В поисках сокровищ

– Но почему

* * *

– Да, Виктор, почему? Почему ты так резко переменил свое решение?! – недовольно вопрошала своего мужа леди Ровена утром следующего дня.

– Потому, что мне так захотелось, вот и все! Это рыцарское дело, и женщина мне в этом не указ! – грубо отвечал сэр Виктор, бывший явно не в лучшем расположении духа в тот день. И только леди Ровена набрала в легкие побольше воздуха, чтоб ошеломить мужа новой тирадой гневных реплик, как Виктор, видимо, предугадав намеренья жены, нанес контрудар: сменил грубый тон на ласковый и нежно сказал:

– Дорогая, ты же так не хотела, чтоб ехал Джеймс! Но раз уж его не удалось отговорить, кто, как не я, лучше всего присмотрит за ним? Я, конечно, мог бы попросить Брайна, но… ты сама понимаешь.

Леди Ровена только раскрыла рот и так и замерла, не найдясь, что на это ответить мужу. А муж поспешил ретироваться с «поля боя», оставив жену в их спальне наедине саму с собой.

Все, кроме леди Ровены, обрадовались намерению сэра Виктора принять участие в походе за сокровищами. И, не смотря на все увещевания и мольбы, просьбы и слезы леди Ровены, сэр Виктор своего решения не переменил, тем более что он чувствовал поддержку со стороны мужского населения замка, а, соответственно, и свою правоту, и Ровене пришлось смириться с этим.

* * *

Накануне отъезда у всех было приподнятое настроение и отличное расположение духа, все были бодры и веселы. Все вещи были собраны, припасы – в основном, хлеб, мясо и вино – приготовлены, мечи и доспехи начищены до блеска, лошади вымыты, подкованы, досыта накормлены и напоены. Сами же путники сидели за столом в столовой – огромном по длине и ширине зале, в центре которого параллельно друг другу, длиной почти три четверти длины зала, стояло два дубовых стола, за которыми могло разместиться до шестисот человек за раз. Перпендикулярно им, на небольшом возвышении, стоял еще один небольшой стол. За ним обычно, во время праздников и торжеств, когда замок бывал полон гостями, сидел хозяин замка сэр Виктор Теккерт с женой и особо почетными гостями. На стене, за спинами хозяев, висела огромных размеров в изысканной резной дубовой оправе картина, занимавшая почти всю стену (достаточно будет сказать, что высота потолка в этом помещении была около 20-ти метров). На картине был изображен рыцарь в дорогих сияющих доспехах светло-коричневого цвета; забрало его шлема было поднято, и лицом он очень походил на сэра Виктора. Но это был не он, а, как считается, основатель древнейшего рода Теккертов сэр Уильям Теккерт. Справа от него был изображен фамильный герб Теккертов – золотая птица феникс, в партиспанской геральдике – а род Теккертов происходил именно оттуда – обозначавшая силу, мудрость, богатство и власть. Под гербом был написан девиз рода: «Все ради победы!». Остальное место картины занимал великолепный, залитый последними лучами большого, красного заходящего солнца дворец, на фоне которого и были изображены вышеописанные предметы, т.е. рыцарь, герб, девиз. На другой стене, правой от картины, были развешаны в определенном порядке различного рода щиты и многочисленные виды оружия, между вертикальными рядами которого крепились факелы. Но в них, так же как и в тысячах свечей, освещавших во время приема гостей эту залу и стоявших в очень дорогих позолоченных канделябрах различной формы, свисавших с потолка, не было никакой необходимости, т.к. солнечного света, пробивавшегося сквозь витражи, вполне хватало как освещения в это торжественное утро, и ни факелы, ни свечи не горели.

Виктор, Брайн, Джеймс и леди Ровена сидели за покрытым белоснежной скатертью столом. Они уже заканчивали трапезу, а сэр Виктор одновременно еще и отдавал последние приказы Смиту, своему управляющему, который, вытянувшись в постойке «смирно», внимательно слушал своего господина. И вот последние приказы были отданы, последние куски съедены, и все четверо разом встали из-за стола и вышли во двор замка. Лошади были готовы. Вся прислуга вышла во двор попрощаться со своим господином. Сэр Виктор посмотрел в прекрасные голубые глаза своей жены, полные слез, обнял ее и крепко поцеловал в губы. После чего рыцари вскочили на лошадей и, в сопровождении пяти стражников, везших часть их тюков, выехали по подвесному мосту за пределы замка. Путь свой они держали к владениям графа де Бура, старого знакомого Брайна, где они условились встретиться с сэром Мортимером О’Тулом. По прибытии туда, стражники, сопровождавшие сэра Виктора, будут отправлены назад, а все вещи будут перегружены на лошадей стражников сэра Мортимера, обещавшего взять в поход с собой эскорт в десять человек. Конечно же, сэру Орландо де Буру заранее был послан почтовый голубь с известием о скором визите к нему сэра Виктора Теккерта с братом и сыном и сэра Мортимера О’Тула. Т.е. граф де Бур был предупрежден, и должен был ждать дней через пятнадцать гостей. Да, а к нему от замка сэра Теккерта было пятнадцать дней пути!..

Погода во все время пути до замка графа де Бура стояла отличная, и лишь раз за две недели, ночью, поднялся сильный ветер, принесший с собой мелкий кратковременный дождик. Дорога, по которой ехали рыцари, так же была одной из самых безопасных во всей Морнии дорог, и рыцари сворачивали с нее, лишь ища место для ночлега или полуденного привала. И то, даже сравнительно большое отдаление от дороги не грозило им заблудиться или попасть в какую-нибудь беду, т.к. разбойники боялись сюда соваться из-за частых военных патрулей и вообще строжайшей охраны этих территорий (недалеко начинались границы владений его величества). И правда, путники встречали конные патрули каждый день. Но рыцарей стражники не проверяли и даже уступали дорогу, увидев изображение фамильного герба сэра Виктора на его щите, прикрепленном позади седла лошади, на которой он ехал. Так что все условия способствовали быстрому продвижению путников, лошади шли резво, и путешественники даже преодолевали чуть большие за день расстояния, чем планировали первоначально. И, соответственно, прибыли они в замок графа де Бура на два дня раньше назначенного срока. Но граф ничуть этому не удивился, сказав, что он предполагал, что по такой чудесной погоде, ехать по которой одно удовольствие, они доберутся быстро. Сэр Орландо оказал друзьям радушный прием, выделил им одни из лучших комнат своего замка, по размерам немногим уступавшим замку сэра Виктора; в общем, граф предоставил гостям все удобства и разместил их с комфортом, и единственное, что им оставалось, это ждать приезда сэра Мортимера с его эскортом. Сэр Мортимер не заставил себя долго ждать и прибыл ровно в назначенный срок, т.е. через два дня после приезда Теккертов, первого дня восьмого месяца2. Но в эскорт с собой взял лишь четырех человек, в свое оправдание сказав, что остальные потребовались для ведения работ по восстановлению замка, и огорчил друзей вестью, что и этих четырех отошлет домой, т.к. вещей и припасов у него немного, и его лошадь вполне сможет их везти. Да, не сдержать свое обещание – как это не по-рыцарски! Друзья разочаровались в некоторых качествах сэра О’Тула. А т.к. своих стражников сэр Виктор отослал уже домой, а тюков у них было больше, чем смогли бы свезти их лошади, Виктору пришлось обратиться за помощью к сэру Орландо с просьбой дать ему с собой нескольких слуг с лошадьми в дорогу. Граф де Бур не отказал, но как плату за эту услугу попросил довольно неожиданную вещь: место среди участников похода. Сэр Теккерт, в свою очередь, согласился. Дело в том, что в мирное время главным развлечением рыцарей было участие в турнирах, но многим, например, сэру де Буру, это за какое-то время надоедало, и они попросту скучали, не зная, чем скрасить – тем более, что граф был холостяк – свою жизнь в замке. И вот сэру де Буру подвернулась возможность поучаствовать в захватывающем приключении! Конечно же, свой шанс он не упустил. И, в наикратчайшие сроки все приготовив к походу, сэр де Бур вошел в состав команды кладоискателей. Пятого дня восьмого месяца группа рыцарей в составе сэра Виктора, сэра Брайна, сэра Джеймса, сэра Мортимера и сэра Орландо, а так же шести человек эскорта (граф не стал брать с собой в путь много вещей, сделав упор на съестные припасы – неизменные хлеб, мясо и вино; вещи же Теккертов оказались не столь тяжелыми, как казалось сначала, и их с легкостью везли всего лишь две лошади), выехала на дорогу, ведущую к Гротволду – городу на границе Морнии, последнему оплоту цивилизации перед зловещими Северными землями – до которого было двадцать дней пути (по короткой дороге, минующей города Санории и Спранск – процветающие по меркам того времени города с населением более 50000 человек). Причем погода не сулила путешественникам ничего хорошего…

Первые неприятности начались на седьмой день пути, когда разразилась ужасающая буря. Сильный ветер и потоки воды, затопившие все низины, в том числе и дорогу, по которой ехали путники, и несшиеся и бурлившие, как маленькие речки, заставляли лошадей спотыкаться и падать; ливневый дождь слепил глаза и путникам, и лошадям, не давая возможности разобрать дороги; была возможность легко заблудиться в такой кромешной тьме, создаваемой тучей и лишь изредка, частями, освещаемой вспышками молний, выхватывавшими и освещавшими на мгновение куски пейзажа. Было решено остановиться у кромки близлежащего леса где-то в миле справа от дороги, который рыцари заметили при вспышке одной из молний. Путешественники свернули с дороги и направились к лесу – деревья давали хоть какую-то защиту от дождя, хотя вряд ли это могло им уже помочь. Всю ночь они не смыкали глаз, промокшие насквозь и замерзшие до костей. Но утром, когда гроза все же закончилась, их ждала мало приятная картина: дорогу настолько развезло, что вряд ли по ней можно было ступить шаг, не увязнув при этом по колено в вязкой жиже. При таких условиях их продвижение было бы очень медленным, но выбора не было, и было принято решение продолжить путь.

За следующие три дня пути друзья прошли лишь десять миль, тогда как до грозы рассчитывали покрывать не менее 65-и миль в день.

– Ну, это, черт побери, никуда совсем не годится! – яростно воскликнул сэр Виктор, в очередной раз чуть не упав с лошади, когда она споткнулась обо что-то твердое, покрытое большим слоем жидкой светло-коричневой грязи. – По этой дороге невозможно ехать! За последние дни мы прошли миль двенадцать, и находимся сейчас где-то между замком барона Серджиньо и Самойлем, хотя должны были быть уже далеко за ним!

Никто ничего ему не ответил – сказать-то было нечего. И хотя дорога стала намного лучше, от части от того, что в последние четыре дня не было дождя, от части от того, что путники въехали в более засушливые земли, и почва во время грозы вобрала в себя больше влаги, оставив на поверхности ее меньшую часть, скорость их продвижения оставляла желать лучшего – восемнадцать миль в день. На двадцатый день пути опять поднялся сильный пронизывающий до костей ветер, на небе сгустились тучи, и начался долгий моросящий дождь, навеявший на некоторых участников похода тоску.

– Вот тебе, пожалуйста, самое унылое время года – осень в Морнии! – просипел Джеймс, закашливаясь. Почти все участники похода, за исключением, правда, сэра Виктора с братом, чувствовали себя прескверно, простудившись в грозу.

– Именно это мы и не учли, молодой человек! – сказал хмуро граф. Он всегда называл Джеймса «молодой человек»; хотя Джеймсу это очень не нравилось, он держал свои чувства при себе, т.к. был на самом деле самый молодой участник похода и не смел «огрызаться» на старших, тем более на сэра Орландо.

Моросящий дождь, к счастью, почти не ухудшил состояние дорог, пришедших к этому времени в более или менее нормальное состояние, и путешественники могли продолжать путь со средней скоростью 40-47 миль в день. В связи с этим все находились в сравнительно хорошем расположении духа, когда еще одна неприятность обрушилась на них: выяснилось, что припасов продовольствия, рассчитанных сэром де Буром на двадцать семь дней пути, почти не осталось, а до Гротволда оставалось около трети пути, т.е. примерно пятьсот пятьдесят миль или, при нынешней их скорости, двенадцать дней езды. Было решено покрывать за день максимально возможные расстояния, т.е. не ехать только ночью, и, насколько возможно, экономить запасы пищи. А т.к. двенадцать дней – срок не очень большой, рыцари были уверены, что протянут.

* * *

…Семнадцатого дня девятого месяца, потратив на дорогу тридцать девять дней, в Гротволд исхудалые, ослабшие, с изможденными лицами, голодные и злые, все в грязи, миновав отряд стражников на городских воротах, въехали сэр Виктор и все остальные. Правда, и здесь не обошлось без небольшого инцидента. Дело в том, что начальник караула, дежурившего в это время на воротах, решил, еще издали увидев отряд рыцарей, что это простые странники, и, когда они подъехали к воротам, преградил им путь, в надежде получить хорошую взятку. Но выбрал он для этого не самый удачный момент. Конечно, в другой бы раз сэр Виктор, ехавший во главе отряда, и кинул бы ему пару-тройку серебряных3, но в том состоянии, в котором он находился после их слишком долгого и очень трудного переезда, он поступил совсем по-другому: он направил своего коня прямо на охранника и лишь когда тот, испугавшись, что будет задавлен рыцарем, выхватил из ножен свой меч и направил в его сторону, сэр Виктор, не желая, чтобы этот тупой стражник покалечил его лошадь, развернул своего Дрега – так звали его скакуна – боком к стражнику и, ткнув его носком сапога в грудь, сквозь зубы зло прохрипел:

– Ты что, не видишь, кто перед тобой, щенок?!

Охранник, пошатнувшись от удара и опустив меч, с злостью бросился к рыцарю со словами:

– Да как ты сме… – в этот момент сэр Виктор, держась одной рукой за луку седла, резко наклонился с лошади вниз и, схватив начальника охраны за волосы, ткнул его с силой лицом в щит, висевший у него за седлом и начищенный, как и меч, до блеска накануне утром, и поэтому фамильный герб Теккертов, изображенный на щите, не увидеть было невозможно.

– Смотри! – прорычал сэр Виктор. Охранник побледнел и отшатнулся от лошади.

– Проезжайте, проезжайте!.. – пролепетал он, раскланялся и приказал страже расступиться. – Простите меня, сэр, простите! – умолял он, когда сэр Виктор проезжал мимо него.

Друзья благополучно въехали в город, а стражники продолжали заворожено смотреть им вслед, пока те не скрылись за углом дома в одном из многочисленных переулков Гротволда.

Гротволд – небольшой бедный городок на границе Морнии, находящийся в самых северных ее землях. Население его всего около двух тысяч человек, он не лежит на каких-либо важных торговых путях и не известен вообще ничем, кроме того, что ближе других населенных пунктов находится к Северным землям, а, соответственно, считается небезопасным, и даже разбойники предпочитают обходить его стороной. На самом же деле это мирный, тихий городок, основанный переселенцами из северных земель еще во времена Войны 10-и великих королей, т.к. тогда это были пограничные земли между северными и южными королевствами и никому не принадлежали, но после войны Мория забрала эти земли себе. Гротволд-то и означает в переводе с альтского буквально «город беглецов». В первое послевоенное время это был очень многочисленный город, т.к. беженцев-переселенцев была просто тьма, но в скором времени большинство из них разъехалось – кто в другие города, кто в Моравию или на Северный континент; в Гротволде же остались одни лишь бедняки, нищие, крестьяне да беглые солдаты-дезертиры, не имевшие ни гроша за душой. А т.к. Гротволд все же относился к морийским территориям, король назначил наместником прилегающих к Гротволду территорий и его управляющим какого-то рыцаря «за хорошую службу короне» и забыл про этот городок. Так и просуществовал Гротволд столетия уединенный, в дали от пестрых, многолюдных, шумных больших городов. Таким Гротволд предстал и перед сэром Виктором и всей его командой.

Сэр Виктор с друзьями остановились в трактире «Гарцующий пони». Они взяли себе три лучшие комнаты – одну Теккертам, вторую сэру Мортимеру и графу, третью стражникам. Найти этот трактир не составило большого труда, т.к. стоило первому встречному мальчишке кинуть пару медных и спросить, где в этом городишке лучший трактир, как тот с радостью вывел рыцарей на главную, самую большую в городе улицу, провел их через базарную площадь, единственную в городе и всегда полную народа, и сказал, что им надо будет свернуть на третью справа улочку и второй дом слева по этой улице и будет то, что господа ищут. Это было очень удобно, т.к., во-первых, не надо было плутать по узким темным улочкам незнакомого города, а, во-вторых, трактир был прямо у главной улицы, разделявшей город как бы на две части – Восточную и Западную – и ведший от южных ворот до северных, через которые путники бы выехали на дорогу (если она есть) к Северным землям. Трактир был такой же каменный двухэтажный дом, как и все другие жилые постройки в городе, и единственное, что давало понять, что это особое заведение, была покосившаяся вывеска с названием забегаловки, висевшая над входом. Внутреннее убранство трактира ни чем не отличалось от обстановки в любом другом трактире в Морнии: 7 – 8 столиков, рассохшихся от старости, вокруг каждого из которых стояло по 4 таких же стула. В помещении не было окон, и все освещение его составляло несколько факелов, потрескивавших и не дававших хорошего освещения, поэтому был полумрак. В спертом воздухе стоял резкий запах копоти от факелов, пота, винных паров. Деревянные половицы под ногами скрипели и прогибались, и хозяин заведения – толстый мужчина лет сорока, голубоглазый, блондин, среднего роста – сразу услышал, что кто-то пришел, и вышел навстречу друзьям из кухни. Увидев, что перед ним не какие-то бедные странники (он понял это по одежде рыцарей, пусть и грязной), он учтиво поклонился и любезно спросил, что господам угодно.

– У нас на улице лошади. Позаботься о них! – резко сказал сэр Виктор. – Но для начала прикажи подать нам всех видов еды, какая у тебя имеется, и, желательно, побольше. Нас, как видишь, одиннадцать человек и мы уже три дня ничего не ели. А пока мы едим, приготовьте для нас три лучшие свои комнаты! – и Виктор повалился на ближайший стул.

– И принесите побольше вина! И поживее! – добавил сэр Мортимер.

– А вы пока отнесите все наши вещи по комнатам! – приказал сэр Орландо своим стражникам. Те послушно вышли.

Обстановка в комнатах, предоставленных путешественникам хозяином, была обычной обстановкой всех комнат любого трактира: три узкие кровати, кишащие клопами, стол, на котором всегда стоял кувшин с вином и три кубка, и три стула. Лучшими эти комнаты были потому, что, во-первых, они были намного чище остальных, и, во-вторых, на окнах в них имелись ставни, к тому же еще и несильно расшатанные.

Утром следующего дня Джеймс проснулся поздно. Никого в комнате не было. Он встал, оделся и налил себе в кубок вина. Потом подошел к дорожным тюкам, сваленным в углу, отыскал среди них свой и, порывшись немного в нем, извлек из его недр трубку и мешочек табака. Трубку эту Джеймсу подарил отец на 18-тилетие, и Джеймс очень ценил ее. Сама трубка была изготовлена из красного дерева и, соответственно, имела темно-красный буроватый оттенок. Полость же для табака и полость, через которую проходит дым, были отделаны серебром. На ручке трубки также имелась очень красивая витиеватая надпись «Джеймс Теккерт», тоже серебряная. И хотя на вид трубка эта, может быть, и выглядела просто, это была очень дорогая вещица. Джеймс развязал мешочек с табаком. «Черт, раза на два осталось!» – с сожалением подумал он, набил себе трубку и закурил (для этого он использовал серные палочки, которые воспламенялись, если ими резко провести по любому предмету; при их отсутствии же, т.к. они были большой редкостью и технологию их производства знала лишь Росагоса – одна из стран Северного континента – пользовался кремнем, высекая искру и поджигая палочку, закуривал). После этого он осушил до дна свой кубок и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Спустившись по скрипучей лестнице вниз, он застал всех своих спутников, кроме сэра Мортимера и двух стражников, сидящими за столом. Они завтракали.

–Приветствую вас, молодой человек! – бодро воскликнул граф де Бур, увидев Джима. – Вы долго спали сегодня!

–Да, я устал с дороги, – неохотно ответил Джеймс.

–Присоединяйся, Джеймс! – подозвав Джима жестом руки, крикнул Брайн. – Небось, голоден!?

–Да, ужасно, – ответил Джеймс. – А где сэр Мортимер и Симон с Джо (так звали двух стражников, которые отсутствовали за столом)?

–Они пошли на базар табаку купить, – ответил сэр Виктор и пояснил: – Т.е. сэр Мортимер пошел, а они его сопровождают.

–Очень кстати, а то у меня на раз покурить осталось! – обрадовался Джеймс и, подвинув себе стул, сел между графом и отцом к столу.

–Эй, хозяин! – крикнул Брайн. – Принеси-ка нам еще баранины и вина!

Когда все поели, стражники – Эндрю, Боб, Джон и Тэйлор – пошли в свою комнату – граф отпустил их – играть в кости, Джеймс попросил у отца немного табаку и вновь закурил (свой мешочек с табаком Джим оставил в комнате, а сэр Виктор его с трубкой всегда носил с собой на поясе вместе с кошелем с деньгами). Он сел в угол помещения, закинул ноги на стол и, попивая вино и куря свою трубку, предался не очень веселым размышлениям. Джеймс был явно лишним в этой компании «стариков»; ему было скучно, его бесило то, что граф постоянно подтрунивал над его молодостью. Поэтому Джеймс как бы обособился от остальных; он не любил общество графа. Сам же граф, который сейчас оживленно разговаривал с сэром Виктором, к Джеймсу относился хорошо и шутил над ним без всякой злобы, не желая молодого рыцаря оскорбить. Но Джиму было все равно.

Сэру Брайну был неинтересен разговор брата с графом де Буром, и он решил выйти на улицу проветриться. И уже когда он подошел к двери, она вдруг резко распахнулась, и в трактир быстрым шагом вошел высокий, почти с Брайна ростом, человек крепкого телосложения, с орлиным крючковатым носом, узкими бледными губами, карими глазами и длинными прямыми черными, как вороново крыло, волосами. Он был явно в плохом расположении духа, т.к. глаза его злобно сверкали. Войдя, он прошел прямо и, хотя и увидел Брайна, не сделал шаг в сторону и ударил Брайна плечом. От сильного удара рыцаря откинуло назад, сума с деньгами сорвалась с его пояса и упала на пол. Все деньги рассыпались. Хозяин трактира, присутствовавший при этом эпизоде, бросил жадный взгляд на золотые монеты, валявшиеся на полу, но ни одной из них не взял, и скрылся в кухне. Незнакомец же даже не обернулся.

–Смотри, куда идешь! – рассерженно сказал Брайн.

–Переживешь! – грубо ответил незнакомец.

–Я требую извинений! – уже более гневно произнес Брайн.

–В другой жизни! – подходя к лестнице, буркнул незнакомец.

–Стойте, сэр! – окончательно выйдя из себя, прогремел Брайн. Незнакомец остановился, но головы не повернул.

–Жалкий рыцаришка, не отнимай у меня время! – четко проговорил он.

–Вы оскорбили меня, сэр, и я требую поединка. Если, конечно, вы благородных кровей4, – так же четко и спокойно, уже взяв себя в руки, произнес Брайн.

–В этом можешь не сомневаться… – грубо произнес незнакомец и, повернувшись, бросил на Брайна из подлобья испепеляющий взгляд. – Выбирайте оружие, сэр.

–Двуручный меч! – уверенно произнес Брайн.

–Отлично! – воскликнул незнакомец и, откинув полу плаща, выхватил из ножен свой меч.

–Джеймс, – обратился к племяннику Брайн, – окажи услугу, сходи, принеси мне из нашей комнаты мой меч!

Джеймс, отвлекшийся от своих размышлений и, как и отец с графом, прервавшие свой разговор, наблюдавший за происходящим, быстро поднялся со своего места и направился в их комнату. Незнакомец же терпеливо ждал, усевшись на стол. Внешне он, впрочем, как и Брайн, был абсолютно спокоен. Когда Джеймс вернулся и подал дяде меч, он, бросив презрительный взгляд на противника, лениво встал.

–Что ж, начнем! – усмехнулся он. Сделав пару шагов в сторону Брайна, незнакомец неожиданно провел резкий выпад вперед, нанеся прямой колющий удар в живот, но Брайн моментально отбил его меч и, в свою очередь, сделал контрвыпад, нанеся длинный секущий удар параллельно плоскости пола на уровне груди своего противника. Незнакомец увернулся назад и в сторону и осыпал рыцаря целым градом ударов, бывших настолько быстрыми и мощными, что Брайн еле успевал подставлять под них свой меч, который еле удерживал в руках. Брайн пятился назад под ошеломительным натиском соперника и еще не придумал, что противопоставить ему: он явно его недооценил. Внезапно незнакомец применил очень технически сложный прием: показал, что удар его меча идет Брайну в грудь, и Брайн уже поставил блок на этот удар, как в последний момент переменил направление удара и вонзил меч Брайну в левое плечо. Рука Брайна мгновенно онемела от боли, ослабла и повисла безжизненной плетью. Брайн застонал от боли. Но он не сдался – да и как он мог?! – и, стиснув зубы, превозмогая боль, превозмогая себя, удерживая тяжелый меч одной рукой, начал свою атаку. Первый удар его шел в голову, т.к., нанеся удар Брайну в плечо, незнакомец открылся, что и дало ему возможность перейти в контрнаступление. Но незнакомец в последний момент поставил меч под удар рыцаря, но от силы удара попятился назад. Настал черед Брайна показать свое мастерство. Вращая меч перед собой, он пошел на противника, заставляя того отступать. Неожиданно Брайн сделал резкий выпад вперед, в последнюю долю секунды переменив ход удара из туловища в голову (по технике это был еще более сложный удар, чем тот, который применил против Брайна его противник, учитывая к тому же то, что Брайн проводил его двуручным мечом, держа его в одной руке); его соперник среагировать не успел, и меч рыцаря рассек ему подбородок. Продолжая все тот же удар, Брайн резко опустил меч, оставив на груди незнакомца глубокий диагональный порез. Широко размахнувшись, с ревом кинулся тот на врага, но Брайн, сделав нырок вправо как бы под руку противнику, оказался за его спиной и нанес быстрый удар в голову, остановив меч в миллиметре от шеи соперника, пролетевшего мимо Брайна, резко остановившегося и уже осознавшего свою ошибку.