Единственный дракон. Книги 1 и 2

Наконец они собрались за столом. Час был ранний, поэтому из сестер пришла только старшая, Валента, и пристроилась рядом с отцом. Остальные еще спали. Старшая сестра была отцовской любимицей, всегда первая встречала его из поездок, не упускала случая проводить в дорогу, хоть ночью, хоть рано утром. И ещё, её, Валенту, отец почему-то звал по имени чаще других дочерей. Только теперь Ардай подумал: может, это из-за той Валенты, его первой жены? И тут же он почувствовал злость на отца – из-за этого. Горная колдунья давно умерла, и лучше бы её вообще не было, а выходит, что ей по-прежнему отведено местечко в отцовской душе – то, что должно принадлежать матери и никому больше. Мать этого заслуживает. Она достойна всего на свете, его мама.

Намазывая маслом широкий хлебный ломоть, дядя Кир добродушно сказал:

– Совсем забыл спросить, мимо вас не проезжал вояка-драконоборец со свитой? Сын какого-то придворного именя. Нет? Значит, он по северной дороге отправился. Знатный молодец, весь сверкает, конь под ним не дешевле хорошего руха, свита тоже вся в парче и серебре, и еще трубачи едут впереди и играют. Загляденье. Городничий обед дал в его честь, а уж сколько народу его провожало…

– Что, дикий дракон опять появился на Седле? – рука матери замерла над блюдом с творожными лепешками.

– Появился, – подтвердил дядя, откусил от ломтя и, прожевал. – Он на своей земле. Что тебя волнует, Мия?

– Мию волнует все, – усмехнулся Гай и глянул на сына. – А также то, что, видишь ли, дядюшка, наш сын мечтает полетать на драконе. Считает, что руха ему маловато будет. Вот Мия и забеспокоилась, как бы сынок, ну, не полетать конечно, но поглядеть на дракона не надумал. Познакомиться, так сказать. Мало ли что получиться может, да?

Ардай насупился, опустил голову. Отец угадал верно. О том, что не прочь полетать на драконе, Ардай говорил не раз, многие слышали, но, конечно, всерьез никто не принимал. Да и сам он, в общем, тоже. Шутка, бахвальство. Или пустая мечта, если угодно. Всерьёз он сказал об этом лишь раз, вчера в небе, той девчонке. Да точно ли – сказал?! Но услышав, где объявился дракон, Ардай первым делом подумал – как близко, взглянуть бы хоть одним глазом!

Конечно, он видел дракона не далее как вчера, и очень близко. В том, что с ним разговаривал, он уже не был уверен. Но рассмотреть дракона спокойно, не спеша уразуметь, что он собой представляет – это не то, что пытаться удрать от него верхом на рухе.

– Нет, Гай, нет, что ты говоришь, – мать испуганно замахала руками. – Я просто подумала – какое несчастье родителям! Почему люди решаются на это?

– Потому что дураки на свете не переведутся, – объяснил отец. – Чего неймется этому несчастному? Чего он хочет?

– Императорскую дочь в жены. Так любит, говорят, что или жениться, или погибнуть, – ответил дядя, не переставая жевать. – К тому же он, говорят, драконий меч достал, так что, может, и победит.

– Дважды дурак. Ни одна девчонка не стоит смерти от драконьих лап. Никогда ещё побежденный не возвращался в свой дом. А настоящих драконьих мечей не много. В Аше, например, в ратуше висит подделка, лучше с ней не ходить на дракона. Пусть и дальше висит.

– С чего ты взял, что подделка? – вскинулся дядя. – Быть не может!

– Она говорила мне, – Гай, хоть и отвечал дяде, взглянул на сына. – Она хотела посмотреть, и я сводил её в ратушу.

Старый местный обычай – в присутствии второй жены не произносят имени первой. Она – это Валента, горная колдунья. Правда, Ардай вообще не помнил, чтобы отец когда-нибудь говорил о ней, и при матери, и без неё, кроме вчерашнего дня, конечно.

– Да что она понимала в оружии? Женщина? – возмутился дядя.

Отец улыбнулся.

– Мне казалось, что она понимала.

Мать опустила голову, и Ардай опять разозлился на отца. Надо же, она еще и в мечах разбиралась, его горная колдунья!

– А может, этот имень и победит. Вот здорово будет, – сказал Ардай. – Давно уже никто не побеждал драконов. Они разозлятся, как вы думаете?

Отец нахмурился.

– Колдуны не обрадуются. Они не предъявят счёт за законный поединок, но кто знает, как аукнется для нас эта победа. Мы слишком близко. Что ж, надеюсь, у именя не один наследник, и у остальных голова в порядке, – отец посмотрел на Ардая.

– Испокон веков говорили – Провидение зовет трижды, – сказал, качая головой, дядя Кир. – Не зря говорили. Если три причины есть, три знака, то даже безумство совершить простительно. А если нет…

– Ерунда. Когда хочется – тридцать три причины придумать можно, дядя Кир, – разом потемнев лицом, возразил отец, опять почему-то взглянув на Ардая, и встал. – Спасибо, Мия. Нам пора, нечего задерживаться.

Перед тем, как сесть в повозку, он сказал Ардаю:

– Смотри, остаёшься за хозяина, сын. И не умори мне руха. Пусть отстоится, отдохнет перед моим приездом. Он мне понадобится, понял?

– Понял, – кивнул Ардай, подумав, что отец всегда говорил ему одно и то же, куда бы ни уезжал. И на этот раз ничего нового не сказал.

– Что ж, мир вам, пусть вас хранит Провидение, – отец повернулся к матери.

– Мир вам, пусть Провидение хранит и вас, и путь ваш будет легким и не напрасным, – ответила мать, как должно.

Ардай затягивал на Баке ремни упряжи, когда один из них предательски треснул. Ругнувшись сквозь зубы, парень рассмотрел чересседельник. Ерунда, в сущности. На полчаса работы, только потом, нет у него сейчас этого получаса.

Всю упряжь отец перед отъездом убрал в оружейную, которую, разумеется, запер на ключ. Но это так, для порядка. Ключ у матери на поясе, среди других ключей, и она его, конечно, даст.

Мать была занята на кухне. Ключ она дала, не глядя нашла его в связке и сунула Ардаю, только обронила:

– Далеко собрался? Приходи к обеду.

– Мы полетаем, мам. Если задержусь, ничего, ты не волнуйся.

Ардай зашёл в оружейную, огляделся. Он ожидал, что просто снимет упряжь с крючка в углу, но там её не оказалось. Всё остальное как прежде: дедовские ещё мечи и пики на одной стене, луки и арбалеты, в том числе и маленький, детский, из которого Ардай учился стрелять – на другой. Бочонок со стрелами. Стрелы себе они делали сам, зимой вечера долгие, как раз для такой работы…

В шкафу поискать, что ли?

Ардай выдвинул один ящик, другой… Вот. Все комплекты упряжи, и новой, и старой, для Момута, лежали там. Отдельно, в сторонке – «парадный» комплект отца, богато украшенный цветными камнями и золотом. И … ещё один похожий, тоже богато украшенный, но совсем новый.

Ардай не удержался, взял его, развернул. Так и есть, его монограмма, красными камешками на нагрудной бляхе: «АЭ». Ардай Эстерел. Это упряжь для его руха, того, который ещё не вылупился из яйца. Отец, оказывается, уже приготовил её.

Забыв, что спешил, Ардай гладил пахнувшие новой кожей ремни, золотые чеканные бляшки. Наконец спохватился, свернул всё аккуратно и положил на место. Здесь же, в углу ящика, прикорнул серый холщовый мешочек с отцовской монограммой, сестры шили такие во множестве, для разных мелочей. Почти не раздумывая, Ардай взял мешочек и вытряхнул содержимое на ладонь.

Длинная нитка бус. Синие, зеленые и красные бусины, и немного белых. Они тяжелой переливающейся горкой лежали на ладони и казались настоящими драгоценностями, даже для Ардая, который так мало в этом понимал. Странно. Ему ещё не приходилось видеть, чтобы столь разные по цвету бусины носили на одной нити. И почему такая вещь хранится у отца? Впрочем, он тут же догадался: это ожерелье той женщины, Валенты. Горной колдуньи.

Он немного подержал ожерелье на ладони и положил обратно в мешочек, а мешочек – точно на прежнее место. И задвинул ящик.

Это принадлежит отцу. Вообще, получается, что вся память о колдунье принадлежит лишь отцу, для прочих Валента – чужая. Сам Ардай отдал бы ожерелье сестрам, им наверняка пригодились бы бусины. Или матери, хотя у той есть украшения и лучше, отец отовсюду привозит ей всякие безделушки. А эти бусы он зачем-то хранит среди своих вещей, никому не показывая. Что ж, его дело.

Когда поднимал руха с башни, мать как раз вышла из летней кухни, махнула рукой, поглядела тем, особенным взглядом, который значил: «Будь осторожен». Она всегда просила его об этом, вот так, взглядом, и непонятно было, как выполнить эту просьбу. Ходить, глядя под ноги? Летать пониже?

Ардай тоже ей помахал.

Его уже дожидались, на лужайке за старой мельницей. Река в этом месте делала резкий поворот, огибая невысокие утесы, руху легко было на них сесть и легко взлететь. Впрочем, рух и с земли мог взлететь, но с возвышения это делать было не в пример легче.

Его дожидались трое, не считая одного руха, сидевшего на утесе и мерно качавшего взад-вперед хохлатой головой. Люди расположились на траве внизу: Крей Дарит, сын мельника, его сестра Виль, подружка Эйды, и сама Эйда.

Бак мягко опустился неподалеку от Вирра, руха Крея. Тот издал приветственный клекот, и Бак ответил. Вирр был уже немолодой, лет пятнадцати, не меньше. Примерно как Момут. Мельнику Дарриту, отцу Крея, нет никакой нужды покупать молодую птицу, на его дворе рух – лишь забава для сына. Сойдет и старый. Это Эстерелам хоть голодай, хоть в лепешку разбейся, а надо иметь по молодой верховой птице для каждого взрослого мужчины в семье. Потому что они – имени. Крей немного завидовал Ардаю из-за руха, это было привычно и естественно. Ведь Ардай – Эстерел. Что есть, то есть. Но это неважно. Они были друзья, уже много лет и навсегда, наверное.

Ардай легко соскользнул с седла, и видно было, что он даже не пристегивался, летел так – а чего тут лететь, близко ведь. Он спрыгнул с камня и пошел к друзьям, а Бак остался обмениваться любезностями со стариком Вирром.

– Ну наконец-то! – Эйда покусывала травинку, и была весела и чудо как хороша. – Мы заждались.

– Знаю. Мне пришлось задержаться.

Он тоже сел, Эйда придвинулась ближе, положила голову на его плечо. Крей отвел взгляд.

– А брат вчера видел дракона, – довольно выпалила Виль. – И так близко, что даже рассмотрел его. Да, Крей?

– Что? – Ардай даже вздрогнул. – Ночью?

– Как бы я увидел его ночью? – Крей добродушно усмехнулся. – Утром. Отец посылал меня в Сардар к дядьке, вот, я вылетел оттуда утром. Тогда и видел. Там поселился дракон, неподалеку. На горе под названием Большое Седло. Черный дракон.

Ардай кивнул. Он не раз видел эту гору, её вершина имеет впадину, напоминающую по форме седло. Гора – на земле колдунов. В том месте горы приближаются к границе совсем близко, а Большое Седло – самая крайняя и невысокая вершина, прекрасно видная даже с проезжей дороги. А рядом – поляна, где сражаются, драконы и те, кто их вызывает.

– И что же он делал? – спросил Ардай.

– Лежал на самой вершине, на солнышке грелся. А меня заметил и заревел. Тогда я повернул обратно. Он, похоже, рассердился, этот дракон.

– Скажешь тоже – рассердился! – хмыкнула Виль. – Что он тебе сделает, если ты не пересек границу! Вот был бы ты над землей колдунов…

– Что я, сумасшедший?

Ардай вдруг рассмеялся, похлопал Крея по плечу.

– Мой отец похвалил бы тебя. Он не перестает твердить, что воевать с драконами станет только тот, у кого нет мозгов.

– Воевать?! – сын мельника пожал плечами. – Твой отец прав. Дракона победить нельзя. Или, может, и можно, но надо точно знать, как. Драконий меч – ерунда. Вот, совсем недавно тот дракон, которого я видел, победил одного, из столицы. Бедняга только и успел, что достать свой хваленый меч.

– Значит, тот имень погиб? – медленно сказал Ардай, и откашлялся, потому что у него внезапно охрип голос. – А откуда ты знаешь, как там все вышло?

– В Сардаре говорят. Имень ведь не один был, а с целой свитой. Они зачем-то обратно в обход поехали, через Сардар. Не захотели прежней дорогой возвращаться.

– Теперь про него песню сложат, – добавила Виль. – Его родственники закажут лучшему песеннику. Такая гибель почётна.

– Ну да, – Крей протянул руку и основательно дернул сестру за длинную толстую косу, девочка возмущенно заверещала.

Крей добавил:

– Если жить надоело, по мне, лучше с руха спрыгнуть, пусть это и не почётно. А скормить себя дракону… Бр… Эта тварь такая огромная, она всегда голодная, наверное. Интересно, на кого драконы охотятся? Скажем, быка одному на обед довольно будет?

– Часа за два доберемся до того места? – спросил Ардай. – Слетаем?

– А давай, – Крей с сомнением посмотрел на девочек.

– Ладно, увидимся, – Эйда вскочила и побежала вниз по склону, к деревне.

Она обиделась.

Ардай легко догнал её, притянул к себе, обнимая.

– Брось, малыш. Кто знает, сколько дракон пробудет на этой горе и сможем ли мы еще на него посмотреть? Не сердись. Потом буду катать тебя, сколько хочешь, даже в Аш отвезу, слышишь? Что-нибудь придумаем и сбежим. Улыбнись! – он пытался заглянуть ей в лицо, девушка отворачивалась, но потом все-таки взглянула на него с горечью и злостью.

– А ты не можешь держаться подальше от драконов? Зачем лететь специально затем, чтобы посмотреть на них? Разве можно на них вообще смотреть? Ты хочешь принести всем несчастье?

– Глупышка. Ну, перестань, – попросил Ардай. – Мы посмотрим издалека, и всё. Дракону это безразлично. Они просто звери, которые служат колдунам. Наверное, очень умные звери, поумней рухов. Но раз их можно приручить, значит…

– Что ты такое говоришь? – потрясенно прошептала Эйда.

А ведь он ничего особенного не сказал.

– Не бойся, – вздохнул Ардай. – Я просто доверяю тебе мои мысли. На самом деле я осторожней всех, не подойду ни к одному дракону, если точно не буду знать, что это безопасно. Ты мне веришь? Мы поженимся будущим летом, так сказал отец. Можешь начинать готовиться к свадьбе.

Пусть отец пока не сказал ничего подобного, Ардай уже не сомневался.

– Это правда? – кажется, Эйда обрадовалась.

– Конечно, правда. Ничего не бойся. Ты же не думаешь, что, когда мы придем свататься, твоя мать откажет?

Ругаться тетка Сарита может сколько угодно, но отказать Эстерелу? Она ведь не враг Эйде. Отдать дочь в семью именей никто не отказывается, такая уж традиция. И это почётно. Правильно дядя сказал – девчонок много, он может выбирать любую. Только зачем это ему?

– Хорошо, – Эйда улыбнулась, и он легонько коснулся губами ее щеки.

Проводив взглядом девушку, спускающуюся по узкой тропинке к мельнице, Ардай вернулся к Крею и Виль.

– Может, возьмете меня? – Виль капризно надула губы. – Почему ты никогда не берешь меня с собой?!

– Потому что есть дела, которые не для девчонок, – пояснил Крей. – И потом, а вдруг нам удирать придется? Нет уж, иди домой, и точка.

Виль в сердцах выдернула пучок травы, швырнула в брата и побежала по склону туда же, куда минутами ранее ушла Эйда.

– Не вздумай болтать! – крикнул ей вслед Крей, отряхиваясь. – Ну ее, – сказал он Ардаю. – Не обращай внимания. Мы летим, или ты уже передумал?..

Конечно, они полетели. Время прикинули верно, дорога заняла почти два часа, но лишь потому, что Ардаю приходилось придерживать свою птицу. Бак, отпусти его в свободный полет, управился бы за час. Но это ничего. Если, к примеру, проехать два часа в бричке, можно умереть с тоски, а лететь – совсем другое дело. Правда, Ардай не удержался и сделал парочку кульбитов, чтобы развлечь себя и Бака. Крею это безразлично. Будь у него самый лучший рух, Крей всё равно летел бы спокойно, ровно, разве что чуть быстрее. Но это не значит, что друг не любил летать. Еще как любил.

Когда Большое Седло и остальные кручи показались вдали, наполовину скрытые туманом, Ардай полетел рядом с Крем, так близко, сколько позволял размах крыльев.

– Он, говорят, там обитает, внизу, в пещере, – прокричал Крей. – А на самом Седле на солнышке греется.

Дорога осталась далеко в стороне, гора приближалась, и что-то не видать было на её вершине никакого дракона. Получается, они проделали такой путь напрасно.

Вон впереди, уже близко, острые столбики граничных камней.

– Поворачивай! – в голосе Крея зазвенело беспокойство.

Краем глаза Ардай видел, как Вирр развернулся и теперь летел в сторону.

Всё правильно. На глазах у драконов нарушать границу – безрассудство, которое может аукнуться не только им двоим. Впрочем, настойчивое любопытство – тоже безрассудство. Положено ведь драконов не замечать, не привлекать ни в коем случае их внимания. А Ардай вспомнил – та девчонка на дракошке… У неё другие традиции – забавляться с такими, как он. С теми, которые тоже любят и могут летать, и в темноте в том числе. Она его запомнила, наверное. Потому что он не побежал. А Бак молодец, не подкачал. И на следующее утро вёл себя как ни в чем ни бывало. Они вполне справились с этой девчонкой и её дракошкой, и от этой мысли Ардаю стало хорошо, как никогда.

Их разговоры… Девчонка ведь – горная колдунья. Она напустила на него морок, вот и всё. Интересно, что ещё они умеют, горные колдуны? Вот бы узнать.

А если облететь Большое Седло, взять да и облететь, очень быстро? Тогда наверняка можно увидеть, где живет дракон. Да, он нарушит границу, но ведь никто и глазом моргнуть не успеет.

Он думал так, летя резко вверх, выше и выше – ведь с высоты тоже можно увидеть больше, даже не приближаясь. Он поднимется ненадолго. Крей остался внизу – его птице не под силу такой крутой подъем.

– Эй! – ветер принес голос Крея, и теперь в нем слышался злой страх. – Эй, вернись!

Конечно, он вернется. Сейчас.

Граница – вот, внизу. Вон те деревья – уже страна колдунов. Запретное манило, ничего ещё так не хотелось, как лететь туда, к горе. Ещё чуть-чуть…

Нет же, нет! Как будто он забыл уже, каково это – летать наперегонки с драконом. Такое, наверное, никогда не забудешь. Эти звери слишком быстры, куда там руху!

Ардай повернул птицу. В последний момент. Нельзя пересекать границу – тут все впитали это с молоком матери. Нельзя, и точка.

Интересно, где отец раздобыл себе в жены горную колдунью? Как его угораздило? Может, улучить момент, расспросить – расскажет? Эта женщина, Валента – она тоже летала на драконах, или среди колдунов только некоторые могут на них летать? В основном мужчины? Вот его мать, например, никогда в жизни не садилась на руха, за исключением того единственного раза, когда отец привез её в дом, посадив в седло впереди себя. Она рассказывала…

Ардай опять развернулся и полетел вверх, держась на приличном расстоянии от граничных камней. Не без опаски окинул взглядом простор внизу – никого не видно. Дорога на Сардар пуста – это хорошо, и Крей куда-то подевался – это хуже. Но он его отыщет, конечно. А вот если кто увидит эти его «танцы» в вышине напротив драконьего логова – могут быть неприятности. Хотя, смотря кто увидит…

Вон Крей, на земле, посадил Вирра посреди лужайки на широкий плоский камень, сам стоит и смотрит вверх, на Ардая, закинув руки за голову. Вот он замахал руками и крикнул что-то…

Дракон! Кажется, совсем недолго смотрел Ардай вниз, на Крея, но из-за этого он упустил момент, когда на горе появился дракон. Только что – не было, и вот – есть. Зверь сидел на вершине, на одном из выступов «седла», его длинная шея, увенчанная небольшой головой, тянулась вверх, а длинный хвост с чем-то вроде пики на конце мерно раскачивался из стороны в сторону.

Собака машет хвостом, когда она настроена благодушно – совсем некстати вспомнил Ардай. А дракон?! Если дракон помахивает хвостом, это что-нибудь значит?

Ардай был сейчас много выше вершины и видел дракона целиком. Зверь был белым, как снег, и как же он был красив! Огромное, и, надо думать, страшно тяжелое тело казалось настолько изящным и легким, словно порыв ветра мог бы запросто сорвать это создание и унести прочь. Но так только казалось. Немаленький кусок скалы, по которому пришелся очередной небрежный удар хвоста, вдруг сорвался и с грохотом покатился в ущелье. Ардай вряд ли мог бы сдвинуть такой с места, даже если Крей, да и Бак с Вирром заодно, взялись бы помогать…

Сверху, на голове¸ шее и спине, чешуя дракона блестела на солнце, другие части его тела казались матовыми. Вот крылья за драконьей спиной стали раскрываться, вот они распахнулись во всю ширь… Крылья оказались белыми, и еще как будто хрустальными, прозрачно-хрустальными, ближе к середине и на самых кончиках. Ардай даже не представлял себе раньше ничего подобного, потому что снизу, с земли, невозможно рассмотреть, какой дракон на самом деле.

Вот крылья развернулись еще раз, шире, шире – как будто зверь потягивался, подставляя всего себя солнцу. И Ардай вдруг услышал. Опять. Голос, прозвучавший где-то внутри его разума.

«Что такое?»

Юноша застыл, припав к шее птицы. Значит, все-таки говорит дракон!

Бак не заметался, не пытался удрать, он слушался поводьев, спасибо ему. А может, и не слушался, потому что Ардай отпустил поводья, не пытаясь править.

«Что такое? – повторил голос. – И кто это с тобой?»

Голос был звучный и мелодичный, под стать снежно-прекрасному созданию. И ещё – спокойный, приветливый и даже чуть смешливый, и определенно – женский. Драконица.

«Со мной друг, – ответил Ардай и тут же с ужасом осознал, что опять разговаривает с драконом. Мыслями. – Это мой хороший друг», – добавил он зачем-то.

Его бросило в дрожь, потому что непонятно было, как лучше объяснить дракону их присутствие здесь, и стоит ли объяснять? Может, сразу признаться в своем легкомыслии и просить прощения? Хотя, кому признаваться, дракону, что ли? Они же просто звери, которые служат колдунам.

И ещё одну вещь Ардай вдруг понял: его обычные мысли, его растерянность, и то, что он говорит дракону – разные вещи. Дракон слышал лишь то, что сказано мысленно, то есть, подумано особым образом. Получается, Ардай мог думать двумя способами: привычно, для себя, и так, чтобы это было слышно дракону.

«Пусть твой друг вернётся домой, – сказала драконица с мягким упреком. – А ты поторопись. Князь Дьян ожидает».

Она упруго оттолкнулась от скалы, распахнулись хрустально-белые крылья, и вот это невероятное создание уже в вышине и удаляется с каждым мгновением все дальше и дальше.

У Ардая перехватило дыхание. Не отрываясь, следил он за белой точкой в синеве, растаявшей в течении несколько секунд. Почему-то драконы, которых он видел раньше, летали много медленнее…

Бак тем временем парил, описывая круги, и вот Ардай снова оказался лицом к вершине. Там, на том же месте, откуда сорвалась в небо белая, теперь сидел чёрный дракон, очень большой, значительно больше белой. Его спина угольно блестела на солнце, отсвечивая сталью, остальное тело казалось черно-серым – цвета остывшей золы. Судя по повороту головы, дракон смотрел прямо на Ардая, можно было различить даже наполовину смеженные кожистые веки.

Вот теперь стало страшно. А вдруг черный дракон тоже начнет разговаривать? Белая драконица, похоже, приняла его за кого-то другого, но черный может оказаться прозорливее, и как тогда быть?

Кстати, может он оказаться прозорливее, или нет? Вообще, насколько драконы разумны?

«Да погоди ты! Как думаешь, он уже в штаны наложил? … Я хочу посмотреть, как он будет удирать на своей курице!»

Так сказал бы мальчишка, и Ардай, пожалуй, понял бы подобную забаву, но несколько лет тому назад. Сейчас, в его восемнадцать, подобное не казалось таким уж смешным.

Это говорил тот дракон?..

Больше всего на свете хотелось сбежать, но и тело, и волю как парализовало. Ардай продолжал лететь по широкой дуге, не сводя глаз с черного дракона и не в силах потянуть повод, двинуть коленом, заставляя руха изменить направление.

Дракон, задрав голову, издал короткий сердитый рык, и Бак, завалившись на крыло, не без труда выровнялся и пустился наутек – сам, не дожидаясь команды наездника, и это было как нельзя более кстати. Дракон рыкнул опять. Рух удирал без оглядки.

Ардай пригнулся к шее птицы, потому что воздух, бьющий в лицо, мешал дышать. Юноша уже совладал с собой – короткое помрачение прошло, он опять чувствовал и свое тело, и птицу. Тело слушалось, птица нет, ей следовало пока дать волю, чтобы сохранить остатки контроля.

Не удержавшись, Ардай через плечо посмотрел назад, на дракона. Тот возвышался во весь рост, раскинув крылья, словно демонстрировал свою мощь и размеры. И самое непонятное: почему-то Ардаю показалось, что зверь смеётся. Вот именно, не сердится, а смеётся. Это веселье он услышал внутри, там же, где и голос, хотя… Всё было так непривычно, смутно, неясно – легко можно принять за собственную фантазию. И наоборот…

Ветер по-прежнему трепал волосы и рвался в уши, но птица летела всё медленнее – выбивалась из сил. Вообще, хороший рух способен находиться в небе долго – хоть с утра до вечера, хоть сутки напролет, но чрезмерные нагрузки быстро изматывают даже самого лучшего. Перепуганный Бак, наверное, побил всё рекорды скорости, за короткий срок покрыв не менее половины обратного пути. Ардай сжимал коленями его бока, побуждая снижаться, а сам высматривал подходящее место внизу. Скоро появилась полянка. Бак, разом ставший послушным и кротким, тихо приземлился на невысокий холмик, и сразу сунул голову под крыло. Отдых, хотя бы короткий, был ему необходим, а потом – доброе ведро воды. Только где же её добыть, эту воду?