Возвращение полуночи. Арка 2. Твари в ночи

– И я хотела забыть, – добавила Сойка. – Я решилась бежать, когда узнала, что Лютика нет в деревне. Было очень страшно, ведь он не жалел беглецов. Но я не могла… не могла иначе.

Она тряхнула головой, чтобы волосы скрыли лицо.

– Надо было сказать, – уже не так грозно сказал Фёдор. – Ужо бы я тогда его в бараний рог!..

Широкими ладонями он показал, как крутил бы Лютика.

– Ага, а он бы вам плясовую сыграл, то-то бы вы свои железяки растрясли… – влез Любимка. Он засмеялся было, но никто не поддержал его веселья. Отрок закашлялся и замолк.

Калика Фёдор набычился.

– Э-э, парень. Шутковать любишь? Поглядим на твои шуточки на испытании. И так мне тут всю девку расслабили. Поединок проиграла.

Сойка вспыхнула и сжала кулаки. Любимка взревел:

– Не проиграла она! Просто удара от друга не ждала!

– Теперь жду, – тихо молвила синеволосая девица. Любимка глянул на неё, но смолчал.

– Нечего тебе по лесам лазить и прошлое ворошить, – отрубил Фёдор. – Надо на испытании сосредоточиться. Мы для вас столько приготовили – только успевай удаль свою показывай. А с одержимниками настоящие богатыри разберутся!

Он ударил кулаком о кулак.

– В кусты, значит, – снова не удержался Любимка.

– Что?! – взревел Фёдор. Его так затрясло, что доспех задребезжал на всю поляну. – Ух, распустил ты своего подопечного, Олег!

– У каждого свои методы, – пожал плечами калика.

– Вот и поглядим на испытании, чьи лучше! – Фёдор повернулся к Сойке и ткнул в неё пальцем. – Слышала, девка? И ты, и рохлик этот толстый – шкуру с вас спущу, коли проиграете этому!..

– Дядька Олег, чего он так разошёлся? – громким шёпотом спросил Любимка. – Настю дядька Стоян тренирует. При чем здесь калики?

Фёдор поглядел на него и расхохотался. Олег виновато потёр затылок ладонью.

– Ну, вообще-то калики занимаются своими подопечными, пока ведут их до школы. Да и потом тоже. Я же тебя нашёл уже в школе, так что… – он развёл руками.

– Мы отвлекаемся от дела, – сказал калика Савелий, он же Дыня. – Калики имеют право воспитывать своих подопечных, как пожелают. Кто прав, а кто нет – покажут испытания. Так что давайте вернёмся к делу.

Дыня снова надел свой ношеный дырявый кафтан. Босые ноги загребали пыль.

– Мнение Фёдора мы узнали. Скажи своё, – Олег был рад смене темы.

– Насте я тоже не советую соваться в эти взрослые игры. Тем более личной причины у тебя нет, – Савелий поглядел на скромную девушку. – Я хочу научить тебя паре приёмов, чтобы ты не ударила в грязь лицом. Надеюсь, ты делала то, что я тебе говорил?

Девушка кивнула и виновато поглядела на Любимку.

– Наська, не гляди так. Прутик – не твой друг, и ты пока не богатырь, чтобы за незнакомый люд заступаться…

Настенька робко улыбнулась.

– Я тебе трав подобрала. Они природную силу подпитывают. Видела, каким ты из бани вышел… – сказала и вдруг хихикнула. Они быстро переглянулись с Сойкой, та, совершенно не скрываясь, скалилась.

– Что?! Значит, прав был дядька Олег, когда сказал, что у тебя пальцы во рту были, когда я… Того… Собирался…

Он смутился.

– Коли бы ты за нами тогда подглядел, – весело сказала Сойка, – я, кстати, не против была, тебя бы Несмеянка так укатала, что нам бы с Наськой только соскребать тебя осталось…

– Вот и решили, – перебил их Дыня и вопросительно поглядел на Олега.

– А ты, стало быть, идёшь на поводу у этого? – хохотнул Фёдор. – Добро. Нам будет легче на испытании.

Он хлопнул Любимова калику по плечу и громко захохотал. Тот поморщился, но ничего не ответил. Он повернулся к отроку:

– Любим, я как твой калика и добропослушный богатырь предлагаю тебе отказаться от затеи со спасением Прутика. Богатыри сделают это лучше тебя.

Любимка яростно дёрнулся.

– Эй! А как же! Мы договорились!

– Но являясь твоим каликой и не последним богатырём, я понимаю, что остановить тебя невозможно. Поэтому я готов взять тебя с собой. Но строго на моих условиях.

Лицо отрока преобразилось.

– Дядька Стоян! Вы самый лучший калика! Да я за вас! Да я!..

На том и расстались. Олег обещал известить Любимку сразу, как только будет получен сигнал от сторожевых деревьев.

Сойка вышла задумчивая. Любимка понял, что её не убедили слова Фёдора.

– Ничего, Сойка, – сказал. – Время покажет, кому идти, а кому не стоит. Совсем не обязательно тебе мстить. Настоящий богатырь не мстит – он наводит порядок!

– Чтобы порядок был, – мрачно молвила девица, – надо вовсе таких тварей, как Лютик, на землю не пускать…

***

В избе Яги собрались почти все богатыри, которые готовили полигон для испытаний тягателей. Ради такого дела избушка вобрала в себя в два раза больше брёвен, чем в ней было изначально. Такую громадину лапы удержать уже не могли, поэтому избушке пришлось усесться прямо на землю. Зато в гриднице просторно, и никакой толкучки.

Руководил советом Стоян – первый наставник тягателей и главный распорядитель пятьдесят седьмых тягательских испытаний. Он сидел во главе длинного стола. По правую руку от него сгорбился Горшик – писарь Харитона, по левую – Яга.

Особнячком в самом тёмном углу расположился Фрол. К столу подсаживаться не стал – я, де, здесь просто наблюдатель, ничего не решаю, но вид имел таков, чтобы всяк сразу понял: коли что-то придётся не по душе – молчать не стану. Рядом с ним, сливаясь с темными стволами железного древа, высилась воронёная фигура. Над платом сверкал острый, как кинжал, взгляд.

За столом рядком расселись все калики: небрежный Олег с Прозорливой Сумой, Савелий в рваной старой рубахе, портах и босой, да Фёдор, как всегда в броне с многочисленным метательным оружием на бесчисленных крючочках и петельках. Кроме них присутствовала пара средних богатырей: Тавр и Годун – оба худые и серьёзные.

– Я собрал вас здесь, чтобы сообщить последние вести из Москвы, – Стоян поглядел на Горшика. Писарь невозмутимо глядел прямо перед собой, – и приказ князя Александра, который он передал с помощью…

Он опять поглядел на Горшика. Фрол в своём углу шевельнулся и кашлянул.

– Грхм!

Наставник на миг замолчал, давая уряднику высказаться. Показалось, что тот попытается подвергнуть сомнению канал связи.

– Что ж, давайте послушаем, – проговорил Фрол.

– Нам сообщают о странных людях, которые пришли со стороны княжества и вторглись в Чащу Хруста. Предположительно они направляются в сторону пещеры Потерянных Душ.

Калики Савелий и Фёдор переглянулись.

– Мы только что обсуждали этих людей с тягателями. Откуда о них стало известно князю?

– Я отправил отчёт из лагеря близь Мокеевки. Но оказалось, что у князя больше информации, чем у нас. Мы знаем о двух людях, владеющих силой, и двух похищенных. Нам же сообщили об отряде из шести участников. Горшик.

Писарь шевельнулся и бросил на стол пачку картинок.

– Шустр – див с манией сильного хозяина, – начал перечислять глухим, голосом. – Во времена последней войны сражался на стороне князя Владимира. Потом пропал. Кому служит сейчас – неизвестно. Природная сила сопоставима с земной тягой, фехтовальщик, способен непродолжительно перемещаться по воздуху.

Богатыри склонились, разглядывая картинку.

– Парень совсем не изменился, – Фёдор попытался пригладить торчащие усы, но безуспешно. – Мелкий, а злобный. Помню, как-то служили мы в одном отряде, дело было под Новгородом…

Он поймал строгий взгляд Стояна и замолчал, прервав себя громовым кашлем.

– Где провёл все эти годы – неизвестно, – закончил Горшик. – Это первый контакт после войны.

– Дальше, – кивнул Стоян.

– Ксана по прозвищу Танцующие кинжалы, – продолжал писарь.

На картинке стройная молодая женщина, темноволосая и темноглазая, вокруг в воздухе висят двенадцать кинжалов.

Олег едва подавил возглас удивления, быстро поглядел на Стояна. Тот выглядел спокойным, но калике ли не знать своего друга и соперника! Первый наставник обеспокоен, очень обеспокоен. Калика и наставник встретились глазами. Полумрак Ягиной горницы мигнул и пропал. Оба богатыря одновременно провалились в прошлое, на семь лет назад…

***

– Здравствуй, добрый молодец! Не здесь ли принимают в богатыри? – девичий голос. Такой звонкий и задорный, что у юного паренька Стойки дух захватило, будто в жаркий день взял да окунулся в омут, полный ледяных ключей. Даже сейчас сквозь века этот голос звенит, как молодой колокольчик. Ни капли не изменился, не стёрся.

– В богатыри не принимают, – на этом фоне голос молодого Стояна кажется скрежетом рубанка. – За претендентом должен явиться калика…

– Оставь этого зануду, – Олег очень хорошо помнил свои слова. Первые слова, сказанные Ксане. – Идём, девица, я тебе все покажу. Меня зовут Олег. А тебя?

Да, Олег тогда не растерялся. Может быть, поэтому она любила его больше других…

– А меня – Ксанка. Я стану сильномогучим богатырём, как Илья Муромский, и докажу, что девица может быть сильнее парня.

Сквозь годы проступает юное девичье личико. Несмотря на подростковую угловатость даже теперь для Олега это самое прекрасное воспоминание.

Её косы были неопрятны и растрёпаны, выбивались из-под косынки, но от этого выглядели ещё привлекательней. В тот день на Ксанке было тёмное платье с подолом до земли, и это никак не мешало ей порхать, словно пташка. Глаза у девицы озорные и упрямые, обнажённые до локтей руки всегда исцарапанные и грязные. Да и лицо чумазое. Но, странное дело, от этого девушка делается лишь милей.

А ещё у неё кинжалы. Целых двенадцать штук заткнуты за пояс, торчат в разные стороны. Два из них в запястных ножнах, один пристегнут ремешком к правой лодыжке. Это, конечно же, секрет, но Ксанка открыла его почти сразу, не успев толком познакомиться с ребятами. Впрочем, девушка, как и все дивы, умела чуять живую природу. В том числе и людей. Ей ли было не знать, что перед ней стоят два будущих её лучших друга. А быть может, и больше, чем друга.

А ещё она умела заставить свои кинжалы танцевать. Все двенадцать разом. И не было в мире зрелища более прекрасного, а впоследствии – и смертоносного.

Конечно же, Стоян оказался прав – её не приняли в школу, хотя калики взглянули на неё – невозможно отказать такой милой и полной энтузиазма девушке. Но земной тяги в ней было очень мало, и путь в школу богатырей закрылся, не успев толком поманить. Ксанка перепутала силу, движущую кинжалы, с земной тягой. Она была дивом и использовала природную силу сырой земли.

Олег вспомнил Любимку, который попал в ту же ситуацию и все же стал богатырём. Да. Любим не умеет отступать, а Ксанка не умела огорчаться. Едва ей объяснили, что она никогда не станет богатырём, она нахмурилась, прикусила тонкую губу, раздумывая. Они с Олегом стояли напротив неё, и оба любовались этим захватывающим зрелищем. Тогда и родился их треугольник.

А Ксанка хитро улыбнулась и объявила:

– Хорошо. Тогда у меня новая мечта! Вы двое учитесь и становитесь богатырями, а я ни в чем вам не уступлю. Клянусь моими танцующими кинжалами!

И она звонко рассмеялась.

Мельтешение образов и воспоминаний. Потом было много всего. Стоян боролся с Олегом за её внимание, она смеялась и давала надежду то одному, то другому.

– Ха-ха-ха! Два богатыря бегают за обыкновенной дивой! Это ли не значит, что я сильнее богатырей?

Олегу вспомнилось счастье, когда он обнаружил в себе каличье чутье. «Я – самый молодой калика! Ха-ха! То-то Стояшка разозлится!»

А потом настал роковой день. Стоян не просто обнаружил чутье калики, но сразу же разглядел в молодом и неотёсанном пареньке с простым именем Иваш серьёзный потенциал земной тяги. Опытные калики глядели – не углядели, а он смог. А потом ещё и не побоялся отстоять своё мнение перед первым богатырём и князем.

Эта весть облетела всю Москву, а потом и все княжество. О самом молодом калике Олеге тут же позабыли. Зато о Стояне гутарили по всем корчмам: мол, молод, а чутье на земную тягу имеет такое, что творит настоящие чудеса.

Олег до сих пор помнил свою боль и досаду. В кои веки сумел серьёзно обойти Стояна, и на тебе…

Молодой Стоянка ходил петухом: грудь вперёд, хвост распушил по пёрышку. Перед Ксанкой, конечно же. А Олегу прямо сказал:

– Никогда тебе меня не обойти. Всю жизнь вторым проходишь. Так и с Ксанкой будет.

Тогда и ударило в голову Олега. Всю ночь он промаялся, а утром взобрался на колокольню Архангельского собора и забил во все колокола. Собрался люд – что случилось, отчего набат? Тут и объявил Олег:

– Клянусь сильномогучего тягателя отыскать и вырастить из него нового сильномогучего богатыря.

Грянул гром, ахнули люди. Стоян лично пытался отговорить дурня. Но явился князь Александр, узнав, что к чему, помрачнел. Всяк в княжестве помнит его слова:

– Не давши слово – крепись, давши – держись. Да будет так. Если кто калику Олега увидит – гоните в шею с московской земли. Нет ему здесь места, пока клятву не исполнит.

Ахнула Ксанка, подскочила к Стояну и крикнула:

– Специально ты такое натворил! Не прощу тебя! Уйду вместе с Олегом!

Только знал Олег, что идёт он туда – не знаю куда, да ещё за тем, чего не может быть. Ибо уже давно не родила земля русская тягателей с таким количеством земной тяги. Не пожелал он Ксанке такой судьбы, прогнал.

– Ступай к Стояну. Или меня жди. Я вернусь и стану первым каликой. Вот тогда и поговорим.

Эти слова уязвили гордую девицу прямо в сердце.

– Ах так! Не нужна я вам?! Ну и ладно! Клянусь, что стану сильнее богатырей! Ненавижу вас! Вернусь и отомщу!

С тех пор прошло четыре года. Ни слуху ни духу не было от Олега. И про Ксанку ничего не слышно. Как в воду канули.

А потом Олег вернулся с Несмеяной и разом исполнил половину обещания. А Ксанка так и не вернулась. Полдня они тогда с Олегом сидели в горнице богатырей и вспоминали. А теперь ясно стало, что не забыла девица свои злые слова. Связалась с силами, которые против богатырей пакости замышляют…

***

Все эти воспоминания молнией мелькнули меж двумя богатырями, в горнице не успело пройти пары мгновений.

– Это та самая, из-за которой… – бухнул Фёдор и указал пальцем на Олега. Дыня молча двинул его локтем в бок. Несмотря на доспехи, богатырь захлебнулся словами. – Гхм! Понял…

– Тоже див, – продолжал Горшик, словно ничего не замечая. – Пыталась поступить в школу богатырей. Ей отказали по причине малого количества земной тяги. Девка озлилась и поклялась быть не слабее своих сверстников, попавших в школу. После случая с Олегом покинула княжество и порвала все связи. Где была – неизвестно. Это первый контакт после ухода.

В горнице повисла тишина. Казалось, что сильнее других молчат Стоян и Олег. Горшик поднял следующий рисунок: маленький человек со светлыми волосами и с разделённым лицом – одна половина невинная и улыбающаяся, вторая – с дьявольской усмешкой и красным цветом зрачка.

– Лютик. Одержимник. Участник отряда Полуночи. Внутри носителя – демон Услады. Оружие – музыка, в более широком смысле – звук и вибрации. Считался погибшим, где был все эти годы – неизвестно.

– Уже известно, – поднял руку Фёдор и грузно придвинулся к столу. – Я отыскал Сойку рядом с деревенькой одной – Ухабинцы зовётся, в Малороссии на границе. То ли ихняя, то ли наша. Там тихо, спокойно, как теперь выясняется, от того, что заправлял в ней одержимый человек. Вот этот.

Он ткнул пальцем в изображение парня.

– Интересно получается, – проговорил урядник со своего места. – Одному из богатырей было известно местоположение опасного преступника, но ни князь, ни глава тайной службы… – он покосился на Горшика, – об этом ни сном ни духом…

Сказал и тут же замолчал – мол, продолжайте, это просто мысли вслух.

– Говорю же, не знал я, – повторил грузный калика. – Сойка мне не рассказала ничего. Тихая деревенька…

– А про испытания в том приказе князя что говорится? – спросил Савелий. – Не стоит ли их прервать? До тех пор, пока мы не остановим эту группу.

Он повёл рукою в сторону картинок на столе.

– Примерно это нам и приказали. Только вот останавливать испытания нам не позволено. Князь обещает, что задержит наблюдателей, которые должны прибыть на испытание, на один день. Они считают, этого должно хватить…

– Узнаю подчерк Харитона, – каркнул из своего угла Фрол. – Как всегда считает, что все учёл и лучше нас все знает.

Горшик поднял взгляд от сложенных на столе рук и пристально поглядел на урядника.

– Надо признать, – сказал Стоян, – что время и правда подобрано верно. Сегодня Стражи Древа передали сигнал, что их отряд покинул Чашу Хруста. Мы уверены, что день они потратят на отдых. Потом отправятся к пещере Душ. Мы как раз успеваем перехватить их там.

– Не забывайте Вия, – каркнул из угла Фрол. – Наш уважаемый Харитон считает, что этот враг тоже отправился в Запредельный лес.

– Мне сказали, что Вия можно не опасаться. Он утратил силу и ещё долго ничего не сможет сделать, – молвил Стоян. – О нем в приказе ничего не говорится.

Горшик придвинулся и заговорил:

– Я предлагаю отправить небольшой отряд. В отряде должно быть достаточно богатырей, чтобы без труда одолеть противника и помешать их планам.

Стоян запустил руку в бороду. Волоски тихо хрустели под крепкими ногтями.

– Да, это будет наилучшим выходом. Подготовка полигона почти закончена, до прибытия наблюдателей с учётом задержки, обещанной из Москвы, два дня. К тому же теперь у нас есть один дополнительный богатырь, – он глянул в сторону Болта. Воронёный остался невозмутим, зато Фрол зашевелился, закряхтел. – Если поторопимся, то успеем до начала испытания.

Он откинулся на скамье. Горшик молвил тихим голосом:

– По нашим данным каждый из вышеназванных ведёт с собой по простому человеку. С Шустром идёт Иваш – сбежавший бывший богатырь.

– Да, сбежал прямо из-под носа у богатырей и писарей, – язвительно вставил Фрол.

– Ксана ведёт парня из далёкой северной деревни. Известно то поселение тем, что в нем родился Кречет – самый безумный из Полуночников.

Богатыри переглянулись.

– Лютик шёл один, но в Мокеевке на скорую руку захватил мальчишку из местных. Имя – Прут.

– Эти трое нам не опасны, – молвил Стоян. – Проблемы может доставить первая троица.

– Кто пойдёт? – спросил Горшик.

– Я! – поднял руку Олег. – Любим рвётся спасать Прутика, я считаю, что для подготовки к испытаниям ему полезно…

– Нет! – каркнул Фрол и хищно подался вперёд. – Олег, не играй со мной. Ты прекрасно знаешь, что Любим… эээ… дорог князю. Делайте что хотите, но Любим должен остаться под присмотром в лагере.

Он замолчал, втянувшись обратно в полумрак своего угла. Лицо калики сделалось упрямым.

– Не тебе решать, урядник. Это наши богатырские дела. И потом, Стоян – ты же обещал парню.

Первый наставник смутился и опустил глаза.

– Я обещал, чтобы унять прыть Любима. Он порывался залезть в Чащу Хруста, а это верная погибель.

– Уж не хочешь ли ты сказать?.. – Олег отпрянул, словно не верил собственным глазам.

Стоян досадливо отмахнулся.

– Моё мнение тут не важно. Про Любима в приказе из Москвы тоже сказано. Все тягатели должны остаться на полигоне. Так что, Олег, подбери себе трёх спутников. Думаю, этого будет достаточно.

Олег хотел что-то возразить, но удержался. Скамья скрипнула под ним.

– Хорошо, – проговорил он, хмуро зыркая на Стояна. – Отпусти со мной Дыню, кого-то из писарей и… – он поглядел на Фёдора. – Пойдёшь? У твоей подопечной счёты с Лютиком.

– Оно мне надо? – здоровяк широко зевнул. – Я ж девицу убедил, что не её это дело. Я лучше моих лишний раз погоняю. Должны же мы победить…

– Хорошо, возьму Тавра, – сказал Олег.

Один из средних богатырей молча кивнул.

– Добро, – Стоян поднялся. – Испытания проведём через два дня. Завтра явятся наблюдатели, послезавтра объявим день отдыха и тишины. К тому времени вопрос должен быть решён.

Олег пожал плечами.

– Не думаю, что будут проблемы. Они сами загнали себя в западню. Им просто некуда деться.

– Вот и славно, – урядник тоже поднялся. – Не забудьте провести с отроком беседу. Он же неуправляемый, обязательно полезет, куда не след…

И в очень довольном расположении духа он удалился. Стали расходится и остальные. На крыльце первый наставник остановился рядом с Олегом. Обоих распирало заговорить о Ксане, но Стоян сказал:

– Чего-то урядник больно довольный?

– Не к добру, – поправил Прозорливую Суму калика. – Ты говорил, что на Костяя напал кто-то, умеющий запирать земную тягу? Разве Болт этим не славен?

– Это слишком серьёзное обвинение, чтобы я мог заявить об этом сейчас, – молвил наставник и вздохнул. – Мне испытание надобно провести, и междоусобица – последнее, что бы я хотел здесь увидеть.

– Иногда я рад, что тогда ушёл из княжества, – невесело проговорил Олег. – По крайне мере я – вольный человек. Надо мной нет твоих обязанностей.

– Правильно, ты всегда был поглупее меня, – рассмеялся Стоян.

После пары минут пререканий и шуточек, опять посерьёзнели.

– Что с Любимом делать станем? – спросил Олег. – Я обещал ему все рассказывать…

– Любиму следует думать совсем о другом, – нахмурился Стоян. – Моргулы никак не идут у меня из головы. Мы отогнали их, но как бы они не вернулись в самый неподходящий момент. На испытании, например.

– Любим об этом даже не думает. Он очень сдружился с этим Прутиком. Добровольно не откажется от мысли пойти ему на помощь.

– Есть у меня одна идейка, Яга подсказала, – задумчиво проговорил Стоян. – Она может разом решить все проблемы. Научить Любима обращаться с тягой и волной, укрепит его перед лицом темных тварей и отвлечёт от спасения Прутика…

– Но?.. – поглядел на него Олег. – Наверняка у этого способа огроменное «но».

– Но ему как-то надо выжить.

Олег с тревогой глянул на Стояна, тот никак не показал, что шутит.

Сказ 11 – Любимка против Несмеяны

После собрания все шло своим чередом: тягатели пообедали, отдохнули, сбегали вокруг котлована. Потом Стоян собрал всех на краю обрыва.

– Я долго думал, – сказал он, – и, наконец, решил. Настало время испытать силу Несмеяны – здесь от неё никто не пострадает.

– Как же никто? А мы?! – заволновался Ярополк.

Лексий смотрел скептически. У Любима загорелись глаза.

– Ёшки-матрёшки! Наконец-то я увижу сильномогучего тягателя в деле!..

Он подался вперёд.

– Внимание! – выкрикнул Стоян. – Поединок. Несмеяна против…

В лесу сделалось тихо. Любимка запрыгал, вытягивая руку:

– Я. Я. Я.

Сердце прыгало в груди вместе с ним.

– Да угомонись уже, – дёрнул его Ярополк. – Такого слабака никогда не выберут…

– …Любим! – закончил наставник. Тягатели притихли и сразу загомонили с новой силой.

– Что? – опешил отрок. – Дядька Стоян… Вы меня признали?

На лице отрока расплылась самая дурацкая улыбка в мире. Он вскинул кулак и заорал во все лёгкие:

– Да! Обещаю – не посрамлю! Покажу себя!

– Тихо-тихо, успокойся, – улыбнулся Стоян. – Я выбрал тебя, потому что ты и так проклят – тебя не жалко. – Тягатели засмеялись, Димитрий многозначительно переглянулся с Лексием и Матфеем. – К тому же ты всегда умудряешься выбраться из любых передряг, – серьёзно добавил наставник, – авось и здесь выживешь. – Любимка засмеялся, но, поймав колючий взгляд наставника, осёкся. По спине пробрало морозом – похоже, дядька Стоян не шутит. – На краю полигона мы расчистили специальное место. Во-он там, рядом с раскидистым дубом.

– А я знаю. Мы там вчера с каликами… – Любимка осёкся – разговор о странных людях в Чаще Хруста должен был остаться секретом. Он покраснел и смутился.

К счастью, тягатели давно уже воспринимали его вопли как ничего не значащий шум – навроде шелеста листвы или свиста сверчка.

Путь вниз оказался не таким уж и крутым, зато длинным – огибающим котлован почти на четверть. Когда спустились, большинство тягателей запыхалось и вспотело. Лишь потомственные и Несмеяна выглядели как ни в чем не бывало.

Пройдя у самой стены, тягатели с любопытством поглядывали на полигон. Одно дело – пялиться сверху, совсем другое – увидеть все вблизи. Хотя ничего толком разглядеть не удалось – от полигона их отделяла высокая зелёная стена из переплетённых колючих ветвей, поросших плющом. У огромного раскидистого дуба она отклонялась вглубь, а потом вновь прижималась к склону.

– Все отходим и прячемся во-он за те деревья, – скомандовал Стоян. – Я не шучу: Несмеяна – сильномогучий тягатель, даже потомственные могут пострадать.

– А как же вы? – спросил Лексий. – Небось, останетесь и станете смотреть?

– Нет уж, – Стоян зябко передёрнул плечами. – Я предпочитаю наблюдать за этим с помощью…

Глиняша на его плече шевельнулся и оторвал от себя ощутимый кусок. Глина зашевелилась и превратилась в ещё одного человечка, только крохотного и без рубинчиков.