– В этом я не сомневаюсь. Коли ты в мать пошла, то винтики в твоей голове не заржавеют. Однако, дочка, ты намёка моего не поняла… Этот Авзал, хоть и учитель, но прежде всего – мужчина. По нашим обычаям девушкам запрещается оставаться наедине с мужчиной. Может, он ещё и женат.

– Я не спрашивала, тётя.

– А ты спроси, дочка. Женатые мужчины – они вдвойне опаснее. Так что давай-ка ты с этого дня занимайся музыкой дома. Вон, вся деревня с вас глаз не спускает. Всех интересует, что вы ночью делаете в школе.

Девушке не хотелось ругаться с тётей. Сейчас она уже играла достаточно хорошо. Мелодии, которым научил её Авзал, с каким-то особым волшебным звучанием сочились из мехов гармони и рвались наружу.

Встретившись на следующее утро с учителем в коридоре во время перемены, девушка сказала:

– Авзал-абый, дайте мне какое-нибудь задание на дом, я в кружок, наверно, ходить больше не буду…

Воровато оглядевшись по сторонам, парень зашептал:

– Что ты говоришь, душенька Садриева! Я умру без тебя! Ты – моё единственное утешение в этом бесприютном мире. Люб-лю-у!..

Щёки Сандугач зарделись, словно вечерняя заря, корни волос вспыхнули огнём. На уроке она едва дышала. Любовь всегда жила в её мечтах… И она всегда была далеко-далеко… Но вдруг оказалось, что любовь – рядом с нею… Она смотрит на неё из синих глаз влюблённого в неё человека, который шепчет ей: «Люблю…»

К вечеру Сандугач заболела. Всё тело горело, кости ломило. Тётя Хайрия то и дело прикладывала к её горячему лбу смоченное в холодной воде полотенце, а девочка уже бредила наяву:

– Говорит, что любит… Что умрёт…

Вечером к ним в дом постучался Авзал. Но тётка не пустила его дальше порога:

– Сандугач болеет, говори, что надо…

– Вот, принёс ей гармонь, потому что её уже очень старая. – Голос у Авзала был неуверенный, словно он чувствовал за собой вину. – А она завтра придёт в школу?

– Если выздоровеет, то придёт, – жёстко ответила женщина. – Сколько стоит твоя гармонь? Сейчас отдам деньги. Не люблю оставаться в долгу.

– Не издевайтесь, это же подарок…

– Подарок?! Что ещё за подарок ребёнку?! – разгорячилась хозяйка. – Ты, парень, давай тут воду не мути, ладно? Вали отсюда со своей гармонью!

А после Сандугач стонала, царапая подушку:

– Почему ты его прогнала, тётя?! Почему?!

– Ещё бы его не гнать! Что это он ходит возле тебя, как кот вокруг сметаны?.. Ты что же, думаешь, что этот твой красавчик весь из себя такой чистенький? Наверняка проныра три раза был женат и разведён…

Кто первым впишет своё имя в чистую тетрадь любви неопытной девушки – тот и станет её хозяином. Авзал в этом вопросе оказался примером скорости и сообразительности: он, словно ветер, проник в душу Сандугач, и одну за другой отомкнул все дверцы в её сердце. На следующий вечер, услышав под окнами надрывные звуки гармони, девушка рванулась на улицу. Тётя Хайрия только и успела крикнуть ей вдогонку:

– Бог с тобой, ты куда, ненормальная?!

Перекинув гармонь на правый бок, Авзал порывисто прижал Сандугач к груди.

– Выздоровела, душенька Садриева?..

– Ну да, простудилась, наверно… – схитрила девушка, пытаясь выбраться из его объятий. Ей почему-то было ужасно стыдно.

Тем временем тётя зажгла во дворе свет.

– Пошли в переулок! – Парень потянул Сандугач за собой, но тут послышался сердитый голос Хайрии:

– А ну-ка, домой!

Спорить с тёткой перед посторонними было бы неприлично, и Сандугач, переполненная недовольством, была вынуждена вернуться. Однако дома она дала волю чувствам:

– Мне семнадцать лет, тётя! Уже семнадцать! Ты что, хочешь засолить меня впрок? Все девчонки встречаются с парнями, общаются, никто дома за занавеской не сидит!

– Ты тоже общайся! Но зачем тратить время на таких скользких типов?! Что, разве нет подходящих ребят в классе?

– Кто это мне там подходит? Кто?! Кривоногий Гамир? Или тупица Гараф, который даже по складам читать не научился?..

– Ну и что, дочка, ничего в этом такого нет. Жизнь их сама всему научит. А такие, как Авзал, – всё равно что дерево с гнилой сердцевиной – ты от него зелёных листьев не жди. Я человека понимаю по глазам и по словам…

– Я тоже понимаю, – заспорила Сандугач. – В Авзала все влюблены. А вот он ни на одну не смотрит, любит только меня.

– Эх, дочка, такие, как он, способны заговорить самого чёрта, – а уж на что чёрт – хитрый пройдоха! А ведь серьёзный мужчина никогда конфетничать, мол, «люблю, сю-сю», не станет…

Разумеется, тётя остановить её уже не могла. Сандугач словно сошла с ума. Это было какое-то странное чувство. Оно затмило разум и стало командовать сердцем: теперь дыши, думай, смейся, ходи так, как велю тебе я… Но, как ни странно, девушка была согласна на такое рабство.

И хотя она каждый вечер не твердила, как Авзал, «люблю», но вся – изнутри и снаружи – была пронизана невидимыми нитями любви. И как ни старалась Сандугач скрыть свои чувства, запрятать их за семью печатями, вскоре их отношения уже были известны деревне: и то, какие ветры веют между ними, какие планы строят эти двое – всё это, разбухая, как на дрожжах, уже открыто выплёскивалось в уличных пересудах. «Авзал строит новый дом… Мастера работают и в снег, и в метель, потому что к лету Авзал посватается к Сандугач… Сама она учится в институте на заочном, работает в школе… В одной семье будет две гармони, так что если даже поссорятся, то не страшно: сыграют вместе да и помирятся…»

Девушке было приятно слышать даже сплетни…

Наевшись вдоволь блинчиков с мёдом, Шакира сухо поблагодарила:

– Спасибо.

Можно было, конечно, добавить: «Очень вкусно», но женщине не хотелось доставлять прислуге такого удовольствия. У Шакиры и так много тех, перед кем приходится подлизываться. Их даже слишком много. Порою язык устает молотить: «Ах, вы такой!.. О, вы сякой!..»

– На здоровье, – ответила Рокия, также не прислуживаясь. Ей расшаркиваться и вовсе резона не было, поскольку её хозяйка – Сандугач.

Шакира лениво поднялась на второй этаж – в спальню хозяев. Умеет же устроить свою жизнь эта птичка!

Щедрый старикан все свои богатства бросил к её ногам. Да к тому же он ещё и начальник. И не абы какой, а самый большой! В недалёком будущем всё его имущество, все эти сокровища будут принадлежать Сандугач. И вот тогда… тогда она сможет иметь самых шикарных мужиков… Кстати, о мужиках… Странно, почему Сандугач хранит верность своему дедушке и не хочет развлечься с красивыми мужчинами, а? Ведь руки-ноги у неё не связаны, и она вполне свободна. Муж, обременённый государственными заботами, не станет следить за своей благоверной. Эх, не умеет Сандугач жить! Другая бы на её месте прыгала от счастья, а эта – всё время грустит и думает. Скоро совсем пожелтеет от тоски. Но… сдаётся мне, что наша птичка что-то скрывает. Возможно, Нисе она что-нибудь и рассказывает, ведь Ниса ей ближе… Хоть Сандугач и уверяет, что мы обе её подруги, но Шакиру она всё-таки держит на расстоянии. Сандугач – сама себе хозяйка, так что причин для грусти у неё вроде бы нет. Ребёнка нет – значит, нет лишних забот. Вот у Шакиры есть сын – бестолочь, замучил уже. Сколько денег на него перевела, сколько лет за границей его обучала, а он грамма ума не нажил. Ну ладно, дочь-вертихвостка выскочила замуж за нищего и теперь тщетно пытается изображать из себя семейную даму. Сколько твердила ей Шакира: «Не глупи, зачем тебе голодранец, найди себе богатого». Не послушалась. «Девушки сами мужчин не выбирают, пока предлагает – пойду», – ответила дочь. Но сыну-то что мешает?! Ведь ему, обормоту, его счастье уже практически на блюдечке принесли!

Зазвенел сотовый телефон.

– Золотце моё, я у ворот, – произнёс глухой голос.

– Жди! – отрывисто сказала Шакира. Вот ещё один оборванец припёрся на своём старом драндулете. Для Сандугач муж хочет нанять личного шофёра, а Шакире приходится ездить со всякой голытьбой. Три года назад она как-то познакомилась с одним типом… На первый взгляд он показался ей денежным мужиком – хороший костюм, шикарная иномарка… А потом обнаружилось, что мужик этот явился в костюме своего друга и на его машине. Шакира узнала об этом через три дня. Что поделаешь, такова была её судьба: ей всегда встречались те, у кого в кармане гулял ветер. А богатые мужики даже краем рукава не касались её. А ведь она такая страстная женщина! Где уж там другим соперничать с нею!

Шакира довольно долго простояла перед зеркалом, подкрашивая лицо. Говорят, что после водных процедур кожа лица должна отдохнуть. Но это правило не для неё: без краски Шакира не покажется даже воробью за окошком. И там, в машине у ворот, её поджидает, хоть и завалящий, но – мужчина. А он пусть ждёт, пусть! Таких женщин, как Шакира, целую жизнь прождать – и то в самый раз будет!

Женщина растянулась на кровати, покрытой шёлковым покрывалом. Пусть ждёт! Ах, как хорошо!.. Умеет же жить Сандугач! Вроде бы и на лицо так себе, как же ей удалось так быстро подцепить такого крутого?.. Ой, что это я тут разнежилась и забыла обо всём! Ведь мне ещё надо пообщаться с сыном.

Она провела рукой по смятому покрывалу. Дорогой шёлк тут же податливо разгладился под ладонью.

…Адель старательно чистил стёкла своей обшарпанной машины; увидев её, он широко улыбнулся и шагнул навстречу:

– Как дела, золотце?

– Как всегда. Ты свою колымагу хотя бы раз мыл по-человечески? – Шакира брезгливо села на переднее сиденье.

– Ты же видишь, золотце, я постоянно её протираю!

А Сандугач, между прочим, муж подарил иномарку. Шакира вдруг вспомнила этот огромный, похожий на слона, чёрный автомобиль в гараже, и сердце её задрожало, а внутри само собой начало разбухать необъяснимое раздражение к этому суетящемуся вокруг неё человеку.

– Чёрт бы тебя побрал… Даже приличной машины у тебя нет. Тоже мне, любовничек выискался…

Адель предпочитал с ней не спорить. Ведь мужчине для уверенности нужны положение в обществе и деньги. А так – держась за руль «шестёрки» и работая «научным сотрудником» с окладом в три тысячи – весьма сложно заставить женщину подчиниться. И зачем Шакира теряет с ним время? За три года пользы от него было – на три копейки, правда… на рыдване своём возит. Когда ей нужно, то отвозит и привозит. Э-эх, если бы на её пути попадались стоящие мужики! А ведь они вполне могли бы ей встретиться! Но из-за сына-упрямца она никак не может реализовать свою мечту! У дочки её начальника нет парня. Правда, дочка эта старше Эдуарда на семь лет.

Но дело не в её паспортных данных, а – в богатстве. Богатства у этой девицы столько, что при каждом дуновении ветерка с её подола сыплется золотой песок… Ах, если бы сладилось с дочкой начальника, Шакира нашла бы способ подобрать ключик к дверям высшего общества. Это было её сладкой и тайной мечтой. И вот тогда благоухающие дорогим парфюмом «толстосумы» в дорогих костюмах наконец-то заметили бы её существование на земле.

– Ты что-то без настроения, золотце, – сказал Адель. – Бассейн, что ли, был холодный?

– Да.

Шакире не хотелось разговаривать.

– Тогда поедем к нам! У мамы всегда чай на столе.

– С какой стати мне туда ехать?

– Интересная ты, золотце. Разве мы с тобой не муж и жена?

Женщина удивлённо воззрилась на спутника.

– Сначала покажи бумагу, которая бы это подтвердила!

– Но мы же совершили обряд никаха, золотце. Если этого недостаточно, завтра же распишемся. Я готов!

«Что я – дура, чтобы из-за тебя, голодранца, пачкать свой паспорт? – подумала Шакира. – Если сын женится на Гульнаре, я с такими, как ты, даже ходить по одной дорожке не стану».

Мужчина, видимо, приняв молчание Шакиры за согласие, продолжал плыть в потоке слов:

– Поставим в саду баньку. Будешь париться берёзовым веничком с душицей. Летом с мамой будете солить огурцы и помидоры… Варенье варить из смородины и вишни…

«Разве для всего этого непременно нужна законная жена? Ох, идиот…»

– Я не умею, – сказала Шакира.

– Мама научит, не бойся!

– Делать мне больше нечего, кроме как в земле копаться, как червяк! Ты, кажется, забыл, каким отделом я руковожу.

– Не забыл, золотце! Шакира Сафиевна – начальник экономического отдела. Дни и ночи она считает, от чего у неё ум за разум заходит. Поэтому ей полезно немного покопаться в земле. Земля через кончики пальцев вытянет из тебя всю дурную энергию.

– И потом от этой моей плохой энергии на грядках завянут все огурцы да помидоры, да? – начала заводиться Шакира.

– Прости, золотце, я не в том смысле. – Адель притормозил машину у обочины. – Ну, не обижайся, золотце моё!..

«Вот попробуй теперь задобрить меня, придурок!» Женщина собралась посидеть в отместку с надутым видом, но внезапно вспомнила об Эдуарде:

– Ладно, ладно. Прощаю. Только отвези меня быстрее домой!

Заспешила, словно сын в течение ближайших минут мог улететь на Луну. Однако оказалось, что он, как всегда, сидел, уткнувшись в свой ноутбук. Широко шагая, чтобы не споткнуться через протянутые по полу провода, Шакира подошла к сыну и встала за его спиной.

– И что ты ищешь на этой развратной помойке?

– Пишу письмо Нэлли. Не мешай, мама.

– Ты совсем спятил, дурак! – Женщина порывисто схватила сына за плечо. – Нашёл себе какую-то американскую потаскушку и совсем не замечаешь наших девушек! Не надоело каждый час строчить ей? Давай, вырубай свою коробку! Сегодня в восемь вечера дочка шефа устраивает выставку ювелирных изделий. Это мне по секрету сообщил референт Азамата Азатовича. Прекрасный повод познакомиться, сынок. – Голос Шакиры смягчился. – Ты высокий, красивый, умный. Не зря же учился в трёх странах. Скоро семь, быстро одевайся! Я сейчас такси вызову.

– Не дави, мама! У меня нет времени трепаться с девушками о пустяках, я к экзаменам готовлюсь.

– Что ещё за экзамены?!

– Мы с Нэлли уезжаем на учёбу в Китай.

У Шакиры вдруг закружилась голова, и она чуть не упала.

– Что-о?!

– На Россию, словно саранча, наступают китайцы. Скоро они населят весь земной шар. Татары не рожают, русские – тем более, а китаянки рожают не менее десяти детей каждая. Так что мы будем хотя бы учить маленьких китайчат. Надеюсь, ты не хочешь, чтобы твой сын остался без работы?..

– Если китайцы захотят жить у нас, то им придётся научиться говорить по-нашему, балда! Куда они денутся без русского языка!

– Этот язык доведёт только до Москвы, мама. А дальше в нём почему-то уже не нуждаются.

Эдуард всегда разговаривал с некоторой иронией. Шакира сама виновата. Она всегда мечтала о загранице и ещё совсем маленьким отправила сына на край света. Первый самостоятельный урок выживания мальчик получил в Австралии, затем в поисках более комфортной жизни он уехал во Францию, затем в Америку… Теперь выясняется, что образование, полученное сыном на маменькины денежки без особых усилий и без честно пролитого пота, не прибавили ему ни грамма ума…

– На кой чёрт тебе эти китайчата, дурак?! Гульнара просто купается в деньгах. Богатства Азамата Азатовича хватит даже внукам его внуков. А ещё у него горы ценных бумаг!

– Не завидуй чужим деньгам, мама!

– Если ты женишься на Гульнаре, это будут не чужие деньги! Наши они будут! – в сердцах выкрикнула женщина.

– Мама, тебе что, денег не хватает? Я в Китае буду учиться и работать, помогу тебе.

– Ты думаешь, что тебе там приготовили работу? Они потому и прутся к нам, что у себя дома голодают! За горсть риса ты хозяину ресторана десять дней будешь полы мыть.

Невзирая на то, что сын окончил три института, в словесных поединках всегда побеждала Шакира. Но по части упрямства с Эдуардом тягаться было сложно.

– Мама, мы с Нэлли уже договорились. Через несколько дней встречаемся с нею в Китае…

Стрелки часов неумолимо приближались к восьми. Женщина схватилась за волосы:

– Не упускай девчонку из рук, тупица! – Из глаз её, размазывая тушь, потекли слёзы. – Я ему счастья желаю, а он упорно ползёт к нищете. Послушай, сынок… – Она смягчила тон (может, так сможет воздействовать на сына?). – Послушай, родной, в обществе идёт резкое разделение: и мы сегодня уже не одним миром мазаны, как прежде, теперь откуда-то с глубин поднялся слой дворян, появились аристократы. Сформировалась так называемая элита. Твои деды-прадеды были только килькой. Рабочим классом, я имею в виду… Так что нам нужно облагородить род, надо как-то общаться с элитой, сынок.

– Кто тебе мешает, мама, общайся, пожалуйста! Ты же сама талдычишь, что у нас демократия.

– Глупый, голодранцев – будь они голубых кровей хоть в седьмом колене, – элита в свои ряды не пускает!

– Значит, сами они – необразованные мужланы, мама.

Вот тебе и ответ… Ну почему этот умный и начитанный мальчик с тремя дипломами не понимает её?! Почему?! Но Шакира от своего так просто не отступится!

…На повороте она снизила скорость. Высокий широкоплечий богатырь уже ждал её.

– Оставь машину и пересаживайся ко мне. Я – помощник Сафарова, – сказал мужчина.

Ниса посмотрела в сторону сотрясавшегося от грохота трактора. И куда зовёт её этот человек? Землю пахать, что ли?

– Дорогу в лесу развезло, машина не проедет, пусть ваша тачка здесь постоит.

– Какой умный, – сказала женщина. – Это же государственная собственность.

– И кто, интересно, позарится на это страшилище, сестрёнка?

– Да хотя бы разберут на металлолом.

– Ну, тогда возьмём на буксир! – Богатырь тут же достал цепь и привязал «страшилище» к трактору. – Как дождь пройдёт, так дорога в лесу, считай, никакая…

Взрыв гусеницами землю, трактор устремился вглубь леса. Ниса тут же невольно зажмурилась – ей показалось, что ветки, то и дело хлеставшие по лобовому стеклу, вот-вот ударят её по лицу…

– И что тут нашёл Сафаров?

– Этот вопрос к хозяину…

«Хозяин»… В обществе нарождается ещё один новый класс. Хозяева земли, хозяева воды… Впрочем, их уже сегодня не счесть.

– Если тебе нужна информация обо мне – пожалуйста. Зовут Айдар, прозвище – Сорока. Родом я из деревни Рахмат-Алан, она тут неподалёку от леса. У нас в деревне только и остались, что одна русская старушка с придурковатой внучкой да пять стариков-татар. Я был женат, но первая жена заявила, что ей в деревне скучно, и сбежала в город. Тогда я женился во второй раз, но другая жена тоже… сбежала. Хе, они говорили о какой-то цивилизации… А я вот не променяю лес ни на какой замечательный город…

– Сафаров тоже так считает?

– Мы с ним об этом не говорили. Он – хозяин, а я – всего лишь исполнитель его приказов.

Словно в насмешку над своим прозвищем Сорока, богатырь всем своим поведением демонстрировал нежелание стрекотать лишнее.

Но Ниса – хитрая лисица, а потому, чтобы приманить сороку, искусно сыплет ей корм:

– А как вы познакомились с хозяином?

– Да как познакомились… Сначала он построил хутор. Потом фермы. Сам особо тут не светился. Я тогда тоже только поглядывал на него издали. А потом он приехал к нам в Рахмат-Алан и предложил всем, кто хочет, работать у него. Мы двое и нанялись к нему – я да тётушка Анна – бабушка той юродивой девчонки. А стыдиться – чего тут стыдного-то? Какая разница – гнуть спину на государство или на отдельного человека?.. Сафаров – мужик справедливый, не ругается, рукам воли не даёт. Жёсткий, правда, очень. Порядок любит. Настолько, что выпрямил бы все кривые да горбатые деревья в лесу, если бы мог.

Дорога оказалась длинной. Лес был словно океан – сколько ни плыви, а конца-края не видать. Хотелось выключить этот ревущий и рвущий когтями землю трактор и насладиться тишиной леса. Казалось, что эта тишина пропитала собой ярко-зелёные, нежные от влаги листья, растеклась, как топлёное масло, по коре дерева, на котором стучит дятел, каплями повисла на скупых солнечных лучах, просочившихся между стволов сосен…

– А я ведь поинтересовался, как мои жёны устроились в городе. Я-то думал, что им удалось схватить своё счастье за рога… – Айдар продолжал рассказывать о своём. – Оказалось, что первая работает уборщицей в мужском общежитии. Короче говоря, убирает окурки и всякую блевотину. Вторая сидит в крохотном киоске, похожем на скворечник, и продаёт всякую дребедень. Расчёски, салфетки, косметику разную. Говорит, что хозяин три раза на дню является и орёт на неё, мол, почему торговли нет. Если не делает плана – ей урезают зарплату. И это ваш хвалёный город!.. Здесь по крайней мере свобода!

– У тебя тоже есть хозяин.

– А я всё равно свободный, потому что живу на своей земле. Если Сафаров прогонит – буду выращивать картошку, заведу скотину. Мы рождены не для того, чтобы ковыряться на городских помойках. Я тут на днях хозяину предложил, мол, в Казани полно молодых мужиков-бомжей. Давай соберём их, привезём сюда, вымоем-вычистим да работу дадим. Ты, говорю, справедливый, труд оценивать умеешь… Но он ответил: «Не трогай их, им такая жизнь по душе». Но что же тут может нравиться? У меня вот, человека из деревни Рахмат-Алан, понять это мозгов не хватает. Всевышний только птицам не дал дома, воды и пищи. Поэтому птица ночует на каком-нибудь кустике, а потом, не умывшись, летит искать корм. Но человек так жить не должен…

Ниса не стала смеяться над наивной философией Айдара. Потому что она и сама приехала в этот лес, чтобы получить ответ на очень простой вопрос.

Дорога неожиданно завершилась большой поляной.

– Что это за хозяйство? – спросила Ниса, кивнув на рядами стоящие здания.

Парень выключил трактор.

– Дальше траву портить нельзя.

– Постой, парень, постой! Мне нужно к Сафарову.

А ты мне какой-то колхоз показываешь.

– Так это и есть его хозяйство, сестрёнка. Хозяин мелочиться не стал и строил сразу капитально. Во-о-он там наш Рахмат-Алан. Если заскучаешь по телевизору или радио, приходи к нам, у Сафарова их нет. Он даже столбы не стал ставить для всяких там антенн. Чудак-человек!

Отцепив машину Нисы от буксира, он поставил её под сень деревьев.

Здания были похожи друг на друга, как близнецы.

– И где, интересно, кабинет Сафарова?

– Кабинет? Везде! Он – как ветер, веет отовсюду. Я тебя сейчас передам его помощнику по бумагам. Товарищ, наверно, как всегда, в конторе. – Парень указал на дом, сложенный из толстых сосновых брёвен. – Там прячется, неженка. Боится, что лесной клещ вцепится или комары покусают.

Дверь открылась не сразу, – Айдару пришлось довольно долго стучать.

– Не понятно, зачем запираться, товарищ? – проворчал парень. – Украдут тебя, что ли, из конторы?

– Не конторы, а офиса, деревенщина!

– Ты, товарищ, не груби, а встречай гостя!

На диване полулежала длинноногая девушка, появление Нисы никак её не заинтересовало, она продолжала сосредоточенно пилить ногти и, не отрываясь от своего занятия, сказала:

– Иди, Кабиров, познакомь её с хозяйством! Только не фотографировать! Это приказ Бахтияра Бариевича.

А я скоро улетаю, через полчаса прибудет вертолёт.

На лице Нисы отразилось недоумение.

– За экскурсию спасибо, но у меня мало времени. Побеседую с Сафаровым пятнадцать – двадцать минут – и достаточно.

– А хозяина нет. Час назад он вылетел из Казани в Австралию, по проблеме овец, – сказала длинноногая, зевнув.

– А вы ничего не путаете, как вас там… девушка? Сафаров сам назначил мне встречу на сегодня.

Девушка похлопала искусственными ресницами.

– Да я и сама удивляюсь. Обычно Бахтияр Бариевич всяких там журналистов на пушечный выстрел к хозяйству не подпускает. Почему это он вас пригласил, а?

А у Нисы уже испортилось настроение. Мужчина, который не держит своего слова, был ей неприятен. Да уж, видать, смена обстановки нисколько не меняет сути человека и чиновник всегда остаётся чиновником!

– Ты, товарищ, чего к ней-то пристаёшь, она же тут не при чём! – Богатырь тоже начал заводиться. – Зачем пригласил, видите ли! Пригласил, и всё тут! А Сафаров всё равно вернётся же когда-нибудь. Завтра же вернётся он из этой Австралии. Сейчас у нас век космоса, за полдня можно вокруг земной шар облететь.

– Да кто тебе говорит, что не вернётся, тупица! Только вам, дама, придётся подождать, ничего не поделаешь… Если хотите убить время, то можете пока вот с ним походить да пересчитать овец и коров. Но только складывать и умножать цифры придётся вам самой, потому что этому тупице – что три, что четыре…

Лицо Айдара покраснело и пошло пятнами.

– Здесь очень душно, окна закрыты, – пробормотал он и, схватившись за ворот рубашки, выскочил на улицу.

Длинноногая брезгливо помахала ему вслед листком бумаги:

– Фу, мужиком всё пропахло!

Ниса знала женщин подобного рода. Попав на службу к начальникам самого высокого ранга, такие высокомерные выскочки способны по части выпендрёжа переплюнуть его самого.

<1 2 3 4...7 >

На страницу:

Перейти

2 из 7