Воспоминания и дневники. Дополнения к семейной хронике

Возвратился я в ноябре перед праздниками. Отец 17.10.41 был направлен на военную службу в отдел медсануправления Приморской армии на Михайловский перевал.

Очень характерно. Согласно справке, присланной среди немногих документов после его смерти, – паспорт был выдан в Геленджике 8.12.37. Очень похоже, что с момента своего «побега» из Темлага он паспорта не имел, этим и объясняются его скитания из города в город.

Военный билет выдан 17.10.41, т. е. в день призыва. В билете было написано – командир запаса, без звания. Будучи уже на военной службе, отец так и ходил «без звания» (а это значит, на минимальном окладе и аттестате для матери).

Звание, сперва мл. лейтенант, потом лейтенант мед. службы, было присвоено уже в конце 1942 г.

С конца 1941 по лето 1942 г. он служил в медсанбате ПП № 52447 Г, с лета 1942 по лето 1943 старшим лаборантом 116 патолого-анатомической лаборатории при армейском госпитале 56 армии.

31.08.43 за безукоризненное выполнение своих обязанностей под о6стрелом, проявленное мужество награжден именным оружием – пистолетом ТТ 1939 № 698.

С лета 1943 по 1.01.44 был заведующим лабораторией Армейского госпиталя легкораненных той же армии.

С 4.05.44 по 6.01.45 гг. – нач. лаборатории Эвакогоспиталя № 3196. 28.09.1944 г. награжден медалью «За оборону Кавказа».

В феврале 1945 г. уже в Польше при невыясненных обстоятельствах был ранен и попал сперва в медсанбат, затем в эвакогоспиталь.

В составе сортировочного эвакогоспиталя № 3127 был эвакуирован в г. Уфу. В Уфе жила вдова брата Михаила Софья, которая посещала отца несколько раз, о чем известила мою маму.

18.03.1945 Федор Федорович умер. В медицинском заключении сказано «от брюшного тифа» (при вскрытии нашли бруцеллез и цирроз печени).

Похоронен в гробу, в индивидуальной могиле в госпитальной части Саргаевского кладбища в Уфе. На могиле поставлен обелиск с именем и сделана деревянная ограда (из 500 р., оставленных Софье, о чем она написала маме).

Оглядываясь назад, могу с уверенностью сказать, что отец не был счастлив в своей семье. К своим родственникам очень тяготел, конечно же, под влиянием воспитания и ощущений безоблачного детства и юности.

С моей матерью познакомился в юности в годы учения, была определенная компания гимназисток и реалистов. Сужу по впечатлениям детства и воспоминаниям близких знакомых. Затем была вой на и революции, после чего родители встретились вне своих семей и заключили союз.

Строго говоря, отец пошел в примаки в чужую семью, где верховодила бабушка Агриппина – всем владела и всеми управляла.

К моменту моего рождения других детей бабушки уже но было. Старший сын Василий пропал без вести в 1918 году, средняя дочь Татьяна умерла от тифа в 1921 г.

Бабушка зятем была недовольна. Часто попрекала низким заработком, леностью, неспособностью хорошо обеспечить семью. Отпускала замечания нелестного характера в адрес родственников отца. В частности, именно от бабушки я, будучи еще ребенком, слышал фразу: – «Канунниковы примазались к Самарскому знамени…»

Допускала такие такие выражения, как «лапотники» и «голодранцы», особо ее возмущало дворянство, полученное Федором Васильевичем. Сама же гордилась своим купеческим происхождением (ее отец Павел Маслов был в Бугуруслане купцом первой гильдии). Ее оба мужа также были торгового сословия, жили состоятельно и обеспеченно. Ее дети Василий, Татьяна и Елизавета учились в гимназии не на казенный счет, это характерный факт.

Подобная атмосфера отца угнетала, и он скорее избегал семьи, чем стремился в нее. Пожалуй, этим следует объяснить его склонность к рыбалке и к театральной самодеятельности во все времена.

По натуре же человек он был добродушный, с хорошим чувством юмора, более того, имел дар веселить окружающих, был, как говорят, «душой компании», однако не был скоморохом. Чувство меры ему не изменяло.

К работе относился увлеченно и добросовестно. За что, как правило, руководство отмечало его многочисленными грамотами, адресами и положительными отзывами. Товарищи ценили его уживчивый и веселый нрав, честность и надежность.

Фактически спокойно, без треволнений и тяжкой нужды мы как семья прожили всего 3 года, лето 38 – лето 41, в Геленджике, «на курорте» (форменным образом). Все были в то время тем, чем были, без агрессивного деспотизма бабушки и уже без постоянно нависающего страха. Хотя страх в душе оставался, но окружающая доброжелательная обстановка этот страх постоянно не возобновляла.

Жаль, не встретились мы с отцом в Симферополе (разъехались буквально на несколько часов), когда я явился в штаб флота за назначением после училища.

Василий Федорович

Родился в Бузулуке 8 марта 1906 года. Поступил по семейной традиции в реальное училище, в год начала германской войны. В смутное время гражданской войны был перерыв в учебе, продолжил в трудовой школе в 1920 г.

Продолжил учебу в Ташкенте в 1921 г. в 5 классе, после 9-го класса поступил на рабфак, и по окончании его в Ленинградский Политехнический институт. Закончил институт в 1931 г. и был назначен в Самарканд. В 1932 г. женился, в 1934 г. (28 апреля) родилась дочь Галина.

В 1937 г. жили в Ростове-на-Дону. В 1938 г. родился сын Игорь.

В 1940 г. я с отцом был в Ростове в гостях. Квартира была отдельная, хорошая, с редкими тогда удобствами. Запомнился мне редчайший в те времена вполне современный супергетеродинный всеволновый приемник «СИ-235». Тогда мы довольствовались трансляцией со знаменитой черной тарелки репродуктора «Рекорд». Приемник был сетевой с встроенными динамиками и красивой светящейся разноцветной шкалой.

Дядя Вася был в моих воспоминаниях плотный круглолицый мужчина среднего роста, очень приветливый и добродушный, таким я его запомнил, т. к. позже уже не видел.

В начале войны, примерно в декабре 1941 г., он был призван, но не командиром или инженером, а рядовым. По тем временам факт удивительный, т. к. людей с образованием было мало и диплом автоматически давал «шпалу», а техникум «кубарь».

В 1943 г. отец прислал мне его адрес в Танхой, где наше училище им. ЛКСМУ было в эвакуации. Мы с дядей Василием обменялись несколькими «треугольничками». Он мне прислал свою фотографию с курсантскими погонами и с орденом Боевого Красного Знамени. Для рядового награда чрезвычайно редкая и даваемая далеко не за обычное отличие.

О дальнейшей его военной службе я не знаю, он демобилизовался после окончания войны. Возвратился в Ростов-на-Дону, но в 1947 году переехал в Днепропетровск. В начале 50-х годов работал заместителем директора текстильной базы.

Умер в июле 1954 года, 48 лет от роду.

Георгий Петрович

Родился в 1915 (16) году. Детство провел в Бузулуке, рос фактически без отца (с 1918 г.). В конце 20-х годов появился отчим Лев Герасимов.

В школу пошел в 1924 г., учился у своей мамы Анны, которая стала директором той же школы. С детства занимался физкультурой. Окончив семилетку, поступил в Бузулукский лесной техникум (1931). Часто выступал на соревнованиях по гимнастике и лыжам, занимал призовые места. Играл в волейбол и баскетбол (я много раз бывал на соревнованиях и видел, как Гера, как его звали в семье, выступал, часто с Сергеем Веденяпиным, с которым вместе учились в техникуме).

1935 – окончил техникум. Работал в лесничестве в Колтубанке.

1936 – поступил в Московский институт нархозучета им. Плеханова.

1938 – женился на Асе, землячке и сокурснице.

1939 – добровольцем участвовал в составе студенческого лыжного отряда в Финской войне. Награжден медалью «За боевые заслуги».

1940 – продолжил учебу. На каникулах (зимних) я был в Москве. Виделся с Герой в институте и общежитии, где они с Асей занимали маленькую комнату. Гера рассказывал, что подрабатывает художником-оформителем технических книг в каком-то издательстве.

1941 (25.06) – Последний экзамен в институте. Добровольцем вступает в РККА. Определен сержантом, ком. отделения автоматчиков.

1941 (10.07) – первый бой под Пороховом.

Конец 1941 г. – произведен в лейтенанты, назначен в артиллерию.

1943 г. – Я получил адрес ПП Геры, будучи в Танхое, начали переписку. Гвардеец.

1943 – Был в отпуске, развод с Асей.

1944 – Командир батареи 150-мм гаубиц. Ранен. После госпиталя в Сочи назначен в Грузию, город Телави. Женился на вдове Марии.

1946 – Демобилизован в звании старший лейтенант. За войну награжден орденами «Красной Звезды» и «Отечественной войны» II ст. (позже получил «Отечественную войну» I ст.).

1946 – Работал в Бузулуке преподавателем в техникуме.

1947 – Встреча в Бузулуке. Татьяна, Александр (дети – М. К.).

60-е годы – работал экономистом на строительстве Тахтакульской ГРЭС. Бывал в командировках в Ташкенте, заходил к Виктору на Ал-Мазар и к Нине.

1968 – Был на свадьбе у Виктора младшего. Переезд в Кара-Куль Ошской области. Работа зав. вечерним филиалом строительного техникума. Постройка дома (ул. Энергетиков, 17).

1976 – выход на пенсию. Работа в школе Гражданской обороны. Активная работа в обществе ветеранов ВОВ.

1984 – Операция, потеря ноги.

1987–89 – Болел.

19 мая 1989 умер.

(Существуют воспоминания дяди Геры, которые тоже по возможности будут опубликованы. – М. К.).

Детство

Из раннего детства я помню довольно много. Жили мы в Бузулуке на улице Пролетарской, 75. Однако я еще в то время знал, что улица раньше называлась Льва Троцкого, а еще раньше – Степная. Последнее название говорило о том, что в свое время улица была последней в городе, а дальше был уже выгон.

Дом моего раннего детства принадлежал бабушке Агриппине. Она его купила у бывшего помещика Тарасова в 1920 году.

Мне казалось, что дом был большой, на самом деле это был добротный дом на одну семью, сруб из бревен стоял на каменном фундаменте. Дом был облицован досками и когда-то окрашен в синий цвет. Краска полиняла, но в целом дом облезлым не казался. Крыша была железная, красного цвета. Помню, как ее красили. Рабочие ходили по крыше, и она грохотала.

На улицу было 4 окна, которые закрывались ставнями. Взрослый человек с земли доставал до низа ставней.

Если смотреть на фасад дома с улицы, то справа было крыльцо с двухстворчатой дверью на террасу. С обеих сторон крыльца были закрытые скамейки. Крыльцо покрыто двухскатным козырьком. Железная крыша козырька на краю имела кружевной орнамент из кровельной жести. За крыльцом были двухстворчатые ворота, в одной из створок ворот – калитка.

План дома и двора я помню отчетливо и привожу. Моя кроватка (деревянная с загородками, которые были мне по грудь, когда я стоял в кроватке) была выкрашена в голубой цвет и стояла в проходной комнате, напротив большой тахты.

Моя сестра Нина была старше меня на 8 лет, и ранние детские воспоминания связаны больше всего с ней. Вспоминаю проблесками сестру в гимназической форме (хотя в то время форма еще не была узаконена в школах), то с ранцем, то с нотной папкой (сестра училась, хотя пианино в доме не было). Помню, что я часто изображал куклу, и сестра с подружками меня вечно наряжали. Цветных лоскутков и тряпочек было много. Позже я сам играл с девочками в куклы, а еще позже, но еще до школы, соседские мальчишки дразнили меня «куклятником» и «цаплей» (из-за худобы и нескладности).

В доме была кошка Мурка, вечно с котятами, и собака, конечно же Жучка (черная с рыжими пятнами, с фигурой низкорослого сеттера). Жучка жила в конуре у крыльца на террасу со стороны двора.

Во дворе у ворот был погреб-ледник с дровяным сараем. Двор делился пополам длинным сараем, который назывался «каретник». За сараем был «огород», а ближе к дому «сад». Огород не возделывался и весь зарос кустами лебеды, крапивы и татарника.

В саду было несколько деревьев – яблони, слива, сирень, кусты крыжовника и малины. Достопримечательностью сада было большое дерево привитой ранетки, причем на одном стволе плоды были желтые, крупные и сладкие, а на другом – мельче, с красным боком и кислинкой. Под ранетом стоял летний стол и скамья. Летом нередко под деревом устраивались вечерние чаепития, особенно когда приходили гости.

Электричество в доме появилось с поселением американцев, то есть в 1930 г. Я же помню керосиновые лампы разного размера. Самая маленькая называлась «семилинейная», а самая большая – «молния», кроме того были другие. Лампы стояли на кухне на специальной полке в углу. Полка всегда пахла керосином.

План дома и двора по ул. Пролетарской

В кухне была большая русская печка, но ее топили не каждый день, а дня через три или реже. Печь топилась обязательно, когда была стирка и перед всякими праздниками. Для повседневных надобностей применялись два примуса. Помню, что бабушка вечно воевала с примусом, а он то не горит, то пламя идет вбок.

Позже, уже в другом доме, я освоил примус. Делал сам прочищалки из струн, а позже даже сам разбирал насос, отвинчивал и чистил горелку.

Зимой наваливало массу снега. Помню, как-то с утра невозможно было открыть ни дверь из тамбура на веранду, ни калитку. Отец прочистил ход до калитки, перелез через ворота и очистил калитку и дверь на веранду с улицы. Вообще чистка снега (тротуара и во дворе ходы к сараям и уборной) была занятием постоянным. Я с самого раннего детства «участвовал» в этом мероприятии, для чего имел маленькую лопатку.

Помню, у нас – детей были деревянные салазки, одна пара лыж и один конек «снегурочка», из – за которого был вечный спор с сестрой. Конек привязывался к валенку сыромятным ремнем. Позже сестре купили пару коньков «нурмес» с креплением на ботинки, и она даже ходила на каток. Считалось, что именно на катке она простудилась до воспаления легких, которое перешло в скоротечный туберкулез. Нина умерла в начале 1929 г. На ее «нурмесах» (уже на валенках) я ездил до четвертого класса, когда мне купила мать «дутыши» под названием «чемпион-хоккей», причем на них я ездил, тоже на валенках, и на катке ГПУ, и за автомашинами на крючке.

Кататься на лыжах и санках ходили на Домашку, речушку в двух кварталах в конце улицы, которая пологой горкой спускалась к обрывистым берегам Домашки. Выбор крутизны склонов был довольно большой и постепенно осваивался по мере взросления.

Во дворе из первого снега обязательно делали снеговиков и «крепости», между которыми устраивались сражения снежками, если позволял снег.

К весне обязательным делом было набивание ледника, куда на салазках свозился снег со всего двора и даже сугробы с улицы.

В бабки играли почему-то только весной, когда сходил снег у стен. Бабки, или как мы чаще называли, козны, – это косточки овец. Большие (с палец) – назывались панки, маленькие (вполовину меньше) – собственно бабки или козобульки. В то время бабки стоили 0,5 копейки штука («на копейку – пара»).

Нижний конец и панков, и бабок имел костный шов. От высыхания и ударов нижняя часть иногда отделялась, – это был хрулёк, который в игру принимался, но стоил вполовину дешевле.

Игра в козны сводилась к выстраиванию их в ряд или в каре. Игроки с обусловленного расстояния старались попасть битком в ряд бабок (или в каре). Сбитые – считались выигранными, то есть забирались игроком. Ряд бабок (или каре) называли коном. Все играющие выставляли на кон одинаковое количество бабок (панок ценился в две бабки).

В качестве битка применялись особо крупные панки, иногда внутрь наливался свинец (панок-«налиток») для утяжеления. Иногда в качестве битка применялись «плитки» – плоский кусок черепицы или донышко керамического чугуна.

Плитки использовали при игре на тротуаре, тогда плитка, упав перед коном, скользит или рикошетирует и сбивает бабки с кона.

В пределах квартала бабки переходили из рук в руки ребят по нескольку раз.

Я был не особенно удачлив. Обычно проигрывал старшим, у младших, которых по соседству было меньше, выигрывал, но баланс был явно отрицательным.

В козны мы играли класса до четвертого, позже не помню, но это было уже на другой улице.

Когда снег сходил полностью, играли в клёк, чижа или лапту и городки.

Улица была широкая, покрытая травой. Движения фактически не было. Редко проезжал извозчик или телега. Появление автомобиля вызывало переполох, сбегались зеваки, и дети, и взрослые. Так что движение уличным играм не мешало.

Общий рисунок игр в клёк, чижа и лапту – похож. Во всех случаях играет две команды с равным количеством игроков. Число игроков в принципе не ограничено, но удобнее всего в команде иметь 4–6 игроков.

Клёк. Используется одна «чушка» и палки-биты, как в городках.

Так же чертится «кон» – в виде квадрата 1,5×1,5 метра – и отмеряется «черта» метрах в 10.

Одна команда «вадится», другая «бьет».

Клёк ставится вертикально на средине кромки кона, ближней к черте.

Игроки по очереди бросают биты с целью сбить клёк.

Пока клёк не на своем месте, игрок, бросавший биту, должен сбегать за ней и вернуться за черту. Это возможно, если клёк улетел далеко. За ним бежит вадящийся и ставит на место. Бегущий за битой может остановиться на кону, у биты и на кону по пути обратно.

Если клёк будет стоять на месте, когда бегущий за битой бежит, – то он «заклёкан» и начинает вадить без разговоров.

Однако так случается редко, т. к. «с первых рук» никто не рискует.

Другой разговор, если все, за исключением одного, игроки стоят у своих бит или на кону, тогда последний должен «выручать», т. е. обязательно сбить клёк и желательно подальше, тогда все возвращаются с битами за черту.

Если «последняя рука» промахнулась, то тот, кто вадится, сам идет к битам за коном и, начиная с дальней, бросает их в кон, стараясь сбить клёк. Если это удается, то вадит тот, чьей битой удалось попасть в клёк.

Если вадящий промахнулся всеми битами, то вадит тот, кто стоит с битой на кону (если такого нет, то вадящий остается при клёке и круг повторяется).

Здесь есть вариант. Можно условиться, что когда все промахнутся, то вадящий не битами старается сбить клёк, а клёком попасть в лежащие за коном биты. Ясно, что если попасть, начиная с дальней, не удается, то вадит стоящий с битой на кону, а если его нет, то вадит повторно.

Если игроков много и вадит команда, то все так же, но непосредственно вадящий бежит за сбитым клёком и, подняв его, бросает кому-то из своей команды, и если клёк будет пойман на лету, то поймавший ставит клёк на место. Тут «заклёкать» можно быстрее и игра усложняется.

Обычно выбирают и судью, т. к. иначе споров не избежишь – добежал или «заклёкан» в прыжке и т. п.

Чижик. Нужен простор, желательно луг. На улице, даже широкой, играть можно, мы и играли, но «размах» не тот.

Из инвентаря нужны: Чиж, палка длиной 25–30 см и толщиной в палец, желательно попрочнее, концы ножом закругляют. Подавалка (сейчас называют бита) – тоже палка, чуть толще, длиной 1,2–1,5 м. Конец м. б. плоско стесан.

На земле чертят или отмечают предметами кон – квадрат 2×2 или около того; «черта» – в 30–50 метрах от кона.

Играют две партии, лучше побольше в каждой, до 8–10 человек. Подающая партия в районе «кона», вадящаяся расходится в разные стороны за «чертой».

Общая задача – подающие поочередно выбивают из пределов кона битой чижа – подальше. Каждый имеет «одну руку», т. е. бить может один раз, при неудачном ударе или промахе «рука» теряется.

Каждый может восстановить «руку», для чего следует сбегать до «черты» и обратно за «кон» во время, пока чиж находится вне кона, т. е. летит после удара или лежит на земле до тех пор, пока игрок противной стороны не поймает чижа или не подберет его с земли в руку. В этот момент бегающие «столбенеют», т. е. останавливаются где застигнуты на месте до следующего полета чижа.

Вадящиеся должны возможно быстро вернуть чижа в кон, тем ограничить время для восстановления «рук».

Удачнее всего чижа поймать (тогда разрешается бросить чижа в «кон» от «черты» или быстро подобрать с земли, но тогда бросать «чижа» в «кон» следует с места.

Если «чиж» оказывается в пределах «кона», – партии меняются местами.

Деталь. Если «чиж» пойман и бросается в «кон» с «черты», то очередной игрок бьющей стороны и имеющий «руку», – может «чижа» битой отбивать, с целью не допустить попадания «чижа» в «кон». Если бросают с места, отбивать нельзя; то же, если нет «руки».

Способов подачи «чижа» несколько.

Простейший «с камня». Чиж кладется на камень так, чтобы конец выступал в сторону «черты». Игрок бьет по концу чижа битой (подавалкой). Чиж, крутясь, летит в сторону черты, обычно низко и недалеко.

Второй способ «с земли из ямки». Чиж кладется на небольшую ямку в пределах кона. Игрок подсовывает конец (плоский) биты в ямку под чижа, подбрасывает его в воздух и бьет на лету.

«С земли накатом» (самый сложный и ценимый способ). Чиж кладется в пределах кона на ровное место. Игрок плоским концом биты накатывает чижа на биту, подбрасывает вверх и бьет по чижу в воздухе влет.

Подача подбросом. Второй игрок подбрасывает чижа вверх в сторону подающего, а последний бьет чижа влет, причем оба игрока находятся в границах кона.

Могут использоваться все способы подачи в зависимости от мастерства, можно обусловить одну.

Очевидно, как и в клёке, подающая команда устанавливает очередность по возрастающей мастерства. Последним подает самый надежный игрок («выручалка»), причем может оказаться, что он остался один, а остальные либо за чертой, либо стоят «застолбленные».

Перед началом игры обуславливают отдельные правила и ограничения, например, способ подачи, без отбоя чижа из кона, или наоборот – отбой разрешен во всех случаях.

Размеры кона и удаление черты тоже зависят от уровня игроков. При игре в чижа фигура судьи тоже не лишняя, т. к. следить есть за чем.

Лапта (сейчас иногда говорят Русская лапта, а вообще-то из лапты и образовался заокеанский бейсбол, это уж точно).

Инвентарь. Мяч, можно теннисный или детский такого же размера. Вырезали мяч и из цельного куска резины, но это инструмент опасный, особенно в руках взрослых парней. Бита посолиднее, чем для чижа. Это скорее длинная дубина.

На лугу или другой просторной площадке размечается «кон» и «черта». Играют две одинаковых по числу участников команды.

Правила и тактика похожи на «чижа».

Играющие команды расходятся, одна в районе кона, другая за «чертой» рассредотачивается с расчетом контролировать все поле.

Подача по очереди, каждый игрок имеет одну «руку» (право на подачу), которая восстанавливается пробежкой от «кона» до «черты» и обратно. Бежать можно только когда мяч в воздухе или на земле, до того момента, когда он окажется в руках любого игрока противной стороны. В этот момент бегущие обязаны «столбенеть» (останавливаться).

Варианты. 1) Пойманный мяч бросается с «черты» в «кон», а очередной игрок подающей команды мяч старается отбить. Если это удается, то это равноценно обычной подаче, и можно бежать. Если мяч попал в кон – команды меняются. 2) Пойманным мячом стремятся попасть в любого бегущего или «застолбленного» игрока (это зверская лапта, особенно если мячик «литой»). Можно увертываться от мяча, но если игрок получит попадание (будет «засален») – команды меняются местами.

Цель игры – вадить другую команду подольше, например, 2–3 круга, без смены.

Подача выполняется ударом биты влет по подброшенному вторым игроком мячу, причем оба в пределах кона.

Опять аналогия с чижом. Желательно, чтобы с подачи мяч летел высоко и далеко, но не в руки игрока противной команды. Длительный полет мяча обеспечивает время для пробежки игроков для восстановления «руки».

Поймать летящий мяч, особенно после хорошего удара, – трудновато (можно «отсушить» ладони).

В бейсболе придумали рукавицы с ловушками, а также более сложную разметку поля, счет по очкам и некоторые усложняющие правила, но суть лапты осталась.

По-моему, игру в чижа (правила похожи на лапту) придумали из-за отсутствия мячей (мяч заменен палочкой, это доступно всем).

В детстве мы увлекались лаптой, причем команды были смешанные, девочки играли на равных, а некоторые были и удачливее, и били по мячу мастерски.

Играли и в городки (чаще называли «чушки»). Конечно, инвентарь был самодельный и играли на проезжей части улицы, а не на бетонированных площадках. Фигуры и правила были издавна такие же, как и сейчас.

Родные и знакомые

Я могу судить о знакомых, к которым брали меня и Нину. Это прежде всего Бекетовы, Александр Гаврилович и Клавдия Ивановна. У них был сын Иринарх, сверстник Георгия, т. е. старше меня лет на 8.

Интересна его судьба. После окончания семилетки и рабфака (иначе в институт попасть было трудно) он поступил в институт им. Лесгафта. В начале войны оказался на Северном флоте в составе экипажа подводной лодки К-1 Гаджиева. Погиб вместе с ним.