Мечты сбываются

– А что это?

– Просто случайные встречи, – сказала я, еле сдерживая смех.

– Случайные?

– Маркус, скажи своим осведомителям, что в пять утра нужно спать, а не наблюдать за тем, что я делаю на своей веранде.

– Вот и спи, а не морочь мне голову.

– Маркус, при чем тут ты?

– Я в ответе за тебя.

– Оставь эту ответственность бабушке Аманде и тете Бетси.

– Не могу.

– Постарайся. И всегда помни, что ты – просто друг.

– А что он имел в виду, когда сказал, что ничто не вечно под луной? – вспомнил Маркус.

Но я только покачала головой и уехала в дом.

Маркус опять остался глух к моим словам о том, что я не его девушка. А потому на следующий день он снова был на нашей веранде и опять намекал Брендану Файлеру, что тому нужно заниматься какими-нибудь другими своими делами, а не смущать девушку Маркуса на ее веранде.

А на следующий день он проспал.

– Где наш импульсивный друг? – спросил с улыбкой Брендан Файлер.

– Наверное, спит глубоким сном, – сказала я.

– Это хорошо, а то я как раз хотел, чтобы мы с тобой прогулялись вдоль квартала, а он бы только мешал.

– Но я не могу прогуливаться вдоль квартала.

– Не бойся, – сказал он, – людей нет. А если они и встретятся, то никому не будет никакого дела, почему мы решили прогуляться вдоль квартала именно в пять часов утра.

Я совсем не это имела в виду, но он это тоже понял. С ним было как-то легко. Просто и легко. Я уже начала привыкать, что он мог взять мое кресло и без разрешения покатить его туда, где меня ждал какой-нибудь утренний сюрприз.

То мы наблюдали, как на большом дереве в соседском саду спала сова. То смотрели на радугу после ночного дождя, которая уходила высоко в небо над океаном. Иногда он кидал мне мяч, и мы делали вид, что играем в пляжный волейбол.

– Я и вечером могу прийти за тобой, – сказал как-то Брендан Файлер.

– Вечером – нет, – твердо сказала я.

Я была не готова разгуливать в своем кресле на колесиках еще и вечером.

13

Ванесса все-таки заставила меня рассказать о молодом атланте, который поселился у нас по соседству.

– Он просто красавец, – сообщила она.

– Ванесса, главное – душа, – рассмеялась я.

– Умом-то я понимаю, – согласилась Ванесса, – а как его зовут?

– Брендан.

– Какое красивое имя.

– Самое обычное.

– Не скажи. В нем есть сила и романтика.

– В имени?

– Ну да. А чем он занимается?

– Ландшафтом.

– Как благородно!

– Ванесса! А как поживает наш преподаватель литературы?

– Я поняла свою ошибку, – вздохнула Ванесса, – он гораздо старше и умнее меня, это меня и сбило с толку.

– На свете много мужчин старше и умнее нас, это не должно сбивать с толку.

– Но все оказалось к лучшему, благодаря этой истории я поняла, что Аллен Мэйл – не мой человек. Хорошо, что я родителей с ним не успела познакомить, то-то бы они расстроились.

– А он уже знает, что он – не твой человек?

– Думаю, ему, как и твоему Маркусу, надо будет долго это объяснять.

– Может, они просто делают вид, что нас не слышат, а на самом деле все понимают?

– Мужчины не могут отказаться от навязчивой идеи, будто они управляют миром.

– А на самом деле мир управляет нами всеми.

– Да, – вздохнула Ванесса.

В таком духе мы с ней обычно разговариваем о нелегкой женской доле.

– Так у вас свидания по утрам? – продолжила Ванесса.

– И ты туда же?

– А что это тогда?

– Случайные встречи.

– В пять утра?

– Ну да. Он занимается бегом. А я как раз дышу свежим воздухом.

– Никогда не знала, что ты любитель вставать в такую рань.

– Я тоже многих вещей о себе не знала, – сказала я.

Через пару недель мне сняли гипс с ноги и нацепили легкую снимающуюся пластмассовую штуку, как у Ричарда Камера.

– Снимать можно только один раз в день, когда будешь принимать ванну, – строго сказали врачи.

И первым делом я сняла эту штуку и полдня провалялась в ванне.

– Доминик, у тебя нога неправильно срастется, – причитали за дверью тетя Бетси и бабушка Аманда.

– За это время уже и так должно было все срастись, как бы там ни было, – отвечала я.

– У тебя особый случай, мы должны строго следовать предписаниям врачей, – не давали мне спокойно жить бабушка Аманда и тетя Бетси. – Ты что, не можешь еще немного потерпеть?

А надо сказать, что врачи были строги и категорично заявили, что моя нога обязательно должна быть зафиксирована в течение полугода, и точка. И мне теперь надо было что-то придумать, чтобы скостить этот срок. Мое лечение и так шло усиленными темпами.

К нам все так же приходила массажистка и делала мне массаж, а с помощью тети Бетси я нагружала свои руки и ноги специальными упражнениями. А еще тетя Бетси постоянно потчевала меня разнообразными лечебными отварами, витаминами и свежевыжатыми соками из всех существующих плодов и растений.

– Каких-то полгода, и ты свободный человек, – говорили бабушка Аманда и тетя Бетси, – такая ерунда.

В восемнадцать лет. В гипсе. Без движения. Полгода. Если бы они знали, как это тяжело.

Когда весь мир за окном постоянно бежит куда-то по своим делам. И вообще бежит куда захочет.

Когда ты мечтаешь о велосипеде, волейболе, плавании или, на худой конец, просто пройтись босиком по пыльной каменной дорожке до конца квартала. Ощутить мягкую траву, колючие камни или горячий песок.

Делать то, что ты хочешь, а не то, что нужно. И перестать читать книги и смотреть телевизор хотя бы на время. А жить самой, вдыхать запах улицы и видеть лица людей тогда, когда пожелаешь, а не в пять часов утра.

На следующий день я выехала на веранду в тот момент, когда к дому подходил Брендан Файлер. Он шел и улыбался.

Он был рад меня видеть, я ему нравилась, это было видно. И это было чертовски приятно.

– Я соскучился, – сказал он.

Я не могла сдержать улыбку, но не решилась сказать, что я тоже соскучилась.

– Что это за штука? – спросил Брендан.

Моя нога все так же торчала передо мной как упавший маяк. Но он видел, что теперь она какая-то другая.

– Она очень легкая, – сказала я, – а еще она снимается и надевается.

– Я вижу, что она легкая. – Он посмотрел на меня. – Это значит, что теперь я смогу запросто носить тебя всюду на руках?

– Ее нельзя снимать.

– Я понял.

Что-то этот человек со мной делал, и я пока не могла понять что. Мысль, что он теперь будет запросто носить меня всюду на руках, меня смутила.

– Куда ты собрался меня носить? – поинтересовалась я.

Он улыбнулся.

– На край света и дальше.

– Тебе все равно будет неудобно.

– Давай попробуем. – Он подошел поближе.

– Давай пока не будем пробовать.

Он уже собрался взять меня на руки, но после моих слов остановился.

– Хорошо, скажешь, когда будешь готова.

Я кивнула. Этот человек был внимателен к моим чувствам и к моему личному пространству. Это тебе не Маркус с его претензией на большую роль в моей жизни.

– Что нового на работе? – спросила я.

Я знала, что они трудились над большим детским парком.

– Через пару недель заканчиваем.

– Красиво получилось?

– Скоро повезу тебя посмотреть.

– Ты так расскажи.

– Там видеть надо. Фонтаны, гроты, деревья…

А на следующий день пришел Маркус.

Он все точно рассчитал. Он пришел сразу же после Брендана, с большим букетом белых роз, спокойно, даже не поздоровавшись, прошел мимо Брендана, наклонился ко мне и властно поцеловал в губы.

Я так растерялась, что не сразу отреагировала. Это было так неожиданно, что я так и осталась сидеть с раскрытым ртом.

Это дало Маркусу дополнительные драгоценные секунды. Он погладил меня по голове и страстным громким шепотом сказал, что он очень соскучился. Достаточно громким, чтобы это ясно услышал и Брендан Файлер, и даже бабушка Аманда и тетя Бетси, если пожелают подслушать за дверью.

Брендан Файлер спокойно наблюдал за ситуацией.

Я, конечно, добрый и отходчивый человек, но когда я сержусь, я могу планету столкнуть с орбиты. А я давно так не сердилась.

– У меня столько занятий в университете, совсем не получается к тебе выбираться, – сказал тем временем Маркус.

– Ты же знаешь, Маркус, что, когда я сержусь, я планету могу столкнуть с орбиты, – сказала я.

– О, не сердись, скоро у нас будет побольше времени для встреч, обещаю тебе, – как ни в чем не бывало сказал Маркус.

Свои цветы он положил мне на колени. Ведь сейчас было не так важно, хочу я принимать эти цветы или не хочу.

В моем теперешнем положении их можно было просто положить мне на колени – и все, я уже никуда от этого не денусь. Просто подходи и клади на меня свои розы, очень удобно.

– Доминик, я пойду, – сказал Брендан Файлер.

И он ушел.

– Наш друг расстроился? – усмехнулся Маркус.

Мне хотелось ударить его ногой, но я бы все равно не достала. Да и еще бы свалилась со своего кресла на колесиках.

– Правила приличия не позволяют мне бросить эти цветы тебе в лицо, – ледяным голосом сказала я.

Маркус улыбнулся.

– Но я брошу их туда, куда достану, – сказала я и бросила в него его букет роз.

Маркус опешил, но, как я поняла, не сильно расстроился. Главной его задачей было поддеть Брендана Файлера, и это ему вполне удалось.

Я развернулась и уехала в дом. Чуть позже тетя Бетси аккуратно собрала ни в чем не повинные цветы и поставила их в вазу в нашей гостиной.

14

На следующее утро Брендана Файлера на веранде не было.

Но к перилам была прикреплена записка. Я подъехала к ней, развернула и прочитала: «Буду вечером, часов в одиннадцать. Приглашаю на пикник на берегу».

И почерк был не Маркуса.

К одиннадцати вечера мы с бабушкой Амандой и тетей Бетси устали ломать голову, что на меня надеть, чтобы моя нога тоже выглядела красиво во время свидания. На веранде я обычно сидела в платье, накинув сверху кофту.

Бабушка Аманда предлагала мне свои широкие штаны, в которых она ходила беременной моей мамой и тетей Бетси.

– Что ты, это не очень модно, – говорила ей тетя Бетси.

Тетя Бетси предлагала свой комбинезон, в котором она трудилась в нашем палисаднике.

– Согласись, это слегка вызывающе, – говорила ей бабушка Аманда.

– Слегка вызывающе? – говорила я. – Вам что, совершенно безразлично, как я буду выглядеть на свидании?

– Нет, конечно, – спокойно отвечала бабушка Аманда. – Вон, видишь, я даже тебе свои щипцы для завивки локонов принесла.

– Да и вообще, вечером на берегу совсем ничего не будет видно, а на твою ногу все равно ничего не налезет, – в один голос говорили они.

В конце концов широкие летние брюки были найдены и в моем гардеробе. Тетя Бетси стала хлопотать над моим макияжем, а бабушка Аманда давала ценные советы.

– В мое время так не красились, – говорила она.

– Ну ты и вспомнила, – отвечала ей тетя Бетси.

– Зачем ты меня так накрасила, ты же сказала, что вечером ничего не будет видно? – поинтересовалась я.

– Мужчина, если нужно, всегда все разглядит, – сказала тетя Бетси.

– Это верно, – сказала бабушка Аманда.

– Зачем же ты мне тогда свои ужасные штаны надеть предлагала?

Бабушка Аманда обиделась и отвернулась к окну. Тетя Бетси раскидала мои кудри в идеальном творческом беспорядке по моим плечам.

К нашему дому кто-то подошел, бабушка Аманда приметила его в окно.

– Идет, идет! – в восторге сказала нам бабушка Аманда.

– А наша красавица давно готова, – сказала тетя Бетси, любуясь мною, красавицей.

– Мы пойдем тебя проводить, – сказала бабушка Аманда.

– Нет, вы не пойдете меня проводить.

– Мы только дверь придержим, – клянчила тетя Бетси.

– Я голодовку объявлю, если вы дверь придержите.

– Тебе будет трудно, – сказала бабушка Аманда.

– Ничего, я справлюсь.

– Мы должны с ним поздороваться, – вспомнила тетя Бетси.

– Нет, не должны.

– Вдруг тебе понадобится наша помощь, – придумала бабушка Аманда.

– Не понадобится. – Я была непреклонна. – Дайте же мне свободу, – сказала я, – так давно ее не видела!

– Не расстраивай ее, не хочет принимать нашу помощь, что ж поделаешь, – поджала губы бабушка Аманда.

Тетя Бетси обиделась. Клянчили вместе, а дурой сделали ее.

– Ну хорошо, пусть поступает как хочет, – вздохнула она.

Ничего с ними не случится. В крайнем случае, подглядят из окна.

Перед тем как выехать из дома, я подъехала к умывальнику и смыла половину того, что тетя Бетси старательно нарисовала на моем лице. Тот, к кому я иду на свидание, не должен думать, что я придаю нашей встрече огромное значение.

Я выехала на улицу. Передо мной стоял Брендан Файлер. Я улыбнулась.

– Привет, – сказал Брендан Файлер.

– Я соскучилась, – сказала я.

– Я тоже, – улыбнулся он.

Мне так захотелось, чтобы он подошел ко мне и поцеловал меня, но он этого не сделал. Он просто подошел ко мне поближе, наклонился и, слегка коснувшись моей щеки рукой, убрал мне за ухо непослушные пряди волос.

Он был близко-близко. Мне казалось, что вот-вот, и он возьмет мое лицо в свои руки, но этого он тоже не сделал. Он просто с улыбкой смотрел в мои глаза.

Он был какой-то другой. Может, это потому, что вечером и так все было другое, и по вечерам мы еще не встречались, а в это время у людей бывают совершенно другие чувства?

– Ты немного другая, – сказал он.

– Это потому что тетя Бетси трудилась над моим макияжем.

– Ничего не заметил. Огонь в глазах никаким макияжем не спрячешь.

Мы рассмеялись.

– Ты готова?

Я кивнула. Тогда он подошел со стороны здоровой ноги и взял меня на руки. Нежно, аккуратно и легко.

– Тебе удобно? – спросил он.

– Да, – сказала я, – но неожиданно. Я думала, мы поедем.

– Ты же видишь. Щитов нет.

– Не заметила. На тебя смотрела.

Мы опять рассмеялись.

Я обхватила его руками за шею. Почувствовала теплую кожу и жесткие волосы.

Он понес меня на пляж. Я спиной ощущала, как из окна на нас умильно смотрели бабушка Аманда и тетя Бетси.

Вечерний ветер трепал мои кудри, заботливо уложенные тетей Бетси. На шее был кулон на счастье от бабушки Аманды. Я обнимала за шею Брендана Файлера и думала о том, как я люблю эту жизнь.

15

На пляже, прямо на песке, Брендан Файлер расстелил огромное теплое одеяло. Он осторожно посадил меня на это одеяло.

– Как уютно, – сказала я.

Он подложил мне под спину большую подушку, он все предусмотрел.

– Тебе правда удобно? – спросил он.

В темноте я чувствовала улыбку в его голосе.

– Даже удобнее, чем в собственной постели, – улыбнулась я.

– У меня еще теплый плед есть, – сказал он, – сейчас я тебя им укрою.

– Мне тепло, Брендан.

Меня умиляла его забота, очень приятное было чувство.

– Ветер поднялся, чувствуешь?

– Я чувствую, это теплый ветер.

– Хорошо, скажешь, когда замерзнешь.

– Ладно, скажу.

– Я тебя сразу укрою.

– Хорошо, ты меня сразу укроешь.

Мои глаза потихоньку привыкли к темноте, и я увидела, что на пляже кипит жизнь. Вдоль берега на одеялах и пляжных ковриках сидели люди. Это были маленькие людские оазисы, маленькие миры, которые люди создали сами себе в этот вечер на берегу общего океана.

– А мы тут не одни, – сказала я.

– Да, планета густо заселена, – сказал Брендан Файлер.

Мы рассмеялись.

– Я взял нам сандвичи и картошку фри. Вот еще напитки.

Он вытащил все из дорожной коробки.

– Теперь это настоящий пикник, – улыбнулась я.

Океан темнел передо мной. Фонари остались позади, вдоль домов, а темная вода освещалась звездами и половинкой луны.

Легкий плеск волн щекотал чувства. Хотелось сорвать с себя одежду, пластмассовую штуку с ноги и осторожно войти в прохладную вечернюю воду.

Но я была дисциплинированной пациенткой, моя нога была сломана в нескольких местах, я не могла рисковать и слушалась врачей. Я осторожно ходила по дому на костылях, но выходить на улицу, обняв их, пока не решалась и ногу не нагружала.

– Ты будешь купаться? – спросила я Брендана.

– Без тебя не буду.

– Боюсь, я только в следующем году смогу. А ты искупайся, утешусь радостью за тебя.

– Но мне сейчас и так хорошо.

Он сел рядом и протянул мне сандвич. Умопомрачительный океанский теплый ветер обдувал мое лицо.

– Расскажи мне о Маркусе, – сказал Брендан Файлер.

– Он просто друг, – сказала я. – Я не могу выгнать его из своей жизни, даже если он и дальше будет так вредить. Бабушка Аманда и тетя Бетси расстроятся.

– А еще? – сказал он.

– Мы вместе выросли, и он подумал, что наше будущее – вопрос решенный.

– А что думаешь ты?

– А я думаю, что человек, который должен быть рядом, должен обжигать своим присутствием.

Брендан помолчал и сказал:

– Вопросов больше нет.

– Вообще?

Он рассмеялся.

– Нет, только насчет нашего импульсивного друга.

Я тоже улыбнулась.

Брендан полусидел рядом, опираясь на согнутую в локте руку, мы с ним в темноте вытаскивали из упаковки картошку фри.

– Тихо так, спокойно, – сказал он.

– Очень спокойно, – сказала я.

Некоторые люди плавали недалеко от нас. Другие люди на берегу ждали их с волнением. Все-таки вода была уже прохладная, и вечером было темно. Да и просто потому, что в этом мире нельзя жить, пустив все на самотек. В этом мире всегда нужно за кого-нибудь волноваться.

– О чем ты мечтаешь? – спросил Брендан.

Я задумалась.

– О многом, – сказала я.

– Например?

– Я хочу нащупать свои чувства, чтобы точно знать, чего я хочу.

– Как это?

– Ну например, все говорят, что я должна учиться дальше.

– В общем-то они правы, – сказал он.

– А я не понимаю, зачем я должна учиться дальше, если я уже сейчас знаю, как сделать свою жизнь интересной.

– И как сделать ее интересной?

– Я хочу быть ассистентом режиссера.

– Я слышал, ты хочешь быть журналистом.

– Это – на поверхности. А внутри я чувствую другое. Обожаю кино. Режиссеры творят иную реальность, в их руках весь мир.

– Почему же ты не можешь стать ассистентом режиссера?

Я вздохнула.

– Потому что это расстроит бабушку Аманду и тетю Бетси.

– Почему это их расстроит?

– Потому что они считают, что это несерьезная профессия и что в ней все зависит от случайностей.

– В профессии журналиста тоже многое зависит от случайностей.

– Все равно в профессии журналиста больше стабильности.

– Даже в моей профессии все нестабильно, – сказал Брендан.

– А еще они считают, что в жизни все должно быть так, как надо, а не так, как хочется.

– И ты никак не можешь их расстраивать?

– Их смысл жизни во мне. Я должна хоть как-то соответствовать их ожиданиям.

– А если поговорить с ними?

– Они сделают вид, что глухи и немы, я уже пробовала.

Мы рассмеялись.

– Что же делать? – сказал Брендан.

– Думаю, время все расставит по своим местам, – сказала я.

– А если будет поздно и ты станешь тем, кем не хочешь быть? – лукаво спросил он.

– Ну что ты, – улыбнулась я, – поздно в этой жизни не бывает никогда, это я уже точно знаю. В этой жизни все приходит вовремя. Кстати, мы взяли салфетки?

– О да, вот, конечно, взяли.

– Вот видишь как вовремя.

Мы вытерли руки салфетками.

– Могу поделиться своей подушкой, – улыбнулась я.

Мы с ним легли на подушку. Над нами было темное небо, полное огромных звезд, которые величественно наблюдали за нами.

Брендан все-таки взял плед и укутал меня.

– С тобой хорошо, – сказала я.

– Почему? – сказал он.

– С тобой можно разговаривать. И с тобой можно молчать. Это здорово.

Он улыбнулся в темноте.

– А как на тебя действуют мои прикосновения?

Я покраснела.

– Еще не поняла, – тихо сказала я.

Тогда он сделал так, как я потом очень полюбила. Он легко взял пальцем мой подбородок, мягко развернул к себе мое лицо и нежно-нежно поцеловал в уголок губ.

Он сделал это воздушно и слегка коснувшись. А мое сердце совершило кульбит куда-то вниз живота.

– Все равно еще не поняла, – совсем тихо сказала я.

По его дыханию я поняла, что он смеется.

Когда Брендан Файлер принес меня домой целую, невредимую, но в растрепанных чувствах, бабушка Аманда и тетя Бетси ждали нас на веранде. Вернее они делали вид, что пьют там чай.

И наверняка они уже упились его. К двум-то часам ночи.

– Ой, а у Нас бессонница, – сказали они, старательно подавляя зевоту, – мы подумали, все равно ты вот-вот подойдешь, решили немного подождать.

– Вы меня тут три часа преданно и терпеливо ждали.

– Ой, а мы и не заметили.

Я вздохнула.

– Я бы и сама прекрасно справилась, – сказала я.

– Ну а вдруг бы понадобилась какая-никакая помощь двух старух? – сказала бабушка Аманда.

Тетя Бетси от такого заявления чуть со стула не упала. Ну вот, она уже и старуха.

– Неси ее сразу в дом, – сказала бабушка Аманда Брендану.

Так Брендан Файлер удостоился чести отнести меня прямо в мою комнату и бережно усадить на кровать.

– А у Доминик вчера было настоящее свидание, – хвастались на следующий день Ванессе тетя Бетси и бабушка Аманда, – на одеяле, с сандвичами и картошкой фри.

А Ванесса делала круглые глаза, радовалась за меня и ужасно мне завидовала.

16

Когда фирма Брендана закончила благоустраивать детский парк, он повез меня на машине показать эту красоту. Там были маленькие водопады, каменные гроты, причудливые дорожки между экзотическими растениями.

Мы подъехали на машине туда, куда можно было подъехать, и полюбовались на все это издалека. Я сидела на переднем сиденье и ела мороженое, которое мы купили в киоске возле дороги.

Я не выходила из машины, ходить на костылях по городу я так и не решалась. Мое сиденье было отодвинуто далеко назад, поэтому несгибающаяся нога прекрасно поместилась в машину.

А еще через некоторое время Брендан все-таки уговорил меня пойти с ним в ресторан. Он убедил меня, что это будет выглядеть нормальным и не слишком вызывающим, когда он войдет в ресторан со мной на руках, пронесет через весь зал и усадит за столик.

– Мы закажем самый отдаленный и неприметный столик, – сказал он мне.

– Ага, – сказала я, – и ты будешь тащить меня к нему через весь ресторан.

Он рассмеялся.

После некоторых споров и разногласий мы решили пойти в ресторан моей семьи. И недалеко, и кругом свои люди.

Тетя Бетси, разумеется, тут же сообщила, что именно в этот вечер она тоже просто обязана там быть, потому что у нее как раз полно дел скопилось. И даже у бабушки Аманды именно в тот вечер скопилось в нашем ресторане полно дел, хотя она никогда там ничем особым не занималась.

Я, конечно, понимаю, что им хотелось поумиляться хотя бы издалека очередным свиданием своей любимой Доминик. Но не до такой же степени.

– Ах и у бабушки Аманды тоже именно в этот вечер в нашем ресторане полно дел скопилось? – сказала я.

Бабушка Аманда почувствовала подвох, надулась и никуда не пошла.

Брендан Файлер действительно пронес меня через весь ресторан к самому отдаленному столику. Он осторожно посадил меня на стул, мою ногу мы прикрыли скатертью.

Я утешала себя тем, что через несколько минут все забудут о моем существовании и переключатся на собственные проблемы. Но как бы не так, такое не забывается.

Весь вечер люди все равно как можно незаметнее сочувствующе оглядывались в нашу сторону на предмет: как мои дела, как я себя сейчас чувствую и не нужна ли мне срочно какая-нибудь помощь.

Но все равно мне было очень хорошо. Я сидела на стуле за столом, как нормальный человек, аккуратно отрезала от бифштекса маленькие кусочки и запивала их вином.

Напротив меня сидел Брендан Файлер, большой, добрый и заботливый, и улыбался мне одними глазами. А у него очень красивые глаза.

Мимо нашего столика иногда пробегала страшно занятая тетя Бетси и не забывала приветливо помахать нам рукой. Все было просто здорово.

Брендан был старше меня, и мне это нравилось. Он был спокоен и надежен. Он знал, что ему нужно, и не спешил жить.

Это тебе не Маркус, который пытался нестись по жизни как оглашенный и при этом плохо понимал, зачем это ему вообще надо.

– Мама написала мне в письме, что тут где-то неподалеку живет ее любимый режиссер Санди Хоггард, – сказал Брендан Файлер. – Она обожает его фильмы, у него никогда до самого конца нельзя понять, кого именно любит главная героиня или главный герой.

Я чуть бифштексом не подавилась.

– Он живет в доме справа от нас, – спокойно сказала я.