Рука дьявола

Она шла по полю, засеянному тюльпанами. Лепестки касались ее холодных ног и осыпались грязным, жухлым веером, ложась на мокрую землю, оставляя ничем неприкрытую сердцевину напоказ. Вскоре все поле погрязло в этом утомительном листопаде смерти и на нее смотрели только голые, беззащитные тычинки. Подобно пустым глазницам они зияли пустотой, продолжая свой медленный танец смерти. Ей вдруг стало очень страшно…

Марго проснулась. Это был всего лишь неприятный сон.

– Как хорошо, что мы не цветы, и сами выбираем, какой будет наша жизнь, подумала она. День только начинался, но солнце на правах хозяина уже пробралось в комнату и полностью завладело пространством.

– Доброе утро!

Марго всегда таяла от этого голоса, вселяющего уверенность, что ты любима, что ты единственная, и что ты бесконечно дорога его хозяину. Низкий тембр, с легкой хрипотцой, доводящей до мурашек, принадлежал ее любимому Вадику.

– И тебе того же, Марго озорно посмотрела на него.

Вадик аккуратно поставил поднос на кровать и присел рядом.

– Как приятно будить тебя таким образом, проговорил он, протягивая ей чашку кофе.

– Как приятно просыпаться от твоего голоса и запаха кофе, ответила Марго и с осторожностью взяла у него чашку с бодрящим, обжигающим напитком.

Их утренний флирт проходил всегда одинаково, Вадик приносил ей кофе в постель, и они болтали о пустяках, как то, где они будут сегодня ужинать, и куда отправятся на выходные. После кофе, Вадик всегда целовал Марго в губы и уходил на работу, предоставляя ее самой себе.

Это одиночество в ожидании любимого, было совсем не обременительным, ведь дни Марго были расписаны по часам. Салоны, массажи, фитнес, спа, и, конечно же обожаемый ею шопинг разделяли ее радостные, не запятнанные житейскими проблемами будни. Такое непринужденное времяпрепровождение здорово отражается на лице и Марго была ярким тому примером. Она выглядела превосходно, высокая, стройная девушка с каштановыми волосами, упругой кожей и оливковыми глазами, она ловила на себе в отражении витрин восхищенные взгляды мужчин. Да что там мужчин, и женщин тоже. Но не только фигура и красивое лицо делали ее привлекательной, была в ней какая-то особо чарующая нежность, хрупкость, как у только что распустившегося бутона, который невольно дарует благостный аромат, буквально пронизывая пространство своей сущностью.

У окружающих она вызывала возвышенные чувства, на нее хотелось смотреть бесконечно долго, любуясь ее светом, ее легкостью и магией. Ей хотелось посвящать стихи, петь песни, сочинять для нее музыку. Поэт назвал бы ее своей музой, художник – Венерой, а музыкант сказал бы, что она и есть сама музыка, пришедшая внезапно, в порыве вдохновения, попав в самое сердце.

Но со всеми своими прелестями Марго досталась Вадику, который не был ни поэтом, ни художником, и к музыке не имел ни малейшего отношения. Вадик был серьезным человеком. Он каждое утро уезжал в свой офис, находящийся в небоскребе, и решал там какие-то финансовые дела. Это все, что Марго знала о Вадике. Он оплачивал все ее счета, полностью содержал, никогда не скупился, и Марго не интересовалась, где и как он зарабатывает. Он не писал ей стихи, вдохновляясь ее чувственным образом, не сочинял музыку, но он щедро оплачивал все ее спа, макияжи, массажи, и еще кучу ненужных услуг для красивой молодой девушки, которые впаривают салоны красоты, лишь для того только, чтобы «держать себя в тонусе».

С Вадиком они познакомились год назад на какой-то выставке, посвященной давно забытому миром художнику. Саму выставку Марго конечно не запомнила, но знаменательную встречу с любимым помнила четко, каждую деталь. Картины на стенах слились в единую пеструю массу, вокруг мелькали чьи-то расплывчатые лица, и Марго уже хотела бежать отсюда прочь, как вдруг увидела его. Из всей толпы незнакомых теней она ясно разглядело его лицо. Он взял ее за руку и уверенно вывел на воздух, отчего ей сразу стало легче дышать. Всю ночь они гуляли, а под самое утро пришли к Вадику домой и с тех пор больше не расставались.

Единственное, что разбавляло счастливую, безмятежную жизнь Марго были тревожные сны. Каждый сон начинался одинаково. Сначала она шла по цветущему полю, которое медленно умирало, роняя последние багряные лепестки в кровавом закате, и вдруг она ощущала, что она и есть это поле, и есть в ней часть этого мира, неизбежно погибающего от старости. То ей вдруг казалось, что она стоит за витриной, подобно экзотическому цветку, насильно выставленному на продажу. Она стучит по толстому стеклу, но никто ее не слышит, вокруг только равнодушные к ее горю лица. А однажды, ей приснилось, что она лежит на помойке, одинокая, дряхлая, выкинутая безжалостным миром из благополучной жизни, как старый, отслуживший свой срок букет.

Каждый раз она просыпалась в ужасе, но спокойный тон Вадика, ароматный кофе и теплые утренние объятья быстро улетучивали ее ночные страхи. Вот и сейчас, собираясь на улицу, Марго и думать забыла о минувшей ночи.

Час пик – не лучшая идея для такси, а в Москве час пик длился с семи утра до двух ночи, поэтому Марго спустилась в метро. Метро она конечно же не любила, с его оглушающим шумом, давкой, и хаотично-стремительной жизнью. Она чувствовала себя здесь чужой, инородным телом, случайно попавшим в этот подземный мир. Метро отвечало ей взаимностью, колеса выбивали в такт – ты чужая- ты чужая-ты здесь чужая.

Поезд поглотил ее и понес в свое черное жерло. Люди входили и выходили, толкались, улыбались, напряженно думали, разглядывая других пассажиров. Вниманием Марго завладела старая женщина, ввалившаяся в вагон, словно оползень, грузная, дурно пахнущая, производившая совершенно отталкивающее впечатление на окружающих. Когда-то, видимо очень давно, женщина была красивой. Но прелести ее увяли, осыпались листопадом старости, и навеки потонули в этом бесформенном теле. Женщина тяжело дышала, бессмысленно взирая по сторонам, пока взгляд ее не остановился на Марго. В тот же миг что-то изменилось, взгляд ее прояснился, стал осмысленным, и она с ненавистью, злорадством и некой долей жалости смотрела на Марго.

– Я могу вам чем-то помочь? Марго стало не по себе.

Старуха злобно расхохоталась, и, к своему ужасу, Марго увидела, что у нее только пара зубов.

– Ты мне уже не поможешь. Внезапно она стала серьезной.

– Тебе надо спасать себя. Хотя уже слишком поздно. Скоро, очень скоро тебя настигнет такая же участь, произнеся это, старуха положила ей руку на плечо. При виде ее костлявых, высохших пальцев, покрытых замысловатыми венозными узлами, Марго взвизгнула и выскочила из вагона. Смех старухи преследовал ее. Скоро… очень скоро…

***

Вечером она рассказала Вадику о встрече в метро.

– Успокойся Марго, это всего лишь сумасшедшая старуха.

– Ты уверен?

– Ну, конечно. Их пруд пруди в Москве.

– Но она была так убедительна.

– Забудь. Вадик обнял ее и прижал к себе. Раньше это всегда ее успокаивало. Но сейчас, впервые, она испытала странное чувство, поняв вдруг, что Вадик ее обманывает. Может, он знает эту старуху и не хочет расстраивать меня еще больше, подумала Марго. Впервые она заснула в сомнениях, что Вадик что-то скрывает от нее.

***

Она стояла в окружении других девушек и покорно ждала свою судьбу. Обнаженная, такая ранимая и беззащитная, полностью открытая жестокому миру в этот момент. Кто-то смотрел на них. Приглядевшись, Марго узнала Вадика, и уже хотела ему крикнуть, но не смогла произнести ни слова. Она замерла в ожидании, зная, что он выберет ее и опустила голову. Но он равнодушно прошел мимо и выбрал другую девушку. Что это? Паника, захлестнувшая ее с головой, отобрала голос и способность двигаться, и Марго была не в силах даже крикнуть. Оглядевшись, она увидела, что стоит уже не в окружении девушек, а в окружении дряхлых, как мир старух. Она хотела закрыть лицо руками и поднеся их увидела, какие у нее старые, скрюченные пальцы. Теперь она тоже была старухой. В ужасе Марго закричала и проснулась.

***

Солнце по-прежнему светило в окно. Марго вскочила и побежала к зеркалу. Нет, не старуха, с облегчением вздохнула она. Все также молода и прекрасна. А это что? Марго наклонилась к зеркалу и разглядела между бровями первый намек на морщинку. Я что, старею? Значит, старуха была права. Хотелось кричать, но в любой момент в комнату мог войти Вадик. И она с трудом, но сдержалась. Неизменный утренний ритуал с кофе и крепкие объятья Вадика немного приободрили ее.

– Ты ведь никогда меня не бросишь, робко спросила она.

– Что за вопросы? Конечно, нет, Вадик прижал ее к груди.

Проводив его на работу и ничего не сказав о своих ночных кошмарах, она вернулась к зеркалу и продолжила изучать себя. Ну, конечно, так и есть, она нашла седой волосок на макушке. Так, спокойно, я знаю, что мне делать, Марго стала собираться в салон. Сердце билось в груди старухиными словами. «Скоро это настигнет тебя! Скоро, очень скоро».

Марго заторопилась, будто эта спешка могла приостановить, замедлить процесс естественного старения. День прошел как обычно. И она уже почти забыла бабкины слова. Как вдруг вечером ей стало плохо. Они пили шампанское, но перед глазами у нее все поплыло, лицо запылало, и она упала. Последнее, что она запомнила, был взгляд Вадика, то ли растерянный, то ли равнодушный.

***

Очнулась она в незнакомом месте. Открыв глаза, Марго долго соображала, что это за место и поняла, что попала в больницу. Солнце также светило в окно, но освещало не любимую комнату, в которой она провела столько счастливых дней и ночей, а обшарпанные стены, потолок с подтеками, клочья паутины на вентиляционной решетке, и грязное, никогда немытое окно с такой же грязной фрамугой.

– «Странно», подумала Марго, «как Вадик мог меня сюда привезти. Может, он не видел, в какой я палате». Но она не отчаивалась. Мало ли, может это больница была ближе всех к дому. В любом случае, он скоро придет и заберет ее. И словно, рассеивая ее страхи, в коридоре раздались шаги.

«А вот и Вадик», обрадовалась она. «Я так соскучилась, как будто вечность его не видела». К ее великому разочарованию в палату зашел мужчина средних лет.

«Пожалуй, даже пожилой», оценила его Марго. «В белом халате, видимо доктор».

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. «Кто это говорит? Какой ужасный голос. Скрипучий, севший. Ой! Это же я говорю», в ужасе поняла Марго.

– Что со мной? – посмотрела она на доктора.

– Точный диагноз неизвестен, но вы идете на поправку.

– А когда меня выпишут?

– Скоро.

– А давно я здесь?

– Где-то около месяца.

– Что??!!! Глаза ее наполнились слезами, «целый месяц»? – А где Вадик?

– Кто? Доктор посмотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит. Вадик, мой любимый, он привез меня сюда.

Доктор с сомнением посмотрел на нее, раздумывая, говорить или нет. Видя ее растерянность, он произнес – вас нашли на улице. Бригада скорой помощи. Вам очень повезло, что ребята были на вызове и случайно услышали стоны. Если бы они вовремя вас не подобрали, вы могли бы умереть.

События вихрем пронеслись у нее в голове, угрожая взорвать и без того болевшую голову.

Что же случилось? Она отчетливо помнила, как пила шампанское с Вадиком. Потом обморок. Но не мог же Вадик бросить ее на улице. Может, они ехали в больницу и попали в аварию?

– А рядом со мной никого не было? Может, перевернутая машина?

– Нет, доктор покачал головой. – Только вы. Что вы помните?

– Я помню все. Перед тем, как мне стало плохо, мы с моим женихом пили шампанское.

Пи слове «женихом» доктор как-то странно посмотрел на нее. Марго увидела в его взгляде сочувствие, даже жалость.

– Потом у меня потемнело в глазах, и я упала в обморок. Вадик обязательно отвез бы меня в больницу. Видимо, с ним случилась какая-то беда. Мне надо его найти, она хотела сесть, но не смогла подняться.

– Успокойтесь, доктор властно положил ей руку на плечо. Прошел месяц. Плохие вести доходят быстро. В любом случае, мы скоро все узнаем. Как вас зовут?

– Марго.

– Сколько вам лет?

– Ээ. Она вдруг поняла, что не знает, сколько ей лет. Полгода назад они праздновали ее день рождения в «Белом кролике», сколько же ей тогда исполнилось? Забыла.

– Мне приблизительно 20 лет.

– Сколько? – вежливо переспросил врач.

– Двадцать. А что, я так плохо выгляжу, – улыбнулась Марго и кокетливо посмотрела на него.

Но странное дело, на ее флирт доктор не отреагировал и продолжил задавать вопросы.

– Где вы живете?

– В Москве. В красивом небоскребе.

– А где это? Помните адрес?

Марго поморщилась, – не помню. Там, внизу, французская булочная, проговорила она. И цветочный магазин.

Доктор нахмурился, – и это все? В Москве тысячи таких домов. Ближайшее метро?

– Да. я спускалась в метро. Там было какое-то метро, но я не могу вспомнить какое.

– Уже лучше. А родственники у вас есть?

– Родственники? Этот вопрос поверг Марго в совершенный ступор. Она вдруг поняла, что ничего про себя не знает. Где она родилась, выросла, были ли у нее друзья – все чистый лист. Все ее воспоминания были связаны только с Вадиком. Она беспомощно посмотрела на доктора.

– Я помню только Вадика. Как я с ним познакомилась, жила, и на этом все. До встречи с ним я ничего не помню.

– Ясно. Будем лечить, пока выписать вас не могу.

– Я поняла. Я поправлюсь? Вы найдете Вадика? Марго с мольбой смотрела на доктора.

– Мы сделаем все возможное, заверил ее доктор шаблонной фразой, которая в критических ситуациях, возможно и успокаивала.

– Поправляйтесь, Маргарита, сказал он на прощание и ушел.

– Маргарита? Ее в жизни так никто не назвал. Что за официальный тон? И вдруг до нее дошла такая простая истина – доктор не смотрел на нее с восхищением, как обычно смотрели другие мужчины. Даже, когда она включила свое обаяние. При виде ее мужчины оборачивались, ловя случайный взгляд, улыбку, невольный жест, и уж конечно, никто бы из них не сказал ей, – поправляйтесь Маргарита. Интерес доктора к ней как к женщине, пропал, не начавшись. Это обеспокоило ее гораздо сильнее, чем то, что ее нашли на улице. Неужели я так плохо выгляжу, испугалась Марго. Где бы раздобыть зеркало, она пробежала взглядом палату, но так и не нашла ничего подобного. Мне срочно нужно зеркало, чтобы привести себя в порядок.

Она захотела ощупать свое лицо, и подняв руки, почувствовала эффект дежавю. Как тогда, в страшном сне, к ней тянулись старые, морщинистые руки. Марго пристально осмотрела их. Нет, это не могут быть мои руки. Даже если бы я месяц пролежала на улице, они не смогли бы так быстро состариться. Видимо, я сплю и переживаю очередной кошмар. Теперь в голове ее все стало на свои места. Ну, конечно, все это мне просто снится. Я ничего не знаю о себе, месяц лежу в Богом заброшенной больнице, и Вадик не приходит за мной. Да еще и эти страшные руки. Что может быть ужаснее? Осознав, что это сон, Марго ровно задышала и спокойно заснула.

***

Утро она встречала в той же палате с теми же руками. Открыв глаза, она недоверчиво огляделась, а потом посмотрела на свои старые руки. Разве можно опять проснуться в кошмаре, не поверила он, попробовала сесть, но голова тотчас же закружилась, и она бессильно рухнула на подушки. Я должна пытаться. Весь день Марго тренировалась сесть, и уже к вечеру ей это удалось. Она не могла поверить, принять, что это происходит наяву, ведь такого просто быть не могло.

Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых раздумий, она назначила себе физическую нагрузку. Через несколько дней начала вставать на ноги. Сначала немного, два-три шага, потом пять шагов по палате, и вот, наконец ей разрешили выйти в коридор. Держась одной рукой за стену, Марго доковыляла до туалета. На улице было темно. В туалете горела яркая, ничем не прикрытая лампочка, и Марго впервые отчетливо увидела свое отражение.

Сначала она подумала, что это кто-то стоит. Даже разозлилась на нее, мол, чего уставилась? Но чем дольше Марго смотрела, тем яснее она понимала, что это ее отражение. На нее смотрела старуха.

***

Высохшая кожа, дряблая шея, запавшие глаза и жесткие седые пряди – вот и все, что осталось от ее былой красоты. Она даже не смогла ужаснуться, настолько это казалось неправдоподобным. Еще вчера ты молода, прекрасна, любима, а сегодня ты древняя старуха, забытая Богом и людьми. Также не бывает. Может, здесь утечка радиации. Или проводятся какие-то секретные эксперименты? Но нет, если была бы радиация, выпали бы волосы, и меня рвало. Да и кто решится проводить такие эксперименты в этом захолустье? Здесь и оборудования-то нет.

Марго снова и снова ощупывала свое лицо, так и не сумев принять тот факт, что за время, проведенное в больнице, она состарилась на 50 лет. Так вот почему доктор не ответил на мой флирт, горько усмехнулась она. Старуха в отражении злобно осклабилась.

– Ну и видок у тебя, сказала ей Марго, как вдруг вспомнила, что уже видела такую старуху в метро. Что же она говорила? Ах, да, скоро ты станешь такой же. Очень скоро. Внезапно ее пробил озноб. Старуха в отражении начала мелко дрожать. Марго побрела в палату, чтобы скорее прилечь.

Мне нужна эта старуха, мне очень нужна эта старуха из метро, видимо, она что-то знает. Как же ее найти?

– Уже гуляем? В палату заглянуло сердитое, молоденькое личико. Это была хамоватая медсестра, которая особо не жаловала своих пациентов, как и не любила свое поприще в целом.

– Я только до туалета, ответила Марго.

– По ночам не ходить! – визгливо ответила медсестра, по тону которой было понятно, что она готова поспорить, о чем угодно.

– Хорошо, спокойной ночи.

Она кивнула и ушла. Вообще Марго не привыкла к такому обращению, но приходилось терпеть. Есть дела поважнее, чем вежливость медицинского персонала. Например, как найти ту самую старуху. Но еще раньше мне нужно найти Вадика, все объяснить ему, он наверно, с ума сходит. Определив для себя дальнейшие действия, Марго спокойно заснула.

***

Снег сыпал с неба седой, тоскливой крупой, покрывая землю колючим ковром, напоминающим коврик для йоги. Марго лежала на холодной земле и острые иголки больно впивались в тело, заставляя почувствовать, что ты еще не умерла. Хотелось спать и больше не чувствовать этого жуткого холода, сырости, и уколов злобных снежинок, но знакомый голос заставил ее открыть глаза.

Вот эту! Вадик взял под руку девушку, ослепительно красивую, благоухающую своей юностью и красотой.

– Вадик, хрипло позвала Марго, и даже во сне не смогла узнать свой голос.

– Вадик, прокричала она изо всех сил, и уколы колючего снега больно отозвались в ее конечностях. Он обернулся. Ощупывая глазами место, откуда раздался крик. Его глаза равнодушно проскользнули по Марго, будто ее вовсе не существовало. Будто она не лежала на голой земле и не умирала от холода и отчаяния.

– Пойдем, Вадик бережно обнял свою спутницу. Бессильные слезы боли и горести жгли глаза, Марго больше не могла кричать, чтобы позвать на помощь, она начала задыхаться.

Вадик, горько подумала Марго, за что ты так со мной? И сознание покинуло ее.

***

Проснувшись, Марго решила, что оставаться в больнице больше не будет, а начнет поиски Вадика. В силу странных и загадочных обстоятельств, я теперь бабка, с тоской подумала она, а вдруг он меня не узнает? Да нет, у нас такая любовь, обязательно узнает! Она взяла со стула свою одежду и натянула через голову. Стрейчевое платье со змеиным принтом, некогда подчеркивающее ее великолепные формы, теперь сидело на ней нелепо, даже комично, обтянув валики на боках, подчеркнув все уродство фигуры. Какой идиот придумал эти шпильки, с раздражением подумала Марго, в них же совершенно неудобно ходить. Она тихонько заглянула в ординаторскую. Злая медсестра спала. У батареи грелись чьи-то растоптанные кроссовки, их Марго и позаимствовала, прихватив с собой заодно и плащ, сиротливо висевший в углу на пару с зонтиком. Плащ был мал на пару размеров и давил в плечах, но выбирать не приходилось. В полной тишине Марго выскользнула из больницы.

Что ж, надеюсь ей подойдут мои лабутены, оставленные в палате, утешала себя Марго после кражи плаща. Узнав у прохожих дорогу, Марго без труда добралась до вокзала. Кутаясь в плащ, который она не могла даже застегнуть, Марго протиснулась в вагон, где ей даже уступили место.

– Как же я плохо выгляжу, подумала она. Пассажиры косо поглядывали на странную бабулю, одетую в ультрамодное платье и старый, застиранный плащ, готовые в любой момент разойтись по швам. А довершали картину старые поношенные кроссовки. Но никто к ней не приставал, мало ли в наше время фриков.

Доехав до Москвы, Марго подхватил людской поток, безжалостно покорявший турникеты, проникая в недра подземки. Люди спешили, толкались, с серьезными, сосредоточенными лицами, спеша и опаздывая на работу. Никому не было дела до старой бабки в платье от кутюр под мятым плащом.

По привычке Марго выбрала из толпы молодого, симпатичного человека и спросила, как доехать до высокой, красивой башни, но он от нее только отмахнулся. После трех тщетных попыток разговорить молодых людей (она никак не могла привыкнуть к своему новому облику), выбор Марго пал на девочку с рюкзаком, видимо студентку.

– А какая башня вам нужна, Останкинская?

– Не знаю. Там много стеклянных башен.

– Аа. Ну это Москва-сити. Девочка показала ей, как доехать до Международной и исчезла за дверями вагона. Сделав пересадку на синюю ветку, Марго помчалась к Москва-сити.

А что, собственно, я рассчитываю там найти? Несмотря на то, что на вид Марго было больше шестидесяти, мудрости и опыта у нее было лет на двадцать. Она не представляла, что делать дальше. И вдруг поняла. Ей нужно увидеть Вадика. Она хочет найти его, все объяснить, успокоить, и самой прийти в равновесие. Поэтому ее так тянет к Москва-сити. Я поговорю с ним, я все ему объясню, надеялась Марго.

Удивительно, всего каких-нибудь три часа езды, и я в другом городе, который лет на 100 опережает своих региональных собратьев. Здесь только летающей тарелки не хватает. Будто облаченные в сверкающие доспехи, башни стояли, сияя своим совершенством, распространяя новизну почти с космической гордостью. Как будто я в городе будущего, подумала Марго, сразу почувствовав себя дома. Она радостно разглядывала высотки, впиваясь взглядом в каждую деталь, наслаждаясь от любой увиденной мелочи.

Все до боли было ей знакомо. Закрученное здание, напоминающее елочную игрушку, совсем не располагало к рабочему настроению. Оно напоминало вечный праздник, искрило своей радостью и озорством, нарушая пропорции обычных бизнес-центров. Северная башня отражалась в каждом павильоне, и от этого, ощущение сказочности происходящего, еще усиливалось.

Марго даже на какое-то время забыла про свои горести, залюбовавшись каменным пейзажем современности.

– А ведь когда-то я здесь жила, подумала она, и воспринимала как должное. Я встречала солнце с высоты птичьего полета, я пила кофе, перемигиваясь с облаками, птицы были моими соседями, а люди внизу – крохотными муравьями. И вот я здесь, внизу, ощущаю себя жалким муравьем, навсегда застрявшим у подножья стеклянного муравейника.

Но все то же солнце светило на нее, те же птицы летали по небу, и те же облака важно проплывали, отражая на себе вечерний свет, единственное, что изменилось в этом мире – была сама Марго.

Внутрь ее конечно же не пустили. Никто не разглядел в этой старухе юную прекрасную Нимфу, которая жила здесь месяц назад. Информацию о Вадике тоже никто не дал. Охранники были вежливы, но непреклонны. И она решила подождать. Вадик обычно возвращался к семи, оставалось совсем немного.

В желудке неприятно заурчало, и Марго поняла, что хочет есть. Раньше она даже не задумывалась над тем, сколько стоит еда. В кармане всегда были наличные, и Марго тратила их с удовольствием. Теперь же, обнаружив в кармане украденного плаща триста рублей, она пыталась понять, хватит ли ей на чашку кофе. Оказалось, хватит. Как раз на чашку кофе. Что она будет делать дальше, Марго не думала. Она решила для себя, что все прояснится, как только она встретит Вадика и они поговорят. Мысль о том, что Вадик может не узнать ее, даже не пришла ей в голову, ведь их связывала такая сильная любовь. Она чувствовала, как трепыхается в груди ее сердце, в ожидании любимого. В каждом проходившем человеке она видела его.

Вон тот, в смешной шапочке, это точно он, возможно, просто решил переодеться. А может, вон тот охранник? Они когда-то играли в игру с переодеванием. Не в охранника, конечно. Марго была похищенной принцессой, а Вадик злым волшебником. Он даже нацепил бархатный колпак со звездами, и синюю бороду.

Воспоминания ярким огнем вспыхнули в ее голове и отозвались горечью в сердце, как давно это было, будто в прошлой жизни. Она так погрузилась в свои грезы, что действительно чуть не пропустила Вадика.