Приручить пламя: Метод Бравого

Через пару минут пришел довольно молодой парень в белом халате целителя, представился Максимом и сразу же взялся за мою руку. Ощутив покалывания тысячи магических иголочек, поняла, что мы успели – раз кожа чувствует, значит, час еще не прошел и проклятье обратимо. Конечность под воздействием теплого света, исходящего от пальцев мага, быстро приобретала исходный цвет и вскоре была полностью восстановлена.

– Ну, вот и все, – улыбнулся Максим. – Вы очень вовремя приехали, еще чуть-чуть и было бы поздно.

– Спасибо Вам! – искренне поблагодарила я. – Спасибо огромное. Но… Вы не знаете, где Андрей?

– Господин Зарницкий, как только нашел меня, сразу же ушел, сказав, что ему нужно срочно разобраться с какими-то делами. И, Виталина, Вы же понимаете, что мне придется оставить Вас здесь на сутки для наблюдения?

В ряде случаев после снятия проклятья у пострадавших наблюдалась частая потеря сознания и обильные кровотечения из носа – такое лучше переживать в больнице под присмотром специалиста.

– Да, конечно, Максим, – чуть менее искренне, чем до этого, кивнула я. – Я все понимаю и… спасибо еще раз.

Целитель наказал мне отдыхать, оставил стопку больничной одежды и ушел. Я, секунду побуравив взглядом закрывшуюся дверь одиночной палаты, зло ударила кулаком в подушку.

Мог бы и остаться, проследить, чтобы со мной все было в порядке, и только потом срываться ловить того мерзавца, что швырнул в меня «Вечную стынь»! Головой я понимала, что обида моя – глупая и надуманная, но женская натура, разгневанная недостатком внимания со стороны уже почти жениха, не унималась.

Но вдоволь позлиться не дали – приехала перепуганная мама. Как весьма посредственный маг воды, она очень переживала, что не смогла защитить единственную дочку, и планировала помочь Андрею в поисках проклятчика. Зная мою маман, меньшее, что ожидало этого урода – это осиновый кол… отнюдь не в сердце. Успокаивая ее, я и сама пришла в норму, но усталость бурного и насыщенного дня брала свое – уговорив родительницу, что уже завтра вернусь, попросила идти домой, отдыхать и успокоить сестер. Скрепя сердце и еще раз прокляв обидчика до седьмого колена, мама поддалась и, поцеловав в лоб, ушла.

Я переоделась и начала готовиться ко сну. Очень хотелось, чтобы этот странный день, наконец, закончился. Однако…

– К Вам можно? – раздался со спины знакомый, вызывающий дрожь голос.

Я передернула плечами, желая скинуть это почти материальное ощущение обволакивания. Вспомнилось его поведение на празднике, и злость вспыхнула с новой силой.

– Вам – нет! И…

Огромная рука скользнула на талию, давая понять, что мужчина стоит очень близко, и перед глазами появился букет бледно-розовых тюльпанов.

– Вы слишком долго думаете, Вита, – тихо посмеиваясь, прошептал прямо на ухо Владислав, даже и мысли не допуская о том, чтобы отойти.

– Отпустите меня немедленно! – завозилась, самостоятельно пытаясь вырваться.

– Зачем? – так искренне удивился оборотень, что я даже не сразу нашлась с ответом. – Вы устали, самой стоять наверняка тяжело. К тому же, мне нравится к Вам прикасаться. Как цветы?

– Да, спасибо, красивые, – быстро проговорила и еще раз предприняла попытку освободиться. – И отвечая на Ваш первый вопрос – потому что это неприлично, раз, и я вообще-то чужая невеста, два.

– Ну, насчет Вашего личного статуса – спорный вопрос, – лукаво прищурился мужчина, давая понять, кому я обязана тем, что фактически ничьей будущей женой не являюсь.

Но руки все-таки убрал, и я с облегчением сделала шаг назад. Однако оборотень вновь поднял ладонь, желая, видимо, прикоснуться к лицу, и у меня невольно закончился воздух в легких.

Я безотчетно снова отступила и, лишь заметив, как медленно наливаются золотом его глаза, поняла, какую ошибку допустила.

Поздно.

Владислав сделал плавно-текучий шаг ко мне, а потом сразу два подряд. Всё. Я оказалась зажата между ним и стеной. Вер стоял так близко, что я даже сквозь возрастающую панику чувствовала его запах. Бравый придвинулся еще, и теперь между нами не было ни сантиметра пространства.

Только букетик тюльпанов.

Однако это действительно были только цветочки. Ягодки начались тогда, когда Преемник Вожака уперся руками в стену по обе стороны от меня и наклонился, носом вороша волосы и спускаясь к уху и ниже – к месту соединения шеи и плеча. Он сделал глубокий вдох, и губы его раздвинулись в улыбке, обнажающей чуть удлиненные клыки, и в которой было очень мало человеческого.

Перед глазами мелькнула вроде бы абсурдная, но от этого не менее реалистичная и ужасающая картина, как эти самые клыки вспарывают незащищенное горло, лишая меня не то что звания невесты и магии, а жизни вообще.

Страх липким сгустком запульсировал где-то в районе желудка.

– Никогда не беги от хищника, Вита, – хриплым полушепотом сказал Владислав, выпрямляясь до одного уровня со мной и глядя в глаза. – Ты провоцируешь его… И запах твоего страха становится таким сладким для него…

Одна рука снова оказалась у меня на талии, и какой бы легендарной не была моя выдержка – дрожь я сдержать не смогла. Дрожь, вызванную паникой, страхом, ужасом. Тем, что я никогда не испытывала до этого. Ни в таких размерах, по крайней мере.

Последняя мысль запустила целую цепочку: «Ты – Виталина Добровольская! Одна из сильнейших ведьм в роду и стране! Возьми себя в руки! Ты никогда и никого не боялась! Ты не знаешь, что такое страх! Твои дрожащие колени и заходящееся в бешеном от страха темпе сердце – позор на твою голову и всю семью! Ты не боишься! Не боишься!..»

Но если он что-нибудь еще скажет, я упаду в обморок, панически подумалось мне, когда комок мышц начал ощущаться где-то в горле.

Я раньше нечасто общалась с вервольфами, поэтому какое-то звериное, дикое поведение Бравого пугало до кондрашки, до без малого седых волос. Он вел себя, как животное. Он и был по сути своей зверем. Зверем, который загнал желанную жертву в угол, туда, откуда ей уже не убежать, не спастись.

Будущий Вожак был зверем, лишь внешне прикрытый человеческой шкурой.

Мужчина чуть поменял положение, и теперь наши ноги сплетались, тесно касаясь друг друга. Романтично? Возможно, если не учитывать тот факт, что оной жертвой была я.

– Ты так потрясающе пахнешь, Виточка… – восхищенно прошептал оборотень, носом отодвигая воротник больничной рубашки. Действия были в высшей степени безнравственными, но я даже пошевелиться боялась, чувствуя, как горит кожа в области декольте от его дыхания. – Я никогда ничего похожего не чувствовал… Так сладко, так вкусно…

Его пальцы коснулись подбородка, заставляя поднять голову. Наши глаза снова встретились – золотой и темно-карий – и то, что я увидела в глубине вертикального зрачка, заставило меня вжаться в стену.

И что-то изменилось в нем. Владислав нахмурился, напрягся и отступил, дав мне и моему страху немного места.

– Так страшно? – неожиданно глухо прошептал вервольф.

Неотрывно глядя ему в глаза, судорожно кивнула. Но что такое один кивок, даже близко не выражающий ту бездну ужаса, в которой я тонула по его милости?!

Оборотень сделал еще шаг назад, но не успела я порадоваться, что он сейчас уйдет отсюда, как его рука потянула меня за ним. Опустился на кровать, расположив между своими коленями и, проведя кончиками пальцев по пострадавшей руке, снова посмотрел мне в глаза. Воспользовавшись моментом, конечность я тут же спрятала за спину.

Бравый нахмурился сильнее.

– Вита, дай посмотрю, что с рукой, – твердо и уверенно, без малейших признаков недавнего смятения, произнес он.

Я промолчала, даже и не думая вытаскивать руку из убежища.

– Вита! Твоя рука…

– …мне еще пригодится, – ляпнула я на автомате.

Я огрызалась, да, и казалось, что уже вернула себе свое прежнее самообладание, но…

Да Эрешкигаль забери его душу, кого я обманываю?! Единственное, о чем я сейчас думала – это как не опозориться еще больше, свалившись перед этим монстром в обморок!

И словно получив отмашку на старт, организм начал действовать.

Кончики пальцев закололо от недостатка крови, комната закружилась перед глазами, а к горлу подступила тошнота. Меня ощутимо качнуло, но оборотень среагировал даже раньше, чем я поняла, что происходит.

Меня аккуратно перехватили, и не прошло и секунды, как я уже лежала на кровати, прикрытая сверху одеялом, а молодой Бравый склонялся надо мной. Полагаю, именно инстинктивный ужас перед ним держал меня в сознании.

– Ты очень странно реагируешь на меня, Вита, – с грустью и непониманием прошептал Владислав, гладя меня по волосам. – Неужели так боишься?

Я снова молча кивнула. Но потом все же решила спросить:

– Зачем я вам? – Нет, я не была наивной дурой, но не попробовать себя успокоить не могла. А вдруг?.. – Вас кто-то проклял?

Мужчина усмехнулся, но теперь не пугающе, а как-то странно решительно и жестко, хотя это относилось скорее к нему самому, чем ко мне.

– Да, моя ведьма. Я проклял сам себя, когда заметил тебя в толпе.

И если раньше была надежда, то теперь… Всё.

– Это плохо… – чувствуя себя так, словно плыву по волнам, прошептала я, глядя в темные, уже совершенно человеческие, глаза. – Плохо, потому что Андрей все равно сделает мне предложение. Не сегодня, так завтра… И вы… опоздаете…

Его лицо несколько изменилось: левая бровь поползла вверх, делая мужчину более живым, ехидным, саркастичным, но ему это шло.

А потом он прикоснулся к моему лбу горячими губами.

– Спи, Виточка. Спи. Мы подумаем обо всем завтра.

Преемник Вожака вышел, прикрыв за собой дверь. А я все еще глядела в потолок.

В голове билась только одна мысль – ни один мужчина не пугает меня так, как Владислав Бравый.

ГЛАВА 2.

Что может быть хуже, чем утро в больнице? Только весь день в этом прибежище стонущих, жаждущих внимания и лекарств людей. На все отделение я была единственной иносторонней, и от этого становилось немного жутко.

Мир Иных недаром так тщательно скрывали от людей. Эти простые, обделенные даром и магией существа были слишком ограничены, злы и завистливы, чтобы понять и принять тех, кто выгодно отличался от них в плане силы. И Инквизиция в Средние века, которая тайно продолжается до сих пор, тому доказательство. Да, без людей мир был бы совсем другим. Но люди все равно нервируют любого из закрытого сообщества Тьмы.

А потому было понятно мое желание как можно скорее уйти из больницы. Пронаблюдав за мной весь день, Максим решил, что отпустит ближе к вечеру. Это не обрадовало, но лучше так, чем еще одна ночь здесь. Мое настроение омрачало также и то, что Андрей даже на следующий день не соизволил меня навестить. Я злилась на него с каждым часом безделья все больше, но старалась успокоить себя тем, что скоро окажусь дома, в своей ванной и кровати, а уж завтра устрою ему нешуточную головомойку.

И когда стрелка часов дотронулась до цифры шесть, я уже была готова, собрав немногочисленные вещи и аккуратно сложив постельное белье и больничную одежду стопкой на кровати. Отмеченный Нинисиной врач, глянув на это дело, лишь усмехнулся, подписал мою выписку, и я, поблагодарив за помощь и заботу, выпорхнула из больницы как на крыльях, с наслаждением подставляя лицо лучам заходящего, красного как кровь солнца.

Приступ тошноты накатил неожиданно. Я покачнулась на гранитных ступенях крыльца, начиная глубоко и размеренно вдыхать свежий, не отравленный миллиардами микробов воздух улицы. Желудок немного успокоился, и я заметила протянутые ко мне руки неслышно подошедшего человека. Или я из-за звона в ушах его шаги не расслышала? Подняла глаза, натыкаясь на обеспокоенный взгляд пожилого мужчины – выцветший от прожитых лет, но все еще лукавый и искрящийся. На простом шнурке в вороте обычной темно-синей хлопковой рубашки болталась какая-то монетка.

– Помочь, красавица? Ты зеленая какая-то, – чуть скрипуче сообщил дедушка.

– Спасибо, уже отпустило. Затошнило что-то… – слабо улыбнулась я, снова начиная видеть черные прыгающие точки.

– Тебя куда подбросить, может, надо? – Он указал на машину с характерным набалдашником такси.

Кивнула, и меня, подхватив под локоток, препроводили к белым «Жигули». Там уже спросили адрес и завели мотор. От прохладного вечернего ветра становилось все легче, и спустя несколько минут я уже вовсю смеялась над байками молодого душой таксиста, сидя на соседнем с водителем месте.

Он как раз рассказывал про то, как в молодости по ошибке попал в женскую баню, когда я повернулась к своему окну… и увидела молодые березы. Те самые, что росли на выезде из города.

– Куда Вы меня везете?! – Вопрос вырвался быстрее, чем мозг определил местонахождение хозяйки.

Я повернулась, чтобы вытрясти из дядьки все ответы уже совершенно другими способами, никак не связанными с мирными переговорами, но не произнесла ни звука. Мысли не складывались в слова под давлением увиденного.

Картинка старичка поплыла, одежда, цвет кожи, рост, волосы, комплекция – все менялось, когда он сорвал с себя ту монетку. Нет, амулет подмены внешности. И когда «таксист» посмотрел на меня, я не смогла подавить желание вжаться в спинку сидения.

«Мы подумаем обо всем завтра».

У него была вся ночь и полдня, чтобы обдумать каждую деталь и без того не слишком сложного плана и провернуть его с возмутительной легкостью.

Владислав Бравый чуть насмешливо улыбнулся, пятерней поправляя волосы, растрепавшиеся под кепкой того, кого я считала настоящим.

Амулет такой качественности могла создать только Евгения. Но вряд ли она догадывалась, для какой цели его приобрели.

Внутри вспыхнул гнев, подогреваемый каким-то безотчетным страхом перед этим мужчиной, который в своем истинном обличии занимал в небольшой машинке слишком много места. Собственный ужас раздражал, отчего я злилась еще больше. Под натиском еще с утра не самого радужного настроения дар рвался наружу, и сейчас, поймав темный взгляд оборотня, я не сдержалась.

От меня резко и остро пахнуло озоном, а пластик ручки, в которую я вцепилась, начал оплавляться в раскалившейся ладони.

– Легче, Виточка, легче, – спокойно улыбнулся Бравый. – Не вижу причин, чтобы так реагировать.

– Считаете, мне нужно радоваться от того, что вы меня похитили?! – прошипела я, безуспешно пытаясь взять себя в руки.

– Сейчас не происходит ничего такого, о чем я не предупреждал вчера. Если бы ты дала себе труд подумать над моими словами, эти действия стали бы для тебя закономерны и очевидны, – продолжая обворожительно улыбаться, сообщил вервольф.

– Остановите машину! Немедленно! – Приказной тон вырвался самовольно.

– Нет, – просто сказал Владислав и продолжил везти меня куда-то в неизвестном направлении.

Я закрутила головой, пытаясь понять, где нахожусь, но все, что удалось выяснить – я за городом, но неизвестно, с какой его стороны и что впереди. Очевидно, что меня собираются доставить в знаменитый особняк Бравых, куда мечтала попасть каждая из толпы его восторженных обожательниц, вот только где он находится – вопрос.

Взгляд упал на ручку двери в ладони. Глянула на спидометр – 60 км/ч. Не так уж и много, если вдуматься, но монолитное серое полотно под колесами машины и видное мне из окна неслось просто молниеносно. Я посмотрела на лес, который окружал дорогу с обеих сторон, и на пустое шоссе. Решение созревало быстро, но неуверенно. Не было полного осознания того, смогу ли я потом вообще встать, ибо если не смогу – все напрасно, меня все равно доставят до пункта назначения, но уже в куда более плачевном состоянии.

Заклинание «Огненной сферы» вспомнилось мгновенно. Если удержу при ударе круговую матрицу, может, даже несильно пострадаю.

И я уже без былого страха пнула дверь от себя.

Взвизгнули тормоза, колеса вцепились в дорогу так, словно им было неизвестно понятие «тормозной путь», а меня с такой силой качнуло вперед, что на секунду показалось – удар всем телом о дорогу намного предпочтительнее одного удара лбом о пластиковую панель над бардачком.

Но его не было.

Неизвестно – как, но оборотень успел выставить руку, и та часть головы, с которой я уже простилась, встретилась с его ладонью.

Инерция бросила тело обратно на сидение, и воздух одним толчком вышел из легких.

– Совсем ума лишилась?! – зарычали так, что, дабы не пугаться еще больше, я отвернулась в другую сторону.

В голове нарастал непонятный шум, мешающий выстроить хоть какую-то логическую цепочку, перед глазами заплясали темные круги, причудливо уплывающие в разные стороны. Меня снова замутило. Да что за дохлый гоблин, в больнице же все нормально было?!

– Какого демона ты творишь, Вита? На тот свет отправиться решила? – Рык на грани с ревом был слышан далеко за пределами белых «Жигули».

Вжавшись в сидение, я упорно пялилась на дорогу за лобовым стеклом, стараясь совершенно никаким образом не реагировать на один большой внешний раздражитель, находящийся по левую сторону от меня. В бессилии и медленно поднимающейся из глубин сознания злобе, я до хруста сжала кулаки.

«Надо мыслить рационально, Вита! Тактика – вот твоя сильная сторона!»

Судорожно ухватившись за единственное связное предложение, возникшее в черепной коробке, начала размеренно дышать, успокаивая сердцебиение и пытаясь убрать, раздражающие круги из поля зрения. За сими манипуляциями осознание того, что меня пристегнули и автомобиль вновь пришел в движение, пришло не сразу.

Да, дохлая каракатица, оно пришло в самый последний момент, когда все попытки к побегу были пресечены со стороны злобного животного, которое почему-то выглядело весьма симпатично для девичьих глаз!

«Кажется, Вита, ты тут не единственный тактик…»

Злость распространялась подобно тому, как яд растекается по венам, медленно уничтожая жизнь человека. Меня бесила собственная глупость, наивность, доверчивость, беспомощность и то, что, в конце концов, могущественную Виталину Добровольскую совершенно без всяких проблем и происшествий тихонечко спионерил из больницы чертов волк!

Покосившись на сильные руки, что легко и уверенно сжимали руль, я начала мысленно просчитывать любые возможные варианты побега, желательно в процессе еще и Бравого вырубить, иначе этот волчара меня не отпустит.

Мысль о том, чтобы резко отстегнуть ремень и помешать крутить руль, пришлось отбросить сразу. С его силой и реакцией он перехватит мою руку еще до того, как я успею хотя бы дотронуться до замка.

– Не делай глупостей, Виточка. Первая же покалечишься, – скосив темные глаза в мою сторону, предупредил Бравый, а уголок крепко сжатых губ дернулся вверх. – А в поместье есть хороший доктор.

Несмотря на то, что мороз у меня по позвоночнику начинал гулять уже просто от его прямого взгляда, я разозлилась. И это чувство очень быстро перешло в ярость, подкрепляемое обидой за похищение, за то, что он так легко обвел меня вокруг пальца и даже не позволил за все это время ни разу покалечиться. Каков наглец, а?!

Тут «Жигули» въехали на участок дороги, еще не покрытый асфальтом, и машинюшку затрясло как на терке. Круги перед глазами усилились, желчь подступила к горлу.

– Останови машину…

– Вита, я уже говорил…

– Останови машину, черт возьми! – гаркнула я, на ходу отстегивая ремень и открывая дверцу.

Когда моя нога коснулась земли, машина уже остановилась. Я оперлась руками о сидение, чтобы банально не выпасть из салона. Силы резко оставили меня. Я задышала чаще и глубже, стараясь прогнать тошноту. Во рту ощущался мерзкий привкус льда из холодильника – последствия «Стыни». Рано меня отпустили из больницы, ох рано…

Владислав присел передо мной на корточки, с сочувствием поглядывая на бледную, теперь такую безобидную и совсем не грозную ведьму. Теплая ладонь убрала выбившиеся из резинки локоны, которые прилипли к влажному лбу.

– Можно поздравить вас с Зарницким? – В противовес взгляду голос звучал сухо и резко, как хлыст – оставлял почти материальные следы на нервах.

– Обидно, что тебе достался уже порченый товар? – не сдержалась я, приваливаясь к сидению головой.

Бравый нахмурился и резко подался вперед, принюхиваясь. Тонкие ноздри дрогнули, я инстинктивно сжалась. А золотые глаза блеснули немногим ярче довольной улыбки.

– Врешь ты, моя ведьма, весьма посредственно, – на ухо прошептал мужчина.

Костяшки большой ладони нежно огладили щеку, я прикрыла глаза, чувствуя себя странно: слабость и тошнота отступали под другими ощущениями.

Приятно. Мне было приятно.

– Нет! – хотела возмутиться, но вышло тихо и неуверенно.

– Я не опасен, Вита, – почти касаясь незащищенной кожи горла губами и опаляя горячим дыханием, тихо сказал Владислав. – Не для тебя.

Скажи это сотням обращенных ведьм, которых вы заставили променять родной Ковен и магию на шерсть, блох и четыре лапы.

Его рука спустилась от плеча до запястья, аккуратно сжимая, а вторая коснулась косточки на лодыжке. Стало щекотно, но я даже не улыбнулась, неотрывно глядя в ярко-золотые, почти желтые глаза оборотня. Было страшно. Жутко страшно. Но от мыслей о собственном ужасе меня отвлекало тепло, что шло от него.

Он был главной причиной, из-за которой я еще не спалила тут все к чертям.

Я не могла сделать это с ним. Именно с этим оборотнем, кикимора болотная его забери!

– Глава 6, статья 178, часть 2, пункт 5 Кодекса Братства, – вдруг вырвалось у меня. Мужчина приподнял бровь в немом вопросе, не прекращая своих крамольных действий, от которых мои руки почему-то начали подрагивать. – Оборотень не имеет права держать ведьму против ее согласия.

– И? – хмыкнул Бравый.

– Я против.

– Вот мы и подошли к сути нашей проблемы, Виточка, – так ласково выдохнул волк, что я даже сначала не обратила внимания на то, что сверкнуло в его руке.

А когда обратила… стало уже все равно. Тускло блестящий медальон заправили под рубашку, пройдясь пальцами по коже шеи, но это не вызвало никаких эмоций. Пусть трогает, если так нравится.

Меня куда-то везли еще несколько минут, а точнее четыреста двадцать семь секунд, после я увидела высокий кирпичный забор, машинально отметила круг охранки и еще с пяток различных заклятий защиты территорий. На высоких столбах стояли какие-то коробочки, и, присмотревшись, поняла, что это камеры – явно привезенные из заграницы.

– Сейчас я открою дверь с твоей стороны, предложу тебе руку, ты ее примешь без возражений и так же под руку пройдешь со мной в дом. Идешь и улыбаешься. Хорошо? – повернулся ко мне оборотень, заглушив мотор.

Я кивнула, мне было без разницы, если честно.

Молча и безупречно выполнив все указания, заслужив ослепительную улыбку и тихо-щекочущее на ухо «Умница!», прошла в ворота, за которыми оказался просторный двор с фруктовыми деревьями, ровным газоном и кучей вервольфов-охранников.

Пройдя с Владиславом за руку по тропинке до дверей трехэтажного дома, шагнула внутрь. Там оказалось сумрачно, пахло деревом, мускусом и чем-то еще, что я никак не могла идентифицировать. Скользя безучастным взглядом по стенам, картинам, мебели, Бравому, послушно шла за хозяином дома. Мне отвели комнату на третьем этаже.

– Ложись на кровать. – Молча исполнила указание, уставившись взглядом в потолок. Обзор закрыло мужское лицо с чуть сверкающими глазами. Мужчина быстро прикоснулся губами к моему лбу, нахмурился, не получив никакой реакции, и коротко скомандовал: – Спать.

И я отключилась.

Голова раскалывалась. Просто разламывалась надвое. Со стоном сев, еще несколько мгновений боялась шевелиться из-за адских кругов перед глазами, а потом сквозь шум в ушах пробились какие-то звуки.

Крики. И звон проклятий. Множества проклятий…

Свесив ноги с кровати, наткнулась рукой на что-то шуршащее. Подслеповато щурясь в темноте, взяла бумажку, машинально щелкая пальцами и создавая пульсар.

«Срок, установленный Братством, на который оборотень может похитить ведьму на законных основаниях – два месяца, ровно две луны. Если по прошествии данного времени ведьма решит уйти, оборотень должен ее отпустить. Сегодня 7 июля. Видишь, даже меньше двух месяцев – очень благородно с моей стороны, согласись?

Я отпущу тебя, Вита. Но не сомневаюсь, что твой ненаглядный будет здесь уже к вечеру. И вот тебе условие, золотце: ты молчишь, улыбаешься и говоришь прилюдно, что согласна на мой маленький экспромт и что по истечению срока сообщишь близким о своем решении. А я за это умолчу о том, что Зарницкий кидается запрещенными проклятьями, как игрушками в песочнице. Смекаешь?»

Стоило мне дочитать, как клочок бумаги вспыхнул, разлетевшись пеплом.

Благородно поступил, похитив меня без малого из-под венца?!

Ненавижу! Ненавижу этого до омерзения умного волчару!

Он обо всем знал заранее и все предусмотрел, все продумал! И реакцию Андрея, и его поведение, и даже амулет-зомби, как в простонародье назывался артефакт подавления воли, чтобы на камерах зафиксировалось мое добровольное прибытие на территорию Бравого!