Печатая шаг

Печатая шаг

Doctor Walther

Иллюстратор madhotaru

Редактор Doctor Walther

© Doctor Walther, 2020

© madhotaru, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4498-9221-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

X⎼Libris

i. О СБЫЧЕ МЕЧТ ИДИОТОВ

Некоторое время назад мне попалось форумное сообщение некоего взрослого индивидуума о том, что он купил себе детский конструктор. «В смысле, ребёнку своему купил?» – недопоняла аудитория. «Да нет же, себе!» – подтвердил постер и разъяснил, что в детстве он играл в конструкторы как раз этой серии, но вот самый навороченный комплект его предки купить не удосужились. Далее ребёнок вырос и устроился на работу – однако ныне, увидев в магазине эту мечту детства, купил, собрал-разобрал – и с чувством удовлетворения отложил в сторонку. Порадовала осмысленность и отсутствие дурацкого стеснения: человек сообщил на форуме о своём поступке и об ощущении полезности оного. Я всецело поддерживаю. Если что-то невыполненное, неиспытанное, неисправленное точит мозг из глубин вашей личной биографии – сделайте это, пусть даже оно потеряло всякую актуальность и выглядит ерундой. Часто (с новыми возможностями) это сделать очень легко. Иногда даже не надо на что-либо тратиться / куда-то ехать: катарсис свершается на информационном плане.

Последнее поясню личным примером. Во школе детям, включая меня, общеобразовательно втюрхивали поэму Михаила Л. «Мцыри». Каждому прочитавшему название естественно, что речь пойдёт о неких мцырях, видимо – малом народе, или иной какой загадочной прослойке социума: название звучное, обещающее этническую атмосферность наряду с сокрытостью и мрачностью – такие все «ммм-цы» да «р-рии»… Дык нет же! Афтар всё полностью зафейлил, показав катастрофическое непонимание зацепленных материй: мало того, что слово оказывается именем в единственном числе (какого-то мальчика), так даже ударение не на том слоге! И вот такой фейл преподают в школьном курсе, травмируя многия поколения детских психик!

Как раз недавно я понял, что жить с этим когнитивым диссонансом более не намерен – и исправил его, написав правильную (как минимум – адекватную) поэмку под тем же названием. Она недлинная – так и времена сейчас намного скоропостижней… Если хочешь что-то сделать – сделай это сам.

МЦЫРИ

эпическая поэма

В отвесной кряжистой долине,В луче алеющей зари,В ночи кромешном гуталинеВлачились древние мцыри.Жена за мужа, брат на брата,Сжигая дряблые мосты —Анахореты целибата,Апологеты пустоты.Вздымалась тучная лопата,Грозой заляпаны черты…Несимметрично, вздрыжновато,До коитуса и хрипоты.Посконный мцырь стоял во мракеНа гребне сопки роковой.В отрогах гор гнездились раки,Влачился медленный конвойВ далёком гнутом океане —Мцырю невзрачна пена дней.Взойдёт ли Геспер, Солнце ль встанет —Ему не ни горше, ни вздрыжней:Его гундосая папахаХранит попыхи и следы,Свисая медленно до пахаОт меметичной бороды.Его мохнатая фофыгаГрядёт теплом лохудрых дней.Раскаты взрывчатого срыгаФатально утопают в ней,Как мхи демпфируют частотыБиений воздуха об тлен —Уйдёт заря, погибнет кто-тоИз дальних родственных колен,В теснине гор, на вздрыжных склонахКусая млечную пургуДесницей зуба воспалённойНа перепончатом снегу…Ад перепончат! Фески, пончо,Сомбреро, кепки, фофудьи…Он всех нахраписто прикончитБез прокурора и судьи —Один лишь мцырь на шапке склонаМорщинисто заглянет вдаль —Но поскользнётся неуклонноСквозь истекающий мистраль;Его подошва тихим юзомСорвётся в муторный Мальмстрём —И силуэт его кургузоСойдёт на нет… Мы все умрём!Так думал мцырь, стоя на стрёме,Задумчиво плюя во тьму.В сфероидальном окоёмеНемало виделось ему:Точней, ни капли не видалось.Ни зги, ни сбруи, ни хуя.Какое-то бычьё бодалось,Но даже не уверен я(а что там мцырь!) что это былоРеальностью… Ведь нам онаЗаходит в ощущеньях с тыла,Когда не видно ни хрена:Заходит. Топчется тоскливо.Сопит в плечо… Уходит прочь.Нейтрино местного разливаБездарно улетают в ночь —И вот уж нет, ни нас, ни мира! —Так думал мцырь, топча базальт.Покушал вздрыжного инжира.Включил музон… Скрипичный альтНа ноте фа косил жестоко,Пока в форшлаге не угас.Гундосила труба с востока,Шмурыгал южный маракас…Сипел колоратурный тенор,Давясь протяжною мацой;Басы толклись, скребясь об стены;Вивальди, Брюкнер, Вагнер, ЦойВ далёких медленных могилахВращались против часовой…Нет! Часовой не против! С пыломОн выключает плеер свой,Кидает гаджет сей с обрыва,И думает: «вот гад же тот,Кто не употребляет пиво,Махорку, героин, пейот,Лакрицу, хрен и гуттаперчу,Рамен и вздрыжную хурму!Наш мозг извилисто исчерчен!» —Так думал мцырь, вдыхая тьму;Немало дырчатых молекулКолбасились за просто такВдоль атмосферы, век от веку —Бездумный дырчатый бардак!Так мыслил мцырь в отпетой грусти.Но не один нам важен он.Для подтвержденья взор опустимМы в заболоченный каньон…Во тот же час в низине вздрыжнойСтоял на стрёме мцырь другой.Притом беспочвенно, сквалыжноТоптал подошвенной ногойТрясину зыбкого болота,На коем значился сей пост —Пятой захлюпывая что-то,Был этот мцырь совсем не прост!И вот: упавший сверху гаджетС визжаньем погрузился в мох…Подумал мцырь: «Тогда, а как жеТому, кто никогда не лох?Кому же??!?! Потому что гад жеЛишь тот же, кто хурмы не жрёт,С лакрицею… Он бесноват же!Опять же, героин, пейот,Махорка, хрен да гуттаперчаВ меню должны быть… А не тоСлучатся оползни и смерчи.И, кстати, пиво! Он же кто?!?Он гад же!» – вот в таком-то руслеВнизу задумывался мцырь.Меж тем кальмар ли, птах ли, гнус ли,Топорщатый ли нетопырь —Протяжно взвился из болота,Разбуженный визжаньем мха!Он скрежетал в полёте что-то —Увы, мохрявая трухаГасила волны звуковые —(о световых же не идёти речи) … Плечи, шею выяИзвилисто наплыл – и вотВ безмозглой тьме смердячим татемОбрушился он на мцыря!«Нельзя же так же вот летать им!» —Подумал мцырь, сгибаясь зря…Его шершавая трясинаСглотнула сразу навсегда:Ни чепрака, ни мокассина,Ни керосина, ни следа…Он был не прост – но и не сложен,Ушёл в небытие плашмя,Не оголив катар из ножен,Рельеф гашетки не нажмя…А между тем ущельем вышеДо этого рекомый мцырьПоследний всхлюп его услышал,Горой размножествлённый вширь,Каньоном загнутый за крайностьВ каскаде эх, шептаний, слов —Реликтом отлетевшей тайны,Как неуловленный улов…Помыслил мцырь: «Вот символ смысла!Вот иллюстрация всему!Что жизнь? Она как коромысло —Сойдёт в безнравственную тьму!Весь этот всхлюп неясен, страненНастолько – будто самый рокНам, заблудившимся в буране,Настырно шепчет: Нет дорог!Нет истин, смыслов, правил, денег!Природа убивает всех!Как обоюдоострый веник(звучит злодейский страшный смех).Я понял! Жизнь моя – убога,Как скрип двери в чужом дому.Пуста, беспочвенна дорога.Мой каждый шаг – залог сему!»И с тем шагнув вперёд во пропасть,Наш мцырь низвергнулся в неё!Как обезвинченная лопасть,Как обронённое копьё,Он канул вниз, во зыбь трясины —И в миг один исчезнул в нейСо скрипом кожистой резины,С утробным чавканьем слюней…Вот так, внезапностью захвачен,Дозор лишился двух мцырей!Мы тщимся всё переиначить —Судьба ж коварней и хитрей!В ту ночь враги, пройдя тесниной,Напали вздрыжною ордойНа гору, реку и долину,На сенокос и сухостой.Они зохавали деревни,Где жили мирные мцыри.Погиб народ с культурой древнейДо наступления зари!Ведь так и мы: живём некстати,Смятённо теплимся во тьме,А между тем зенитный катерПлывёт по мраморной волне!Он уплывает вдаль понуро,Весь необломанный такой —Он ищет лома? дрели? бура?Как будто в буре есть покой!

ii. ЛИЛИТ

Так называлось стишатое творение одного русско-американского писателя. Дадад, о каком-то пиздострадальце в аду. Я его немного улучшил. В том ключе, как вёл бы себя мой герой. Потому что читать оригинал про пиздострадальца невыносимо – эти растёртые сопли с лимоном, рифмы типа «рванулась-завернулась» и прочий «восторг в растущем зуде»… Так что – ремикс, заценивайте.

Я умер. Яворы и ставниТопорщил продувной Эол.И фавны шли, и в каждом фавнеВлачился галоперидол —Он плыл по синапсам и жилам,Проламываясь сквозь мозги.Ему сподвижием служилаПсихоактивной мелюзгиТолпа… Но мне-то что? Я умер.Нудел одногогосый зуммер:«Не расслабляться! Ты в аду!»Вот, да! По улице иду.В дверях под мышкою, сверкаяРечною лилией в кудрях,Стояла девочка нагаяСебя оттрахать предлагая —Мне это было не в напряг:Стройна, как женщина, и нежноВполне оформлена промежно,Что важно – даже без ночнушки!Цвели сосцы, цвели веснушкиВесну земного бытия,Немедленно припомнил я,Когда из-за прибрежной клюквыНещадно проступали буквыА также прочая ботва…Пятьюжды восемь, трижды два —Я произнёс пароль экспромтныйИ в дверь девчонку затолкал.Она нахмурилась: «О чём ты?»Но, без шаблонов и лекал,Я ухмыльнулся очень нежноИ дальше впёрся. В глубине(что сразу приглянулось мне)Висел пейзаж «Квадрат кромешный»И натюрморт системы «Ню»(хотя, возможно, я гоню).Был греческий диван мохнатый,Вино на столике, гранаты,Нерасчехлённый миномётИ пара-тройка томогавков.Какой-то дог протяжно гавкал,Точнее, это мявкал кот…Итак – сказал я – буду краток.Такой сулю тебе порядок:Двумя холодными перстамиПо-детски взять меня за пламя,Тебя – за вымя в это время(ну, ты определённо в теме)Я буду помацать горазд…Короче, затусуем враз!Без принужденья, без усилья,Так, с медленностью озорной;А хочешь, грудь тебе намылю?Ты хрен соскучишься со мной!Тебе я вмиг зажарю кнедлик,Расчищу почту за два дня;Мы будем трахаться немедля!Точней, не сразу… А, фигня!Я научу глаголу «Ня!»Тебя и подопечных кошек(Тащи их всех! Не возражать!)Мы всех в округе огорошим,Я разучу тебя рожать,Подзалетать и рвать гондоны!Наш новый лозунг – онанизм!Ты оттопыришься со стоном,Как перископ, лишённый призм,Как след латунного трамваяВ морковно-зыбкой борозде…Ты получаешь всё, давая —Но смысл игры-то где?.. Да – где?Не дай себя осыпать пылью!Ну ладно, всё! Не стой стеной —Раздвинь, будь ласкова, как крылья,Свои коленки предо мной —Такую речь держал я гордо,Точней, пихал в неё лапшой.Приятная у девки морда,И рот достаточно большой…Был обольстителен и веселЛик, запрокинувшийся вбок;Красотку я телесно взвесил:Полцентнера. Толста чуток.Пять футов роста, дюйм впридачу —«Худей до сорока шести.Дай, маркером я обозначуПроблемные места… Прости.Я не хотел тебя обидеть,Я даже думал отыметь…Да нет, вполне приятно видеть!Заткнись уже. Хорош бухтеть!Давай, сейчас ударом чресел —Да, яростым! Удар – и го-ол!Возможно, я неточно взвесил…Зачем я вообще пришёл?Короче. Всё. Кончай мудянку.Вот так-то лучше… Ну, давай!У нас есть мазь для дула танка.А может, нет… Представь трамвай!Фрейдистский символ (знаешь это?) —Когда въезжает он в туннель…Я рад, что ты вполне раздета.Надеть тебя – вот наша цель!Прицелимся… Вот так, наощупь,Движенье – всё! Ну – всё, вперёд!Я мню тебя приятно тощей;Тебя, я вижу, тоже прёт?»Змеёй скользит змея в сосудеКак углеродный композит…Ужель восторг в растущем зуде?Неописуемо? Сквозит?Каков он? Толст, тщедушен, тонок?Коряв, мохряв и ноздреват?От барабанных перепонокДо пары сотен киловатт?Да, это он! Растущий, вроде.Зудит восторг! Ползут кроты!Мы перманентно колобродимВ восторге рослой зудоты!Восторг зудяще начинаетНеописуемо сквозить.Нам точно хочется вонзить —Но наша тактика иная:Пускай зудит, ещё есть времяПорассуждать о зудоте.Мы бережём коварно семя —Да, времена ещё не те!Как вдруг! Она легко рвануласьПродравшись плевой в глубину…Я в простынях нашёл манула,И хмуро произнёс «Да ну…»Манул – какая в этом мана?Зачем он здесь?!? И на фига?Он появился слишком рано…Его натравим на врагаИль (как бобра) на ножку стула?Но позжеВдругНасЗавернулоВ непреднамеренность взлетая —Ништяк стоял, как два сарая,Когда посыпались из раяПредметы, вещи, вещества,Пятьюжды восемь, трижды два —Вот переход в грядущий левел!Вот выход в город! Дверца – в плеве!Прокол, краеугольный транс,Преображение пространств,Манулий тракт и проблеск лисий —У нас ещё немало миссий,Их просто будет до хрена —С веществ спадает пеленаПрирода двойственна, как дышло…Я говорю: «Прости, так вышло.Прощай. Ну ладно, я пойду!»Так понял я: вы все в аду.

iii. ГОРОД БУДЕН

‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ (красный стих)

Предуведомляю, что здесь не было желания спародировать, поиздеваться, поглумиться. Наоборот: всемерно использовать напор, натиск и нахрап стиля – и его дальнейше продвинуть, снабдив угаром и невменяемостью. Угар и невменяемость – это именно то, чего вечно недодают нам поэты! Знаю, вы с этим согласны (ибо если не согласны – то чего иного ищете в сей книжке?).

Предуведомляю также, что в тексте присутствуют матерные слова. Собственно, в двух вышепредставленных экслибрах они присутствовали тоже: в i-м – единожды, во ii-м – дважды. Но здесь, вместо напрашивающихся трёх штук, их то ли 4, то ли 5 (в одном месте плазменный поэт удерживается – но во всех прочих кипящий разум сметает препоны на пути обсценной лексики, просьба войти в его непростое положение).

1.

Я также под телегоюПромозглый хлеб жевал,Когда кобылу пегуюОбъехал самосвал…Он шел дорогой трудною,Дорогой не прямой.Комбайны горнорудныеВгрызались в перегнойВ стремлении навыкопатьКакой-либо руды —Намеренья великие,Великие плоды!Через четыре годикаЗдесь будет город-сад:Кукуют рысью ходикиИ не идут назад!!…Сжевал еще горбушечку,Попыхал косячком…Мне сверху на макушечку(где волосы торчком)Телега однобортнаяДавила на мозги…Конечно, дискомфортнаяПогода – но с тоскиМы не умрем, пока у насЕсть пачка сигарет.Я завтра еду в Каунас.Я – плазменный поэт!Напротив под телегоюСидел еще чувак.Когда пешком я бегаю,То яростный желвакПод кожею топорщится —Такой я человек!…Дорожная уборщица,Не закрывая век,Прошла дорогой гнутою,Дорогой не прямой…Нам с каждою минутоюПонятней: ей самойОкурков подметаниеС дорожного шоссеЦеннее и желаннее,Чем служба в медресе,Мечети, синагоге ли,А то и где-нибудь…Открытиями многимиОтмечен этот путь!Когда я под телегоюНабряклый хлеб жую,Я никуда не бегаю,Не ссу и не блюю,Не кушаю варенияИ кадочных груздей —Конец стихотворения!И никаких гвоздей!

2.

…В стране советской людиКогда такие есть,Я знаю: город будет!На крышах будет жесть!Ну, или черепица!И шифер может быть!Когда такие лицаВ стране изволят жить!Опять же, рубероид —Изрядный матерьял:Им тоже крыши кроют —Меня он обуял!Покрыть им можно разомОгромную длину!(А кто не понял фразу —То это странно… НуЧего в ней непонятно?Прям тоже не пойму…Какие если пятна,А может, все в дымуОт БеломорканалаДо устья Колымы?…А пятна – их немало,Но их отмоем мы!)Вот крыши крыть соломой —Полнейшая херня!От ней одни обломы!Вы знаете меня —Я если что предвижу —То точно будет так!Дрейфующую крышуЦеню (как и чердак)!Ее скрипучий скрежетМеня приводит в раж!Он ухи мне не режет!Я глашатай и стражСтороительства строенийИ будущих домов!Намного охуеннейВсе станет!! ИвановФамилия прораба —Он крыши будет крыть,Не протекали дабы!Когда такая прыть,Когда такие людиВ стране советской есть,Я знаю: город будет!На крышах БУДЕТ жесть!(Поскольку рубероид —Дерьмовый материал,(Хоть иногда им кроют).Но я бы настоялНа шифере загнутомЗигзагом поперек:Им можно за минутуПокрыть пивной ларек!А ежели табачный —То запросто за две!)Наш выбор однозначныйСложился в голове —Вот если черепица,То долго очень крыть.Дешевле утопиться!Чертополох и снытьРастут пока на стройкеПромежду кирпичей —Прораб на курсах кройки,Шитья (он казначей!),И прочих рукоделийГотовится к труду.Уже в конце неделиЛентяям на бедуОн выйдет на работуИ встанет первый дом!Резиновые ботыЗатопчут поделомТраву и буераки!И крыши первой жестьНа глинистом баракеЦветасто будет цвесть!Она ползти не будетИ ехать никуда!Когда такие люди,Такие люди, да,Я знаю Иванова —Прораб он высший класс!Он строит не хреново,Хоть он и пидарас…Но это не проблема,Проблем не вижу я!Когда такая тема,То мыслей до фига!Не будут крыши ехать,Они не будут течь,Покроем крыши мехом,А доменную печьПокроем черепицей,Чтоб не пропала зря!!Нам надо торопиться!Поставим якоря —Она не шелохнётся!Ну, разве что, потомКогда первопроходцыСквозь грузный буреломПройдут! И выше крышиДелов настанет тут!И кто из нас услышат,Коль вдруг её снесут?!Она ж не виновата,Сама бы не сползла!Опять же, я – новатор,Но это не со зла!Когда чердак скрежещет,Когда буксует жесть,Когда такие вещиВ стране советской есть,Я знаю: Город! Крыша!Я слышу! Стук сердец!Ура! Все тише, тише…Торжественный пиздец!Конец стихотворенья.Период, мать твою.Пойду поем варенья,Поссу и поблюю…

3.

Он крыши крыл фанерой.Он полный распиздяй!Когда-то пионеромБыл старый дед МитяйТеперь уже не дышит,Не слышит (он – хромой),Ничуть не кроет крышиИ не идёт домой,Но многие заместоЕго заместо здесь…Замес такой, известно —Оно замес и есть!Но крыши крыть бетоном —За шиворот стечёт.Засим макаром онымРаботать – недочёт,Опасная идея,Особенно когдаФанеру клеем клеютНекрепким, как вода —Бетон фанеру этуСогнёт, как банный лист,Он затечёт в штиблетыИ по штанинам вниз…Но без фанеры он быТак кучей и лежал!Вот если катакомбуПостроить, иль подвал —Тогда с бетоном этимПодавная хуйня…Мне нелегко на свете!Все мысли у меняДушой болеют жаркоСтроительством домов!Я как электросварка!Опять же, ИвановНе будет крыть фанерой —Он матом кроет всё.Мы все как пионеры —По жизни флаг несём,И стих! И голос буден!И шиферную жесть!Когда такие люди!!!…Пойду груздей поесть.

4.

Так вот. О чём я? Значит.Промозглый хлеб жуя,Не может быть иначе —Поэмища моя…Ух, бля! Уже немалоНаизрекал я тут!Полезну в одеяло.Торжественный капут!

Rule On

‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ※

…В течение лет бесконечным потоком

Надеялся истину я обрести,

Но был обескровлен погибельным роком,

Пройдя к полудню половину пути.

Наш мир бесконечен, как солнце в пустыне.

От солнца в пустыне случается жар —

Я вещи в движении вижу отныне,

Здесь ⎼ зыбкий восторг,

‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ ‎‎ там ⎼ бесплотный кошмар…

Нет нашей вины в нескончаемой боли,

Восход предвещает начало конца,

И я обретаю бесстрашие воли,

Безропотно сбросив личину с лица ….

Как нам изменить гомогенность суждений

Имея в наличии лишь кристалличность,

И плюс сублимацию при охлажденьи —

В итоге создав совершенную личность?…

О, я разрушаю клыкастые горы,

Предчувствую гибельной силы прогресс!

Давайте окончим бесплодные споры,

Подключим приборы, успешно и без…

Нас гнусно преследуют Гиббс и Дюгем,

Для них равновесие значит спасенье.

Но в дверь выливался расплавленный джем,

А день был какой? Никакой – воскресенье.

Творенья весны выдавал сублиматор,

Весь мир превратился в убежище зла;

Мы долго глотали комочкам вату;

Из шкафа змея, напевая, ползла…

Как все изменилось! Был ветер разбужен,

Утопленный тополь пушинки взметал…

На завтра циклон к нам придёт в полукружье.

Сквозь город настойчиво шёл самосвал —

Предвидеть, представить, предстать предо мною,

Конечность конца концевать наконец…

Верблюда упорно смывало волною,

Хоть был он отнюдь и весьма не юнец,

Пока не столкнулся с горчичным комбайном…

В моторе открылось окошечко в ад;

В тот миг по стеклу плыли два-три трамвая,

При трении слышался мерзостный смрад…

…Невольно припомнил я грязную воду,

В которой сидел я по самую шею —

Из лужи поднялся, пошёл к огороду;

Сижу и курю сигарету, точнее…

(Запомним про то, как срезают винтовки:

Рукою берут безопасную бритву —

И быстро срезают движением ловким:

Уж эта винтовка и в землю зарыта!)

Откуда на кладбище птицы берутся?

И черви, пиявки, лягушки – откуда?

Пошёл я домой, замечаю: дерутся!

А может, и нет… Всё равно: просто чудо!

Лягушки бывают изрядные очень.

Вот давеча, впрочем, однажды на медне

Сидим мы на почте – и мокрое мочим

(Да, в водке мочить, несомненно, безвредней,

Хоть пиво – не водка, а водка – не пиво.

А пиво, конечно, напиток отменный,

Хотя от него очень выглядишь криво

Хоть выглядеть должно весьма огроменно!)

…То самое, что я лениво кусаю,

Кусками большими свой рот наполняю,

Куски эти в лужу и в море бросаю —

Они прокисают и быстро линяют…

Мне жалко порою куски эти даже —

Настолько они в глубине гармоничны.

И я разложил их тогда в Эрмитаже,

Повымазав сажей и кремом клубничным…

Толпа горделивых людей проходила,

Смотрела на них и привычно ворчала:

«Поставили б лучше большое удило,

Оно б из паркета красиво торчало,

Зубами стучало и даже рычало!» —

Они говорили мне хмуро, пока

По залу ходили в конец и в начало,

Слегка поворачиваясь на каблуках…

А я им ответил: «Куплю лучше лески,

На гвоздь намотаю, на берег пойду —

И буду ловить я колбасны довески

В аквариумé али может в пруду!»

Они мне ответили: «Cам ты придурок!»

Я ж маски проверил им всем, а затем

Им в рот запихал сигаретный окурок

(С окурком расстаться легко было с тем!),

Потом я на почту пришел, помолился

На образ Мадонны на пыльной стене,

Заснул… Мне, конечно, комбайнер приснился,

Лениво паривший в седой вышине.

Руками своими он звёзды хватал и

Кидал их во бункер комбайна, крича:

«Отдайте, безумцы, скорее сандали —

Едва ли вы знали, ваш груз волоча,

Что значит оно!» – и на этом прервавшись,

Стал грустен комбайнер и даже суров,

Комбайн же его, почему-то порвавшись,

Был вовсе, мы прямо твердим, нездоров:

Он порван был вдоль, прямо до половины,

И в бункере звёзды стучали, журча…

Пошёл я в аптеку, купил санорина

И в бункер спустился, комбайн сей леча.

И – вылечив мигом его за минуту —

Я вывинтил свечи, колёса погнув…

Вот что-то в бумагу лежит завернуто —

Конечно, узнал я, её развернув,

Что было в бумаге в тот час полуночный

Завёрнуто слоя наверно во три…

То был крокодил весь зелёный! Нарочно

Его осмотрел я всего изнутри,

И вижу: бинокль! А может, монокль —

Не видно во тьме абсолютно вообще.

(Сейчас бы угнать Студебекер, Зилок иль

Колок иль гитарный, в борще иль во ще

Вощще… Это ясно мне с первого разу.

Хоть сумрачна ночь, и рассвет впереди,

О нет! Не спастись, не спастись от маразма

Он снова везде, от него не уйти…)

Уныло! Я вылез. Везде скрежетали.

Обвислые балки чернели уныло.

Они же в окрестности воздух глотали,

А также ссыпали цитрат аммонила

В глубокие ямы (которые, впрочем,

Ничуть не похожи на грязные ямы —

Хотя, если честно, то в общем-то очень,

Пожалуй, совсем даже, скажем вам прямо,

Весьма) … Да! Потом я залез в мусорпровод,

Помоями мигом меня завалило —

Для самоубийства прекраснейший повод —

И он на курок нажимает счастливо…

Наверх! Вне пространств вереницею строгой

Они проходили, обличья забыв,

Лишь разве ведущий наряжен был в тогу —

Он курит устало, блудлив и ретив…

Кругом разрастался мучительный грохот,

А я улетаю, забыв парашют

(Тут он произвёл омерзительный хохот —

Ему обязательно «вышку» пришьют)

«Откуда ты, мальчик?» – он спросит, усталый;

Тогда остается заносчиво лгать…

Ему постоянно мешали обвалы,

Он душу пытался от тела отъять

В том самый момент – и всё хуже я помню —

Запаянный, вкрапленный, воткнутый в мир

Я передвигался – как он, автономно…

В зените был славы, как честный вампир

(А запахом бойни он с детства отравлен)

Пропеллер кромсал озверевшую плоть;

Он быть наказанием нашим приставлен —

Господь Бог счастливо кусает ломоть.

Мы пену срезаем заржавленной бритвой,

А этот вот стол, расплескавшись молитвой,

Пронзает насквозь исполин монолитный,

И Иммануил, что звался Ипполитом,

Ушел… Только в нервах навязчивый дым

Взлетал непрерывно, как провод трамвайный —

Ты кончишь, и провод умрет молодым,

Случившись с горчицекосильным комбайном;

Ты станешь ослом, подавившись асфальтом,

Ты Господом станешь, чайку вскипятив —

И вот уже гнусно-надтреснутым альтом

Ты пьешь свой мотив, будто аперитив,

Который течет по сосудам упорно…

С утра в голове колоссальная муть!

Он долго купался в дощатой уборной —

Ну, что? … И не вымок он даже ничуть,

Он только шагал взад-вперед по фанерке

Печатая шаг, начинал променад.

Эффект был такой же, как при фейерверке —

И вот наконец я достал лимонад

Количеством два с половиной вагона.

Залог безопасный – вагоны страхуй!

Я джемом намазал поверхность перрона…

<Читатель ждет рифмы, конечно же… БУЙ,

Но он не получит ее, хоть убейся!>