Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Том 1

В мае 1905 года Гапон на короткое время вступил в партию эсеров. Инициатором его вступления был Рутенберг. Как следует из мемуаров Рутенберга, эсеры надеялись, что партийная дисциплина свяжет Гапона и удержит его от попыток проводить самостоятельную политику. Гапону было предложено заняться изданием «Крестьянской газеты». Однако у самого Гапона были иные планы. По словам Аненнского, Гапон попытался подчинить всю партию эсеров и руководить всеми её делами. Едва вступив в партию, он потребовал, чтобы его ввели в центральный комитет и посвятили во все конспиративные дела. В этом ему было отказано, и Гапон остался недоволен, не будучи в состоянии смириться с положением рядового члена партии.

Чернов характеризовал Гапона как крайнего анархиста, не способного сговариваться с другими.

Гапон давал свою характеристику революционных партий, после ознакомления с ними. Социал-демократов Гапон называл «талмудистами» и «фарисеями», а про эсеров говорил, что его не удовлетворяет их программа и тактика. Сам он решил организовать «Рабочую Партию», на основе своего «Собрания» в С.-Петербурге.

Инициатива Гапона по созданию «Рабочей Партии» была активно поддержана либералами из «Союза освобождения» во главе со Струве. В июле 1905 года в письме к Прокоповичу Струве писал, «Следует, не теряя времени, приехать за границу для переговоров и соглашения с Гапоном и основания совместно с ним «Рабочей Партии» и начертания плана компании. Это станет крупным делом и его нужно как можно скорее подвинуть вперёд». Идея рабочей партии была поддержана также Максимом Горьким, который в том же месяце писал, что в Питере «быстро и крепко сливается новая партия, исключительно рабочие, бывшие члены Гапонова общества, и определял их численность в 30 000 человек. По утверждению Гапона, Горький обещал пожертвовать на счёт «Рабочего Союза» 100 тысяч рублей, однако впоследствии отказался от этой идеи, под влиянием большевиков.

Летом 1905 года Гапон поселился в Лондоне, где познакомился с местными русскими эмигрантами, Петром Кропоткиным, Н. Чайковским, Волховским и другими. С Кропоткиным у Гапона установились наиболее дружеские отношения, к нему он относился с большим уважением и ставил его выше всех русских революционеров. Под влиянием Кропоткина, Гапон увлёкся идеями анархо-синдикализма и продолжал интересоваться этим учением и после возвращения в Россию. Кропоткин, со своей стороны, говорил, что Гапон, это «большая революционная сила», и защищал его от нападок партийных революционеров. Кропоткин познакомил Гапона с английскими тред-юнионами, которые заинтересовались положением рабочих в России и обещали пожертвовать крупные суммы денег на Гапоновский «Рабочий Союз».

Проживая в Лондоне, Гапон получил от английского издательства заказ на написание своей автобиографии. Для работы над книгой Гапон пригласил журналиста Давида Соскиса, который писал под диктовку Гапона на английском языке. Через несколько месяцев книга была готова и вышла большими тиражами под заглавием «The Story of My Life», «История моей жизни». Впоследствии книга была переведена на многие языки мира, включая русский. Деньги, заработанные литературным трудом, Гапон жертвовал на нужды рабочей организации. Последняя глава книги называлась «Будущее русской революции» и заканчивалась следующими словами:

«…По всему этому я могу с уверенностью сказать, что борьба идёт быстро к концу, что Николай II готовит себе судьбу одного из английских королей или французского короля недавних времён, что те из его династии, которые избегнут ужасов революции, в недалёком будущем будут искать себе убежища на Западе.»

Тем же летом Гапон по просьбе еврейской общины написал небольшую брошюру против еврейских погромов. Брошюра вышла под названием «Послание к русскому крестьянскому и рабочему народу от Георгия Гапона». В «Послании», написанном в стиле церковной проповеди, Гапон утверждал, что царские власти сознательно натравливают бедный народ на евреев, чтобы отвратить его от борьбы со своими истинными врагами, чиновниками, помещиками и капиталистами. Послание заканчивалось следующими словами: «Русский народ, народ православный, народ христианский! Как думаешь ты, если бы Христос Спаситель наш явился теперь в Своём земном виде в нашу Русь святую, то не заплакал ли бы Он ещё горше вторично, видя, как ты празднуешь светлое Его воскресение великими погромами Его народа любимого, бедноты еврейской? Подумай и ответь – не мне, а себе, в сердце своём…». Брошюра была издана тиражом в 70 000 экземпляров и нелегально распространялась в России всеми революционными организациями, за исключением большевиков.

На пути в Россию, Гапон по участвовал в предприятии по доставке оружия для вооружённого восстания в С.-Петербург. Инициатива предприятия принадлежала финскому революционеру Конни Циллиакусу, который пожертвовал на него большую сумму денег. Деньги были распределены между российскими революционными партиями и потрачены на закупку оружия. Для транспортировки оружия в Россию в Англии был зафрахтован пароход «Джон Графтон». Главную роль в приобретении и погрузке оружия сыграли эсеры, но для приёмки и распределения оружия в России у них не было достаточных возможностей. Тогда-то и было решено привлечь к делу Гапона с его рабочей организацией. Замысел Циллиакуса, Гапон встретил с восторгом и решил сам ехать в Россию для приёмки оружия. С помощью рабочего Петрова Гапон убедил Циллиакуса, что питерские рабочие уже готовы к восстанию и единственное, чего им не хватает, это оружия. Замысел Гапона был таков, «Десять или двадцать тысяч рабочих собираются к одной из приморских пристаней, поблизости Петербурга, и захватывают её в свои руки. В это время он, Гапон, подъезжает к пристани на корабле, нагруженном оружием. Рабочие вооружаются, и он во главе их двигается на Петербург».

Циллиакус вручил Гапону 50 тысяч франков и отдал ему свою яхту, на которой тот пустился в плавание через Балтийское море. Предварительно Гапон встретился с Лениным и договорился, что большая часть оружия будет передана большевикам, у которых к этому времени была хорошая боевая организация. Посредником между Гапоном и большевиками должен был выступить Максим Горький, который с этой целью выехал из Петербурга в Финляндию. В конце августа Гапон пересёк Балтийское море и прибыл в Финляндию, где укрывался от полиции деятелями Финской «Партии активного сопротивления». У берегов Финляндии бот, на котором находился Гапон, пошёл ко дну, и он спасся только благодаря собственной физической силе и ловкости. Вскоре, однако, пришло известие, что пароход «Джон Графтон» сел на мель в Финском заливе и большая часть оружия досталась полиции. По убеждению Циллиакуса, виновником неудачи был Азеф, глава боевой организации эсеров, сотрудничавший с полицией. Он принимал в предприятии по доставке оружия активное участие, и знал все подробности и детали этого дела.

После возвращения в Россию в октябре-ноябре 1905 года, из эмиграции, Гапон, выступил основателем революционной организации «Всероссийский рабочий союз». Так же он продолжал руководить возрождённым «Собранием русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга», стал союзником графа Витте, сторонником реформ, провозглашённых Манифестом 17 октября, выступил как противник вооружённых методов борьбы с самодержавием.

В интервью американскому журналисту, Гапон сказал, «Пролетариат своим неуместным вооружённым восстанием в данное время может привести к страшно убийственной гражданской войне, которая зальёт братской кровью улицы, города и поля моей родины, разорит вконец страну, надолго ослабит пролетариат и, главное, вызовет реакцию и, пожалуй, военную диктатуру. Одним словом, вооружённое восстание в России в данное время есть тактическое безумие».

В марте 1906 года, Григорий Гапон был завлечён и убит в Озерках, С.-Петербург, группой боевиков-эсеров, в доме, который снимал Пётр Рутенберг. «Фарисеи» казнили «апостола пролетариата». В конце концов, Гапон стал мешать всем революционерам, так как гнул свою линию, мешал им «оседлать» рабочие массы трудящихся, в соответствии с их планами. Григорий Гапон был удушен верёвкой и подвешен на крюк, в доме в Озерках эсерами, по обвинению в сотрудничестве с властями и предательстве революции. Эсеры выполнили привычную для них «работу», иначе они изменников от себя не отпускали.

Глава 9

Вооружённое восстание 1905 год. Одесса, Севастополь, Корабли Черноморского Флота

4 февраля 1905 года, было совершено дерзкое убийство террористом-эсером, Иваном Каляевым, московского градоначальника и генерал-губернатора, Великого князя, Сергея Александровича, командовавшего расстрелом крестного хода рабочих, на дворцовой площади С.-Петербурга, 9 января. Это было отмщение за расстрел мирной манифестации рабочих на дворцовой площади С.-Петербурга, 9-ого января.

14 июня 1905 года вспыхнуло и длилось по 25 июня восстание на броненосце «Потёмкин». Оно послужило примером для восстаний на других кораблях Черноморского флота, и в городах черноморского побережья России. Россия была ещё в состоянии войны с Японией, до сентября этого, 1905 года.

Корабли русской 2-й Тихоокеанской эскадры, погибшие под Цусимой, были кораблями Балтийского флота Российской империи. Ещё в процессе формирования и следования «2-й Тихоокеанской эскадры» на Дальний Восток, на Черноморском флоте России стали циркулировать слухи, что возможна отсылка на театр военных действий и кораблей Черноморского флота, «3-й Тихоокеанской эскадры». После поражения при Цусиме, эти слухи усилились. Многие матросы, выслужившие срок службы, опасались и противились отправке на войну, они легко поддавались агитации со стороны революционеров.

Проходивший в Лондоне в апреле 1905 года III съезд РСДРП, который проводили только большевики, принял решение проводить в России политику, направленную на начало вооружённого восстания. Такие же решения приняли и руководящие органы других революционных организаций, меньшевики (РСДРП), социалисты-революционеры, анархисты, Бундовцы.

Выполняя решения съезда, военные организации РСДРП и других партий Севастопольского гарнизона, создали «Центральный объединённый Комитет», в состав которого вошли, Г. Вакуленчук, С. Дейнега, А. Петров, И. Черный, И. Яхновский и другие. Этот комитет матросы называли «Матросской централкой». «Централка» стала готовить всеобщее восстание на Черноморском флоте, запланированное на осень 1905 года. «Централка» установила связи с комитетами РСДРП ряда приморских городов, а также находящимся в Лондоне руководителем большевиков Лениным. Нарастающие революционные настроения на флоте, волнения солдат севастопольской крепостной артиллерии в начале июня 1905 года и выступления в их защиту матросов броненосцев «Екатерина II» и «Три святителя», заставили «Централку» передвинуть сроки начала восстания на лето 1905 года. События, произошедшие на броненосце «Потёмкин», после выхода его из ремонта с Николаевских верфей и направленного на учебные стрельбы, на морской полигон вблизи Одессы, были неожиданными для руководства большевиков «Централки». Вдохновителем восстания на «Потёмкине» стал Афанасий Матюшенко, минно-машинный квартирмейстер 1-ой статьи, младший унтер-офицер.

Политическая обстановка весной и летом 1905 года в Одессе была напряжённой. 1 мая в городе проводились традиционные мероприятия пролетариата, гулянья, сходки, митинги, сопровождавшиеся столкновениями с полицией. Весной в Одессе более месяца длилась «всеобщая стачка», охватившая все одесские заводы, фабрики и мелкие мастерские, парализовавшая городскую жизнь и сильно усложнившая бытовые условия жизни для жителей. К стачке, «несознательные» работники, привлекались силой, путём угроз и даже избиений, разгромом тех производств, которые отказывались бастовать. В город были введены казачьи части, которые патрулировали улицы совместно с усиленными нарядами полиции. Еврейское население города, составляющее в Одессе самое значительное национальное меньшинство, до 40% населения, или до 170 тыс. человек в абсолютной величине, встревоженное сообщениями о еврейских погромах, прошедших в некоторых городах Юга России, готовилось к погромам и в Одессе. Бунд приступили к организации «отрядов самообороны», члены которых вооружались огнестрельным оружием. В планы меньшевистской фракции РСДРП и Бунда, входило образование, по итогам восстания в Одессе, Южной-Русской республики.

В Одессе, и во всей России, в это время существовало две организации РСДРП, большевистский «Одесский комитет РСДРП» и меньшевистская «Одесская группа РСДРП» и Бунд, представители которого были во всех фракциях РСДРП. В мае 1905 года, для оказания влияния на забастовочное движение, этими группами была создана «Соединённая комиссия», в которую также вошли и представители обеих фракций РСДРП и Бунда.

В понедельник 13 июня 1905 года, рабочие завода сельскохозяйственных машин Иоганна Гена, проводившие к тому моменту уже более месяца забастовку с экономическими требованиями, решили провести совместную встречу, для обсуждения текущих дел и планов на будущее. С просьбой, о разрешении на такую встречу, к градоначальнику была послана депутация рабочих. Градоначальник, запросив мнение фабричного инспектора, в проведении встречи рабочим отказал. Тогда толпа рабочих, в 200—300 человек, решили собраться вопреки запрету властей, начали скапливаться на улице, у заводского управления. Полиция, видя проведение несанкционированного митинга, произвела аресты участников, выхватывая их прямо из толпы и отводя их в полицейский участок. Толпа рабочих последовала за арестованными к полицейскому участку, требуя освобождения арестованных. Для усмирения беспорядков были вызваны казаки. Собравшиеся рабочие стали забрасывать прибывших казаков камнями, причём среди казаков были раненые. Казаки дали залп по толпе боевыми патронами, двое рабочих было убито.

После этого, начались стычки рабочих с полицией и казаками во многих местах центра города. Организаторы беспорядков шли на разжигание конфликта, спецгруппы вели стрельбу в казаков и полицию из окон верхних этажей зданий, метали в них бомбы. Полиция самоустранилась от ловли террористов.

В самый разгар беспорядков, в 20:00, этого же дня, 14 июня, на рейде Одессы появился броненосец «Потёмкин», захваченный восставшей командой. Члены избранного на броненосце комитета, «судовой комиссии» для управления кораблём, поставив корабль на якорь, на одесском рейде, собрались на совещание в адмиральской каюте. На совещании было решено, пригласить на борт корабля представителей городской социал-демократической организации, для чего в город по адресам, известным руководителям восставших, наутро были отправлены два курьера. Кроме того, были ещё два задания для курьеров, поиск топлива и провизии для корабля, и провести в Одессе демонстрацию похорон, убитого, якобы офицером экипажа, артиллерийского квартирмейстера унтер-офицера Григория Вакуленчука, который был одним из двух, организаторов бунта на корабле. Всего было убито в перестрелке между взбунтовавшимися матросами, захватившими стрелковое оружие и караульной командой, охранявшей броненосец, 12 человек, включая матросов и офицеров.

Восстание на «Потёмкине» было подготовлено и начато «кем-то», кто готовил и восстание в Одессе, вероятнее всего к исполнению этой задачи были привлечены эсеры, как партия, пользовавшаяся авторитетом среди матросов. Броненосец пришёл к Одессе, на полигон для проведения стрельб и проверки готовности вооружения после ремонта, точно в день начала Одесского восстания.

Броненосец «Князь Потёмкин Таврический» был на тот момент самым новым и одним из сильнейших кораблей Черноморского флота России. Постройка корабля затянулась, из-за произошедшего во время постройки пожара в котельном отделении и обнаруженных дефектов брони башен орудий главного калибра. Корабль только что успешно прошёл ходовые испытания и приступил к испытанию вооружения, на морском полигоне коса «Тендер», недалеко от Одессы.

Из-за продолжительных контактов с рабочими судоремонтных заводов, экипаж корабля был «разложен» революционной агитацией. Командир броненосца получал анонимные письма с предупреждениями о готовящемся восстании. За день до выхода в море на учебные стрельбы, с корабля было списано 50 матросов, которые сами подали прошение о списании, так как они знали о готовящемся восстании и не желали в нём участвовать. В тот же день командир корабля списал ещё около 40 матросов, которых считал неблагонадёжными. Меры безопасности, хотя бы по охране склада личного оружия, командиром корабля приняты не были.

На момент выхода в море, на борту броненосца находился экипаж из 781 матроса, 15 офицеров, двух врачей и священника. Увеличение численности команды по сравнению со штатной было вызвано тем, что в море было взято большое количество учеников кочегаров и машинистов. Молодых матросов призыва 1904 года, которые попали на борт корабля только весной 1905 года, было 28% от общего числа. Всего доля «новобранцев» составляла 56%. Сверхсрочников, опытных матросов, оставшихся служить на флоте по истечении положенных семи лет, было 16 человек. 80 матросов служили, до этого корабля, на других кораблях Российского флота. Из них, 14 матросов служили до «Потёмкина» на крейсере «Варяг», которые были участниками боя у Чемульпо, хотя по легенде, созданной позже, Варяг само-затопился, со всей командой.

Численность офицеров на корабле, вышедшем на стрельбы, была ниже штатной. Некомплект был связан с общей нехваткой офицерского состава на флоте из-за шедшей Русско-японской войны. Несколько штатных офицеров «Потёмкина» не вышли на стрельбы из Севастополя по различным причинам. Качество подготовки офицеров и опыт службы также были весьма низкими. Половина офицеров были малоопытными, 2—3 года как выпущенными из училищ, а четверо офицеров «Потёмкина», были гражданскими моряками, отбывавшими воинскую повинность в связи с Русско-японской войной. Увеличение числа команды по сравнению со штатной с одной стороны и некомплект, и отсутствие служебного опыта, имевшихся в распоряжении командира корабля офицеров, снижали возможности управления командой корабля.

На борту находились также 23 рабочих Николаевского судостроительного завода, вышедших в море для устранения различных заводских недоделок, они покинули борт броненосца в Одессе 16 июня 1905 года, через два дня после прибытия на рейд Одесского порта.

Бунт на броненосце начался из-за отказа части экипажа есть борщ, из-за некачественного мяса, заложенного в борщ и неоправданной попытки командира корабля, подавить бунт мерами устрашения расстрела на месте, при отсутствии боевых офицеров в экипаже, что стихийно переросло в вооружённое выступление, как мера самозащиты матросов. Испорченное мясо, с душком, был рядовым явлением для кораблей Черноморского Флота, из-за отсутствия на них холодильников, просто нужен был повод для бунта, а этот повод был всегда и на всех кораблях флота. Перед тем, как матросы отказались есть борщ, «пьющие» приняли, положенную по регламенту на флоте, перед обедом, чарку водки, 127 грамм, полстакана. Матросы-бунтари, которые захватили корабль в свои руки, убив при этом часть офицеров и своих же матросов, из-за неразберихи, были выпивши.

Восставшие матросы, после проведения собрания экипажа и выборов «судовой комиссии», по решению, принятому «судовой комиссией», повели корабль в Одессу, где надо было пополнить запасы угля, воды и продовольствия, и поддержать проходившие в городе антиправительственные выступления, дождаться прибытия главных сил Черноморского флота, которые присоединятся к восстанию. «Судовая комиссия» состояла из 71 матроса старослужащих, из вожаков остался младший унтер-офицер Афанасий Матюшенко, второй вожак, унтер-офицер Григорий Вакуленчук, был убит шальной пулей. Все необходимые действия для экипажа, Матюшенко внедрял в сознание матросов на сходках экипажа и в «судовой комиссии», которая была создана в начале бунта, через своих ставленников. После того, как планы и надежды восставших не оправдались, броненосец, совершив поход от Одессы до Констанцы, потом до Феодосии и обратно в Констанцу, спустя одиннадцать дней, с начала восстания, сдался румынским властям в порту Констанца.

В порту Одессы.

В акватории порта Одесса, экипаж «Потёмкина», по подсказке портовых грузчиков и при их помощи, захватил транспорт «Эмеранс» с грузом угля. Рабочие порта, в количестве 300 человек, бесплатно, перегрузили с транспорта «Эмеранс» на броненосец 15000 пудов угля. Без угля, броненосец превращался в гору бездействующего железа.

Около 4:00, 15 июня, с броненосца на берег, был отвезён труп Вакуленчука, который был убит в перестрелке взбунтовавшихся матросов и караульной команды броненосца. Труп разместили на Новом молу в специально сооружённой палатке и приставили к ней караул. У трупа вывесили плакат, «матрос Григорий Вакуленчук застрелен старшим офицером за отказ есть борщ из протухшего мяса». На броненосец прибыли представители местных социал-демократических организаций и «Соединённой комиссии» восставшей Одессы. Большевики Афанасий и Наташа, представители меньшевиков и Бунда, Абрам Березовский и Константин Фельдман.

Около 8:00, к борту броненосца прибыла шлюпка с начальником Одесского торгового порта Герасимовым, товарищем прокурора Абрашкевичем и несколькими жандармами, под командой помощника пристава портового участка Фёдорова, с целью разузнать о происходящем на броненосце и причинах, приведших к восстанию команды. Матросы экипажа, заставили находящихся в лодке разоружиться, потребовав, чтобы те выбросили оружие за борт, а потом вообще прогнали шлюпку от броненосца.

При участии прибывших на корабль революционеров, было проведено собрание экипажа. Было составлено обращение восставших к войскам гарнизона и к жителям Одессы, с призывами поддержать восстание в городе. Одесской группой РСДРП, меньшевиками, эти воззвания были размножены в виде листовок и распространялись по городу. В конце собрания матросы потребовали убрать с корабля «вольных», двух представителей большевистской фракции РСДРП, Афанасия и Наташу, с корабля отправили на берег. А двух других представителей меньшевистской фракции РСДРП и Бунда, Абрама Березовского и Константина Фельдмана, под давлением второго руководителя бунта, Матюшенко, оставили на борту, и они стали идеологами восстания, большевики были удалены с корабля. Во время перехода в румынскую Констанцу, оставшиеся революционеры, подготовили документы для передачи румынским властям, «Обращение ко всему цивилизованному миру», в котором до всех адресатов доводилось, что моряки ведут борьбу за свержение самодержавия, второй документ, «Обращение к иностранным державам», в котором восставшие уверяли, что их действия не несут никакой опасности экономическим интересам иностранных держав в регионе. Про «борщ» ни в одном документе не упоминалось. Румынские власти передали эти документы российскому консулу в Констанце, а не иностранным представителям, как требовали восставшие.

С самого утра, 15 июня, в порту начала собираться толпа, полиция, ввиду своей малочисленности, не смогла предотвратить начавшегося стихийного митинга у тела убитого Вакуленчука, а к 10:00 полиция и вовсе покинула порт. Когда до команды броненосца дошли вести, что прибывающие в порт войска намереваются разогнать этот митинг, в 11:21 на мачте броненосца был поднят сигнальный красный флаг «Наш», означающий готовность к артиллерийской стрельбе, таким образом восставшие предупреждали сухопутное командование, что откроют артиллерийский огонь по городу, если те попробуют применить силу против митингующих в порту. Этот же сигнальный флаг поднимался за время восстания на броненосце ещё дважды, на следующий день, 16 июня, при обстреле Одессы, и 23 июня при подготовке обстрела Феодосии.

Уже в советское время, произошло полное отождествление сигнального флага красного цвета, поднятого на броненосце, с красным знаменем революции.

Находящиеся на борту броненосца одесские социал-демократы пытались склонить «судовую комиссию» к решению о высадке десанта в Одессу и захвате ключевых объектов города, но «судовая комиссия» приняла решение не разбивать команду на части, а в полном составе экипажа ждать прихода эскадры, с которой, возможно, придётся вести бой. Фактически это был вежливый отказ, так как, «судовая комиссия» знала, что при высадке десанта на берег, десант на берегу разбежится, сдастся властям и на корабль мало кто возвратится.

К полудню, по приказу командующего Одесским военным округом, в город были введены два пехотных полка, Ставучанский из Бендер и Симферопольский из Екатеринослава, а также Донской казачий полк. В порту уже собралось до пяти тысяч митингующих человек. Войскам было приказано окружить порт, перекрыть все выходы из него и никого не впускать и не выпускать из него. В сам порт, войскам было приказано не входить, так как стало известно об угрозе броненосца открыть стрельбу по войскам, если они начнут действовать против собравшихся в порту людей.