Сага о силе и любви: Крылья

Айда сделала глубокий вдох и шагнула в распахнутую дверь. Боясь заплутать в тропках, она шла по одной дорожке, не меняя направления. Пробираться в кромешной тьме деревьев было жутковато, но и повернуть назад что-то не давало. Что-то словно подхлестывало, заставляя идти дальше. Вскоре впереди показался просвет. Извивающаяся змеей тропинка привела в центр сада, и закончилась на просторной круглой площадке, на камнях которой были начертаны древние, непонятные Айде знаки. Женщина осмотрелась. Никого и ничего, лишь легкое журчание воды. Еще с прошлого визита она помнила, что в центре находился источник. Там, у возвышения крохотная струйка воды упрямо ползла по камням и, обрываясь, со звоном падала в каменную чашу. Ноги сами понесли к воде. Айда поднялась на ступеньку, провела кончиками пальцев по шершавой поверхности чаши и вздохнула с облегчением. Она и сама не знала, чего боялась, но сейчас была рада, что мужа не застала и спокойно может вернуться в спальню. Через несколько минут она зароется в одеяла и будет видеть сладкие сны. Айда улыбнулась своим мыслям и, будто почувствовав настроение женщины, небо смилостивилось, облака скрывающие звезды разошлись, и струящийся свет желто-оранжевой луны осветил центральный ареал. Что-то блеснуло под ногами. «Змея?» Айда отпрянула, но змея под ногами не шевелилась. И тогда женщина решила рассмотреть поближе. Лента с драгоценными камнями. А чуть дальше пояс и то, что осталось от женского платья. Такого, которое носят жрицы. Вернее, только одна из них.

Жрица. Та самая. Не-соперница.

*****

Как добралась до спальни, Айда помнила смутно. Лишь в ванной поняла, что все еще держит в руке злополучную ленту. Осторожно, словно ядовитую змею, отложила в сторону и плеснула пригоршню холодной воды на горящее лицо. Внутри было пусто. Ни боли, ни слез. Она вновь взглянула на змею. Некоторое время рассматривала переливающиеся черные камни и рубиновый глаз.

«Выбросить? Вернуть?»

Айда решилась. Брезгливо поморщившись, вновь взяла украшение в руки, прошла в свой кабинет и спрятала вещицу в шкатулку.

«До лучших времен», – усмехнулась женщина про себя.

А на утро она собрала вещи и уехала к сыну. В гости.

Глава 5.2

Огромная желто-оранжевая луна посреди иссиня-черного неба притягивала взгляд, завораживала. Заставляла меркнуть звезды. А дальше, слева, вторая, гораздо меньше, белее, но единственная способная конкурировать по яркости со своей агрессивной родней. Хотя и недолго. Всего пару часов и оранжевый диск полностью затмит собой младшего брата. Зрелище впечатляющее, даже для того, кто наблюдал за этим явлением несчетное количество раз. Ведь происходило оно каждые девять дней. И в эту ночь, так же как и девять дней назад, он должен быть со своей жрицей. А вместо этого сидит на камнях, смотрит на луну и изо всех сил сдерживается, чтобы не завыть.

«Черт бы побрал эту Айду с её ультиматумами. Да и собственный язык. И кто тянул признаваться в своих чувствах, используя формулу?»

В последнее время все идет не так, а он едва сдерживается, чтобы не показать вида, насколько все плохо. Прошло чуть больше года с тех пор, как он бросился вниз с обрыва. Безумие. Но выбор был невелик. Он всегда старался не подпускать поток слишком близко. Держал расстоянии, хотя сила манила, звала, требовала единения. И, наконец, дождалась. Его разорвало на миллиарды частиц. Черная пыль, пронзая неимоверной болью и страстью, въелась в каждую клетку, напитала силой, мощью, жаждой… И вновь соединила воедино, оставляя знакомую форму. Но он-то прекрасно знал, что внутри уже не тот, что был. Что-то изменилось. Безвозвратно. Каждая клетка, напитанная потоком, кричала об этом, сила рвалась наружу, а он едва сдерживался. Со временем легче не становилось. И теперь, спустя год после перерождения, жажда подчиниться силе чувствовалось намного острее, чем тогда.

Тогда он смог вернуться, и никто даже не догадывался, каких усилий ему это стоило. Сразу после возвращения он жестоко и быстро расправился с мятежниками. И поток одобрил, довольно заурчал, прокатился волной экстаза по жилам, соблазняя и требуя еще жертв. А от него не укрылось, что даже советнику стало не по себе от уровня силы, вдруг выплеснувшейся и не оставившей после себя даже обугленные камни. Груда черного песка – вот и все напоминание о замке и его обитателях. А еще желание повторить, и видимо что-то во взгляде сказало об этом, раз уж всегда корректный и надежный советник вдруг едва заметно передернул плечами и поспешно отвел взгляд. Князь усмехнулся. Если бы тот знал насколько сильно возросли желание и мощь теперь. Тогда он укротил зов. Семья, Сэйт – их безопасность были важнее сиюминутных желаний. Но после поток вернулся и с новой силой начал нашептывать, требовать разрядки. А он всеми способами старался погасить это наваждение, унять болезненную страсть. Смерть, бессмысленные убийства претили ему, но зов потока был неумолим, становясь почти нестерпимыми в такие ночи. Умения Гала смягчали приступы ненадолго. В Круг Силы после последнего провала обращаться не имело смысла. Да и с женой всё было не так. Он желал ее сильнее прежнего, но полностью отдаваться не рисковал. Знал, стоит забыться, и он задавит своей страстью. Поэтому и избегал долгих ночей в супружеском ложе. Вместо этого брал наскоками и каждый раз ловил себя на мысли, что слишком резок и груб, но ничего с этим поделать не мог. Находиться рядом с Айдой подолгу было невозможно. А когда она отказала, решил, что хватит. Пора найти другой способ выплеснуть свою энергию. Он и нашел… Другую… В ту ночь, вместо того чтобы прийти к жене, он позвал Верховную Жрицу.

Жену он не видел больше двух месяцев. Обиделась, прождав напрасно, уехала к сыну, а когда через пару недель вернулась, ему снова было не до нее. До сегодняшнего вечера. Что-то кольнуло внутри, и его невыносимо потянуло к своей женщине. Вот только ничего хорошего из этого не получилось. Едва не сорвав с петель, резко распахнул двери спальни. Заставил Айду вздрогнуть от неожиданности, а вместо поцелуя, сжал до боли в своих объятиях. Впился в губы и услышал сдавленный стон, в котором не было ни толики страсти. Нет. Ей просто было больно. Его жена сжалась под ним, словно лань под голодным хищником. Ни слова мольбы или упрека, лишь боль и страх на дне распахнутых глаз. Боится. Наверное, впервые боится его.

«Черт, все не так.»

Он выпустил женщину из рук, зло скривился в усмешке и развернулся, чтобы уйти.

– Ты не пойдёшь к ней, – раздалось за спиной.

Негромкие слова прозвучали как гром с ясного неба. Заставили вздрогнуть и застыть на месте. В первый момент даже показалось, что он ослышался.

– Никаких жриц, – бесцветным тоном продолжила Айда.

– Что?!

– Ты прекрасно слышал, – холодно произнесла жена.

Он сжал челюсти и процедил:

– Ты не понимаешь…

– Не хочу ничего знать, – оборвала она. – Этой женщины не должно быть рядом с тобой.

Он медленно развернулся в сторону жены, потемневшим взглядом сверлил ее, словно не мог поверить, что она способна ставить условия. Повисшая между ними тишина была страшнее бури. Внутри все взбунтовалось, сила рвалась наружу, стремилась показать, кто здесь главный. Схватить за волосы, сорвать одежду и проучить за дерзость. Воздух наэлектризовался. Он мог бы ее даже убить, но это ничего не изменит. К жрице он все равно пойти уже не сможет. Он сжал руки в кулаки и прорычав: «Как скажешь госпожа», направился к выходу.

– Куда? – полетело вдогонку. Словно женщина не понимала, в какую опасную игру она ввязалась.

– К себе. Тебя я сейчас тоже видеть не могу, – выплюнул, не сдерживая ярость в голосе, и вылетел из покоев. В этот раз двери все же не пережили его ухода. Щепками ссыпались на каменный пол и превратились в черную пыль.

*****

Но и у себя остаться он не смог. Хватило пары мгновений, чтобы понять, разнесет все к чертям, если задержится. И вот он здесь, за северной границей столицы. Там, где город, постепенно сходя на нет, переливается в суровый каменный ландшафт и упирается в чёрные горы. Стройные ряды домов становятся разрозненными и, распадаясь, плавно перетекают в одиночные, похожие на валуны, постройки. То тут, то там перемешиваются с одинокими островками зелени, возвышающимися посреди неприглядного ландшафта, и вовсе сходят на нет. А дальше лишь безжизненная пустыня, возникшая здесь не без его участия, и черные каменные стены.

Он снова взглянул на небо. Ещё немного и оранжевый монстр съест бледного карлика. И все закончится. Жрица поймет, что дальше ждать не имеет смысла, покинет его сад, вернется в свои покои. Как и он, будет чувствовать зов, жажду и, промучившись час-другой, вызовет к себе своих служителей. Он бы вызвал.

«Черт.»

Он почти физически ощущал умелые руки жрицы на торсе. Тонкие пальчики проводят по плечу, торсу, исследуют линии татуировки. Четкие, уверенные касания. Запах женщины. Сила и боль.

«Черт.»

Еще несколько недель назад он не думал, что эта жрица станет для него столь важна.

«Почему он сидит на камнях, стискивает зубы, сжимает кулаки и пытается удержать рвущееся на свободу безумие, вместо того, чтобы забыться вместе с ней. Каро.»

С каждой минутой сопротивляться зову потока становилось все сложнее. Каждая клетка наполнялась силой, пронизывала естество и грозилась выплеснуться.

Князь поднялся на ноги, обошел вершину холма и вернулся к подножью обелиска, возле которого сидел все это время.

Высокая стела была испещрена рунами. Линии и пункты переплетались, создавая утонченный рисунок, в котором далеко не каждый жрец узнал бы зашифрованные письмена. Даже ему не сразу удалось прочитать – и тем более понять —начертанное. Далекий предок когда-то оставил этот камень, как напоминание о собственных демонах.

«Могущественный жрец, сильнейший из всех, и где он? Даже он не смог противостоять, полностью растворился в черной мощи… А сколько продержишься ты?»

Князь усмехнулся, обошел стелу, неторопливо ведя рукой по линиям камня. Вдруг в пальцах кольнуло. Он отдернул руку и замер в недоумении. Пара капель крови скользнули по высеченным линиям. Рисунок замерцал, и в тот же момент он ощутил холодок, идущий от руки к лицу. «Свечение.» Оно еще только набирало силу, а он уже совершенно не в состоянии контролировать себя. Дыхание перехватило. Он чувствовал, как поток устремляется к своему проводнику, ощущал, как его зов захлестывает сознание, и уже предвкушал единение. Черный поток, практически никогда не покидавший горной долины, сейчас неумолимо приближался к обелиску, заслоняя звезды, закрывая собой слившиеся воедино луны, поглощая предрассветные сумерки. Начавшее светлеть небо вновь потемнело, мрак стал гуще и непроницаемее. Воздух в вышине скручивался спиралью, в воронке которой уже начинали плясать первые искры – единственные всплески света в наступившей тьме.

Прикрыв глаза, он уже не пытался сопротивляться, прислушивался к своим чувствам, впитывал силу извне, сливался с потоком, чтобы через какие-то мгновения полностью сродниться с ним, выплеснуться и раствориться в безудержном вихре огня. На задворках сознания он еще помнил, чем все это может кончиться. Когда-то будучи ребенком, во время выплеска силы, он спалил несколько деревень, попавшихся под руку. А теперь его сила выросла многократно, и если черный пепел накроет столицу, не останется никого.

«И что с того? – шептал поток, искушая. – Ты выжжешь их и станешь еще сильнее. Вспомни это чувство, разве есть что-либо прекраснее вливающейся и наполняющей до краев силы!?»

Он почувствовал опасность еще до того, как услышал звук. Небольшой импульс и легкий свист слился с его ударной волной. Зло оскалившись, он развернулся. Плато было пустым, а у самого края на камнях лежала плеть. Он коротко рассмеялся. «Самоубийца решил, что может справиться с ним одним кнутом.» Подошел ближе, поднял плеть, та на удивление хорошо легла в руку. Работа мастера. Было бы интересно посмотреть на хозяина. Все же зря он даже не оглянулся, а теперь от неудачника лишь распластанное тело у подножья холма. Ну и черт с ним. Опасности он больше не чувствовал, тяга вернуться к начатому была гораздо сильнее бессмысленных поисков погибшего самоубийцы. Но прежде чем вернуться к начатому, он скользнул взглядом по краю плато и нахмурился. Недалеко, на выступе виднелись скрюченные от напряжения пальцы, а вскоре в подтверждение увиденного послышался звук падающего камня. «Что ж, этому неудачнику придется умирать дважды.» Убивать без привычной магии силы приходилось редко, но уничтожать врагов старыми методами было ему в удовольствие. Князь подошел ближе, предвкушая, как услышит под собственным сапогом хруст фаланг неудавшегося злопыхателя. Готов был занести ногу и, недовольно скривившись, отступил. Слишком маленькие руки, чересчур изящные пальцы – даже сейчас, когда они с предельным напряжением цеплялись о шероховатую поверхность камня, невозможно было этого не заметить. Он взглянул за край и напоролся на взгляд больших черных глаз. Девчонка! Мелкая, хрупкая. Из последних сил держалась руками и ногами за уступы. Он вновь чертыхнулся.

Немного усилий и вот уже девчонка сидит на каменном пятачке перед ним. Чуть повела плечами, разминая затекшие мускулы, и даже не попыталась встать. По-видимому, после таких физических упражнений, и стоять не в состоянии. Как она вообще до него добралась? Он не поставил щит, но даже без этого подойти к нему так близко смог бы не каждый. А эту девчонку он даже не почувствовал. Только колышущийся воздух от занесенной плети. Он отодвинул промелькнувшую мысль на задний план. Разберется позже.

– Кто тебя послал? – прогремел он.

– Никто. Я сама, – спокойно, без страха ответила девчонка и подняла взгляд на темную фигуру, нависающую над ней. Под капюшоном черного плаща она разве что могла рассмотреть подбородок и губы говорящего и разглядывала его, пожалуй, даже с любопытством.

– Собралась убить меня этим? – с усмешкой произнес, хлопнув плетью по ладони.

Девушка качнула головой и, озорно улыбнувшись, негромко произнесла:

– Остановить.

«Наглая пигалица.»

Князь едва не рассмеялся её безрассудной самоуверенности, но… Черт подери, у нее получилось. Он замер на мгновение, прислушался к себе. Притяжение, столь нестерпимое ранее, теперь молчало, словно кто-то полоснул острым лезвием и перерезал связь. Зов поутих. Поток все ещё нашептывал и манил, но уже не столь навязчиво. Теперь даже и сопротивляться не нужно. Просто отмахнуться, как от назойливой мухи. Черт, он практически забыл о вихре, кружащем над холмом и вот-вот готовым вырваться на свободу, сметая все на своем пути.

Князь прикрыл глаза, произнес формулу, разрывающую связь. Мерцание обелиска потухло, поток взвился в вышину и вскоре исчез за горами. Ветер стих, небо посветлело, уступая место занимающемуся рассвету.

Только теперь он внимательно оглядел девчонку. Худышка, почти ребенок. Непритязательно одета. Босиком, узкие брючки и удлиненная простая туника, без рукавов. Если судить по одежде, не из аристократов, а вот внешность была, пожалуй, слишком утонченной для простолюдинки. Хрупкие ручки, покрытые ровным красивым загаром, длинные черные волосы заплетены в косу, теперь уже растрепавшуюся от ветра и падения. Красивое точеное личико, большие черные глаза с длинными пушистыми ресницами. И взгляд спокойный, без мольбы и страха. Пальцы девчонки были изранены в кровь. Поддаваясь порыву, он опустился рядом с ней, взял за запястье и провел кончиками пальцев по ранкам.

– Красиво, – раздалось негромкое в тишине.

И он только сейчас вспомнил, что его собственное свечение еще не ушло.

«Что за девчонка! Она не боится даже этого. Её не пугали ни проявление силы, ни падение, ни жрец, скрывающий лицо капюшоном. Ни светящаяся рука. Ненормальная.»

Но в облике девушки было что-то притягивающее. Почти так же невыносимо захотелось прижать ее к себе, как и отдаться потоку всего пару минут назад. Убедившись, что раны затянулись, он так и сделал. Притянул это хрупкое тело, сжал в объятиях и уткнулся носом в волосы. Запах. Такой пьянящий, родной. Что за бред. Его никогда не интересовали малолетки. У него есть женщина, его женщина. А эту и девушкой можно назвать лишь с натяжкой. Ребенок. Пигалица. Но сидеть с ней в обнимку было чертовски приятно. Девчушка сначала дернулась от неожиданности и страха (и он с удовлетворением отметил, что бояться она все же умела), но потом расслабилась, прижалась щекой к его груди и чуть ли не засопела в полудреме. И ему тоже стало спокойно. Злость и недовольство последних месяцев отступили. Хотелось просто сидеть с ней здесь, позабыв обо всем. Он чуть тряхнул головой. Свечение выворачивает наизнанку, обостряет чувства и желания. Никогда не знаешь, чем закончится трансформация силы. Или кем. И все же, от этой пигалицы ему хотелось совсем иного, чем когда-то в храме от жрицы. А чего? Он и сам не мог понять.

«Не отпускать. Оставить при себе. Зачем? Это просто приступ, помешательство. В прошлый раз ты взял, что хотел, но легче не стало.»

Он подавил вздох и нехотя отодвинул девочку от себя. Та смотрела на его капюшон и приветливо улыбалась.

– Спасибо. Мне уже лучше.

Он хмыкнул. Действительно ненормальная. Провел кончиками пальцев от виска по щеке, приподнял за подбородок.

– Как тебя зовут?

– Элли.

– Элли, – попробовал он имя на язык, звуки ее имени отозвались в глубине сладким томлением.

– Откуда ты?

– Живу здесь неподалеку.

– И как тебе в голову пришло так рисковать, Элли? Ненормальная девчонка.

Она смутилась, но потом забавно сморщилась и с озорным блеском в глазах заявила:

– А что? Лучше ждать и надеяться, что обойдется? А ненормальная, так мне не привыкать. Они все меня считают с приветом.

– Они? – переспросил он.

– Ну да, соседи, – небрежно пожав плечами пояснила она.

– Ошибаются. Не слушай никого, – с улыбкой произнес он и провел ладонью по волосам. Элли чуть смутилась, а потом расцвела в улыбке и, забавно хлопнув пушистыми ресницами, уставилась на капюшон:

– Ну я пойду? А то папа волнуется.

«Уже?» Она выглядела так обворожительно в своей наивной открытости, что отпускать ее совсем не хотелось. Но и повода задержать тоже не было. Хотя зачем ему повод? Он просто может взять ее с собой, никто и слова сказать не посмеет. Что за ерунда. Отбросив непонятные желания в сторону, он предложил:

– Я отведу тебя вниз.

– Нее, не надо, – отозвалась девушка. – Здесь есть тропинка, я по ней.

– Хорошо, – выдавил он из себя и кивнул, отпуская.

Девчонка уже давно скрылась, а он сидел на холме и, наблюдая за встающем солнцем, поглаживал доставшийся трофей – плетку. Внутри было пусто. Хотелось вернуть пигалицу, но он запретил себе думать об этом. Позже, если желание не утихнет, если все получится… он вернет девчонку. Он практически знает, где она живет, найти ее не составит особого труда. А сейчас нужно что-то делать со своим безумием, иначе он сгорит так же, как и могущественный предок, не оставивший от собственной планеты ничего, кроме выжженной дотла земли. Безымянный жрец, говорил, что традиционные ритуалы не для него, что нужно найти средство более надежное. Но уже второй год и ничего. А теперь и Айда с её чертовеми условиями. Дольше ждать и искать нет смысла.

Оставалось лишь отдать соответствующие приказы жрицу и позаботиться о Княгине. Еще не хватало, чтобы она помешала в самый неподходящий момент.

Глава 5.3

Верховный Жрец метался по залу, руша всё и вся. Рычал, скалился и бросался на Рэя, который, несмотря на всю свою наработанную за долгие годы службы компетентность, не знал, что делать с обезумевшим начальством. Лиу, заставшая отца в таком состоянии, была в ужасе. По началу девушка даже не поверила своим глазам. Гал двоился: то становился львом, то превращался в красавца-мужчину (на которого Лиу была очень похожа) и всё это в считаные секунды, нон-стоп. В звуках, издаваемых отцом, человеческого было мало. Так мог реветь только раненый и загнанный в ловушку зверь. Ярость и боль от трансформации переплетались в отчаянном, безудержном рыке, многократно усиливались эхом, и пронимали до самых костей. От всплесков энергии храм содрогался, как при землетрясении. Казалось, стены вот-вот не выдержат, пойдут трещинами, свод рухнет и весь храм сложится словно карточный домик, похоронив под своими развалинами и жреца, и его дочь, вообще всех. Лиу хотелось что-то сделать. Закричать, закрыть уши, броситься к отцу на помощь, каким-то образом прекратить весь этот кошмар. Но она не могла сделать и шага. Впервые за всю свою – пусть и короткую – жизнь девушка полностью потеряла контроль над ситуацией и не понимала, как быть. Проигрывала бой, даже не попытавшись в него вступить. Из оцепенения Лиу вывел Рэй. Вытолкал девчонку из зала и приказал найти Первого Жреца Круга Силы. Лиу тут же поспешила к выходу, но задание даже выполнять не пришлось – на безымянного жреца она наткнулась перед храмом. И все же приказ оказался хорошим лекарством от того шокового состояния, в которое она так постыдно провалилась. Лиу сразу пришла в себя, собралась и вернулась в зал уже с совсем иными мыслями. С одной стороны, может понадобиться её помощь, а с другой… Ведь это её отец. Разве может она сбежать от единственного родного существа на этом свете? Назвать отца человеком в этот момент у Лиу язык не повернулся бы.

Несмотря на совместные усилия, утихомирить Верховного жрецам удалось не сразу. Где-то через час (а может и позже) тот, наконец, успокоился и совершенно измотанный улёгся на пол. Безымянный Жрец держал ладонь на лбу своего подопечного, а тот негромко рычал, не в силах говорить по-человечески. Лиу же, забившись в угол, так и подсматривала за ними. Впопыхах мужчины про неё совершенно забыли.

– Как я мог, – сокрушался Гал, после того, как пришел в себя и вновь обрёл дар речи. – Как я мог это сделать? Я сам подписал смертный приговор. Где он?

– Уехал. Он не появится здесь до церемонии, – спокойно отвечал Жрец.

Гал обреченно застонал:

– Он не дает ни единого шанса исправить.

– Гал, успокойся, – строгим тоном прервал его причитания Безымянный. – У тебя не было выбора. Твой хозяин так хотел. Приказы не обсуждаются. Нам надо подготовиться.

– Да, ты прав, – вздохнул Гал и заверил: – Я соберусь. Посплю немного и соберусь.

*****

Накануне Лиу пригласили к Князю. Когда в комнату постучал слуга, было уже далеко за полночь, но вопреки обыкновению девушка еще не ложилась. Словно чувствовала, что поспать не придется. Зато благодаря бессоннице ей и собираться практически не пришлось. Лиу взглянула на себя в зеркало – узкие брючки, топ, курточка – и решила оставить все, как есть. Менять привычную одежду на торжественно-парадное-неизвестно-что смысла не было. Она лишь поправила собранные в хвост волосы и поспешила вслед за слугой. Гадать, зачем она могла понадобиться правителю, Лиу тоже не стала. Какой-либо очевидной причины для встречи просто не было, а значит, о намерениях Князя можно узнать лишь от него самого. Наверное, стоило опасаться внезапного вызова, тем более в поздний час, но страха почему-то не было. Впрочем, даже сейчас, спустя год после переезда (больше схожего с побегом), Лиу так и не научилась видеть в своем бывшем нанимателе правителя. Знакомство на ринге, совместные тренировки (теперь, к сожалению, уже оставшиеся в прошлом) подразумевали совершенно другой уровень общения. Да и титулованные особы для нее никогда не были чем-то священным. А что скрывается за княжеским титулом человека, которого она уважала совсем по другим причинам, лично разузнать пока не представлялось возможным, поскольку с Князем Лиу если и пересекалась, то очень редко и очень мимолетно. Так что предаваться страхам и подобострастию девушка не спешила. Возможно, если бы она как-нибудь попалась Князю под горячую руку, отношение к нему поменялось бы кардинально, но пока этого не происходило, и Лиу скорее было любопытно, что же ее ждет.

Во время перелета на Созвездие у девушки было достаточно времени для размышлений. Тогда Лиу поняла, что попала в эту семью неслучайно. Конечно, же Азаир знал, кто она, чья дочь, и, поселив в своем доме, практически взял под свое покровительство. Возможно, даже наблюдал уже задолго до того, как вызвался на бой с наглой, самоуверенной девчонкой. Скорее всего так и было. Иначе как бы он вообще оказался в той дыре, в которой она в прямом смысле с боями зарабатывала себе на жизнь? Доверил бы тренировать сына девчонке, которую видит первый раз в жизни? Конечно, потом она показала себя как отличный профессионал, но это уже было гораздо позднее. И разве это достаточный повод, чтобы забирать её на Созвездие, даже не обговорив каких-либо условий? А здесь ей просто выделили апартаменты на ряду с детьми Князя и приказали осмотреться. Что она и сделала. В один из первых дней ноги сами понесли девушку в храм, где она и увидела маску, преследовавшую ее во снах с самого детства. Лиу стояла за колонной и, затаив дыхание, наблюдала за своим отцом. Высоким, широкоплечим и чертовски величественным. А перед глазами мелькали картинки: он подбрасывает ее в воздух, а она заливается смехом от радости, он хватает ее за руку, уличив в краже ножа и уже смеется сам, обнимает ее маму, ее саму и… уезжает. Сколько же времени она ненавидела отца за это. И лишь узнав, что он Верховный, немного стала понимать, почему так вышло.