Защищая горизонт. Том 2

Солу сильно досталось от подлого удара в спину, что нанёс ему «Белый шум» руками Киры. Железный прут пробил в нём дыру в области живота, и Сол ёрзал по асфальту, зажимая рану поверх одежды, но кровь продолжала сочиться сквозь его пальцы. Я подскочил к нему и стал суетливо водить вокруг него руками, не зная, как помочь и что делать, чтобы бурый поток жизни перестал заливать всё вокруг. Вергилий в это время держался поодаль и растерянно наблюдал за всем происходящим, так и не решив, на чьей он стороне.

– Держись, Сол! – единственное, что я смог выдавить из себя, прижимая его руки сильнее к телу.

– Только не нужно банальных фраз про то, что всё будет хорошо, – прошипел он, пытаясь отдышаться от сильной боли, парализовавшей всё его тело.

– Хорошо уже не будет. Я только что застрелил свою напарницу в нелепой попытке защитить тебя. Тебя! Врага номер один для всей Системы. Сказали бы мне такое неделю назад… О нет, Сол, ничего хорошего уже не будет.

– Отвратительный из тебя защитник, Стил, – совершенно беззлобно ответил он. – Да и Страж так себе. Помоги…

Сол попытался приподняться, но его скрючило от боли, и он чуть слышно зашипел, застонал сквозь зубы.

– Тебе нельзя вставать, ты же истекаешь кровью, – возмутился я, удерживая его на земле.

– И что теперь? Мне просто лежать и ждать смерти? Техник из тебя тоже никудышный, так что лучше помоги. Дотащи меня до того столба, а там я попробую остановить кровь, – сказал Сол и указал пальцем на столб освещения на стоянке всего в паре метров от нас.

– Хорошо, держись, – согласился я и взял его под руки.

Сол сжал зубы и закрыл глаза, сопротивляясь жгучей и почти невыносимой боли, но продолжал стойко выносить любое издевательство с моей стороны. Как он и просил, я дотащил его тело до столба и усадил рядом, прислонив к нему спиной. Сол немного отдышался, собрался с мыслями и ещё сильнее надавил рукой на живот. Спустя некоторое время я заметил, что кровь почти перестала сочиться сквозь его пальцы, но его бледнеющее с каждой минутой лицо не предвещало ничего хорошего. В это время главные двери центрального универмага широко распахнулись, и оттуда выбежала стройная женская фигура. Я заметил, как несколько рук пытались её удержать, но она смогла вырваться из цепких пальцев и быстро побежала в нашу сторону. Вслед за ней на улицу высыпал ещё с десяток людей, которые пустились вдогонку, не оставляя попыток образумить беглянку. Подручные Сола не смогли спокойно наблюдать из широких панорамных окон универмага, как гибнет их предводитель и единственная надежда на спасение, они неслись вслед за смелой девушкой и со страхом оглядывались по сторонам.

Вергилий тоже заметил, как в нашу сторону выдвинулась целая группа Призраков и Кукловодов, что заставило его выскочить из тисков нерешительности, сковавших его после нашего разговора, напустить на себя вуаль сурового Хранителя и снова обнажить свой верный клинок. А я всё продолжал смотреть на бегущую в авангарде девушку, что с каждой секундой приближалась к нам. В глазах немного помутилось, а сердце на время прекратило свой бег, чтобы с новой силой яростно забиться в груди раненой птицей. Даже сквозь расплывавшиеся перед глазами силуэты я смог узнать её миловидные черты лица, её волевой орлиный нос, придававший ей своеобразное очарование, и те самые зелёные глаза, ставшие для меня символом надежды. Я встречал её всего пару раз, да и то в конце она обвиняла меня в предательстве и не желала больше видеть, но что-то поражало меня в этой девушке, в её решительности и бойком характере, в бархатном чарующем голосе и непонятном тепле, что исходил от неё и согревал при каждой встрече.

– Ани… – с придыханием произнёс я, выдыхая огромные клубы пара.

– Кто они? – рявкнул Вергилий, сверкая перед своим лицом острым как бритва мечом. – Это ловушка?

Сол дёрнулся на месте, открывая глаза, и со страхом повернулся в сторону универмага, продолжая корчиться от боли.

– Хранитель, это обычные люди, опусти свой меч, они не опасны для тебя! – громко сказал Сол, а затем добавил вполголоса: – Для тебя вообще никто не опасен.

– Прикажи им отступить, иначе…

– Стойте! – скомандовал Сол в сторону приближающейся группы людей, опережая угрозу Вергилия. – Не подходите слишком близко.

Люди послушно остановились неподалёку от нас и вцепились руками в Ани, которая всё ещё пыталась выбиться из их хватки, но уже с меньшим усердием.

– Сол, с тобой всё в порядке? Мы видели, как… – начала говорить Ани немного охрипшим голосом, мимолётом бросая на меня настороженные взгляды.

В её глазах больше не было презрения или ненависти ко мне, теперь она источала некую заинтересованность, тревогу и одновременно скрытое восхищение. Будто ей только что поведали о человеке самую великую тайну, и она с большим любопытством и толикой смущения пытается высмотреть в нём подтверждение своих догадок.

– Я велел вам сидеть в магазине и не высовываться наружу, – грубо перебил её Сол. – Отойдите подальше, не провоцируйте Хранителя.

– Но, Сол? – с возмущением пыталась возразить Ани.

– Я сказал, отойдите подальше, а лучше скройтесь обратно в здании. Я сам разберусь с этим, – отрезал Сол и сильно закашлялся.

Люди позади Ани стали тянуть её к себе и взывать к благоразумию. Она пару раз выказала сопротивление для показной демонстрации своего характера, но всё-таки подалась назад вместе со всеми, продолжая смотреть в мою сторону. Несмотря на суровый приказной тон Сола, его подчинённые так и не вернулись обратно в магазин к остальным выжившим, а столпились небольшой группой поодаль от нас, внимательно наблюдая за его состоянием.

– Можешь убрать своё оружие, Хранитель, – всё ещё кашляя, сказал Сол. – Эти люди ничем тебе не угрожают.

– Я предпочту быть наготове, Отступник, – Вергилий обменялся с ним любезностями и продемонстрировал свой звериный оскал. – Эти люди бежали от правосудия и способны на многое.

– Будь по-твоему, – ответил Сол и снова закашлял, пригибаясь к земле.

– Ты ведь не можешь умереть, Сол? – осторожно спросил я, положив руку ему на плечо. – У тебя же остались ещё фокусы в рукаве?

– Нет никаких фокусов, – ответил он с улыбкой и даже немного усмехнулся со всей искренностью, наверное, впервые за долгое время. – Есть вещи, которые даже я не в силах побороть, такие как смерть. Как бы я ни старался, какие бы трюки ни проворачивал, но в этом мире есть определённые высшие законы, заложенные в самой сути мироздания, и их никто не в силах обмануть. Я мог бы попробовать вылечить эту рану, но у меня почти не осталось сил, как и у Системы, что питает меня. Я не смогу и не буду забирать то немногое, что осталось у людей, – их время.

– Нет-нет, я видел, на что ты способен! Сейчас ты снова сотворишь свою абракадабру, воссоздашь себя, как ты это делал с оружием, тебе ведь не впервой восставать из мёртвых. Давай же, Сол!

– Стил, послушай. Я остановил кровь, насколько смог, но процесс разрушения уже запущен. Я чувствую, как поток начинает вырывать из меня целые куски, и скоро он развеет меня полностью. Мы не такие, как они. – Сол указал взглядом на Ани и других людей, стоящих в стороне. – Мы не существуем без них, всего лишь рябь на водной глади их сознания, но эта река почти обмелела. Я не смогу вам больше помочь, но ты справишься, Стил, я знаю это.

– Чёрт возьми, Сол, а как же…

– Стил! – прервал он меня и резко схватил за руку, смотря при этом в пустоту. – Они здесь, они пришли!

– Что? Кто здесь?

– Хранители, другие, они скоро будут здесь. Ты должен приготовиться!

– Но как они нашли нас? – не понимая, что происходит, спросил я и огляделся по сторонам, но никого не увидел.

– Твой друг, Вергилий… его чип всё ещё работает. Они следят. Он привёл их. – Сол проговаривал слова очень странно, будто находился в своеобразном трансе, и при этом смотрел в одну точку немигающим взглядом.

– Вергилий? – переспросил я достаточно громко и повернулся к Хранителю.

Вергилий услышал меня и поймал мой озадаченный взгляд, после чего сам не на шутку занервничал. Сол, как всегда, оказался прав. Похоже, что всё это время он черпал информацию из самой Системы, из глубин всеобщего потока, где уже за пару кварталов от универмага он почувствовал огромный сгусток ненависти, что пробивался к нам на огромной скорости, разрывая информационное пространство вокруг себя. Вскоре на другой стороне площади Тюльпанов показался автомобиль Стражей. Вергилий всмотрелся в приближающееся чёрное пятно, в острие карающего меча Системы, что разрезал мёртвый холодный воздух перед собой, а затем на меня, сидящего рядом с умирающим от серьёзной раны Отступником.

– Хранители, они нашли нас! Вам нужно бежать отсюда, как можно скорее, – в беспамятстве скомандовал Вергилий и махнул рукой.

– Нет! – резко ответил ему Сол, ёрзая спиной у холодного фонарного столба. – Нам больше некуда бежать. Единственный путь к башне лежит только через них, они наше последнее препятствие на пути к свободе.

Вергилий снова обернулся на машину, которая уже была почти рядом, а затем грозно посмотрел в глаза Сола своим привычным внимательным прищуром.

– Ты знал… – вздыхая, заключил Хранитель. – Всё это время ты знал, что они придут. Ты подставил нас!

– Эта встреча была неизбежна. Оставалось лишь понять, где она произойдёт, где мы примем бой.

– Примем бой?! Ты хоть понимаешь, что говоришь? Ты осознаёшь, кто они? – в сердцах воскликнул Вергилий и указал себе за спину.

Но получить ответа он не успел. В ту же секунду неподалёку от нас засвистели тормоза и перед нами остановился автомобиль Стражей, откуда сразу же выскочили два Хранителя, личное оружие Верховного Стража с курьёзно-взъерошенными белыми волосами. Я тут же вскочил на ноги и жестом велел оставшимся людям отойти ещё дальше, а в лучшем случае вернуться обратно в магазин. Ани и остальные сами заметили, кто внезапно появился на сцене разворачивающейся драмы, и стали медленно отходить назад. Хранители сразу же активировали свои мечи и с хищным взглядом осмотрели всех присутствующих. Я почему-то был уверен, что в их голове сейчас витал всего один вопрос: кого из нас убить первым, а кого последним? Ведь именно для этого они сюда прибыли. Но Хранители не спешили нападать. Крепко сжимая свои мечи, они внимательно оценили обстановку, а затем один из них подошёл к автомобилю и открыл заднюю дверь, откуда следом появился сам Верховный Страж Системы и любезно поблагодарил своего верного боевого пса. Я подошёл к ним чуть ближе и остановился рядом с Вергилием, который потерянным взглядом смотрел на всё со стороны и не знал, что ему делать. Поэтому, когда я оказался около него, он начал нервничать ещё сильнее.

В этот морозный пасмурный день, который запомнится всем как день, когда умерла мечта, Наставник выглядел совсем плохо. На его лице не читалось никаких эмоций или желаний, скорее бесконечная усталость от жизни; его пустой и обречённый взгляд устремился под ноги, кожа побледнела, а руки неестественно тряслись. Он медленно, флегматично потёр свои замёрзшие ладони, а потом также неторопливо поднял на меня свой выразительный взгляд, наполненный до предела вселенской грустью и отеческим разочарованием. Затем он посмотрел на Вергилия как на нашкодившего котёнка и чуть заметно помотал головой, а сам Хранитель стоял неподвижно как статуя, потупив свой взор. После чего Верховный Страж обратил внимание на раненого, но всё ещё гордого и устремлённого Сола и на небольшую группу людей, со страхом отходящих назад к своему недавнему укрытию. Всё это походило на молчаливую картину прибытия ревизора, где осознающие свои промахи люди с опасением ожидали вердикта от столь важной персоны. Хранители всё время стояли перед ним стеной, преграждая ему путь, и со звериной ненавистью в глазах сверкали своими клинками. Верное и мощное оружие в руках всего одного человека, чей щелчок пальцами или единственное слово способны разметать наши останки по всей парковке мелким и тонко нарезанным фаршем. Но Наставник явно не стремился применять насилие, он только глубоко и многословно выдохнул и немного подался вперёд, непрестанно смотря в мою сторону.

– Рад тебя видеть, Стилет, – с печальной улыбкой произнёс Наставник.

Он всячески старался выглядеть дружелюбным, но с двумя амбалами перед собой это было крайне затруднительно.

– К сожалению, не могу сказать того же, – ответил я.

– Печально, что всё так сложилось. Очень и очень грустно, – сказал он и с сожалением развёл руки в стороны. – Я не хочу никому причинять вред, поверь мне, юноша, я всего лишь хочу поговорить.

– А эти двое для чего? Для пущей весомости аргументов? – дерзко съязвил я.

– Эх, не разделяю я твоего враждебного настроя и не хочу, чтобы наш разговор прошёл на таких тонах. Мои Хранители в данный момент всего лишь защищают меня. Помимо тебя, Стил, здесь ещё много людей, желающих мне навредить. Во благо Системы я не могу пренебрегать своей безопасностью. Как показала практика, вся надежда на спасение города лежит только на моих плечах. Как бы прискорбно это ни звучало.

– Мне нравится ваша самоуверенность, Наставник, – с отвращением к сладостным речам усмехнулся я. – Но раз уж вы пришли говорить, то говорите, у нас не так много времени для пустого трёпа.

Верховный Страж с тяжёлым и полным грустью взглядом посмотрел на Сола, их взгляды встретились, и старик обеспокоенно покачал головой.

– Вижу, что случилось именно то, чего я боялся больше всего и о чём я тебя предупреждал… эх, Стил, что же ты наделал? Мы послали вас на такое ответственное задание, и я надеялся…

– Вы пришли сюда, чтобы обвинить меня в чём-то? – грубо прервал я монотонные речи Наставника. – Мы убили Униса, всё, как вы и хотели, задание выполнено. Только это не особо помогло Системе, как я посмотрю.

– Предположу, что это не ты устранил Униса, а твоя бедная напарница, – со вздохом произнёс Верховный Страж, бросая мимолётные взгляды по сторонам. – И, судя по тому, что её с тобой нет, предполагаю самое худшее.

– Сплошные намёки и предположения. – Я пытался сдерживать распирающие меня горе и тоску, но его обвинительный тон только больше заводил меня и разжигал пламя безрассудного гнева. – Говорите прямо, Наставник, что считаете меня Отступником, чудовищем, убившим свою напарницу и погубившим всю Систему.

Но тут не выдержал напряжения Вергилий и вмешался в мой горячий монолог. Он протянул ко мне руку, пытаясь изобразить успокаивающий жест, но ему это не сильно помогло:

– Стил, прошу, – произнёс он дрожащим и неестественно пугливым для его сурового образа голосом.

– Не нужно, Вергилий, – отмахнулся я. – Этот человек сказал, что хочет вести переговоры, но пока я слышу только бесконечные обвинения в свой адрес.

– Но это же Верховный Страж, – затихающим голосом прошипел Вергилий.

– Пойми, земля уходит из-под наших ног, судьба тысяч людей висит на волоске, сейчас не время для пиетета и коленопреклонства. Сейчас есть только те, кто хочет спасти людей, и те, кто им мешает. – Я совершенно не смущался того, что меня слышат оппоненты, более того, я к этому стремился.

– Я понимаю твой гнев, Стил, и узнаю огонь, что горит в тебе, – всё так же спокойно вмешался Наставник. – Помнишь наш разговор не так давно? Я рассказывал про него. Он бушует внутри и ведёт вперёд, подчиняет тебя и опутывает сетями безрассудства. Я тоже хочу спасти жителей Системы, но, к сожалению, мы не понимаем друг друга, ты слишком далеко зашёл в запретную чащу. Я знаю, что ты сделал, Стил, знаю про «Харон», про бывшего Стража Грома, я знаю о многом, о чём ты даже не подозреваешь. Но я вовсе не виню тебя в этом и даже понимаю. Я ценил тебя как раз за горячее и широкое сердце, за твои устремления из лучших побуждений. Ты сам творишь свою жизнь, и это прекрасно. Уверен, что у тебя были причины поступить так, а не иначе, даже с Харви и Роном, потому что знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты добрый человек, Стил, я всегда это знал и ни секунды не сомневался в тебе. Но теперь… Теперь ты заплутал во мраке лжи, в ловко расставленных сетях Кукловодов, ты стал очередной послушной куклой, отдавшись на волю невидимых нитей. Самая великая ложь и самая большая игра от людей, желающих уничтожить наш мир.

– Что?! – Всплеск эмоций и буря негодования вырвались из моего горла. – Как вы можете такое говорить? Вы не были за границей Системы, не видели, что творится в Куполе и за его пределами, а я видел всё собственными глазами. Вы продолжаете слепо повторять свои мантры, не слушаете никого, кроме себя. – Я прикрыл ладонью глаза и склонился к земле. – Чёрт вас побери, Стражи, вершители мира, вы даже не хотите выслушать…

– Я прекрасно знаю эту историю и всё, что ты можешь мне рассказать, – по-отечески строго вдруг отрезал Наставник. – Ты думаешь, эта история нова? Про злобные корпорации и добрых самаритян, что свои жизни положили на то, чтобы спасти неизвестных им людей. Про ожившую Систему и таинственных призраков или фантомов. Я всё это знаю. Их ложь, их глупые сказки не меняются уже очень давно, ещё со времён Униса. Они рассказывают одну и ту же слезливую историю, дурачат головы пассионарной молодёжи, что жаждут крови и приключений, пользуются их детской наивностью и чистыми стремлениями к идеалу. Их истории не меняются, как и их методы.

– Вы опять не слушаете меня, я говорю, что видел всё своими глазами и это не пустые слова безумца. Я видел Купол изнутри, он оставлен, брошен. Где, по-вашему, все Стражи, что должны работать там? Их нет, и никогда не было, сплошной обман вашего мира, призванный успокоить всех, внушить иллюзию защищённости. Я также видел выжженную пустыню под контролем летающих машин корпорации, но, кроме того, за ней лежит целый мир, и он не погиб, как вы говорили. Там есть города, люди, там живут ужасной, но всё же обычной человеческой жизнью, как и сто, и двести лет назад.

– Стил, скажи мне, ты видел эти города и людей, живущих в них?

– Нет, мы не добрались до них, но я видел машины и солдат…

– Что ты видел? Что?! – Верховный Страж начал немного выходить из себя и повышать тон, с каждой секундой становясь всё более похожим на того статного и внушающего уважение Наставника, кого я запомнил из сладостных времён школы Стражей. – Очередной глупый и посредственный спектакль, устроенный Кукольником и его подручными. Ты видел только пустыню, как ты сам сказал, и людей, ничего больше. Они… преступники, убийцы, разрушившие свой мир до основания, и теперь стремятся уничтожить наш из зависти и ненависти к тому, что кто-то живёт лучше них. Они сделали это своей идеей фикс, смыслом жизни и при этом считают, что мы бросили их, и никак не хотят понять, что стоит только пустить сюда эту скверну – и вот… вот, Стил, посмотри вокруг! Вот что получится! Они настолько увлеклись этой игрой, что превратили свой мир в сплошной театр абсурда, и на всё готовы ради своей цели. Ты думаешь, их зря называют Кукловодами? Они долго и упорно вяжут свои незримые нити, цепляют доверчивых людей и управляют своими куклами из тени. Ты сам посмотри, к чему тебя привёл Кукольник. Он всё продумал заранее, каждое своё действие, каждое слово, чтобы добиться твоего расположения, заразить скверной самых лучших и умных Творцов, ведь только тогда он сможет победить и окончательно разрушить Систему. Он играл тобой, Стил, с самой первой минуты, вёл тебя к этому моменту, с каждым днём всё больше вовлекая в эту коварную игру. В этом есть и моя вина. Должен признать, что Кукольник обыграл меня. Я не смог до конца раскрыть его коварный план, но теперь… теперь уже слишком поздно.

– Допустим, всё, что вы говорите, чистая правда, но вы же не можете закрыть глаза на то, что творится вокруг? Посмотрите в небо, на обезумевших людей, неужели вы считаете, что за всё может быть ответственен один человек?

– Не просто человек, а настоящее чудовище, гений, перед кем не устояла вся служба Стражей. Неужели ты забыл, кто нанял взломщика для создания «Белого шума»? Неужели не помнишь своего друга Дмитрия и к чему приводят такие эксперименты? Ты сам посмотри в глаза людей, они все заражены, порабощены Кукольником. Он управляет ими через эту программу, это его личная армия кукол, разрушающая Систему. Помнишь его слова в башне о том, что у него есть армия? Он никогда не скрывал своих намерений, но главной цели он ещё не достиг. Ему нужно добраться до комнаты выброса, чтобы спастись самому или разрушить её, не позволив больше никому выйти из Системы.

– Интересная, должно быть, армия, которая пытается убить своего генерала, – хмыкнув, ответил я и бросил взгляд в сторону раненого Сола.

Наставник наклонил голову в сторону, тоже посмотрел на Кукольника и брезгливо поморщился.

– Но не убили же. Стил, ты, кажется, не понимаешь всех перипетий его игры, его одержимости и на что он готов, чтобы уничтожить Систему. Разыгрываемый перед тобой спектакль направлен только на то, чтобы внушить доверие и заручиться твоей непререкаемой верностью. Нет ничего действеннее, чем образ мученика за правое дело. Дай угадаю: в какой-то момент он заражает Киру «Белым шумом», затем настраивает тебя против неё и как завершающий штрих заставляет её напасть, а тебя выбирать сторону. Она ранит своего кукловода, чтобы это выглядело убедительно, но не смертельно. Зато ты убиваешь свою напарницу, единственную, кто мог на тебя повлиять, и теперь ты всецело на его крючке. Браво!

– Я не хотел этого! – со злостью и обидой в голосе возразил я.

От моих слов Хранители пришли в движение и угрожающе посмотрели на меня.

Сол всё это время сидел неподалёку и с интересом слушал наш диалог, но затем вдруг громко рассмеялся и схватился за живот, сгорая от дикой боли.

– Прекрасная история, Верховный Страж, – покашливая и задыхаясь, произнёс Сол. – Это вам браво! Какая экспрессия, какие эмоции и повороты сюжета! Не зря вы едите свой хлеб. Даже я на секунду уверовал и усомнился в том, кто я есть на самом деле. Но вы правда думаете, что хоть кто-то в здравом уме поверит в эту невообразимую ахинею?

Старик стал мрачнее тучи. Он проигнорировал слова Сола и, с трудом сдерживая ярость, прошипел в сторону своей личной охраны:

– Если он ещё хоть раз откроет рот, то отключите его немедля.

– С удовольствием, – отозвался один из Хранителей хриплым голосом.

Но тут снова вмешался я:

– Вы правы в одном, Наставник: он необычный человек. Долгое время он считался мёртвым, но Система воскресила его, позвала для великих дел, и его объяснения звучат для меня куда логичнее и понятнее ваших конспирологических теорий.

– Ключевое слово – «считался». К чему эта мистика, Стил, где твой острый рациональный ум? Очевидно, что он каким-то образом выжил и, возможно, скверна проникла в наши ряды намного глубже, чем мы считали раньше, а его напарник Гром также оказался втянут в заговор и помог ему. Мы обязательно выясним это.

– Но Шолохов… Гром уже мёртв, ваши верные псы из «Харона» убили его, и спросить теперь некого. Как удобно, не правда ли? В чём ещё вы ошиблись, Наставник? Может, в массовом проникновении Кукловодов в Систему, о чём так усердно твердили? Ведь это невозможно, мы проверили и не нашли никаких разумных объяснений или улик, указывающих на незаконное подключение.

Наставник всё глубже погружался в пучины безысходности, его взгляд потух и стал безжизненным. Он всё сильнее понимал своё бессилие что-то изменить и неминуемый конец затянувшейся истории. Он ощущал, как с каждой секундой ниточка надежды всё быстрее ускользает сквозь его ослабшие пальцы.

– Ты прав, мы точно не знаем причин происходящего, как и многого другого, и, возможно, где-то ошиблись, – тихо и печально ответил он. – Если бы мы только знали все уловки врага, все его методы, планы и мысли, мы бы давно победили. Но, увы, Система столкнулась с самым трудным и коварным испытанием за всю историю и оказалась не готова к нему. Мы понимали, как действовали Унис и Кукольник, как они обращали людей на свою сторону, но недооценили их, были слишком самонадеянны. Они всегда искали таких людей, как ты, Стил, с очищающим пламенем в сердце, лелеяли этот огонь, направляли, а затем превращали его в выжигающий всё на свете пожар. Посмотри, кем ты стал, и вспомни других его кукол. Ты с остервенением в глазах уже готов убивать невинных и своих коллег во исполнение его планов, во имя его нелепой сказки. Друзья стали врагами за краткий миг, а бывшие враги – главной путеводной звездой. Но печальнее всего то, что ты не чувствуешь за собой вины, не чувствуешь раскаяния или сожаления, ты убиваешь с лёгкой руки снова и снова.

– Но это вы научили меня убивать без сожалений. О каком раскаянии вы говорите? Вам не нравится, что порождённое вами чудовище теперь обернулось против вас?

– И это тоже, – тихо произнёс Наставник, выдохнув огромное облако пара и поёжившись на морозе.

С болью в сердце я посмотрел на склонившегося и сдавшегося старика и вспомнил о Шолохове. Чем-то он напоминал того престарелого Стража, кого я знавал раньше. Такой же потерянный и преданный всеми, просто старик, разочаровавшийся в том, во что верил и чему посвятил всю свою жизнь.