ЧАЩА

– Есть там дно, только очень глубоко. С километр.

– Это ты прокопал?

– Я там держу непокорных, но нужных мне.

– Значит, если я не согласен, чтобы ты во мне жил, то могу сам туда прыгать. Разобьюсь ведь,– Сергей снова посмотрел вниз. Мерцание, которое он заметил в первый раз, как будто стало ярче, а может просто ближе.

– Ты не прыгнешь.

– Это почему?

– Во-первых, ты любишь жизнь и никогда не покончишь самоубийством, а во-вторых, твои друзья в этом случае останутся здесь и, я тебя уверяю, долго они не протянут. Так что ради них ты этого не сделаешь.

– Ты хороший психолог,– так и есть, мерцание приближалось, и Сергей догадался, что это.– Ты знаешь, я тоже.

– Неужели?

– Да. Хочешь, я скажу тебе, почему ты, вместо того чтобы залезть в меня и отправиться в наш мир, куда тебе очень хочется, разговариваешь со мной?

– Интересно послушать.

– Ты боишься.

– Ха, можешь обосновать.

– Запросто. Ты просто не знаешь, получится у тебя или нет. А может мой мозг сильнее, чем ты думаешь, и ты не сможешь мной командовать. И всеми этими разговорами ты пытаешься понять насколько это опасно.

– Что может не получиться? Проникнуть тебе в голову для меня ничего не стоит. Хочешь, я тебе покажу?

– Чего ты меня спрашиваешь, если всё равно сделаешь это.

– Конечно сделаю. Но мне просто нравится ставить таких, как ты на своё место. Давай я просто проникну к тебе в голову на несколько секунд. Обещаю, что тут же выйду обратно, но ты почувствуешь мою силу, мою мудрость, мои знания,– пятисекундное ожидание.– Согласен? А когда я выйду, мы ещё немного побеседуем.

– Погоди немного, я подумаю,– тихо пробормотал Сергей.

Он отвернулся от мёртвого, но говорящего карлика и попытался выбросить из головы все мысли, кроме одной. Он хотел понять, чего боится этот демон или кто он там есть на самом деле. Настроиться на волны опасности его разума, чтобы, когда он будет в нём, быстро найти ответ. Но в голову лезли совсем другие мысли, и Сергей решил ещё потянуть время.

– Слушай, я так понял, что это ты нас сюда переместил? Так?

– Да,– настороженность.

– Тогда почему ты не переместил только меня? Ведь только я тебе нужен.

– Вы находились очень близко друг к другу, и остальных просто случайно зацепило.

– А отец? Его ты выдернул отдельно от нас и намного раньше.

– У твоего отца тоже сильный мозг, и если бы не ты, мне пришлось бы использовать его, но боюсь, ничего бы не получилось.

– Почему?

– Он бы долго не выдержал, и мне пришлось бы снова возвращаться.

– Что значит не выдержал бы?

– Он бы умер.

– Но ты же можешь находиться в мёртвом теле,– Сергей указал на карлика.– И даже управлять им.

– Ну, так мы будем пробовать или нет?– раздражение и чуть-чуть страха.

– Давай, чёрт с ним.

Через мгновение Сергей почувствовал, как ледяной ветерок коснулся его лица. Кожа тут же застыла, как будто покрылась инеем. Через глаза, нос, рот холод проникал в его мозг, разливаясь там ледяными волнами. Боли не было, но приятного тоже было мало. Такое ощущение, что в голову натолкали куски льда и засунули её в морозильник. И вместе с холодом пришли мысли. Чужие, холодные и страшные. Не очень веря в то, что этот демон выполнит своё обещание и покинет его голову через несколько секунд, Сергей стал лихорадочно перебирать эти ледышки, пытаясь найти то, что могло бы пригодиться. Одновременно он пытался понять, чувствует демон, что он делает, или нет. Демон чувствовал. И поэтому Сергей не перестал перелистывать чужие мысли даже тогда, когда нашёл то, что искал, удивляясь почему ему не препятствуют. Через несколько секунд он понял почему. Собственные мысли стали вязкими и неповоротливыми. Их безжалостно загоняли в какую-то самую дальнюю и самую маленькую комнатку его мозга. Он попытался этому сопротивляться, но ничего не получилось. В его мозгу не было места для него. Всё занял этот демон. Последнее, что Сергей смог увидеть и осознать, это что мёртвый карлик, уже не нужный, упал набок, ударившись головой о стену. И то, что погас свет – догорела последняя ветка, которую он взял с собой.

35

Аволог расправил чужие плечи и сильно втянул воздух в чужие лёгкие. Пока чужие. Как всегда в первые секунды, человеческое тело показалось тесным и неуклюжим, но он знал, что это не надолго. Очень скоро он привыкнет и будет пользоваться им ещё лучше, чем его бывший хозяин. Многочисленные эксперименты убедили его в этом. Иногда, особенно первые разы, он не успевал привыкнуть, потому что попадались слабые, тупые людишки, с маленьким тупым мозгом, но, наберясь опыта, он легко стал распознавать таких и с каждым разом выбирал более сильных людей. Но такого он ещё не встречал. Конечно, и этот сдохнет, но не так быстро, как остальные, быть может того времени, что он протянет, будет достаточно, чтобы найти способ остаться в том мире насовсем. Хотя что значит насовсем для него, почти бессмертного? Насовсем было не для него, а для того мира, куда он собирался отправиться. Для того очередного мира.

Сколько их уже было?

Он давно перестал считать, найдя это занятие слишком скучным. Какая разница, сколько их было, разных, одни слишком простые, которые не доставляли особого удовольствия, потому что он легко справлялся с ними. Другие сложные, от уничтожения которых он получал максимум наслаждения. Главное, что этот мир, не простой, но и не слишком сложный, был далеко не последним, и в нём было много того, что ему было нужно. Зло, жадность, зависть, страх. Конечно, годилось и такое, как доброта, любовь, дружба, но эти чувства, выражаясь людским языком, были малокалорийные. На них можно выжить, но жить – никогда. Вот и этот, в ком он сейчас был, тоже любит. Болван! Кого? Она же немногим уступает самому жестокому вампиру, и это видно за версту. Конечно, было бы хорошо, если бы этот человечишка вообще не испытывал никаких чувств – дольше бы продержался – но и это безвкусное чувство, которое они называют любовью, для разминки тоже годится.

Нет, всё-таки действительно очень сильный мозг. Никак не удавалось вытеснить его полностью. Затаился где-то и как будто уснул, не найти так быстро. Но это ладно, ничего он сделать не сможет, очень уж мало его там осталось. Попробует только высунуться – и ему конец. Поверил идиот, что его отпустят.

Аволог в теле Сергея подошёл к провалу и, уставившись вниз, сделал несколько пасов руками. Они, конечно, были не нужны, но тело само отреагировало.

Свечение внизу усилилось и стало быстро подниматься, постоянно меняя цвет. Вот оно стало красным, через секунду голубым, потом синим, розовым… Аволог отвернулся и посмотрел вдоль тоннеля. В темноте, глазами Сергея, он почти ничего не увидел, но это тоже не надолго – скоро зрение станет лучше, чем у совы. Повернувшись обратно, он увидел, как над краем пропасти поднимается большой белый шар, который через секунду стал тёмно-зелёным, а потом оранжевым. Аволог пинком сбросил труп карлика вниз, расставил руки Сергея в стороны и мысленно отдал короткий приказ:

– Ко мне!

Шар, в это время синий, стал вытягиваться по направлению стоящей около ямы фигуры, постепенно становясь белым. И когда его, уже острый, похожий на луч, край коснулся груди человека, ослепительно вспыхнул.

36

– Вот он,– Оксана посветила около стены, и из темноты возник рюкзак дяди Саши.

– Может, дальше пойдём?– предложил Клестовский, останавливаясь рядом с ней.– А то тут дыму многовато.

Дядя Саша посмотрел на потолок пещеры, по которому стелился дым, потом повернулся в сторону входа.

– Этот дым от наших факелов, а от пожара внутрь не поступает, я специально у входа смотрел,– сказал он и свалил принесённые дрова рядом с рюкзаком.

– Ну, наш так наш,– легко согласился Клестовский, который набрал просто огромную охапку хвороста и довольно быстро запыхался. Теперь он бросил её поверх дяди Сашиной, глубоко вздохнул и тут же закашлялся.

– Голову ниже держи,– посоветовал дядя Саша, помогая Наталье избавиться от дров.– Весь дым вверх идёт и тянется наружу.

– А вот снаружи к нам кто-то тянется,– сказала Наталья.

Все удивлённо уставились на неё.

– Там кто-то есть,– Наталья вытянула руку в сторону, откуда они пришли.

Клестовский взял у Оксаны факел и прошёл немного вперёд, то есть назад, к выходу.

На границе света и тени обозначилась какая-то бесформенная масса, довольно большого размера.

– Что это?– спросила Наталья.

– Не могу понять, но что-то есть,– Клестовский обернулся, отвечая.

Повернуться обратно он не успел. Как будто кирпич ударил его в грудь, приподнял немного и швырнул в стену. Пролетев спиной вперёд, Андрей сильно ударился о камни и упал на пол пещеры. Факел пролетел ещё дальше и, чуть не задев дядю Сашу, упал к ногам Оксаны и почти потух, лишив их возможности рассмотреть, кто научил Клестовского летать.

Из темноты раздался дикий вой. Постепенно нарастая, он достиг такой силы, что у всех заложило уши. Пещера казалась для него маленькой, и вой бился об её стены и потолок, отчего ещё больше усиливался. Девушки, почти одновременно, закрыли уши ладошками, а Наталья даже вскрикнула, но её вскрик заглушил почти не переносимый вой. Дядя Саша, морщась, всматривался вперёд, стараясь разглядеть, что там такое, но ветка, лежащая на полу, освещала не больше метра, а остальное покрывала непроглядная тьма. Дядя Саша понял, что он и сам уже стоит за границей света, и начал потихоньку пятиться назад, стараясь не обращать внимания на глушивший звук.

Вой, в котором смешались гнев и боль одновременно, прекратился так же внезапно, как и начался. В последующей за ним гнетущей тишине было слышно тяжёлое булькающее дыхание и гулкие шаги. Дядя Саша наконец-то,подошёл к валяющемуся факелу, медленно присел и поднял его. Огонь тут же весело заплясал по ветке, разгораясь всё сильнее и сильнее. Круг света расширился, и ему предстала кошмарная картина.

Прямо на него, приволакивая правую ногу, двигался тот самый гигант, которого, как все считали, Сергей убил, а потом сжёг около их привала на гряде. Видимо, вода ручья, в который упал гигант, помешала догореть ему до конца, и теперь он пришёл за ними, чтобы отомстить. Выглядел он ужасно. Единственный уцелевший глаз горел диким жёлтым огнём, в котором читалось сумасшествие так же чётко, как название газеты в солнечный день. Правая рука полностью обгорела и была покрыта ужасными, сочащимися гноем ожогами. На первый взгляд, она не работала. Такое же зрелище открывали обгоревшие лохмотья почти по всему животу и груди. В нескольких местах кожа и мясо выгорели полностью, обнажив закопченные кости. Ноги обгорели меньше, но правая была явно сломана.

Непонятно как, но он жил и ковылял к ним, хищно оскалив острые длинные зубы и вытянув вперёд здоровую руку. И то, что он собирался сделать, не вызывало никаких сомнений.

Дядя Саша перебросил разгоревшийся факел из правой руки в левую и вытащил из-за пояса выструганный Сергеем колышек, явственно почувствовав, какой он маленький и лёгкий, но больше ничего не было. Выставив это немудрёное оружие перед собой, он двинулся навстречу гиганту, отходя подальше от застывших в ужасе девушек.

– А, папа ублюдка,– прохрипел гигант и изобразил что-то вроде улыбки. Из уголков обгоревших губ засочилась кровь, заливая подбородок и стекая вниз по шее.– Ты и будешь первым, а их я оставлю на потом.

Не отвечая и вообще не обращая внимания на слова безумца, дядя Саша замахнулся и бросил в него колышек. Вращаясь, тот пролетел разделявшее их расстояние и плашмя ударился в грудь гиганта, разбередив ещё одну рану, из которой брызнула кровь.

Гигант даже не отреагировал.

Дядя Саша вытащил ещё один кол и тоже метнул его. Второй попал остриём и неожиданно легко воткнулся, уйдя в тело гиганта почти наполовину.

Дикий рёв и сорвавшиеся вместе с ним с губ капли крови указали на то, что в этот раз обгоревшему монстру было больно, и даже очень. Он даже приостановился и посмотрел на торчащий из груди кол.

Воспользовавшись этим, дядя Саша бросился к нему, на ходу вытаскивая третий и последний кол и боковым зрением замечая, что Клестовский, лежащий слева от него, поднял голову. Подскочив к гиганту, дядя Саша с силой вогнал последний кол ему в горло, больно ударившись локтём об торчащий из груди. Кол проткнул горло насквозь и вышел у самого основания черепа в облаке крови.

Гигант снова взревел и сильно толкнул дядю Сашу в грудь, но тот, крепко сжимая рукой воткнутый кол, удержал равновесие, пнул противника в сломанную ногу и ткнул в обожженное лицо горящей веткой. Раздалось громкое шипение, и по пещере пополз запах палёного мяса. Гигант перехватил его руку и сжал с такой силой, что на глазах выступили слёзы.

Рыча и брызгая слюной и кровью, чудовище стало выворачивать руку дяди Саши, отодвигая от своего обезображенного лица факел.

Дядя Саша застонал от боли. Слёзы застилали глаза, но второй рукой он продолжал двигать колом в горле гиганта.

«Но в горло я успел воткнуть, и там два раза повернуть…»– вдруг всплыли в затуманенном болью мозгу строчки известной поэмы, и дядя Саша подумал, что сошёл с ума. И нисколько этому не удивился.

Внезапно послышался глухой удар и стальные тиски, сжимавшие его руку, разжались. Дядя Саша от неожиданности выпустил кол и опустился на колени. Из-за слёз он ничего не видел, только слышал, как что-то с шумом упало и частые глухие удары, как будто били деревянным молотком по сырой котлете. Протерев глаза и кое-как поднявшись на ноги (неожиданно накатила такая усталость, что ничего не хотелось делать), дядя Саша увидел, что Клестовский, зажав в руках большой дрын, долбит им по голове лежавшего гиганта. Голова превратилась уже в бесформенную кучу костей и крови, но Андрей всё никак не мог остановиться. Молча и зло он раз за разом опускал своё оружие на эту кучу, разбрызгивая по сторонам сгустки крови и кусочки черепа.

Гигант уже не реагировал. Он снова был мёртв.

Едва передвигая ноги, дядя Саша подошёл к Клестовскому и положил руку ему на плечо. Андрей резко повернулся, но, увидев дядю Сашу, опустил полено и глубоко облегчённо вздохнул.

– Так и инфаркт можно получить,– проворчал он.

– Мы тут все скоро по инфаркту схватим,– ответил дядя Саша и, отодвинув Клестовского в сторону, наклонился над гигантом.

– Осторожно,– предупредила Оксана.

– Да я ему весь чердак разнёс,– успокоил её Клестовский.

– Ага, Сергей его вообще сжёг,– тихо сказал дядя Саша, внимательно глядя, не подаст ли гигант признаков жизни.

С минуту всё очень походило на то, что Клестовский действительно забил его до смерти. Ни одного движения. Даже кровь почти не текла из многочисленных ран. Изо рта не вырывалось ни дыхания ни звуков. Дядя Саша уже хотел отвернуться когда заметил, что из под кола, который он воткнул гиганту в горло, почти незаметными толчками побежала кровь, и с каждым толчком поток усиливался. Дядя Саша положил ладонь на левую сторону спины гиганта, туда, где у всех нормальных людей должно быть сердце, и уловил слабые толчки. Чертыхнувшись про себя, он быстро поднялся, отобрал у Оксаны горящую ветку и бросил её на спину поверженного врага. Потом подошёл к куче хвороста, которую они принесли от входа, захватил целую охапку и свалил её поверх горящей ветки.

– Дядя Саша, мы же задохнёмся,– воскликнул Клестовский.– Он же вонять будет.

– Он ещё живой,– не оборачиваясь, сказал дядя Саша и ногой подтолкнул одну из веток внутрь разгорающегося костра.

– Какой живой…?

Куча пылающих веток неожиданно зашевелилась и из-под неё послышался глухой рёв.

– Твою мать,– Клестовский проворно отскочил назад и спросил.– Думаете, сгорит?

Ему никто не ответил. Все молча смотрели на шевелящийся и поэтому жуткий костёр.

37

Переход, как всегда, был болезненным, но не для Аволога. Он чувствовал, что тело и мозг Сергея буквально корчатся от боли, но сам боли не ощущал, по той простой причине, что просто не знал, что такое боль. Не имея собственного тела, собственной нервной системы, Аволог никогда не испытывал не только физической боли, но и вообще каких-либо физических неудобств. Неудобство до этого момента было только одно – очень тесно в человеческом теле, но в этот раз он на некоторое время даже забыл, что где-то в мозгу кроме него притаилась какая-то часть старого владельца. Она была настолько мала, что на неё можно было не обращать внимания. По сравнению с ним это было как капля воды на поверхности солнца – такая же маленькая и такая же бесполезная, не способная оставить даже пятнышка на раскалённой поверхности. Она даже не пахла, ни плохо, ни хорошо. Она ни чем не напоминала о себе.

Да, переход, для тела в котором он сейчас находился был болезненным, но он был настолько быстр, что даже если бы человек был в сознании, он бы ничего не почувствовал. Уже через мгновение после того как светящаяся субстанция коснулась человеческого тела, оно оказалось там, откуда его выдернули. Точно в том же месте и точно в то же время. Ночь, лес и …

И запахи!

Вкусные, даже на расстоянии вливающие энергию в монстра, который наконец-то прорвался в этот девственный мир. Энергию и жизнь. Можно было просто сидеть на этой горке и вбирать этот запах всем только что обретённым телом. Никуда не надо ходить. В этом мире чувства были настолько сильными, что Аволог чувствовал их на огромном расстоянии, чувствовал и пил их, впитывая всеми порами чужой кожи. Он раскинул руки в стороны, пытаясь увеличить площадь приёма, и, открыв рот, громко завыл.

И отвлёкся.

Отвлёкся от контроля тела, в котором был.

38

Сергей почувствовал, что сила, запихнувшая его в какое-то самое дальнее и самое беспомощное отделение мозга, ослабла, и понял, что другого такого случая не представится. Собрав всю волю, очень надеясь, что получится, он попытался взять тело под контроль, стараясь не влезать в собственный мозг, в котором командовал Аволог.

И тело ответило.

39

Аволог, стоя на самом краю «стола», с закрытыми глазами впитывал в себя питательные для него и такие привычные для людей чувства, когда неожиданно ощутил, как правая рука метнулась под телогрейку и что-то выхватила из-за пояса. Мгновенно открыв глаза, он успел увидеть снова поднятую руку, которая почему-то не повиновалась ему, и мелькнувшее лезвие остро отточенного ножа. В следующий миг лезвие устремилось вниз и вонзилось в нижнюю часть живота почти по самую рукоятку.

С минуту Аволог стоял, недоумённо уставившись на кровяное пятно, расползавшееся по рубахе, не в силах осознать, что произошло, а потом почувствовал, как Сергей, которого ему так и не удалось окончательно выкинуть, вытесняет его, отбирая свой собственный мозг. Клетка за клеткой, извилина за извилиной. Аволог понимал, что его надо остановить, иначе Сергей его просто выкинет наружу, а это было то единственное, за чем следовала смерть, но никак не мог оторваться от раны в животе, из которой всё ещё торчал нож. В его извращённом сознании не могло уложиться, для чего Сергей убил себя, ведь рана была очень глубокая, да и крови натекло уже довольно много. Этот вопрос настолько сильно въелся в него, что он не мог больше ни на чём сосредоточиться.

– Ну что, сдохнем вместе?– Сергей занял уже половину мозга и мог говорить с ним.

– Зачем?– только и смог выговорить Аволог, чувствуя, как его всё больше и больше задвигают туда, где ещё недавно был Сергей.

– Что зачем?– почувствовав, что у него получается, Сергей только усилил натиск.– Сдохнем зачем?

– Зачем ты убил нас?

– У нас, у людей, есть такая поговорка,– Сергей усмехнулся, а так как его было уже больше, чем Аволога, то и губы искривила пока ещё не вполне человеческая улыбка.– Ни себе ни людям.

Он понял, что ещё немного, и он справится с этим монстром, и поэтому ещё больше усилил натиск. И тут же прочитал мысли Аволога. Тот хотел вернуться. Ещё Сергей понял, что Аволог не выживет в этом мире в своём облике, но почему, не разобрал, да это было и не важно. Главное сейчас было не пустить его обратно, где монстр мог свободно, ни чего не боясь выйти из него и, набравшись сил или что там ему было надо, снова повторить свою попытку, на этот раз более удачную.

Сергей обернулся.

НЛО медленно приближался к нему, непрерывно меняя свой цвет и постепенно увеличиваясь в размере. Видимо, Аволог ещё имел какую-то силу и командовал им. Не раздумывая, Сергей сделал три шага вперёд к краю плиты, на которой стоял, и прыгнул вниз, подальше от этого светящегося сгустка. Опоздай он на пару секунд, и НЛО коснулся бы его, а значит, они перенеслись бы обратно и Аволог был бы спасён, но неожиданный прыжок сбил монстра с толку. Сгусток пролетел над головой Сергея всего в нескольких сантиметрах.

Ещё в полете Сергей почувствовал, как в его голове что-то лопнуло, так что в глазах потемнело. Инстинктивно сгруппировавшись, он как мог смягчил удар от приземления и, не устояв на ногах, покатился под гору, обеими руками прикрывая всё ещё торчащий из живота нож. Через несколько метров его остановила сосна, об которую он довольно сильно ударился левым боком. При этом он всё-таки задел за рукоятку ножа и чуть не сделал себе харакири.

Сергей лежал на спине, левым боком касаясь шершавой коры, и не мог понять, почему он ничего не видит. Всё, кроме зрения, было в норме, если не считать дырки в животе. Уши слышали звуки ночного леса, нос улавливал даже немного неприятный запах железной дороги, руки ощущали наборную рукоятку ножа, во рту стоял медный сладковатый привкус, а вот глаза отказали. Более того, он не смог моргнуть, да и вообще пошевелить веками, как будто их приклеили к бровям. Справившись с первоначальным испугом, Сергей почувствовал, что через открытые, но ничего не видящие глаза как будто что-то сочится.

И тут же в голове прокатился предсмертный стон Аволога.

Вместе со стоном Сергей смог разобрать последние мысли монстра. Аволог уже готов был переместиться назад, в свой мир, коснувшись разноцветного сгустка, когда Сергей прыгнул с горки вниз. Ему не хватило этих нескольких сантиметров, и тогда Аволог решил прыгнуть сам, но просто-напросто недолетел. Если бы он смог достать НЛО и в то же время хоть маленькой частью оставаться в Сергее, то он бы остался жив, но он не достал. Остановиться он уже не смог – слишком много усилий затратил на толчок – и сейчас медленно вытекал через открытые глаза человека и тут же угасал. Те самые запахи-чувства, такие вкусные и питательные для него во время пребывания в человеческом теле, теперь убивали его так же стремительно, как ещё несколько минут назад насыщали.

Сергей просто лежал и, стараясь ни о чём не думать, ждал, когда эта мерзость покинет его мозг окончательно. Только одна мысль посетила его голову и заключалась она в том, что ему совершенно не хотелось посмотреть на Аволога в его истинном обличии. И не потому, что тот говорил, что человеческий мозг, даже очень сильный это не выдержит, а просто не хотел и всё. Аволог не врал, когда говорил, что Сергей сможет пользоваться его мозгом, и Сергей пользовался. За то недолгое время, что монстр был у него в голове, он смог понять, что тому нужно от их мира, и, поняв это, не то чтобы не хотел его видеть, ему просто стало не интересно, какой формы существо, лелеющее такие мерзкие замыслы.

Через пару минут в глазах наконец-то стало проясняться.

– Не такой уж ты и большой,– поняв, что последние крупицы Аволога покидают его мозг, пробормотал Сергей.

Сквозь кроны деревьев на него смотрели безразличные ко всему звёзды. Лёгкий приятный ветерок остужал вспотевшее лицо и сжимающие рукоятку ножа руки. Никаких признаков монстра ни внутри, ни снаружи не ощущалось, и это радовало. Но не всё было так хорошо, как хотелось бы. В животе по-прежнему торчал нож, из раны толчками вытекала кровь, а вместе с ней и силы, которых и так было не очень много.

Стараясь не напрягать мышцы живота, Сергей осторожно поднялся на ноги, двумя руками крепко сжимая рукоятку ножа, чтобы лезвие как можно меньше елозило в ране. Внутри он не боялся что-нибудь повредить, он и воткнул его в это место, потому что там не было жизненно важных органов, но Аволог этого, конечно, не знал и поэтому испугался. Но всё равно рану нужно было перевязать и чем скорее тем лучше. Осторожно перехватывая нож руками, Сергей скинул телогрейку, расстегнул рубашку (слава богу, лезвие разрезало её как раз под пуговицей, и не надо было её разрывать, чтобы снять с ножа), медленно стянул сначала с одного плеча, потом с другого и кое-как, одной рукой, скатал её. Получилось что-то типа широкого пояса. Уложив эту перевязь на раскрытую ладонь левой руки, он немного повернулся, так чтобы дерево, около которого он стоял, было с правой стороны и чуть сзади, и, задержав дыхание, резким движением выдернул нож. И тут же прижал к ране свёрнутую рубаху, чувствуя, как она сразу стала пропитываться кровью. Воткнув нож в дерево, чтобы потом не нагибаться за ним, всё так же не дыша, Сергей быстро завёл концы рубахи за спину, на ощупь завязал узел и сильно затянул его. И только после этого пустил воздух в лёгкие, стараясь дышать грудью, а не животом. Поток крови уменьшился, но не прекратился. Но это ладно, главное, чтобы кишки не вывалились.