как они окочурятся?

– Не увидит.

– Откуда такая уверенность? – удивился я его спокойствию. В ответ он молча кивнул на дверь, ведущую в уборную, откуда в это же мгновенье выходила сияющая Леночка, с подкрашенными губами и налаженной прической. Её милое юное лицо, небольшой рост и совсем невинные глаза, создавали о ней весьма положительное впечатление. Если не считать нескольких синяков на ногах выше колена, и неподобающей длинны юбку, которая вполне могла бы их скрыть, будь хоть чуточку длиннее, то её вполне можно было бы счесть за приличную девушку. Кто бы мог подумать, что такая может спутаться с грязными, обнюханными наркоманами, притащиться в прокуренный бар под самое утро, и позволять им подобные извращения?

Она стесняясь прошмыгнула мимо бара, подошла к столику и набросилась на недоноска с татуировкой, целуя его в посиневшую от проколов шею, так и не притронувшись к своему новому напитку.

– Черт, она его даже не заметила! – занервничал я.

– Не паникуй, – все приговаривал мне дряхлый шантажист. Подобно терпеливому хищнику, что поджидает свою жертву часами затаившись в укрытие, дедуля наблюдал за развитием событий без лишних эмоций и движений.

Они о чем то оживленно беседовали, будто находились на научном семинаре, или совете высокопоставленных чиновников, совсем позабыв о том, что они в баре, и что пора бы уже выпить наконец!

Вдруг среди прочего я услышал, как парень с татуировкой, начал хвастаться.

– Угощайся детка, я заказал для тебя новый коктейль, – вот ублюдок, подумал я побаиваясь поднять глаза.

– Спасибо но зачем? Я и предыдущий допить уже не могла. И так уже пьяна, – отказывалась девушка, а у меня снова подступала тошнота.

– Выпей, – настаивал Ганс, – я же заказал уже, веселее будет.

Она неохотно пригубила.

– Ммм. Вкусно. Этот намного вкуснее, – налегала она. Я знал, что ей понравиться, так как разбавил его своим лучшим цветочным джином. На это и был расчёт.

– Дай ка мне попробовать, – вдруг отобрал у неё стакан Ганс, или как бы там его не звали, – нееее. Хмельное то по лучше будет, – скривившись он запил её коктейль несколькими большими глотками темного пива. Получив свой джин-тоник обратно, она быстро справилась с ним до последней капли.

– Один готов, – зловещим тоном констатировал мой самый необычный собеседник за всю карьеру. Тут же я заметил, что отвратительный тип, с плешью на темени, откинул голову назад и больше не шевелится. Его друзья в отличии от меня, не заметили этого, видимо беспечно списав это состояние на чрезмерное воздействие наркотических веществ, и не хотели лишать мерзавца кайфа.

– О черт возьми, – вырвалось у меня, – ты уверен? Он точно сдох? Может под кайфом просто.

– Это ты в точку. Я про чертовщину. Богу то уж точно нет до него никакого дела. А про остальное – уверяю. Посмотри внимательнее, он не дышит. Грудная клетка не шевелится. Он уже отошёл. Нет сомнений. Побыстрее бы и те двое последовали за ним, – он говорил без капли сожаления, и хотя эти ребята и впрямь относились к редкостной мрази, у меня от этого пробежало немного мурашек, под кожей.

Девушку постепенно одолевал сон. Она пыталась сопротивляться, не понимая, что с ней происходит, но не долго. Её большие карие глаза постепенно мутнели, накрываясь отяжелевшими веками, густо украшенными чёрными длинными ресницами.

– Эй малышка, ты чего это удумала? Ещё не время спать. Ну ка давай просыпайся, – приказывал ей кавалер, трепая её за руку. Как вдруг подействовало! Он схватился за голову и забился в конвульсиях сползая под стол.

– Эй ты чего? Ганс что это с тобой?! – успел выкрикнуть третий, прежде чем у него потекла кровь изо рта, и настигли такие же судороги.

Ганс все ползал и качался по полу, извиваясь от боли и истекая кровью, пока его товарищ пытался застонать и позвать на помощь спящую девушку. Потеряв сознание, она сползла по мягкой спинке дивана так, что теперь её голова немного свисала с краю. В предсмертной агонии, ему все уже удалось схватить девушку за волосы трясущейся рукой. Он потащил за них такой силой, что она вмиг слетела на пол сильно ударившись головой, но так и не очнувшись. Он продолжал трясти и обливать своей кровью, её неподвижное тело.

– Ах ты сволочь! – вскипел старик бросившись ей на помощь, едва не разбудив усатого борова. Я замер и тоже чудом не лишился сознания, с ужасом представляя что же будет дальше. Но все обошлось. Он немного зашевелился, лишь слегка изменив позу и захрапел дальше, казалось ещё пуще прежнего.

Старик колотил и оттаскивал умиравшего беднягу от своей внучки, а тем временем Ганс добрался до барной стойки, издавая странные звуки искаженными от боли губами. Я попятился назад, а он все тянул ко мне свою костлявую грязную руку и безмолвно кричал. Мне бы стоило отвернуться и не смотреть на его страдания, но суть всего происходящего, как раз и заключалась в том, что я никак не мог этого сделать. Я смотрел в его глаза, до тех пор, пока они не закрылись. Смотрел беспомощно, с мольбой о прощении. Ведь всю эту боль причинил ему я.

Мои пальцы оставались неподвижны до тех пор, пока он не издал последни вздох. И только потом, я вдруг заметил что на них нет никакой резинки.

Когда разум его наконец то сдался, тело ещё несколько секунд пульсировало прямо на полу под барной стойкой, у меня под ногами забрызгивая все вокруг своей кровью.

Из состояния шока, меня вывели глухие удары тупым предметом, а именно -деревянной трости, которой дедуля беспощадно добивал полумёртвого парня по голове.

Я осторожно переступил бездыханное тело, чтобы выбраться из-за стойки и остановить его. Мне казалось, он вот-вот очнётся и схватит меня за ногу. Но бедняга был мертвее мертвого.

– Хватит, – я схватил за окровавленную трость, когда он в очередной раз занёс её над головой покойника, – ты что натворил псих? Он же мертв уже. Причём минуты две назад.

– Прости, – задыхаясь извинился он. Чего то у меня накипело на этих гадов.

– Накипело? Вы посмотрите вокруг! Охренеть можно. Да тут же все нахрен залито кровью, – пытался не закричать я, – ваш чертов план, ни хера не сработал.

– Перестань ругаться, я все сейчас улажу.

– Улажу? Да вы в своём уме? Здесь нужно клининговую службу вызывать, чтобы уничтожит все улики. Хотя лучше сровнять это место с землёй. А там у нас ещё и пьяный посетитель спит. Может разбудим его? Нам то лишние руки не помешают! А потом отравим на хрен, или забьем к чертям до смерти, этой вашей кочерыжкой? Чего уж нам терять? Одним больше одним меньше.

– Остынь говорю! Лучше давай приниматься за дело, пока он и впрямь не проснулся, – сердито фыркнул он.

– Какого черта вообще произошло? Вы же говорили, что все пройдёт быстро и безболезненно. Но если это было безболезненно, то я боюсь представить, что для вас боль. Они же мучились как больные раком мозга последней стадии. У них кровь текла даже из ушей. Что это было? Я чуть с ума не сошёл, – продолжал возмущаться я.

– Я не знаю что пошло не так? Этого не должно было произойти. Может они чего то наглотались перед этим, поди их разбери. Этот же спокойно отдал дьяволу душу, – он указал на того, что сконал первым.

– Он подыхал прямо у меня на глазах, понимаете? Тот парень. Он смотрел на меня, не в силах произнести не слова, пока из его ноздрей кровь хлыстала! Я стоял и молча смотрел как он умирает.

– Нужно было ему помочь.

– И чем же? Добить как вы вот этого?

– Хотя бы и так. Мне наплевать на их страдания перед смертью, как им до этого было наплевать на мои. Так или иначе они получили по заслугам, а нам пора приниматься за работу. У тебя здесь есть швабра, или может тряпьё какое? – говорил он так, словно занимался подобным каждый день.

– Есть конечно, вот только я боюсь этого будет не достаточно, – рассматривал я кровавый узор на полу, на стенах, и даже у меня за баром.

– Сейчас нет времени на предположения. Ты давай тащи все сюда, и захвати там какой – нибудь химии. Да поскорее, – я продолжал стоять как вкопанный.

– Вы что, каждый день людей на тот свет отправляете? Вас это все и правда совсем не волнует?

– Давай поторапливайся! На это нет времени, – повторил он, пытаясь меня растолкать, – я пока внучку в машину отнесу, потом возьмёмся за остальных, нужно поскорее их отсюда убрать, пока боров не проспался.

Оказалось, старик только выглядел немощным и слабым. Ловко обхватив девушку за талию, он одним лёгким движением взвалил её себе на плечи и поковылял к чёрному выходу без своего деревянного орудия смерти.

– Открой мне дверь. Я машину здесь поставил, – для этого нужно было вернуться за бар, где откинулся бедняга Ганс, – ну чего ты там копошишься? Думаешь мне легко вот так стоять?

– А ты думаешь мне легко соображать после пережитого? Или может тебе кажется, что меня совсем не пугает дохляк, прямо под ногами? – возразил я ему полушепотом, – не помню куда их подевал.

На привычном месте связки с ключами не было, и тут я вспомнил, как клал их себе в карман, когда закрывал парадный вход. Ударив себя по карманам, я услышал их звон.

Старик кряхтел и матерился, пока я нервничая попадал в замочную скважину, и лихо вскочил на ступеньки, ведущие наверх к его машине.

– Неси все, что я тебе сказал, – ещё раз твёрдо настоял он, и торопливо поскакал к старенькому фургону.

Я вернулся назад и вновь сильно запаниковал. Голова закружилась будто лотерейный барабан на шарнирах и я захотел выпить.

Я обошёл бар с другой стороны, к тому месту, где сидел старик, чтобы лишний раз не смотреть на убитого мной наркомана. Отсюда можно было дотянуться к краю витрины, где стояла бутылка ирландского виски слабой выдержки. Я всегда ненавидел этот вкус, но сегодня он мне пришёлся по нраву. Мне не хватало резинки на трясущихся пальцах, но до них было не дотянутся отсюда.

В подсобке я взял все необходимое. Сгрёб с полок всю химию в ведро, схватил швабру и прихватил целый рулон тряпок, чужих лохмотьев, забытых в баре пьяными посетителями, и всего прочего, что только смог найти.

Когда я вернулся в зал, старика там ещё не было. Первым делом я принялся отмывать багровые брызги на стенах. Кровь смывалась на удивление хорошо и быстро. Если бы ещё не так сильно тряслись руки.

По истечении следующих пяти минут, я начисто отмыл стену до единого пятнышка, а старик все не появлялся. В тревоге я взялся за швабру и принялся отмывать пол, который проще было перекрасить, или покрыть новой доской, а ещё лучше сжечь здесь все дотла и на руинах построить церковь. Елозя шваброй по сторонам, я лишь размазывал лимфу, забрызгав свои ботинки и штаны, будто находясь на поле боя после жестокого сражения варваров. Мне следовало давно уж выйти и проверить, где запропастился этот старпёр, но мне было до чертиков страшно. Страшно, не обнаружить там его фургончик. Страшно, что он уже уехал, воспользовавшись мной, он получил то, за чем приходил. Может это входило в его план? Но вопреки здравому смыслу, который все твердил мне, что меня одурачили, я отговаривал сам себя. Интуиция подсказывала, что ему нельзя верить, и что я зря нарушил свои принципы. Но я продолжал упорно растирать кровь по полу, ведь если это так: то что мне тогда оставалось? Может моего подельника все же хватил радикулит, или прочая болячка, которыми они страдают в таком возрасте. Но сомнения мои развеял звук отъезжающего фургона, барахлящий двигатель которого наверное был ещё старше водителя.

Мысль о том, что я вляпался по уши, уже давно пришла мне в голову, но когда я увидел, что столик, за которым сидел усатый толстяк пуст., меня окончательно озарило. Я крупно влип.

Остолбенев со шваброй в руках, я осмотрелся. Его нигде не было. Ну не мог же он просто встать и уйти, не заметив окружающего бесчинства и гору трупов под ногами. Или он как раз поэтому и ушёл, а точнее сбежал испугавшись, и в данный момент усердно вызывает полицию за углом с телефона автомата. «Вот проклятье. Мне нужно срочно избавиться от тел» – подумал я, и решил начать с того, которого дубасил старик. Если успеть спрятать этого, то все будет выглядеть не так уж страшно, на первый взгляд. Один якобы вздремнул перебрав. Другой не так уж бросается в глаза. Нет мне конец! Я никогда не выпутаюсь из этого! Толстяк уже сдал меня и прямо сейчас, сюда направляется весь ближайший полицейский участок.

Я не знал что мне делать, и это бездействие пугало ещё больше возможных дальнейших действий. « Нужно спрятать тела. Или лучше бежать прочь пока полиция не нагрянула? Невозможно это все устранить до их прихода. Нереально!».

– Черт! Черт! Черт! Старый черт! – истерично выкрикнул я в адрес пенсионера афериста, целиком охваченный паникой.

Я схватил одного из них за ноги и попытался тащить в направлении бара. Делать это было не сложно, по залитому кровью в перемешку с моющим средством полу, ровно до тех пор, пока я не поскользнулся.

Падая, я крепко держался за ноги покойника и потянул настолько сильно, что с него слетел один ботинок, а я приземлился на спину, взвалив убитого поверх себя. Я немедленно предпринял попытку освободиться, но ерзая по скользкому кровавому месиву, выбрался из под него не сразу. Когда я повернул голову, его пустые отрешенные глаза, были прямо напротив моих. Они все ещё выражали всю ту боль, которую испытывали перед мучительной смертью. Рот был приоткрыт, из него все ещё понемногу, лавой извергалась кровь. Будто бы её и так здесь было мало.

По-моему я разбил себе затылок при падении, но как это можно разобрать, если руки уже и так по самый локоть.

Пришлось облачиться в фартук, чтоб дотащить тело к бару. Я стал похож на мясника, который волочет свежую тушу на разделочный стол в своей лавки, что тоже соответствовала антуражем. Питейным заведением это теперь не назовёшь. Но я не унывал, и не опускал рук до тех пор, пока не дотащил восемьдесят с лишним килограммов мертвого веса до пункта назначения, держа труп всего за одну ногу. Так было проще передвигаться по скользкой поверхности.

Затащив тело за бар, я взглянул на картину в целом, и не понял на что же все таки надеялся. У меня был только один выход, и он был прямо у меня за спиной. Пришло время ним воспользоваться, пока ещё не стало поздно.

Сорвав с себя фартук и перчатки, я бросился к чёрному выходу тяжело дыша и поскальзываясь на мокром полу. Остановился. Идея с пожаром вдруг показалась не такой уж и глупой. Одна спичка и несколько литров спирта, теперь могли исправить то, что я натворил, на поводу у чужого, незнакомого мне старика, исключительно из добрых побуждений, которые были несвойственны мне доселе.

Я схватил свой телефон, что лежал на стойке, спрятал его в карман, набросил куртку и принялся за дело.

Сначала я разбил одну бутылку водки повышенной крепости прямо возле двух остывших трупов. Вторую, я прежде надпил, даже не почувствовав такого обжигающего эффекта, который чувствовал когда пил её прежде. Сильно швырнул прямо в стену перед собой, добавив к прочему еще немного хаоса. Разлил абсент, и тот бренди, что не допил подлый старикан. Я оглянулся перед тем, как сбежать. Ещё раз облюбовал кошмарное зрелище своего самого феноменально промаха в жизни, и когда зажег спичку, вдруг почувствовал неладное. Точнее я его заметил, но сперва не придал значения…

Раньше я частенько слышал фразу «череда неудач», но всегда мнил её мифической. Мне казалось такое случается только с полными кретинами и законченными болванами. И вот теперь, я ощутил себя одним из них. Удача никогда не преследовала меня повсеместно, ровно как и не отворачивалась от меня навсегда. До этого самого дня.

Я стоял в немом оцепенении, пока догорающая спичка не обожгла мне кончики пальцев, вытаращившись на закрытую дверь чёрного выхода, не веря своим глазам. Погасшая спичка упала в лужу разлитого мной спиртного, издав при этом характерный звук. Моя реакция была вызвана ничем иным, как отсутствием ключей, в замочной скважине. Анализируя все произошедшее, я пытался трезво оценить шансы на то, что дверь все таки не заперта. И понимал, что они практически равны нулю.

– Дверь заперта! Я уже вызвал полицию! – донеслось снаружи, когда я все же намерился дернуть за ручку.

– Откройте, и я вам все объясню, – безнадежно промямлил я.

– Расскажете все полицейским! Я ни за что ни открою вам дверь! – испуганно угрожал голос снаружи, очевидно принадлежавший усатому толстяку, ведь дряхлый комбинатор уже небось наслаждается обществом ненаглядной внучки.

– Поймите, я жертва обстоятельств. Настоящий преступник скрылся! – продолжал оправдываться я.

– Прекратите! Это бессмысленно! Я не выпущу вас! По вашему я глупец?! Думаете я вам поверю?

– Но это ведь правда! Выслушайте меня!

– Вам не стоит больше со мной говорить! Я не обмолвлюсь с вами и словом с этой самой минуты, – договорил он и сдержав обещание, больше не издал ни звука.

Смирившись со своим непростым положением, я присел покурить на ступеньках у запертой двери, обдумывая как мне оправдываться перед полицейскими. Но все, что я видел перед собой, не подлежит никаким оправданиям. Этого уже не исправить.

«Разве что фото? Я ведь сделал его фото!» – обрадовался я хватаясь за телефон, как за свой последний шанс. Но старик и здесь меня опередил. Среди нескольких сотен бесполезных фотографий девушек, имён которых я уж и вспомнить не мог, посиделок за картами, где играл довольно посредственно и спустил немало денег, не оказалось одной единственной, что была действительно важна. Как же он все таки проворен. И здесь меня обставил. Кем же нужно быть, чтоб спланировать подобное и подставить, совершенно невиновного человека? Обычного бармена, вполне заурядного ночного заведения.

Теперь мне точно никто не поверит. Неужели больше нет никакого способа выбраться из этого проклятого полуподвального помещения, ставшего местом моей жестокой расправы над тремя несносными наркоманами?

Парадную дверь не выбить. Однажды уже пытались. Ревнивый муж искал здесь свою неверную жену, которую я в это время выпускал через чёрный ход с пьяным в стельку любовником, опасаясь за жизнь их обоих. А ведь он был здоровенным подводником. И это напрочь исключает возможность того, что мне удастся его переплюнуть в выколачивании дверей. Кованную стальную дверь чёрного входа, я вряд ли смогу снести даже находясь за рулем немецкого танка.

Нелепо, но в этот самый тяжелый момент своей жизни, я почему то подумал, что больше никогда не буду работать в баре где нет ни одного окна. Я ещё раз на всякий случай окинул взглядом кирпичные стены, которые лицезрел уже на протяжении нескольких лет, день за днём. Ни одного окна. Даже самого маленького.

«Может все же пожар?» – подумал я про себя, разглядывая гаснущий окурок у себя в руке. Оставалось его только бросить… и все вспыхнет синим пламенем, – « и я тоже вспыхну».

От самоубийства меня отделяли лишь несколько глотков спиртного, и еще одна сигарета, которую я смог бы использовать для поджога. Впрочем ещё одна выкуренная сигарета могла бы стать для меня губительней пламени пожара, ведь за последние два часа я выкурил их больше чем самый заядлый курильщик за неделю.

Я прислушался, не раздаётся ли вой приближающейся сирены. Но услышал лишь приглушённый гул в голове, от количества выпитого и ужаса пережитого.

Прихватив ещё одну бутылку, я уселся за столик прямо напротив лысеющего трупа, принявшись пить из неё без стакана. И только теперь, я увидел ещё одну большую лужу крови, прямо под его ногами. Она постепенно увеличивалась, наполняясь прямо из его засаленных штанов. Что же за дрянь я им подсыпал? Есть ли этому предел? Когда же я наконец умру от сердечного приступа? Мне становилось хуже, алкоголь просился наружу. А может быть сказался стресс.

Я едва успел добежать до уборной, как меня стошнило в ближайшей кабинке. Здесь же в продуктах собственного пищеварения, я увидел два использованных шприца, и меня стошнило ещё раз.

Сирены раздались когда я уже умывался над пожелтевшей раковиной, где плавали чьи-то длинные волосы. Я подумал что это вполне могут оказаться волосы той девушки. Внучки преступного гения и махинатора. Но скорей всего мне просто так хотелось. Ведь они могли принадлежать кому угодно. И только потом я понял почему я слышу вой сирен.

Здесь, все же было одно оконце, хоть и очень маленькое.

Времени оставалось совсем мало, нужно было действовать, и я, растерянно схватился за смеситель пытаясь его оторвать. Кран был старым и расшатанным, но все не поддавался, как на зло. Я шарпал и тянул со злостью проклиная не то старика, не то самого себя.

Во все стороны захлестала вода, как только кран оказался у меня в руке. Я разбил стекло и осторожно очистил раму от осколков.

Окно находилось высоко. На уровне среднего человеческого роста. И хотя я был выше среднего, забраться в него будет вовсе не просто. Да ещё и размеры окошка были настолько малы, что плечи едва умещались по диагонали. Я подумал что в таком состоянии, мне ни за что сквозь него не протиснуться и бросил всяческие попытки.

Не смотря на шум струящейся воды, было слышно как вошли полицейские.

– Выходите с поднятыми руками! – услышал я, насквозь промокший водой, из сломанного крана.

– Лицом в пол, и руки за спину! – приказал один из полицейских, направив на меня оружие, как только я показался с поднятыми вверх руками.

С меня капала и стекала вода, я встал на колени, приготовившись выполнить приказ, как вдруг увидел размазанную кровь.

– Не то чтобы я боялся намочиться, но испачкаться не хотелось бы, – пытался оправдать свое неповиновение я.

– Я сказал в пол! – с этими словами, он насильно уложил меня лицом прямо в кровавое пятно, и наступил коленом на шею, – руки за спину!

Я почувствовал холодную сталь на запястьях, как только сомкнул руки сзади. В этот момент у меня хрустнула ключица, от сильного давления на спину. Я изо всех сил выворачивал голову так, чтобы не прикоснуться губами к полу, опасаясь что меня снова стошнит от соленого привкуса крови.

Из приоткрытого дверного проема, трусливо выглядывала голова усатого толстяка, огромными испуганными глазами. Казалось он полностью протрезвел, когда смотрел на мое окровавленное лицо. Может я и впрямь был похож на серийного убийцу, ведь в тот момент мне больше всего хотелось его смерти. Наверное даже больше, чем смерти того старого негодяя, которого был готов задушить собственными руками, попадись он мне ещё хоть раз.

Один из полицейских, тем временем ощупывал тело первого наркомана, того что остался за столиком. Коп делал это осторожно, опираясь о спинку дивана, ведь его лакированные туфли были наверняка не для боулинга, одну из дорожек которого сейчас напоминала поверхность под его ногами.

– Он мертв, – констатировал он, вероятно из-за отсутствия пульса у жертвы. Хотя не нужно было иметь особых медицинских навыков, чтобы установить очевидное.

– Там ещё двое. Проверь, – говорил ему напарник, все ещё сильно прижимая меня коленом к полу.

– Черт возьми! Здесь что бомба взорвалась? – он осторожно добрался до стойки, за которую теперь мог уверенно держаться. Где он смог вновь, проявить талант опытного патологоанатома, и наредкость точно отличив живых от мертвых, констатировал ещё две смерти. Если бы кто – нибудь из этих парней выжил, я бы наверное принял обет молчания. Просто потому, что непременно бы потерял дар речи и онемел навеки.

– Свидетель войдите! – выкрикнул он толстяку, что испуганно наблюдал за происходящим снаружи. Тот послушно, хоть и очень неохотно переместился внутрь, соблюдая безопасную от меня дистанцию.

– Этого мужчину вы видели? – мне было не разглядеть, но уверен, они говорили обо мне. Толстяк молча кивнул, взглянув на меня как на самого дьявола, подтверждая мои догадки.

Меня наконец подняли в вертикальное положение, и я смог сделать долгожданный, полноценный вдох. Толстяк немного попятился назад, хотя мои руки были скованны за спиной, и их крепко держал тренированный страж порядка.

Но как быть если это только импульс? Как дать ему об этом понять? Окажись мы сейчас с ним наедине, я бы не причинил ему особого вреда, будучи даже вооруженным до зубов, а он в это время спал в отключке, находясь в полном одиночестве, изолирован на сотни километров, в лесном домике, где-то высоко в горах. Обернись все так, я бы не посягнул на жизнь и без того обременённого ожирением бедняги ни при каких обстоятельствах. Хотя возможно бы немного поиздевался. Попугал слегка, или разбавил бутылочное пиво собственной мочой, и не более. Ведь он не просто вызвал полицейских, но ещё и запер меня, тем самым лишив всякой возможности улизнуть.

С другой стороны – он выполнил свой гражданский долг. Хоть оказался слишком скрупулёзным в своём подходе. Как бы поступил я, очнись с похмелья, среди кровавого побоища? Скорее всего просто сбежал бы, будь у меня такая возможность. Возможно позвонил бы в органы, уже когда оказался бы далеко отсюда. А может быть струсил бы, и никому не дал знать об увиденном. Ведь тот, кто все это сотворил меня скорей всего видел, и мог бы прийти за мной.