Жизнь и Смерть Владимира Ульянова-Ленина. Том 1

Родственники, тётушки, привозят Владимиру из Казанских библиотек, затребованные им книги и журналы. Изучал он и университетский курс. Через год, его семье и ему, разрешили поселиться в Казани, по прошению матери, в котором она просила разрешения переехать семье в Казань, из-за необходимости лечения сестры Анны. Но в Университет, к обучению, Владимира Ульянова не допустили.

В апреле 1889 года, Мария Александровна вновь предпринимает попытку добиться разрешения на выезд Владимира за границу, для продолжения учебы. Владимир проходит медицинское обследование и 29 апреля получает справку, подписанную профессором Казанского университета Котовщиковым о том, что Владимир Ульянов страдает болезнью желудка и нуждается в лечении щелочными водами за границей.

К месту рассказать о рационе питания в семье Ульяновых. Несмотря на педантичность в отношении приема пищи, в целом домашнее питание в семье Ленина не было идеальным. На столе практически отсутствовали супы, их считали «вульгарными», для простолюдинов. Хлеб подавался по расписанию, в будни к обеду, черный, к ужину и чаю, белый, в выходные и праздники, ситный. Хлеб из муки, просеянной сквозь сито, очень вкусный, пушистый, с тонкой золотой хрустящей корочкой, мякиш великолепен, хлеб «царский».

Дежурным продуктом на столе Ульяновых были яйца. Яичница, зажаренный в яйце вымоченный в молоке белый хлеб, яйца вкрутую, яйца всмятку, все это регулярно употреблялось в пищу. Мясо готовили редко, и во избежание долгой возни с жаркой, его чаще всего отваривали. Распространенной едой были бутерброды, с маслом или с волжской копченой рыбой. В детстве Ленин не знал вкуса сладкого. Его мать считала, что сладости, это женский продукт, и мужчинам его есть неприлично. В соответствии с таким питанием, уже с 17 годам, у Владимира Ульянова, была приобретена болезнь желудка.

Соответствующее прошение о выдаче загранпаспорта, для лечения, подается губернатору. И уже 14 июня следует категорический отказ, «Лечиться можно и на Кавказе». В выдаче заграничного паспорта, Казанский губернатор ему отказал.

По решению административного отдела кабинета министерства императорского двора, имя Владимира Ульянова вносится в секретную книгу лиц, коим навсегда запрещалась государственная служба.

Владимир Ульянов, как старший сын, в семье без кормильца, получает освобождение от воинской повинности, призыв на воинскую службу, который происходил при достижении возраста 21 год, ему не угрожал.

В Казани, на квартире Марии Павловны Четверговой, на Старо-Горшечной улице, сложился ново-народовольческий кружок, входивший в Сабунаевскую организацию. Сабунаев, народоволец, вернувшийся из ссылки, объявил себя «новым» народовольцем, пытался создать организацию, в которую вошли бы все протестные силы тогдашнего российского общества. Использовали квартиру Четверговой и студенческие «кружки саморазвития» Федосеева. Захаживал сюда и Владимир Ульянов, которого с хозяйкой квартиры более всего сближала любовь к Чернышевскому. Они часами обсуждали произведения Чернышевского.

Зимой 1888—89 года, на квартире Четверговой, Владимир Ульянов услышал доклад присяжного поверенного Михаила Мандельштама, о «Капитале» Маркса. Будущий левый кадет, развивал в своём докладе взгляды группы «Освобождения труда» Плеханова, упоминая при этом и работу Карла Маркса «Капитал». Михаил Мандельштам приезжал в Казань нелегально, из Симбирска где он жил в это время, поскольку ему было запрещено проживание в городах, имеющих Университеты. Основная группа слушателей кружка, были студенты Казанского университета и Ветеринарного института, но приходила и молодежь, неизвестная Мандельштаму. В тогдашней Казани, в кружках, в целях конспирации, фамилии участников оставались неизвестными друг другу, посетители называли себя псевдонимами. Лишь позже, Мандельштам узнал, что в числе его слушателей, в Казанском кружке на квартире Четверговой, в зиму и весну 1888—89 года у него бывал Владимир Ульянов.

Занятия в кружке саморазвития, проводились по программе Николая Евграфовича Федосеева, которая стала популярной в Поволжье и получила название «Казанская программа».

Максим Горький, тоже посещал кружок Федосеева и получил эту программу от Николая Евграфовича, непосредственно.

Каталог «Казанской программы» Федосеев разрабатывал, знакомясь с работами Маркса у местного статистика Павла Николаевича Скворцова, одного из пионеров российского марксизма, первым начавшим критику народничества в официальной прессе.

Павел Николаевич писал свои статьи для «Волжского вестника», «Казанского биржевого листка», в столичные издания, и его выводы о путях развития капитализма в России, о дифференциации российского крестьянства, наносившие удары по признанным столпам народничества, имели самый широкий резонанс, особенно в Поволжье. А когда в 1893 году Скворцов сумел переслать некоторые свои статьи Энгельсу, его авторитет в российской марксистской среде еще более возрос. Сам Скворцов представлял из себя по виду «юродивого». Он вел жизнь «умственного пролетария», перебиваясь изо дня в день случайной работой, заменяя обеды табаком и прогулкой. Он производил странное впечатление, на сталкивавшихся с ним людей, своим неопрятным видом, скромной, небрежно напяленной рубахой, окруженный облаками табачного дыма, постоянно суетящийся над своими статистическими исследованиями. Он подходил к марксизму как к Евангелию, которое открыло ему «истину».

Владимир Ленин стал посещать кружок саморазвития, организованный Федосеевым, на квартире Четверговой, давней народоволки, вернувшейся в Казань из ссылки в Вятскую губернию, откуда родом был Федосеев.

Николай Евграфович Федосеев, родился в городе Нолинске, Вятской губернии, 27 апреля 1869 года, в семье судебного следователя. Он был всего на год старше Владимира Ульянова. В 1880 году он поступил в первую Казанскую гимназию, где успешно учился, переходя из класса в класс с наградой первой степени. Уже в 5—6 классе гимназии он изучал классиков русской литературы, много читал по истории и социологии. Федосеев группировал вокруг себя молодежь. На его квартире часто собирались товарищи, которые читали запрещенные цензурой книги и обсуждали злободневные вопросы общественной жизни. За юношей установили слежку. На его квартире был произведен обыск. В декабре 1887 года Федосеева, исключили из гимназии «за политическую неблагонадежность, вредное направление мыслей и чтение недозволенных книг».

После исключения из гимназии Федосеев углубляется в революционную работу, настойчиво изучает общественные науки, приступает к изучению марксистской литературы и подготовляет создание революционной организации. На жизнь он зарабатывает частными уроками.

В кружках Федосеева изучалась марксистская литература. Члены кружков, знавшие немецкий язык, переводили её на русский, чтобы дать возможность ознакомиться с ней всем слушателям кружка. Федосеев изучал произведения Маркса и Энгельса в подлинниках.

В «Кружках» изучались и произведения, изданные группой «Освобождение труда», в частности работу Плеханова, «Наши разногласия».

Федосеев попытался издавать марксистскую литературу, была нелегально издана на русском языке работа Фридриха Энгельса «Развитие социализма – от утопии к науке», которая печаталась на гектографе.

Федосеев организовывал кружки двух уровней, начального и высшего. На начальном уровне он свою роль ограничивал устройством их, назначением руководителя кружка, вручением программы занятий и общим наблюдением за ходом дела. Высшим уровнем он руководил лично сам. Владимир Ульянов занимался в кружке начального уровня, в котором Федосеев не преподавал, поэтому с Федосеевым в Казани Владимир Ульянов не познакомился.

Владимир Ульянов, не пошёл к народникам и эсерам, проповедовавшим индивидуальный террор, он стал пророком массового террора, апостолом которого был Моисей, призвавший, от бога, «казни Египетские» на Египетский народ. Так же, только «казни революционные», Владимир Ленин, отвергавший Бога, устроил для Российского народа.

В начале мая 1889 года, семья Ульяновых переезжает на жительство на хутор, близ деревни Алакаевка, купленный по доверенности, полученной от Ульяновых, женихом Анны Ильиничны Ульяновой, Марком Тимофеевичем Елизаровым. Хутор, близ деревни Алакаевки, Богдановской волости Самарского уезда и губернии, представлял из себя 83,5 десятины земли или 91 гектар по метрической мере, большей частью непахотной и мельницу, сдававшуюся в аренду местному крестьянину Алексею Евдокимову. Прежнему владельцу хутора, золотопромышленнику Серебрякову, было уплачено 7 тысяч 500 рублей серебром, то есть все деньги, вырученные от продажи дома в Симбирске, и часть накоплений. В сегодняшних ценах эта сумма соответствует 11,4 миллиона рублей.

В июле, в Казани, был арестован Федосеев, с некоторыми участниками своего «кружка» по изучению марксизма. Благодаря отъезду из Казани, и посещению кружка начального уровня, в котором Федосеев не преподавал, Владимир Ульянов избежал ареста. Владимир Ульянов живёт в Самаре тем, что даёт уроки, но и мама рядом, доходы от поместья идут, мама ведёт хозяйство, всю семью кормит, всем помогает, за мамой, как за каменной стеной.

Глава 3

Жизнь в Самаре. Сдача экзаменов в С.-Петербургском университете. Смерть сестры Ольги. Начало трудовой деятельности

Купив Алакаевку, Мария Александровна Ульянова, решила, что избавляет этим семью и Володю от нежелательных знакомств с социалистами, и надеялась увлечь Владимира работами по хозяйству. Но рядом с Алакаевкой, в трех верстах, на хуторе Шарнель, на участке в 100 десятин земли, расположилось поселение студенческой коммуны, под названием «Борская колония». Поселенцы стали захаживать к Ульяновым в гости. Количество знакомых социалистов только добавляется.

А когда, 5 сентября, Ульяновы переезжают из Алакаевки в Самару, количество такого рода знакомых начинает расти с каждым днем.

Но, уйдя от ареста в Казани, семья Ульяновых так и не избежала полицейского надзора. Из сообщения Самарской жандармерии в Департамент полиции, «4-ого, минувшего мая, прибыла, состоящая под гласным надзором полиции, дочь действительного статского советника Анна Ульянова на хутор при деревне Алакаевка. Вместе с ней прибыли ее мать, сестры Ольга и Мария, брат Владимир, состоящий под негласным надзором полиции, и бывший студент, сын крестьянина, Марк Тимофеевич Елизаров, человек сомнительной политической благонадежности». У Ульяновых Елизаров состоял в качестве доверенного по делам и управляющего их хозяйством. Брат Дмитрий, в это время проживал в Самаре, учился в гимназии.

С Александром и Анной Ульяновыми Марк познакомился еще в Петербурге, в поволжском землячестве, когда учился в университете. В 1886 году, после его окончания он проработал год в столице, а в 1887 году вернулся в Самару, где поступил на службу в Казенную палату. Роман с Анной у него начался еще в С.-Петербурге. И вот теперь, после приобретения Алакаевки, Марк и Анна решили сыграть свадьбу. 28 июля, в соседнем селе Тростянки, Владимир присутствовал при их венчании в храме, в качестве свидетеля.

Владимир, не имея возможности, поступить в университет ни в России, ни выехать за границу, он решил получить разрешение на сдачу экзаменов, за университетский курс, экстерном.

28 октября 1889 года, в который уже раз, Владимир пишет министру просвещения Делянову. Ульянов подаёт прошение, с просьбой разрешить ему сдавать экстерном экзамены при любом российском высшем учебном заведении, ссылаясь на крайнюю нужду в каком-либо занятии, чтобы поддержать своим трудом семью.

Фактически, Владимир Ульянов, пока была жива мама, вплоть до 1916 года, получал всегда от неё денежные переводы, а также от сестры Анны, в том числе и когда проживал за границей.

Прошения о допуске к экзаменам направлялись по положенной форме, со всеми титулованиями лица, к которому обращаешься и были подписаны, дворянин Владимир Ульянов. Министр отклонил прошение, в очередной раз, и в конце декабря 1889 года Самарское полицейское управление вручило отказ Владимиру.

Тогда Мария Александровна решает включить в действие свои родственные связи в С.-Петербурге. В мае 1890 года она едет в С.-Петербург, где подает прошение в Департамент полиции и добивается приема у министра просвещения. 19 мая министр Делянов пишет резолюцию, «Можно допустить к экзамену в Университетской комиссии». А в конце июля приходит и разрешение на сдачу экзаменов экстерном, при Петербургском университете.

Уже в августе 1890 года, вместе с сестрой Ольгой, Владимир едет в С.-Петербург. Ольга поступает на Высшие Бестужевские женские курсы, а Владимир наводит справки о порядке сдачи экзаменов. Именно тогда Ольга и знакомит его с Василием Водовозовым, в свое время он был знаком с Александром и Анной Ульяновыми, в 1887 году его выслали в Шенкурск, за революционную деятельность, и теперь он приехал в С.-Петербург, тоже для сдачи экзаменов экстерном.

Нужные справки, Водовозов, ему дал и провел Владимира на экзамен экстерном, который Водовозов тогда сдавал. На экзамене была большая толпа народу, человек около 400, Ульянов затерялся в ней и просидел несколько часов слушая, запоминая и делая пометки.

Владимир Ульянов, хотел закончить курс юридического факультета одновременно со своими казанскими однокурсниками. Со всей энергией, присущей ему, Владимир Ульянов взялся за подготовку к экзамену. Для этого надо было освоить за полтора года тот объём знаний, который его однокурсники усваивали четыре года. Летом, в Алакаевке, он занимался в саду, устроил себе там «рабочий кабинет», в котором занимался с утра до темноты.

Беспросветная нужда крестьян, живших в Алакаевке, неизбежно порождала конфликты вокруг аренды земли, голодная крестьянская скотина нередко заходила на хуторские посевы, а судиться с крестьянами за потравы никому из Ульяновых ни малейшего удовольствия не доставляло. Мать Ульяновых хотела, чтобы Владимир занимался в деревне хозяйством. А когда у Ульяновых украли корову, то решили, что с этим «фермерским опытом» надо кончать, и на следующий год сдали всю землю в аренду некоему Крушвицу.

5 сентября Ульяновы переезжают из Алакаевки в Самару. На протяжении последующих четырех лет Алакаевка стала для Ульяновых «летней резиденцией». Преобладающим элементом здешнего ландшафта была степь. Но именно под Алакаевкой начинался, так называемый, «Муравельный лес», где было много лесной малины. А дальше шёл, «Гремячий лес», где можно было и поохотиться. Семья регулярно жила летом на даче, не забывая востребовать с Крушвица арендную плату, так Алакаевская земля приносила семье Ульяновых ренту.

Так уж случилось, что Самара была излюбленным местом высылки и поселения, после отбытия наказания, многих видных народников. Здесь в это время жили такие ветераны народовольцы, как Иван Краснопёров, пытавшийся поднять крестьянское восстание в Казанской губернии в 1863 году, Николай Долгов, осужденный по «Нечаевскому делу» в 1871 году, Василий Филадельфов и Александр Ливанов, привлекавшиеся по известному «процессу 193-х» в 1878 году, Григорий Клеменц, проходивший по «делу 1 марта 1881 года», Мария Голубева-Яснева, входившая в группу «якобинцев» Зайчневского.

Появление в Самаре Ульяновых, вызвало в этой среде всеобщее сочувственное внимание. Ульяновы сразу же произвели на местных, «протестующих против царизма», большое впечатление, которое усиливалось и ореолом мученичества, который окружал казненного незадолго перед тем Александра Ульянова, и этот «ореол» распространился и на семью Ульяновых.

Было здесь много и народнической молодежи, студентов, высланных за участие в беспорядках, среди них появились и «марксята», как их называли народовольцы. Владимир Ульянов попал в место, где постоянно шли разговоры, обсуждения и споры по разнообразным вопросам теории и практики разнообразных «учений» по свержению царизма в России. Принимал в них участие и Владимир, постепенно формируя свою «марксистскую» платформу, переоборудовав её под решение своих задач, сделать упор на вооружённое восстание и зарождавшуюся в его уме мысль о необходимости массового террора для достижения и защиты завоёванных результатов.

Владимир Ульянов спокойно и уверенно защищал, и развивал свою точку зрения, чуть-чуть насмешливо, но нисколько не обидно для спорящего, если тот был из категории «свой». Часто и много он говорил о «захвате власти, это была излюбленная тема у «самарских якобинцев». При этом, Владимир Ульянов объяснял, что власть захватывает не «народ», что народ не есть нечто цельное и однородное, что народ состоит из классов с различными интересами.

Шумных студенческих сборищ с танцами, с бесконечным «трепом» на политические темы, заканчивавшиеся пьянками, он избегал. Уже в эти годы, у него стала проявляться вполне определенная черта, Владимиру Ульянову была чужда всякая богема, интеллигентская распущенность, и в его присутствии фривольные разговоры, грубые шутка были невозможны. В это время Владимир Ульянов получил своё первое прозвище, «Старик».

Была у Владимира и попытка хождения в народ. В Самаре, вечерами, на спусках к Волге, разжигались костры. Бурлаки, грузчики, рабочие, прихватив «пол-диковинную», так называли в народе полбутылки водки, и пива, ужинали арбузами, воблой, варили уху. К такой компании рабочих, можно было подсесть и чужому, прохожему человеку, вступить в разговор, что однажды и совершил Владимир Ульянов. Познакомился он с каким-то чернорабочим, которого начал «пропагандировать». Рабочий был уже в хорошем настроении, после «пол-диковинной» и пива, слушал рассказ Владимира об эксплуатации и угнетении, согласно кивал головой. Владимир Ульянов привел его к себе на квартиру, чтобы рабочему прочесть одну брошюру. Попили чаю, Владимир читал брошюру и за каким-то делом вышел в другую комнату. Когда он вернулся к знакомцу, то не нашел уже его в комнате, он ушёл. Вместе со знакомцем «ушло» и пальто Владимира, с вешалки в прихожей.

Сдавать экзамены экстерном в Казанском Университете, где заканчивали обучение его однокурсники, Владимир Ульянов не стал, несмотря на то, что в финансовом плане была бы хорошая экономия денежных средств. Официальные биографы Ленина, объясняют это тем, что близкий его знакомый по Самаре, Аполлон Шухт, дал ему адреса марксистов в С.-Петербурге, чтобы через них запастись марксистской литературой. Кроме этого, Владимир Ульянов стремился познакомиться с революционерами столицы.

В 1891 году Владимир Ульянов в весеннюю и осеннюю сессии ездит в С.-Петербург, для сдачи экзаменов экстерном на юридическом факультете. Одновременно, он помог жене Шухта, своего самарского знакомого, Юлии Григорьевне с детьми, переехать из Самары в С.-Петербург, где он и навещал её в Царском Селе.

Примечание: Шухт Аполлон Александрович, 1860 года рождения, потомственный дворянин и его жена Шухт Юлия Григорьевна, в девичестве Гиршфельд, имели наследственную усадьбу в Царском селе. Родители Шухта входили в круг прислуги Императора, и были знакомы лично с Императором. Сам Аполлон, в 1871 году поступил учиться в подготовительный класс Царскосельской Императорской Николаевской гимназии. Проучившись в гимназии 4 года, он выбывает из неё в 1875 году, в Николаевское кавалерийское училище из кавалерийского училища переходит на учёбу в строительное училище. В 1887 году, за участие в студенческой организации «террористическая фракция народной воли», организации, в которой участвовал и Александр Ульянов, Аполлон Александрович, по повелению императора Александра III, был сослан в Западную Сибирь, под надзор полиции. Вслед за мужем в ссылку последовала и его жена Юлия Григорьевна вместе с двумя малолетними дочерями, Татьяной и Евгенией. После окончания ссылки, в 1890 году, и в связи с запрещением Шухту жить в Царском Селе, он переехал на жительство в Самару.

Сдача экзаменов экстерном представляла немалые трудности. К «экстернистам» профессора относились с особым недоверием и предубеждением, спрашивая и пытая их гораздо серьезнее, чем студентов, кроме того, экстерны не могли знать хорошо местных требований, и им для одинакового со студентами ответа надлежало проделать гораздо большую работу, чем студентам. Экзамены все были платные. Экстернам редко-редко удавалось получать при сдаче удовлетворительные отметки.

4 апреля 1891 года, сдав предварительное письменное сочинение по уголовному праву и уплатив 20 рублей в пользу испытательной комиссии, Владимир Ульянов является на экзамен по истории русского права. Его билет, «Положение холопов обельных по „Русской правде“ и холопов всех категорий московского времени». Оценка за ответ, «весьма удовлетворительно», в то время высший балл. На следующий день, экзамен по государственному праву, «Сословные учреждения дворянства и крестьянское самоуправление». И опять «весьма удовлетворительно». Экзамены для него, оказываются очень легкими, обедать Володя приходит каждый день, сообщала в письме от 8 апреля, Ольга Ульянова, успокаивая мать.

10 апреля, политическая экономия и статистика. Вопросы, о формах заработной платы и о германском статистике и государствоведе Конринге.

Через неделю, 17 апреля, экзамен по энциклопедии и истории философии права. Вопрос, «Сочинения Платона о законах».

24 апреля, история римского права. Вопрос, законы, издаваемые выборными властями. И по каждому из этих предметов вновь высший балл, «весьма удовлетворительно». На этом весенняя сессия закончилась.

8 мая скоропостижно скончалась сестра Ольга. Владимир Ульянов хоронит свою младшую сестру Ольгу, курсистку женских Бестужевских курсов, которая умирает от болезни, немыслимой в мирное время, в интеллигентной среде, от брюшного тифа. Единственное объяснение, привычка домашнего житья, употребление сырой воды и некипячёного молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко, парное, от соседки-молочницы. В Петербурге же, и того, и другого, нельзя было делать.

Жизнь продолжалась. Новая сессия экзаменов началась в сентябре. После письменного сочинения на тему из области права, первым устным экзаменом было уголовное право.

Владимиру достались вопросы, о защите в уголовном процессе, о краже документов.

Следующий экзамен, через неделю, из римского права. Вопросы, о дарении, отношениях, из него вытекающих, и о влиянии времени на происхождение и прекращение прав.

В октябре, третий и четвертый экзамены, по гражданскому и торговому праву, вместе с судопроизводством. Вопросы, об исполнении, купле-продаже, поставке, то есть о видах передаточных договоров и о торговых книгах. Пятый и шестой экзамены, по полицейскому и финансовому праву. Вопросы, соответственно, о науке полиции и ее содержании и о государственном бюджете и его составлении, и исполнении.

В ноябре, два последних экзамена, по церковному и международному праву. Вопросы, об истории русского церковного законодательства и о праве нейтралитета. За сочинение и все устные экзамены этой сессии Владимир вновь получил высшие оценки и из 134 экзаменовавшихся, кончил первым в этом выпуске.

15 ноября 1891 года юридическая Испытательная комиссия С.-Петербургского университета присудила Владимиру Ульянову диплом первой степени, соответствующий степени кандидата права.

С конца января 1892 года, Владимир Ульянов был зачислен помощником присяжного поверенного, по просьбе самарского присяжного поверенного Андрея Николаевича Хардина, знакомца семьи Ульяновых ещё со времени их жизни в Нижнем Новгороде, где Илья Николаевич некоторое время работал учителем математики и физики в мужской гимназии. В Самаре, Владимир Ульянов подружился с Хардиным и частенько играл с ним в шахматы.

В присяжные поверенные принимались лица возрастом старше 25 лет и надо было уже иметь, перед этим приёмом в присяжные, стаж работы не менее 5 лет помощником присяжного поверенного или в судебных органах, при наличии высшего юридического образования. Помощник присяжного поверенного, был адвокат-стажёр, который должен был покупать свидетельство частного поверенного у суда, и мог быть отстранён судьёй от ведения дела, в случае каких-либо нарушений законодательства со стороны помощника присяжного. Помощник присяжного поверенного занимался гражданскими делами общей юрисдикции, не являлся чиновником, а вносил взносы со своих вознаграждений в фонд той коллегии помощников присяжного поверенного, в которую он был принят. Помощник поверенного выполнял функции частного поверенного. С марта, Владимир Ульянов начал выступать в Самарском окружном суде. В течении 1892 -1893 годов он «выступал» в Самарском суде 20 раз, то есть примерно 1 раз в месяц. Подзащитными, его были, в основном, крестьяне-бедняки и ремесленники. Работа была без вознаграждения, платить подзащитным адвокату было нечем, поэтому и помощнику поверенного мало чего доставалось.

Владимир Ульянов за время своей адвокатской работы выиграл только два дела, которые касались лично его. Первое, он возбудил иск к соседским крестьянам в Алакаевке, за потраву своих посевов ихней скотиной и второе, против перевозчика через Волгу в Сызрани, который вернул их с Елизаровым, переправлявшимися в Сызрани через Волгу на нанятой лодке, в месте организованном данным перевозчиком для коммерческой переправы. Заставил их переправляться через Волгу по своей организованной переправе.