Приручить пламя: Метод Бравого

Мне даже закончить не дали!

За секунду два широких куска ткани были порваны еще на пару десятков кусочков помельче. Теперь уже точно ничего нельзя было исправить.

– Ой, ты знаешь, что-то прямо дрожат руки и дрожат… – эдак огорченно-расстроенно-виновато покачал головой волчара. И с истинно дьявольской ухмылкой добавил: – От твоей красы неземной, не иначе!

Я пыталась оставаться спокойной, но… Не получилось.

Резко пахнуло озоном, а в комнате стало на порядок светлее. От синего пламени на моих сжатых кулаках, надо полагать.

– Ты – больной ублюдок! Майка в чем провинилась?! В том, что Андрею принадлежала?! Им пахла?! – рявкнула я, титаническим усилием подавляя огонь. – Мне в чем теперь ходить?! У меня даже майки никакой нет, а к тому хламу в шкафу я не притронусь!

– Нет майки? – чуть приподнял бровь Владислав и…

У меня закончились слова. Цензурные.

Ибо его сиятельство воистину царским жестом стянуло майку с себя и с барского плеча мне ее пожаловало, нацепив прямо поверх полотенца, в которое я была завернута.

И следовало бы возмутиться, но…

Ткань была мягкой, теплой и – что греха таить – приятно пахнущей. Не порошком, одеколоном или чем-то еще. А самим оборотнем.

Тьма пресвятая и претемная, как же я ненавижу его, ты бы знала!

– Помочь снять полотенце? – с живейшим интересом вопросил вер.

– Обойдусь, – буркнула недовольно.

– Тогда, если все вопросы ночного дожора решены, позволь откланяться, – галантно поклонившись и заставляя меня бороться с искушением треснуть его по темечку… да хоть вот этой милой чугунной лампой, дружелюбно произнес Бравый.

– Позволяю, – милостиво разрешила моя светлость.

И метнула в удаляющуюся спину легкие сонные чары. Так, чисто по доброте душевной. А ну как насекомых боится?..

Очень на это надеюсь.

Наверное, я просто отключилась, потому что подскочила от рева. Дикого, бешеного рева, который сотряс окна и дом на уровне фундамента.

На лицо выползла широченная такая, недостойная приличной леди ухмылка.

Впрочем, она быстро увяла. А именно – от вновь распахнувшейся двери. Вот мне чисто любопытно, он вообще в курсе – зачем двери в домах ставят? Чтобы всякие тут не шастали, как так и надо, по чужим комнатам!

Владислав был зол. Нет. Он был в ярости. Предрассветное небо и освещение только подчеркивали это, делая лицо оборотня каким-то жестким и… покусанным?! Быстро исчезающие, но, очевидно, весьма болезненные красненькие пятнышки по всему телу, начиная от лица и уходя по резинку штанов, говорили сами за себя.

Хе-хе, в этом вряд ли виновато утро. Скорее уж…

Подлетев к моей кровати, Бравый вздернул меня за шкирку, как котенка, перекинул через плечо и на запредельной скорости метнулся прочь. Мимо сплошным полотном мелькнули стены коридора, лестница, холл, улица, качели и неизвестная территория, на которой я до этого не была. А потом…

Всплеск!

Вода мгновенно залилась в распахнутый от взвизга рот, в уши и нос, заставляя инстинктивно заработать руками, чтобы вновь оказаться на воздухе.

Вода?..

Вода!

– Влад… – Я в отчаянном стремлении вздохнуть вновь ушла под воду. – Влад…

– Только не говори… – услышала между погружениями и борьбой за жизнь, – …не умеешь!

– Да!!!

– А, чтоб тебя! – рыкнули с берега. И… никаких попыток меня спасти не последовало! – Ты побултыхайся, освежись. Глядишь, и мозги на место встанут, ведьма чокнутая.

– Гад… Сволочь… Я же… – Ноги коснулись чего-то твердого.

Ошалело глянула вниз.

Дно.

Глубина была мне аккурат по шею.

С бортика раздался хохот. Оборотень так веселился, что аж присел. Ублюдок плешивый!

Аркан на шею, и теперь уже я веселюсь, вслушиваясь в плеск и отфыркивание.

Бравый подплыл ко мне и… никакой агрессии я не заметила. Он улыбался. Чуть заметно, но… красиво и по-доброму. Как тогда, после нападения оборотня.

Я скучала по этой его улыбке.

– Мир? – протянул он большую ладонь.

Тот самый, который лучше доброй войны?

– Почему нет? – хмыкнула я, пожимая его руку.

Следует отметить, к моему величайшему удивлению и чести Бравого, что ни через час, ни через два, ни даже ближе к обеду, я всё ещё не пожалела о своём решении заключить шаткое перемирие. Мужчина вёл себя абсолютно нормально. Вернее, настолько нормально, насколько на это способен представитель Иных, оборотень, будущий Вожак и просто тот, кто с юности привык ходить по яркому ковру из разбитых женских сердец.

– Бра… Владислав! – быстро исправилась.

Как я могла забыть, что у нас теперь мир, дружба, жвачка, и фамильярничать нельзя, а то какой-нибудь большой, страшный узурпатор (не будем показывать пальцем…) вновь придёт по мой филей.

– М? – Мужчина, не оборачиваясь, рылся среди кассет, чтобы выбрать фильм, который мы решили посмотреть.

Ага. Мы действительно решили просто посмотреть фильм. Великая Намму, наверное, скатиться ещё ниже уже нельзя.

– А мне вот интересно, – задумчиво прижала палец к подбородку, – от кого столько одежки в шкафчике осталось?

– С миру по нитке – нищему рубашка, – не задумываясь, пропыхтел этот кладезь русской народной мудрости, сосредоточенно читая содержание, написанное на упаковке кассеты.

Вот только я отступать не собирала. Нищему, значит? Ну-ну, а еще, наверно, хромому и убогому в одном флаконе.

– Ла-а-адно. Тогда, другой вопрос.

– М-м-м? – последовала точно такая же реакция от Преемника.

– Насколько далека я от звания первой женщины в твоей постели? – Чуть поддалась вперед, а оборотень даже не обернулся, беря другую коробку и вновь углубляясь в чтение.

– Ты первая в моем сердце.

Красиво ушел со скользкой дорожки.

– Сердце у нас четырехкамерное, Владислав.

– И?

– Если я занимаю первую камеру, то есть еще три особи, составляющие мне вероятную конкуренцию… Звучит неплохо, учитывая, что любая из них сможет тебя охомутать… Эх, мечты…

– Добровольская! – Мужчина резко крутанулся, уставившись на меня злым взглядом, а я растянула губы в проказливой, но беззлобной улыбке

– Что не так? Я просто прикидываю возможные варианты нашего с тобой «долго и счастливо».

– Правда? – заинтересованно подсел ко мне на диван, обращая взгляд на мою персону, что полностью отдалась на просторы женской логики. – И каково мое «долго и счастливо»?

– Ну, ты станешь Вожаком, поднимешь стаю до уровня Королевской4, хм… Найдешь свою любовь, женишься, создашь семью и, возможно, наши с тобой семьи даже подружатся…

Усмехнулась, понимая, насколько абсурдно это звучит. Андрей меня больше никогда из поля зрения не выпустит. А к Бравому и на выстрел Царь-пушки не подпустит.

– Наши семьи?!

– Ага, а это уже мое «долго и счастливо»… – тихо проговорила, чуть прикрыв глаза, а Бравый прищурился, следя за малейшей реакцией с моей стороны. – Я вернусь к Андрею, будет красивая свадьба, платье, как у принцессы, торт, гости, семья, друзья… И мы с ним. Только мы.

Фигура оборотня напряглась, после чего он сжал мою правую руку, а другой рукой обхватил безымянный палец.

– Я готов откусить этот прелестный пальчик, лишь бы только на нем никогда не красовалось кольцо этого…

– Андрея, – отрезала я прежде, чем он подобрал более красочный и, соответственно, нецензурный эпитет.

Я прямо смотрела на злящегося вера, не отводя глаз. Показывая, что перемирие ничего не изменило в моей вере. В том, что я отдана Зарницкому и ему и буду верна до самой смерти.

А Владислав вдруг вздохнул и растерял всю злость во взгляде.

– Неужели я настолько ужасен? Что ты готова променять счастливое и светлое будущее с тем, кто готов поклоняться тебе, как богине, да простят меня Матери, на неоднозначное продолжение с тем, кто, возможно, и любит тебя лишь по привычке?

– Ты. Ничего. Не. Знаешь! – прошипела уверенно, вырывая руку и отсаживаясь. Еще и подушкой прикрылась, как дополнительный бастион возвела.

– Вит…

– Что там с фильмом? – оборвала я, делая вид, что полностью увлечена выбором кассеты.

Хмыкнув, мужчина рывком встал и, схватив лежащую в стороне от остальных кассету, протянул мне упаковку, а саму ленту с записью уже увлеченно вставлял в видик.

– Бравый, это шутка?

Слова застряли в горле, вызвав почти ощутимое першение. Вер с самым удивленным выражением на морде своей бессовестной обернулся ко мне, и я поняла – не шутка. Черт бы побрал этого…

– Ты не любишь остросюжетные художественные фильмы?

– О, конечно, люблю! Правда, не знала, что «Темный грех садовника» относится к их числу! Ух, тут и частей несколько… Многовато он, видать, нагрешил, даже не знаю, засну ли после такого…

– Да ты, Виточка, не переживай. Если что, я всегда готов прийти к тебе на помощь. – Бравый выразительно поиграл темными бровями. В дуэте с дьявольски коварной улыбкой это смотрелось впечатляюще.

В душе гася поистине похабную ухмылку, я равнодушно окинула оборотня взглядом, совершенно не задержавшись на сильных смуглых руках – они единственные были открыты, ибо Вожак надел спортивные штаны и футболку.

– Знаешь, с сильным, красивым, высоким и спортивным мужчиной, – тут взгляд брюнета заискрился золотом, – я совсем не против все это провернуть, так сказать… – Сделала паузу, а потом выдохнула, откидываясь на спинку дивана: – Поэтому, когда я его найду, обязательно сообщу тебе о пережитых впечатлениях.

– Если еще будет, что пережить, – пискляво передразнил меня вер на манер женского голоса, и я резко подорвалась, уставившись на него. – А то вдруг у него… кхм… сердечко слабое и за… кончит в последний и самый неподходящий момент… – Мои глаза стали шире, а этот охальник со шкодливой улыбкой первоклассника продолжил, чуть прокашлявшись и вновь делая голос забавно высоким: – Это же какой позор-то? На твои седины-то… В такой позе, в таком месте… Эх, столько вопросов вызовет…

Он использовал против меня мои же слова. Снова. Бородавка злопамятная…

– Да иди ты! – Я швырнула в него подушку и рассмеялась.

От души. Впервые за несколько дней, что находилась в его доме, мне было смешно и весело. Так, как бывало только с Андреем, когда он травил свои непрекращающиеся байки, рассказывая про университет, магические патрули или причуды его маменьки.

В конце концом, меня уговорили на ужастик. Садовник вместе с его грехами был позабыт где-то среди диванных подушек, свет в комнате выключен, а я мысленно настраивала свою психику на то, что ей придется пережить не самые легкие два часа в своей жизни. Не то чтобы меня подначивали или брали на слабо, включая «Кровавые реки с Марса», но…

Я поддалась на дешевую провокацию! Стараясь выглядеть как можно более независимо и спокойно, отодвинулась от оборотня, и между нами появились добрые сорок сантиметров свободного пространства. Что было странно – Бравый на сокращении расстояния не настаивал. Ох, и почему я ничего раньше не заподозрила…

Экран телевизора потемнел, а я про себя начала читать мантру о сильной и независимой женщине. То, что было дальше, легло жирным слоем седины позора на мою голову.

Резко на экране появилась белая, жуткая физиономия, что, визжа, приближалась к зрителю, закатывая глаза как всамделишный зомби.

Взвизгнув, я вцепилась руками в диван, а потом схватила подушку и уткнулась в нее лицом, зажав еще и коленями. На заразительный хохот справа внимания решила не обращать, ибо моя физиономия была слишком красной, что могло дать этому ироду еще один повод посмеяться.

Молодец, Добровольская! Медаль за отвагу!

– Это не смешно! Ты выбрал ужасный фильм!

– Да брось… Ну весело же!

И продолжил потешаться. Чувствую, весело ему было не от фильма, а от меня…

– Не весело, Владислав. Просто ни разу! – возмутилась я, пытаясь избить этого нахала подушкой. Удары, если и не блокировались, то, достигая цели, все равно не приносили ему значительного ущерба. – Это ужасно! И кошмарно! И… Кто вообще это смотрит? И пуще того – снимает?! Это же издевательство для психики нормальных людей!

– Да ладно, Вит, это еще что! – отмахнулся от меня и подушки вер, продолжая посмеиваться. – Вот когда он ему брюхо вспорет, и кишки полезут в фонтане крови… Вит? Вита? – Секундное молчание, и задумчивое: – Знаешь, нежно-зеленый тебе удивительно к лицу…

Дальше Вожак Бравого Круга договорить не смог, был очень занят – отбивался от меня и моих кулаков. Чисто играючи, конечно, но мне было приятно – всю злость как ветром сдуло. А потом я устыдилась: насилие – не метод, сама же говорила. Но этот чертов оборотень!.. Из-за него все мои принципы и устои летели к чертям, вслед за погибшими нервами и психикой.

Я обиженно отвернулась, сложив руки на груди и всем своим видом олицетворяя вселенскую несправедливость. Сзади прекратили хрюкать от смеха, и над ухом послышалось сопение:

– Вита?.. Ну Ви-и-и-та-а! – замогильным шепотом позвал оборотень. – Ну что ты дуешься? Не дуйся! Витка! – почти гавкнул мужчина, одновременно двумя пальцами тыкая под ребра. Я молниеносно развернулась, и мой кулак возмутительно легко перехватили. – Хочешь, что-нибудь другое посмотрим?

– Например? – настороженно отозвалась я. В почти родные казематы, пардон – комнаты, возвращаться не тянуло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

7 июля. В древности маги славили Богинь высокими кострами и различными стихийными чудесами – отсюда люди взяли праздник Ивана Купалы – и традицию прыгать через костры.

2

Виталина имеет в виду судей, что служат Великой Матери Эрешкигаль в ее царстве мертвых – Иркалле.

3

Все органы мира Тьмы формируются по признаку силы и избранности. Так, Ковен города составляют по три старейших и могущественнейших представителя от каждой стихии (земля, воздух, огонь, вода, металл, некромантия). Из них отбирают шестерку сильнейших – в Ковен области. Оттуда – шестерку в Ковен страны. И далее шестерку в Ковен Континента. Последней и высшей ступенью является Совет Братства – общий орган Мира Тьмы.

4

Виталина, очевидно, имеет в виду иерархическую организацию оборотней. Низшей формой является стая по области или подконтрольной Вожаку территории, такие стаи называются по фамилии Вождя. Следующий уровень – Королевская стая – главная на уровне страны. Дальше – Императорская – главенствующая на континенте. И последний уровень – Стая Совета Братства, ее возглавляет самый доминантный Вожак и оборотень.