Офис «ПиЗа»

Добежал до своей квартиры, открыл дверь и закричал:

– Комар, мне Рита зайчика подарила!

– Живого? Если живого, выгоню!

– Нет, смотри! – я показал бежевого зайца Комару.

– Хм… такого я не выгоню. Пусть с нами дома живет.

– Что мне делать?

– Подарить ей тоже что-нибудь. Кстати, ты пригласил ее на свой ДР?

– Нет… Я убежал. Вот…

– Мудак.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста, успокойся, сейчас сядем подумаем, чего с тобой делать. Как тебя лечить… Ты же девушек боишься и зайцев плюшевых.

– Ну тебя. Ну вас всех! – я стал раскладывать продукты, которые купил на ДР.

– Мой любимый бургер, кунжутом посыпанный… Столько всего накупил.

– Так, пиво я себе купил.

– А я на него, Сань, не претендую. Смешай мне колу с поп-корном. Будет визуально на овсянку похоже. Я буду обманывать свой мозг, совесть и принципы. Пусть все эти три мои составляющие будут думать, что я сегодня исключительно за здоровый образ жизни. За кашки там всякие. Так, и трубочку в стакан колы, перемешанной с поп-корном вставь. Тельце-то не обманешь. Я насыщусь этим всем, а потом стану по трубочке лазить, бегать и ходить, калории сжигать буду. Физические нагрузки, так сказать…

– Ух и пристрастия… То есть торт ты не будешь.

– Сам жри.

– Маленькое хамло…

– Не отвлекай меня от наслаждения запахами колы, корна и бургера!

– Простите, не буду. Я выпью пива, можно? – сел я на диван и открыл пиво.

– Пей, бородатый мальчик. Кстати, ты быстро обрастаешь. К вечеру уже рыльце, как скребок для чистки сковородки.

– Умеешь делать комплименты.

– Сань, я к чему веду… Рита тебя и такого любит. Ты реально ежик, – подлетел Комар к моей щеке и потерся об нее.

– Не приставай! Мини-маньячинка.

– А у маньяков все хорошо. У них всегда мечты есть в виде одержимости. И кстати, их мечты зачастую сбываются. А почему? Почему у психов мечты сбываются? Или почему психи сами «сбывают» свои мечты. Если хорошенько подумать, то психи – это кто? Невротики, да. А нервные клетки – что? Не восстанавливаются, по сути, умирают. И как появляются мечты? Может быть, убитые нервные клетки начинают преобладать над «живыми». Завязывается бой. Первые выигрывают, конечно. Ведь мертвым нечего бояться. Может, так рождается мечта?! В связи с этим у меня вопрос: чем ты хуже маньяков?

– В связи с твоим вопросом у меня встречный вопрос: ты пил мое пиво? Как-нибудь втихую, незаметно? А может, до этого у кого водки хлебнул?

– Это на меня действует так кола, вернее газ колы, пузырьки в «нос» бьют… Я сам отвечу на свой вопрос: ты не хуже маньяков, мечта у тебя есть. Эта мечта – Рита. Иди и пригласи ее. А не то – закажи сейчас же каких-нибудь подарков по инету. Подкинем их ей ночью под дверь. Слушай, романтично как… Даже мне, Комару-социопату, такие ухаживания понравились бы. Я бы тебе сдался. Хе-хе.

– Хватит дышать колой.

– Хорошо, я послушаю тебя, Сань. Пойду кататься на секундной стрелке настенных часов. Только и ты меня послушайся…

– Сейчас открою инет, вместе что-то выберем для Риты. Кататься после еды я тебе не разрешаю. Укачает.

– Ладно, я тогда побегаю по бургеру. Калории растрясу. Буду бегать по кунжутным семечкам, как по пенькам.

– У нас один уже бегал по пенькам. Далеко «на них» убежал.

– Не так уж далеко убежал. К соседям. К друзяшкам. А вы сами виноваты. Мужик бегает по мертвому. По мертвым деревьям. Убитым деревьям. Бегает и гордится этим. И чего вас это не насторожило. Вас – это людишек, по-правильному, народ.

– Как бы там ни было, я тебе, Комар, бегать не разрешаю. А то, мало ли, соседи квартиру оккупируют. У нас же соседка, Изабелла Николаевна. Бабцу семьдесят пять лет, а она каждые выходные на источник ездит (черт знает, где он от нашего дома находится) и по базарам разным ходит. Сумки в гору такие тащит. Дай Бог Вирастюку нашему поднять… Плюс она увлекается телепокупками. Ножи любит покупать. «Экипированная» сильная бабец. Мы проиграем ей. Нас могут спасти только ее внуки. Сделают так, чтобы молоко на кухне сбежало, пирожки подгорели. Вот она от нас и отвянет. Пойдет свое «наделанное» спасать.

– Внуки… Да, они могут нас спасти. Детям же нужно что? Конфеты, любовь, внимание да развлечения, а не наборы новых кухонных ножей и техники всевозможной. Как бы там ни было, надеяться нужно только на себя и повнимательней к соседям относиться. Попросили соли? Ты им горсточку через порог насыпал и тут же дверцу захлопнул на замок и цепочечку. Расстояние держать надо, Сань.

– А если соседи друзья? Хорошие друзья. Что делать? Бывает же так, что дети добрые и хорошие, а с родителями им не повезло.

– Прав, Сань. Нашим соседям действительно не повезло. Да и родителей у них и нет вовсе. Они интернатовские дети. Ничего, дождутся они своего совершеннолетия когда-нибудь. Покинут интернат (или интернат покинет их) и начнут свою самостоятельную жизнь. Трудную, зато свою.

– Кстати, о родителях… Мама только что прислала мне sms: «С днем рождения, сыночек. Я сейчас в другой стране. У меня все супер. Цем!» У нас из семейного, из родственного с ней есть только слово «сыночек»…

– Не кисни! Сейчас Рите подарки будем выбирать. Только я по комнатам сначала пролечу. Не хочу потолстеть от сытного ужина.

– Лети-лети… А я покопаюсь в инете. Что же ей подарить? Духи…

– Че пришел? Трусы нашел? Нам нахлебник не нужен в доме!! А… как бы выгнать тебя? – стал кричать Комар из соседней комнаты.

– Комар, тебя колбасит? Друга невидимого материшь? Меня тебе мало стало? Или колы перепил?

– Ну-ка, сюда иди, Сань. Быстро!

Я зашел в соседнюю комнату и увидел очаровательную летучую мышку. Маленькую-маленькую. Она «прилипла» к стене. Выглядело это чудо очень забавно. Мышка была похожа на черненького ребеночка в ползунках. Так ее или его (кто там пол этого существа знает) крылышки на стене смотрелись.

– Че ты кричишь на мелкое? Оно же малое еще. Дурное совсем. Давай дома его оставим?

– Никогда!

– Ну почему? Вот ты меня ругаешь постоянно, а мне пожаловаться на тебя некому. Так я хоть с мышонком поговорю-поплачу.

– Ерничаешь? Не нравится тебе моя воспитательная манера поведения с тобой – прямо в лицо мне это скажи!

– Ага, я тебе слово – ты мне десять. Знаю я твой метод. Я выслушаю вашу критику… Хер. Твой метод, коль че не так: раз – и в глаз, два – и в ухо. Хорошо, что ты компактная пискляшка и увечья нанести серьезные не можешь. Хочешь, конечно, но не можешь, – сказал я и показал Комару язык.

– Ммм… В твой ДР принимается любая критика, прекрасный и замечательный Александр. Сокращенно: ПиЗа!

– Вот, и снова завуалированно назвал меня п**дюком и засрашкой.

– Нет, давай накормим это потрясающе чудное создание и выпустим его на волю… нахрен!

– Я дам мышке кусочек сахара. Они это любят.

– Да, Сань, иждивенцы все любят…

Мышка съела сахар, и я выпустил ее на волю. С балкона. Не, не кинул. Она не упала, а полетела. Не хватало бы мне еще трагедий в мой ДР. Я и так нанервничался из-за Риты сегодня.

– Что, неужели, тебе со мной плохо?

– Комар, мне с тобой хорошо. Но иногда пожаловаться на тебя надо какому-нибудь безмолвному существу. Говорящему существу жаловаться нельзя. Меня в психушку сдадут. Мальчик, который обиделся на Комара…

– Маленький мальчик был настолько маленьким и думал, что его никто не замечает. Но взрослые, большие люди зачастую смотрят под ноги, то есть вниз, а не вверх. Поэтому маленького мальчика видели все и все интересовались его маленькой судьбой.

– К чему этот рассказ, сочиненный тобой?

– К тому, Сань, что у тебя есть мегаЯ, папа, мама с «сыночком» и Рита с зайчиком. Поэтому жаловаться тебе на такое богатство нельзя.

– Ты прав. Знаешь, я всегда ненавидел Осень. А она мне подарила тебя. Подарила нового меня. Сейчас ей нужно сказать огромнейшее спасибо (хоть и с опозданием, так как ценность Осени я не осознавал) за самый лучший подарок в мире! За тебя!

– Спасибо тебе, п**дюк! Я тоже тебя люблю.

– П**дюк и засрашка – так ты называешь меня или мы называем друг друга. Вот он, наш маленький тайный офис «ПиЗа». Счастлив, что бабушкины слова сбылись. И счастлив, что сбылись они не в том контексте, не с тем смыслом, который она вкладывала в эти «Пи-За», – сказал я и задумался.

– Че ты там задумался, Сань?

– Мысль рождается.

– Может, сделать ей кесарево сечение, чтобы родилась поскорее и поздоровее. Без вывихов мысль. Думать меньше надо. Делать надо! Подарки Рите, быстро!

Комар лапками на ноуте навел на духи «Антонио Бандерас» и на статуэтку «Ангел».

– Клацай!

Я клацнул и заказал.

– Что ж, пока мы будем ожидать посылку. А это часа два. Я предлагаю тебе сделать для меня микропляж. Постели мне в вазончик, в горшочек с геранью бежевую тряпочку – будет что-то типа песка. И воткни рядом коктейльный зонтик. Попшикай водичкой герань. Кстати, свойства этого растения лечебны. Затем поставь горшочек на окно. Я буду представлять себя где-то на пляже, смотреть на вечернее небо и оздоровляться запахом герани.

– Я как Золушка у тебя. Такие просьбы сумасшедшие. Покруче, чем гречку, чечевицу перебрать. Иль че она там делала?

– Пожалуйста, Сань. А я пока все же покатаюсь на секундной стрелке часов.

– Ох, сделаю, конечно.

Соорудил «пляж». Поставил сооруженное на окно, затем снял Комара с секундной стрелки с помощью купюры. Так он пожелал. Купюра пятьсот гривен – самолет. Так он ее назвал. Кинул Комара на «пляж».

– Комар, а как же мое развитие?

– А ты что, недоразвит до этого времени был, Сань?

– Ты меня укусил, помнишь, чародей доморощенный!

– И?

– И? Я чуть жизнь свою сегодня из-за тебя не переколбасил. В соцслужбе хотел работать. Потому что из-за тебя, из-за твоего укуса мне захотелось, видите ли, развиваться!

– Каюсь-каюсь. Но виноват ты сам. Потому что ты человек. Я на тебе эксперимент проводил. Вспомни, будь добр, сколько ночей тебя колотило от жажды изменений. По-настоящему колотило. Ты спать не мог, шлялся по квартире, ныл.

– Ну… одна ночь.

– Вот и вся разгадка. Чем человек отличается от животного? Животное запоминает только хорошее, запоминает то, как оно преодолело препятствие. А человек запоминает момент своего провала. Вспоминает горе, боль, обиду, лажу всяческую. Плохое воспринимается и запоминается сильнее и быстрее, чем хорошее.

– Я тебя не понимаю.

– Ох… Эмоция-желание, которая движет жизнью человека, переданная укусом, живет только одну ночь. Это сродни температуре, рвотному приступу, когда колотит только ночь. Процесс же, который ты затянул практически на год – результат повторения в памяти того расколбаса, который длился лишь одну ночь. Это все равно, что в телефоне поставить одно и то же напоминание на триста шестьдесят пять дней. Сам себя зомбировал. Когда ты увидел, что Пальчевский не может быть твоим кумиром, что он не сверхчеловек, да и проблем у него валом – ты расслабился. И неосознанно затерял в мозге информацию о нем. После чего к тебе пришло «развитие» от какой-то дуры. Ты увидел, что твое псевдоразвитие – фигня, вот и пропала наконец-то эта эмоция-желание. Хотя пропасть она должна была бы через день или утром. Если бы ты был животным, конечно.

– То есть все это время я накручивал себя и проигрывал в башке одну и ту же историю?

– Да, будто фильм пересматривал в сотый раз.

– Комар, и чего ты мне не сказал? Не сказал, что я сам себе жизнь выгибаю!

– Во-первых: мне было интересно на тебя смотреть, скажу я цинично. А во-вторых: ты многому научился у Пальчевского и девки-развивалки. Посмотрел на реальную жизнь. И, надеюсь, понял, что желать быть кем-то глупо. Чтобы стать тем человеком, который является для тебя кумиром, чтобы стать таким же богатым и счастливым или еще что-то в этом роде, нужно родиться этим человеком, прочувствовать и продышать каждую его радость, горе, утрату и проблему. Ты же от меня получил только часть человека, его эмоцию-желание, которое и движет в большей степени его жизнь.

– Да, я понял, что нужно смотреть на других и рассматривать себя, свои желания и возможности к их реализации. Я понял, что каждому при рождении даны определенные блага. Такого рода паек благ. Мне дали отца с рестораном, хорошую школу, силу (работал же на стройке). Вот только, видать, по акции забросили в этот паек немного зависти, злости, глупости и веры, что где-то далеко будет мне хорошо. Далеко, но не в своей стране. Последние, «акционные» качества надо было мне распознать, достать и выбросить к чертовой матери.

– Славненько. А давай завтра найдем эту девку, посмотрим, как она живет.

– Комар, ты что, помнишь ее?

– Да, там их две было. Одну из них я укусил. Рожицы их помню. Завтра пойдем в супермаркет. Вдруг повезет.

– Давай.

Позвонили в дверь. Пришла покупка для Риты. Расплатился.

– Это же надо, тысяча сто гривен! Она обязана после этого жениться на тебе и пожизненно готовить тебе борщи! А мне бургеры.

– Что-то тилипает меня всего. Не нормально это все. Мне страшно к ней идти. Да и выбор подарков дебильный: «Ангел», духи… Ей, может, это не понравится. Или такое у нее, может, уже быть дома. Я навязываюсь ей. Вдруг она этого не хочет? Вдруг ей просто нравится издеваться надо мною на улице, она смеется, экспериментирует с людьми… У нее же дома кроликов нет. У нее вообще животных дома нет…

– Как маленький, Сань. Чувства десятилетнего.

– Это лучше, чем сношаться без любви, Комар. Я уже нажился с Верой…

– Идем к Рите.

– Психую, выпью коньяка.

– Угу, пей, сопля!

Выпил, стало еще хуже. Не успокоился, а разболелось в животе. Вернулся к Комару, увидел, что он в пакете с подарками для Риты копается.

– Эй!

– Гад! Напугал. Чего подкрадываешься? И чего так быстро пришел?

– А что?

– Ничего. Просто так… – потуплено ответил Комар.

– Ты пакостил там? Что ты делал в пакете? Нагадил, что ли?

– Я интеллигентный мизантроп!

– Комар, тогда что ты мнешься, провинившимся выглядишь?

– Ты буховат чуток. Вот и кажется тебе.

– Ладно, проехали. Все, решился. Надо идти. Подбросим под дверь. Листок туда кину с надписью «Рите» и убежим.

– Лично я улечу.

– Ясен-красен.

Сделали, как планировали. Вернулись домой.

– Сань, наклей скотч двусторонний крестом напротив своей кровати.

– Что, я так плохо выгляжу, что мне уже пора?

– Фу, какой ты мнительный! Нет, конечно.

– Я действительно перенервничал. И мы же не написали от кого подарок! Боже… Я уверен, у нее миллион поклонников, которые готовы ей все двери открывать, даже двери в туалет. Когда я смотрю на нее, то теряюсь. Она такая красивая. А я купил подарков и предоставил шанс кому-то другому. Надо было подписать «Рите от Саши-ежика». Да и вообще, чего мы духи «Антонио Бандерас» купили? Ты смотрел, это вообще женские духи??? Женские духи, названные мужиком в честь мужика. Ах… Надо было взять духи «Маленькое черное платье». Они же были рядом с «Бандерасом»…

– Черное платье, ангел… Сань, ты Риту на панихиду собирался пригласить или на свидание? Или свиданку на кладбище хотел организовать? Креатив сварганить, да?

– Ой… если так вдуматься, то у всех вещей на свете есть этот подтекст.

– Значит так: духи – женские. Я внимательно на страничку магазина смотрел. И не парься. Все у нас получилось. Только скотч наклей крестиком и тогда спать вали, пусть твоя нервная душонка отдохнет. Двусторонний скотч! Только двусторонний!

– Я сначала выпью, выполню твою глупость скотчевую – и спать. Не дай Бог раньше двенадцати утра меня разбудишь.

– Нежные какие мы. Раньше двенадцати. Не научила тебя Америка ничему. Раньше в Америке ты вставал раньше.

– Тавтология. Раньше у меня Риты не было.

– Сань, так и сейчас у тебя ее пока нет.

– Убил! На тебе скотч крестиком, а я – пить что-нибудь спиртное и спать. Не расстраивай меня, я и так сам себя уже расстроил.

Глава 12

– Просыпайся, бородатый мальчик! Иди двери открывать. Уже четыре раза звонили!

– Который час, Комар? Двенадцать есть?

– Есть половина двенадцатого, то бишь шесть.

– Шесть утра! Не открою. Это Изабелла Николаевна, наша соседка, наверное, пришла оккупировать нашу квартиру. Ну… иль позвонить, иль сахара.

– Вставай, подлец!

– Ох… Но сейчас же не звонит никто… Чего вставать?

– Мало ли. Открой!

Я злобно встал, открыл двери и на пороге увидел коробочку с надписью: «Тебе, Ёжехрюшке».

– Ежику и хрюшке. Догадалась, что подарок вчерашний от меня… Комар, это, очевидно, от Риты. Открой ты. Я не хочу открывать. Вдруг она там матюков написала. Что я ей не нужен…

– Наваяла бумажек и положила их в коробочку. Либо матюки изобразила в скульптурах пластилиновых или каких. Как ты можешь быть ей не нужен, если она так ласково тебя обозвала. Ёжехрюшка. Интим прям. И как я могу открыть коробку, если я Комар!

– Да, прав. Нет от тебя пользы.

Я забрал коробку, прижал ее к себе и сел на диван.

– Пользы, говоришь, нет от меня, Сань. Тогда нажалуйся на меня, на мое аморальное существование.

– Некому мне на тебя жаловаться…

– Отводим глазки от коробочки, смотрим прямо перед собой. Видим стену, на ней что?

– Черт, комок пыли прицепился.

– Идиот, это не прицепился, а я его туда… На скотчевый крестик пыль фигурно выложил. Пыль из-под шкафов. Всю ночь таскал-ваял, форму делал. Правда, на летучую мышь похоже? На ту, которую я вчера не разрешил тебе оставить дома.

– Спасибо, Комар, но это похоже на распятую на кресте пыль.

– Без разницы. У каждого своя грань фантазии. У некоторых, у тебя, скупой и скучный ассоциативный ряд. Месседж моего творения: жалуйся ему на меня, жалуйся моему произведению ручко-ножко-лапкотворному на меня. Теперь у тебя есть молчаливый настенный пыльный друг.

– Спасибо, я тронут.

– Да, по жизни тронут. Открывай, я хочу посмотреть, что там.

Я боязливо открыл коробку. В ней находилась книга «Как же хрюши хороши», ключи и записка: «Я так понимаю, что у девушки и на девушке должен быть только один мужчина. В твоем понимании – это Антонио Бандерас… Хоть за него спасибо, хрюшка. Ежиком, полноценным ежиком начну называть тебя лишь тогда, когда ты соизволишь ко мне прийти. Насчет ключей: я все-таки девушка скромная. Нагрянуть к тебе первой не хочу. Сам приходи. Вот тебе мои ключи.

P. S. Статуэтка «Ангел» прекрасна, съерничать по этому поводу не могу».

– Ключи… сам приходи… Так! Комар!

– Я полечу на утренний пролет-полет… Пробежку, по-вашему.

– Комар, я, конечно, вчера выпил и сейчас мне очень плохо, но я помню, что ты копался в пакете с подарками для Риты.

– Проверял содержимое. Вдруг че поломалось…

– Комар! Джинсы никогда тебе не куплю, не найду и не сошью. Вообще, не буду интересоваться темой джинсов для тебя.

– А до этого времени ты сильно напрягался, пытался найти мне джинсы?!

– Деньги заберу. За столом ведь они, так же?

– Все! Ладно. Признаюсь. Я ключи ей твои дал.

– Ты Комар, ты поднять ничего не можешь. Кроме бумажек.

– Вот я, Сань, бумажку и поднял. Бумажку, которую твоя мама любовникам своим оставляла. Давным-давно. Я ее сохранил.

– Содержание бумажки! Ну-ка, быстро!

– «Я скучаю. Приходи, масик. Ключики в подъезде за батареей. Пакетик найдешь там. Цем!» Кстати, запасные ключи и вправду за батареей в подъезде. На нашем «пролете».

– Я опозорен! Жуть. Я бы в жизни такого не написал, – сказал я и накрыл свою голову двумя подушками.

– Можно подумать, ты не скучаешь и Рита для тебя не «масик» и все остальное. И будто не «цем» мы хотим, брехло! Вчера прибежал домой и вместо «Здравствуй, дорогой Комар. Вот тебе джинсы иль денежка какая» – «Мне Рита зайца подарила». Какая полезная для меня информация, какое важное событие! Моими делами не поинтересовался. Не спросил, как я. Как мои денежки за столом. Все ли на месте? Пересчитаны ли они были сегодня мною?

– Все-все. Согласен. Прости-извини, каюсь – на коленях валяюсь… Только не кричи, я перепил вчера. Что конкретно пил и сколько, я не помню… Но мне плохо сейчас.

– Алкоголик! Все бы эти спиртяшные деньги – да мне бы за стол!

– Не алкоголик! Мое состояние оценивается плохо, но не херово. Раньше, конечно, бывали у меня такие пьянки, после которых (утром) впадаешь в детство. Ползаешь по полу, рассматриваешь все под другим ракурсом. В старом находишь новое (пока опохмел не отыскал). Знаешь, в детстве родители не отпускали далеко гулять. Маленькие дети – это миниспутники, минимаячки в глазах родителей. То есть имеешь право «вращаться», «освещать» своим присутствием двор в радиусе метров пятидесяти или чуть больше. Главное требование: твое местонахождение должно легко определяться при помощи рассматривания-просматривания тебя из окна или балкона. В общем, отпускали ходить-бродить исключительно по двору. Постепенно двор надоедал, становилось скучно, ведь ты исследовал его уже миллион раз. Поэтому приходилось иногда ползать по земле, заглядывать под скамейки, под/за павильоны, за гаражи. Сам себе вносил разнообразие. Замечал, что в павильоне, к примеру, щель. И не одна. Начинал их пересчитывать. Возле гаража земля неровная. Везде относительно ровная, а тут – нет. Возможно, клад, а возможно, и кого-то тут «клад». В общем, интерес к себе и окружающему микромиру возрастает. Все как после пьянки…

– Твои родители с детства тебя готовили к твоему предназначению – к алкоголизму. Такой вывод могу сделать из твоего рассказа.

– Ха… А знаешь, мне так приятно, что Рита мне зайца подарила. И книжку. И записку. Мне девушки никогда ничего не дарили. А ты, негодяй низкокалорийный, эмоцией меня наградил и не сказал, что эмоция живет лишь день. Дальше, по неосознанному желанию, по страху, по привычке ты сам уже ей жизнь продлеваешь. Я помню наш вчерашний разговор, подленькое существо.

– И таким, как Пальчевский ты быть не хотел?

– Жажду денег и успеха от Пальчевского хотел. Жажду «развитий» от девки какой-то – нет.

– Сань, не какой-то, а определенной. Давай найдем ее и ты поговоришь с ней. Жажда развития может оказаться лучше жажды денег. Посмотрим, что нам «развитие» этой девушки дало, в чем помогло. Я отлично ее запомнил. Двух точнее. Кого кусал – этого я не запомнил. На двух и посмотришь.

– В супермаркет приглашаешь? Туда, где все и началось…

– Ага.

– Ладно, через два часа туда пойдем. Я подарки Риты хочу рассмотреть, в шкаф к себе положить. Дай мне в одиночестве одеться и порадоваться, что личная жизнь налаживается. Дай мне подумать, как набраться сил «без набраться» спиртного и к ней прийти.

Глава 13

Через два часа мы, два пунктуальных существа мужского рода, были в супермаркете, где ожидали одну непонятную субстанцию женского пола.

– Прошел почти год, а ты прям внешность помнишь?

– Естественно, Сань.

– Не верю. Разве что она чем-то выделяется сильно…

– Не выделяется, а выпирается. Идет, идет, Бубон!

Мимо нас и вправду пробежал, вернее, пробежали БубонЫ. Вот это грудь!

– Это точно она? Или ты засмотрелся, Комар?

– Хорошо сказано, Сань. Засмотрелся Комар. Для меня в ней ничего привлекательного нет. К тому же я малость асексуал и немалость гомофоб. Бубон – тебе понятнее. Ты же так в школьные годы девок с сиськами называл.

– Почему ты помнишь только омрачающие меня вещи? И вообще, это был не я.

– Зато это она. Идем за Бубоном. Поговоришь, познакомишься. Узнаешь, зачем нужно/не нужно развитие. Успокоишься. Поймешь, что у всех людей срань дома не только в туалете, а повсеместно. Кстати, человек – самое грязное и вонючее существо на планете. Читал недавно статью.

– Замолкни, чистюля. Идем за ней. Маньячим снова… Может, она на свидание идет. Ей кто-то только что позвонил, и она быстро пошла.

– Сань, на свидания ходят медленно. Свидание – это же не финишная точка. К нему нужно прийти свежо, спокойно и размеренно, чтобы сбежать с него, коль че не так пойдет.

– Гениально, за твоими рассуждениями мы практически до дома ее дошли. Вроде. Какой-то двор. Она остановилась. Ждет кого-то.

– На тебе телефонные наушники есть? А то ты слишком громко говоришь. Не маньяч в открытую.

– Есть на мне все. И наушники, и ты. Я даже сплю в наушниках.

– Это хорошо. К старости тебе легче будет привыкнуть к слуховому аппарату.

– К старости… я молод!

– Хорошо, переделаю фразу. К женитьбе легко будет привыкнуть тебе к берушам!

– Чего это? Зачем?

– Чтоб твоя Рита храпела так же, как и ты храпишь… мне!

– Иногда бывает… Все мы люди.

– Не все. Я – нет.

– Поздравляю. К Бубону грузовик приехал, смотри! Устанавливать двери межкомнатные будут вроде. Реклама на машине…

– Вы же этаж, квартиру знаете! Я жду вас в квартире. Двери будут открыты, – сказала Бубон водителю.