Это и есть твоя первая любовь

– То есть для твоей прабабушки свадьба была спасением её жизни, правильно понимаю?

– Да, единственным. Поэтому она, наверно, и бабушке, дочке своей, всегда говорила, что самое главное в жизни – выйти замуж. А бабушка затем это говорила своей дочери, моей маме.

– Софи, скажи, а вы когда-нибудь обсуждали это в семье, то, что это спасло твою прабабушку?

– Нет! Никогда. Об этом было запрещено говорить, потому что это напоминало о страшном для неё времени. Все это знали, но об этом было запрещено говорить. А мы, следующие поколения, словно должны были повторять это, чтобы, даже не знаю, как сказать… Отдать долг, дань… Словно снова это пережить, чтобы спастись. Хотя мы же сейчас не в опасности? Словно мы снова должны делать это, чтобы доказать, что это было правильно.

– Ты абсолютно права. Таким образом проявляется лояльность семье, традиции, истории. То, что нельзя забыть, но и помнить запрещено. Кант говорил об этом: «Напомнить себе забыть». Вероятно, в тот самый момент у твоей прабабушки сформировалась установка, убеждение, которое было передано и вам на историческом, генетическом уровне: «чтобы выжить, я должна выйти замуж». И именно лояльность этой установке, которая и правда спасла ей жизнь, определила последующее поведение и твоей прабабушки, и бабушки, и мамы. То есть они делились действительно тем, что важно. Тем, что работает. Считая это самым важным секретом счастья и процветания.

– Я даже никогда не думала об этом! – промолвила она.

Софи, зная об этом, как ты теперь относишься к тому, что сказала тогда мама во время семейного ужина?

– Однозначно иначе! Это ведь значит, что она не желает мне зла и не хочет сказать этим, что я какая-то не такая, плохая. Как я думала. Она ведь хотела этим помочь мне. Передать, пусть и не зная, то, что спасало наших предков поколениями. То есть она делилась важным, а я не понимала…

– Главное, что ты поняла это сейчас! – успокоила её я. – Верность предкам, то, что называют невидимой лояльностью, играет огромную роль в нашей жизни. Только сделав её видимой, поняв, что заставляет нас что-либо делать, что руководит нами, мы можем обрести свободу жить своей жизнью. Если это потребуется, то поместить эту лояльность в другие, новые рамки. И именно это позволит поступать осознано, не руководствуясь невидимой, скрытой от нас стороной нашей истории.

– А что значит поместить в новые рамки? – уточнила Софи.

– Это значит, что нужно адаптировать её под новую реальность. К примеру, давай вспомним времена, когда люди жили в пещерах, общинами, в которых мужчины ходили на охоту, добывая пропитание, а женщины сидели в пещерах. В тот момент мужчина был возможностью выжить для женщины, именно поэтому замужество, наличие мужчины были гарантией выживания. То время, в которое жила твоя прабабушка, её история – она отдаленно рассказывает об этом же. Тогда это было необходимо. Это было соразмерно происходящему. Скажи, а сейчас лично у тебя, у других женщин, которых ты знаешь, есть такая потребность? Зависит ли их жизнь, возможность выжить от того, есть у них мужчина или нет? Замужем они или нет?

– Конечно, нет. Многие мои подруги, которые не замужем, живут значительно лучше, чем те, кто замужем. Намного лучше!

– А как тогда сейчас, на твой взгляд, будет звучать эта фраза, чтобы переносить смысл и быть актуальной?

– Мне сразу хочется сказать: «Чтобы прожить хорошую жизнь, я должна следовать своей дорогой, делая то, что мне хочется, тогда, когда мне хочется, не пытаясь подстроиться и угодить другим!»

– Скажи, а какую мысль тебе бы хотелось передать в будущем твоей дочери? Тебе бы хотелось, чтобы она пошла каким путём?

– Мне бы хотелось ей передать, что самое главное – это её счастье. Независимо от того, что она выберет. Уже давно не те времена, когда нужно беспокоиться о том, чтобы тебя не съел зверь, чтобы не пришлось умереть голодной смертью. Я обо всем позабочусь. А она сможет просто жить в свое удовольствие, так, как посчитает правильным. И, самое главное, никуда не торопиться.

– А если бы твоя мама за следующим семейным обедам сказала тебе это, что бы ты почувствовала? – спросила я.

– Я была бы самой счастливой девушкой на свете. И почувствовала, что меня наконец-то по-настоящему поняли и поддержали. Ведь поддержка – это не деньги, которыми они так кичились, а именно понимание. Что я не одна. Что я могу доверять себе и действовать по сердцу. Это самое важное для меня!

– Софи, понимая это, твоё отношение к маме меняется?

– Да! Полностью! Я понимаю, что она не желала мне зла, говоря, что я должна скорее выйти замуж. Она ведь сама в это верила! Она и правда хотела для меня лучшего. Своего лучшего. Но это же нормально, что у меня другое «лучшее»? Это же нормально?

– Да, абсолютно. Каждый из нас смотрит на жизнь исходя из своей системы ценностей. Исходя из своего понимания. Своих убеждений. То, что комфортно для одного, может быть некомфортным для другого. Каждый из нас уникален. И этого не надо стыдиться. Есть такое хорошее понятие-вопрос, которое ты можешь использовать: «Можем ли мы остаться каждый при своем мнении, продолжая при этом любить друг друга?!»

Иметь разное мнение – это нормально. Ненормально, когда людям хочется, как говорится, «кровь из носу», но доказать свою правоту. Какой смысл в правде, если ты специально причинишь ею боль тому, кого любишь?

Помнишь, мы говорили с тобой о самооценке. Как ты думаешь, человеку с адекватной самооценкой будет нужно, чтобы второй человек непременно был с ним согласен?

– Нет, думаю ему это не так важно, ведь он знает, что он прав независимо от мнения других. Ему вообще безразлично то, что эти другие думают.

– А что на счет того, кому оно важно? Человеку с какой самооценкой, как ты думаешь, будет это жизненно необходимо и почему?

– Думаю, что это будет очень важно человеку с заниженной и завышенной самооценкой, то есть неадекватной. И тому, и другому будет важно, чтобы с ними согласились, чтобы подтвердить то, что они чего-то стоят. То есть важен будет не сам второй человек и то, что им удалось его убедить, а именно то, что «я умнее всех» и правда за мной. То есть второй вообще не важен. Главное, не упасть в грязь лицом, так получается.

– Именно так, Софи. И теперь ты понимаешь, что иметь своё мнение, отличное от других, продолжая при этом любить и уважать другого человека, даже если он имеет иное видение вопроса – нормально. Особенно, если оба оппонента имеют адекватную самооценку, им это сделать будет куда легче, так как они будут понимать, что слова второго человека ни коем образом не говорят об их некомпетентности и прочем.

– Получается, что мама всё это время заботилась обо мне просто так, как умела. И, говоря, чтобы я скорее выходила замуж, она также желала мне счастья, а не говорила: «вот я вышла замуж – я молодец, а ты не можешь никак найти себе пару – и ты хуже!» Ведь я именно так воспринимала её слова. А она, оказывается, всё это время говорила вообще о другом. Сразу захотелось прийти домой и обнять её.

– Непременно сделай это, когда окажешься дома и почувствуешь, что для этого пришло время. И, если тебе захочется, обязательно поделись с мамой своими открытиями, это поможет и ей. Как думаешь, разговор с мамой будет хорошей идеей?

– Да! Однозначно да! Думаю, что это принесет облегчение и маме, так как она поймет бабушку и перестанет обижаться на неё. Ведь в глубине души и она обижена, что ей пришлось бросить любимое дело.

– Этот разговор освободит вас обеих. И высвободит то, что было заточено в семейном склепе долгие годы.

– Не буду откладывать, сделаю это сегодня же! Скажите, а с папой? С ним такая же история?

– Здорово, что ты решила заговорить о нем. Думаю, что это значит, что нам нужно погрузиться и в его историю. Что ты знаешь о своем папе?

– Ну, кроме того, что он говорит, что деньги – это самое главное. Он много работает. Он всегда работал, все моё детство. Он юрист. По его стопам пошла и я. Он так хотел, а я боялась сказать что-то против. Точнее, больше всего я хотела, чтобы он мной гордился. Мне было важно его одобрение. Но успешной в профессии, как он, я, разумеется, не стала. И вряд ли когда-то смогу.

– Почему ты так думаешь?

– Я не люблю это дело. Я только сейчас это поняла. Я так сильно хотела заслужить его одобрение, его похвалу и восхищение, что забыла, что должна сама любить свое дело. Разумеется, у меня есть в нем успехи, я закончила на красный диплом. Как же иначе. Я же должна быть гордостью семьи. Но у меня словно кость в горле. Мне тошно от этой работы, она у меня прям не двигается с мертвой точки.

– Софи, скажи, а как вырос твой папа? В какой семье? Как складывались его отношения с родителями? Что ты об этом знаешь?

– Папа из очень бедной семьи. Я никогда не видела его родителей, они умерли до моего рождения. Я только знаю, что их было четверо детей в семье, и папа был самым старшим. Образование тогда было редкостью. Возможность хорошо устроиться – тоже. Папины родители никак не могли ему помочь, так как еле сводили концы с концами. Папа с самых ранних лет работал, помогал отцу, как мог, чтобы прокормить семью. Мама и сестры тоже трудились, что было сил, но, когда их мама умерла, папа быстро заболел и умер, не выдержав разлуки. Сестры остались на папе. У него вообще, получается, не было беззаботного детства. Папа всегда говорил, что его спасла его хорошая учеба и ответственность. Вечерами он работал, а днем учился. Сам поступил, никто не помогал. Удалось устроиться на бюджет, получить место в общежитии. Со стипендии еще умудрялся помогать сестрам. Они все быстро замуж вышли за его же хороших друзей. Все хорошо сейчас живут, богато, все парни выбились в люди. Так вот, папа очень хорошо учился, понимал, что помощи ждать не от кого, надо самому себе помогать. И помогал. Как-то во время учёбы вызвался помогать профессору, так он ему приглянулся, профессор его к себе взял, разумеется, на самую пыльную работу. Но он знал, что папа дотошный, всё перевернет, но дойдет до истины. Так папа себе имя и сделал. Год за годом. И всегда мечтал масштабно, папа всегда был мечтателем. Очень работящим мечтателем. Мама за это в него влюбилась, как она рассказывала.

Мне иногда кажется, что папа вообще никогда не отдыхал. С детства работал, даже в отпуск летает со своим ноутбуком, чтобы всегда работать. Я всегда обижалась на него за это. Но, видимо, иначе он уже не умеет.

Тогда, работая на этого профессора, он стал лучшим юристом отдела. Затем его взяли на постоянную работу, уже давали лучшие дела, проекты. Он начал хорошо зарабатывать, начал мечтать о своем агентстве, мечтал сам преподавать. И, спустя много лет, он получил своё.

Вот я сейчас говорю это и понимаю, ведь папа, как и мама, когда говорил мне, что самое главное – это добиться успехов в карьере и зарабатывать, он ведь мне тоже счастья хотел, но своего, такого, какое ему знакомо, правда?

– Совершенно верно, Софи. Мне очень приятно, что ты начала сама это подмечать. Скажи, что еще приходит в голову, рассказывая историю своего отца? Как думаешь, как звучало его убеждение относительно счастья и безопасности в жизни?

– Думаю, оно звучало вот так: «Чтобы выжить, нужно хорошо учиться, добиться успеха в профессии и зарабатывать для семьи, чтобы она не жила в бедности». Его мама ведь и умерла от бедности, получается так. Если бы было больше денег в семье, ну, точнее, если бы они вообще были в ней, и она могла бы немного отдыхать, она бы выжила. И его отец тоже. То есть этим, работая днем и ночью, папа хочет спасти маму и меня, чтобы мы не умерли, так получается?

– Подсознательно – именно так. Сознательно – чтобы вы были счастливы и ни в чем себе не отказывали.

– Как интересно получается! Ведь если бы я не пришла сюда, к Вам, из-за всего навалившегося, я бы никогда это не узнала. Я бы всю жизнь прожила, думая, что мои родители тираны! – с горечью произнесла Софи.

– А что ты думаешь о родителях сейчас, Софи?

– Я думаю, что они оба в той или иной мере герои. Знаете почему? Потому что ни разу в жизни не пожаловались, как им было тяжело в детстве. Каждому из-за своего, но ведь они такое пережили, мама не горюй. Поэтому они и говорят мне, что другие моей жизни только позавидовать могут. Я всегда думала – какие такие «другие», о ком они вообще. А они, оказывается, о себе говорили. Они ведь ради меня всё это сделали, чтобы я жила спокойно и ни в чем себе не отказывала. Мама ведь хотела мне лучшего, поэтому делилась своим секретом – выйти удачно замуж, а папа своим – быть успешной в профессии и иметь выдающиеся результаты. Знаете, я только сейчас поняла, что всеми силами всегда саботировала их действия. Артем – мужчина, с которым я нахожусь в отношениях, который женат, с которым никогда не будет ни свадьбы, ни семьи, он ведь ответ маме. Это ведь ей я этим хотела бросить вызов, так получается. А папа… папе я пыталась насолить тем, что работаю спустя рукава. Я ведь и профессии своей не дала шанса. Я её как бы заочно ненавидела, ведь мне её навязали. Хотя в детстве я очень любила смотреть папины бумаги, конечно, втайне от него.

Может моя жизнь не такая уж и ужасная, как я думала. Точнее нет, она точно не ужасная. Она и правда прекрасная. И мне очень хочется скорее приехать к родителям и сказать им спасибо за счастливое детство, за счастливую и обеспеченную жизнь. Я никогда ни в чем не нуждалась. И ни разу не сказала им за это спасибо. Мне так стыдно за это.

– Тебе не за что винить себя, Софи. Ты не осознавала этого тогда, зато узнала об этом сейчас. На следующей нашей встрече мы поговорим с тобой о твоих чувствах, о вине, обиде, которые в тебе были, остались, для того, чтобы ты смогла еще счастливее, легче двигаться в своё счастливое будущее, а сейчас самое прекрасное – это поделиться с родителями тем, чем тебе так хочется с ними поделиться. Как думаешь, это улучшит ваши взаимоотношения?

– Да! Особенно после того, что я устроила в прошлую встречу. Хочу прямо сегодня, не дожидаясь следующего семейного ужина, пригласить их в ресторан и спокойно поговорить. Хочу рассказать обо всем, что узнала сегодня, и хочу подарить это облегчение и им. Это так приятно – понимать, что с тобой всё в порядке, тебе говорили что-то не потому, что ты какой-то глупый, а потому, что тебя очень любят и хотят тебе счастья. Это так важно. Хочу подарить это и им. У меня самые прекрасные родители. Спасибо, что помогли мне это осознать!» – улыбаясь, произнесла Софи.

– Ты умница, Софи. И этот подарок подарит много счастья и тебе, и твоим родителям. Помни, что никогда не поздно поступить правильно! Сейчас – лучшее время для действий. А на следующей встрече мы с тобой обсудим, как всё это прошло. Помни, что один шаг – это миллион шагов!

Софи, улыбаясь и светясь от счастья, надела свой жакет, обняла меня и, прощаясь, удалилась до следующей встречи.

Вопросы для самоанализа:

Какие у тебя отношениями с родителями?

Какова история жизни твоих родителей?

Переношу ли я обиды на родителей на общение с другими людьми?

Кит 3. Обида и вина. Чувства, разрушающие жизнь

Вся наша жизнь – это череда событий: когда-то радостных, когда-то грустных. Наша главная задача – сделать так, чтобы радостных было как можно больше; в случае, если нам это не по силам, сделать так, чтобы грустные не выбивали нас из сил.

Наши обиды, которые накапливаются в нас годами, словно занозы, причиняют нам боль вновь и вновь, пока мы не извлечем их и не обеззаразим рану. Многие, конечно, предпочитают приклеивать на гниющую рану пластырь, но, увы, он не приносит облегчения.

Мы готовы простить многих и многое: что нам вовремя не перезвонили (занят был, наверно), что нас обманули или подвели (всякое же бывает, все мы люди), что не приехали, когда обещали (дела, дела), что не помогли (хотя божились и клялись) – мы всё готовы простить. Мы всех готовы простить и прощаем всю свою жизнь. А до одного маленького, но важного человека, у нас все никак не доходят ни руки, ни ноги, ни голова.

А этот человек больше других нуждается в нашем внимании и прощении. И этот человек, как вы уже поняли, мы сами.

Прости себя за то, что сделал десять лет назад, за то, что ошибся и сделал что-то неправильно. Не туда поступил, не с тем встретился, не с тем расстался, не то сказал. И нет в мире ничего неправильного, всё так. Просто пазл не сразу складывается. Иногда он вообще не складывается долгими, бесконечными годами, кажется лишь странным стечением каких-то совершенно хаотических событий. Смотришь и диву даешься, за что же мне всё это, и как всё это разгрести. Да и вообще, сложится ли это когда-нибудь.

А оно сложится, и ты через пять, десять, двадцать лет посмотришь на все прожитое и скажешь: «БОЖЕ! Как же ты был ПРАВ! И не было никогда никаких ошибок, и никогда я не ошибался, и никогда не расставался с важными, никогда не терял нужное, просто порой избавлялся от старого, впредь неподходящего, но всё время считал это концом…» И тогда придет понимание, прощение и милая улыбка на лице, с которой смотрят на детей, рисующих на асфальте осу. Смотришь на них и думаешь – «Боже, я же ни в тебя эти годы не верил, ни в себя. Я же твои события критики поддавал, осуждал, и, утверждая, что в ТЕБЯ верил, я не верил ТЕБЕ. А раз я ТЕБЕ не верил, то как мог поверить себе. Я же твоё дитя, и если считал, что ты ошибаешься, то и в своих действиях видел исключительно ошибки».

А потом, переведя взгляд с малышей, рисующих на асфальте, дорисовывающих карету осе, ты подумаешь, что всю жизнь винил себя за всё подряд: начиная от двойки по физике, заканчивая «неправильным парнем, в неправильное время», «неправильно сказанные слова», «неправильно закрытые двери», «неправильное пока и прости» – много всего вспомнишь, словно события ждали, копились, занимали очередь и молились, чтобы ты их выпустил из клетки своего сознания, памяти и бесконечной скорби. Поймешь, что нет на свете никого, кто заслуживал бы твоего прощения и любви больше, чем ты сам. Чем ты – САМ!

И ты поверишь Богу, сотрешь свою грусть с лица и пойдешь радостный, потому что нет ничего проще на свете, чем начать с того, чтобы простить себя.

Софи влетела в кабинет, словно порхающая бабочка, которая летала весь день над цветущим лугом, наслаждалась весенним солнцем, бабочка, которой было что рассказать.

– Здравствуй, Софи! Рада видеть тебя в таком прекрасном расположении духа, – с улыбкой произнесла я.

– Я так рада, что я наконец-то здесь! – сияя, произнесла она. Мне так хочется поделиться с Вами, как прошел наш ужин с родителями. Помните, я хотела пригласить их в ресторан?

– Да, конечно, Софи. Как всё прошло? Вам удалось поговорить?

– О! Это была самая лучшая встреча с родителями за всю мою жизнь! Мы говорили с ними всю ночь, пока не закрылся ресторан. Мы и плакали, и смеялись. Это было что-то невероятное. Когда наша с Вами встреча завершилась, и я поехала домой, я сразу позвонила маме. Её, признаться, удивил мой звонок, ведь я редко звоню. Не очень хочется, точнее, нет, не очень хотелось слушать о том, что я ещё не нашла себе жениха. Но сейчас всё иначе.

Я предложила ей встречу в нашем любимом семейном ресторане. Попросила позвать папу, убедить его оставить свою работу на вечер и провести его с нами. Папа сразу согласился. Меня это очень удивило. Вообще, казалось, что это всех удивило, особенно его, – рассмеялась Софи.

По дороге в ресторан, я заехала домой переодеться. В нашей семье принято приходить на ужин красивыми, выявляя таким образом дань и уважение друг другу. Мне всегда это очень нравилось. Все мои подружки детства завидовали этим нашим традициям, желая их повторить в своей семье. В ближайшем магазине купила маме цветов, а папе его любимых кубинских сигар. Он любил выкурить сигару вечером после успешного завершения дела. Родители удивились, увидев подарки. Они смотрели на меня так, словно им по пять лет, они дети-сироты и никогда не получали рождественских подарков. В тот самый момент нам всем захотелось плакать.

Мои родители много делают для других. Каждый помогает так, как может. И никогда не требуют ничего в ответ. И, подарив им подарки, я поняла, что они впервые получают что-то в ответ. Особенно – от меня. И мне стало так стыдно, что я не делала этого раньше, что я была такой неблагодарной и не ценила их. У меня ведь самые лучшие родители на земле! Как я могла быть так слепа?!

Родители знали, что я хожу к Вам, и первое, что они сказали в один голос, когда мы сели за стол: «Если спустя три встречи такие результаты, то мы тоже хотим к твоему психологу!» И мы все рассмеялись, что наша семья – находка для терапии.

Когда мы сделали заказ, я попросила внимания. Я попросила их просто слушать меня и не перебивать. Я долгие годы слушала их, теперь пришло время и им послушать меня. Так я решила, и это помогло моей решительности.

Воспользовавшись Вашим советом – говорить открыто о своих чувствах, но не обвинять других, я начала с мамы. Так как именно её слова задевали меня больше всего, – Софи сделала глубокий вдох и продолжила.

Я сказала: «Дорогая мама! Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты ради меня сделала. Ты всегда хотела помочь мне, я же думала, что ты хочешь мне навредить. Меня долгие годы задевали твои слова о замужестве. Я всегда думала, что ты этим хотела сказать, что я недостаточно хороша собой раз всё еще не нашла себе пару. Я думала, что ты сомневаешься во мне, в том, что я справлюсь сама, без помощи, я думала, что не достойна твоей любви…», – со слезами на глазах сказала Софи.

– Я рассказала маме и папе обо всем, что узнала на нашей с Вами встрече. Рассказала о нашей бабушке, о её замужестве, о том, как она выживала. Когда я рассказала об этом, дойдя до маминого замужества, она расплакалась, признав, что всё именно так. Потом мы все расплакались. Даже у папы появилась скупая мужская слеза. Он взял маму за руку, нежно поглаживая её весь ужин, не отпуская, даже, чтобы поесть. Ему было важнее держать её за руку.

Я не помню, чтобы они держались за руки. Я вообще не помню, чтобы папа был так погружен в неё, а не в работу.

Потом я обратилась к папе. «Дорогой папа! Спасибо тебе за то, что ты обеспечил мою жизнь всем, что только нужно для счастья. Спасибо за возможность получить профессию, за квартиру, за всё, что ты мне дал. За всё, ради чего ты всегда работал. Я знаю, что ты был лишен всего в своем детстве и решил сделать всё возможное, чтобы дать всё это мне. Я была неблагодарной, а сегодня я хочу поблагодарить тебя за всё! Я все замечаю. Для меня всё важно. И я буду всегда тебе благодарна. Ведь именно ты направлял меня быть лучшей в учёбе, поэтому у меня большое будущее. Хоть я и не понимала этого!»

Мы вспоминали его родителей, всё, через что ему пришлось пройти. То, как они познакомились с мамой, как влюбились и как ждали меня. Их глаза сияли, словно их жизнь перезагрузилась и приобрела смысл. Это было что-то невероятное. Я и не думала, что наша семья способна на это.

После мы долго говорили, обнимались и строили планы на будущее. В конце встречи родители меня благодарили, и каждый из них сказал слова, которые я ждала всю свою жизнь: «Софи, живи так, как считаешь для себя правильным. Не спеши выйти замуж за абы кого, ищи своего человека. Неважно, когда это произойдет. И занимайся тем, что тебе нравится. Если твоя профессия не приносит тебе счастья – найди другую. Мы тебя во всем поддержим. Ведь самое важное – это твоё счастье. Всё остальное – это мелочи. И мы с мамой тебя очень любим. И всегда будем рядом, поддерживая тебя на пути. Даже если ты решишь прожить жизнь с кучей кошек и без работы…», – разрываясь от смеха, сказали они.

Позже Софи признается, что этот вечер изменил её жизнь, но об этом позже.

– Что ж, Софи, это был действительно важный разговор, который освобождает всех его участников. Прежде чем мы двинемся дальше, скажи, как сейчас складывается ваше общение?

– Оно замечательное! Мы созваниваемся каждый день, мы стали откровеннее друг с другом, поддерживаем. Мама подумывает о том, чтобы найти себя в профессии. Папа берет больше свободного времени между проектами. Изменения для всех стали потрясающими. А ещё, папа дважды за это время подарил маме цветы!

– Замечательно! Продолжайте укреплять свои отношения, будьте искренними друг с другом и помогайте друг другу раскрывать свои новые грани. А сейчас предлагаю тебе двигаться дальше. И сегодня у нас на повестке дня обсуждение важной темы: обид и чувства вины.

– Если честно, я очень ждала и боялась этой темы. Мне кажется, что во мне так много вины и обид. Боюсь, что начну погружаться в это, и меня накроет лавиной. Я всегда именно поэтому и боялась идти к психологу, если честно, – стиснув зубы, произнесла Софи. – Мне было так страшно, что я приду, всё вскроется, и я этого не переживу.

– Что ты имеешь в виду, говоря «всё вскроется»? – уточнила я.

– Ну, – потирая лицо руками, начала протяжно произносить Софи, – даже не знаю. Может то, что я встречаюсь с женатым мужчиной, и Вы об этом узнаете.