Леночка, или Анна Каренина наших дней

– Лена, что ты так долго? – Мама приоткрыла дверь и увидела лежащего на их кровати папу и сидящую возле него дочь, всю в слезах с мертвенно-бледным лицом.

Мама инстинктивно закрыла дверь в надежде, открыв ее вновь, не увидеть этой картины, как будто ей все это привиделось.

Тут Лена разрыдалась в голос, словно в ней сработал спусковой крючок, ранее сдерживавший ее. Эмоции захлестнули и Лена упала ничком на папу, стала трясти его, как будто в ее силах было разбудить его от вечного сна.

Подошла мама и увела Лену в ее комнату, строго приказав оставаться в ней, а сама пошла звонить, чтобы вызвать врача и милицию, что всегда делается в подобных случаях.

Мама звонила, им звонили. Лена слышала, как кто-то приходил к ним в квартиру, кто-то уходил. Она так и ни разу не вышла, даже когда приехала машина и увезла папу в морг городской больницы. Лена лежала не шевелясь и тупо глядя в потолок. Время замерло и остановилось. А за окном нехотя и лениво опускались прозрачные весенние сумерки, солнце словно медлило уходить с горизонта. Оно, скованное долгой зимой, почувствовало себя свободным и отчаянно не хотело покидать небо.

А для папы завтра не наступит никогда. У Леночки больно сжалось сердце. Какое ужасное начало нового 1993 года. И вправду, как встретишь Новый год, таким он и будет. Леночке вдруг вспомнился ее несчастливый Новый год, Олег, поездка в Москву, больница, тревожные папины глаза. Но все это несравнимо с тем, что произошло сегодня. Все можно пережить, кроме смерти. И хоть взрослея, человек свыкается с мыслью, что он не вечен и смерть неизбежна, все же ее невозможно понять, пока не встретишься с ней вот так неожиданно. Она пришла не предупредив, чтобы забрать с собой папу. А ведь ему всего сорок семь! И слезы опять взяли верх и захватили Леночку целиком. Она лежала неподвижно, а они лились из ее глаз, но ни один мускул на ее лице не дрогнул, она одеревенела вся и лишь подушка заметно намокла от ее слез.

  Под утро, когда чуть забрезжил рассвет, Леночка провалилась в спасительное забытье, там ей казалось, что все хорошо, она видела папу, он шутил и улыбался ей. И лишь очнувшись утром, Лена поняла, что это был сон, а реальность такова, что папы больше нет.

  Выйдя из комнаты, она заметила, что зеркала закрыты покрывалами и даже люстра в гостиной была задрапирована черной тканью. На кухне сидели мамины подруги: Лилия Викторовна и Вера Николаевна и почему-то парикмахерша Ольга Семеновна, увидев которую Леночка вернулась в реальность, до этого ей казалось, что все происходящее вокруг сон и стоит ей проснуться, как все будет в ее жизни по-старому и только теперь она поняла, что это не сон, а факт, аксиома – папы больше нет и никогда не будет. И с этим надо продолжать жить дальше.

  Как бы не недолюбливала Леночка Ольгу Семеновну, она не могла не признать, что именно Ольга Семеновна взяла на себя хлопоты по организации похорон папы. Родственники мамы жили далеко, в Сибири и приехать не могли, а у папы вообще никого из родни не осталось, кроме троюродной сестры, часто болеющей тети Насти, и ее дочери Нины. Так, что помощь Ольги Семеновны была очень кстати, она даже привлекла своего единственного племянника Алексея, который был старше Леночки на два года и уже работал инженером на заводе, после окончания института. Отец Алексея погиб в Афганистане, когда сыну было лет десять. Мать Ксения работала на заводе нормировщиком, получала сущие гроши, государство платило небольшую пенсию на Алексея, но матери очень хотелось дать сыну высшее образование. Помогала бездетная сестра – Ольга Семеновна, которая к тому времени овдовела. Ольга ходила по домам, делала химию, стригла, красила волосы дамам, в основном «Бальзаковского возраста», ее многолетние клиентки знали о непростой доли сестры парикмахерши, предлагали для осиротевшего подростка Алексея что-то из вещей, оставшихся от выросших детей. Некоторые вещи Ольга приносила в дом Ксении, которая все отстирывала, а бывало и латала.

  Алексею было очень стыдно носить ношенную одежду и даже обувь, но понимая всю тяжесть на плечах матери, успокаивал себя тем, что когда он закончит институт и получит профессию инженера, то на свою первую зарплату купит новое пальто себе и матери, экономившей каждую копейку и только в очень редких случаях занимавшей у сестры деньги, которые всегда и вовремя отдавала. Но сама Ольга Семеновна искренне верила, что оказывает сестре и племяннику неоценимую помощь и они должны никогда не забывать это и всю жизнь быть благодарны ей.

  Институт,  наконец-то, был успешно закончен, Алексей трудоустроен на должность инженера на заводе, но в стране грянула «Перестройка», зарплаты стали задерживать, оборонные заказы сокращались по причине демилитаризации и конверсии, цеха закрывались, люди уходили в бессрочные отпуска. Многие уезжали в деревни, где сажали овощи-фрукты, чтобы как-то прокормиться.

  Все надежды Алексея на материальную независимость и благосостояние их маленькой семьи развеялись под ветрами перемен. А тут еще грянула «Павловская реформа», превратившая в прах все сбережения прижимистой Ольги Семеновны и сделала ее в одночасье нищей, да если бы ее одну… Сколько их было по всей стране таких, потерявших все и сразу. Впервые материальное положение сестер сравнялось с моральным превосходством Ксении, все ее скромные средства были вложены в образование сына, а сберкнижки у нее отродясь не было.

  С тех пор молчаливая и вечно насупленная Ольга стала еще более молчаливее и насупленней. Радовало только одно, что ее опыт и мастерство парикмахера не давали ей быть без гроша в кармане. Одно плохо, ноги стали подводить – профессиональная болезнь. Ольга бинтовала ноги специальными эластичными бинтами и летом, и зимой ходила в х/б чулках в резиночку.

Ольга тоже недолюбливала Леночку, считала ее набалованной и высокомерной, а Надежде Борисовне искренне сочувствовала и теперь, когда та овдовела, решила взять ее под свою опеку. Поэтому и попросила племянника помочь нести гроб на кладбище, так как из пришедших коллег Николая Константиновича, в основном были женщины. Алексей попросил еще своего друга, помог сосед Вася и врач Олег Иванович. Пришли из редакции газеты, где печатался Леночкин папа, главный редактор выступил с речью на могиле. Был напечатан некролог в той же городской газете. Поминки тоже организовала Ольга Семеновна, для этого был арендован небольшой зал в кафе, куда пригласили всех присутствующих на похоронах. Врач Олег Иванович простился на кладбище и на поминки не пошел. Так же и Алексей с другом выразили свои соболезнования вдове и дочери, а затем ушли, наверное, не хотели ввергать семью в расходы.

Глава 13 Семейная тайна

 И вот они остались вдвоем с мамой. Первое время Леночке казалось, что папа уехал в командировку и обязательно вернется, но время шло, а папы все не было. Справили девять дней, затем сорок дней. В июне Лена получила диплом об окончании института, отдала документы в гимназию, где была принята на должность учителя истории. Так получилось, что ей дали классное руководство в 11 выпускном классе, где ученики были всего лишь на 5—6 лет моложе учительницы. Несмотря на престижность гимназии в их городе, кадры стали редеть и утекать из школы, в основном по причине мизерных зарплат, которые тоже вовремя не выплачивали. Но Лена выполнила свое обещание перед ОГО и АЭС, после получения диплома вернуться в родную школу, но уже в качестве учителя.

  Как-то после сорокадневных поминок по папе, сидя вдвоем с дочерью за вечерним чаем, мама обронила:

– Как тебе племянник Ольги Семеновны? – На что Лена не смогла вразумительно ответить, так как совершенно не могла его вспомнить.

– Никак, я его совсем не запомнила. —

Мама погрустнела и потупив взор произнесла:

– Пора тебе, Лена быть повнимательней к противоположному полу. —

Лена встала, чтобы уйти к себе в комнату. Она не хотела развивать эту тему. Мама отвернулась и Лене стало жаль ее, она подошла и обняла маму за плечи. После смерти папы мама была какая-то потерянная, даже говорить тише стала. Она уже не старалась доминировать и диктовать свою волю Леночке.

– Я просто хочу, чтобы ты устроила свою жизнь, вышла замуж, хочу внуков. – И обе молча подумали: – Папа никогда не погуляет на свадьбе дочери, никогда не увидит своих внуков. Как жестоко и несправедливо, ведь ему было всего лишь сорок семь лет. —

Для Леночки одна мысль о том, что выйдя замуж за племянника, она получит в придачу и его тетку Ольгу Семеновну, ввергала в ужас. И за что она ее так недолюбливала? Ясно только одно – неприязнь была взаимной, хоть и происхождение этой неприязни было непонятно обеим.

Леночке не хватало общения с папой, его надежного плеча, его грустного молчания перед мамой. Лена все чаще вспоминала, как мама была порой чересчур холодна и даже сурова с папой.

– Как хорошо, что у меня папин характер и, вообще, я на папу похожа, – все чаще думала Леночка.      –  Мама всегда критиковала меня, а папа брал все близко к сердцу, старался прикрыть меня. Бедный папочка, он так много работал, чтобы принести в дом сверх того, что платили в музее, он так переживал, когда в семье не хватало денег. Сейчас денежные вопросы легли на плечи мамы, пришлось продать бабушкино наследство – кольца с изумрудом и рубином. Их купила директорша магазина, которую рекомендовала Ольга Семеновна. Опять эта Ольга Семеновна! Она взяла их под свою опеку, хотя я ее об этом не просила, но мама… Мама последнее время лепит из Ольги Семеновны лучшего друга семьи, что сразу почувствовала сама Ольга Семеновна и потихоньку стала просачиваться и все больше и больше заполнять собой их жизненное пространство. – Все чаще, приходя домой, Лена заставала у них дома эту Ольгу Семеновну и всегда, когда Лена оказывалась рядом, проходя мимо мамы и Ольги Семеновны, они умолкали и дожидались когда Леночка удалится.

  Как-то в один из таких приходов Ольги Семеновны, как только та покинула их дом, Леночка подошла к матери и напрямую заявила ей:

– Если вы с Ольгой Семеновной строите планы в отношении меня и ее племянника, то я сразу заявляю, что никогда не выйду за него, даже если и останусь в старых девах. -

– Но ты даже не помнишь его, – взмолилась мама, – на мой взгляд, он очень приятный молодой человек, он помог нам с папой тогда. -

– Спасибо ему большое, но на этом все. – отрезала Леночка. После похорон папы она стала с мамой более решительна и уверена в себе. Мама сдалась и больше не заводила разговоры о племяннике Ольги Семеновны, да и сама Ольга Семеновна стала как-то реже бывать у них.

Но обида за папу не давала Леночке покоя и как-то к слову, во время вечернего разговора с мамой, Леночка упрекнула ее в холодности и даже нелюбви к папе.

– Что ты знаешь о жизни, о любви, чтобы указывать мне, как любить. – глаза мамы полыхнули гневным огнем. – Ты, которая даже понятия не имеет ни о семейной жизни, ни о сложностях взаимоотношений мужа и жены. Я с папой была холодна и не любила его? Так зачем я поехала в Вологжанск выхаживать его больную мать, оставила в Москве все открывающиеся для себя перспективы: аспирантуру, работу на кафедре, жизнь в Москве, наконец! Зачем? Если бы я не любила папу, то никогда не сделала подобного. Он всегда был для меня самым лучшим, самым умным, самым красивым. А я тоже, знаешь, была не дурна собой и у меня были воздыхатели и претенденты на руку и сердце, а я все бросила и уехала с ним. Восемь лет я была сиделкой у его матери, нет, он, конечно, помогал во всем, но есть такие вещи, которые не может делать мужчина, даже если он и родной сын. Это делала я! Я мыла, подмывала, обрабатывала пролежни, которые были в последнее время ее неподвижности, а еще нужно было работать, готовиться к урокам, приходить в школу, проверять тетради. А когда родилась ты, мы с папой менялись ночами. Одну ночь – он с тобой, другую – я. А днем еще большая круговерть. Как я тогда выдержала, сама поражаюсь. Молодость силы давала и любовь. Да, именно любовь к папе! Просто я другая, я выросла в строгости, в суровое послевоенное время, когда выживание было главным для всех. Строгость и дисциплина – вот на чем тогда все держалось.

– Тогда почему папа был другим? – позволила задать себе вопрос Леночка. – Папа был чутким, нежным, ласковым и не только ко мне, но и к тебе тоже… Он же твой ровесник, так же как и ты учился в школе, жил в те же суровые послевоенные годы! -

Мама как-то горько посмотрела на Леночку и глубоко вздохнув, перевела взгляд в окно кухни, будто пыталась там что-то увидеть. – Лена, Лена… Ну, да ладно, скажу, чтобы другие не сказали. У папы есть ребенок от другой женщины. – Возникла мертвая пауза, которой казалось не будет конца. Мама встала из-за стола, подошла к окну и стояла, повернувшись к Леночке спиной. Лена сидела замерев и не дыша, будто с небес на нее посыпались камни и прибили ее к месту.

Первая прервала молчание мама:

– Да, вот такие «сюрпризы» нам иногда подкидывает жизнь… и от тех людей, от которых ничего подобного не ожидаешь. Поэтому и молчал, поэтому и выглядел виноватым. —

Лена, наконец, вышла из ступора:

– Мама, а может это какая-то ошибка, сплетня…ты же знаешь, что всегда были люди, с которыми даже наш папа конфликтовал – завистники и лжеученые, с которыми он вступал в полемику и клал их на лопатки. Может это неправда, мама? Ты уверена? – Лена встала, ей хотелось видеть лицо матери, отвернувшейся к окну.

Мама повернулась к ней и глядя на нее сказала:

– Нет, это правда, сам папа мне и сказал. —

– А кто эта женщина? И кто у меня брат или сестра? Ты встречалась, разговаривала с ней? —

Мама мрачно ответила: – Нет, не встречалась и не видела ее никогда, знаю только, что она была на стажировке у папы в музее. Работала какое-то время у него после института. Их дочери сейчас лет десять. – с этими словами мама повернулась и ушла в свою комнату, из которой так и не вышла до следующего утра.

Утром они молча завтракали. Лена, потрясенная этой новостью, всю ночь не спала. Ей нужно понять всю сложность и драму их семьи, особенно теперь, когда нет папы и она не может поговорить с ним и принять откровения лично от него.

– Как сложна жизнь, мама права, ничегошеньки я не знаю. Всю жизнь под родительским крылышком. И все же они не расстались, сохранили семью… ради меня? А может папа полюбил эту женщину, может он хотел жить с ней и с его младшей дочерью… Как странно, еще вчера я и не знала, что я не единственная, что у меня есть сестра, которой десять лет. Удивительно, но я рада, мне кажется я уже люблю свою сестренку и я старше ее на целых двенадцать лет! —

С тех пор Леночка постоянно думала о той, неизвестной стороне папиной жизни. У нее не было чувства обиды на него, она ни разу не заметила в нем хоть малейшего холодка или раздражения по отношению к себе, ни разу. Лет до восемнадцати, он ежевечерне, после стука в дверь заходил к ней в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи и поцеловать ее. Это было обязательным, без этого Леночка не могла заснуть, лишь когда он приезжал из командировок поздно ночью, она сквозь сон ощущала его прикосновение и поцелуй, и улыбалась во сне. Леночке ужасно захотелось узнать где сейчас папина вторая семья, захотелось встретиться с ними, познакомиться с сестрой. И она нарушила табу, спросив напрямую у мамы адрес или телефон, или что-то еще, чтобы ей найти их.

  Мама сурово посмотрела, сжала губы и замолчала надолго. Лена тоже молчала. Они молчали около месяца, лишь по необходимости обмениваясь короткими фразами. И только в конце июля, в начале августа, перед самым выходом Леночки на работу в школу, мама подошла и положила на край стола листок бумаги, на котором был адрес: деревня Устиновка, улица Первомайская, дом 28 Мартынова Любовь Антоновна, учительница деревенской школы.

Лена  молча взяла листок и сердце ее сжалось, она посмотрела в след выходящей из кухни мамы, перевела взгляд на бумажку с адресом… ясно было одно, она обязательно съездит в эту деревню, чтобы найти и поговорить с этой женщиной, Любовью Антоновной и увидеть свою сестру.

Глава 14 Сестра

  Наступил тот день, когда Леночка решилась съездить в деревню. Был прекрасный день начала августа. Добиралась Леночка довольно долго, на двух автобусах, которых она подолгу дожидалась. Выйдя из тряского автобуса, она пошла по дороге, ведущей в деревню. Было жарко, Леночкины белые босоножки и блузка покрылись дорожной пылью, хотелось пить. Она попросила воды у хозяйки ближайшего дома, который был на ее пути. У нее же и спросила, где дом Любови Антоновны Мартыновой.

– Учительницы? – уточнила женщина, как будто в деревне была еще одна Любовь Антоновна Мартынова.

– Да, – ответила Леночка. Женщина начала объяснять, показывая жестами как лучше пройти к дому, но тут она замолчала и окликнула девочку, проходящую мимо.

– Иринка! К маме твоей гостья, проводи к себе ее. —

Леночка оглянулась и увидела светловолосую девочку лет десяти с пронзительным взглядом светлых глаз, обращенных на Леночку.

– Это она, моя сестра, как похожа на папу и на меня. – Леночка улыбнулась девочке и они зашагали по деревенской улице, где в кустах под тенью деревьев лежали куры, козы свободно разгуливая, пощипывали траву. В садах зрели груши, яблоки, сливы. У заборов наливались золотом «Золотые шары» – предвестники осени. Солнце по-летнему припекало и обещало, что август не подведет и лето продолжится.

И вот они у небольшого деревенского дома, обитого досками, сложенными «паркетом елочкой». Дом был выкрашен зеленой краской. Во дворе кроме собаки около будки не видно никакой живности. Сад и небольшой огород ухожены, на грядках наливаются тугие кабачки, зеленеют перья лука, из земли торчат ажурные хвостики моркови. Видно, что хозяева трудятся здесь постоянно и с любовью к земле.

Они прошли через незапертую калитку к дому. Девочка первой вошла на террасу, а Лена осталась около крыльца, до нее донеслось из глубины дома:

– Мама, к тебе пришли. – Через минуту Леночка увидела перед собой молодую женщину, лет тридцати-тридцати двух на вид, в летнем платье без рукавов и в косынке, прикрывающей ее волосы.

Лена протянула свою руку:

– Здравствуйте, Любовь Антоновна. Я Лена Крылевская. —

  Женщина внимательно посмотрела ей в лицо, пожала протянутую Леночкой руку и пригласила войти в дом. Это была довольно большая, видимо угловая, комната с множеством небольших окошек на две стороны, окна одной стороны выходили на деревенскую улицу, другой в сад, где прямо перед окнами росли груши и яблоки, на ветках которых зрели и наливались тяжелые плоды. Лена присела на край стула около окна, выходящего в сад. Любовь Антоновна ненадолго вышла из комнаты и вернулась, неся перед собой большую супницу с половником, прикрытым крышкой, она поставила супницу на стол, покрытый скатертью.

– Сейчас мы и пообедаем. – сообщила Любовь Антоновна. – Вы устали с дороги, проголодались, пойдемте я провожу Вас к рукомойнику. – Она указала Леночке где висит рукомойник в саду, затем подошла к ней, неся чистое полотенце. Леночка с наслаждением умылась прохладной водой в тени груши и обтерла лицо тонким льняным полотенцем, на котором было что-то вышито крестиком. Лена поднесла полотенце поближе, чтобы рассмотреть рисунок.

– Это Ирочка вышивает и дарит, она любит рисовать, сама делает эскизы, а затем вышивает. Леночка оглянулась вокруг, заметив в уголке сада гамак, натянутый между деревьями. На столике около гамака лежала толстая книга. Подошла Ирочка, она слышала, как они говорили о ее вышивке на полотенце.

– Ты мне покажешь свои рисунки и вышивки? – поинтересовалась Леночка, с улыбкой глядя на Ирочку. Девочка смущенно улыбнулась и опустив глаза, сказала тихо:

– Да. —

– Господи, вылитый папа! – сердце Леночки сжалось от вспыхнувшей любви к этой девочке. – Так же как он тихо говорит, так же опускает глаза. – Леночке захотелось обнять и расцеловать Ирочку, захотелось дать ей хоть немного любви, ведь все эти годы папа так много делал для Леночки, а Ирочка жила здесь с мамой вдали от него.

Вдруг с крыльца дома раздался голос Любови Антоновны:

– Прошу всех к столу! – И Ирочка с Леной пошли вместе в дом.

На столе, покрытым скатертью, стояла большая белая супница из которой вкусно пахло супом. На тарелке лежал лук и зелень с собственных грядок. Лена с Ирой сели за стол и Любовь Антоновна налила им в тарелки картофельного супа. На второе была отварная курица, уже остывшая и покрывшаяся затвердевшей корочкой. Лена знала, что так же делала и ее мама. Если курицу при варке вовремя достать из бульона и положить остывать на блюдо, то она будет особенно вкусна с подсохшей корочкой посыпанной солью. Тут главное не переварить курицу, чтобы она не развалилась на куски. Мама тоже подавала курицу отдельно, особенно в наступившие тяжелые времена, когда в магазинах пусто, а на рынке очень дорого.

– Вкусно! – сказала Леночка, пробуя куриную ножку. У деревенских кур вкус особый и запах аппетитный.

– Да, гуляют себе на свободе, по травке, – ответила Любовь Антоновна. – у меня двенадцать куриц с петухом, в конце огорода вольер для выгула Николай Константинович сделал своими руками, – пояснила она и как-то сразу наступила тишина за столом.

  Потом Лена хотела помочь помыть посуду, но как оказалось, это была Ирочкина обязанность по дому, которую она делала легко и привычно в тазике с горчичным порошком. Она быстро помыла, затем ополоснула в чистой воде и разложила перевернутые тарелки на кухонном полотенце. Лена смотрела на ее уверенные и привычные хлопоты, делала Ирочка все легко и быстро. Подоспел чайник, его свисток оповестил всех, что пора пить чай. Леночка вспомнила, что привезла с собой коробку конфет и достав ее из своей сумки, положила на стол.

– Вы что будете? – спросила Любовь Антоновна у Иры и Лены, – Чай или компот из погреба? – Лена попросила компот, было жарко пить чай, а Ирочка тихо ответила: – Чай. —

Любовь Антоновна налила из огромной эмалированной кастрюли компот себе и Леночке. Леночка с удовольствием отпила из большого бокала, компот был холодный, чувствовался вкус черной смородины и малины, любимых ягод Лены. А чашку с чаем Любовь поставила перед Ирочкой, та взяла одну конфету в золотистой фольге и больше не брала. Леночка вспомнила и свои поездки в Крым, и дни рождения с большими тортами, и чувство виноватой нежности переполнило ее душу.

– Я очень хочу всю жизнь помогать этой девочке, своей неожиданной младшей сестренке. Обязательно надо спросить когда у нее день рождения, – размышляла Леночка, глядя на Иру. Попросив разрешения пойти погулять, Ира побежала на улицу. Когда они с Леной остались вдвоем, Любовь Антоновна тихо сказала:

– Она еще не знает про папу, что он умер. Ждет его, хоть и не спрашивает. Она знает, что он обязательно придет к ней на день рождения. —

– А когда у нее день рождения? – спросила Лена.

– 15 сентября – Любовь Антоновна погрустнела и Леночке показалось, что у нее слезы блеснули в глазах.

– А можно я к вам приеду поздравить Ирочку? – спросила Леночка, осторожно заглядывая в глаза Любови Антоновне.

– Конечно! – обрадовалась Любовь Антоновна, – и еще, – сказала она, глядя в глаза Леночке, – давай на ты… и по имени меня называй, ведь у нас с тобой разница всего лишь десять лет. —

– Да… – многозначительно произнесла Леночка. Любовь продолжала: – Я все время думаю, как сказать Ирочке, что папы больше нет. Она уже взрослая девочка и многое может понять… Как рассказать ей все… Когда она была маленькой, я говорила, что ее папа ученый, уезжает в длительные экспедиции, поэтому подолгу не бывает у нас… —

– Может я попробую поговорить с ней? Если вы.., ты – поправилась Леночка, – если ты не против, я все же старшая сестра и тоже учительница, как и ты.-

– Да, Николай Константинович мне рассказывал о тебе, Лена, о твоей жизни, учебе. А у меня никогда не было семьи, я в детдоме росла, родители рано умерли от какой-то эпидемии. После детдома, поступила в областной педвуз им. Крупской. Жила в общежитии в Подмосковье, а по выходным приезжала в Москву, гуляла, ходила по музеям, выставкам и вот распределили к вам, в Вологжанск. А в музей я попала и познакомилась с Николаем Константиновичем, проходя стажировку. Я тоже изучаю историю русского севера, а лучше Николая Константиновича специалиста по изучению истории этого края нет. Ну, а затем… – Любовь опустила глаза, – я полюбила его.  Он стал для меня единственным родным человеком на всем свете. Он помогал, объяснял. Он как-то по-доброму относился ко всем сотрудникам, не только ко мне одной… Затем, когда я забеременела, мы с ним вдвоем решили, что наша жизнь сложится так, какой она и была все эти десять лет. Он остается в семье, ну, а я с дочкой буду лишь изредка встречаться с ним. Он ничего не обещал, не скрывал. Я даже не хотела принимать от него помощь, но он настоял и всегда подчеркивал, что это деньги, заработанные им сверх его зарплаты и что ему в радость, что-то сделать приятное для нас с Ирочкой. Я сама привыкла рассчитывать только на собственные силы, но он хотел доставить радость для Ирочки. И не обязательно деньгами, но и по хозяйству помогал нам, что-то в доме отремонтировать. Этот дом с участком нам колхоз выделил. Николай Константинович помог с ремонтом, сам красил, да и в огороде грядки вскапывал, я ведь в этой деревне пришлая, без корней, но прижилась и люди к нам с дочкой хорошо относятся. Поначалу после Москвы было непривычно, но быстро научилась, нас ведь в детдоме всему учили, даже дрова колоть и печку растапливать. А еще шить. —