Холодная весна самоизоляции. Социально-психологический роман. Практикум антистрессового поведения

Пролог.

События и персонажи вымышленные, все совпадения случайны.

Облака висели над городом необычно низко, наполняясь свинцовой тяжестью, они надрывно поливали землю дождём. Это было не характерно для этого времени года, потому что погода менялась достаточно часто. Асфальт становился тёмным, а в свете фонарных столбов он отражал только мрачное небо.

Позавтракав, Кирилл взглянул в окно, было совсем не многолюдно, а детские площадки отмечены специальной лентой, как огораживают место преступления в криминальных сериалах. Он вспомнил сразу «Си-эс-ай»», когда-то давно он с огромным интересом увлекался просмотром этого американского сериала, где криминалисты с небывалой ловкостью расследовали самые невероятные преступления. Но ведь это не место преступления, думал Кирилл.

Выход из дома в эти дни не предвещал ничего хорошего. Но люди выходили, боясь заразиться страшной болезнью или быть оштрафованными полицией. Про этот страх, про эти переживания Кирилл уже где-то читал. Да, это были романы Ремарка, где главные его герои описывали страх и оцепенение, когда они общались с людьми в нацистской форме, которые проверяли их документы. Эта аналогия совершенно не нравилась Кириллу, он понимал, что весь мир переживает эту историю, весь мир находится на самоизоляции, чтобы жить.

В эти необычные дни у Кирилла было много разных переживаний по поводу тех обстоятельств, заложником которых он стал, и эта, будь она проклята, эта эпидемия только обострила уже имевшиеся проблемы. Сейчас нужна мобилизация, убеждал себя Кирилл, мобилизация физическая, духовная. Представляя, с каким героизмом преодолевали лишения и трудности советские люди в годы войны, он постепенно смирился со своим положением и с теми мерами, которых должен придерживаться в целях своего же блага. С другой стороны, все мы смертны, рассуждал он о неизбежности смерти и конечности бытия. Эти инфернальные мысли периодически брали в плен Кирилла, заставали его врасплох. Он находил какие-то безумные символы, нелепые доказательства своих страхов, тем самым ещё больше терзая душу. Вот «задержали Иисуса», а уважаемый политолог с фамилией Демоновский с экранов телевизора, улыбаясь, всех успокаивает. Ну не может человек с такой фамилией всех успокаивать, думал Кирилл, что-то здесь нечисто, в смысле «нечистая сила» какая-то работает…

Вдруг течение мысли Кирилла остановил звонок мобильного телефона.

– Добрый день, это Ваш куратор, нам необходимы электронные документы по Вашему прошению. Вышлите на почту сведения, которые мы Вам указывали. До свидания.

Как неожиданно, подумал Кирилл, ведь этих изменений он ждал целый год. Целый год он не мог пересилить бюрократическую машину для решения своих вопросов, и вот этот вирус выбил наконец-то канцелярскую пробку, проблема сдвинулась с места. Двойственные чувства захлестнули его: с одной стороны, он понимал, что положение общее вовсе не приносит радости, с другой стороны, это ожившее старое дело как-то прибавило ему оптимизма. Неужели для того, чтобы проблема была решена, нужна такая катастрофа. Но хватит уже, оборвал себя Кирилл, в конце концов, это лишь начало, неизвестно, чем всё закончится, и, может, он понапрасну только тратит эмоции. Слишком часто так было в его жизни, что аванс радости позднее не окупался и приносил только сплошные разочарования. Кирилл решил позвонить своему старому приятелю…

– Добрый день, как твои дела? – спросил Кирилл у Святослава.

– Это какая-то авантюра, розыгрыш всемирный начался, – заикаясь и глотая слова, встревоженно говорил на том конце провода его старый друг. У Кирилла тоже разные мысли были по этому поводу, но большинство людей смиренно воспроизводили гипнотические речи ведущих с экранов новостей: «Вирус опасный, много смертей, сидеть дома, сидеть дома!»

Лозунг «Сидеть дома» воспринимался Кириллом как понуждение к домашнему аресту, а потом это так настойчиво говорили все, что ему казалось – он один остался наедине с ересью, со священной инквизицией, как в своё время Джордано Бруно. Иногда Кириллу слышался с экрана немецкий язык: «Achtung, zuhause sitzen, zuhause sitzen… sonst Tod» Это были какие-то страшные и зловещие слуховые галлюцинации.

Поэтому голос друга его взбодрил, это как голос Бруно для Коперника, казалось, ещё не все потеряли разум…

– Спасибо! – сказал Кирилл своему другу за такую моральную поддержку.

Они ещё несколько минут поговорили, после чего вынуждены были вернуться к своим делам.

Полуденные новости то и дело сообщали, что в разных частях города задерживают лиц, которые без необходимости совершали прогулки. Их количество с каждым часом росло, как, собственно говоря, и страх, экзистенциальный страх Кирилла оказаться привлечённым к административной ответственности. Хотя в его голове совсем не укладывалась прогулка по городу и преступление, тем не менее он решительно отказывал себе в удовольствии задержаться в городе на несколько минут дольше обычного. Чтобы не вызвать подозрений со стороны полиции, Кирилл постоянно находился в движении.

В эти последние дни много было сделано домашней работы впрок, которая всё время откладывалась по разным причинам. Много возникало разных мыслей про своё настоящее, прошлое и будущее. Кирилл размышлял о своей непростой жизни, о своём беззаботном детстве, о судьбе, которая его привела в большой город. Первый раз в жизни, когда он жалел, что находится в этом городе, а не в далёкой и безлюдной деревушке, где много воздуха, природы и бесплатной возможности неограниченно выходить из дома. Пожалуй, именно сейчас он понимал ценность свободы как никогда. Раньше ему казалось это какой-то правовой абстракцией, которую декларируют где-то в законах. Эти сильные волнения Кирилл старался сначала вытеснить, но у него не получалось, и он стал больше отвлекаться. Одним из таких успешных занятий, хобби, стал творческий процесс рисования, написания примитивных картин. Он даже привлекал своего сына Гришу для этих совместных занятий. Кирилл стал замечать, что в процессе творчества тревога отступала, появлялось состояние облегчения, временного выхода из кризиса и фрустрации.

Эти дни заставили Кирилла взглянуть на свою жизнь, на свою семью и брак по-другому. Появилось время, чтобы осуществить анализ тех особенностей, которые преобладали в отношениях с Юлией. Юлия была прекрасной женой и матерью его ребенка. Кирилл, в отличие от своих друзей и знакомых, которые пытались спрятаться от семьи, брака, укрыться на работе, в делах, в барах и кабаках, – не боялся один на один быть с трудностями и возникающими конфликтами. Его друзья, как ему казалось, откладывают конфликт, как в банках реструктуризируют кредит, дают рассрочку платежа, так же и они свои проблемы откладывают на будущее. Поэтому эта ситуация не застала Кирилла врасплох, для него ничего не изменилось. Единственное, он мог лучше присмотреться к своим чувствам, своему состоянию влюблённости. В то же время кризис семейно-брачных отношений обострялся по причине ограничений, конечно. Кирилл вспомнил, как у Ремарка в его романе описываются душевные переживания простого человека. Ремарк писал, что мир уже не кажется таким прекрасным, как в то мгновение, когда вы прощаетесь с ним, когда вас лишают свободы. Если можно было ощущать мир таким всегда! На это, видно, у нас не хватает времени…

Юля застала Кирилла в гостиной в позе мыслителя.

– Юля, как ты считаешь, институт брака и семьи у нас в стране и в мире переживает непростой период?

– Да, согласна. В Китае, например, после снятия карантина увеличилась статистика бракоразводных процессов.

Кирилл понимал, что это положение характерно не только для Китая, современный мир ждёт настоящая «эпидемия» распадов семьи и вообще краха детско-родительных отношений, социальных диад и общин, которые не испытывали социальной разобщённости.

– Но ведь дефицит общения, напротив, заставляет больше проводить времени с семьёй, познавать себя и других. Раньше не хватало времени, а сейчас, пожалуйста, двадцать четыре часа.

Кириллу казалось, что эпидемия породила амбивалентный процесс вообще в социальном взаимодействии. С одной стороны, «социальное дистанцирование», то есть максимальная социальная разобщённость с незнакомыми людьми, запрет на вступление с ними в социальный контакт «воздушно-капельным путём». Это способствует изоляции, действительно феномену социальной «самоизоляции». С другой стороны – напротив, усиливаются внутрисемейное общение, центр коммуницирования смещается резко внутрь семьи, и это приводит к «взрывному общению». Исчерпав скудную и обедневшую повестку, находясь «взаперти», люди начинают возвращаться к неразрешённым проблемам и конфликтам, а это порождает кризис. И как пройдёт этот кризис для большинства семей, не вполне очевидно. Большинство пройдут его безболезненно, но какой-то процент ожидают неблагоприятные последствия.

– Вообще, Кирилл, я считаю, что прохождение этого кризиса зависит от потенциала семьи. На мой взгляд, сейчас в большей степени это тест на супругов, на их совместимость в экстремальных условиях. Раньше им удавалось миновать эту проблему, убежав на работу, прикрывшись какими-то делами или психологически нивелировав общением с друзьями, походом в кино, театр, ресторан… Это было как обезболивающее, но проблема не решалась, сейчас резко отменили социальную анестезию, и человек остался со своей болью один на один, и с проблемами внутри семьи, всё это резко обостряется. Вот это и есть испытание для всех.

На этой реплике зазвонил телефон.

– Алло!

– Это курьер с доставкой, буду через десять минут у Вашего дома.

«Медицинские маски привезли», – обрадовался Кирилл. Это был самый огромный дефицит во всём городе, да что в городе, во всём мире! Маски нельзя было нигде достать по разумной цене, а та, что предлагали спекулянты, Кирилла не устраивала совсем. Имея зарплату обычного служащего, он не мог позволить себе так раскошелиться. Поэтому ему пришлось заказать спортивные маски – единственное, что ещё в городе осталось доступным по нормальным ценам. Ещё неделю назад раскупили все строительные респираторы, остались только спортивные маски. Кирилл вспомнил забавный случай, когда месяц назад заходил в аптеку в поисках масок, но продавщица сделала удивлённые глаза, словно он спрашивал у неё что-то запрещённое или то, что никогда там не продавали по определению. Кирилл в такие моменты смущался, но, придя в себя, оценивал по достоинству всю дерзость и смелость ответов продавщиц. Ведь они натасканы на такое общение своей работой. Вообще Кирилл долго раздумывал и про врачей, которые в эти дни получили невероятную медийную популярность. Люди в специальных халатах и медицинских респираторах были везде, кто-то из них в эти беспокойные дни щедро раздавал интервью по примеру американских звёзд киноиндустрии. «Почему я не врач?» – задумался Кирилл, но вдруг вспомнил недостойный пример доктора Менгеле из печально известного лагеря Освенцим. Он понимал, что такой пример не годится для этой ситуации и тем более для подражания. Просто тем самым Кирилл как бы успокоил себя, понимая, что важна не сама профессия или род деятельности, важен сам человек, доброта его помыслов. А пустой хайп в эти дни поднимают люди разных специальностей.

В голове у Кирилла были мысли про социальную разобщённость, которую проповедовали городские власти. Это нужно было для того, чтобы сохранить как можно больше жизней из-за распространения инфекции. Слово разобщённость его совершенно не устраивало, в его нравственной картине мира разобщённость была чем-то плохим. Чтобы действовать, нужно, наоборот, объединяться, во всяком случае так учили старые военные плакаты.

К вечеру Кирилл перебирал старую кладовку, поскольку карантин приковал его к своей квартире и позволил наконец-то найти для этого время. И вдруг неожиданно он обнаружил старую бутылку кагора. Радость охватила Кирилла: времена выдались небывало депрессивными, а в такие дни хочется распить алкоголь.

– Откуда у нас бутылка вина? – спросила жена Юля.

– Случайно обнаружилась посреди старых вещей на полках в кладовой, – ответил Кирилл.

Его супруга давно не была в Северной Италии, где как раз находился эпицентр катастрофы. Она соскучилась по изысканному вкусу итальянских вин, круассанов и булочек бриошь, аромат которых разносился по утренним улицам городов. Это был обворожительный запах свободы и наслаждения, утреннего солнца и пьянящей молодости. Сегодня там все по-другому, все иначе, подумала Юля.

– Как замечательно, что у нас есть эта бутылка вина, – произнесла Юля. – Мы можем отметить важное событие, а в тосте пожелать всем здоровья, – продолжила она. Любительница культурных прогулок по городу, Юля испытывала дискомфорт, чувствовала себя скованной, запертой в клетке львицей. Её нутро протестовало, хотело вольницу, но вторая её часть чувствовала опасность и переживала за себя и ребёнка…

Бокалы быстро наполнились красивым изумрудным цветом.

– За здоровье! – успел практически шёпотом воскликнуть Кирилл, прежде чем сладковатый и ароматный напиток исчез из бокалов. Настроение быстро стало меняться, хандра и апатия сменились приятным самочувствием. Кирилл рано встал и не очень выспался, эти походы на молочную кухню были в самые утренние часы. К тому же бокал вина окончательно вывел его из строя. Мимолётом он вспомнил печальную статистику от городских служб, что в городе резко вырос алкоголизм и домашнее насилие, но он гнал эти мысли от себя прочь.

Кирилл томился в ожиданиях известий об очень важном деле, деле, которое, по его мнению, может изменить если не всё, то очень многое. Но пока только он видел, как город накрывает тень от Уханя.

Последовав в спальню и разместившись в кровати, он пытался заснуть. Вспомнил про элементы дыхательной гимнастики, о которой прочитал, изучая практики йогов. Эта гимнастика хорошо справлялась с задержкой сна. Он выдыхал, считая до четырёх, задерживал дыхание до семи секунд, и только после выдыхал ещё восемь секунд. «Все мы вирусологи, все мы вирусологи, все мы вирусологи», – крутилось в голове Кирилла как колыбельная песня. Этот сон был необычно крепким, и даже плач ребёнка его не смог разбудить. То нервное напряжение, которое властвовало в городе, быстро отнимало душевные и физические силы.

Способы регуляции своего эмоционального состояния в условиях кризисных состояний.

Психофизиологические способы. Например, методика Шульца или «Ключ Алиева», где путём суггестии (самовнушение), самогипноза и изменением своего сознания вы изменяете настройки своего психофизиологического аппарата (например, упражнение «левитация» из первых ступеней методики). Вы закрываете глаза и силой мысли заставляете ваши руки «парить» в воздухе. Для этого требуются максимальная мышечная релаксация и концентрация внимания на вашем организме. Аналогичным образом можно вызывать изменения терморегуляции в различных частях вашего тела, вызывать «чувство тепла или холода». Главная задача – снизить физиологические последствия стресса: нормализация дыхания, работы сердечно-сосудистой системы, потоотделения и др.

Техники нейропсихолингвистического программирования. Одной из уникальных техник является техника «якорения». Вспомните то время, когда вы были счастливы и полностью удовлетворены своим состоянием, были в гармонии с миром. Что вас окружало при этом? Шум моря, возможно, остались памятные фотографии, все артефакты, которые эмоционально связывают вас с этими прошлыми переживаниями. Теперь достаточно активизировать эту ассоциативную память. Активируйте этот «якорь» и погрузитесь в приятное прошлое, которое станет для вас актуальным сейчас, и произойдёт замещение отрицательных переживаний.

Арт-терапия. В рамках этого метода главное – выбрать своё направление: лепка, рисование, аппликация, работа с глиной и др. Сюда можно отнести и фототерапию. Переключение внимания на природу, природу вещей позволяет расслабиться эмоционально нашему организму, снять усталость и вытеснить беспокойство.

Дыхательная гимнастика. Метод А. Н. Стрельниковой, основанный на газообмене, способен естественно и эффективно восстановить наш организм. В упражнениях задействованы многие системы организма. Принцип дыхания – быстрый вдох носом каждую секунду во время выполнения упражнений. Вдыхать нужно активно, напряжённо, шумно и через нос. Выдох незаметный, он происходит сам собой.

Существует огромное множество различных способов избавиться от навязчивых мыслей по поводу заражения. Если вы не можете психологическими способами преодолеть обсессивные (навязчивые) мысли, необходимо обращаться к специалистам.

Глава 1. Багровый закат

В последних донесениях из средств массовой информации веяло холодом, интернет изобиловал фотографиями переполненного входа у вестибюлей станций метро и пробок из автомобилей, рвущихся в Москву. Вдруг опять у Кирилла возникла аналогия с танковыми клиньями Манштейна в сорок первом. А может, не Манштейна, Кирилл уже плохо помнил всех этих немецких главнокомандующих.

Бесконечные репортажи из многочисленных поликлиник и больниц вызывали сильное беспокойство. Почему-то Кирилл запомнил, что нужно всё тщательно дезинфицировать. Казалось уже, что он лично был знаком с этим Вирусом, что у него есть фамилия, имя и отчество и его разыскивают по всей столице в каждом жителе. В эти дни откровенность была в дефиците. Даже близкие знакомые в разговоре не позволяли искренность. Всеобщая неразбериха, замешательство и страх охватили всех и каждого жителя этого города. Кирилл внимательно всматривался в диаграмму роста числа заболевших. Эти пики были багрового цвета, переходящего в чёрный. Как увлекающийся рисованием, он понимал, что этот цвет означает Танатос, стремление к смерти, кровь и состояние возбуждения. Ему казалось, что человек, который занимается созданием этой визуальной графики, очень хорошо знаком с психологией. Потому что интуитивно угадать было сложно по цветам их значение. То есть кто-то умышленно создавал психологическое напряжение в обществе, чувство беспокойства. И вдруг он вспомнил, как один вельможа на Украине признался в том, что закрытие парков – это психологический эффект. Нужно как-то усилить страх, люди перестали бояться, вот поэтому закрыли скверы, хотя эффективности от этих мер не было никакой.

На протяжении всего утра Кирилл боролся с невидимой инфекцией. Он вынул из шкафа старую бутылку со спиртом, который когда-то ему передала его мама. Тогда он смеялся, – зачем она ему? Сейчас он был жутко благодарен и признателен своей матери за этот бесценный подарок. Он метался по комнатам, протирая смоченной в спирте ватой всё подряд: дверные ручки, выключатели, розетки, спинки кресел, телефон, пульт от телевизора. Всё вызывало подозрение. Навязчивость заставила его выскочить на общую площадку с соседями и монотонно вытирать дверные ручки и замок. Он даже не поленился вызвать лифт и, когда кабина распахнула свои двери, быстро вбежал туда и накинулся на лифтовые кнопки. «Обеззаразить, обеззаразить, обеззаразить, обезОБРАЗИТЬ, тьфу ты, оговорился», – вслух выкрикнул Кирилл. Его нервы были напряжены дневным выпуском новостей и лентой интернета, где наперебой известные доктора призывали «сидеть дома» и «мыть руки». Сидеть дома и мыть руки стало какой-то навязчивой мантрой для Кирилла.

– Дорогая, а что ты думаешь про это? – спросил Кирилл свою супругу Юлю.

– Я полагаю, что мыть руки необходимо, но смывать каждые пять минут защитный слой с них тоже вредно. Это сушит кожу, вредит ей и даже создаёт обратный эффект.

– Полностью с тобой согласен. Но мне всё время хочется мыть руки. Только волевым усилием заставляю себя это не делать лишний раз.

– Именно, это нужно контролировать, иначе мыло в доме быстро закончится, – заключила Юля.

– Вообще, полезно тело мыть отваром трав или солёной морской водой, не случайно на море очень полезно. Морская солёная вода там тоже обладает дезинфицирующим эффектом.

– Да, но море очень далеко, на улице холодно. Когда поедем на море, вообще сейчас неизвестно в этих условиях.

И действительно, планы на отпуск стремительно рушились. Кирилл уже не надеялся провести свой уик-энд с семьёй на море. Он утешал себя, находил какое-то разумное объяснение этой трагедии, этим непредвиденным обстоятельствам. В интернете очень много писали про причины и источник этой заразы. Кирилл находился в полной растерянности и смятении, он не верил, точнее, не хотел верить официальной позиции, которая настойчиво внушала – всё это случайное сочетание обстоятельств и не более. «Какая летучая мышь? – думал Кирилл. – Неужели это возможно? И неужели с нашей медициной двадцать первого века какая-то мышь может устроить такой переполох?» Больно неуклюже выглядели официальные версии, и был соблазн поверить в неофициальные, которых было слишком много, нужно было только выбрать одну понравившуюся.

Кирилл вынашивал планы свозить свою любимую жену на море, чего она так долго хотела. Да и сам он понимал, что только море даёт большой положительный эффект. И сам отпуск он не представлял без моря, без пляжа и солнца.

Они жили ожиданиями будущего своего положения, свои неудачи они оправдывали тем, что когда-то наступят лучшие времена. Но эта, неожиданно возникшая ситуация предательски разрушала мечты Кирилла и Юлии. Ведь главное – его ожидание, которого он ждал с трепетом, как ждут прихода весны и любви молодые, было под угрозой неисполнения. Вся жизнь Кирилла была в режиме избегания неудач, хотя должна была быть в режиме достижения успеха.

Ему казалось, что все вокруг сговорились, мир стоял на краю пропасти, а многие люди не понимали, не осознавали этого. Это был их выбор, их защита. Они верили в то, что природа естественна и нужно только ждать. В эти дни творилось невообразимое.

Кирилл позвонил своему старому приятелю, который жил далеко в провинции, на отшибе цивилизации, как, собственно, когда-то и сам Кирилл, но который теперь, со столичным снобизмом, оценивал всех свысока этого полёта. Друг только ещё больше встревожил Кирилла, он взволнованно спрашивал у него:

– Не умрём ли мы все?

На что Кирилл, практически по-казённому, приказал сохранять спокойствие и не паниковать, хотя сам был в полном недоумении от происходящего. Но нужно было брать в руки и себя, и приятеля.

– Знаешь, в конце концов, все умрут, все мы смертны. Поэтому рано или поздно это случится, и нужно принять как данность и успокоиться.

Кириллу показалось, что он хоть как-то успокоил друга, хотя сам он ещё был далёк до финиша покоя.

После разговора Кирилл обратил внимание на стол, на котором лежал подготовленный Юлей список продуктов. Там значилось: фрукты, овощи, хлеб, яйца… Кирилл хотел поддаться соблазну и купить килограммы гречи, муки, крупы, но останавливал себя, одергивал. Пока ещё в трезвом уме, питание есть, зачем это всё?

У дверей магазина Кирилл долго озирался, выискивал взглядом полицейских, для которых заранее демонстративно сжимал в руках цветастый пакет из какого-то известного гипермаркета с призывами «помочь бездомным детям» и «лично спасти детей». Да и раньше он ходил с таким, но почему-то испытывал смущение, а не гордость за надпись. Этот пакет должен был быть неким паспортом, правом на прогулку! Ведь именно поход в продуктовый магазин пока не был под запретом и считался богоугодным, необходимым делом. Эти нелепые перчатки и респиратор, который Кирилл второпях успел на себя надеть, были непривычными в использовании. Дышать было невозможно, Кирилл постоянно жадно хватал воздух.

Когда он увидел цены на чеснок и лимоны, ему поплохело окончательно. За один килограмм лимонов предлагалось заплатить в десятикратном размере больше, чем до этого кризиса. Под ценником огромными буквами красовалась надпись: «Суперцена!»

«Это форменное издевательство», – подумал он, но на всякий случай решил фотографировать, чтобы показать любимой Юлии. Ведь он каждый раз хотел её удивить, освежить свои отношения. Показать ей свою любовь. Он знал, что женщинам нужно периодически демонстрировать чувства, для них это очень важно. А с его жизнью трудоголика и занятого человека это было делать непросто. Иногда он с трудом находил время в своём прагматичном расписании, чтобы просто жить и наслаждаться этой жизнью, любить своих детей и свою супругу и дарить им бесконечную радость и благодарность.

Кирилл привычным образом рассматривал товары и всё больше и больше поражался заметному росту их цены. «Как же можно наживаться на людях в период кризиса?» – отчаянно размышлял Кирилл. И тут же вспоминал цены на медицинские маски, которые продавались в интернете. «Кому война, а кому мать родна», – вспомнил он.