I. Маска Зорро. Черная жемчужина

– Мне нечего к этому добавить.

– Значит, мы с Вами мыслим одинаково, – закрыл глаза губернатор и прислонил ко лбу скрещенные пальцы обеих рук. – Это наше преимущество.

– Я все понимаю, но не слишком ли много мы берем на себя? – внезапно возразил дон Ластиньо. – Сеньор Зорро, принцесса Изабелла не сможет оказать Вам сопротивление, когда Вы придете за ней. А это значит, что Вы заберете ее против ее воли. Чем же это отличается от похищения, от которого мы будем завтра пытаться очистить Ваше имя? Это ведь одно и то же, только теперь у его истоков будем стоять мы сами. Кто мы ей такие, чтобы решать за нее подобные вещи?

– Это четвертая и последняя причина.

– Сеньор Зорро, – поднял голову дон Алехандро, – прежде чем Вы ее озвучите, я все же договорю то, что начал. Признаюсь, еще недавно я считал это исключительно Вашим делом, но сейчас, вверяя британскую принцессу Вашей чести, не могу промолчать. Вы заинтересованы в Ее Высочестве, – он предупредительно поднял руку вверх. – Я понимаю, что эта история накладывает клеймо и на Ваше имя, но Вам должно было хватить наших свидетельств о том, что Вы непричастны к этому преступлению. Тем не менее Вы настаиваете на том, чтобы уйти с ней вдвоем на всю ночь за пределы крепости и наших взглядов. Простите мне мою прямоту, но Вы или действительно желаете ей помочь, или делаете вид.

В напряженной паузе Зорро медленно поднялся со своего места.

– Постойте, я не закончил, – удержал его дон Алехандро. – Простите мне мою резкость, но это слишком ответственный шаг, поэтому я должен быть уверен в том, что с ней все будет в порядке. В свете последних событий я не могу гарантровать, что на мою гасиенду сегодня ночью не совершится нападение, и лишь поэтому я готов согласиться отпустить принцессу Изабеллу с Вами туда, где она будет в большей безопасности, хотя охрана наших двух гасиенд вполне многочисленна и хорошо обучена, – повторил свою причину губернатор. – Сеньор Зорро, я могу Вас понять как мужчина. Принцесса очень красива. В той же степени, в которой умна, юна и невинна. – Он твердо посмотрел в глаза молчаливому оппоненту. – Если у Вас есть относительно нее какие-то планы, я готов отблагодарить Вас за Вашу неоценимую помощь в ее спасении и полностью взять на себя ответственность за ее жизнь, не обременяя Вас подобными заботами. Если же Вы будете продолжать наставать на своих действиях, то мой главный вопрос таков: что Вами движет и почему Вы ей помогаете?

Зорро не спеша подошел к окну, поставил руки на подоконник и посмотрел на звездное небо:

– По иронии судьбы Ваши вопросы – все та же четвертая причина.

– Пожалуйста, не говорите загадками.

– Кто вы ей такие, чтобы решать за нее подобные вещи? Почему я ей помогаю? И почему не хочу привести к вам сейчас? Это ваши вопросы, я понимаю?

– Да, – в один голос ответил губернатор со своим другом.

Молодой человек долго смотрел вдаль, не говоря ни слова. Никто не осмеливался нарушить странное молчание.

– Чтобы не потерять ее еще раз, как четырнадцать лет назад, – произнес Зорро, не отрывая глаз от ночного неба. – Неужели Вы не узнаете ее, дон Ластиньо? – обернулся молодой человек к смертельно побледневшим слушателям. – Неужели Вы не узнаете собственную дочь?

Тишина. Легкое потрескивание полов под весом мебели и присутствовавшего собрания. Шум ветра на улице. Едва уловимые ночные передвижения кого-то из прислуги в дальней комнате. И слившееся в единый вдох и выдох дыхание всех замерших фигур.

– Это невозможно… – прошептал дон Рикардо. – Вы хоть понимаете, о чем говорите?!

Он сорвался с места и, подскочив к темному вестнику, схватил его за ткань рубашки на груди:

– Я потратил пять лет на поиски сестры! Я поднял на уши всех, кого только знал! Я обошел и объездил все доступные поселения, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку! Я расспросил каждого, кто мог хоть что-то видеть или слышать! И я ничего не узнал! С чего Вы взяли, что это она?! Это все чудовищное совпадение, которое и так выбило нас из колеи в тот момент, когда мы впервые увидели ее!

– Рикардо, успокойся! – безуспешно пытался отнять его руки от Зорро подоспевший через пару мгновений дон Алехандро. – А Вы, молодой человек, объяснитесь! – обратился он к Зорро. – Вы должны понимать, что несете ответственность за свои слова! Немедленно предоставьте доказательства или покиньте мой дом!

– Она помнит свою прошлую жизнь.

Звенящая тишина надолго опустилась на главную гасиенду Калифорнии. Минутная стрелка больших напольных часов успела сделать почти целый круг, после которого неумолимый механизм сухо отбил очередную четверть часа.

– О чем Вы говорите? – прошептал дон Ластиньо.

– Лишь о том, в чем имел возможность убедиться сам.

– Сеньор Зорро… – губернатор попытался что-то сказать, но не смог довести мысль до конца.

– Сеньоры, – молодой человек снял с себя оцепеневшие руки дона Рикардо. – Наше бездействие играет против нас. Мое предложение еще в силе. Если вы согласны с тем, чтобы я забрал Изабеллу на эту ночь, то я покидаю вас немедленно.

И вновь ответом ему послужило всеобщее молчание.

– Мы Вам вполне доверяем, – через некоторое время севшим голосом произнес дон Алехандро. – И если ни у кого больше нет вопросов, тогда ждем вас обоих завтра вечером.

– А Керолайн? – внезапно выдал дон Рикардо, которого губернатор за это время успел оттеснить к столу.

Он, кажется, сам не ожидал, что сможет что-то сказать, поэтому замер в отклоненной в сторону позе, словно пытаясь расслышать эхо собственных слов.

– Простите? – едва заметная улыбка коснулась губ ночного гостя.

Линарес несколько ошалело огляделся и, непроизвольно подняв руку к затылку, поставил дыбом заднюю часть волос. – Я подумал, что… – замялся он, – что и первой фрейлине тоже может угрожать опасность.

– Ждите завтра вечером нас троих.

– Сеньор Зорро, – решился возобновить свою мысль губернатор. – Я хотел бы принести Вам наши общие извинения за выказанные сомнения в Ваших намерениях.

– Все в порядке.

– Я прошу Вас ответить на последний вопрос, – дон Алехандро замолчал. Было видно, что он с трудом верит в происходящее. – Вы забираете ее не только из соображений безопасности, так? Вы собираетесь рассказать ей, кто она. Иначе Вы сегодня же привели бы ее прямо к нам.

– От Вас ничего невозможно скрыть, дон Алехандро.

– Но не кажется ли Вам, что это будет чересчур большим ударом на фоне минувших событий?

– Да, будет, – спокойно произнес молодой человек. – Но в интересах ее же безопасности она должна знать, кому доверять и на каких основаниях.

– В этом Вы правы, но все же, может, стоит дать ей хоть небольшую передышку?

– Она у нее будет. По дороге к озеру.

– Постойте, к какому озеру? – пришел в себя дон Ластиньо.

– Сеньоры, я вынужден вас покинуть.

– Вы будете ночевать на улице?!

– Прекрасная картина, – вместо ответа произнес Зорро и посмотрел на противоположную стену.

С раскрытыми ртами, готовящимися высыпать тысячу вопросов, и разведенными в стороны руками все его сегодняшние собеседники инстинктивно обернулись вслед за его взглядом, но не увидели ничего, что бы даже отдаленно напоминало предмет живописи.

– Что Вы…? – начал губернатор, но замолчал на полуслове.

Кроме них троих, в зале никого не было. Присутствующие осмотрелись и одновременно кинулись к окну. Полная луна осветила темную фигуру всадника, исчезавшего в ночной мгле.

***

– Керолайн, я хочу побыть одна, – произнесла Изабелла, пытаясь избежать расспросов заплаканной подруги.

– Но Изабелла!

– Я хочу побыть одна! – приказала принцесса, и фрейлина была вынуждена покинуть помещение.

Изабелла медленно, с трудом передвигая ноги, подошла к кровати и в изнеможении опустилась на ковер, крепко прижав колени к груди. Никогда в жизни ей еще не было так плохо. Никогда в жизни ей не было так страшно и одиноко…

Она не совсем отдавала себе отчет в том, что с ней произошло, до того момента пока не вернулась в крепость. Лишь в ее покоях прозвучавший по дороге эмоциональный набор слов начал укладываться в более-менее понятный текст.

Фиона не преминула воспользоваться случаем и все доступное ей время, причитая и заламывая руки, изливала имеющиеся в ее распоряжении сведения об организации, которая устроила вопиющее похищение. Со слезами на глазах она коротко охарактеризовала "Клуб адского огня" как секту сумасшедших людей, веривших в существование сатаны и по определенным дням ровно в полночь устраивавших ужасные обряды в его честь. По ее словам, эту организацию всегда было очень сложно найти и еще сложнее искоренить, потому что она тайно переезжала из одного места в другое, а ее участники, зачастую имевшие существенный вес в обществе, прилагали значительные усилия для того, чтобы скрыть следы ее присутствия.

Фиона также посчитала своим долгом вспомнить и содержание некоторых обрядов, к которым участники общества подходили в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения. Вкупе с определенным набором трав оно приводило к коллективным галлюцинациям встречи и общения с сатаной. А ровно в полночь начиналась самая страшная часть церемонии с участием девушки, нарекаемой именем римской богини любви Венеры. Это была девушка знатного происхождения, никогда не имевшая связей с мужчиной, после завершения обряда общения с потусторонними силами, подвергавшаяся насилию со стороны всех членов клуба, состоящего исключительно из мужчин.

Если бы путь к крепости был более долгим, Фиона непременно успела бы рассказать и другие подробности, но, к счастью, обратная дорога в экипаже заняла не больше пяти минут, поэтому Изабелла, хоть и упавшая в руки Керолайн, все же смогла на собственных ногах добраться до своей комнаты.

Впрочем, Фиона, уже спускаясь с подножки, еще успела сказать, что информацию о возможном нахождении в Пещерах этой организации она сумела узнать в пути от одного из солдат Монтесеро, а по прибытии на место она с ужасом поняла, что это действительно могло быть правдой…

Изабелла уже с четверть часа недвижно сидела на ковре рядом с кроватью. Все, что она смогла сделать, это снять и закинуть за кресло свою амазонку, которая теперь ассоциировалась у нее исключительно с минувшим кошмаром. После этого девушка набросила на себя шелковый спальный костюм и все оставшееся время безуспешно пыталась согреться в и без того теплой комнате. Как она не старалась увести свое сознание в отвлеченные направления, недавние картины, сменяя одна другую, беспощадно врезались в память, заставляя сердце заново совершать в груди бешеные прыжки. Но ни одной слезы не скатилось по ее лицу за эти минуты, ни единого звука не вырвалось из побледневших губ и ни разу не поднялись к лицу ее тонкие пальцы, до боли сцепленные между собой.

Принцесса давно потеряла счет времени и ощущение пространства. Ее такой необычный день рождения и поведение родителей, путешествие через океан, несколько ярчайших суток на этой земле, новые, но отчего-то близкие лица, чужой, но понятный язык, невероятная темная фигура, постоянно оказывавшаяся рядом, странные слова, – все это, перемеженное с холодящими душу песнопениями, запахом трав, черными крыльями и вспышками взрывов в осыпающихся серых стенах, кружилось безостановочным вихрем, шатало помещение и сбивало с ног, несмотря на то, что Изабелла сидела на полу. Она плохо понимала, что происходит. А тому, что понимала, не могла найти объяснений. У нее не было никакой точки отсчета. Она не знала, с чего начать выстраивать свои мысли. Ей не на что было опереться в этом бездонном водовороте. Она падала и падала в бесконечное неведение. Лишь в одном чувстве принцесса отдавала себе отчет. Это было стойкое ощущение взгляда из темноты. Она помнила его каждым миллиметром своего тела. И теперь уже знала, кому он принадлежал…

Этот взгляд, который она чувствовала и раньше, но не придавала такого большого значения. Нет, не на берегу океана, не на торжественном обеде и не во время ночной встречи с солдатами Монтесеро. И даже не в Британии на протяжении всего последнего года.

Это было много ранее. Он пронзал каждую клетку ее кожи, заставлял балансировать на острие ножа, обездвиживал и дурманил, кажется, с самого начала начал. Но… потом вдруг исчез. Как будто его стерли. Украли из ее памяти. И вместе с ним удивительным образом исчезли ощущения спокойствия, умиротворения и защищенности.

Изабелла встряхнула головой. Кажется, она заснула. Иначе откуда бы в ее мыслях возникла такая несуразица? Она попыталась потянуться, но тело ее не слушалось. Воспоминания об этом зеленом омуте были так ощутимо реальны, словно бы…

Принцесса распахнула ресницы. Букет белых роз прямо перед ней. А над цветами… Девушка вздрогнула, как будто попала в капкан, и тут же увела глаза в сторону. И все же за эту долю секунды она успела увидеть своего спасителя, расположившегося на ковре напротив нее. Он ничего не говорил. Просто сидел, откинув голову на стену, и наблюдал.

У Изабеллы не было сил думать о том, как он проник внутрь, как бесшумно открыл дверь или окно, как сел в такой непосредственной близости и как при этом она не услышала ни звука. Одно его присутствие лишало ее способности ясно мыслить. Его действия, поступки, само его существование было непостижимо для нее. Еще несколько недель назад она считала его вымыслом, а сейчас он находился с ней в одном помещении так близко, что можно было протянуть руку и коснуться его.

– Как твое самочувствие?

– Все в порядке, – повела предательски дрожащим плечом Изабелла, не веря в то, что ее голос и губы слушаются ее команд.

– Хотел убедиться лично.

– Благодарю, – с тем же выражением лица продолжила принцесса, пытаясь спрятаться в собственных волосах от пронзительных зеленых глаз своего гостя.

Она ничего не могла сделать ни с его взглядом, ни с самим его присутствием: не могла рассердиться на него, не могла приказать покинуть помещение, не могла указать ему на его место. Да и посмела ли бы она сейчас? Он пришел за ней, спас от смерти, вытащил из девяти кругов ада…

– Это тебе, – молодой человек разомкнул ее ледяные пальцы и вложил в них благоухающий подарок.

– Спасибо, очень красиво, – пролепетала принцесса, уже приняв как должное его обращение на "ты", и поспешила подняться со своего места, чтобы как можно быстрее высвободить руки из пылающего плена.

Едва не упав на первых же шагах из-за подламывающихся ног, Изабелла добралась до ночного столика и схватилась за его край. Она стояла, не чувствуя собственного тела. Оно вновь оказалось сковано десятками железных ободов, не позволявших ей сделать ни единого вдоха. Девушка знала, что ее ночной гость смотрит на нее: на полупрозрачные ткани, на изгибы тела, на распущенные волосы, на открытое упавшим рукавом плечо. И все же она налила воду из кувшина, поместила цветы в вазу, разъединила спутавшиеся листья и занялась изучением ароматных лепестков.

Сзади не раздавалось ни звука. Боясь обернуться и снова попасть под огонь, принцесса начала перекладывать на столике и без того лежащие там в идеальном порядке мелкие вещи. Страх и неведомый трепет медленно поползли холодными извивающимися полосами вверх от пальцев ног. В судорожной попытке справиться с накатывающей паникой Изабелла сильно сжала кулачки и зажмурила глаза.

Через несколько секунд проверенный способ подействовал. Воздуха вокруг стало ощутимо больше, и даже немного расслабилась до этого совершенно неподвижная шея. Девушка распрямила плечи, перекинула волосы двумя пышными рядами со спины на грудь, поправила рукав на плече и обернулась. Но она не знала, что Зорро видел в отражении зеркала измученное выражение нежного лица и затравленный взгляд прекрасных голубых глаз…

– Примите мою благодарность за все, что Вы для меня сделали, – произнесла принцесса.

Молодой человек ничего не ответил. Изабелла молча смотрела в противоположную сторону, пытаясь подобрать хоть какое-нибудь слово, чтобы заполнить им угнетавшее ее молчание. Тишина становилась невыносимой, поэтому она решила возобновить попытку общения:

– Как Вы узнали, что я там?

– Об этом я собирался поговорить с тобой, но не здесь.

– Где же?

– За пределами этой крепости.

– Когда?

– Через несколько минут.

– В смысле?

– Ты уходишь со мной.

Кажется, у нее начались проблемы со слухом.

– Что?

– Я сказал вполне доступно.

Нет, это не у нее проблемы.

– Я никуда с Вами не пойду.

– Я спрашивал твое мнение?

Девушка осеклась. Это он только что сказал? Ей?! Да как он посмел говорить с ней в таком тоне?! С ней, с британской принцессой! Даже факт ее спасения не давал ему права на такое поведение!

– Это не обсуждается, – Изабелла сложила руки на груди и отошла к окну. – Прошу Вас покинуть мою комнату.

Зорро встал. Девушка похолодела, спиной почувствовав его движение, но обернуться не смогла: тело сразу онемело от ощущения его приближения. Голова закружилась от осознания беспомощности положения и бессмысленности сопротивления; ноги вновь начали подгибаться от жутких воспоминаний недавних событий, при звуках его ледяного голоса моментально заполонивших ее память.

– Зачем все так усложнять? – услышала она его голос откуда-то сверху.

– Я никуда не пойду, – еще раз повторила принцесса, понимая, что через несколько секунд упадет на пол.

Он стоял прямо за ней, почти касаясь телом ее спины. Изабелла чувствовала себя загнанной в угол, все пути отступления из которого были отрезаны.

– Не вынуждай меня забирать тебя отсюда силой.

Принцесса резко обернулась:

– Какое Вы имеете право…

Она не договорила: ее руки оказались прижаты к стене, будто стальными кандалами, тело полностью обездвижено, а крики о помощи замерли на губах от одного взгляда. Перед глазами запрыгали недавние кошмарные образы, в ушах раздался пьяный смех и гам, и на миг ей показалось, что ее спасение ей всего лишь привиделось и она до сих пор находится в Пещерах.

– У нас не так много времени.

– Отпустите… пожалуйста… – прошептала она, из последних сил пытаясь сохранить самообладание.

– Ты покинешь крепость в любом случае.

– Отпустите…

– Я не хотел бы забирать тебя против твоей воли, поэтому все еще жду твоего согласия.

Девушка ничего не смогла ответить.

– Мы можем решить все мирно, – продолжал ее ночной гость. Он говорил очень спокойно, но от этой интонации у его пленницы потемнело в глазах. – Ты ведь хорошая девочка?

Изабелла почувствовала, как ей в спину вбили раскаленный кол. В животе все похолодело, ноги подогнулись, и она начала медленно опускаться вниз по стене, безвольно повиснув на сковавших ее руках.

– Будешь сопротивляться?

Изабелла мотнула головой. Молодой человек поднял к себе ее лицо и заглянул в бездонные голубые глаза:

– Будешь меня слушаться?

Девушка едва уловимо кивнула и в тот же момент почувствовала сильные горячие объятия. Зорро прижал ее к своему телу и, запустив руку ей в волосы, опустил ее голову к себе на плечо… Изабелле показалось, что она начинает растворяться в пространстве. Перед глазами все закружилось, пол почему-то оказался наверху, свет ударил в лицо и вдруг померк. Но среди этого хаоса и разноцветного круговорота она еще успела услышать мягкий шепот:

– Не бойся, детка. Все будет хорошо.

Глава 7

Очнулась Изабелла от того, что у нее ужасно болела голова. Не имея даже приблизительного представления о том, сколько могло быть времени, она осмотрелась и начала постепенно различать очертания предметов. Потолок перестал вращаться и превратился в правильный прямоугольник, длинные извивающиеся полосы вдоль одной из стен оказались оконными гардинами, качающимися от легкого ночного ветра, а трюмо, все время менявшее местоположение, наконец остановилось в углу комнаты. Изабелла шевельнула рукой и поняла, что не чувствует ее.

Пытаясь вспомнить, когда она успела лечь, девушка села на кровати и, интуитивно обернувшись в сторону какого-то большого черного предмета, тут же чуть не упала обратно. В кресле у противоположной стены, закинув одну ногу на другую и расслабленно прислонив голову к руке, сидел Зорро.

Изабелла обхватила пальцами немилосердно гудящие виски и внезапно поняла, что до сих пор была одета лишь в свой довольно вызывающий спальный костюм.

Мода начала 19 века вообще отличалась откровенными нарядами – глубокими вырезами, прозрачными тканями и неоднозначными покроями. И хотя Франция уже отошла от столь кричащего стиля и вернулась к привычным кринолинам, пример Терезии Тальен все еще находил отклик в душах многих столичных модниц.

Рука принцессы незаметно потянулась за одеялом, однако девушка не рассчитала, что сама располагалась на нем же, поэтому так и осталась сидеть на месте, полуоткинувшись назад и неотрывно глядя в невозмутимое лицо ночного посетителя.

– Если Вы не возражаете, я хочу спать, – попыталась Изабелла придать голосу необходимой твердости.

– Сегодня ты здесь спать не будешь, – напомнил ее наблюдатель.

– Не сочтите за излишнее любопытство, но где планируется мой ночлег?

– Со мной, – невозмутимо ответил Зорро.

Покрывало, которое должно было стать заменой одеялу и которое наконец нащупала принцесса, вывалилось из ее рук.

– Простите?

– Какое из двух моих слов было особенно непонятным?

– Оба! – полетела в его сторону белая атласная подушечка.

– Мне заменить их синонимами? – не меняя позиции, поймал подачу свободной рукой Зорро.

Девушка зарычала и, поднявшись с кровати, во второй раз за ночь подошла к окну. Остановившись на том же месте, где она недавно потеряла сознание, Изабелла начала судорожно прокручивать в голове все догадки относительно присутствия Зорро в ее комнате.

Он собирался забрать ее, это она понимала ясно. Равно как и то, что ее сопротивление было бесполезным. Впереди предстоял разговор относительно сегодняшнего происшествия, это тоже было закономерно. Но почему он хотел увести ее отсюда, чтобы поговорить, этого она понять не могла. Единственным логичным объяснением было то, что он не хотел, чтобы его здесь видели. Но ведь если она уйдет с ним сегодня, его причастность будет неоспорима…

Обхватив себя одной рукой и наигранно небрежно приложив пальцы другой руки к груди, Изабелла посмотрела на ночное небо.

Молодой человек намеренно напугал ее и довел до потери сознания. Этим он облегчил ее мучения: ей нужен был выход эмоций, ей необходимо было расслабиться, сбросить со своих плеч весь неимоверный груз этой ночи. Ведь не сделай он этого, еще до наступления рассвета она вполне могла бы помешаться от собственных мыслей и воспоминаний.

Зорро и сейчас не торопил ее, все еще давая время и возможность прийти в себя. Это оставалось за гранью слов, но было понятно. Он неотрывно следил за каждым ее движением, даже за дыханием, словно читая в нем ее мысли. И так же неотрывно смотрел на полупрозрачные черные ткани и темные волнистые локоны, приобретших от ночного неба синеватый оттенок…

– Готова? – раздался через некоторое время его голос.

– Я не сдвинусь с места, пока Вы не объясните мне, почему я должна уйти отсюда, – гордо запрокинула головку принцесса. – Несколько часов назад я уже имела горький опыт пойти на встречу с Вами же, где меня очень тепло встретили небезызвестные Вам люди и радушно предложили посетить их гостеприимное собрание.

– Если ты не пойдешь со мной, – ответил Зорро, – то вполне сможешь иметь удовольствие встретиться с ними еще раз. Правда, не знаю, захотят ли они вторично отпустить тебя до конца праздника.

– И на каком основании я должна быть уверена, что, находясь с Вами, меня не постигнет та же участь? – с усмешкой произнесла девушка, все так же пристально глядя в окно.

– Ни на каком.

Изабелла побледнела и замолчала. И хотя в ее облике ничего не изменилось, от внимательного взгляда молодого человека вряд ли укрылось, как едва уловимо вздрогнули ее пальцы, как незаметно дернулись ее плечи и как на миг задрожали длинные пушистые ресницы.

Она не поняла, как вновь оказалась в объятиях своего гостя. Вроде бы он протянул ей навстречу руку и позвал к себе, когда она начала вымученно оглядываться по сторонам, неосознанно ища хоть какой-нибудь поддержки. По крайней мере, она слышала его голос, который приказал ей перестать геройствовать и немедленно отдохнуть. Свернувшись в маленький клубок у него на коленях, Изабелла закрыла глаза и затаилась на широкой груди.

Никто не говорил ни слова. Тишина изредка нарушалась порывами ветра за окном и легким шорохом гардин. Принцесса не жаловалась и не плакала. Лишь сильно вздрагивала с каждым новым касанием горячих рук.

Она не способна была думать сейчас – только чувствовать. Она чувствовала, как все ее страхи и страдания начинают медленно покидать ее, как с его прикосновениями в ее памяти меркнут одна за другой жуткие картины. Быть может, это было плодом ее воображения, трепещущего от осознания близости и еще неведомой ей мужской силы, но одно она знала точно: пока он с ней, ей ничто не грозит.