Татьяна

Глава 1

Жадность

Это было зимой.

Все началось с того, что комендантша общежития при учебном заведении, объявила о раздаче всякого барахла, которое нам (общежитию) якобы предоставила компания N. Существовала ли такая компания и с чего бы ей предоставлять нам вещи вроде шкафов, столов, полок и прочей канцелярской всячины, нам было неизвестно. Да и зачем нам, студентам ненужная информация в наших чердаках, и без того заваленных тонной бесполезной информации? К тому же все было абсолютно бесплатно, а как известно, для студентов это слово, уже само собой означает выгодную сделку.

В коридорах общежития воцарился хаос. Мы (я и мои соседские товарищи Марк, Лев и Никита) спустились на эту раздачу в том числе. Нам срочно нужен был новый стол в нашу комнатушку, поэтому такое предложение показалось нам чуть ли не даром небесным. Сквозь толпы зевак мы протолкнулись и были ошарашены увиденным: Новые столы, книжные полки, шкафы и несколько мешков, переполненных канцелярскими принадлежностями… эдакая благотворительность. Парни мы крепкие, к тому же нас было четверо, поэтому мы сразу ухватили себе самый здоровенный шкаф и стол. Легкая добыча. Но на этом мы не остановились, да и к тому же не так часто выпадают такие возможности (никогда), вот и решили спуститься еще раз и присмотреть что ни будь еще полезного для студенческого быта. Обойдя груды бесполезного хлама, мы наткнулись на стоящие в углу картины. Выполнены они были разными людьми (с краю была подпись их авторов) и признаться были довольно хороши собой. Дыры от гвоздей в стенах нашей комнаты послужили причиной взять несколько из них. Парни действовали наобум и взяли первые попавшиеся, тем временем как я прибирал себе несколько файловых папок и тетрадей. Чуть погодя я оставил своих приятелей и отправился на занятия, грызть гранит науки… По правде говоря, мне стало это надоедать, да и в последнее врем, все чаще и чаще я стал обращать внимание на однообразие моей жизни. Было скучно и не происходило ничего интересного. Совсем ничего… Теперь, день ото дня, я ждал, ждал что со мной случится какое-нибудь чудо, которое хотя бы чуточку, но скрасит мою жизнь.

Вернувшись обратно в комнату, я никого не застал и просто лег на свою кровать уткнувшись в телефон. Наверно так бы и пролежал весь вечер если бы в голову не ударила мысль о диком голоде. Странно, но ел я в столовой перед тем, как прийти в комнату. Поднявшись с кровати, я уткнулся в противоположную стену и увидел на ней три картины (те самые которые так жадно схватили ребята). На первой картине был нарисован натюрморт (дешево и просто), на второй картине какие-то каракули (и куда катится современное искусство?), а третья картина была нарисована карандашом. Я как вкопанный замер на месте и стал рассматривать ее… На холсте была изображена девушка, лет двадцати пяти, с приятными и местами даже суровыми, чертами лица с собранными в пучок волосами, плечо было слегка оголенно из-за спущенного халата. Мое внимание привлек ее взгляд: глаза уставились куда-то в даль и мне казалось, что вот-вот прожгут полотно. Это был необычный взгляд. Взгляд скорбящего человека. Края губ были сомкнуты и опущены вниз, придавая ее лицу еще более мрачный, а местами даже злостный оттенок. Мне стало не по себе, по коже побежали мурашки. Чувство голода словно усилилось и я, еле оторвав взгляд от картины пошел подкрепиться. Аппетит, с которым я налетел на еду, тоже вызвал во мне удивление, впрочем, после четырех пар, с кем не бывает.

Вечером вернулись мои сожители. Я забрался на второй этаж своей кровати, на первом спал Лев, по правую руку стояла кровать Марка, а ближе к окну, чуть дальше нашей стояла кровать Никиты, который вышел на кухню, что дальше по коридору. В комнате же, все как обычно, разговоры о спорте, о преподавателях (по большей части возмущения в их адрес), ну и как это неудивительно – о девушках.

– О, кстати говоря, о девушках, вы где откопали эти картины? – спросил я

– Ну там же, на барахолке. А что? – с набитым ртом пробубнил Марк.

– Да так… Не знаю… вам баба эта не показалась какой-то… Ну скажем через чур мрачноватой?

Он подошел к своей кровати, над которой висели три эти картины, и стал всматриваться в последнюю из них.

– Баба, как баба. Цвет мрачный, а так, нормально – сказал он, дожевав и все еще не отводя с нее взгляда – улыбка приятная, не то, что у Никитоса.

Лева, заинтересовавшись присоединился к нему и тоже уставился в ту, что нарисована карандашом.

– Вы дальтоники что ли? Где же тут мрачный цвет? Нормальная, цветная картина и девчонка приятная – заявил он, глядя на картину.

Если слова Марка я не расслышал, то слова Левы заставили меня спрыгнуть с кровати. Я подошел к ним и втроем мы уставились в одну картину. Готов поклясться, передо мной скорбящая и одновременно с тем, чем-то жутко недовольная, черно-белая мадам. Марк и я посмотрели на Леву как на идиота.

–Ты погнал что ли, где ж она цветная и приятная то? – спросил я.

– Может быть приятная, но не цветная дружище – подхватил Марк.

– Да ну, фигня какая-то. Вы меня что, за идиота держите? Обычная картина.

Переглянувшись, мы не поняли, шутит он или говорит серьезно. И если он говорит серьезно, то почему мы видим картину иначе.

– Странно, я вижу жуткую бабу со злой физиономией, нарисованной карандашом, но никаких красок я здесь не вижу.

– Да чем тебе не угодило ее лицо? Милая улыбка, где ты видишь «злую физиономию»? Да, цвет черно-белый, но лицо то нормальное. Сейчас придет Никита, у него и спросим – сказал Марк.

Здесь я окончательно запутался. Каждый из нас видел эту картину по-разному. Втроем мы стояли в недоумении. Тут буквально пару секунд спустя заходит Никита.

– Вы чего залипли?

– О Никитос, идем сюда – позвал его Лева.

– Что? – спросил Никита подойдя.

– Ну-ка проясни ситуацию, что ты видишь на этой картине?

– В каком смысле что? Девушку – в недоумении ответил Ник.

– Так. Цветная картина? Или черно-белая? – продолжил Лев.

– Ну, черно-белая, а в чем прикол?

– И ты туда же. Вы сговорились что ли? Ладно черт с ним, сами разбирайтесь – сказал Лев и улегся на свою кровать.

– Чего это с ним? – спросил Ник у меня с Марком.

–Погоди, – перебил я – а что у нее с лицом? Какое оно? В смысле, милое и приветливое или мрачное?

– Парни вы бухие что ли? Обычное лицо! – смеясь ответил он.

– Что у нее на лице? Улыбка или злость? – равнодушно, уверенный в своей победе добавил Марк.

– Ни того, ни другого, просто лицо – ответил он

– То есть она не улыбается? – спросил Марк

– Нет!

– И злого выражения ты не видишь? – спросил я

– Да нет же! Я ведь сказал, просто лицо, без эмоций, чего вы пристали? Лучше спать ложитесь завтра всем к первой паре. Да Лев?

Но от Левы ответа не было.

– Вот, нормальный человек, уже спит. И вы кончайте нести чушь. Я сейчас допишу пару абзацев и можно уже гасить свет. Завтра нужно будет сдать курсовую этому тирану…

Пожав плечами, Марк расправил кровать и готовился ко сну. Я же стоял на месте и все так же смотрел на картину.

– Тебе делать что ли больше нечего? – насмешливо спросил Никита.

– …Татьяна Мортем. Странная фамилия, не находишь?

– Чего?

В уголке полотна, карандашом была написана информация о художнице.

– Вот, смотри. Тут написано «Татьяна Мортем, 4 курс, направление лингвистики»

– Слушай, единственное странное во всем этом – это ваше поведение сегодня. Вы либо смеетесь надо мной, либо у вас крыша поехала. Одно из двух. И если это все шутки, то поверь, они, во-первых, уже затянулись, а во-вторых, ни черта не смешные.

– Да брось, какие шутки, видимо уже действительно крыша едет… Ладно, спокойной ночи!

– Ага… Спокойной!

Продолжать спор было бессмысленно. Я залез на второй этаж нашей с Левой койки и стал размышлять. Не могла ведь у нас четверых, одновременно, поехать крыша. Каждый из нас по-своему видел эту картину… Но сон не заставил себя долго ждать, веки против моей воли отяжелели и опустились на глаза.

Снилась какая-то чушь, словно я подошел к шкафу открыл все полки и начал перебирать каждую пока не нашел коробку с инструментами, как вдруг коробка начала сильно светиться и этот свет был настолько ярок, что стал болью отдаваться в моих глазах…

–Ты чего?

…Я проснулся и увидел Марка, стоящего с фонариком напротив меня.

– В смысле? – зевая спросил я.

– Это у тебя надо спросить. Ты чего расшумелся то? – шепотом прошипел мне он.

Я приподнялся с места и сел.

– Ты о чем? Ты меня разбудил для того, чтобы сказать мне что я шумно сплю?

– Разбудил???

– Да, представь себе, время три часа ночи и я, как и все нормальные люди спал в это время!

– С открытыми глазами?

– Как с открытыми?

– Ну вот как-то так. Я проснулся от какого- то шума. Включил фонарь. Уже подумал, что посторонние в комнату зашли посветил на всех, смотрю ты лежишь с открытыми глазами, ну и решил спросить у тебя, в чем дело.

– Бред какой-то… Ты уверен, что тебе не показалось?

– Так я для этого и встал напротив тебя, ты лежал и пристально смотрел на эту картину. Даже ночью покоя не дает? Ладно, в любом случае, обсудим это в другой раз, а теперь давай спать пока всех не разбудили. И ты уж постарайся в этот раз не шуметь – улыбаясь и выключая фонарь сказал Марк.

Да не шумел я! Хотя какая разница, этим людям все равно ничего не докажешь. А то, что он сказал чистой воды вранье. Я точно помню, я спал и даже видел сон, странный какой-то… Кстати говоря что это был за сон? Вот черт, уже забыл…

Уснул я так же быстро, как и проснулся. На этот раз сон был приятным и больше ничто его не прерывало.

Глава 2

След

Если ночь была абсурдной и непонятной, то утро, как это не удивительно выдалось самым обыкновенным.

Проснулся я в восемь утра, от громкого будильника и вместе со мной проснулась вся моя комната. Лениво перебирая ногами, в полудреме, парни начали готовить себе завтрак и все вместе мы уселись за стол. Все кроме Левы. Его я не видел даже в тот момент, когда слезал с кровати. По-видимому, он проснулся раньше всех и уже отчалил. На него это было не похоже, так как мы привыкли к тому, что он постоянно просыпает и опаздывает на занятия. Хотя кровать его была не заправлена. Наверно так сильно спешил.

За завтраком меня не покидала мысль о некой Татьяне Мортем.

– А Лева что, уже свалил? – намазывая масло на хлеб спросил Никита.

– По ходу – ответил ему доедающий свой завтрак, Марк.

– На него не похоже – заметил я, перебирая ложкой овсяную кашу.

– За голову наконец-то решил взяться, – сказал Марк, вставая из-за стола – а ты чего не ешь?

– Да что-то аппетита совсем нет…

– Что-то случилось?

– Нет. Все в порядке. Наверно не проснулся еще.

– Давай колись, что там у тебя? Видно же, что сидишь и грузишься чем то – присоединился Никита.

– У меня из головы эта ночь не выходит – сказал я и вставая из-за стола опрокинул стакан с водой – Черт!!! Сейчас приберу.

– Да уж… Кому-то не помешало бы взбодриться – отодвинувшись от разбитого стакана подметил Ник – А что с ночью не так?

– Ты разве не слышал шума? – переодеваясь сказал Марк.

– Нет, а должен был?

– Понятно все с тобой… – не захотев что-либо объяснять сказал Марк.

Тем временем я протер лужу и собрав все осколки сложил их в пакет, и убрал его в угол комнаты, чтоб выкинуть после занятий. Все собрались и вышли из комнаты, заперев ее на ключ. Во время перемены я встретился с приятелем (Игорь) что бы пойти с ним в столовую и чего-нибудь перекусить. В столовой было шумно. Мы взяли порцию гречки с двумя котлетами и сели за ближайший свободный стол. Игорь начал что-то рассказывать, но я был полностью погружен в свои мысли и не слышал его… В голове крутилось это имя – «Татьяна».

–…вот я ей и говорю, я вам и рефераты сдал и курсовую написал, что вам еще от меня надо? – возмущался Игорь – Ты вообще меня слушаешь?

– А? Да-да слушаю.

– И что я только что сказал?

– Что тебя бесит твой препод по психологии…

– Я об этом говорил минут пятнадцать назад. Что с тобой такое?

– В смысле?

– Ты как будто не здесь.

– Здесь я, просто задумался…

– Опять что-то сочиняешь?

– Нет. Не важно. Слушай, ты ведь лингвист, так?

– Ну уж точно не математик.

– Ты со старшекурсниками случайно не общаешься?

– Ну общаюсь, а что?

– А со многими из них знаком?

– Дружище, я учусь тут третий год, как ты думаешь, со многими ли я знаком?

– Класс. Ты случайно не знаешь кто такая Татьяна Мортем?

– Гм… Дай-ка подумать… Нет, не знаю. А что такое? Познакомиться решил?

– Что-то вроде того… А не знаешь того, кто мог бы знать ее?

– Ого, какой интерес. Видать сильно барышня зацепила.

– Не то слово. Ну так что?

– Какой курс?

– Четвертый.

– А! Ну в таком случает тебе к Любе. Она вроде всех с четвертого знает. Ну или в крайнем случае поищи в интернете, а то я смотрю ты стал забывать, что живешь в 21-вом веке.

– Это точно! Ладно, значит пойду поищу Любу.

Недоев до конца, я встал из-за стола, отдал посуду в мойку и вышел из столовой.

– Чего это с ним? – провожая меня взглядом сказал Игорь.

Выйдя из столовой, я сразу же пошел на третий этаж, с целью найти Любу в студенческом отделе. Люба – местная активистка, возглавляла студенческий отдел нашего универа. Я был прав, она здесь. Люба сидела за компьютером и над чем-то усердно работала.

– Люб, привет! Как дела? Не отвлекаю?

– Привет. Все хорошо. Честно говоря, немного отвлекаешь, я составляю список планов на ближайшую неделю. Ты представляешь, каждый день забит… Столько выездов нужно организовать, просто не понимаю, как я все успею…

– Не переживай, просто помни что у тебя много помощников, да и ты не робот, чтобы везде успевать.

– Эх… К сожалению, ты прав… Что у тебя?

– Вопрос. Ты ведь общаешься с четвертым курсом?

– Общаюсь.

– И с лингвистами?

– И с ними, а…

– Так вот – перебил ее я – ты случайно не знаешь кто такая Татьяна Мортем?

– Мортем? Это фамилия такая?

– Ага. Для псевдонима глуповато звучит, хотя сейчас уже ничему не удивлюсь…

На секунду я замер. Мне показалось, что кто-то стоит за дверью и подслушивает наш разговор. Я подошел к двери и открыл ее, никого за ней не было.

– Ты чего? – в недоумении спросила Люба.

– Да так, показалось. Ну так что, ты знаешь ее?

– Хм, нет, не слышала о такой. Но если хочешь можем найти в базе данных.

– Хорошая идея! – сказал я, вспомнив о возможностях Любы.

– Повтори еще раз. Фамилия, имя, курс и направление. – сказала Люба, открыв поисковую строку в какой-то программе.

– Татьяна Мортем. Четвертый курс. Направление лингвистики – произнес я, словно герой детективного романа

Послышались быстрые стуки по клавиатуре, Люба сосредоточенно уставилась в экран копьютера.

– Такой студентки нет – озадаченно ответила мне она.

– Как нет? А может она уже выпустилась? Посмотри в архиве.

– Сейчас… – сказала она и принялась искать архив выпускников за последние пять лет.

Пока она искала нужного мне человека, я подошел к окну и стал всматриваться в даль. Взгляд мой был направлен в пустоту. В моей памяти всплыли события этой ночи. Я будто снова оказался у себя в кровати, но лежал уже с открытыми глазами, одна деталь привлекла мое внимание – лунный свет, освещал картину и во тьме ее было видно так, словно я смотрю на нее с фонарем. Лицо дамы было все таким же суровым… но погодите… Что это? Приглядевшись, я увидел, что края губ девушки будто через силу стали тянуться наверх и теперь, на месте мрачной гримасы была широкая улыбка. Но глаза ее оставались все так же мрачны и суровы, от чего ее улыбка казалась еще более зловещей. Губы медленно начали размыкаться и вместе с ними мои глаза открывались все шире и шире, как вдруг… Мое внимание перевел на себя яркий как молния свет, прямо перед моими глазами…

Встряхнувшись, мысленно я вернулся в студенческий отдел и все так же стоя у окна, опустил глаза и увидел, как крепко впиваюсь ногтями в подоконник. Убрав руки, я почувствовал боль в пальцах и увидел еле заметные следы крови на том месте, где только что были мои руки. Что за черт? Я постарался аккуратно стереть рукавом кровь с подоконника.

– Странно. Я посмотрела архив за десять лет и ее нет ни в одном из них – прервала молчание Люба– А ты уверен, что она вообще с нашего университета?

– У меня ее картина. Если она не отсюда, тогда что у нас делает ее работа?

– Не знаю. Но я ее не нашла. Попробуй пробить ее через интернет, наверняка найдешь. Такую фамилию не часто встретишь.

Но последних слов Любы я уже не слышал. Сухо поблагодарив ее, я вышел из кабинета и поплел на занятия. Затем, сам не помню, как, но я вернулся в комнату. Последние 2 часа моей жизни словно выпали из моей памяти. Парней еще не было, поэтому в комнате я был один. Бросив портфель на кровать я подошел к столу, поднял глаза и еще немного посмотрел на картину.

– Обычная картина – сказал я себе усаживаясь за стол и открывая лэптоп.

Раз уж не получилось найти ее в университете, то я решил попробовать поискать ее в более крупных масштабах, да и в конце концов, ведь не могла она появиться из неоткуда. Вбив в поисковую строку «Татьяна Мортем», я был в замешательстве. Я не просто не нашел ее, человека с такой фамилией вообще не существовало… Браузер выдал мне какие-то изображение и все они были портретами. Секундочку… На портретах изображены мертвые люди. Листая вниз, я обнаружил сотни «мертвых портретов». По телу побежали мурашки – это были жуткие картины. Лоб покрылся испариной, и я чувствовал, как по мне стекает холодный пот. Людей, изображенных на всех этих портретах, рисовали не при жизни…

*ТУК-ТУК-ТУК*

Черт возьми!!! Кого это еще занесло? Сердце буквально вырывалось из грудной клетки. Руки оледенели и слегка тряслись. Я встал со стула и пошел к двери.

– Кто?

Как выяснилось, это пришла комендантша – Клавдия Филипповна. Женщина уже не малых лет, я ярко красными, короткострижеными пышными волосами. Всем видом она походила на женщину своей профессии. Таких людей я встречал редко, но глядя на нее, волей-неволей, мое уважение к этому человеку было безграничным. Боевая женщина. Когда-то в молодости, она работала тюремным надзирателем. И даже комендантом, она начала работать еще задолго до моего рождения. Обычно я заставал ее приветливой и в хорошем расположении духа, но сегодня, она была явно не в настроении. Впрочем, и я не особо ждал гостей, тем более сейчас. Но деваться было некуда, поэтому я впустил ее в комнату и поздоровался.

–Здравствуй.

– Что-то случилось? – недоумевая спросил я.

– Я это у тебя хотела спросить. Ничего не хочешь мне рассказать?

Я и понятия не имел, что от меня хочет услышать эта женщина…

– Клавдия Филипповна, вы так прекрасно выглядите! – решил съязвить я.

– Ты давай мне не паясничай! – категорично ответила она – Что у вас тут случилось?

– В каком смысле?

– Жалоба на вас поступила. Спать мешаете соседям – сказала она даже не смотря на меня и пошла осматривать комнату.

– Да??? И каким же образом мы мешаем им спать? – я был в полном недоумении, так как, никогда прежде на нас не поступали жалобы и уж тем более такие…

– Пришли, говорят мол так и эдак, проснулись в пять утра, подскочили с коек от соседского крика, стучим им по стене, а они хоть бы хны – никак не реагируют, и так минут 15.

– В пять утра?

– Ты оглох что ли?

– В пять утра у нас все спали!

Тут раздались шаги в общем коридоре и к комнате подошла девушка. Это была одна из наших соседок. Увидев комендантшу, она резво зашла в нашу комнату и пользуясь случаем решила добавить:

– Ребят я, конечно, все понимаю, но вы совесть имейте…

Она продолжала что-то говорить, но мне вдруг стало очень тяжело дышать, словно незримая удавка стягивала мне шею. Изо всех сил я старался удержаться на ногах.

– Хорошо, хорошо, я понял тебя! Приношу свои извинения, больше такого не повторится – сказал я, лишь бы та уже наконец ушла отсюда.

Так и вышло. Искоса взглянув на меня, с присущим ей высокомерием, она развернулась и ушла в свою комнату. Я снова остался наедине с комендантшей.

–Клавдия Филипповна, я как раз собирался спуститься к вам, но раз вы здесь…

– А чего это у вас такой бардак в комнате? – перебила меня она.

– Не переживайте, мы завтра планируем провести генеральную уборку. Я хотел спросить у вас, помните, на днях, студентам мебель раздавали?

– Ну, было такое, и?

– А откуда она у вас?

– А тебе то что? Мебель плохая что ли?

– Нет-нет, мебель хорошая, я всего лишь хотел узнать, с чего такая щедрость?

– А мне почем знать? Я ведь не из дома своего принесла ее – хмыкнула она.

– Понятное дело. А кто это, наш благодетель?

– Вот любознательный! – сказала она стоя почти у дверей – По-моему, как я слышала, какая-то мебельная фабрика обанкротилась и раздала всю свою оставшуюся мебель. Вот и нам доля перепала, студентам говорят, нужнее. Вот это я понимаю люди, а ты мне тут голову морочишь своими глупыми вопросами.

– На мебельных фабриках у нас теперь картины рисуют?

– Какие картины?

– Вон те – и пальцем я указал на ту стену, где висели картины.

– А где вы их взяли?

– Там же где и стояла вся мебель.

– Не знаю… Мы их не выставляли.

– Тогда откуда они взялись?

– А мне ж откуда знать, нормальные картины, по крайней мере стена хотя бы стала порядочней.

– Дело не в этом, мне кажется, что с ними что-то не так…

– О…а мне, кажется, что учеба тебя слегка утомила, тебе бы поспать лечь…

– Последний вопрос – сказал я, не дав ей договорить – вы случайно не знаете, кто автор этого портрета?

Вместе мы подошли к портрету, я стоял позади. Клавдия Филипповна достала очки и прочитала

– Татьяна Мортем…Гм… Нет, первый раз слышу – сказала она, поворачиваясь в мою сторону.

Когда она развернулась ко мне лицом, я подался назад. На ее горле я увидел толстый разрез из которого хлестала алого цвета кровь, ее кожа приобрела синий оттенок, и подняв взгляд чуть выше, я увидел ее глаза… веки настолько расширились, что казалось будто глазные яблоки вот-вот выпадут… Она сделала шаг в мою сторону и выставив руку вперед попыталась схватить меня за ворот рубашки.

*МОООРТЕЕМ *- из ее уст донесся сиплый голос

– Клавдия Филипповна… – лишь осмелился произнести я, сдавая назад.

Секунду спустя все исчезло. Клавдия Филипповна достала очки и прочитала.

– Татьяна Мортем…Гм… Нет, первый раз слышу – как ни в чем не бывало сказала она и повернулась в мою сторону.

Что за чертовщина? Что это было? Теперь передо мной стояла обычная Клавдия Филипповна и с ней все было в порядке. Развернувшись, она увидела мое побледневшее лицо

– Ты как будто смерть увидел! Что с тобой?

Но я смотрел на нее стиснув зубы. и не мог выдавить ни слова. Мышцы челюсти свело так, что я не мог и рта раскрыть.

– Так дорогой, ложись-ка ты спать. Вздремни немного, а то я начинаю беспокоиться за тебя.

Челюсть пришла в норму, я согласился и предложил проводить ее. Уходя, стоя в дверях она сказала:

– Вы уж ребят, давайте потише, чтоб больше, на вас жалоб не поступало…

– Как скажете, Клавдия Филипповна, хорошего вечера.

– Спасибо. И тебе.

Закрыв за ней дверь, я снова почувствовал удушье и нехватку воздуха. Обеими руками я схватилися за горло и стал громко кашлять. Я почувствовал сильную слабость в ногах, но из последних сил добежал до окна, открыл его и вытащил голову на улицу, что бы хлебнуть немного свежего воздуха…

Откашлявшись окончательно, я отошел от окна, но не стал его закрывать. Тело изнемогало от слабости. Ноги уже начали прогибаться под тяжестью туловища и все что я успел это сесть за стол, на котором стоял открытый лэптоп, но экран его уже был выключен. На протяжении десяти секунд я смотрел на темный экран, затем почувствовав тяжесть в области шеи, склонил голову к столу и уснул.

Сон. Я встал из-за стола. В комнате был Никита. Видимо раньше времени пришел с работы. Он приготовил себе ужин и принялся есть его. Я сел напротив и почему-то не отводил с него взгляда. Он жевал свой ужин и внезапно я заметил, что с края губ у него просочилась алая капля и потекла по его подбородку. Кровь. То, что секунду назад было каплей, превратилось в струю крови. Она текла уже с двух краев и растекалась по его подбородку. Я опустил взгляд в его чашку с едой и увидел в ней, тот самый стакан что разбился с утра. Попытки остановить его оказались тщетными. Тело не слушалось меня. Я не мог произнести ни слова. Я мог лишь наблюдать. Он улыбнулся мне, и я отчетливо увидел его окровавленный рот. Кровь на зубах, деснах, изрезанный язык и кровавое стекло, которое он продолжал жевать, все это предстало перед моими глазами.