Хроники Шеридана

…Расследование убийства отца Себастьена почти сразу зашло в тупик.

Двое малолетних свидетелей показали, что якобы слышали голос возможного преступника и указали на Макса Линда, но на этом единственная ниточка и оборвалась: нашлось немало очевидцев, под присягой подтвердивших, что журналист в это время был на приёме у мэра в честь президента Корпорации «Каролина».

– У этого ребёнка богатая фантазия! – невозмутимо заявил подозреваемый, и хитро прищурившись, добавил: – Не правда ли, Санни?..

– Мы и в самом деле все слышали! – покраснев, заявила Рио. Толстяк, надувшись, молча пыхтел рядом.

Макс Линд, невозмутимый и великолепный, лишь снисходительно улыбался: дети, мол, что с них взять!

Комиссар сердито дымил сигарой.

– Хорошо, – буркнул он, отправляя окурок в пепельницу. – Допустим, вы слышали голос этого человека. Но вы видели его?

– Нет… – честно призналась Мэрион. Толстяк молча замотал головой.

– Видели вы там ещё кого-либо?

– Нет…

Шеридан продолжал задавать вопросы. Промучившись с час, и не добившись толку, он устало откинулся на спинку стула.

– Полагаю, я могу идти? – осведомился Бородатый

– Пожалуй, – нехотя согласился комиссар. Он не верил в виновность Линда, но что-то ему в нём не нравилось. – Я вынужден взять с Вас подписку о невыезде. Это формальность, но я обязан, пока идёт следствие.

– Я все прекрасно понимаю, не беспокойтесь! – перебил журналист и вежливо улыбнулся. – Я понимаю. Посему, давайте покончим с этим побыстрее.

Когда Линд скрылся за дверью, Шеридан достал из коробки новую сигару, и, не зажигая, сунул её в рот. Сцепив руки на животе, он несколько минут молча жевал сигару, внимательно рассматривая сидевших на диване у стены детей.

– Послушай, Мэрион, – спросил он тихо, – а почему всё-таки ты так уверена в виновности этого человека? Он тебе просто не нравится? Или на то есть причина?

Его голос прозвучал так проникновенно, что девочка вдруг увидела перед собой не простоватого увальня в тесной форме, этакого служаку, каким он всегда представлялся ей, да и многим, а пожилого усталого человека, в умных и проницательных глазах которого светилось нечто большее, чем просто любопытство. И совершенно неожиданно для себя она вдруг выложила ему всю историю своего знакомства с Бородатым – от начала и до конца.

– И вообще! – мстительно добавила Мэрион, чуть помолчав после долгого рассказа. – Даже если он и вправду не убивал священника, – но ведь он там был!.. Почему же теперь врёт, что его там не было?!

– Ладно, – тяжело вздохнул комиссар. Пепельница перед ним была полна окурков. – Вам пора по домам.

Проводив детей до выхода, Шеридан медленно вернулся к себе. Подойдя к окну, снова закурил, пуская к потолку сизые кольца. За время своей службы в Городе, он многое повидал, только в отличие от девочки ему приходилось помалкивать. Ничего, вот распутает это дело, – и на пенсию! – а там, глядишь, напишет книжку про всё, что случилось здесь на его веку.

– Что же, – сказал он вслух, – проверим, что за птица этот Макс Линд.

***

…Холодные дожди, пришедшие с севера, превратили дороги Великой Равнины в жидкую слякоть. Они же заставили спуститься на землю крылатых ящеров. Твари отказывались подниматься в небо – и летучим стрелкам Белоглазых пришлось брести пешком по этой непролазной грязи, таща своих животных чуть ли не на себе: слабые ноги крыланов не были предназначены для долгих пеших переходов.

– Доберёмся до Акры – там будет всё: сухая постель, хорошая жрачка, красивые бабы! – подбадривал своих предводитель отряда. – А ну-ка, прибавьте ходу!.. – и его плеть яростно гуляла по спинам отстающих.

– Лучше бы подарил пару горячих кому-нибудь из колдунов! – бурчали те. – Глядишь, разогнали бы тучи, а то льёт без передыху уж вторую неделю!

– Переждать бы непогоду! – шептались они во время коротких остановок, наскоро поедая скудный паек, – да нельзя! – и со страхом оглядывались назад, туда, где покачивались в пелене дождя огромные расплывчатые фигуры. – Эх, связались с нечистью: как бы они и нас вместе с людишками не того!..

Ползущие в арьергарде отряда хоромоны – выходцы из племени великанов – не особенно церемонились с союзниками. После одного из ночных привалов отряд недосчитался нескольких солдат, и Белоглазые поняли, что их несчастные товарищи пошли на закуску вечно голодным исполинам: у старшего хоромонов торчала из меховой сумки объеденная кисть руки в кожаных латах. Такая же печальная участь постигла и парочку крыланов, совсем ослабевших из-за непогоды: великаны отняли их у погонщиков, и устроили тут же кровавое пиршество, ударами кулаков разбив ящерам головы.

Но эйфория быстрых побед над застигнутым врасплох противником была сильнее, чем недовольство, страх и усталость, – и отряд упрямо продвигался вперёд: туда, куда стягивались все военные силы Белоглазых – к самому горлу Королевства Людей.

Когда до цели оставалось совсем немного – один-два перехода, рыскавшие по сторонам разведчики привели пленного.

– Человек! – определили Белоглазые.

– Челове-е-чек… – принюхавшись, подтвердили хоромоны, радостно облизываясь, и пленный горько пожалел, что уходя в разведку, оставил в военном лагере свой длинный меч.

Сильный толчок бросил захваченного в грязь и лиловый язык одного из людоедов нетерпеливо задрожал над самым лицом пленника, роняя на его грудь хлопья слюны. Остальные, сопя и толкаясь, старались отпихнуть товарища от лакомого кусочка. Мгновенно образовалась куча-мала, и пленник оказался бы неминуемо раздавлен под огромными тушами великанов, но каким-то чудом он исхитрился и успел выскользнуть из гибельной свалки. Между хоромонами завязалась драка – не жалея сил, они яростно лупили друг друга, начисто забыв о пленном. В ход пошли огромные камни, коих множество валялось по обочинам дороги.

Яростный рёв исполинов в первые минуты вынудил Белоглазых разбежаться подальше. Пользуясь возникшей суматохой, человек отполз к лесу, вплотную примыкающему к тракту. Обернувшись, он увидел, что все увлечены дракой. Кровавое зрелище заставило Белоглазых забыть обо всём: побросав крыланов и повозки, они столпились поодаль, свистом и улюлюканьем подбадривая наиболее свирепых драчунов.

– Давайте-давайте… – прошептал человек, и подобие улыбки искривило его лицо жуткий оскалом.

Скользя по грязи, он ужом юркнул в заросли терновника и, раздирая в кровь кожу, ринулся в чащу. Вожделенная свобода, казалось, была уже совсем близко, но тут в воздухе что-то просвистело, и страшной силы удар в спину сбил его с ног. Упав лицом в прелую листву, он ощутил, как сотрясается земля, – его догонял кто-то огромный. Человек зажмурился и мысленно распрощался с жизнью. Громадная когтистая лапа сгребла упавшего и легко оторвала от земли.

– Мясо!.. – жадно выдохнул преследователь, пряча в меховую сумку пращу. Зловоние, исходившее из пасти преследователя, привело жертву в чувство.

Извиваясь, человек попытался ударить великана ногой, целя ему в глаз. Хоромон ощерился и схватил добычу за шею, собираясь свернуть ей позвонки, но его остановил властный голос:

– Нельзя!.. Брось!

– Мясо! – обиженно возразил охотник.

– Оставь его! – сурово велел голос.

Хоромон тихо зарычал, как побитая собака, и каким-то детским движением быстро спрятал руку, сжимавшую добычу, за спину:

– Нету! – хитро улыбаясь, объявил он, и для убедительности продемонстрировал стоящей перед ним высокой фигуре в латах другую руку, – пустую.

– Отдай! – строго приказал закованный в железо.

В ответ великан проворно выхватил из-за пояса палицу и с рёвом бросился на противника. Воин ловко увернулся и взмахнул рукой: с его ладони слетел маленький тёмно-голубой шарик – прямо в грудь обидчику. Раздался треск, противно запахло палёной шерстью, и в мгновение ока хоромон превратился в кучку пепла.

Пленник, пошатываясь, поднялся на ноги, не совсем понимая, что произошло. В ту же секунду его туловище опутала клейкая тугая паутина, толщиной с хорошую верёвку.

– Вот так! – удовлетворенно произнес воин, уничтоживший великана, и щёлкнул пальцами.

Человек почувствовал, как земля уходит из-под ног: воин в латах молча развернулся и зашагал, связанный поплыл за ним по воздуху. Их появление в лагере было встречено дружным рёвом и гоготом: потрясая оружием, Белоглазые приветствовали своего могущественного товарища, выкрикивая его имя.

– Оридэм! Великий колдун Оридэм! – кричали они.

Великаны угрюмо теснились поодаль. От их толпы отделилась огромная фигура и качнулась навстречу триумфатору.

– Где мой лучший воин, Оридэм?

– Я убил его, – кратко отвечал Белоглазый. – Хочешь разделить его судьбу? – и подняв забрало, впился взглядом в лицо великана. Несколько долгих мгновений они с ненавистью глядели друг на друга, пока людоед не отвёл глаза.

– Не расстраивайся, дружище! – Белоглазый похлопал исполина по волосатому колену. – Этот олух был слишком туп.

– Так-то оно так, – провожая взглядом удаляющегося обидчика, глухо проговорил великан. – Но он был моим братом…

***

Огромные, кажущиеся бездонными глаза – белые, блестящие, точно перламутровая раковинка, покрытая сложным узором трещин, – кровавой сеточкой мелких сосудов. В этой сетке пульсирует светло-розовая жемчужина зрачка, – бледная, почти незаметная… Теперь он понял, отчего Люди прозвали своих недругов Белоглазыми. Эти жуткие глаза долго всматривались в его лицо, потом отдалились, и он почувствовал острую боль в висках.

– Ю-юстэс-с фон Гилленхарт… – врастяжку произнес знакомый голос. – Странное имя… Ничего не означает.

Юстэс приподнял разбитую голову: Белоглазый, что спас его в лесу от великана…

– Но зато оно настоящее, – продолжал недруг. – А значит, ты в моей власти. Теперь ты мой раб, человек! – и он хрипло рассмеялся.

Юстэс почувствовал, как к горлу неудержимо подкатывает тошнота: боль в висках была невыносимой. Липкая паутина по-прежнему сковывала его члены. Оглядевшись вокруг, насколько это было возможно, Юстэс определил, что они находятся в небольшой пещере. Посредине горел огонь. Снаружи шумел ливень.

Прошло долгое-долгое время… Оридэм, невидимый пленнику, копошился у костра. Юстэс потихоньку начал задремывать.

– Что ты собираешься с ним делать? – спросил вдруг другой голос – женский.

Юстэс вздрогнул: ему казалось, что кроме него и колдуна в пещере нет никого.

– Отдам его тебе, о Собирающая души, – отвечал Оридэм.

– И что ты просишь взамен?

– Голову принца Людей.

Как ни старался пленник, ёрзая на своем жестком ложе, он не смог увидеть никого из собеседников – только причудливо искажённую прихотью пламени тень колдуна на стене.

– Хорошо, – немного помедлив, отвечала женщина. – Ты получишь её. Завтра в полночь…

В пещере наступила тишина, нарушаемая лишь шумом дождя. Подождав, Юстэс понял, что беседа Оридэма с незнакомкой окончена. Одинокая тень на стене зашевелилась и по удаляющимся шагам, пленник догадался, что колдун выбрался наружу. Быстро перевернувшись на живот, юноша нечеловеческим усилием встал на колени. Но тут снова послышались шаги, и в пещеру вошло несколько Белоглазых. Юстэс не удержался и рухнул навзничь, пребольно ударившись лицом о каменный пол.

– Завтра всё будет кончено… – говорил Оридэм, видимо, продолжая разговор, начатый ранее. – Вэллария пообещала мне голову принца. Ради своего племянника Королева Чара пойдет на любые условия. Мы заставим её снять защиту города…

– Я бы не доверился Древним: ведь они ненавидят нас… – угрюмо возразил кто-то.

– Ничего, – уверенно отвечал Оридэм. – Людишек Древние тоже не жалуют. А за душу этого пленника Вэллария отдаст что угодно: он ведь Извне…

– А если нет? – вступил в разговор третий.

– Тогда скормим его хоромонам…

При этих словах Юстэс вспомнил оскаленную морду великана, и по его спине пробежал холодок.

– Ты плохо знаешь Королеву… – буркнул один из товарищей колдуна. – Не поменяет она город на мальчишку!

– Ну, значит будем драться. Покончим с Акрой, а там и до Вальгессты доберёмся!

Пришедшие поговорили между собой еще немного, и улеглись спать, устроившись рядом с костром. Один из них остался караулить у входа.

Пленник закрыл глаза. «Завтра в полночь… Неужели конец?..» Но разум отказывался верить в очевидное: нет, он непременно спасётся! Не для того он столько пережил, защищая свою жизнь, сражаясь с самыми причудливыми порождениями Тьмы, чтобы так глупо стать кормом для людоедов… Нет, он ещё покажет!.. Но липкие путы сковывали тело, и напрасно он бился в поисках спасения: всё было тщетно…

Выбившись из сил, он на минуту прикрыл глаза. Перед его внутренним взором поплыли видения: отчий дом, отец, Аньес… Вдруг откуда-то из глубин памяти всплыло лицо Старика: «Меня звали Ортил…» Постой, как там говорил Певец? «Он хотел, чтобы ты его позвал…» – и едва шевеля губами, Юстэс неслышно произнес:

– Ортил… – и ещё раз: – Ортил!

Тишина да треск поленьев в костре были ему ответом.

Прошло долгое время… А потом он вдруг почувствовал, как что-то побежало по его лицу. Скосив глаза, юноша увидел на щеке крохотного серебристого паучка. И ещё одного… И ещё… А с потолка пещеры прямо на лежащего пленника спускались сотни крохотных сородичей первопроходцев… Выходит, Ортил всё-таки явился ему!

Освободившись с помощью пауков из липких пут, Юстэс осторожно пополз к выходу. Навстречу поднялась фигура часового. Чёрт, он совсем забыл, что Белоглазые выставили охрану!.. Но противник не успел даже вскрикнуть: маленькие спасители человека несметной тучей облепили его, затыкая рот, глаза, уши… и Белоглазый молча осел на пол, доедаемый серебристой армадой пауков.

Не разбирая дороги, Юстэс бросился прочь. Ночь и дождь стали его союзниками. Когда огни вражеского лагеря растаяли во тьме, беглец нашарил в промокших лохмотьях тугой узелок. Разодрав зубами и ногтями неподатливую ткань, он извлёк оттуда заветную конскую бабку, – какая досада, что он не успел ею воспользоваться раньше! – бросил кость наземь, и в тот же миг шум ливня перекрыло конское ржание.

– Вперед!.. – прокричал Гилленхарт, оказавшись на коне.

Беззвучно вспыхнула молния… Запрокинув голову, юноша расхохотался прямо в небо и, вторя ему, ночные небеса сотрясло ворчание грома.

***

Обнаружив исчезновение человека, Оридэм пришел в ярость. Но делать было нечего, и он велел своим воинам скакать в ближайшую деревню.

– Схватите первого встречного, – любого, лишь бы на двух ногах, – велел он им, – и тащите сюда… Опоздаете к полуночи, пеняйте на себя!..

Солдаты, напуганные разгневанным видом могущественного колдуна, приказ исполнили буквально: мигом притащили какого-то упыря, на свою беду повстречавшегося им по дороге.

– Мерзость какая! – брезгливо скривился колдун при виде трясущегося от страха синелицего. -Ладно, накиньте ему на голову мешок – авось, сойдет в темноте…

Вэллария оказалась верна своему слову: ровно в полночь она появилась из крохотного зеркала, заботливо припасенного Оридэмом, – так же, как и накануне. Только в этот раз она держала в руках большой свёрток.

– Я не забыла свое обещание, колдун, – произнесла она.

– Я тоже, – спокойно отвечал вероломный противник, не моргнув и глазом. – Вот он… – и подтолкнул к ней существо, лицо которого скрывала мешковина. Заметим, что несчастному заранее вырвали язык, дабы он раньше времени не нарушил планов Оридэма.

– Хорошо! – улыбнулась пришелица.

Её улыбка не понравилась колдуну, но делать было нечего: он и сам блефовал! Забрав мнимого человека, Вэллария исчезла. Оставленный ею свёрток остался лежать у зеркального осколка.

– Посмотрим, кто кого! – ухмыльнулся колдун, торопливо разворачивая богатую ткань.

Он допускал, что Вэллария обманула его, но то, что он увидел, заставило его онеметь: прямо на него глядели неживые глаза Тезариуса!..

Колдун мгновенно представил все последствия такого «подарка»: наверняка Вэллария свалит на них убийство чернодела!.. И где дух убитого? И кто придёт за ним?!

Бросив мёртвую голову, Оридэм выскочил из пещеры: он хотел кликнуть своих воинов, хотя и понимал, что им не догнать коварную обманщицу. Но едва он открыл рот, как ночь страшной тяжестью обрушилась на его хребет, и через мгновение он упал бездыханным.

– Это тебе за моего братишку! – буркнула темнота, принимая очертания хоромона.

Великан заглянул в пещеру. Пошевелив носом, он проворно подобрал голову Тезариуса и спрятал её в сумку, висящую на боку: пригодится…

– Он был тупым, но славным, мой братец… – пробормотал людоед и, перешагнув через неподвижное тело врага, удивительно беззвучно растаял в ночи.

***

…Мэрион сильно изменилась с тех пор, как погиб отец Себастьен. Её веселый смех теперь не звучал под сводами старого Замка, прекратились дерзкие выходки, она замкнулась, стала молчаливой и грустной. Обитатели Замка, вздохнувшие поначалу с облегчением, к удивлению своему вдруг обнаружили, что Рио-проказница нравилась им куда больше, нежели то унылое и бесцветное существо, что часами просиживало на диване в гостиной, листая старые журналы.

– Это пройдёт, – говорил доктор Сибелиус, вызванный для консультации. – Пройдёт… Время всё лечит… Придумайте для неё что-нибудь эдакое, чтобы новые впечатления заглушили прежние, и она расшевелится.

Но все усилия домочадцев пропали втуне: фантазия тетушек не шла дальше коробок со всевозможными сладостями, из-за чего Рио за неделю стали малы любимые шорты. И тогда в дело вступила тяжёлая артиллерия в лице Зануды.

– Священника не вернуть, – объявила она сестре. – Но можно попробовать сделать какое-нибудь доброе дело.

И – Какое? – кисло поинтересовалась Рио.

– Я нашла в книгах один старинный рецепт, – торжественно пояснила сестра, – там объясняется, как можно животное превратить в человека!

– И что?.. – уныло сморщилась младшая.

– Ну, как же? Давай превратим Хендрю обратно!

Мэрион с сомнением посмотрела на пса, сладко дремавшего среди диванных подушек.

– Не уверена я, что это будет доброе дело… – буркнула она.

Но сестра была непреклонна:

– Собирайся, поедем на Чёрный рынок. Нужно прикупить кой-чего для волшебного снадобья.

– Не хочу! – заупрямилась было младшенькая, но в конце концов ей пришлось покинуть диван.

Вслед за сёстрами увязался и Карапуз.

– Ладно, – нехотя согласилась Зануда, – только, чур, быстро одевайся! И умойся!..

Место, прозванное Чёрным рынком, представляло собой небольшой пятачок, расположенный в кварталах недалеко от Центральной площади. Рынок был одной из неофициальных достопримечательностей Города.

Здесь и только здесь можно было раздобыть такие полезные вещички, как, например, приворотное зелье, талисман на удачу, целебные травы и коренья, сушёные жабьи лапки, ухо мертвеца, и прочую ерунду, среди которой попадались иногда весьма занятные предметы… Из-за подобных «сувениров» полиция частенько разгоняла продавцов, но почти каждый турист считал своим долгом посетить Чёрный рынок, и подпольная торговля процветала. Конечно, большинство продавцов и покупателей понимало, что это – всего лишь своего рода игра, атрибут, придающий пряную нотку романтическому и таинственному ореолу Города. Но до Рэга Шеридана не раз доходили сведения, что на рынке можно было приобрести и кое-что похлеще… Особенно после заката солнца.

Но до вечера было ещё очень далеко, и наша троица лениво слонялась по пятачку, полному затейливых соблазнов. Карапузу, тарахтевшему всю дорогу без умолку, сразу купили леденец на палочке, чтобы молчал, и хрустальный шар, чтобы радовался… Рио приглянулась большая посеребренная подкова, а Зануде пришлось потолкаться среди праздной публики прежде, чем она отыскала то, что ей было нужно.

– Порошок из толчёных хамелеонов есть? – поинтересовалась она у шустрого опрятного старичка, из карманов у которого торчали аккуратные бумажные пакетики.

– Есть!.. – радостно подтвердил он.

– А трава-перевёртыш?..

– Есть! – еще радостней заулыбался продавец. И что бы ни спрашивала девушка, – всё у него было. Такой вот замечательный старичок попался.

– А прошлогоднего снега у вас не найдётся?.. – встряла в разговор младшенькая.

Зануда хотела одернуть сестру, но в её интонациях прозвучало что-то от прежней Рио, и она сдержалась. В конце концов, старшая купила всё необходимое, а напоследок дедок протянул Мэрион махонький замшевый мешочек:

– Я, гляжу, ты – грустная… Возьми вот подарочек!

– Это чего? – подозрительно спросила девочка.

– Смех тьетлей… – пояснил дедуля.

Вспомнив дядюшкины байки, Мэрион тут же потянулась за мешочком. Но хитрый дед проворно отдёрнул руку назад:

– Совсем даром – нельзя!

– А не совсем даром – это сколько? – недовольно усмехнулась Зануда, видя, как обиженно задрожали губы у сестрёнки.

– Двадцать монет! – нахально заявил старикан.

– Нет уж, спасибо! – решительно отказалась девушка. Названная сумма намного превышала то, что они уже успели потратить. Но Мэрион взглянула на нее умоляюще, и Зануда вздохнула и стала торговаться.

Уже уходя, они заметили мальчишку с круглой стеклянной посудиной в руках, полной воды.

– Что это у тебя? – заинтересовалась Рио.

На дне банки распластался невзрачный пучеглазый бычок, украшенный страшноватого вида плавниками и наростами.

– Золотая рыбка! – гордо отвечал хозяин.

– Кто-кто?.. – рассмеялась девочка. – Да брось заливать!

Но мальчишка лишь длинно сплюнул себе под ноги и презрительно отвернулся.

– Хочу лыбку! – очнулся вдруг Карапуз, к тому времени расправившийся с леденцом.

– Купи, и пойдём отсюда, пока он нас не разорил до конца! – сказала Мэрион сестре, затравленно оглядываясь в поисках нового леденца.

Юный продавец оказался не жадным, и дав ему мелкую монетку, девицы всучили братцу банку с водяным уродцем, после чего наша троица отправилась восвояси.

Дома они тотчас приступили к изготовлению волшебного снадобья. Как назло, в Кухне в тот час оказалась куча народу: тетке Миранде приснился ночью страшный сон, и она без устали пересказывала его всем желающим. Слушатели пили чай, ахали, цокали языками, повторяли: «.. ах, да что вы!.. да не может быть!..» Страшный сон сидел тут же за столом и важно кивал головой: да, мол, всё так и было!..

Кончилось тем, что приготовленный сёстрами отвар в этой суете случайно выпил дядя Винки вместо чая.

– Кошмар! – ужаснулась Зануда, обнаружив, что её труды пропали даром. – Что теперь будет?!

Мэрион захихикала.

– Надо немедленно сказать ему об этом! – решила старшая.

– Гм… – отвела глаза Мэрион. – Ну, вот пойди и скажи! А я пока поищу бомбоубежище…

– Маленькие ведьмы!!! – завопил дядюшка, узнав, что его здоровье, возможно, подверглось страшному риску, и прытью помчался к телефону вызывать себе «скорую».

Приехавший врач не нашел никаких признаков смертельного заболевания, но по настоянию пациента измерил ему давление, промыл желудок, и проделал ещё кое-какие несложные манипуляции, – безболезненные, но достаточно неприятные.

Все это время Зануда себе места не находила, а Мэрион, напротив, была очень даже довольна: пускай Хендря и останется пока собакой, зато как дядюшке-то насолили!..

Понемногу суматоха, вызванная досадным происшествием, улеглась, дядюшка тоже успокоился, и жизнь в Замке потекла своим чередом.

Но к ужину дядя Винки не вышел.

Орфа, которую послали за ним, вернулась крайне озадаченная.

– Уж не знаю, как и сказать, – заявила она, – только это баловство почище прочего будет!

Под «баловством» она подразумевала затею сестёр с волшебным отваром.

Зануда и Мэрион выразительно поглядели друг на друга, после чего младшенькая незаметно улизнула из столовой и забаррикадировалась в своей комнате. Старшая героически осталась на месте.

– Да что случилось-то? – спросила Бабушка. Верная своим привычкам, она восседала во главе стола, спиной к двери. – Что?..

Ответом ей была внезапно наступившая тишина. По застывшим лицам присутствующих, бабуля поняла, что дело неладно. Кряхтя, она медленно оборотилась к входу в гостиную.

Там, едва помещаясь в проёме, стоял на задних лапах толстенный клыкастый кабан. Рыжие бакенбарды, трубка и любимый домашний дядюшкин халат не оставляли никаких сомнений – отвар подействовал. Только наоборот…

Нимало не смутившись произведённым эффектом, дядюшка-кабан прошествовал на своё место. Как раз между тёткой Люсильдой и тёткой Мирандой. Те шарахнулись в разные стороны.

– В чём дело? – удивленно спросил дядюшка, заправляя салфетку.

Присутствующие хранили молчание.

Кабан хмыкнул и принялся за еду. Остальные, застыв, наблюдали, как он ловко орудует ножом и вилкой… Быстро опустошив тарелку и блаженно откинувшись на спинку стула, дядюшка обратил, наконец, внимание на странные лица сотрапезников.