Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний

– С рабочими я сама договорюсь, – предложила она госпоже Приходько. – Ваш муж вернется из Майами, а у вас новый шкаф стоит. Будет ему сюрприз.

Потом они с ребятами разыграли целый спектакль с покупкой нового шкафа, выносом старого, в котором, само собой, уже была упакована выпившая сока госпожа Приходько.

Хозяин, вернувшись из Майами и узнав, что жены дома нет, впал в ярость, но, поскольку Каролина, потупив свои невинно-голубенькие ясные глазки и залившись румянцем, дала ему понять, что жена его попросту убежала со своим старым любовником, господин Приходько даже не стал подавать в милицию заявление о розыске. А знакомым и даже родственникам сказал, что жена его улетела в Майами, подлечиться.

Так что игра, хоть и отняла много времени, как говорится, стоила свеч.

К тому же, по дороге в Москву, все их старания, можно сказать, окупились вдвойне. Совершенно случайно, хотя, зная Михалыча, Каролина уже мало верила в случайные совпадения, с ними в купе оказалась девушка, у которой тоже было по шесть пальцев, только не на руках, а на ногах. И Каролина, назвавшись Милой, ни с кем не советуясь, на свой страх и риск, начала действовать. Сок с то ли усыпляющими, то ли парализующими добавками у нее еще оставался, ребята подзаработать никогда не отказывались, а девушка с милым именем Лиза Мальцева, хотя и училась на факультете журналистики, оказалась лопушистее некуда. Она так много выболтала, что было бы грешно не воспользоваться полученной информацией. Девушка ехала к какому-то, как сначала подумала Каролина, зажиточному москвичу, который, как она поняла, дочку своего старого товарища никогда не видел. Она везла ему редкую книгу, которая может стать гарантией абсолютного доверия. А дальше придется действовать по обстоятельствам. Пожилой одинокий мужичок с квартирой в центре Москвы – лакомый кусочек для охоты.

Так что в Москве Каролина, отправив ребят с «внезапно и надолго охмелевшей» своей случайной попутчицей на такси к Михалычу, сама под видом Лизы Мальцевой направилась к таинственному господину Градову.

К сожалению, ее радужные надежды не оправдались. У Градова, хоть и жил он, считай, в самом центре Москвы, кроме книг ничего не было. А книги Каролина считала мертвым капиталом. «Крутить любовь» с дочерью друга Градов, если бы и решился, то очень не скоро. А вот перезвонить другу в Киев или задать какой-нибудь каверзный вопрос ей самой он вполне мог. Поэтому, прихватив единственный с ее точки зрения заслуживающий внимания в квартире Градова предмет – серебряную табакерку с рубинами, Каролина поспешила ретироваться. Если даже Михалыч не захочет доплачивать за по собственной инициативе добытую ими девушку, у нее, Каролины, будет возможность при случае продать табакерку, и она останется не внакладе.

Теперь эта табакерка лежала на тумбочке у ее дивана. Камешки таинственно подмигивали под последними лучами редкого осеннего солнца. И даже из-под крышки вытекал густой терпкий аромат хорошего табака.

Когда Каролина два дня назад вернулась от Градова домой, Михалыч, как она поняла, уже уехал. В ванной не было ни его зубной щетки, ни его полотенца. Каролина сначала подумала, что причитающиеся ей и ребятам деньги он оставил Пыжиковой, но та тоже, видимо, куда-то уехала. Мобильник был отключен, а двери даже поздно вечером никто не открывал. Это, правда, показалось Каролине странным. Ведь если не сама Пыжикова, кто-нибудь же из родных должен был бы быть дома.

Телефоны парней, с которыми она ездила в Киев, тоже были отключены. А поскольку Михалыч умудрился перед ее отъездом не заплатить за комнату, Каролина поняла, что осталась без денег, хотя и выполнила по собственной инициативе задание в двойном объеме. Единственной надеждой была теперь табакерка с рубинами. Сразу продавать ее было жалко. И Каролина решила заложить ее одному знакомому ростовщику Мише, у которого ей уже приходилось закладывать мамино золото. Миша брал относительно небольшие проценты. И самое главное, Миша мог определить истинную цену не только серебра, но и рубинов, если это действительно, как утверждал Градов, настоящие самоцветы.

Но отправиться к Мише она не успела. Кто-то настойчиво позвонил в дверь. Каролина остановила DVD-проигрыватель и, покосившись на себя в зеркало, запахнула потуже халатик и направилась в прихожую. Выглянув в глазок, Каролина едва не обомлела. На лестничной площадке стоял их участковый, с которым она уже имела честь общаться и после гибели родителей, и когда сдала комнату Дрозду. Соседи, вечно дежурившие на лавочке у подъезда бабушки-старушки, четко отследили, что Дрозд ухаживает за Пыжиковой, а поселился у Каролины, поэтому не иначе, как Каролина сдает ему комнату. И они тут же донесли об этом участковому. Но тогда им удалось выкрутиться. Пришла Пыжикова и, сразу разобравшись в чем дело, будучи первоклассной артисткой, высокомерно заявила, что Дрозд является женихом Каролины. А сама она втайне от родителей собирается замуж за богатого австралийца. И чтобы родители раньше времени об этом не узнали и не расстроили ее планы, она иногда «одолжает» у Каролины Дрозда. Так что, если бабушки-старушки видели их с Дроздом целующимися, то это был чисто театральный прием, все ради того, чтобы скрыть от них истину.

– Только ради бога, не проговоритесь… Вы же сам молодой человек… Вы нас должны понять…

При этом Пыжикова понизила голос и скорчила такую жалобную гримасу, что молоденький участковый пообещал ни слова не говорить ни ее родителям, ни соседкам. То есть соседкам он сказал, что все проверил и принял меры.

И вот теперь молоденький участковый с каким-то слишком уж сумрачным выражением лица снова звонил в ее двери. И Каролине почему-то показалось, что его неожиданный визит связан с Градовым, точнее, с той серебряной табакеркой, которую она у Градова забрала, или, называя вещи своими именами, попросту украла.

Можно было бы не открывать, но, похоже, участковый был на сто процентов уверен, что Каролина дома, и никуда уходить не собирался.

Каролина на цыпочках прошла в комнату, где только что смотрела фильм, взяла в руки табакерку, огляделась и ничего лучшего не придумала, как, приподняв сиденье дивана, опустить табакерку в ящик для белья и прикрыть ее сверху простыней.

Закрыв диван, Каролина вернулась в прихожую и еще раз выглянула в глазок. Участковый, очевидно, что-то услышал, потому что тотчас опять нажал на кнопку звонка.

Каролина вздохнула и открыла двери.

– Здравствуйте, – сказал участковый, даже не улыбнувшись, и добавил: – Можно войти?

– Проходите, добрый день… – ответила Каролина.

– Может, для кого-то этот день и добрый, – подтвердил участковый, переступая порог и захлопывая входные двери, – может, для кого-то и добрый, но только не для нас с вами, гражданка Стеблова…

– Можно просто Каролина, – стараясь преодолеть волнение, прервала его Каролина.

– Я не на свидание к вам пришел… – сохраняя строгость, продолжал участковый. – Когда вы в последний раз видели ваших соседей по лестничной клетке Пыжиковых?

– А что такое? – не поняла Каролина. – Что-нибудь случилось?

– Здесь я задаю вопросы… – оборвал ее участковый.

– Задавайте, – пожала плечами Каролина. – Только что ж мы в дверях стоим, может, на кухню пройдем.

– У меня, собственно, к вам один вопрос… – начал участковый.

– И какой же?

– Вы своих соседей давно видели?

– Каких соседей?

– Пыжиковых, – уточнил участковый.

– Давно, – кивнула Каролина. – Недели три назад. Я из Киева только что вернулась, а их никого нет.

– И вы не знаете, как их найти?

– Мобильный не отвечает, – вновь пожала плечами Каролина.

– Ясно. А этот ваш квартирант, Дрозд, кажется, который не то с этой Пыжиковой роман крутит, не то с вами, на месте?

– Да нет, его тоже нет, – ответила Каролина, чувствуя, что ее охватывает неосознанная пока тревога.

– Странно… – пробормотал в задумчивости участковый.

– А что такое случилось? – спросила Каролина.

– Да соседи снизу жалуются. У них с балкона что-то капает… Вроде как кровь даже…

– Кровь?! – ужаснулась Каролина.

– Да вы так не пугайтесь, – постарался успокоить ее участковый. – Может, мясо или печенку купили, да на балконе и оставили. Но проверить, очевидно, придется… У вас ключа, случайно, от их квартиры нет?

– Нет… – покачала головой Каролина.

– А у этого Дрозда ключа не было?

– Нет.

– Вы точно знаете?

– Точно, – кивнула Каролина. – Зачем ему ключ был? Пыжикова же с родителями жила.

– Тогда вы будете понятой, придется вскрывать, – вздохнул участковый.

– Вскрывать? – удивилась Каролина. – А может, стоит подождать, может, они все-таки еще появятся?

– Дальше выходные, я к матери в деревню собрался, а соседи эти ваши, что снизу живут, между нами, такие липучие, они меня из-под земли достанут, – опять вздохнул участковый. – Так что я вызову слесаря и будем вскрывать.

Участковый позвонил в ЖЭС, и минут через пятнадцать на пороге квартиры появился пожилой мужчина со стриженными под ежик седыми волосами и чемоданчиком с инструментами.

– Что вскрывать? – спросил он.

– Да квартиру напротив, – кивнул участковый и, обращаясь к Каролине, попросил: – Пойдемте.

Каролина взяла ключи, взглянула на себя в зеркало и, покачав головой, вслед за слесарем и участковым вышла на лестничную площадку.

Замок поддался довольно легко. Но стоило им переступить порог квартиры, они в буквальном смысле слова задохнулись от тошнотворного гнилостного запаха.

Слесарь поспешил к выходу из квартиры, но участковый, затыкая нос, попросил:

– Мне нужны понятые.

Слесарь покачал головой и, тоже заткнув нос, вернулся.

Каролина же почувствовала, что ее вот-вот вырвет и побежала в ванну. И через мгновение оттуда раздался ее душераздирающий крик.

Участковый бросился за ней и увидел, что Каролина, едва переступив порог ванной комнаты, буквально осела на пол. В полной воды ванне лежало окровавленное тело пожилой женщины.

Участковый вытащил теряющую сознание Каролину в коридор, где переминался с ноги на ногу слесарь. Усадив девушку в кресло, участковый прошел через зал к балкону. Двери на балкон оказались незапертыми. То, что он увидел там, повергло его в шок. На балконе один на одном лежали еще два трупа – пожилой мужчина и девушка.

Участковый вышел в коридор, и, обратившись, к находящейся в полубессознательном состоянии Каролине, спросил:

– Там в ванне была мать вашей подруги Пыжиковой?

Каролина кивнула.

– Вы не могли бы со мной пройти к балкону? – продолжал он.

Каролина, подняв на него полные ужаса глаза, молча встала и направилась к балкону. Но, едва взглянув на лежащие там трупы, побледнела и потеряла сознание. Участковый едва успел ее подхватить.

Глава 4

Пожалуй, всякий уважающий себя человек, обнаружив пропажу дорогой вещи, приложил бы все усилия, чтобы ее найти. И Алексей Градов отлично понимал, что стоит ему позвонить в Киев Мальцеву и, даже не намекая на исчезнувшую табакерку с рубинами, поблагодарить за книгу и попросить под любым предлогом помочь ему встретиться с его дочерью, наверняка, и, скажем прямо, недешевый сувенир из Африки будет найден, и гложущие его внутренние сомнения развеются. Но сначала он решил, что нежданная гостья просто решила пошутить и спрятала табакерку так, что сразу не найдешь. А как следует поискать два следующих дня у него попросту не было времени. Его, как одного из самых опытных разведчиков, вызвали на сборы, которые проводились под Москвой, для консультирования нового пополнения. А со сборов давний друг Градова генерал ГРУ Анатолий Соловьев повез его к себе на дачу. Правда, точнее сказать это была не дача, а солидный загородный дом в одном из подмосковных коттеджных поселков, куда генерал с супругой перебрался несколько лет назад, продав городскую квартиру. Супруге с ее астмой находиться в Москве, особенно в летний зной, было смерти подобно. А сам генерал, подсчитав, что из-за города он доезжает на службу гораздо скорее, чем из одного конца забитой автомобильными пробками Москвы в другой, в прямом смысле этого слова вздохнул полной грудью.

Даже сейчас, осенью, они с Градовым, удобно устроившись в креслах под специально сделанным для барбекю навесом, пока доходили, источая изумительный аппетитный аромат печеночные и свиные домашние колбаски, могли насладиться вкусом армянского коньяка, выкурить по сигаре и в свое удовольствие полюбоваться осенним садом, послушать, как в звенящей вечерней тишине падают в траву яблоки.

– Хорошие здесь хозяева до меня были. Весной, Градов, я налюбоваться на свой сад не могу. Правда, вот осенью с яблоками не знаю, что и делать… – вздохнул Соловьев. – Супруга моя и повидло из яблок варила, и сушила их… А они все падают и падают… Думаю, соберу и в один из подмосковных детских домов пару-другую мешков завезу.

– Да, это отличная идея, – кивнул Градов.

Соловьев, отложив сигару, пошел к барбекю переворачивать колбаски.

Они с Градовым были почти одногодками, но Соловьев, дослужившись до кабинетной работы, стал выказывать пристрастие к домоседству. А поскольку его жена Варвара Степановна была отменной кулинаркой, да и сам Соловьев любил повозиться на кухне или, как вот теперь с барбекю, округлый животик и чуть расплывшееся лицо, куда уж тут денешься, с двойным подбородком делали его чуть старше своих лет. Стригся он с ранней юности совсем коротко, ежиком, который теперь выглядел совсем седым. Однако, даже набрав вес, Соловьев оставался сильным и довольно подвижным мужчиной. Давала знать о себе связанная с риском для жизни, можно сказать, боевая молодость. Детей у Соловьевых не было, но они по этому поводу особенно не отчаивались, жили в свое удовольствие, любили собирать у себя друзей. Градов знал, что даже Мальцевы в прошлом году всем семейством гостили у Соловьевых. И его приглашали присоединиться к их компании. Но он тогда был очень занят ремонтом квартиры.

– А помнишь, мы тогда в Африке бананы вместо колбасы жарили? – вдруг вспомнил Соловьев, снимая готовые колбаски с барбекю. – Нам те бананы и еду, и воду заменяли.

– Да уж, было дело… – вздохнул Градов. – Мне порой даже не верится, что все это с нами происходило. Африка, океан, чернокожие туземцы, которые еще и воюют. Непонятно только, кто с кем и за что… Если бы не мы тогда, они точно один одного поубивали бы, изничтожили под корень.

– И заселили бы те земли дикие звери… – проговорил Соловьев, подливая коньяк.

– Не скажи, я думаю, там тут же объявились бы старшие братья американцы. У них нюх на золото и камешки. А там ведь просто копи Соломоновы… – покачал головой Градов.

Тем временем Варвара Степановна вынесла горячую картошку и соленые огурчики. Она тоже подобно мужу округлилась, но, как и в молодости, прямо-таки излучала доброту и спокойствие. Разложив картошку по тарелкам, она хотела уйти, но Соловьев, приобняв ее, попросил:

– Ты присядь, Варя, посиди с нами.

– Хорошо, только пойду пирог выключу – и к вам, – зардевшись согласилась Варвара Степановна.

– Так у нас еще и пирог будет? – улыбнулся Градов.

– А как же, с яблоками… – похвасталась Варвара Степановна и пошла в дом.

– Да, и ради чего мы тогда жизнью рисковали? Ведь все равно, почитай, все африканские богатства американцам достались, – возвращаясь к теме разговора, сказал Соловьев.

– А теперь еще сомалийцы корабли наши грабят. И опять же весь доход, я уверен, за океан, дядюшке Сэму сплавляют.

– Ну, теперь, при новом президенте Африка вообще может стать новым штатом США… – сыронизировал Соловьев.

– Да… ну, что теперь нас там никто не ждет, кроме пиратов, это точно… – поддержал его Градов.

– Ты, кстати, знаешь, что предводители сомалийских пиратов в СССР учились? – спросил Соловьев, задумчиво покручивая в руках бокал с коньяком.

– Слышал, но это же еще доказать нужно… – пожал плечами Градов.

– Да какие там доказательства… – досадливо поморщился Соловьев. – Украинские моряки, те, что с гражданскими грузами плавали в Аденском заливе и были в плену у сомалийских пиратов, в этом уверены. Этим «черным морским дьяволам» где-то около сорока-пятидесяти лет, они говорят по-русски, отлично знакомы не только с морским делом, но и с правилами ведения морского боя. Разведка у них поставлена так, что нам и не снилось. Главный упор они делают именно на разведку. Заранее точно знают, какое судно, с каким грузом будет идти у их берегов, чем можно будет там поживиться… А тактика у них вообще на грани фантастики…

– И где же у нас в советское время учили таким премудростям? – спросил Градов, потягивая коньяк.

– В Каспийском высшем военно-морском училище. Было время, когда там в год выпускали по восемьдесят сомалийцев – связистов, артиллеристов, штурманов…

– Ты хочешь сказать, что в Каспийском училище учили пиратствовать?

– Нет, конечно. Но нынешние пираты – отличные профессионалы. И применяют полученные когда-то знания по нужному им назначению.

– Я слышал, что весь штурм нужного им корабля с грузом иногда занимает всего минут пятнадцать… – вспомнил Градов.

– Представь себе…

– И как это им удается?

– Они используют три-четыре корабля-«матки», которые несут на борту моторные лодки.

– И что, эти корабли, как ты выражаешься – «матки», так трудно обнаружить?

– Практически невозможно. Ведь сомалийские пираты в отличие от своих предшественников-европейцев не вывешивают черный пиратский флаг с костями и черепом, они могут идти под флагом любого государства… А непосредственно захват судна происходит ночью. Лодки у сомалийцев пластмассовые или деревянные, поэтому их радиолокаторы «не видят», ведь сигнал отражается только от металла. Быстроходные катера идут на абордаж судна. Пираты забрасывают на борт кошки и взбираются на корабль. Потом запирают команду в одной каюте, а сами занимаются грузом…

– И что они никогда не получали достойного отпора?

– Ну, во-первых, большие суда они не захватывают и отлично знают, что на гражданских судах оружия нет. Все, что может сделать команда, – это попытаться маневрировать, послать сигнал SOS или, в крайнем случае, попытаться сбить захватчиков напором воды из пожарных рукавов…

– Да, похоже, скоро сомалийские пираты станут для моряков проблемой номер один.

– Да уже стали, – покачал головой Соловьев. – Вон Мальцев в прошлом году летом приезжал ко мне, он сам с моряками разговаривал, теми, что в плену побывали. Говорят, на сегодня это самая страшная напасть у берегов Африки, и уже даже не только у берегов Африки.

– Вот и пирог поспел, – добродушно улыбнулась Варвара Степановна, ставя на стол еще дымящийся яблочный пирог.

– Мы твой пирог попробуем только при условии, что ты с нами посидишь, коньячку выпьешь, колбасок моих съешь, – заявил Соловьев, подавая супруге тарелку, вилку, накладывая картошку и колбаски.

Градов тем временем налил ей коньяку.

– За вас, ребята, – сказала Варвара Степановна, пригубила коньяк и добавила: – Я теперь за ваших учеников-курсантов, как когда-то за вас, переживаю. Теперь столько горячих точек…

– Горячие точки всегда были, – покачал головой Соловьев. – Только вот назывались они не точками, а спецзаданиями…

– Да, Градов, жалко, что вы в прошлом году, когда Мальцев к нам приезжал, не смогли к нам присоединиться. У нас тут просто вечер воспоминаний был. Мальцев перед своими Лизами, у него же и жена и дочь Лиза, так он перед своими Лизами как павлин хвост распустил… Столько всего я про своего Толика и про вас с Мальцевым узнала… Ну, просто не мужчины, а супермены какие-то.

– Лиза-младшая так на свою мать в молодости похожа! – вздохнул Соловьев. – Такая же темноглазая, смуглая, стройненькая, и волосы густые, темные…

– Это ты про кого сейчас говоришь? – не понял Градов.

– Про дочку Мальцева, Лизу…

– Про дочку Мальцева Лизу? – еще раз переспросил Градов и, помолчав, добавил: – Дело в том, что Лиза-младшая ко мне на днях приезжала, книгу привезла. Пятнадцатый том «Брокгауза и Эфрона». Представляете, Мальцев до сих пор помнил, как я очень хотел когда-то, когда мы еще курсантами были, купить в букинистическом магазине этот пятнадцатый том. И нам денег не хватило. А потом, когда мы денег одолжили, кто-то у нас просто из-под носу ее увел. Так вот она мне эту книгу привезла… Но, знаете, вы вот говорите, что Лиза смуглая, на мать похожа… А ко мне она, представьте, приехала блондинкой…

– Странно… – пожал плечами Соловьев. – Она, как мне показалось, так гордилась тем, что на мать свою очень похожа…

– Да, и мне странно… – кивнул Градов.

– Бедная Лизочка, – вздохнула Варвара Семеновна, – может, и не стоило говорить, но у нее же беда…

– Какая беда? – насторожился Градов.

– У нее от рождения на ногах по шесть пальцев, шестипалая она от рождения, – тихо проговорила Варвара Семеновна.

– Шестипалая?! – удивился Градов.

– Да. Представьте… Лиза, мать ее, считала, что это потому, что она в дни, когда на Чернобыле авария случилась, загорать ходила… А Мальцев о каких-то испытаниях, в которых он участвовал, говорил… Но они в прошлом году, когда к нам заезжали, Лизу на консультацию возили. И вроде в этом году собирались операцию делать, – сказала Варвара Семеновна и добавила: – Так это же она на операцию, наверное, приехала. Только почему нам не позвонила? Ведь у нее в Москве никого нет. А после операции и проведать надо бы… И помочь ей…

– Может, постеснялась, – пожал плечами Соловьев.

– Вот еще скажешь, постеснялась, – поджала губы Варвара Степановна и, обращаясь к Градову, попросила: – Алексей, вы когда домой приедете, обязательно попросите Лизу нам позвонить. Или она уже в клинике?

– Да в том-то и дело, что я не знаю, где она… – пожал плечами Градов.

– То есть, как не знаете? – не поняла Варвара Степановна.

– Да вот так, она ночью ушла и даже записки не оставила…

– Наверное, не хотела, чтобы вы узнали, что она на операцию… – высказала предположение Варвара Степановна.

– Дело в том, вот вы говорите, что у нее шесть пальцев было на ногах…

– Да, я сама видела… когда мы в баню ходили… – кивнула Варвара Степановна.

– А я помню, точно помню, что у Лизы, или, точнее, теперь я думаю той девушки, которая почему-то назвалась Лизой Мальцевой, на ногах было по пять пальцев… – вздохнул Градов.

– Подожди, так к тебе кто приезжал, книгу привозил? – переспросил Соловьев. – Ты же говорил, что это Лиза Мальцева-младшая…

– Ну, да, – кивнул Градов. – Она сама мне так назвалась. Паспорт я у нее не спрашивал…

– Паспорт! А почему, когда она исчезла, Мальцеву сразу не позвонил? – взорвался Соловьев. – А что, если с ней что-нибудь случилось?

– С кем? С Лизой Мальцевой или с той девушкой, которая назвалась ее именем? – переспросил Градов.

– Похоже, случилось что-то и с одной, и с другой. Надо срочно перезвонить Мальцеву в Киев. Варя, принеси мне мою записную книжку, – попросил Соловьев жену.

Но когда Варвара Степановна пошла в дом, у Соловьева зазвонил мобильный. Это был сам Мальцев.

– Ну вот, легок на помине! – улыбнулся Соловьев и добавил: – Привет, Мальцев.

– Здоровеньки булы! – отозвался Мальцев.

– Ну ты, друг, просто как чувствовал, – продолжал Соловьев. – Мы тут как раз с Градовым только что о тебе вспоминали…

– Привет ему от меня, – сказал Мальцев. – Мы тоже с Лизой сейчас о нем вспоминали. Дело в том, что Лизочка-младшая, дочь наша, в Москву несколько дней назад поехала, книжку должна была Градову передать. А у меня, как назло, его мобильного нет. А квартирный не отвечает.

– Да мы на учениях были, – объяснил Соловьев. – А после учений вот ко мне заехали.

– Так что, может, Лиза его не застала? А то она позвонить обещала, как только приедет. А от нее ни слуху, ни духу. И мобильник недоступен. Так получил Градов книгу или не получил? – продолжал Мальцев.

– Книгу-то он получил… – начал Соловьев.

– Так чего ж она мне не позвонила? – удивился Мальцев и попросил: – Дай-ка трубочку Градову…

– Але, – взяв трубку, отозвался Градов. – Привет, Гена. Спасибо тебе за книгу. Я был тронут до слез.

– Так Лиза тебя застала? – спросил Мальцев.

– Застала… То есть… Книгу-то я получил, а вот Лиза ли мне ее передала, не знаю…

– Как это не знаешь? – не понял Мальцев.

– Ну, вот твоя дочь, она блондинка или брюнетка? – спросил Градов.

– Ну ты даешь! Откуда у нас с Лизой может родиться блондинка?! А почему ты спрашиваешь?

– Подождите, у нас же фотография есть, – вспомнил Соловьев. – Они, когда в прошлом году приезжали, фотографировались.

Он встал и пошел в дом.

– Сейчас мне Толик фотографию Лизы принесет. И мы разберемся, что к чему… – сказал Градов.

– Она же не просто так в Москву. Ей на операцию нужно… – проговорил Мальцев растерянно.

И тут вернулся Соловьев с фотографией.

Градов лишь взглянул, и тут же понял, что у него в гостях была совсем другая девушка. Настоящая Лиза Мальцева была действительно удивительно похожа на Лизу-старшую, ту девушку, в которую был когда-то влюблен Градов. Она была темноглазой, темноволосой смуглянкой.