Жизнеописание Симона Волхва, или Незаконченный танец Ума и Мысли

– Задолго до вашего прибытия, когда Симон еще находился в Иудее, вся римская знать была наслышана о его чудесах, поскольку он исцелил от глухоты и немоты дочь прежнего префекта Иудеи, Валерия Грата. Новость об этом расползлась по всей Римской империи, и в столице его стали называть Симон Магус, а порой даже и Зевс. Все мечтали повидаться с ним, увидеть, как он парит высоко над землей, ходит по воде и творит другие чудеса. Я не раз писала об этом мужу. Несмотря на все истории, многие думали, что такого человека вообще не существует или что рассказы о его чудесах – вымысел, пока не увидели все своими глазами на римском форуме.

Порция о чем-то задумалась, а потом поинтересовалась:

– Скажите, вам, наверное, известно, что он славится как чудотворец и ему под силу исцелить даже прокаженных?

– Да, конечно, я знаю об этом, несмотря на то что сопровождаю его всего второй год.

– Тогда, может, вы скажите, почему он полностью не исцеляет Диона, а только на время облегчает его страдания?

– Это ведомо одному учителю. Возможно, пока не пришло время, чтобы Дион полностью прозрел. Я слышал, как Симон, беседуя с мальчиком, пообещал, что, когда настанет время, тот покинет это имение и отправится в ваше поместье в Риме, сможет увидеть красоту вечного города своими глазами. Напрасных обещаний учитель не дает.

Мои слова успокоили Порцию, и она произнесла:

– Как бы то ни было, ребенку легче, когда Симон рядом. Я рада, что они поладили. Дион называет его Магусом, добрым человеком и даже Юпитером.

– Да, это так.

– Знаете, – задумчиво сказала Порция, глядя куда-то вдаль, – когда Симон выступал на римском форуме, там собирался весь город, и даже сам император прибывал взглянуть на его чудеса. Простой народ особенно восхищается тем, как Симон превращает воду в кувшине в вино и поит их. Но теперь Магус стал реже появляться на публике. – Женщина посмотрела на меня. – Вы не знаете, с чем это связано?

– В последние месяцы учитель предпочитает уединение, возможно, он готовится к важному событию, поэтому и прибыл сюда. Но несколько раз в месяц Авва все же отправляется в Рим, чтобы посетить театр Помпея, колесничие бега или провести время в банях, где не особенно многолюдно и в основном собираются знатные римляне.

– Вы упомянули о римской знати, и я вспомнила о том, что давно хотела спросить. Поговаривают, что Симон избегает общения с простыми людьми, относится к ним с пренебрежением и тому же учит своих последователей.

– Это не совсем так. Насколько вам известно, мы, его последователи, не обладаем особым богатством, но Симон продолжает наставлять нас. Да, к знатным и богатым людям учитель относится с особым почтением, но, как утверждает Авва, главная ценность в человеке – это искра, которая есть внутри каждого. Данная искра сверкает соразмерно тому, какой путь к тайным знаниям прошел человек. По утверждению учителя, только гностики и богатые люди, которые просвещенными могут и не являться, удостоились этого внутреннего света. Когда гностики или знатные люди находятся рядом друг с другом, то искры, части этой падшей богини, сияют еще ярче, они как будто радуются и разгораются, как угли от ветра, но в толпе, в среде простых, невежественных людей, этот свет начинает медленно угасать. Иногда, чтобы было более понятно, Авва говорит не об искре, а о царице-душе или о самой богине, которая пребывает в каждом из нас и пробуждается при свете той самой искры. Вот поэтому утверждают, что в невежественных, или как их еще называют «темных» людях, царица-душа спит, а в телах просвещенных, наслаждаясь этим высшим светом, бодрствует. И когда богиня встречает подобный свет в ком-то еще, то радуется с большей силой, как будто увидела близкого человека, а если встречает темноту, невежество внутри кого-то, то грустит, и свет постепенно меркнет. Это и служит причиной избирательности в общении Симона.

В еврейском тайном учении Даат есть история, которая мне очень нравится. В ней говорится, что если два человека встретились и подружились, то рождается ангел, символ этой дружбы. Когда они вместе и им хорошо, то он тоже радуется, а когда расстаются – он грустит. Порция, у вас, наверное, случалось так, что вы когда-то познакомились с человеком и через много лет внезапно вспомнили о нем? Это тот самый ангел, который со временем теряет силы и издает последние вздохи жизни, напоминает о нем. Эта история может отдаленно объяснить ту радость, которая поселяется в душах людей с пробужденной искрой, когда они находятся рядом.

– Как интересно… А еще я слышала, что Магус избегает общения со священниками иудейскими, считая, что они не готовы принять его новое учение на основе Писания. Прознав, что Симон проповедует гностицизм, они даже требовали казнить чудотворца, но им удалось добиться только его изгнания с тех земель.

– Из Иудеи учителя не изгоняли, он сам ее покинул, так как завершил свою миссию в тех землях. Мы живем в знаковое время, когда многие народы молятся о прибытии спасителя. Иудеи ожидают своего мессию, а Симон утверждает, что будущим спасителем станет не кто иной, как посланник его. Он прибудет в этот мир, чтобы дать людям новые знания, а также чтобы на основе греческих мистических учений и еврейского Писания создать новую мировую религию, у истоков которой мы находимся.

– А почему тогда иудеи не принимают учение Симона, раз оно основано на Писании, и продолжают упрекать его в том, что он не соблюдает еврейских заповедей и требований к пище, несмотря на то, что называет себя потомком одного из колен Израилевых?

– Да, учитель ест разные виды мяса, рыбы, птицы и не скрывает этого. Симон любит повторять, что заповеди на него не распространяются, и нам он разрешил нарушать их, даже строгие иудейские посты и пищевые табу, пока он с нами. Учитель говорит, что гностики спасаются знаниями, а не заповедями.

Я даже был свидетелем того, как учитель посещал в Риме и других городах языческие храмы. Сразу хочу сказать, что он не молится в них, а ходит посмотреть на внутреннее убранство и архитектуру или, как он сам говорит, проникнуться духом этого места. Нам не дано постичь его великой мудрости. Раз Симон творит такие чудеса и стал обладателем тайного имени, значит, высшие силы благоволят ему, и мы должны следовать наставлениям учителя.

Порция внимательно выслушала меня, после чего произнесла:

– Как бы то ни было, визит такого гостя для нас большая честь. Мне прекрасно известно об отношении к Симону римской знати, поскольку я сама происхожу из Юлиев-Клавдиев. В столице многие почли бы за честь не то что приютить Магуса, а просто пообщаться с ним. Уверена, что у него все получится и учение, которое он основал, покорит сердца людей на всей земле. Дион очень рад его присутствию в Оплонтисе и говорит, что, когда добрый человек рядом, его страдания уходят и глаза, хоть и на время, перестает резать так сильно.

Пристально посмотрев на меня, Порция сказала:

– Вы, наверное, заметили мою взволнованность при нашей встрече. Я не стала беспокоить Магуса, но хочу, чтобы вы отговорили его от посещения сегодня Рима. Дело в том, что я часто вижу вещие сны, и этой ночью мне приснилось, что лошадь при виде Симона взбесится и набросится на него, могут пострадать невинные люди.

– Учитель говорил, что сегодня собирается в столицу, чтобы посетить гонки на колесницах. Может, вам приснились сами состязания, где Симон будет присутствовать как зритель?

– Нет. Это будет после гонок, на обратном пути.

Видя беспокойство Порции, я произнес:

– После нашего разговора я отправлюсь к учителю и обязательно передам ему ваши слова.

Немного успокоившись, Порция поинтересовалась:

– Скажите, а Симон кого-то ожидает? Во сне я видела, что в имение скоро прибудет еще кто-то, и за пятничным столом будут стоять три новых блюдца.

– Нет, мы никого не ждем, кроме того самого посланника, имя которого известно только учителю. Но когда прибудет сын божий и прибудет ли вообще, мне неведомо.

Немного подумав, я добавил:

– Может, вы говорите о двух гостях, которые прибыли сюда утром из Иудеи. Они как-то узнали, что Симон находится в Оплонтисе, и хотели купить у него благословение. Да, на его представления часто прибывают люди из разных земель и за деньги просят научить их мастерству. Эти двое из Иудеи не поверили в версию о его казни, долго искали его в Риме, а после оказались здесь. Больше мы никого не ждем, по крайней мере мне учитель об этом не говорил.

– Я видела во сне наездника, которого сбросила та самая лошадь при виде Симона, и еще двоих, которые помогли ему подняться. Затем эти трое проникли в наш сад и, упав в него в виде семян, стали большими деревьями.

Посмотрев на прекрасные деревья, растущие в саду, Порция добавила:

– Поверьте моим словам: прибудут трое к этой пятнице. Если двое уже здесь, значит, скоро явится еще один. Сны меня никогда не обманывают.

Чтобы успокоить Порцию, я сказал:

– Учитель говорит, что толковать сны нужно очень осторожно. У большинства людей они ничего не значат, и лишь у тех, кто проделал определенную духовную работу, могут оказаться пророческими. Но даже у великих пророков они не имеют однозначной трактовки. Поэтому еще с древности говорят об опасности толкования снов, даже тех, которые кажутся вещими, поскольку через одни может говорить бог, а через другие – дьявол. И только время позволит понять, истинное было то пророчество или нет.

– Я нечасто делюсь своими снами, но вам решила рассказать, чтобы уберечь людей от опасности. Мне прекрасно известно о мудрости Симона и конечно же он сам решит, как ему поступить. Если Магус все же настоит на поездке в столицу, вы мне непременно сообщите. Я отправлю перед вами гонца, чтобы слуги успели подготовить римское поместье на случай, если чудотворец пожелает переночевать в столице.

Я одобрительно кивнул. Посмотрев куда-то в даль, Порция задумчиво сказала:

– Как же вам повезло оказаться рядом с Магусом. Одни говорят, что его власть от бога, другие – что от дьявола, но бесспорно одно – Симон обладает неописуемой силой. Он парит в воздухе, исцеляет прокаженных и немых. Я слышала, что ему даже удалось воскресить нескольких людей.

– Да, рассказывают и такое.

– А как ему это удается? Может, вы поделитесь со мной?

– Я и сам не знаю.

– Говорят, ему открылось некое тайное имя. Вы, как наиболее приближенный к нему ученик, должно быть, тоже его знаете? Может, вы сможете помочь Диону?

– К сожалению, этим именем можно пользоваться только в крайних случаях. Симон демонстрирует все эти чудеса не для праздного веселья, как многим может показаться, а чтобы люди уверовали в истинность его слов и чтобы будущий спаситель смог отыскать его в этом мире. Если имя появляется еще у кого-то, то теряет силу.

– Получается, вы не прольете свет на его тайну? – разочарованно протянула Порция. – Я думала, что с вами, как с одним из наиболее близких его последователей, он должен был поделиться. Если Симон не посвящает даже вас, мне точно ничего об этом не узнать.

– Он приберегает это для сына божьего. А что касается нашего знакомства, то я, как уже говорил, следую за ним только второй год. Симона привлекло мое образование и познание в языках. Греческий для меня родной язык, поскольку я представитель еврейского эллинизма и был воспитан на греческой философии, а еврейский и арамейский выучил, когда прибыл впервые в Иудею, десять лет назад. Вначале я получил религиозное образование, но мне стали тесны его рамки, и я стал постигать у мудрецов Галилеи эзотерическое учение Даат. В одном из свитков я даже описал это тайное еврейское учение. Позже я так же, как и другие евреи-эллинисты, пытался связать Писание с греческой философией. Узнав о Симоне-чудотворце, который проповедовал о Плероме, я прибыл в Самарию, чтобы услышать проповедь о спасительном гнозисе и лицезреть чудеса, а затем последовал за ним.

Перемещаясь из города в город, мы подолгу беседовали и, увидев мои познания в греческой культуре, а также в Пятикнижие, Авва восхвалил мою Богоматерь и позволил записывать его учение и рассказы о чудесах. Все записи я делаю на греческом, для гностиков будущего. Хочется заметить, я не преданный последователь Симона, а искатель истины, но то, что учитель творит, я объяснить не могу. О Симоне-чудотворце говорят во всей Римской империи, поначалу я не верил и думал, что это не более чем вымысел, пока не увидел все воочию.

– Сколько же у него имен? Одни называют его Симон-самаритянин или Симон-чудотворец, греки – Зевс, римляне – Юпитер, Магус или Фаустус, и я даже слышала, как некоторые ученики обращались к нему Авва или Эли.

– Вы правы, учителя называют по-разному и даже Зевсом, поскольку Симон и Елена, первая мысль Нуса, Отца Плеромы, ради вызволения которой он и спустился в этот мир, символизируют сейчас Зевса и Афину.

– Поэтому у входа в его жилище вы установили статую главного из олимпийских богов?

– Да. Каждый прибывающий проходит проверку, и если на заданный нами вопрос, чья эта статуя, они ответят – Зевса и Афины, а не Симона и Елены, то их не допустят к учителю. Гностики знают, что в тело Симона спустился сам Нус (Ум), чтобы вызволить из этого мира свою первую мысль, имя которой Эннойя (Мысль). Некогда они кружили в танце любви и творили все прекрасное в высших духовных мирах, но в какой-то момент Эннойя сбежала, чтобы начать творить самостоятельно, но была схвачена своими же творениями.

Она оказалась в плену у архонтов, которых когда-то сама создала, и сейчас блуждает по этому миру в поиске Спасителя. Однако Симона почитают как бога не только его последователи, но также многие из тех, кто стал свидетелем его чудес, и тех, кого он исцелил, они понимают, что такое подвластно только богу. Но большинство римлян, восхищенных его чудесами, называют Симона «Благоприятный», «Чудотворец», а чаще всего «Маг».

Чтобы пояснить Порции смысл различных имен Симона самаритянина, я добавил:

– А обращение «Эли» переводится с еврейского как «мой бог». Мы порой также называем его «Авва», что с еврейского переводится как «отец», поскольку Симон олицетворяет отца Плеромы в гностической истории, того самого Нуса, а также является духовным отцом для всех своих последователей. Но так к нему обращаются самые близкие его ученики, другим такое не позволено.

– А что нужно сделать, чтобы обучаться у Симона, стать его последовательницей?

– Авва сейчас никого не обучает, а отправляет читать его записи или записи, сделанные его учениками. Он вообще в последнее время сторонится людей, стал излишне подозрителен. Я поинтересовался, с чем это связано, и учитель ответил, что боится ошибиться в спасителе. Но о вас Симон очень хорошо отзывается. Вы выделили имение и делаете щедрые пожертвования для освобождения Елены из Тира.

– Тогда, может, пока я нахожусь в Оплонтисе, через вас мне удастся прикоснуться к гностицизму.

– Я спрошу у Симона. Думаю, он не будет против, поскольку вы заботились о нас в Риме и даже здесь. Если Авва согласится, я подробно расскажу о гностицизме и о том, какую проверку проходят будущие ученики, прежде чем не только встретиться с Симоном, но и просто начать обучение.

– Расскажите мне еще об учителе. Какой Магус в обычной жизни?

– Большую часть времени Авва проводит в одиночестве, размышляя о Елене. Как я уже говорил, для него она символизирует Эннойю, которая также называется его первой мыслью. Симон часто рассказывает на проповедях, что эта первая мысль, Елена, спустившись в материальный мир, была схвачена архонтами и сейчас пребывает в Тире, откуда он должен ее выкупить и вернуть в высшие миры, в Плерому. Учитель утверждает, что в предыдущих перевоплощениях она была той самой Еленой Прекрасной, из-за которой и произошла троянская война. По другой версии, Елена символизирует вселенскую душу. Спустившись в этот мир, она распалась на множество душ, которыми наделены люди. Еще эти души в разных учениях называют искрами. Эти искры есть в каждом. Я вам уже рассказывал, что учитель по большей части сторонится простых людей, так как пробужденная Елена, которую еще называют царицей-душой, пребывает только в гностиках, а также в знатных, богатых и наделенных властью людях. Во время общения с ними он может увидеть ее далекое отражение, воспоминание о той самой первой Мысли. Симон говорит, что пробудить внутри себя царицу Елену удается не каждому, одни удостаиваются этой чести по рождению, знатному происхождению, а другие благодаря своему усердию и старанию. Авва утверждает, чтобы каждый должен стремиться пробудить в себе царицу-душу, но для этого нужно проделать большую духовную работу, долго и регулярно поститься, победить в себе пороки и быть скромным, умеренным в своих желаниях. Но все эти предписания только для душевных людей.

Внимательно посмотрев на Порцию, я продолжил:

– Несмотря на то, что люди с большим почтением относятся к Симону Магу и внимают каждому слову, порой мне кажется, что он и сам не верит в то, что говорит. Когда мы остаемся в узком кругу и спрашиваем учителя о воздаянии в будущем мире, о рае и аде, он насмехается над нами, утверждая, что нужно жить настоящим, наслаждаться каждым днем и не думать о будущем. Но, когда появляются слушатели, тем более если это кто-то из знатных и богатых людей, он становится совсем другим. У него даже заикание, которое проявляется, когда он сильно волнуется, куда-то исчезает. Происходит чудесное преображение, которое объяснить просто невозможно. Учителя словно подменяют, как будто дух святой вселяется в него, о котором он так часто рассказывает в своих проповедях. Симон словно светится и с легкостью очаровывает каждого. Ты слушаешь все это, наблюдаешь, и, несмотря на то, что некоторое время назад он смеялся и призывал пить вино, есть мясо, птицу и рыбу, веселиться и наслаждаться жизнью, ты веришь ему с еще большей силой. Я не знаю, как это объяснить, и порой смотрю со стороны и думаю, он это или святой дух.

Порция, затаив дыхание, слушала мой рассказ о великом маге и проповеднике Симоне, а я продолжал:

– В присутствии знатных людей он искренне и убедительно говорит о воздаянии за добрые дела в будущем мире, о том, что их пожертвования пойдут на спасение заточенной в этом мире богини, и ты так же искренне веришь ему против воли. Они выделяют Симону множество золотых монет, а он собирает их и говорит, что непременно выкупит на эти деньги Елену из Тира. Но сейчас он стал меньше общаться, много предается размышлениям и дает всем читать свои рукописи, несмотря даже на то, что за встречу с ним люди предлагают щедрое вознаграждение. Своим ученикам Симон говорит, что заканчивается эра Отца и вот-вот должна наступить эра Сына, которому он передаст бразды правления этим миром, а сам отправится выкупать свою Елену из Тира.

Порция, казалось, готова была и дальше слушать мои рассказы о чудотворце из Самарии, но время подходило к полудню, и, извинившись перед ней, я направился к Симону. Приближаясь к его жилищу, я увидел, как слуги уже готовили экипаж для поездки в Рим.

Я сразу же рассказал учителю о предостережении Порции. Авва выслушал меня, но заверил, что этот сон не правдивый и, возможно, послан для того, чтобы разрушить его планы. Симон видел некий знак, поэтому мы непременно отправимся сегодня в Рим и даже посетим колесничные бега. Сейчас я допишу эти строчки и последую за учителем. Это будет мое третье посещение Рима, прекрасного, вечного города.

***

Дочитав рукопись до конца, Томас решил помолиться перед сном и, убрав со стола свиток под номером 5, достал Библию. Профессор, находящийся в соседнем фургоне, несмотря на поздний час, продолжал работать. Он изучал и переводил рукописи, а затем сохранял их на компьютере. Когда в папке «Гностический миф» появлялись тексты трех-четырех свитков, он переносил файлы с компьютера на внешний жесткий диск, чтобы после спрятать их в своей римской квартире. По мере изучения рукописей Джованни все больше проникался гностическим учением, он не смотрел на гностицизм как на истину в последней инстанции, но видел в нем логичное иносказательное объяснение событий, описанных в Библии.

Дьякону же знакомство с гностицизмом давалось намного сложнее. Прочитав свиток и помолившись, уже перед самым рассветом он заснул так крепко, что даже не слышал будильника, прозвонившего в шесть утра. Томас видел тот сон, который преследовал его с детства.

Пятилетний мальчик сидит около постели матери. Правой рукой, на которой надето обручальное кольцо, она сжимает цепочку с нательным крестом. Они ждут, когда придет отец со священником. Льет сильный дождь. Мальчик выбегает во двор, чтобы позвать на помощь, но там никого нет. Женщина, так и не дождавшись священника, покидает это мир. Вернувшись в комнату, мальчик видит, что уже нет ни обручального кольца, ни цепочки с крестом. Мальчик садится около кровати и горько плачет, схватившись руками за колени. В это время возвращается отец, но он один, без священника.

Синьор Понти ждал снаружи и, когда часы показали 6:15, постучался в фургон. Не дождавшись ответа, он прошел внутрь. На столе лежал свиток, а дьякон спал крепко, но беспокойно. Подойдя ближе, профессор тихо произнес:

– Томас, Томас, с вами все в порядке? Просыпайтесь, нам пора ехать.

Дьякон пробудился в холодном поту и пробормотал, что скоро будет готов.

Глава третья

К назначенному времени профессор вместе с дьяконом прибыли в Папскую комиссию по священной археологии. Их офис располагался в самом центре Рима, в здании Папского института христианской археологии. Передав найденные свитки Ипполиту, профессор рассказал о ходе работ. Священник остался доволен и раскопками, и доставленными находками и велел Томасу продолжать следить за процессом, а профессору – передавать дьякону все найденные рукописи.

Покинув здание, Томас и Джованни решили пообедать в ближайшем ресторане. Сделав заказ, профессор поинтересовался у дьякона:

– Вы сегодня не такой, как обычно. Это сон так повлиял на вас?

Томас молчал, уставившись на скатерть и вспоминая сон. Профессор продолжил:

– Вы вчера начали рассказывать о своей семье, о детстве, юности, но мне так и не удалось понять, что побудило вас, образованного человека, встать на путь религиозного служения? Меня всегда интересовало, что людей толкает на этот шаг. Это их осознанный выбор, обстоятельства или порыв души?

Джованни заметил, что вопрос не понравился дьякону, но тем не менее тот стал рассказывать:

– Как я уже и говорил, мой дядя, старший брат матери, был священник, я показывал вам его Библию. Мать, вопреки желанию семьи, вышла замуж за фермера, простого человека, который был намного старше нее и к тому же не принимал всей этой религии. Он требовал от матери, чтобы она также не исполняла обрядов и не отмечала церковные праздники. Мать внешне смирилась, но, когда мы оставались одни, часто говорила со мной о важности религии и ее истинности.

В это время подошел официант с заказанными блюдами, и Томас замолчал, а затем продолжил рассказ:

– Когда я подрос, она стала уговаривать отца попробовать сходить в церковь, помолиться, но отец страшно этому противился. Он говорил, что человек может быть честным и справедливым и без религии. Оглядываясь назад, я все больше убеждаюсь в том, что он не всегда был таким, люди не рождаются с ненавистью к религии – одних подталкивают к этому какие-то события из прошлого, а другие сами отворачиваются от нее. Возможно, ему на пути встречались недобросовестные священники.

Погрузившись в воспоминания, дьякон снова замолчал. Они приступили к обеду, а когда утолили первый голод, Томас закончил свое повествование:

– Сейчас мы с отцом практически не общаемся. Он занимается своим огородом в деревне, что-то мастерит из дерева. Когда-то давно произошло событие, которое с каждым днем все больше воздвигало стену между нами, и мы, хоть и жили в одном доме, практически не разговаривали друг с другом. Утром, когда вы разбудили меня, я видел сон, преследующий меня с самого детства.

– Когда я вошел в фургон, вы бормотали: «Мама, священник скоро прибудет. Я пойду искать его…» Это что-то из прошлого, что не дает вам покоя?

Томас снова вспомнил сон. Он давно не видел его, и вот ночной кошмар вновь вернулся. Может, вчерашний разговор о родителях повлиял или эти чертовы свитки.

– Это долгая история, о которой мне тяжело вспоминать. – Он вздохнул и отхлебнул темный ягодный напиток из маленького бокальчика. – Той ночью я остался в доме с матерью, а отец отправился за священником. Моя мать умирала и хотела исповедоваться. Но отец вернулся через несколько часов один. Мы никогда не обсуждали этот вопрос, но мне порой думается, что он никуда не ходил, придерживаясь своих антирелигиозных принципов или испугавшись грозы. Я никак не мог простить ему, что в ту ночь он не исполнил последнюю волю матери. После ее смерти он ни разу не посетил церковь, чтобы молить о прощении ее грехов в земной жизни. Через неделю он продал лощадь и повозку, сказал, что они ему больше не нужны, поскольку в город они ездили только вместе, сжег все ее вещи и избавился от украшений. Наверное, он хотел поскорее забыть ее, сделать так, чтобы больше ему ничего о ней не напоминало.