Эйваз

Благодарности

На написание этой книги у меня ушло гораздо больше времени, чем я предполагала. Словно писала её на неизвестном мне языке. Во время создания приходилось просматривать и изучать много материала, что безусловно притормаживало процесс творения. Но несмотря на все сложности, я получила огромное удовольствие от работы над романом. И должна выразить благодарность всем, кто был рядом, кто помогал, и кто деликатно принимал долгие периоды моего молчания. В первую очередь родным и друзьям.

Хочу горячо поблагодарить своего отца, за неоценимые советы и помощь, за возможность ошибаться, чтобы в итоге найти верный путь! Смело заявляю, что без него эта книга никогда не была бы написана.

Надеюсь, что переписанные мной бесчисленное количество раз страницы, наконец, найдут своё пристанище в сердцах читателей.

Если вы держите в руках эту книгу, значит вы – дорогой мне человек и я действительно вас люблю!

С глубокой благодарностью ко всем, кто терпеливо ждал, верил и непрерывно поддерживал…

Ваша Натали Хард

Глава 1

Я был и остаюсь искателем, но я прекратил задавать вопросы звездам и книгам. Теперь я прислушиваюсь только к голосу моей крови.

Герман Гессе

С наслаждением вдохнув чистый горный воздух, разглядываю небесное полотно, усыпанное мерцающими звездами. Я словно под куполом волшебного мира, отрезанного от настоящего своими законами. До ноздрей доносится запах пряных яблок и миндаля, но это лишь игра моего воображения, так как здесь неоткуда им взяться.

Последнее время меня окружали сплошные головоломки, но, пожалуй, впервые не спешу их разгадывать. Мои чувства нацелены на другое – сейчас я принимаю скопом все подарки судьбы, застрявшие на целую вечность где-то в пространстве. Словно кто-то из небесных курьеров наконец заметил завалявшуюся на облачном складе посылку и столкнул ее адресату вниз.

Но что мне с ней делать? Может все сразу не распаковывать? Во-первых, не знаю, как обращаться с содержимым, ведь у меня совсем нет опыта общения с радостью; во-вторых, жаль, что не останется счастья на потом.

Я переминаюсь, утопая в сомнениях – осознать, что у меня есть своя собственная коробка с плотно утрамбованным счастьем, пока сложно.

Но все же решаюсь…

Тр-р-ык – и розовый атласный бант легко поддается.

Думаю, поступила верно. Ведь кто знает, выпадет ли возможность насладиться этим пресловутым счастьем когда-нибудь еще?

И даже мелькает шальная мысль: «А не опрокинуть ли на себя целиком всю коробку сразу? Чтобы застыть в ожидании, как чудотворные ноты опьяняющей эйфории начнут проникать под кожу, заструятся по венам и наконец насытят весь организм пресловутыми эндорфинами…».

Запрокидываю голову и позволяю вековым ветрам перебирать мои длинные локоны, вплетая в них ароматы целебных трав в звенящей тишине, которая всегда понимала меня как никто другой. Я протягиваю в темноту руки, желая обнять белые пики Гималаев. И лунный диск, похожий на сырную голову, что вышел в свой дозор на ночном небе, наблюдает с интересом за происходящим далеко внизу.

Мягкая ткань облегает мой округлившийся животик. В скором будущем мне предстоит стать мамой. Для меня это необычно и странно. Не предполагала, что однажды мне предстоит подарить жизнь.

Я иду аккуратно по краю горной вершины. Ориентироваться в пространстве помогают лунный свет и россыпь крошечных белых огоньков у подножия. Напрасно ночь пытается скрыть под своим темным покрывалом захватывающие дух виды: горные вершины, покрытые нетающим снегом, безмолвное ущелье, склоны, кое-где поросшие лесом, седловину перевала, скрытую под туманной вуалью и высокогорные луга – я чувствую эту красоту даже сквозь тьму!

Тихие шаги за спиной отвлекли от размышлений, и мои губы самопроизвольно родили улыбку. Теплая заботливая рука опустилась на мое плечо, и я, прикрыв веки, с наслаждением потерлась щекой о слегка шероховатую ладонь дорогого человека. Меня охватило невероятно сокровенное ощущение – счастье находиться здесь, вдали от всего человечества. Словно мы совсем одни на огромной земле, на «крыше мира».

– Я очень счастлива быть с тобой… – прошептала я с удовольствием и вновь улыбнулась. Только ему одному.

– А уж как я счастлив, – звук чужого голоса, которого не знала, разрушил мое счастье. В один миг кожа покрылась испариной, внутри все похолодело. Мозг понял быстрее тела. Я попыталась развернуться лицом к опасности, но было уже поздно.

Мой противник приготовился лучше меня. Острая сталь пронзила тело, заставляя согнуться в болезненном спазме. Все произошло моментально. Удар был точен – я знаю, что обречена. Все последовавшие затем удары были сделаны лишь для удовольствия нападавшего.

Сомнений нет – передо мной настоящий профессионал, кого я так долго искала, и к встрече с кем готовилась. Только не здесь и не сегодня. Ему удалось застать меня врасплох в моей колыбели, где я уютно свернулась клубком, расслабилась и, наконец, обрела свое право на счастье, научившись жить заново.

В последний миг я попыталась поднять взгляд, чтобы разглядеть «чудовище», лишившее меня жизни. Его глаза – последнее, что видели мои близкие перед тем, как покинуть этот мир…

Истекая кровью, я упала на колени, безуспешно пытаясь зажать раны рукой – их слишком много. Не получилось активизировать резервные силы организма, чтобы побороться за две жизни – свою и малыша. Не было сил даже закричать. По щекам потекли слезы, капая вниз, где смешивались с потоками крови, покидавшей мое тело.

Вновь я сидела в луже крови. Только теперь она была моей, а не матери, как когда-то в глубоком детстве. Ощущения же были схожими. Бессилие, изливаясь горячими потоками, прожигало душу подобно кислоте. Сейчас я впервые плакала с того момента, понимая, что проиграла…

– Ну, вот и встретились, – чудовище подмигнуло мне. – Слышал, что ты искала меня? – издевательская ухмылка скривила губы.

– Всю жизнь, – хрипло ответила я и, не желая сдаваться так просто, изобразила ответную улыбку, которая была больше похожа на кровожадный оскал.

– Зачем, малышка? – издевательски ласково поинтересовался он, взирая сверху на мою покорность.

Я чувствовала, как с каждой секундой силы покидают мое тело. Что в этот момент чувствовало крохотное создание внутри меня? Понимало ли оно, что тоже скоро погибнет, потому что оберегающий его кокон был нарушен? Мне хотелось ему помочь, спасти – но я не в силах…

– Чтобы вырвать твое сердце… – с ненавистью прошептала я.

– Это было ошибкой, – «чудовище» демонстративно прищелкнуло языком и почти заботливо опустило ладонь мне на затылок. – Видишь, это ты вынудила меня забрать у тебя два сердца, – мне слышно, какое удовольствие ему доставляет поучать меня.

Я сжала зубы до скрипа, думая только о крошечной, недавно зародившейся во мне жизни, и кажется, именно это придавало мне силы оставаться все еще в сознании.

– Скоро… здесь будет лежать их три, – выдавила я с трудом, чувствуя, как горло наполняется кровью. – И одно из них скормят диким псам! – с отвращением выплюнула в склонившееся ко мне лицо скопившуюся во рту кровь и слюну.

Жесткий удар в грудь отправил меня прямиком в бездну.

– Катись к своей семейке, сучка! – злобное шипение сопровождал разъяренный взгляд.

Раскинув руки, я летела с застывшей улыбкой, любуясь, как в лунном свете отрубленная голова моего врага летит вслед за мной.

– Та-а-я-я!!! – разорвал долину истошный крик подоспевшего Сей-Мана.

Он опоздал всего на мгновение, но успел исполнить мою мечту. Прежде, чем я навсегда закрыла глаза, увидела, что мой враг мертв. В полете подняла вверх два пальца «в жесте победителя» и еле слышно, с трудом перебирая губами, хотя меня уже никто не слышал, прошептала:

– Виктория, учитель… Мы победили…

Монотонный звук и тьма поглотили меня, и я… Резко вскочила в постели… Чертовщина! Приснится же такое…

Нащупав под рукой пульт, выключила телевизор с пустым экраном и шипением, которое пробралось в мой сон. Я так и уснула в джинсах, футболке, с недоеденным бутербродом на груди. Только на экране уже нет накачанного парня, спасающего мир людей от мира машин.

Я провела рукой по лысому затылку и жадно присосалась к бутылке с минералкой, и пока жидкость вливалась в мой организм, задумалась о том, что длинные локоны мне все же идут…

На часах – половина шестого.

Пора вставать, и в лесопарк, на пробежку. Начался новый день моей жизни. И один шаг к логову моего врага…

На улице привычная осенняя морось. При очередном шаге едва удерживаюсь на ногах. Мокрая после ночного ливня тропинка проверяет меня на прочность. Я не выспалась, и мой внутренний баланс оставляет желать лучшего.

Добегаю до знакомых полусгнивших пеньков и начинаю планомерную растяжку под мелодичное сопровождение утреннего леса. Когда наконец мышцы начинают откликаться и сотрудничать в полную силу – зависаю между пеньков в воздушном шпагате. Опускаю веки и потрошу гигабайты памяти, чтобы снова оказаться на несколько минут рядом с учителем. Тем более что давно себе этого не позволяла, слишком давно…

Спокойный, глубоко проникающий взгляд изучает меня так пристально, что я вздрагиваю от чересчур живого видения.

Мучительно-прекрасная греза заставляет понять: как на самом деле я сильно скучаю по Тибету. Неумолимо тянет вернуться на вершину – хочу оказаться рядом с Сей-Маном, потрепать по холке Скурудж и залюбоваться парящим в небесах Покером.

Восхищенно-задиристый свист пробегающего мимо парнишки возвращает меня обратно. Дорогие образы растворяются в утреннем тумане, и я соскакиваю с бревен, недовольная вторжением. Накидываю капюшон толстовки и бегу в спринтерском формате до отдаленной поляны, где могу размяться без посторонних глаз.

Я так и не смогла проникнуться комфортом спортивных залов, предпочитая поддерживать себя в форме на свежем воздухе независимо от погоды…

Еще пара километров спокойной пробежки – и возвращаюсь к дому. На сегодня – достаточно: через четыре часа вылетаю в Доху, пора завершать слишком затянувшиеся переговоры с арабами по поставкам. А завтра – снова в Москву, по пути сделав пересадку во Франкфурте-на-Майне.

Там, в маленьком Штайнбахе есть человек, готовый поделиться нужной мне информацией. Надеюсь, что он не разочарует. Хотя – как показывает жизнь – разочарования обязательно подкрадываются в самый неожиданный момент, заставляя веру в чудеса сбрасывать свои белые пушистые крылья, перематывать их бечевкой и спешно покидать опустошенные души сквозь болезненные дыры самообмана.

Прозрение, шагающее вслед за разочарованием – будто неотъемлемый его спутник – всегда тут как тут, в ожидании выйти на сцену, примерив на себя главную роль. Как правило, впервые эта гнусная парочка, разрушающая нашу уютную самобытность, панибратски наведывается в канун зимнего праздника, помогая обнаружить под наспех накинутой красной шубой громогласного Деда Мороза отцовские штаны или уловить разоблачительный запах алкоголя из-под ватной бороды чародея. Взрослые, как ни в чем не бывало кружась в хороводе, с восторгом зазывают «подделку» подойти к елке, тянутся к мешку, полному чудес, а вот ты…

А ты, оглушенный хлопушками и фальшивым хохотом, чувствуешь, как скорлупа твоего кокона, надежно защищавшая от всех невзгод до этого момента, внезапно треснула и развалилась на части, безжалостно даруя внешнему миру маленького человечка. Подобно тому, как если бы капитан покинул комфортабельную каюту в шторм и, поднявшись на палубу, принял на себя мощь ледяных потоков отрезвляющей реальности. Миф о некогда воодушевлявшей сказке, санях, оленях и далекой Лапландии предательски разлетается вдребезги, грубо опрокидывая вверх тормашками детское доверие и затапливая его нежное уязвимое нутро вязкой массой никчемных иллюзий. И наше детство – вперемешку с его волшебными мечтами, плюшевыми медведями, экскаваторами и куклами – безжалостно летит в сундук, мы чувствуем себя несправедливо обманутыми, и с досадой отпихиваем его ногой в дальний угол. Там, среди чердачной пыли, паутины и таинственного света луны, едва проникающего сквозь морозные узоры на стекле, осознаем: даже пустота, некогда обнаруженная в развернутом конфетном фантике, и первое шоколадное эскимо, выпавшее из рук в лужу, не могли сравниться по силе разочарования с этим чудовищным открытием.

Так впервые мы спотыкаемся о хитроумную улыбчивую ложь. И ничего не подозревая встаем и отряхиваемся, а подняв голову – обнаруживаем себя перед таинственными массивными воротами с вульгарно поблескивающей вывеской «Добро пожаловать во взрослую жизнь!»

Оттуда сквозит несвежими интригами, пресной суетой и подгнившим дефицитом искренней дружбы.

Браться за кольцо и тянуть на себя тяжелые двери вовсе не хочется, но пути назад уже нет. Тонкий перешеек, за которым остались мультики, размазанная по щекам каша и любимый плюшевый слон, рухнул в небытие под тяжестью бремени. И все, что было до этого, предательски растворилось в сознании, словно колибри, взмахнув крошечными крылышками в грустном вихре сладостных воспоминаний, безвозвратно унесла наше уютное прошлое за тридевять земель – в страну с изобилием вкусных бабушкиных пирожков, маминой заботой и счастливым отцом, приносящим под Новый год колючую елку и ароматные мандарины…

Я бы многое отдала, чтобы судьба подкинула меня к воротам, ведущим в мир, где играют в покер и, не моргнув глазом, предают таким же образом, но в жизни произошло все совсем иначе…

На самом деле, в какой момент каждый из нас проходит ту самую точку невозврата, за которой остаются детство, беззаботность и вера в чудеса – неизвестно. Просто в определенный период мы начинаем осознавать, что на земле есть не только справедливость со счастливым концом, но и гнусное коварство, запряженное в одну колесницу с предательством и жестокостью, в противостоянии которым не всегда можно выйти победителем. И зло это – отнюдь не так безобидно, как Великий и Ужасный Гудвин на книжных страницах, что не спеша перелистывая перед сном, читала мама.

Все совсем не так…

Все гораздо опаснее…

* * *

– Яблочный, апельсиновый или томатный? – с дежурной улыбкой на лице прерывает мои размышления стюардесса.

Зачастую подобные банальные вопросы отнимают время на раздумья. Хотя, казалось бы, на что еще можно его потратить, когда ты заточен в металлической посудине, внизу километры пространства, а за бортом температура, пригодная лишь для белых медведей.

Посмотреть фильм? Погрузиться в книгу? Задуматься над судьбой, уставившись в иллюминатор? Или провалиться в сон и проспать весь полет?

Для большинства вариант досуга ограничен. Но есть и другая каста людей: те, кто вершат судьбы, летя среди облаков; те, кто спасают или уничтожают мир, кружа над огнями ночного аэропорта; те, кто при взлете профессионально распределяют миллиарды в офшорах на Кирибати и Барбадосе…

В детстве и представить не могла, что коснусь этого круга. Мечты были светлыми, а надежды казались нерушимыми – я хотела стать принцессой или ветеринаром.

Мой взор машинально скользит по безукоризненно отглаженной униформе стюардессы с именем Екатерина на бейджике и спотыкается о яркую помаду на идеально очерченных губах. Красиво! Но внимание притягивают наполненные тревогой глаза. Девушка явно взволнована, хотя и пытается это скрыть под густыми ресницами и натянутой улыбкой. От меня такие вещи не утаить!

Чтобы перехватить ее взгляд, обращаюсь с глупым вопросом о длительности полета. Желание понять причину ее беспокойства настолько велико, что я слишком откровенно подаюсь вперед, проникая в чужое сознание и нарушая собственные правила.

Бряканье табло с просьбой «пристегнуть ремни» словно щелчком по носу возвращает к действительности, заставляя откинуться обратно на спинку кресла практически через силу, и я улавливаю вполне понятное недоумение в глазах стюардессы.

«Да, что за…» – для меня несвойственен интерес к жизни людей, и уж тем более – к их проблемам.

– Томатный… – достаточно грубо выдавила я ответ, практически не разжимая губ, словно выплюнула косточку от вишни.

Глупо, конечно: девушка абсолютно ни при чем, реакция адресована исключительно моим внутренним сбоям. Я недовольна потому, что не нахожу ответа на вопрос: «Что же вынудило меня заглянуть стюардессе в глаза?»

Будто внутренний дежурный уснул на посту и спросонья дернул не за тот рычаг, вынудив систему, которую сама же и программировала, допустить ошибку.

Мысленно запускаю «антивирусную» программу внутри себя, но она ничего не выявляет.

Это тревожно…

Стюардесса возвращается к тележке с напитками, забирая с собой и мои мысли. Я улавливаю акварельную, тихую вуаль аристократичной лаванды и индийского жасмина.

Прекрасно!

Мне удается раскинуть невидимый «защитный барьер» между нами и переключиться на насущные вопросы дня. Но не полностью – в поле моего зрения ухоженные бледные руки, дрожа, наполняют стакан красной вязкой жидкостью. Хочется верить, что отделаться от этой девушки мне все же не дает ее аромат, он ненавязчиво окутывает пространство – я будто касаюсь хрупкого, едва уловимого шлейфа. Надо признать, что у небесной феи прекрасный вкус – аромат великолепен!

Напиток аккуратно приземлился на мой столик. Кивнув бортпроводнице в знак благодарности, я отвернулась к иллюминатору.

«Боинг» ловит воздушную яму, и в салоне лайнера становится оживленно.

К моему соседу – крепкому мужику за сорок с удушающим перегаром – это не относится, храп мне на ухо лишь усиливается.

Приходится оторвать кусок журнальной страницы с потрясающим декольте Евы Мендес на фото и, скатав бумажный шарик, закинуть аппетитные формы красавицы в открытый рот соседа, словно в баскетбольную корзину.

Не помогает!

Что ж… Лениво достаю из кармана беруши и снова отворачиваюсь к иллюминатору, разглядывая исцарапанное самолетами небо.

Итак…

На земле, как правило, я выбираю яблочный, а в воздухе – томатный…

К чему думать?

Все просто!

Мои мысли разложены аккуратно по файлам и хранятся на жестком диске – это и есть моя память, мой фонд накопленных за годы знаний. Все опломбировано и засекречено, как бумаги в стенных сейфах унылых кабинетов спецслужб. Если меня что-то интересует из прошлого – я «иду» в хранилище и выуживаю оттуда нужную мне информацию.

При таком отработанном до автоматизма подходе – в «парадном» моего сознания всегда просторно и чисто. Я не развешиваю там по стенам папки с ленивым содержимым: доделаю завтра, подумаю позже, исправлю в другой раз…

Уборке подвергается сразу каждый угол…

Это – и безопасный способ хранения информации, и ко всему прочему – очень удобный. А главное: он экономит самый дорогой ресурс на планете – время!

К сожалению, не все понимают, что растрачивать его впустую – преступление. Это самое ценное, что есть у каждого из нас. Ни родители, ни дети, ни друзья…

Лишь время!

Из него сложена наша жизнь, но оно же приближает и нашу смерть…

В его власти – спасать или убивать. Оно внезапно забирает у нас стариков и ожидаемо дарит малышей. Подкидывает шанс на исправление или жестоко наказывает. Перетряхивает опаленное воображение и дарует жизненную мудрость, играя по своим особым правилам – не задумываясь о человеческих желаниях.

Мы можем – смирившись – принять это, или же – сопротивляясь – безгранично страдать…

Выбор за нами: подписать мирный договор с Вселенной, закрепив за собой статус союзника, или же, единожды навесив на себя ярлык противника – безрезультатно воевать до конца дней с «ветряными мельницами». Ведь если задуматься: что может быть безрассуднее, чем расположить время в противоположном углу жизненного ринга в качестве соперника?

Найти подход и приспособиться ко всему, имея все шансы прожить в гармонии и не создавая себе проблем, можно практически везде и всегда. И в этом случае время гарантированно будет работать на нас. Главное – осознать: соблюдая достаточно простые законы бытия, можно выровнять свой жизненный путь от ухабов и кочек. Рельсы, конечно, не проложишь, но подскакивать на неровностях придется гораздо реже.

У меня никогда не возникает проблем, они обходят меня стороной…

Так сложилось вовсе не потому, что я родилась под счастливой звездой – все гораздо проще: я упорно не признаю способ приписывать обычным жизненным неурядицам статус проблемы. В момент, когда я еще не переступила ту самую точку невозврата, когда, словно зародыш во чреве матери, жила в некоем пузыре, наполненном заботой и уютом, а самым желанным подарком на День рождения был лохматый щенок, я усвоила мудрость Великого Далай-ламы, произнесенную когда-то моим отцом: «Если проблему можно разрешить – не стоит о ней беспокоиться. Если проблема неразрешима – беспокоиться о ней бессмысленно…»

Если это основательно закрепить внутри себя, а не просто бегло восхититься мудростью Великого, переживая уже спустя мгновение, что пирог подгорел, а гости вот-вот появятся на пороге – жить становится значительно проще, это проверено…

Я кладу пальцы в уголки глаз и устало опускаю веки…

Шасси «Боинга» касается влажного асфальта – я в Москве…

Мой сосед снова храпит, его не разбудили даже восторженные аплодисменты пассажиров при посадке.

Я выгнула спину, чтобы размять затекшие мышцы и заодно ненавязчиво толкнуть его в бок. Пора просыпаться!

– Всего хорошего, – все с той же натянутой улыбкой стюардесса прощается с потоком пассажиров, стоя у кабины пилотов и кивая каждому без исключения.

Екатерина…

Катя…

У этой девушки сейчас лишь одно желание – поскорее покинуть борт и гнать свое авто в сторону детской больницы, куда сегодня был экстренно доставлен ее сынишка, провалившийся в плохо прикрытый канализационный люк прямо в школьном дворе, на глазах учителя и одноклассников.

Не в моих правилах, но перед самым выходом я слегка касаюсь миниатюрной ладони, упакованной в белоснежные перчатки, и незаметно для всех подмигиваю стюардессе.

– Не стоит так переживать. Он поправится, все будет хорошо.

Пассажиры, желающие поскорее покинуть самолет, подталкивают в спину – мне это на руку, поскольку уже уловила вспышку удивления в глазах бортпроводницы, и немой вопрос, застывший на приоткрытых губах.

Это все, что могу ей сказать. Желания говорить большего – нет. Мои слова дадут надежду и временное успокоение – этого вполне достаточно. В остальном, надеюсь, она убедится сама уже совсем скоро…

Москва встречает вечерней прохладой и суетой…

Я кинула рюкзак на видавшее виды сиденье «Шевроле» цвета грязной охры и назвала таксисту адрес.

Хочется принять душ и немного выспаться. Последнее время сплошные перелеты – иной раз за сутки пересекаю по несколько часовых поясов. Джетлаг – пока не беспокоит, но понимаю, что нужна пауза. Длительная прогулка на свежем воздухе и отвар из гинкго билоба, вместо утреннего кофе – пожалуй, то, что надо!

Надеюсь, что завтра получится попасть на вечеринку благодатного альянса – «тишины» и «уединения» – хотя бы на несколько часов. Где проходят такие мероприятия, мне хорошо известно.

Подходя к дому, я свернула в знакомую арку с единственной мечтой – о кружке чая и удобной кровати. Несколько часов крепкого сна мне бы не помешали, а завтра постараюсь посвятить день медитации на природе…

Неожиданно впереди себя я уловила в темноте движение…

Что там происходит?

Вроде какая-то возня, но ни хрена не видно.

Прислушалась…

И тут сквозь тишину прорвался женский крик:

– Помогите! Помог… – голос оборвался и стал каким-то глухим.

Время на понимание происходящего мне не потребовалось – я бесшумно вынырнула из арки, увидев парня, грубо прижавшего молодую девчонку к стене дома.

– Молчи, сука! Молчи, я сказал, а то прирежу! – прошипел он.

В его руке действительно сверкнул нож, он бесцеремонно попытался вырвать сумочку из тонких рук, но жертва стойко держала оборону, а заметив меня, начала истошно вопить, призывая на помощь.

– Шіркін! – поняв, что без свидетелей не обошлось, парень сильным рывком все же выдернул сумку из рук жертвы и бросился наутек.

Он попытался раствориться в темноте, и я, сбросив с плеча рюкзак к ногам девчонки, сорвалась за ним, не теряя из виду силуэт и чертыхаясь, что впуталась в чужую ситуацию – уже дважды за день.

Парень – быстрый, но через несколько секунд я влетела ему в спину, ударив в прыжке ногой чуть выше поясницы.

Он мощно пролетел вперед и, не успев выставить руки, лицом пробороздил доселе спокойную поверхность дворовой лужи, а еще, кажется – проверил носом и щекой прочность лежащего под ней асфальта. Его руки рефлекторно разжались, и зажатая в них сумка девчонки и нож разлетелись в разные стороны.