Зеркало

Эмма ахнула и рванула за братом. И подоспела как раз, когда мужик ухитрился развернуться и увесистым размахом отправить Артема в полет в ее же направлении.

Эмма на ногах не устояла. Артем подреб ее под своей массой, больно врезав по боку острым локтем. Над ними тут же склонилась перепуганная тетя Валя.

–Ребята, как вы?

«Да нормально, – легко подскочил на ноги Артем. Эмка – отличный амортизатор».

Сама Эмма встала на колени, немного покачалась и поднялась с помощью тети Вали презлющая.

–Ты… придурок…

–Э..э.. тетя Валь, попридержи сестренку. Такой злой я ее с детства не видел, когда часть ее конфет сьел, нет, когда куклу сломал.

Хотел сказать: «Любимой кукле голову оторвал?»

–Ээээ, Эмка, не надо, ну прости, прости. Как ты солнышко?

Тем временем баханье в районе сваленного забора стало затихать. Сразу, как только чей-то истеричный голос крикнул, перекрывая женоподобные звуки: «Ироды, стойте, мужика задавили!»

Тут уж отпустили чужие грудки и взялись за дело. Откинули забор, освободили лежащего. Однако, человек продолжал оставаться недвижимый. Все сразу затихло.

«Надо бы подойти посмотреть», – предложил прежний голос.

Но тут кто-то крикнул: «Разойдись!»

Хозяин протолкнулся вперед и со всего маху вылил на недвижимое тело ведро воды.

Игнат, ты бы того…

Но тут подгребенный дернулся, фыркнул, откашлялся, погреб пальцами по песочку и резко сел.

«Живой!» – всколыхнуло ветерок…

К Эмме рефлексы вернулись полностью. Она привычным захватом вцепилась в футболку Артема и железным голосом приказала: «Домой!»

По дороге назад к дому выяснилось, что и шорты брат с сестрой тоже перепутали. Когда прежде они пытались махнуться одежкой, то быстро выясняли, что их пропорции неизменны. Верхняя половина Артема, как он говорил – «Косая сажень в плечах» превосходит объемом узенькие плечи Эммы, ее интеллигентский бюст вещи Артема также не фиксирует.

С нижней частью тел родственников соотношение также сохранялось.

Эммин все еще напряженно работающий мозг зафиксировал странное движение одновременно с… утерей нижней части гардероба. Теперь она поняла, что подтягивала шорты автоматически, а теперь расслабилась, а они, не будь не соизмерными дураками, тут же и упали.

«Когда это я успела так похудеть, ожидала под раздачу наоборот лишних пару кило», – радостно подумала Эмма, одновременно фиксируя внимание на походке брата.

Так выворачивают ноги, когда перехваченному телу не позволяют свободно двигаться. Обтянутая футболка дополнением кричала о принадлежности выбора и сгоняла к трагическим мыслям «не может быть!».

«И шорты перепутали, – догадалась наконец Эмма – а я уж про себя обрадовалась, про Тёму напряглась…»

–Артем, ступай медленней. Двигаешься, как прости господи…

Дальше неразборчиво, чтобы подтянувшаяся тетя Валя не услышала.

* * *

Эмма сидела за барной стойкой ножку на ножку и старалась не делиться откровенностью, что скучает. Народ в кои вели выбрался в город. Все-таки больше семидесяти километров. И народу весело.

Кроме пассивной Эммы, все остальные держались в тонусе. Алка с Надеждой уже обзавелись ими интересующимися партнерами по выпивке и танцам. Пип с откровенным выражением лица «поперло!» успешно налаживал контакт с симпатичной блондинкой у стойки.

Надо бы его предупредить, что у таких ярких, хорошо упакованных девушек отношения с парнями нередко профессиональные. Ладно, сейчас с табурета слезу… нет, лучше СМС. Коротко. Спроси у нее: «Сколько?»

Ну, вот, развалила пару. Пусть бы Пип сам разобрался. Еще б немного с радостными глазами посидел.

Так, а мой-то где?

Опять? Ты еще в мужской туалет за ним попрись… опять… когда-нибудь для меня зарастет эта сестринская тропа… Контрольные десять минут еще не прошли. Не много ль ты времени отвела – у всех разные вечные вопросы. Почему, собственно, десять? Да за десять минут в прежние куражные времена я бы… Ладно, жду.

Ритка вовсе отбилась от компании в другой конец зала. Тоже активна, с горящими глазами… может перестанет на Тёме жениться. В ее этой более эффективной пробе понятно, кто там мужик…

Эмма решила, что такой игнор всеобщей радости не вежлив и сползла с табурета, решив хотя бы показать движение, в отличие от сидения, не столь откровенно кричащее: «До чего ж мне у вас скучно!». Да и Тему все равно пора отыскивать и возможно оттаскивать.

Эмма прошлась до дальнего угла, где сквозило меньше и куда почти не долетали нервно-больные всполохи вращающегося шара…Артем ценит уют.

В самом углу вдали от всех внимательно и тщательно целовались, ба, знакомые лица. Нели и Вадим.

Эмма прошлась по трем тщательно занавешенным окнам с широкими простенками, поглядела на танцующих и уперлась в стену с входной дверью и очень удивилась, увидев и здесь спину Нели точно в такой же целующейся диспозиции. Оглядываясь назад Эмма прошла входную дверь, напомнив себе, что она не праздно шатающаяся особа, а озабоченная сестра, ищущая брата в не в вполне надежном для пребывания месте. И снова, отойдя от входной двери примерно на половину, увидела по прежнему вкусно целующихся Нели и Вадима и в этот раз твердо сказала себе: «Не может быть!»

К четвертому углу она шла уже быстрой походной, прочищая себе дорогу движениями из прежней жизни. И натолкнулась на Артема.

–О, привет! Это оказывается, моя собственная сестра людей с ног сшибет.

–Где ты ходишь?

–Я не хожу, а пытаюсь сбежать от этой целующейся парочки.

–Что?!

Ну, Нелька со своим. Достали. Стоят двойными перекрытиями, куда не двинешь. Какие-то ненормальные. И чего, спрашивается, поперлись на дискотеку. Дома больше укромных местечек, где никто толкать не станет.

–Ты серьезно?

–Ну да.

–Ладно, показывайся, пожалуйста, не пропадай, я у стойки.

Эмма, прежде, чем вернуться к месту посиделки, все же дошла до последнего четвертого угла и уже не удивилась, снова встретив там сплющенные полупрофили: Вадимов на этот раз отчетливей.

Для себя Эмма объяснила это массовое явление так: «Местами были не они».

За барной стойкой люди сидеть или любят или нет. Не всем подходит высокий стул да еще если без спинки и не все имеют выдающе красивые ножки.

… Хорошо хоть сижу спокойно, никто не бомбит: «Девушка… плюс привязанная глупость».

Настроения нет, да и не мой это мир.

–Девушка…

–Ну вот, сглазила.

Невысокий, плотненький брюнет с приятной улыбкой и редкими волосами по плечи. Несообразно лицу узкие очки отдают отблески света.

–Девушка, у вас что-то в волосах…

–Да? Где?

–Что-то блескучее и растрепанное. Нет, выше… ниже. Погодите, у меня тут по случайности зеркальце есть.

Эмма опустила руки от головы, но за зеркальцем не потянулась.

–И как получается?

«Что?» – плотный парень продолжал уверенно протягивать зеркальный прямоугольник с мягко оформленной матовой стороной.

–Понятно, что – устанавливать контакт.

«Да, получается» – ответил после паузы слегка недовольный рассекреченный.

–И какова статистика?

–Процентов пятьдесят, а то и больше. Вот теперь – пятьдесят один.

–Так проценты или девушки? И не много ли насчитали? И главное меня почему прибавили?

–Но мы же разговариваем.

–Хм. Пожалуй.

–К тому же вы не учитываете, что в следующую встречу я для девушки больше не незнакомец. А когда крутишься близко, бывает… ну… и обламывается. Да что там скромничать, я, если хотите знать, успешнее отдельных здешних мачо… хорошо, они не знают. Показать телефон?

–Что ж, девушки иногда чувствуют одиночество…

–Чаще – лишний гладус – ха-ха!

–Значит вы – спец дезориентации, и как это, когда берешь не свое, когда спят не с вами?

–Почему это не со мной? Я ведь бываю полезен, например, до дому, если надо подвожу… потом. Слезы вытираю, возмущение разделяю. А когда девушка плачет или ругается, это уже не бесчувственное тело, да и честно сказать не узнают они меня… по большей части. Врачам, наверно, видней, а по мне – так вполне вменяемые отношения.

–Для успокоительного секса… и впрямь спец.

–Слышу издевку в вашем голосе. Только сами посудите, что мне с моей обзорной внешностью делать? В ванной с журналами запираться и потом со стеклянными глазами ногами-кувалдами переступать? Было бы у людей принято красотой ушей гордиться, я был бы в порядке, они у меня такие аккуратненькие. Вот посмотрите… Хорошо вам издевки в голос пихать, с вашей-то наружностью. И к тому же я ведь на себя работу психотерапевта беру и достаточно для этого нахватался, чтобы собственное настроение гасить. Любые личные вопросы обсуждаются только со своими. И уж точно не с девушками. Они вечно что-то лишнее плетут, воображают. А это просто секс.

–Голый секс.

–Обычно девушка так не выражаются. Послушайте, а не хотите ли со мной немного поближе познакомиться? Вы – красивы нездешней красотой. А я хорошо знаю, что надо девушке.

–Спасибо, нет.

–Может попозже подойти?

–Нет, в этот раз точно не выгорит.

–… Ну как знаете.

Эмма отвернулась от удачливого умника и оглянулась вокруг. Где опять этот мальчишка… больше никогда его с собой не возьму. На этот раз куда свинтил?

Эмма вспомнила, как родители впервые отпустили с ней Артема во взрослую тусовку, а он исчез из глаз вместо «здрасти» ночному клубу. Эмма проклиная день, когда повелась на просьбу брата, ждала его почти до утра. В итоге Тёму к дверям доставила девица раза в два старше Эммы и вообще совсем другая, на нее непохожая.

Вышла вместе с ним из машины, если можно так назвать извлечение с заднего сиденья братского тела. Подтащила, подтолкнула к Эмма и сказала: «Извини подруга… у меня тоже… мелкий». В машине заржали, но девица не дрогнула ни одной мышцей сочувствия пока садилась в авто, которое незамедлительно отчалило.

Маленький засранец все это время нестройно качался и рухнул на асфальт в рассеянном свете удаляющихся задних огней. Эмма до сих пор не знает за что извинялась девица, чувствующая и в нетрезвом состоянии такую вину, что даже вернула Артема взад.

Эмма в особо сердитом настроении продолжала брата об этом спрашивать… а он только ржет.

Будь я другая, попросила бы этого крепыша в туалете посмотреть. Но, нет, сама попрусь. Пару раз наживала на свою голову… Странные эти мужики. То гордятся своим достоинством, аж из ушей лезет, то сердятся на ненарочный взгляд, не знаю, взбодрить его не успели, что ли.

А, наверно так. Особи мужского пола рады поощрительным взглядам, а невыразительным, про отрицательные не говоря, что она там на самом деле думает, – нет…

И куда тебя? Неужели зеркальный умник подогрел?

Скажешь тоже!

В этот раз Эмма решила держаться центра зала и посылать запросы локатора вкруговую.

Почти добравшись до плана, она столкнулась с Риткой. Та была сердита.

«О, блин! – выругалась та – Меня наши по одному шпырять будут или все сразу навалятся?»

–Извини, не хотела толкаться, кто на тебя еще покушался?

–Сделать из меня боксерскую грушу? Да эти, наша не убиваемая, железная парочка. Только что в страстном порыве чуть с ног не сшибла.

–Нели с Вадимом?

–Кто ж еще?

–От второго «не может быть» Эмма как-то удержалась.

–А вообще, как дела? Мне показалось, что ты довольна и даже…

–Скажешь тоже! Второй подряд кидает. Как узнают, что из станицы, разворачиваются и привет!

–Звучит почти как из столицы. А что здесь такого? Из города далеко ездить?

«Может и так… нет, лучше родиться горожанкой, чем чтоб звали Нели. – вывела Ритка уже вовсе не достижимую мечту и махнула рукой – Пойду еще потанцую, зря что ли приперлась.

–Давай!

Эмма нашла брата в тесном общении все с той же красивой, упакованной девицей. На этот раз сквозь ее толстый макияж пробивал легкий натуральный интерес.

Эмма без слов схватила брата за руку и потащила: «Этого еще не хватало!»

–Будешь сидеть дома, как старая дева. Ясно?…

–Правда?

–Да! Куда ты лезешь?

–Да нет, я не… откуда деньги, мы просто разговорились и Ядвига жаловалась… неважно…

–Ты это брось! Как маленький ребенок все подряд тащишь в рот!

–О, сестренка, какие вульгарности… знаешь, сядь, посиди, хоть народу настроение не порть. В зеркало себя видела, злыдня в пикете.

Эмма и сама не поняла, откуда у нее взялось такое настроение испорченное. Но она едва дождалась часа отъезда.

* * *

В эту ночь Эмма спала неспокойно и, даже утром проснувшись, так и не докопалась до причины. Хотя, обычно принудительный анализ позволял ей разобраться с тревожностью. Установить, выработать меры и успокоиться.

Да и проснулась Эмма странно. Ее рука упала в подушки, после того, как она отпихнула человека от своей постели.

Что?!

«Да это сон, это был сон! – взялась серьезно Эмма противодействовать серьезному расстройству – но толчок ладонью был таким ясным, Эмма ударила черную кожаную куртку прямо в оттопыренный карман, в котором лежало что-то твердое.

«И это все ты с закрытыми глазами определила?» – спросила у себя Эмма. И после этого смогла в основном отцепиться от сна.

Еще Эмме почему-то в голову лезли фразы с ссылкой на местную ведьму (неужто дело в ней?), она продолжала возвращаться к неуютным чудесам мыслями-непонятками.

То есть как ведьма? Прямо настоящая живая ведьма, которой под силу судьбы людские и катаклизмы природные? Которая потянет в миру в единый миг разрулить ситуацию, к которой никто другой, в том числе массовое приложение заинтересованной исполнительной власти голову не приложит?

Да ладно! Если бы этот сказочный персонаж правду что-то вершил, то не глядел бы так долго на мученья односельчан. И никакие личные соображения не остановили бы навести порядок на родной земле…

Направления ведьминских мыслей анализировались плохо. И как-то вечером Эмма просто хлопнула рукой по столу и заявила замершей в очередном созерцательном приступе Ритке.

Я должна ее увидеть!

«Кого?» – старательно оттаскивая глаза от Артема, но так и не оттащив, спросила подруга., продолжая неестественно косить глазом.

–Ведьму!

«Агафью!? – слету возмутилась Ритка, продолжая неестественно косить глазом – Ты это брось! Она неважно принимает не приглашенное внимание.»

–Да, ты говорила. Вопрос в том, что она со мной сделает в наказание?

–«Превратит в трансмиссию, ха-ха» – Ритка сменила настроение. Ха-ха.

–«Какими ты словами владеешь», – даже отвлекся от планшета Артем.

–А то! Не все вам городским образованностью хвастаться.

–Ок. А что такое трансмиссия знаешь?

–Да какая разница, слово-то какое красивое, иностранное.

–И мужики сразу уважают. Не волнуйся, подруга, знаешь и эти твои наблюдения – тоже признаки аутентичности. Ты на удивление цельная личность.

–Эмма, слыхала, он назвал меня подругой?… а что такое… ау… ау… Нет, в детстве вы как все говорили, а теперь нахватались, нельзя разобрать.

–Кто первый начал?

–Рита, ты о чем другом думать можешь?

–Не, только об ней одной, о любви…

–А у меня ваша ведьма зависла в голове. Я в истории с этой местной знаменитостью знаешь, чему удивляюсь? Вашему странному отношению. Никто к ней не пристает, даже взглянуть не идет.

–А, ну это наши по одному разу почитай все проходят. Когда в селе ребенок подрастает, интересуется, конечно. Живая ведьма под боком. Разок сходит поглазеть, больше – нет. Не знаю, почему ты в свое время не ходила.

–Да мне никто о ней не рассказывал.

–А, помню что-то. А то девочка из города испугается и больше не приедет.

–Ладно, это ясно. Но почему дальше не идут? Это она делает?

–Настоящая ведьма не отваживает и не отмахивает, она умеет быть не интересной.

–Вот это да!

–А то как же – высший ведьминский пилотаж! Наша Агафья. У нас на селе, может троллейбусов нету и в метро попасть можно только с пьяных глаз, в смысле в чужой подпол провалиться, зато наша Агафья… Сказала бы: «Плохого не держим, но с ней лучше никак не шутить. Не раздумала еще идти?»

–Нет. Еще интересней стало.

–Ты ведь понимаешь, она за изгородь свою плетенную не часто выходит, а не сидит на сосновой полянке вся в колдовском тумане и не ждет всеобщего использования.

–И все-таки я бы попробовала. Но я понимаю. У тебя днем времени нет. Вон в море окунуться и то… Одна схожу. Сориентируй по местности

–Вообще–то мне любопытно, как тебя встретят, если, конечно, вы увидитесь.

–Ритка даже совсем отвернулась от объекта обожания и полноценно уставилась на подругу. Да, интересно. Когда пойдем?

–Да хоть сейчас.

–Это нет. Ночных гостей Агафья на дух не переносит – с нечистью ровняет. Одного нашего – дядьку Андрея даже на дерево зашвырнула. Ну ты, небось, эту историю помнишь.

–Нет, не помню. Наверно по той же причине не рассказывали. И как она его зашвыривала, собственноручно?

–Собственомагически. Ты может помнишь дядьку Андрея, дом его на том краю – перед Натальиным. Так он временами по пьяному делу, а друг у него на другом конце села, промахивался и по сосновому бору кривые тропинки прокладывал. Иногда до дома Агафьи добредал. Пару раз со своей развалюхой путал и в забор ломился. А главное, взял манеру поблизости от вредной загородки засыпать с цыгаркой в зубах. Агафья это долго безобразие терпела. Думаю и дальше не тронула бы. Раз только через Наталью передала – мол, пусть осторожней, как бы не сгорел! Но когда дядька Андрей все же учинил пожар и сам чуть в нем не изжарился… У Агафьи тогда кусок изгороди выгорел, лавочка и часть грядки огурцов стали барбекю, плети-то по осени уж высохли. Лес тогда занялся – всем миром тушили, пожарные приезжали. Дядьку Андрея чуть не привлекли. Главное, конечно, что он едва с жизнью не простился.

–И что?

–Ну, она и… подвесила. После той страсти мужик не только перестал дома путать, а и вовсе пить бросил.

–Подвесила? Ты имеешь ввиду за что-то?

–Какие у вас в городе девушки испорченные. Не то, что бы наши никогда так не шутили, но… Слышь, Артем?

–Не поняла технологию процесса.

–Буквально – подвесила. Мы с дядькой Антоном через дом соседствуем. Наши этот прикол с детства знают. Дядьку Антона как на рассказ подобьют так он в лицах показывает и в выражениях не стесняется.

Говорит: «Про вечер накануне ничего не помню. Утром очнулся в качке – ничего не понимаю в море неделю не выходил. Огляделся, еще перепугаться не успев. Рядом со мной верхушка сосны покачивается, зелеными иглами на солнце блестит».

Сильно. В первый миг даже подумал: «В море болтаюсь среди обломанных сосновых веток.» Насколько сосна здоровущая, да высокая – это мне следующий взгляд показал. Тут я обомлел, конечно. Голова трещит – никак не соображу – какого… И так и так подумал – все не может быть! Поднял умом одно – подруга навестила – белая горячка. На этот раз средь бела дня, паскуда, приперлась. Страх с возмущением меня отключил. Открываю в другой раз глаза, все помню, понимаю, не тону, но выбираться все одно надо. От того, что местами храбрюсь – матюгаюсь на верхотуре, к земле не доставлюсь. В смысле в прежнем виде, не в лепешке. Это сколько хошь.

Посмотрел я на этот раз очень внимательно вниз – на чем стою и есть ли ниже куда наступить и осознал – подо мной голяк, никаких веток нету. А ветки, если и есть, так у той сосны, с которой я макушками в унисон качаюсь. Подо мной же просто сизая пустота. А земля далеко внизу может и проглядывается, а может это мир теперь кверху ногами. Дальше дядька Антон в версиях рассказывает. Главная мысль которой: «Я не испугался!»

И все про испуги.

Первое, после отчаянья – с перепугу сильно дернулся к той сосне направлением. И меня мягко на прежний висяк вернуло и на прежнем месте слегка посильней покачало. Вроде не держит ничего, а как за шею привязанный, потому что дыхание у меня именно тут вон.

Повисел еще немного, думал опять отрублюсь, ан нет. Такая судьбина жуть на не опохмеленную голову принимать.

Попросил я себя слезно: «Прекрати пугаться, меры принимай!»

Раскачался я со всей дури и давай сигать на сосну. Ниже ведь ветки у нее шире, думал, может, допрыгну, выходу ведь все одно нету. А сам кричу: «Помогите, помогите!».

А меня не отпускает, вертает назад и в качку.

Тут слышу внизу пацаны кричат: «Эй, дядька Антон, это твоя задница навису болтается?»

Я воплю: «Братушки, Христа ради, снимите отсель!»

–Как ты туда забрался, чудак? И зачем?

После долгого на многие темы гы-гы, пара парней за мной полезла.

Но вначале кричат: «Отпусти руки, мы поймаем!»

–Но я не дурак к таким шутникам с верхотуры лететь.

В общем намучались они со мной. Никак не поймут – чем и к чему так сильно притянут. Тащат, а меня сносит назад. Тут до одного из парней дошло, что тут чистая мистика и что Агафья никогда просто так волю свою не вершит. И ушли они.

Сказали: «Идиотов нет против Агафьи переть.»

А я еще до вечера покачался, морская болезнь прицепилась – это у потомственного-то рыбака, думал все нутро из себя выплюну. А как солнце начало заходить, меня вдруг отпустило, но не сбросило, а на ближайший сук мягко снесло. Ну дальше-то я уж сам. Ох.

И после того, ни-ни. На всю оставшуюся жизнь протрезвел. Хозяйство настоящее завел, отстроился, ходил благодарить, мол наставила на путь истинный.

Про то время еще свое возмущение вспоминает, то про Агафью, а то его назад к белой горячке сносит…

Наверно наш брат всех и каждого времени считают, что им хуже всех. Но нынешние белые горячки, извиняюсь, просто… всякое милосердие потеряли! Уверен, что никакие прежние высоко до того не доходили, что б человека над землей подвешивать. Ну гоняется за тобой ктой-то несимпатичный, да и фиг бы с ним. И не говорите мне, что это не Агафья меня на дерево трудоустроила. Живой человек может и сможет подвесить, но так отпустить, нет и не говорите мне!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.