В поисках сокровищ

Пролог

…Шел 812-й год третьей эпохи1. Весь Южный континент, включая расположенный близи него архипелаг Эль-Мадригал, что в переводе с валенсиасского означало «Острова вулканов», был объят пламенем войны. Война эта, получившая у современников название Войны 10-и великих королей, продолжалась уже немногим более трех лет. Две трети Южного континента были опустошены, земли разорены, крестьяне тысячами умирали от голода, порожденного дыханием смерти, принесенной войной. Повсюду бесчинствовали шайки разбойников и мародеров, нападавшие на уцелевшие в жаре войны замки феодалов, убивая их владельцев и забирая все, что только могли унести, пожирая все запасы провианта, найденные в жилище. Союзным армиям, конечно, был отдан приказ убивать подобных преступников без суда и следствия ввиду чрезвычайной военной обстановки, но отряды солдат ничем, порой, не отличались от этих самых мародеров, ведь провизии в армии едва хватало, да и то половина была почти не пригодна в пищу по причине долгого хранения и способствующих порче продуктов погодных условий. Ужасный сырой климат местности, на которой разворачивались все боевые действия, и пронизывающий до костей холодный ветер вкупе с полным истощением сил солдат и антисанитарными условиями, царившими в армии, привели к возникновению и быстрому распространению эпидемий чумы, холеры, тифа и чахотки (туберкулеза). Солдаты, посчитавшие, что жизнь им дороже их чести, и не имевшие сил больше терпеть все тяготы военной жизни, но имевшие силы, чтоб совершить долгий переход, присоединились, тайком улизнув из лагеря, к обозам крестьян, сотнями тянувшимся на юг, в Моравию и Морнию – земли, не затронутые еще войной. Соответственно, обе союзные армии несли колоссальнейшие потери и не могли продолжать вести войну в том же духе. Поэтому было решено дать 5-го дня 10-го месяца (11 ноября по-нашему) 812-го года генеральное сражение в местечке под названием Буттенгемпский холм. На самом деле это был никакой не холм, а относительно ровная местность, бывшая когда-то, возможно, холмом, поэтому и носившая такое название, хотя толком никто ничего об этом не знал и рассказать не мог. Итак, к этому сражению армии подошли вот в каком составе: Союзная армия королевств Сарабии, Мольтальго, Вергии и Альты под командованием величайшего короля земель сарабийских и герцога фон-Штрауца Вильгельма VI насчитывала 64000 пехоты, 14000 конных рыцарей и 2000 лучников; Союзная же армия королевств Монгола, Шерьма, Спарьи, Услады, Партиспании и Оушена под предводительством достопочтенного герцога Теккерта – человека, закаленного в боях и, даже, победившего дракона! – насчитывала 80000 пехоты, 10000 конницы и 6000 лучников. Как видно, союзная армия герцога Теккерта имела значительный перевес, но все же не без труда одержала победу в этом знаменитом сражении, прозванном «Кровавым», т.к. изначально позиции армии Вильгельма VI были намного лучше позиций армии Теккерта. Ценой огромных потерь выиграла армия шести королевств эту решающую битву, эту войну, и захватили все земли побежденных.

Но что это были за земли!!!

Бедная, бесплодная почва, вытоптанная тысячами ног и копыт, маловодные реки, озера, превратившееся в болота, вырубленные и выжженные леса, вымершие города, разоренные дворцы королей и замки феодалов, местность, где от всевозможных тягот и лишений погибли все птицы и животные…

У союзников не было ни сил, ни средств, чтобы возродить к жизни погибшие королевства, и обратились они тогда за помощью к правителям Морнии и Моравии. Но южные государства, проявившие благоразумие и не принимавшие участия в этой ужасной междоусобной войне северных королей, отказали им в помощи, укрепили свои границы и больше не принимали в пределы своих владений, насколько это было возможно, ни одного беженца из Северных земель.

Так, за какие-то три года пало десять наибогатейших королевств, не шедших ни в какое сравнение ни с королевствами Северного континента, ни с Южными королевствами; так бесславно окончили свой век их короли.

Прошли века, и все забыли о причинах этой бесславной войны, а земли те населились чудовищами: драконами, гигантскими хищными тварями разного рода и прочей нечистью, не то порожденной чьим-то злобным колдовством, не то ниспосланной небесами на землю за многочисленные грехи людские. И даже самые отважные рыцари сторонились этих земель, простолюдины же и вовсе бежали из этих краев со всех ног из страха перед неведомым злом и из-за опаски за свою жизнь. Но никто не забыл легенду о несметных сокровищах гномов, сокрытых в этих землях и хранящихся где-то в недрах Таежных скал. Ходили слухи, что лишь одному сэру Теккерту, командиру одной из союзных армий, удалось найти эти сокровища. Но началась война…

Сэр Теккерт, не успев перевезти сокровища в свой замок, пал на поле боя в самом начале Кровавого сражения. Говорят, что о том месте, где находятся сокровища, он рассказал только своему сыну, который после смерти отца пропал без вести. Поговаривали, что он трусливо бежал с поля боя, как только его отец был убит, и стал скрываться, каким-то образом все же преодолев границы Южных королевств, в одном из них. Никаких документов, подтверждающих описанные выше события или указывающие на местонахождение сокровищ Таежных скал не было, но люди продолжали упорно верить в правдивость данных слухов, да и сама легенда по-прежнему продолжала завораживать умы молодых смельчаков и авантюристов, жаждущих быстро и легко разбогатеть, и толкала их на самые необдуманные поступки и рискованные мероприятия.

Морния и Моравия же стали вскоре после войны процветающими королевствами, затмившими своим сиянием весь Северный континент.

Глава 1. Подготовка

-…Если ты действительно хочешь предпринять это опаснейшее предприятие, которое лично я считаю глупой и пустой затеей, значит ты такой же безумец, как и мой брат! Тем более ты должен прислушаться к моему мнению, ведь я – твой отец! – продолжал свои поучительные наставления сэр Виктор Теккерт, здоровенный мужчина ростом под два метра богатырского телосложения. Он сидел, развалившись на своем любимом дубовом стуле, обтянутом звериными шкурами, и покуривал трубку, пристально смотря на своего сына – высокого крепкого молодого человека, который в это время укладывал в тюк серый шерстяной плед, подаренный ему его матерью в дорогу. Отец был явно недоволен сыном, что можно было заметить по нахмуренным его бровям, по тому, как «играли» желваки у него на скулах, по суровому его голосу. На стенах плясали тени, отбрасываемые предметами, освещенными игравшими в камине языками пламени, которые не могли дать комнате яркого освещения, и поэтому в помещении царил полумрак; и в этом полумраке казалось, что фигура отца, сидевшего к камину спиной, нависла над молодым человеком, казавшимся суетливым и ничтожным в этот момент. Напряжение так и повисло в воздухе. Молчание затянулось, что весьма смутило юного Теккерта.

–Я еще могу понять брата, – внезапно продолжил свою речь сэр Виктор; при этих словах Джеймс – а это было имя юнца – вздрогнул, видимо, от неожиданности, – хотя и считаю, что он – идиот. Ну, я думаю, ты знаешь, почему он разорился и был вынужден продать свое поместье со всеми прилегающими к нему землями. Азартные игры. Да, я думаю, отец не очень бы обрадовался тому, как Брайн распорядился своей половиной наследства. Но не в этом суть. На оставшиеся деньги он организует поход, в надежде не погибнуть в Северных землях да еще и разбогатеть, найдя там клад! Ха! – смешок был злобный, и Джеймс опять невольно вздрогнул. – Но каков твой резон?! – вскричал сэр Виктор и, вскочив с места, уставился на сына; пламя камина освещало его со спины, создавая какой-то красный нимб по силуэту его головы отблесками от ярко-рыжих густых волос на голове и бороды. Сэр – именно, сэр – Джеймс, т.к. ему уже было 18 лет и он был посвящен в рыцари, завязал свой доверху наложенный тюк, выпрямился во весь рост – а он был, как и у отца, около двух метров – и, встав напротив сэра Виктора, посмотрел ему в глаза.

–Отец, – спокойным голосом начал он, – вы всегда мне говорили, что ты не знаешь, настоящий ты мужчина или нет, пока не встретишься с опасностью лицом к лицу, что звание рыцаря добывается не происхождением и родословной, а потом и кровью, что истинно благородный человек должен всегда выбирать трудный путь, чтоб проверять себя. Я никогда не сомневался в справедливости ваших слов и хорошо запомнил этот урок. В моем нынешнем положении я вижу лишь один путь исполнить ваши повеления и показать и доказать, что я действительно усвоил то, чему вы меня учили – поехать на поиски сокровищ в Северные земли вместе с дядей.

–Отправься в конце концов в кругосветное путешествие!.. – не оставлял своих слабых попыток отговорить сына от этого мягко говоря рискованного мероприятия отец, хотя и понимал, что это, по меньшей мере, слабый довод. – Другие же путешествуют…

–Я не хочу быть как все, отец! Я же Теккерт! Я хочу, чтобы вы гордились мной!

На самом деле сэр Виктор уже давно дал согласие на поездку сына и отговаривал его лишь потому, что жена его, леди Ровена, очень боялась за Джеймса и умоляла Виктора отговорить его. Хотя иногда, в пылу нравоучений, сэр Виктор и выходил из себя, забывая, что уже сам дал добро.

Сэр Виктор улыбнулся.

–Когда вы отправляетесь? – спросил он, усаживаясь теперь уже в кресло, стоявшее у камина, и вытряхивая в огонь золу из своей трубки. Трубка эта, сделанная из цельного куска слоновой кости и бывшая когда-то белоснежно белой, но потемневшая от времени и от ежечасного ее употребления, была еще подарена отцу Виктора его дедом и, став чем-то вроде семейной реликвии мужской половины рода Теккертов, передавалась по наследству от отца к сыну. Эта трубка была очень дорога для Виктора; он любил эту вещь.

–Если все будет готово, через три дня, – ответил Джеймс, наливая в кубки себе и отцу вина из резного глиняного кувшина, стоявшего на столе у окна. – А дядя уже спит?

–Откуда мне знать!? Наверняка, нет. Скорее всего, пьет опять наше…

–Тоже, наверное, готовится…– куда-то в пространство произнес Джеймс, зачарованно глядя на огонь. Отец посмотрел на него.

–Волнуешься?

Джеймс не ответил.

–Я б тоже хотел поехать с вами, – сказал, набивая себе трубку, Виктор. – Но, к сожалению, не могу. Такое время сейчас опасное, что нельзя надолго поместье оставлять: разбойников банды, пиратов…

–Мне тоже жаль, что ты не едешь, – положив руку отцу на плечо, сказал Джеймс. Сэр Виктор лишь тяжело вздохнул и закурил трубку.

–Но уже поздно, а завтра мне предстоит трудный день, – после недолгого молчания произнес сын. – Пойду я спать. До завтра.

–До завтра, Джеймс…

Джеймс вышел.

* * *

Через застекленное окно ярко светила луна, роняя свой рассеянный свет на кровать, в которой мирно спала прекрасная леди Ровена. Ей надоело ждать своего мужа, который по-прежнему сидел в кресле у камина, окутанный молочно-белыми клубами мутного табачного дыма, глубоко над чем-то задумавшийся. И думы его были не из приятных…

* * *

Дядя Джеймса, сэр Брайн Теккерт, был не такого высокого роста, как его брат и племянник, но все же рост его был выше, чем средний рост мужчины того времени. У него, как и у всех Теккертов, были ярко-рыжие густые волосы и голубые глаза, широкая кость и крепкое телосложение. Голос у него, резкий и громкий, был точь-в-точь как у брата, и только слыша, но не видя говорящего, невозможно было узнать, кто ведет беседу – Брайн или Виктор. Но в отличии от большинства рыцарей того времени, включая и Виктора, и Джеймса, Брайн не имел такого пристрастия к табакокурению и мог похвастаться отличным умением держать дыхание при высоких физических нагрузках и отсутствием отдышки после долгих работы, боя или бега. Как это и было принято у рыцарей, Брайн не носил усов и бороды, из-за чего у него с братом часто разгорались жаркие споры, когда он пытался доказать Виктору, который носил густые усы и бороду, правда, всегда бывшие ухоженными и расчесанными, что без растительности на лице куда более эстетично и красиво, чем с ней. Но Виктора было не переубедить, и, как это обычно в спорах и бывает, каждый оставался при своем мнении. Брайн очень любил азартные игры, что всегда доставляло ему одни лишь неприятности и беды. Но частые победы в рыцарских турнирах почти полностью покрывали его проигрыши в кости. Так он и жил, зарабатывая на этих турнирах деньги, чтобы потом вскоре их все и проиграть, пока однажды, не получив случайно на одном из турниров довольно серьезную травму – перелом левой ноги (он упал с лошади, т.к. у него оборвалась подпруга седла), – он не выбыл из этих по-настоящему мужских соревнований почти на год. За это время, потеряв свой главный источник доходов и заработка денег и, от скуки приглашая своих друзей по игральному столу в гости и целыми днями напролет играя с ними в кости – в основном, больше проигрывая, – за этот год Брайн, не следивший за своими расходами, проиграл две трети своего состояния. Пытаясь хоть как-то поправить положение, он влез в долги и в конце концов был вынужден продать свой замок со всеми прилегающими к нему землями и переехать на время жить к брату. Да, Брайн был никудышный игрок, зато непревзойденный мастер в обращении с двуручным и одноручным мечами.

* * *

Утро было прекрасное: ярко в ясном небе светило солнце, согревая, возможно, в последний раз землю перед холодной осенью; воздух был наполнен стрекотом кузнечиков и щебетанием птиц; с крестьянских пашен легкий ветерок доносил запах свежевыкошенной травы.

Виктор вышел во двор замка. В руках у него была его неизменная трубка. Постояв немного у дверей и вдохнув полную грудь еще свежего, не успевшего прогреться солнцем утреннего воздуха, направился в конюшню. Но не успел он пересечь двор, как навстречу ему из конюшни вышел Брайн, ведя под уздцы своего боевого скакуна. Его звали Мирабу. Эта была замечательная лошадь, точнее конь, из породы редчайших сарабийских скакунов, разведение которых продолжалось и после падения великого королевства. Порода эта очень ценна, и Брайн выложил кругленькую сумму за Мирабу, которого очень любил. И конь любил хозяина, был всегда послушным и ни разу не подводил Брайна в решающий момент схватки или рыцарского турнира, т.е. проявил свои качества боевого коня на деле, и, как любил говорить Брайн, «Мирабу прошел вместе с ним боевую закалку», что, в общем-то, было верно.

– Утро доброе!– улыбнулся сэр Виктор брату. Брайн ответил кивком головы, а сам приказал слугам, сидевшим в конюшне, хорошенько почистить и помыть Мирабу, который, в общем-то, вовсе в этом не нуждался.

– Да еще найдите Джейкоба-кузнеца и передайте ему, чтоб переподковал его! – крикнул Брайн двум слугам, оставшимся без дела, когда уже подошел к брату.

– Смотрю, работа кипит, подготовка полным ходом, – заметил Виктор.

– Да это еще ничего, – усмехнулся Брайн. – Вон, твой Джим, так вообще раньше моего встал. Суетится все.

– Ну, а ты что от него ждал?! – сэр Виктор затянулся. – Ты… присмотри за ним, юнец еще все же…

– Мог бы и не говорить мне это, Вик.

– Сэр Виктор! Сэр Виктор! Господин, – с этими словами к братьям подбежал Смит, управляющий, – к замку приближается отряд из десяти всадников. Смит, дозорный, говорит, что это, похоже, сэр Мортимер О’Тул с сопровождением, и они минут через пять будут здесь, господин.

– Отлично! – воскликнул Виктор. – Живо распорядись накрыть стол в гостиной, да передай леди Ровене, что к нам в гости сэр О’Тул пожаловал, пусть приготовится!

– Слушаюсь! – и Смит побежал на кухню.

Сэр Мортимер О’Тул был давний друг Виктора – они знали друг друга уже около двадцати лет. Познакомились они, когда участвовали в подавлении Жевальского восстания в составе войск его величества Герберта IV, когда в Жевале, в провинции Морнии, восстало сразу более десяти тысяч крестьян. Год тот в Жевале выдался абсолютно неурожайным, а местные наместники требовали с крестьян их обычное ежегодное количество оброка, не желая войти в их положение (да и когда это феодалы в это положение входили?!). Помещики пригрозили, что если оброк не будет сдан в срок и в нужном количестве, они вновь введут во всех жевальских деревнях устаревшее, но не забытое никем право первой ночи (когда во время крестьянской свадьбы феодал мог на первую брачную ночь забирать невесту себе). Крестьяне оброк не сдали, т.к. его у них почти не было, и феодалы право первой ночи ввели. И крестьяне взбунтовались! …Мортимер и Виктор были самыми молодыми рыцарями в их отряде – им было по девятнадцать лет – и, хочешь – не хочешь, им пришлось подружиться. И они стали лучшими друзьями. Сэр Мортимер – человек среднего роста, хотя по сравнению с Виктором он кажется маленьким. При первом же взгляде на него сразу можно определить, что у него приличное количество лишнего веса, что явно отрицательно сказывается на его физической форме, тем более что он «не дурак выпить», а его руки, если не заняты каким – нибудь посторонним предметом, всегда заняты трубкой. Обычно он был чисто выбрит, а его черные, как смола, но редкие волосы аккуратно зачесаны назад. Сейчас же волосы его были растрепаны, а лицо заросло семидневной щетиной.

Подъезжая к замку, сэр Мортимер пустил свою лошадь галопом, так что оторвался от группы, его сопровождавшей, а когда въехал по подвесному мосту во двор, так резко натянул удила, что его лошадь моментально остановилась, взвилась на дыбы и заржала. При этом сэр О’Тул чуть не упал с нее, но, все же удержав равновесие, остался в седле, и уже потом, успокоив свою Бурку, сам спокойно слез с нее.

– Дружище! – воскликнул сэр Виктор и засмеялся. – Как я рад тебя видеть! – друзья обнялись. Сэр О’Тул засмеялся тоже, но его смех, обычно раскатистый и веселый, прозвучал как–то натянуто и грубо. Виктор внимательно посмотрел на друга: в его глазах не было того задорного огонька, что светился раньше всегда.

– Что–то случилось? – сурово спросил Виктор. Мортимер кивнул.

– К сожалению, я приехал просить тебя о помощи, друг, – грустно сказал О’Тул. Брайн, все это время стоявший в стороне, подошел к говорившим.

– Здравствуй, Морти! – улыбнулся он. Мортимер изобразил на лице натянутую улыбку, и друзья обменялись крепкими рукопожатиями. В это время во двор замка въехал отставший эскорт, состоявший из десяти всадников. Вышла леди Ровена. Она была в ярко–розовом платье с высокой талией, рукава до локтей и полы которого были прошиты синими, зелеными, черными и золотыми нитями. Увидев Мортимера, она улыбнулась и сделала реверанс.

– О, прекрасная леди Ровена! Вы с каждым годом становитесь все красивее и красивее! – и Мортимер подошел и поцеловал ее руку.

– Что ж, – промолвил сэр Виктор. – Я думаю, стол уже накрыт, так что, Мортимер, прошу. А о твоих делах мы поговорим позже. На сытый желудок и думается–то легче. Об охранниках твоих позаботимся, не переживай. Идем!

За столом беседа была оживленная, т.к. друзья не виделись более трех лет, им было о чем друг другу рассказать. Джеймс окончил на время свои приготовления и тоже спустился к столу. Всем было весело, особенно после пятого и более кубков вина, и Мортимеру по неволе приходилось изображать веселье на лице и то и дело выдавливать из себя смешки. Выпито и съедено всего было достаточно и даже более чем, и после трехчасового застолья Мортимер, Брайн и Виктор поднялись в его и Ровены комнату, где собирались обсудить с Мортимером его дела, а леди Ровена и Джеймс вернулись к своим прерванным хлопотам.

–Ну что? – спрашивал Виктор, ставя свой любимый дубовый стул напротив камина – слуги всегда следили, чтоб он горел – и усаживая Брайна и Мортимера в кресла. – Какова цель твоего визита, Морти?

Морти тяжело вздохнул.

– Дело в том, Вик, – начал он, – что в последние три-четыре года плодородность моих земель резко снизилась, все хозяйство пришло в упадок. Крестьяне начали голодать, арендаторы все разъехались, доход стал настолько мизерным, что я не знал, как сводить концы с концами. А еще две недели назад, черт бы их побрал, банда разбойников, человек сто, появилась в моих владениях, ограбила всех крестьян и осадила мой замок. Поначалу оборону мы держали достойно, но, как назло, на четвертый день по какой-то неизвестной мне причине в замке случился пожар. Мы быстро его потушили, но все же сгорела кухня. Бандиты же, воспользовавшись потерей нами бдительности в связи с этим происшествием, быстро засыпали ров и подожгли мост, служивший, как вы догадались, единственными «воротами». Но мост горел долго, и мы успели заметить это и организовать разбойникам засаду. Как только мост рухнул, а они ворвались во двор, мои лучники осыпали их градом стрел, после чего остальные стражники и слуги во главе со мной набросились на них. До этого мы прятались, разбойники нас не видели, и, наверное, были ошеломлены нашей внезапной атакой еще больше, чем лучниками. Завязалась жестокая битва, из которой мы, все же, вышли победителями. Но я потерял много людей; особенно жаль Джона, моего управляющего; ты, возможно, помнишь его…

– Да, да, помню. Хороший был малый! – ответил Виктор.

–…Мой замок был разгромлен, а земли разорены, – продолжал Мортимер, – мне не на что жить… Виктор, прошу тебя (было видно, что Мортимеру очень тяжело это говорить), дай мне, конечно же, в долг, тысячу золотых, на первое время, на содержание, на восстановление замка… Я знаю, такие деньги у тебя есть, это немного для тебя…

– Без вопросов, Мортимер, конечно, друг! – улыбнулся Виктор и похлопал приятеля по плечу. – И это все?!

– Вообще-то, нет…– смущенно протянул сэр О’Тул. – Случайно за столом я услышал, что Джеймс с Брайном собираются в Северные земли искать какой-то клад…

Виктор вопросительно взглянул на брата.

– Да, это действительно так, – четко произнес Брайн, и, обменявшись с братом выразительными взглядами, продолжил, – Ты, наверное, слышал легенду о сокровищах, спрятанных где-то в Таежных скалах…

– Можно мне с вами? – перебил Брайна Морти.

* * *

– Плохо, конечно, что из-за него отъезд пришлось отложить на неделю, – рассуждал Брайн вечером того же дня, сидя перед камином у брата в комнате и попивая вино из кубка, – но, с другой стороны, вместе будет ехать куда веселее и безопаснее, чем с одним Джимом, тем более, что Морти берет с собой стражников, бывших в эскорте.

Сэр Виктор лежал на кровати на спине и курил трубку. Кровать стояла как бы поперек комнаты, спинкой упираясь в стену, завешанную для утепления гобеленом. Кровать была широка. У ее изголовья слева и в то же время в углу комнаты, справа от окна, стоял столик, на котором постоянно стояли кубки, кувшины с вином и с водой. Окно было довольно большое, и, хотя ставень был закрыт, т.к. вечера были уже холодными, Виктор мог отчетливо слышать разговор, происходивший на улице. Говорили два стражника, несшие караул.

– Слышал, Джо, брат господина, сэр Брайн, и его племянник, т.е. сын сэра Виктора Джеймс, собрались в Северные земли ехать, – говорил один.

– И какой черт их туда понес?! – удивлялся второй.

– Да, кажется, клад какой-то искать…

– Ха, ну это дело хорошее! – усмехнулся первый.

– Только вот что сам господин-то с ними не едет? Боится он, что ль?

– Конечно, струсил! Раз молодого Теккерта туда посылает, а сам не едет! Сил-то у него еще полно! Я понимаю, если б крестьяне бунтовались постоянно, или разбойники где неподалеку водились, или пираты с моря…А то за последние лет десять ни разу ничего такого не было; у нас, по-моему, самые спокойные земли во всей Морнии, и за замок ему бояться нечего! Так что, выходит, он трусит!

– Да, не такого я был раньше мнения о хозяине… – вздохнул первый стражник.

– Да не думай ты о нем, Стэн! Мало ли, что в голову взбредет! Пошли лучше обход совершим, а то холодно здесь на стене стоять! – позвал друга Джо. Караульные перевели разговор на другую тему, но сэр Виктор их больше и не слушал; не слушал он и то, что говорил ему Брайн; он был погружен в свои тяжелые думы. Слова охранников оставили тяжелый след в его душе. Он понял, что большинство слуг, по крайней мере, мужчин, и впрямь считают его трусом потому, что он не едет. А неужели он трус на самом деле? Может, он выдумал всех этих разбойников и пиратов только лишь как отговорку для себя от поездки? Ведь Джо был прав: за последние лет десять в их землях и вправду было всегда спокойно. Виктор был зол. Нет, он не был зол на охранников, которые, даже не подозревая о том, что они могли быть кем-нибудь услышаны, открыли Виктору глаза на царящую в замке обстановку. Виктор был зол на себя. И он твердо решил, что отправится за сокровищами вместе с Брайном.

– Я еду с вами! – прервав отвлеченные размышления брата воскликнул Виктор и энергично соскочил с кровати. – Я еду с вами! – повторил он. Брайн сначала не понял, о чем идет речь, т.к. был погружен в мир своих фантазий, из которого его внезапно буквально выдернул в мир реальный Виктор своей неожиданной репликой и прыжком с кровати. Но когда Брайн полностью отвлекся от своих дум и догадался, что имел ввиду Виктор, он лишь отхлебнул из кубка и, удивленно взглянув на брата, спросил: