Защищая горизонт. Том 2

– Кто такая Мария? Сол, кто она? – внезапно спросил я как можно тише.

Всё время, пока я преследовал Кукольника, на моём языке вертелся один и тот же вопрос, ради которого я бросился в пасть к этому льву, но, оказавшись с ним лицом к лицу, я, как всегда, растерялся. Моё замешательство грозило вновь упустить единственную возможность узнать… правду? Боже мой, что он со мной сделал? Ведь он был прав, я следую за ним словно кукла, ведомый только одним желанием – узнать что-то, найти ответы. Постоянные поиски решений на нескончаемые загадки – это и есть его тонкие, незримые ниточки, за которые он дёргает, направляя меня. Но почему даже сейчас, понимая это, я продолжаю настырно следовать за ним по пути вопросов и ответов? Неужели именно в этом теперь заключается моя жизнь – в вечных поисках?

Сол раздражающе молчал, искушая своей надменной улыбкой, чем злил ещё сильнее. Он сделал шаг назад, ближе к стеклянной стене башни.

– Стой, где стоишь, мерзавец! – крикнул Вергилий. – Ещё шаг, и… Стил, я велел тебе отойти от него! Сейчас же!

– Сол, прошу, – настойчиво повторил я. – Кто такая Мария, и почему я должен её найти?

– Ответы ближе, чем ты думаешь. Они всегда были прямо под твоим носом, – тихо сказал Сол и посмотрел на закрытую дверь справа от себя, а потом снова улыбнулся и кивнул мне: – Ещё увидимся, Стил, ещё увидимся…

Сол сделал шаг ко мне навстречу, чем спровоцировал Вергилия, и тот, шаркнув ногой позади меня, бросился в нашу сторону, одновременно делая замах мечом. Но Сол напряг все мышцы, в последний раз посмотрел мне прямо в глаза и рванул в стеклянную стену, выставив вперёд руки.

Я отчаянно закричал и хотел схватить его за плечо, но было уже поздно.

Раздался звонкий взрыв передо мной, и Кукольник, окружённый облаком блестящих осколков, вылетел наружу и быстро устремился к земле. Тридцать пять этажей полёта, несколько секунд страха – и человек займёт место в вечности, не дождавшись нашей Мечты. Так будет с каждым, будь то пекарь из местного ресторана или продавец обувного магазина, или даже Страж самого высокого уровня. Все мы люди, и все подчиняемся единым законам, единому порядку вещей, который выше каждого из нас. Но только не Сол. Существо, способное создавать оружие по своему желанию, разрушать стены одним прикосновением ладони, оказалось выше простых банальностей человеческого мира. Тёмная фигура Кукольника пролетела тридцать пять этажей и рухнула на землю с таким грохотом, будто под ним взорвалась мощная бомба, а затем с не меньшей прытью выскочила из облака поднятой пыли и устремилась в темноту. Наверное, впору начать удивляться, не верить своим глазам или вовсе пойти жаловаться Технику на сбои в работе мозга, но только не мне и уже не сейчас. Мы стояли с Вергилием у разбитого окна и смотрели сквозь непроглядный ливень на то, как неизвестное существо, именующее себя Сол, умчалось прочь в нарушении всяких законов физики.

В наше с Вергилием задумчивое молчание, отягощённое пустыми взглядами в темноту, где скрылся самый опасный Отступник Системы, ворвался сигнал с чипа Хранителя. Он слабо, но настойчиво жужжал, привлекая внимание своего хозяина. Высший Страж безразлично провёл двумя пальцами перед собой, воздух слабо колыхнулся, сверкнул оранжевым сиянием, очерчивая квадрат, и выплюнул в мир окно Консоли. Шум стихии за окном прервал испуганный голос Киры, который внезапно ворвался к нам из возникшего свечения.

– Господин Хранитель, что случилось? Похоже, на улице что-то взорвалось, разрешите покинуть центральный вход, чтобы проверить?

– Это Отступник, он… он прыгнул с восточной стороны башни, – неуверенно ответил Хранитель, выходя наконец из ступора и выключая свой меч.

– В смысле «прыгнул»? – растерялась Кира.

– Спрыгнул с тридцать пятого этажа и ушёл… убежал.

На той стороне двухсторонней связи возникло аналогичное замешательство, Кира некоторое время не находила, что ответить.

– Нам преследователь Отступника? – смущённо спросила она.

– Я думаю, это бессмысленно, – обречённо выдохнул Вергилий. – Стойте пока на месте, я позже с вами свяжусь.

Вергилий в первый раз столкнулся с чем-то подобным, необъяснимым и жутким и явно пребывал в сильном недоумении. Наверное, впервые в жизни он так растерялся, потерял веру во всё, что знал, и никак не мог собраться с мыслями, понять, что делать дальше. Он метался глазами по темноте коридора, о чём-то размышлял, прикидывал, пытался понять и осмыслить всё, что сейчас произошло. Но в эту минуту он уже не был похож на решительного и сильного Хранителя, скорее на потерянного ребёнка, обременённого великой властью и ответственностью.

Пока он размышлял, из разрушенной стены к нам вышел Харви и тут же устремился в нашу сторону.

– Где он? Где Отступник? – взревел он, быстро подходя к нам.

– Почему ты не на посту? Я же велел идти к комнате выброса из Системы! – встрепенулся Вергилий и грозно парировал его выпад.

– Где он?! – ещё громче и требовательнее повторил Харви, который уже был на пределе.

– Он скрылся, выпрыгнул в окно, а я повторю свой вопрос. Страж, почему вы нарушили прямой приказ?! Возвращайтесь на пост и ждите дальнейших указаний. – Хранитель перешёл на официальный, менторский тон, всем своим видом пытаясь внушить страх пренебрегающему субординацией Палачу.

– Что-о?! – с вызовом протянул Харви.

А Хранитель в это время повернулся ко мне и бросил строгий взгляд.

– Стил, немедленно покинь башню, ты больше не Страж, и тебе тут не место. С тобой мы ещё поговорим позже.

– Это всё ты! – зло процедил Харви, указывая на меня пальцем. – Ты это сделал, маленький гадёныш, ты позволил ему уйти! Я уверен, что именно ты протащил оружие и взрывчатку к нему в допросную. Я всегда знал, что рано или поздно ты нас предашь, воткнёшь нож в спину, но меня никто не слушал.

Харви сжал кулаки и хотел даже угрожающе направиться ко мне, как путь ему преградил Хранитель, который вновь взялся за рукоять меча.

– Хватит нести чушь! Какое ещё оружие, какая взрывчатка, он всё время был у меня в кабинете, досмотрен и лишён всех привилегий, – прошипел ему в лицо Вергилий.

– Так, может, вы заодно?! – со злостью воскликнул Харви, вскидывая руки, и никак не мог успокоиться.

– Я сказал, пошёл вон, Страж, возвращайся на пост! – прикрикнул на него Вергилий, угрожающе снимая с пояса эфес меча и чуть отводя руку в сторону, а затем снова бросил на меня быстрый взгляд.

– Тебе тоже что-то неясно, Стил? Вали домой и не высовывайся, пока не скажут!

Вергилий защищал меня, изо всех сил стараясь сохранить нейтралитет, по крайней мере, в глазах Харви, который окончательно поддался волне эмоций, и она уносила его всё дальше на запретную территорию, откуда уже не возвращаются. Я решил послушать совета Хранителя и не испытывать больше судьбу. Я прошёл мимо них по коридору под испепеляющим взглядом Харви и явственно ощущал в напряжённой атмосфере его страстное желание сжать руки вокруг моей шеи. Но прежде чем уйти, я бросил мимолётный взгляд на дверь, на которую так явно указывал Сол и куда всё это время вела его дорога от самого склада. На двери красовалась широкая табличка с надписью «Центральная Консоль Системы». Сол снова оказался прав: ответы на все вопросы всегда были прямо под моим носом.

* * *

Когда-то давным-давно, когда мир ещё не был похоронен под пеплом человеческой жестокости, когда не было войн и люди по глупости не разделялись на враждующие стороны, ведомые жадностью единиц, тогда все жили в единой общине. Там не было корысти, лицемерия и фальши, все жили и трудились сообща, помогая слабым и поддерживая отстающих, они вместе шли к общей мечте, где каждый отдельный человек ничего не значит без остальных. Худшим наказанием за проступок в те времена становилось изгнание из общины, когда виновник шёл сквозь строй своей бывшей семьи, под их пристальными и осуждающими взглядами, которые выжигали его изнутри ещё до того, как он успеет переступить порог своей деревни. Эта была дорога в один конец, верная погибель от голода, холода и одиночества, это медленное затухание искорки жизни, что однажды прервёт дикий зверь или сам изгнанник. Тогда человек ещё не до конца понимал, но уже интуитивно чувствовал, что без общества он никто. Оно взрастило его, воспитало, научило всему, что он знает и умеет, он обязан жизнью всем людям, перед кем провинился. Он часть этого общества, его продолжение и будущее, и вся его жизнь посвящена служению ему, ибо забота о своём роде, племени и семье есть забота о самом себе и будущем всех остальных. Это составляет основу его жизни, её течение; но стоит изгнать его из общего потока, оторвать от единственной цели, ради которой он жил, и человек зачахнет в страшных муках, что станет страшнее любой физической боли.

Я чувствовал это, когда покидал башню Стражей, ощущал разрастающуюся внутри себя пропасть, чёрную дыру, разверзнувшуюся в самом сердце. Если остановиться хотя бы на миг и задуматься о своём положении, о том, что я наделал, или о своём будущем, как это сделал Икаров, то следующим в петле могу оказаться я сам. Икаров… о боже, во всей этой кутерьме я уже успел забыть о своём старом друге, выбравшем для себя ужасный путь избавиться от боли утраты, от ощущения собственной бесполезности. Сколько времени прошло? Ведь это было сегодня? Кажется, прошла уже целая вечность, подумать только, а ведь этим вечером я стоял в его квартире и смотрел на этот памятник слабому духу. Столько всего случилось за эти несколько часов: встреча с Кукольником, допрос, череда его сумасшедших слов и странных событий, побег… Так давно всё это было, как же я устал. Спустя какое-то время, когда адреналин в крови начал постепенно спадать, я почувствовал себя по-настоящему несчастным. Меня терзал голод, я уже и забыл, когда ел в последний раз, а ещё ужасно тянуло спать. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: упасть лицом в подушку и забыться на недельку-другую от всего этого кошмара или набить молящий о милости желудок всякой гадостью из старых запасов в холодильнике. Но самое страшное было то, что вместе с отнятыми привилегиями Стража я потерял возможность пользоваться всеми дверями и услугами нашей… их башни. Лифты и даже двери теперь отказывались подчиняться моим командам. Вергилий, увлечённый перепалкой с зарвавшимся Стражем, вероятно, забыл, что я не мог покинуть башню без посторонней помощи. И когда я вернулся к лестнице, взглянул вниз на тридцать пять этажей в зияющую темноту, то подумал, что сигануть в окно следом за Отступником – не такая уж и плохая идея, одновременно покончить со всем этим сумасбродством раз и навсегда. Как же я от всего устал.

К счастью, вернувшись обратным путём через разрушенный тоннель, оставленный Кукольником, я наткнулся на группу Техников, внимательно изучающих последствия взрыва в камере допроса и первую, пробитую в стене дыру. Они помогли мне вызвать лифт и спуститься на первый этаж. К моему великому удовольствию, ни Марины, ни Киры там уже не оказалось. Почему-то меньше всего мне сейчас хотелось встречаться именно с ними. Марине, скорее всего, повелели найти себе укрытие, или вовсе выставили её за дверь после начала всех этих крысиных бегов, а Кира, наверняка пренебрегая приказом, пошла исследовать место, куда спрыгнул Сол, и оставила Зета одного дежурить у двери. Да, это вполне на неё похоже. Сам Зет не выказал ко мне никакого интереса. Он, по обычаю, молчал, смотрел куда-то в темноту и, насупившись, тяжело дышал в свою бороду, и, только когда я подошёл к выходу, он сделал шаг в сторону, выпуская меня наружу.

Оставшись без прав, друзей, прежней жизни и даже транспорта, на чём можно было доехать до дома, я вызвал себе такси. Пока ждал, хорошенько промокнул под сильным дождём, от которого не спасала даже хвалёная водонепроницаемая куртка, а капли всё время норовили залезть в любое оставленное для них место. Когда я, наконец, залез в подъехавший легковой автомобиль и назвал адрес своего дома, моментально отключился на заднем сидении.

Но главный сюрприз этой ночи ещё поджидал меня впереди, а череда несчастий продолжала терзать моё и так измученное тело. Когда я вытолкал свою отяжелевшую от усталости и невзгод тушу из машины, а затем с трудом поднял себя на четвёртый и этаж и с предвкушением скорой мягкой перины моего дивана провёл двумя пальцами по пластине рядом с дверью, то удар судьбы последовал незамедлительно. И, конечно же, мало мне быть всеми покинутым, с вырванным из груди сердцем Стража, так ещё только сейчас я вспомнил, что эту квартиру самолично выбрал, когда начал свою службу обществу. Она носила статус служебной и подчинялась только чипу Палачей. В копилку общих несчастий сегодня ночью я стал бездомным. Невероятное отчаяние сковало мои мысли с новой силой. Я всегда был готов вынести любые передряги, но сейчас переступил некий внутренний предел, за которым кончается человек по имени Стил и начинается кто-то другой, кто не хочет так жить, не может больше терпеть этот мир и людей вокруг, кто готов стать пылью и развеяться над землёй. В бессильной злобе я ударил кулаком по двери, потом прислонился к ней спиной и уселся на пол. Впервые в жизни именно в этот момент мне захотелось как следует заплакать, стать кем-то иным, простым человеком, встать и уйти в завесу из дождя. Но я не такой, я не могу остановиться перед порогом чего-то важного и значимого в своей жизни, осталось сделать всего один шаг, протянуть руку и открыть последнюю дверь. Теперь только один человек сможет мне помочь, и он живёт не так далеко отсюда, нужно лишь сделать последнее усилие.

Макс жил на улице Свободы, находившейся в тридцати минутах ходьбы неспешным шагом. Я устал, меня неимоверно тянуло ко сну, но я всё равно вышел из своего дома и пошёл пешком по мокрой дороге под монотонный и раздражающий шум надоедливого ливня. Времени прошло достаточно много, и ночь постепенно катилась к своему завершению. Уже совсем скоро за чёрной завесой облаков зардеет новая заря и осветит промозглые улицы серым светом нового дня. Но я всё равно не стал вызывать такси, мне хотелось ощутить на себе холодные потоки дождя, как его карающие хлёсткие удары бьют по голове и льются за шиворот, обжигая льдом моё горячее сердце. Сейчас мне очень хотелось пожалеть себя, почувствовать себя несчастным, чтобы весь мир увидел дыру в моей душе и чтобы всех людей засосало в бездну моего отчаяния. Я знал, что всем вокруг безразличен, как и мои проблемы, что никто не узнает, что случилось, и никто не обратит внимания на одинокого мужчину, бредущего под дождём куда-то вдаль. Но иногда этого достаточно, чтобы погрустить наедине с самим собой.

Погружаясь всё глубже в волны отчаяния, я не заметил, как быстро подошёл к невысокому серому зданию старой постройки, стоявшему здесь, по виду, с начала существования Системы. В нём было всего три этажа, но его квартиры славились необычайно высокими потолками, широтой души и щедрости строителей нового мира. Несмотря на общую ветхость, все те, у кого оставалось за душой чуть больше средств, чем на собственный прокорм, стремились заиметь себе скромное обиталище именно в таких домах. При должном ремонте и отделке такая квартира могла превратиться в настоящие королевские хоромы. Неприглядный снаружи, но красивый внутри… хм, в этом что-то было, будто девиз местных жителей, настоящий гимн простолюдинов. Когда-то давно мы достаточно тесно работали с взломщиком Максом, и я частенько заезжал за ним домой, чтобы отвезти в башню Стражей, поэтому путь к его дому я знал наизусть. Тем более в этом здании всего один подъезд, скромно ютившийся грязным пятном по самому центру, а квартира Макса располагалась на первом этаже, сразу же справа от входа. Когда-то он даже шутил, что такое расположение позволит ему в случае опасности быстро покинуть свой дом и скрыться в переулке. Тогда мы посмеялись, но в каждой шутке, как известно, всего лишь доля шутки, и теперь я его понимал. Сегодня ты всеобщий любимец, а завтра враг номер один.

На улице ночь давно перевалила через середину, и мне не очень хотелось будить Макса, но выбора не было. Меня совсем не прельщала перспектива остаться на улице и где-нибудь внезапно отключиться, упав лицом на тротуар. Я осторожно вошёл в подъезд, по старой привычке стараясь создавать как можно меньше шума, подошёл к нужной двери и огляделся. В подъезде было темно и тихо, лишь одинокая лампочка в углу площадки тихо потрескивала, покрытая толстым слоем пыли. Я понимал, что за квартирой взломщика, скорее всего, наблюдают, но что мне оставалось? Они сами лишили меня дома. Я собрался с духом и осторожно постучал в дверь, но никто не ответил. Может, Макса нет дома? Затем я постучал ещё сильнее, потом ещё и ещё.

Наконец с той стороны двери раздался сонный и немного охрипший голос:

– Стил? Это ты? Ты чего, совсем оборзел? Чего припёрся?

Дверь в квартиру была полностью металлической и без какого-либо глазка на ней, но Макс всё равно смог разглядеть меня. Это означало лишь одно – у него настроена интеграция входной двери с Консолью. В последнее время это стало популярным решением у большинства жителей, желающих обезопасить себя и своё жилище. В любое время они могли посмотреть, кто находится за дверью. Я слышал, что существовали решения даже для извращенцев особого рода, когда дверь могла становиться полностью прозрачной со стороны квартиры, что создавало иллюзию полного её отсутствия. Человек мог стоять в квартире, смотреть гостю в лицо всего в метре от него и корчить рожи. Чего только люди ни придумают…

– Макс, открой дверь, мне нужна твоя помощь!

– Что «Макс»?! Всегда Макс, как что – сразу Макс! Убирайся прочь, Стил, ты сказал, что мы квиты! Ты теперь и домой ко мне будешь приходить по ночам? Совсем сдурел?

– Мне правда нужна твоя помощь, – тихо сказал я, затем опёрся рукой на дверь и уткнулся в неё лбом. – Мне больше некуда идти, открой дверь, прошу…

– Хватит придуриваться, Стил, ты сам можешь открыть эту дверь, прекращай разыгрывать этот спектакль.

– Не могу… я… я больше не Страж.

Я вновь осмотрел подъезд, чтобы убедиться, что никто не слышал моих слов. По ту сторону теперь уже непреодолимой преграды повисла растерянная тишина, и через минуту дверь немного приоткрылась, и в щель высунулось обескураженное лицо Макса, всё с теми же растрёпанными и причудливыми волосами красного цвета. Он схватил мою правую руку, грубо подтянул к себе и внимательно осмотрел моё запястье, где теперь отсутствовал привычный знак, так пугающий многих.

– Да ладно? Очуме-еть! – протянул Макс, затем нырнул обратно в квартиру, оставляя дверь открытой.

Квартира у него была большая, просторная, а ещё очень чистая и аккуратная. Когда я впервые оказался здесь давным-давно, то помню, как меня поразила его щепетильность во всём, небывалое внимание к деталям и стиль общей обстановки. Некоторые назвали бы его излишне педантичным и одержимым мелочами, но я старался избегать таких негативных оценок. Скорее это было некое стремление к порядку или здоровый перфекционизм, граничащий с гениальностью. У каждого предмета в комнате или объекта мебели имелось своё особое место и состояние души, любая вещица находилась именно там, где ей предписано быть самой Вселенной. По крайней мере, так говорил Макс, когда выстраивал стройные ряды своих хитроумных устройств на каждой полке, с соблюдением всех геометрических заповедей. Но, несмотря на это, во всей обстановке чувствовалась сладкая нотка спокойствия, утончённости, уверенности в себе и всеобщей гармонии. Сразу за входной дверью начинался огромный зал, утопающий в приятных кремовых тонах с опрятной отделкой стен, под ногами шуршал мягкий и тёплый пол, покрытый каким-то коротким ворсом, а над головой светила хрустальная люстра с закрученными формами и линиями под старину. Ближе к центру комнаты располагался большой кожаный диван, необычно повёрнутый поперёк помещения и несколько глубоких кресел. У левой стены можно заметить небольшой стеллаж со всякой непонятной всячиной, а рядом с ним рабочий стол Макса со встроенной домашней Консолью, где он проводил всё своё рабочее и свободное время. Также на столе лежало множество различных устройств и приспособлений, назначение которых мне сложно было понять. Этот скромный список вещей – почти всё, что находилось в просторном зале. Остальные многочисленные, но мелкие элементы интерьера, будь то декоративные искусственные растения или непонятная мазня на стенах, что, по недоразумению, Макс называл картинами или даже громким словом «творчество», всё это призвано скрывать общую пустоту помещения и наполнять его осмысленностью. Иногда у них это даже получалось.

Помню, как в свой первый визит я поразился увиденному, ведь от словосочетания «квартира взломщика» я ожидал увидеть нечто иное: что-то грязное, неухоженное, с остатками старого завтрака и терпким привкусом одиночества, а также с кучей непонятного хлама, заполняющего всё пространство. Да и неряшливый внешний вид Макса подпитывал эти иллюзии. Когда я рассказал ему об этом, то он надолго затаил на меня обиду и угостил порцией неприличных слов. Он был таким же странным, отрешённым от остального мира, как и его жилище. Всё это бунтарство, красные волосы, претенциозные интерьеры и общее чудачество – не более чем обычный эскапизм, попытка сбежать от опостылевшего мира, заявить о своём несогласии, идти наперекор нормам и обычаям. Такие, как он, стремятся скрыться внутри себя, спрятаться за эпатажной вывеской. Но что там, за ней? Такой же несчастный, как и все, обуреваемый бесконечным дождём, и кто не смог смириться с тем, что он видит вокруг. Много ли времени нужно, чтобы даже такой человек, как Макс, наконец, сломался и сдался перед лицом неизбежного? Надеюсь, что много.

В этой квартире было необычно всё: отделка, планировка, да и сам хозяин. Из центрального зала вело три двери. За одной располагался местный санузел, за другой – крохотная спальня Макса и за последней – кухня. Сейчас я стоял у входа и с нескрываемым желанием смотрел то на диван, то на дверь, ведущую на кухню, и не знал, куда двинуться в первую очередь. Макс при этом отошёл в центр комнаты и виновато переминался с ноги на ногу. На нём была надета только протёртая и выцветшая футболка и широкие трусы, в чём я его и вытащил из кровати.

– Я же тебе говорил, что эти твои делишки до добра не доведут? – ядовито усмехнулся Макс. – Завёл себе питомца, теперь расплачивайся. Ну? Зачем пришёл, говори давай!

– У тебя есть что поесть? Я голодный, как… – Я запнулся, ясно ощущая, что язык почти уже не ворочается.

– Чего?! – ошарашенно спросил Макс.

– Давай всё объясню утром, хорошо? Я… это, сделай что-нибудь поесть, а я пока прилягу, не могу больше. Хорошо? – спросил я, пребывая уже одной ногой в бреду.

Не дождавшись ответа, я прошёл мимо ошарашенного взломщика к его манящему дивану. Макс ошалело уставился на меня, не понимая, что происходит, и от растерянности начал приглаживать свои растрёпанные волосы. А я в это время дошёл до дивана и рухнул в его объятия.

– Что-нибудь, бутербродик там, например, – пробормотал я, закрывая глаза и моментально окунаясь в привычную дрёму без снов.

Я не знал, сколько времени провёл в забвении, в плену собственной пустоты, окутанный никогда не сдающейся Тьмой. Но когда мне удалось разлепить глаза, то в широкие окна уже проникал ровный серый свет пасмурного дня и тихий шум слабого дождя, наполняющий общую тишину этой комнаты. Я не сразу сообразил, где нахожусь, что случилось вчера и что происходит вокруг. Мой разум с неохотой очищался от всепоглощающей Тьмы и не спешил ввести меня в курс дела. Только пару минут спустя я заметил, что к запястью моей правой руки прикреплён какой-то датчик, а на пальцах с контактами от Консоли надеты считывающие прищепки. Тонкие и гибкие провода от всей этой конструкции уходили прямиком в непонятное квадратное устройство, стоящее на рабочем столе Макса, где всё это время совершенно бесшумно восседал сам хозяин квартиры. Перед ним было открыто большое окно стационарной домашней Консоли и такая же призрачная клавиатура с ровным оранжевым сиянием. Макс быстро набирал на ней технические команды, неустанно наблюдая за многочисленной информацией на экране, и лишь изредка ёрзал на стуле.

– Ма-а-акс? Это чего такое? – спросил я, привставая с дивана.

Взломщик подпрыгнул на стуле от внезапности, выныривая из водоворота собственных мыслей. Он повернулся ко мне, и я увидел в его глазах ту самую искорку одержимости своей работой, предвкушения открытий и свершений, он был безудержно увлечён своим делом и горел от нетерпения узнать, что же там, за новой дверью непознанного.

– Я так и знал, так и знал, – быстро затараторил Макс, переводя взгляд то на меня, то на экран Консоли, а затем указал пальцем на непонятную таблицу перед собой. – Видишь? Вот здесь? Я был уверен, что они не станут переписывать твой чип, это слишком сложно для них. Все функции Стража всего лишь отсечены блокираторами, похожими на те, что я использую при извлечении чипов. Но это и понятно, ведь я позаимствовал наработки ваших Техников.