Берегиня сегодня 2

– А кто это у вас? – Полина показала пальцем на кладовку. – Там?

– А уже ничего. Болеет она, простыла.

Акт о списании хрюшки был уже подписан. Медсестра с врачом считали, по сколько выручат за мясо на рыке. С детства работая на свиноферме, тётка Полина сразу оценила чего стоит лежащая на полу свинья.

– Так я ж её выхожу. Я ж о такой хрюшке всю жизнь мечтала. Породу хочу разводить.

Вышедший из операционной врач переглянулся с медсестрой. Второй день от забоя свиньи ветеринаров останавливала медицинская этика. Мясо-мясом, но свинюшка была уж очень хороша. Да ещё с паспортом.

– У тебя деньги-то есть? – Спросила Полину медсестра. – Остались после кастрации кота у тебя деньги?

Посмотрев на потолок, затем на свинью, лежащую в углу кладовки, тётка Полина всё-таки решилась.

Расстегнув пальто, затем вязаную кофту, через ворот тёплого платья она залезла за пазуху. Пошуровав в бюстгальтере, Полина вытащила клеёнчатый кошелёчек с металлическим замочком с пимпочками. Лет двадцать такому кошелёчку. Как он смог сохраниться, да ещё на жаркой груди хозяйственной тётки, науке ещё изучать и изучать.

В кошелёчке были спрятаны «подкожные». Не заначка, рассованная между страницами четвёртого тома собраний сочинений Антона Павловича Чехова, и не сбережения, лежащие под процентами в банке, а именно «подкожные», с которыми хозяйка расставалась только в бане. Четыре бумажки по пятьдесят долларов.

– Двести. Последние. – Тётка Полина просительно улыбнулась, сначала врачу, затем медсестре и, на всякий случай, уборщице.

Врач сдался первым. Умертвлять, а затем резать свинью ему не хотелось. Медсестра тут же с ним согласилась и ловко выдернула четыре купюры из кулака тётки Полины.

– Мы тебе выдадим лекарства, выходишь, если есть опыт.

То есть Хавронью спасла красота.

В деревне Полины каждый пришел посмотреть на Хавронью. Не ленились приводить приезжающих в гости родственников.

Породниться с Хавроньей желали три семьи, сдержанно, но настойчиво расхваливая своих хряков. Денег за случку брать не желали, только потомство.

Боясь конкуренции, с левого конца деревни пришла в гости кума Ирина. Она начала с главного – выставила на стол тётки Полины не самогон, а настоящую водку и жареную курицу под закуску. Через полчаса плотного ужина завела неспешный разговор.

– Твоя Хавронья дама голландская, морозоустойчивая, будет приносить по шесть-восемь наилучших поросят, что дорогого стоит. Это я, Полина, понимаю. Но ведь и у моего Борьки приличная родословная. Ихненное потомство запросто дипломы на выставках получат, следовательно, мы будем работать только на рестораны и устроим собственную свиноферму.

Тётке Полине и высказанное уважение, и коммерческое предложение понравились. Сговорились соорудить «покрытие» завтра же, ближе к обеду.

Глава 6

Садясь в машину, я услышала перезвон телефона.

– Алло. – Одной рукой я взяла телефон, другой достала косметичку.

– Манька! – Рявкнул в трубку голос брата. – Ты охренела? Ты почему, бляха муха, не звонила?

– Толя, милый, прости, отключила вечером телефон и забыла. Так устала вечером, что сняла номер в гостинице, объелась ужином и уснула.

– Объелась? – Толик помолчал. Он у меня ростом метр семьдесят два и столько же в плечах. Качает железо и очень следит за диетой, считая, что лучше переесть, чем недоесть. – Тогда понятно. Отобрала товар?

– Уже оплатила, еду из банка и заскочила в магазин, купила тебе пальто и носки, а себе новую ночнушку и всем мелкие подарки. Как самочувствие, как дела в магазине?

– Осталось два обогревателя и так, по мелочи.

– Не боись. – Я завела мотор и осторожно вырулила с платной стоянки. – Товар обещали доставить сегодня же. Как там Кирилл и Данила?

– Мы все тут вья… вкалываем… – Голос Толика отвлёкся. – …Тот обогреватель мощнее и разница всего в пятьсот рублей, идите, оплачивайте, а то и его заберут… Алло, Маня! Мы все тут, в магазине! Я Кирилл и Даник. В доме холодно. Ты подумала на счёт домработницы?

– Конечно. – Я перестроилась в третий ряд. – Толик, из деревни к нам никакая работница не наездится, а из дачного посёлка никто не пойдёт, там люди богатые. Нужно брать работницу на проживание в магазине. А если я с ней не уживусь?

– Ты ни с кем не уживешься, Машка. Ладно, ждём тебя.

* * *

Утром Жора прислонился лбом к оконному стеклу. Вон она его надежда на лучшее будущее, выруливает, со стоянки на серебристом «Лексусе».

Уехала возможность. Теперь придётся по морозу тащиться домой, отсыпаться, а вечером опять прислуживать за столами. Стекло леденило лоб.

Жора думал о своей ненависти к нищете. Был, был у него шанс, но он его просрал.

И что теперь? Чего он ждёт? Если хорошенько подумать… Неужели он не уговорит Машу дать ему возможность переговорить с Анной с её подругой, а через неё узнать телефон Топи? Сможет! Адрес Маши есть в гостинице, оформляли на проживание по паспорту. Бегом!

Жора быстро дошел до директора, наплёл ему про заболевшую бабушку, и помчался.

Он сбежал по лестнице, захватил дублёнку и выскочил на улицу, забыв переменить лаковые туфли на зимние сапоги.

Его синяя «Мазда» согрелась довольно быстро, и он погнал машину на Волоколамскую трассу.

Глава 7

В такси Луиджи сидел в полуметре от Ани, улыбался своим мыслям. Минут через десять такси въехало в тесный дворик.

Таксист, принимая деньги, сворачивал голову в сторону Ани и экспрессивно орал «белиссимо» и «меравигиосо»! Луиджи водителя не слушал, открыл дверцу, взял Анну за руку и помог выйти из автомобиля.

Студия оказалась просторным помещением на третьем этаже старого дома, со стеклянной крышей и белыми стенами.

На деревянных стеллажах, прижатые плотно друг к другу, стояли десятки картин.

Анну Луиджи посадил на белый куб. Жестами показал снимание одежды. Анна раздевалась без ненужного жеманства. Луиджи дал ей прозрачный шарф и закрепил его медной римской брошью на левом плече, оголив правую грудь.

Полулежать, пришлось часа три. Больше Анна не выдержала. Встала, обошла удивлённого художника и посмотрела на мольберт. Набросок был хорош. Анна понравилась сама себе. В наброске были лето и страсть.

Не раздумывая, Анна расколола брошь, и шарф упал на пол. Луиджи правильно понял её желание, и они занялись любовью прямо на полу, на прозрачном шарфике. Совсем не стыдно и приятно.

После душа, Анна опять забралась на куб и просидела ещё два часа.

Теперь не выдержал Луиджи. Он, с изменившимися от желания глазами, накинулся на неё прямо на кубе. С удовольствием Анна ощутила его в себе.

Минут через двадцать, после душа и нескончаемых восхищённых тирад, она оделась и попросила проводить до такси.

Луиджи суетился, улыбался, долго не отпускал её руку, даже когда она села в такси, и показывал на своём сотовом цифру 10.00. Анна ничего не ответила.

Мама ждала её, сидя в кресле на балконе номера гостиницы. Завидев, побежала открывать дверь.

– Ну, как? – Спросила Валерия Николаевну дочь, как только она вошла в номер. – Ты мне честно скажи, не я зря тебя к нему отправила?

– Не зря. Хочу есть и спать.

– Тогда действительно не зря. – Заулыбалась мама. – Сейчас позову Вовчика и – в ресторан!

На следующее утро Анна приехала к мастерской художника ровно в десять. Отпустив такси, она подняла голову и увидела в окне мансарды осунувшееся лицо Луиджи. Он чуть не вывалился из окна от радости.

Быстро сбежав вниз, Луиджи прямо на улице начал орать что-то восхищённое, целовать её руки и лицо. В окнах соседних домов показались любопытные соседи – и мужчины, и женщины. Не обращая на них внимания, Луиджи стал тыкать в дисплей своего телефона, в цифру 10.00. Аня достала свой телефон и показала ему время.

Схватившись за голову, Луиджи стал указывать на две буквы в правом верхнем углу дисплея. Оказывается, он ждал Аню вчера в десять вечера. Сказав «сорри», немного обиженная Анна повернулась и пошла в сторону ближайшей широкой улицы, где ездило больше машин. Вопль Луиджи заставил её подпрыгнуть. Схватив Анну за руку, Луиджи силой потащил её в подъезд и не отпускал, пока они не поднялись на третий этаж.

Сначала они занимались любовью на незамеченном ею вчера диване, затем в душе, а потом Аня попросила перерыв. Три часа она отдыхала на кубе, с шарфиком на плече, позируя, а затем тут же занималась любовью с Луиджи.

И вдруг ей резко надело подобное занятие сексом: когда она не понимает ни слова из разговора партнёра. Внезапно она заметила, как назойливо громко он говорит, слишком сильно её обнимает, и слишком часто дышит. Анна быстро оделась, показала жестами «хватит», двадцать раз повторила «Ноу!» и вылетела на улицу.

Такси поймала тут же и благополучно доехала до гостиницы.

Поле обеда Валерия Николаевна, Вовчик и Анна сели в автобус на Рим. Провожающий их Юрий Владимирович махал рукой, глядя только на маму. Напоследок он показал на телефон и тут же раздался звонок у Валерии.

– Мы уже обо всём договорились, Юра. – Мама счастливо улыбалась. – Прилетишь в Россию, встретимся и поговорим. Извини, сейчас неудобно.

А вечером они все летели в Москву. В самолёте Володя просматривал фотографии в смартфоне, Аня спала, Валерия Николаевна мечтательно смотрела на облака за бортом.

Глава 8

Хряка во двор Полине привезли в час дня.

Из прицепа к Жигулям, Ирина и её муж Коля, с гордостью вывели розового кабанчика, килограммов на двести. Оценив параметры Борьки, тётка Полина благосклонно кивнула, разрешая доступ к телу своей любимицы.

Делегация направилась к дощатому сараю, выкрашенному в весёленький гочично-говнистый цвет.

Свинюшка Хавронья моргала коричневыми ресницами небольших глазок и с ужасом смотрела на здоровенного кабана, который тут же стал деловито к ней принюхиваться. Хавронья широким задом вжалась в стенку утеплённого сарайчика, решив не сдаваться розовому нахалу.

Прошел час, другой. Наблюдатели, пристроившись на сене в углу, уже допили первую бутылку самогона и закусили сальцем от родственника Борьки, а Хавронья всё не подпускала к себе ухажёра, борясь за девичью честь.

Она уворачивалась, прыгала и рычала, выставляя немалые клыки. При очередном манёвре хрюшка снесла боковую перегородку. Начала трещать задняя стенка сарая.

Ирина толкнула в бок супруга и тот, перестав рассматривать грязные ногти, предложил помочь созданию семейных отношений. То есть подержать Хавронью, пока к ней пристроится хряк.

Полина, глядя любимице в глаза, начала уговаривать любимицу, объясняя, что с девственностью всё равно придется расставаться, так уж лучше под руководством опытных людей, да с хорошим мальчиком, чем не пойми с кем и на чужом дворе.

Хавронья внимательно слушала хозяйку, иногда повизгивая, но, вильнув мощным задом, хряка к себе не допускала. Двухсоткилограммовому «мальчику» надоело уговаривать «девушку», и он пошел гулять по сараю. Хавронья от усталости завалилась на бок, отдыхая.

Обойдя по периметру сарай и сожрав попавшуюся на пути горку моркови, апельсиновые очистки и старый шерстяной шарф, хряк решил, что он отдохнул, перекусил, и пора заняться любовью. Он рванул к невесте с новыми силами.

Хавронья снова шарахнулась к задней стенке сарая, надавила задом и стенка проломилась под её стапятидесятью килограммами. А хряк всё наседал, норовя выказать скопившуюся страсть, отчего Хавронья вывалилась во двор. Пробуксовав в снегу посередине двора, она рванула на полной скорости в сторону дороги, скользя копытцами по замерзшим лужам… Хряк припустил за ней.

На такие мелочи, как заборы, люди, кусты, или автомобили ни перепуганная Хавронья, ни воспылавший любовью хряк Борька, внимания не обращали.

За двумя дипломированными свиньями с озабоченным видом бежала тётка Полина, кума Ирина и её супруг Колян, на ходу открыв вторую поллитру и хлебнув самогонки.

Глава 9

Немного было мутновато в голове от недосыпа из-за ночного разговора с Жорой, слегка подташнивало и очень хотелось пить, но я твёрдо вела машину по Волоколамке, надеясь до вечера добраться до дома.

В глазах слегка мерцали и рябили пейзажи за ветровым стеклом, но я надеялась, что справлюсь…

Сразу перед Волоколамском ожил сотовый телефон. Сначала я поговорила с братом, он очень переживал из-за возможного опоздания купленного товара. Следующий звонок был от мамы, она радовалась скорому потеплению. Кирилл позвонить не соизволил, видимо, не сомневаясь в моём скором появлении и в том, что я не изменю ему «никогда», то есть в ближайшие лет десять.

Меня опять начали грызть пираньи ревности… Но Судьба на свете есть, настроение изменилось. Позвонила моя любимая подруга Аня! Как только приземлилась в Шереметьево, так сразу набрала мой телефон. Голос Анны обещал интересные рассказы и сувениры, и я решилась.

– Аня, так соскучилась по тебе. Хочешь, я развернусь, подхвачу тебя в аэропорту, маму и Вовку в Твери и отвезу домой?

– Если тебе не трудно, – как всегда тоном английской леди, начала благодарить Аня…

Радуясь скорой встрече, я начала тормозить, готовясь к развороту… и это спасло мне жизнь. Глазам своим не поверила, когда из оврага дороги, слева, под колеса моего «Лексуса» метнулась огромная коричневая туша.

Я крикнула в телефон: «Аня! Чёрт!» и подпрыгнула, нажимая на тормоза, но поздно. Сильнейший удар заставил вильнуть машину вправо, руль дёрнулся, и два пальца левой руки щёлкнули нестерпимой болью. И, может быть, обошлось бы без дальнейших осложнений, но непонятно откуда выскочил огромный розовый свин, и второй удар снёс машину в овраг.

Машина упала на правую сторону, и, свалившись с дороги, перевернулась. Крыша и пол поменялись местами, окна залепило снегом. Сиденье сдвинулось со своего места и вжало ноги в живот. Руль ударил меня в лицо.

Я теряла сознание и захлёбывалась собственной кровью.

Тётка Полина кинулась к Хавронье, отлетевшей за край дороги в глубокий сугроб, и бросилась на неё сверху, проверяя пульс. Свинюшка смотрела на хозяйку страдающими глазами и, подхрюкивая просила помощи. Тётка Полина сняла с себя тёплый пуховой платок и накрыла им Хавронью, подталкивая края под бока.

– Потерпи моя девочка. Чуть-чуть потерпи.

Хряк Борька остался на асфальте, пытался встать, вертя налитыми кровью глазами, Ира бегала вокруг свина на два центнера, причитая: «Маленький мой! Живой мой мальчик!»

Отбросив бутылку Колян в два прыжка спустился с дороги. Серебристый «Лексус» лежал колёсами вверх среди девственного белого поля, наполовину утонув в сугробе. К машине вела утрамбованная крышей автомобиля дорога умятого снега. Колёса «Лексуса» ещё крутились.

Обошев машину Колян счистил с треснувшего лобового стекла снег. Изнутри по стеклу стекала клякса крови. Сильно дернув дверцу со стороны водителя, он сделал шаг назад, на всякий случай. В машине сидела зажатая сиденьем молодая женщина. Лицо залито кровью, в правой руке зажат телефон. Ремень безопасности спас ей жизнь, иначе вылетела бы из автомобиля.

С дороги сбегали Полина и Ирина.

– Что там, Коля? Жив шофёр?

Николай разжал послушные пальцы пострадавшей, в телефонной трубке настойчиво спрашивал женский голос: «Алло, алло, Маша, Маша… Алло… кто-нибудь ответит?» Мужчина поднёс телефон к уху.

– Алло. Это Николай. На серебристом «Лексусе» ваша знакомая?

– Да, моя подруга Маша, – голос в трубке дрожал тревогой.

– В аварию попала ваша подруга, – Николай шмыгнул носом, – в хреновую.

– Она жива?

– Так не понятно ещё. Подождите. – Просунув руку, Коля отстегнул ремень безопасности, и молодая женщина кулём вывалилась на снег. – Вот, лежит в снегу, лицо в крови. Господи, где ж, блин горелый, они тут пульс щупают?

– Николай. – Голос Анны стал спокойным. – Вы сначала продиктуйте мне адрес аварии, а затем постарайтесь положить Машу обратно в машину. На улице минус пятнадцать, в снегу она замёрзнет. И сразу звоните в «скорую» и в ГАИ. Я приеду через полчаса.

– Понял, не дурак деревенский.

Несмотря на то, что его колотило от холода и нервного потрясения, Колян толково объяснил, на каком километре машина потерпела аварию и дал привязку к местности.

Следующие звонки он так же сделал быстро и вразумительно, зная, что его голос записывается и на «скорой» и в полиции. Времени, чтобы обезопасить себя от большого срока, оставалось мало.

Обе кумы, не переставая плакать топтались на снегу, оглядываясь по сторонам.

– Очнись, зараза. – Коля толкнул жену в спину, – Тётка Полина, оттащи пострадавшую хрюшку на метр в сторону. Ира, кончай реветь, а то врежу! Мы толкаем машину! Слышите? Надо поставить её на колёса.

– Нас посадят! – ревела в голос жена.

– Толкаем на счёт три, Ира! – Для приведения жены в чувство, он дал ей весомый подзатыльник. Помогло.

Пострадавшую молодую женщину оттащили в сугроб, стараясь не измазаться в крови.

Затем они втроём уперлись в бок машины, и Коля напряжением собственных рук понял, насколько разняться по весу «пятерка Жигулей» и «Лексус». И фиг бы они поставили машину на колёса, но случилось чудо, машина перевернулась.

Глава 10

«Лексус» Маши обогнал Жору перед Волоколамском и почти скрылся из вида, но вдруг стал притормаживать. Через полминуты на трассу выскочила сумасшедшая коричневая свинья и со всей дури влетела в бок машины. «Лексус» вильнул, но устоял на дороге. Хрюшка, визжа, скатилась в придорожный овраг.

Преследующий свинюшку толстый хряк, видимо, принял автомобиль за соперника и пошел на сознательный таран.

На глазах Жоры «Лексус» чуть подпрыгнул, находя устойчивость, но правые колёса крутились в пустоте кювета. Автомобиль съехал с трассы. Начав движение в поле, он перевернулся и, упав на крышу, проехал несколько метров, утрамбовывая снег в белом пустом поле.

Розовый кабан остался на дороге, тупо мотая огромной мордой. Затем медленно свалился на бок.

Жора притормозил, не веря в происходящее.

Метрах в пятидесяти перед его капотом дорогу перебежал деревенский мужик. Вслед за ним две тётки. Одна общупала кабанчика на дороге, другая кинулась в овраг, причитать над коричневой хрюшкой. Затем обе побежали к перевёрнутой машине.

Жорину «Мазду» протащило несколько метров по обледенелой дороге, и она чудом не наехала на кабанчика, остановившись у самого его хвоста.

Оценив обстановку, Жора выскочил из машины и бегом спустился в снежное поле.

Мужик в тулупе и особенно ревущая около него женщина, обрадовались ему как родному.

– Ой, парень, да нам тебя сам Бог послал! Помоги машину на ноги поставить и девушку в неё перетащить.

В минуту они перевернули машину, разложили сидения и уложили внутрь Машу.

Перед тем, как захлопнуть дверцу «Лексуса», мужчина поставил печку на самую большую мощность, но, видимо из-за удара, печка работала слабо. Женщины уселись на переднее сидение.

Стоять среди поля по колена в снегу, с холодеющими ногами в лакированных ботинках для ресторанного зала, было бессмысленно. Мужчины выбрались на дорогу и стояли с запачканными в крови руками. Оба вытерли руки об колючий снег сугроба. Коля протянул правую для знакомства.

– Колян, адрицкая сила, ну и холодрыга.

– Жора. – Он пожал протянутую мокрую руку со стекающей розовой, от смытой крови, водой. – Сейчас бы выпить.

– И я про то же, блин горелый.

Переглядываясь, мужчины стряхивали снег с брюк. Жора решил не упускать случая остаться рядом с Машей.

– Показания всё равно давать придётся… и холодно. Я бы выпил, деньги есть. Только как я потом за руль сяду?

Облегчённо вздохнув, Колян закурил «Яву» из мягкой пачки.

– Мужик да ты ж помог женщину от смерти спасти… надеюсь. – Он перекрестился. – Не оставь нас в милости своей, Господи… А тут такой случай… Короче… мой это кабанчик. – Коля кивнул на Борьку, старающегося встать. – На развод держу. И надо его срочно отвезти с дороги, иначе и я, и жена моя, и кума, все пойдём под статью с этими… с отягчающими. Ты, Жора, как видно, нормальный мужик. Ты это, заночуй у нас. Мы тебя как дорого гостя встретим-приветим… если ты не спешишь никуда.

– Не спешу, – твёрдо ответил Жора. – Какая помощь нужна?

Им навстречу нетвердой походкой брёл хряк Борька. Колян поманил его и погладил по загривку.

– Выжил, Борька-скотника. Короче, увезти его надо. Тут недалеко, – Колян замахал руками, показывая, куда именно ехать. – С полкилометра будет.

Колян обжег пальцы скуренным бычком и тут же достал новую сигарету. Жора пошевелил мокрыми пальцами, и Коля выдал и ему сигарету. Закурили. Жора сделал две затяжки, откинул бычок.

– Поехали. Грузи своего хряка на заднее сидение. Не выскочит?

– Не должен. Он привык по бабам ездить.

– Мне бы так.

Проезжающие мимо аварии машины снижали скорость. Коля, вертя руками, показывал им, чтобы проезжали, что всё нормально. И водители, сочувствующе улыбаясь, с лёгким сердцем ехали дальше.

Но одна из машин с желтым гребешком на крыше, ехала целенаправленно к ним, и тормознула рядом.

Коля обернулся. Из такси вышла молодая женщина такого обаяния, что он невольно выкинул в снег дымящуюся сигарету, вытер руки о тулуп и поправил шапку. Женщина протянула руку.

– Здравствуйте, я Анна, мы с вами разговаривали по телефону. Где Маша?

– А тама. – Колян махнул рукой в сторону поля. И откуда только слова взялись? Он заговорил быстро, захлёбываясь слюной. – В «Лексусе» сидит жена моя, Ирка, и кума Полина. Подруга ваша в машине живая, только ранена… И как такое случилось, ума не приложу. Мы идём, а она, то есть машина, р-раз и подпрыгнула на кочке, а тут свинюшка машину боднула, и автомобиль полетел, туда, в снег. Хорошо, что снег, хорошо, что не летом, хорошо, что не насмерть. Мы все так переживаем, так переживаем… А меня Коля зовут…

Уставшую от перелёта, от волнения за Машу, Анну чуть пошатнула волна отчаянного вранья, исходящая от нервно говорящего мужчины.

– Что она жива, я знаю, чувствую. Скажите, Коля…

Аня, видя растерянность мужчины и непонятную причастность к произошедшему, чуть приподняла руку, добиваясь полного внимания.

Коля впервые в жизни ощутил, как морозный воздух обтёк его лицо, постепенно нагреваясь от тёплого, к горячему. Но это ещё было ничего, не так страшно, с похмелья и не такое бывает, а вот глаза, глаза приехавшей барышни, улыбались так понимающе, так приветливо… Твою мать! Не соврёшь ей ничего!

– Скажите, Коля, а как всё на самом деле случилось?

– Гадом буду, простите нас, дураков грешных! Мы виноваты. Мы все! – Воздух у лица и вокруг горла Николая стать чуть прохладнее и появилась возможность вдохнуть полной грудью. Он заговорил спокойней и искренней. – Виноваты мы, но не на прямую. Короче, свадьбу мы сегодня свнячью делали, а они, скотины здоровенные, взяли, да и на дорогу сиганули. Сбили они, подругу вашу, то есть машину, сволочи хрюкающие.

Анну «отпустило». Она спускалась в снежное поле, увязая по колено, а местами, проваливаясь в междурядья по самую середину бёдер. Спешила.

Стоя на дороге, Коля кричал ей вслед.

– В общем, «Скорую», полицию и ГАИ мы вызвали! Первую помощь, как смогли, оказали! Вы уж извините, за ради Бога, мы на десять минут отъедем! Договорились с Полиной, эта у которой невеста свинюшка, виноватой будет только её Хавронья, а мы своего жениха Борьку спрячем!

Аня не слушала, её беспокоил только серебристый автомобиль с кровавым пятном на ветровом стекле. Она отмахнулась на ходу.

– Делайте, что хотите…

Ты глянь! – Колян нагнулся и достал из сугроба бутылку мутной жидкости. – Не разбилась. – Я ж её, Жора, на автомате пробкой закрыл, не пролилась. Глотну глоточек.

Взболтнув самогонку, Колян встал «горнистом» и разом выпил полбутылки. После «глоточка» обтёр рукавом дублёнки горлышко бутылки и передал Жоре.

– Пей, а то сейчас совсем на морозе дуба дадим, блин горелый.

Не споря, Жора взял залапанную бутылку и быстро её допил. Самогоночка оказалось ядрёной, градусов в шестьдесят.

– Значит так, Колян, подтвердишь потом, при разборках с ГАИ, что сначала я был трезвый. Фиг с нею, с обивкой автомобиля, затаскивай на заднее сидение своего подростка.

Огромный свин, покачиваясь и мотая глупой головой, с которой медленно стекала струйка крови, преданно смотрел на хозяина. На открытую дверцу автомобиля среагировал правильно, сунул морду внутрь салона и ждал, когда его запихнут в машину. Жора одним пинком ноги вдавил его между сидениями.

Перед тем, как сесть за руль, Жора не удержался и посмотрел в сторону «Лексуса». Зрелище было необычным. Приехавшая Анна сняла шубу, бросила на снег. Достала из сумки одноразовый шприц, разорвала упаковку. Надела иглу и закатала рукав своего джемпера. Обе женщины в машине с испугом смотрели на неё.