Внутри меня гасли звезды

Молодой паренек, видно совсем еще зелененький в делах кофеварения, сразу же покрывается испариной.

– Ты что, решила поиздеваться над новичком? – спрашиваю я.

– Я решила его проучить. Он пичкает людей всяким дерьмом, но никто ему этого так и не сказал.

– Борешься за справедливость?

– А кто, если не я? Ладно, сейчас принесу чего-нибудь нормального!

И вот с этой сумасшедшей я живу?! 

Мне нравится.

Я смотрю на заблокированный экран телефона. Близится шестое ноября, а это значит, что скоро мой день рождения. В прошлом году я пропустила это событие. Ну, как сказать, пропустила… Я пропила его в баре. Поставила на уши Блэк Кэт так, что одному из посетителей пришлось вызывать копов, дабы усмирить драку, зачиненную мной. Подобных подвигов, клянусь, повторять больше не собираюсь, но вот от празднования отказаться не допускается возможным.

Отец уже поставил меня перед фактом, что соберет целый прием в честь моего двадцатидвухлетия. А это значит, что меня ждут скучные богатые снобы в шикарном зале какого-нибудь ресторана или отеля.

– Ребята, у меня есть важная новость! – когда Кэм снова появляется у нашего столика, вздыхаю я.

– Только не говори, что ты беременная! – сразу же перебивает меня она.

– Тормоза включи, подруга! – Кручу пальцем у виска. – В общем, я приглашаю вас на свой день рождения через неделю.

Друзья тут же радостно вскрикивают, предвкушая тусовку.

– О-о-о, позволь мне помочь устроить праздник, ну пожалуйста! – Берк тут же состроила щенячьи глазки.

– За это уже принялся мой отец и его помощники. – Пожимаю плечами я.

– Фу-у-у, только не говори, что нам придется надеть приличные костюмы! – недовольно заявляет Эштон.

– Именно, господа!

– Только не это…

– Ну ты же сам говорил, что настоящий друг в беде не бросит.

– Я имел в виду совсем не это.

– А разве есть ограничения?

– Нет, – вздыхает он.

– Ну, вот и договорились!

– Да ладно тебе, Грифф, что ты как плешивый дед?! Надеюсь, там будут молодые красавчики?

– Думаю, да. – Подмигиваю я подруге.

– Тогда мы идем покорять элиту Филадельфии!

5. Кофе фраппе́ – покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток греческого происхождения.

Глава 11

Не сводя взгляда с зеркала, я плавно двигаюсь по паркету и взмываю вверх, выпуская руки в стороны. За спиной вырастают крылья. Легкость, уверенность, контроль себя до кончиков пальцев течет по артериям, словно кровь, насыщенная кислородом.

Как приятно танцевать, когда рядом никого нет! Тело вместе с душой получает карт-бланш, можно выразить все свои мысли, и никто их не прочтет. Есть возможность вспомнить, каким может быть счастье делать то, что нравится. Я люблю танцевать и всегда любила, так же как любила свою маму. Именно она открыла передо мной двери в новый, удивительный мир хореографии…

Но сейчас, когда я танцую, то больше не слышу, как раньше, ее голоса, смеха, не вижу ее карих глаз и родинки над губой. Я забываю ту щемящую боль, принесенную ее уходом. Я забываю, что она покоится под землей на кладбище Грин-Вуд. Ассоциаций с ней больше не зарождает каждое движение. Я простила ее, я приняла ее решение. Я больше не злюсь, меня окончательно отпустило. Пятая стадия все-таки случилась.

***

Я видел, на что способна Коуэн в танце. Как бы она меня не раздражала, но то, как она двигается, доставляет эстетическое удовольствие. Я появился в университете за полчаса до начала, чтобы размяться, но она меня опередила. Теперь я неизвестно почему не решаюсь зайти в зал, застыв у двери и пялясь на ее грациозное тело и невероятную пластику.

Черт возьми, она сексуальная! В этом коротком топе и обтягивающих лосинах она похожа на недостижимую мечту подростка.

Твою мать, неужели она мне нравится? Дьявол бы побрал эту чертовку! Что со мной произошло? С каких пор я перестал видеть в ней истеричку и избалованную дуру?

Найдя в себе остатки храбрости, которая непонятно куда решила свалить, я бесцеремонно заваливаюсь в зал и, не поздоровавшись, кидаю сумку с формой на подоконник.

– И тебе привет, Ривз, – усаживаясь на пол, недовольно заявляет она.

– Опустим приличия и приступим к делу!

– И это он мне говорил о базовых правилах хорошего тона…

Я лишь ухмыляюсь. Она помнит наш самый первый разговор!

– Что ты делаешь? – спрашивает она, когда я начинаю стягивать с себя штаны.

– Я всегда переодеваюсь по-быстрому в зале, так что не думай, что ты станешь препятствием.

– Действительно, чего я там не видела?!

Она встает напротив меня, смыкая руки на груди, и начинает глазеть на мои голые ноги. Становится не по себе. Не то чтобы я застеснялся, просто стоять в одних трусах перед девушкой я привык при других обстоятельствах.

Она, похоже, решила меня проучить. Вот зараза! Метаться поздно, сам эту кашу заварил.

– Ну что ж, раз так, то ты будешь не против?

***

Ривз поднимается со скамейки так, словно он самый что ни на есть альфа-самец и стягивает с себя футболку. Его сильные, укрепленные внушительными мышцами, руки и накаченный пресс заставляют нервно сглотнуть слюну. Сама уже не рада, что пошла на все это. Этот бес довольно симпатичный. Его необузданная смелость и дерзость действует на меня помутняюще.

Он прекращает копаться в сумке и поворачивается. От этого безотрывного взгляда меня кидает то в жар, то в холод. Я не первый раз вижу мужчин почти без одежды, да и голых тоже лицезреть приходилось, но я еще никогда не испытывала подобных чувств.

Он что, нравится мне?

М-да, собрание тупых мыслей в полном составе.

Стоп, стоп, стоп, Коуэн! Нужно быть полной идиоткой, чтобы так думать. Не смей, слышишь, не смей! Вспомни то время, когда вы не ладили друг с другом, разозлись, отвернись, сделай хоть что-нибудь, но больше не допускай желания видеть в нем привлекательного парня. Мы с ним никогда не будем вместе даже в качестве друзей. Он плохой. Он преступник и дебошир. Я перестану себя уважать, если ввяжусь в уже знакомую историю. С меня и Хантера хватило, чтобы понять, в какой куче навоза я побывала.

– Я за водой схожу, – наконец заговариваю я, прервав молчаливый зрительный контакт с байкером.

***

Слава богу, она ушла. Мне нужно хоть пару минут, чтобы привести свои мысли в порядок.

Что это было только что?

Какого лешего я посмотрел на нее? И какого лешего мне понравилось смотреть на нее? Пусть она и не имеет никакого отношения к Лихачам, она не должна подкрасться к моему сердцу. В моей жизни было много девушек, но ни одна из них не заставила почувствовать всем известного трепета в груди. И Коуэн не вынудит меня распустить сопли.

Лучше бы мы орали друг на друга, честное слово.

Гребанный Сэймор, будь ты проклят.

Я почему-то вспоминаю нашу первую встречу на дороге. Она так отчаянно сопротивлялась помощи, что начала меня бить. Когда я смог увидеть ее заплаканное лицо, мне почему-то захотелось прижать эту девчонку к своей груди и успокоить, вместо того чтобы наорать за то, что она кидается под колеса. Я почувствовал всю боль, которая жила в ее сердце.

Но на утро я увидел совсем другого человека – стерву. В ее голосе, поведении сквозили замашки гадюки. И когда я снова встретился с ней на стоянке бара, то лишний раз убедился в ее ядовитости. Но теперь я знаю, что яд – это всего лишь защитная реакция.

– Боже, какого черта ты все еще в трусах? Что сложного в том, чтобы надеть эти долбанные штаны? Ноги не влазят, или проблема обрела значительную масштабность? – Заявляется Дакота с бутылкой воды. – Я сюда пришла поглазеть на статую Давида на минималках или репетировать? Оставь первое для кого-нибудь другого!

Я мигом возвращаюсь в реальность и надеваю тренировочное трико.

Выхожу в центр зала.

– Ты ничего не забыл? – глядя на мой голый торс, спрашивает она.

– Я люблю танцевать без футболки, смирись.

– Как хорошо, что не совсем без одежды!

– Это тоже, но ты не тот партнер.

– Я буду благодарить небеса за это.

Опять она препирается! Вот вечно так: не было и одного раза, чтобы она не ответила колкостью. Колючий кактус скрывается под ее миловидно внешностью, но я тоже не промах. И скоро она об этом узнает!

– Давай сразу расставим позиции! Я не собираюсь терять время на азы, так что если ты чего-то не поймешь – твои проблемы. Наш проект обязан заставить зрителей офигеть от восхищения. Движения должны быть сложными и наполненными, история должна заинтересовать не только мистера Сэймора, но еще и нас. Вот тогда из этого всего выйдет толк.

Коуэн так уверенно и заносчиво это выдала, что мне волей-неволей захотелось прислушаться.

– Ты думаешь, что если пришла сюда из Джулиарда, то здесь тебе нет равных?

– Я такого не говорила, это только твои предположения… М-м-м, пожалуй, вполне обоснованные.

– Детка, я в танцах с самого детства, поэтому не задирай свой гордый нос. Я два года прожил во Франции и учился в самой лучшей танцевальной академии, так что тебе вполне могу составить конкуренцию.

– Как жалко, что ты там не остался, детка! – делая упор на последнем слове, язвит она.

– А ты не представляешь, как жалко мне!

– Давай каждый будет жалеть в другом месте, и приступим уже, наконец!

– Идеи? – соглашаюсь с ее предложением.

– Есть одна.

– Слушаю.

– Можешь даже записать, а то вдруг твой неповоротливый мозг что-то упустит.

Ух и острый же язык! Ей следует его прикусить… Как бы мне хотелось шлепнуть раз по ее заднице, чтобы она заткнулась!

Так, Ривз, прекрати выдавать фантазии своего «неповоротливого мозга».

– Я думаю, мы могли бы взять за основу джаз-модерн со сложнейшими поддержками, которым здесь не учат. Может получиться весьма интересная история.

– А что-нибудь еще более девчачьего твоя голова придумать не могла?

– Это балет без правил, идиот! Ты хочешь тупо пойти по классике?

– А почему нет?

– Это скучно! Сэймор сам сказал, что мы можем все менять. Или ты боишься? – смирив меня презренным взглядом, резко спрашивает она.

– Я ничего не боюсь.

– Тогда какого дьявола препираешься?

Еще одно слово, и я сорвусь. Почему в одну секунду мне хочется прижать ее к стенке, а в другую оттолкнуть? Сколько же дерзости в нее помещается? Но себе не соврать: мне нравится такой контраст.

Откуда такие резкие перемены? Мне кажется, или я делаю шаг в сторону от ненависти до… Фак!

– Сможешь выполнять сложные поддержки?

Она поднимается со скамейки и идет к центру зала настолько плавной походкой, что я ловлю себя на том, как таращусь на ее пятую точку.

– Сомневаешься?

– Ривз, это просто вопрос! Хочу быть уверенной, что не полечу вниз головой. Перспектива провести время в травмпункте из-за твоего «Сомневаешься» мне не улыбается.

Вместо ответа я подхожу ближе, крепко хватаю за талию и поднимаю, взвизгивающую от неожиданности Коуэн, вверх. Чтобы она убедилась в надежности моей поддержки, начинаю кружить ее и перемещать в разные стороны, подкидывая легкое тельце над собой.

– Пока ты со мной, тебе не следует бояться падения, – уверенно шепчу я ей прямо в ухо.

От нее пахнет чем-то мятным и яблочным. Этот запах наполняет легкие, становясь необъяснимо жизненно-важным кислородом. Это и пугает и приводит в состояние блаженной эйфории одновременно. Моя крыша сейчас полетит к чертям собачьим! Появляется предательское желание облизать ее кожу, впиться губами в ее рот. Все предрассудки относительно темноволосой бестии идут ко дну.

Не-е-е-т, только не это.

Она выводит меня из строя с каждой секундой тесного контакта. Взгляд каре-зеленых глаз, в которых сейчас больше изумрудных оттенков, испуганно-предвкущающе скользит по моему лицу, останавливаясь на пересохших от небывалого перевозбуждения, губах.

***

Должна согласиться, Ривз действительно сильный, и в его руках я точно никогда не окажусь на полу. Я ни в ком еще так не была уверена, как в нем.

Но почему же?

Кажется, что его пальцы, крепко держащие мою талию, прицельно прожигают кожу. И жжение не болезненное, а до смерти приятное. Сердце начинает биться сильнее от эмоций, которых никто не ждал, от которых следует бежать куда подальше. Он действительно меня привлекает, и об этом твердит каждая клетка. Все мое естество в эту минуту желает, чтобы его прикосновения не заканчивались. А это значит только одно: он реально мне нравится.

Джейден притягивает меня к себе. Голова кружится, чувства смешиваются. Он так близко. Я вижу в его взгляде увлечение и интерес. И что-то мне подсказывает, что не только я сегодня облажалась, узнав о своем неожиданно искреннем отношении.

Секунды проваливаются в отражении его магнитных глаз. Он все-таки такой красивый!

Красивый, но засранец.

Нечем дышать, кажется, из меня выпустили весь воздух, и я вот-вот грохнусь ему в руки. Я не знаю, что сейчас произойдет. Правда не знаю! Но у меня нет сил, чтобы сопротивляться любому исходу такой близости. Здравый разум купил билет в один конец и решил не возвращаться, судя по всему.

Ривз прикасается тонкими длинными пальцами, как у пианиста, к моему лицу. Заправляет волосы за ухо. И смотрит, смотрит, смотрит, гипнотизируя. Он наклоняется к моим губам, и я уже чувствую искрометный жар дыхания на них. Все проваливается, все с грохотом рассыпается прямо на глазах! Если он меня поцелует, то я отвечу.

Предательски отвечу.

Легкое касание едва уловимо, но и его хватает, чтобы все органы перевернулись. Если это сумасшествие, то я душевнобольная.

И только-только мы были готовы слиться в поцелуе, как меня что-то настойчиво бьет изнутри чуть ли не током, и я отталкиваю байкера от себя. С мгновение мы оба не понимаем, что происходит, но в следующее все проясняется: мы поддались коварному чувству мнимой интимности, случающейся, когда люди прикасаются друг к другу. Договорившись не ругаться и начать вместе работать, мы разрушили один из каменных барьеров между нашими границами. И тупая симпатия тут же решила появиться, ведь два вполне привлекательных человека оказались наедине. Почему же не возникнуть, верно?

Нет, не бывать этому! Никакого продолжения. Минус на минус дает плюс только в математике.

Я резко хватаю свою тренировочную сумку и выхожу из зала, говоря лишь одно:

– Завтра в семь часов жду тебя на репетиции.

***

Уже около недели я стараюсь не ляпнуть лишнего слова или не сделать необдуманного движения, находясь рядом с Ривзом. Мы оба прикинулись, что ничего не произошло, поэтому наши репетиции теперь проходят настолько неловко, что поневоле напрашивается сравнение первого секса двух девственников.

В нашей пластике никаких чувств, мы, словно роботы, повторяем одну и ту же сухую и безэмоциональную хореографию. На такое зрелище без слез не взглянешь, но делать нечего – я не могу требовать от него раскрепощения, потому что знаю, к чему это приведет. Поэтому становлюсь заложницей ситуации и постоянно злюсь. Мы опять ругаемся, как в старые незабытые времена. Но только эта перебранка больше никакого удовольствия не доставляет. Тупик.

– Ну, ты готова? – Камилла в голубом вечернем платье появляется в моей комнате. – Господи, ты же даже еще не одета! Виновница торжества немного опоздает, просим прощения, высокопоставленные снобы и молодые красавчики! Давай уже зачехляйся.

– Так вот зачем ты меня так подгоняешь?! Тебе не терпится познакомиться с каким-нибудь красавчиком?

– Как ты могла такое подумать, подружка? – драматично закатывая глаза, спрашивает она. – И в мыслях не было!

Распускаю волосы и надеваю красное шелковое платье в пол с открытой спиной. Уже давненько я не облачалась в представительницу высшего общества. Последний прием, на котором я была, закончился скандалом с отцом. И теперь я чувствую вину за это, я не имела права так поступать.

Больше я не испорчу праздника, каким бы не было у меня настроение…

– Выглядишь замечательно, как и полагается девушке в твоем положении. Кстати, мы с Эштоном тебе еще один подарочек приготовили, так что не планируй вернуться домой и залечь в кровать!

– Что? Опять вечеринка? Кэм…

– Эй, я разве сказала что-то подобное?!

– Мне и так понравились серьги, которые вы мне вручили сегодня утром, а большего и не надо, – показывая на небольшие золотые колечки на мочках, говорю я.

– Да-а-а, мы прямо к платью подгадали. Какие же мы молодцы!

– Бесспорно! Давно спросить хотела… Как так случилось, что Ривз и ты живете в одном доме?

– Джейд, как перевелся в наш универ, спросил у меня, где можно снять апартаменты, вот я и посоветовала ему это место. А что?

– Просто уж слишком странно, что наши с ним дороги часто пересекаются… – про себя бубню я.

– И насколько часто?

– Мы будем разговаривать или все-таки пойдем праздновать мой день рождения, Берк?

Двери одного из самых дорогих ресторанов Филадельфии сегодня распахнулись для всех представителей с толстыми кошельками и их спутников. Я привыкла к тому, что все значительные события обычно протекают именно так. Это обязательная процедура для богатеньких людей, хочешь-не хочешь, а присутствовать надо. Именно на таких мероприятиях заворачивается большинство сделок, так что день рождения – это всего лишь повод и по-настоящему радуются ему немногие.

Но и из этого можно урвать хоть что-то положительное: встреча с родственниками, друзьями семьи, которых видишь несколько раз в год. Все-таки хотелось бы увидеть парочку таких людей. Я совершенно искренне скучала по бабушке и дедушке… Мне стоит попросить прощение за то, что целый год я им не звонила, да и вообще вела себя, мягко говоря, не очень.

Мы с друзьями появляемся у входа в ресторан чуть позже семи вечера. Эштон в смокинге похож на хохлатого пингвина со своей пышной шевелюрой. Он всем своим видом показывает, как ему хочется раздеться.

Я лишь поправляю его съехавшую бабочку и скрываю улыбку.

– Ну давай, Коуэн, смейся! Не держи в себе, я же вижу, как тебе хочется выплеснуться! – обидчиво говорит он.

– Грифф, потерпи, родной! Это ненадолго, обещаю. Просто, когда вы здесь, мне намного комфортнее.

– Ты сегодня именинница, поэтому я сдержу свой недобрый порыв.

– И я тебя люблю.

– А я вас всех люблю! – Довольная Камилла обнимает нас и достает телефон, чтобы сделать селфи. – Ну-ка, улыбаемся и говорим: «Пошло все к черту».

– Пошло все к черту! – хором повторяем мы и строим смешные рожицы.

Глава 12

Папа размахнулся не на шутку! Помпезное украшение ресторана в нежно-белых тонах, ненавязчивый шум разговоров вперемешку с живой музыкой джазового оркестра. Здесь все наполнено струящимся теплым светом и свежим воздухом.

Фонтаны шампанского, ручьи фуршетных столов, и это только в фойе! Представляю, что меня ждет в главном зале. Тут даже если не захочешь, почувствуешь себя королевой.

– Офигеть, кажется, я попала в сказку! – Искрится восторгом Кэм.

– А сколько здесь милых принцесс! – добавляет Эш, не скрывая интереса к местным дамам.

– Ага, только на тебя ни одна не взглянет. Кому будет интересен мальчик, у которого нет приличного состояния?

– Ну они же об этом не знают, Берк! Дакота, если что, я твой друг, у которого солидная должность в какой-нибудь процветающей компании.

– Да, Грифф, если что, ты мой друг…

– Солидная должность курьера. – Блондинка строит смешную рожицу

– Да ну тебя! Все, я пошел.

– Стоять! – резко заявляю я. – Для начала я познакомлю тебя с папой.

– Однажды я уже это слышал, и, признаться честно, история вышла не совсем удачная. Я должен вести себя прилично?

– Будь собой.

– Ну это я могу.

Отец, не заставляя себя ждать, отрывается от разговора с очередной богатой «скважиной» и сразу же появляется перед нами в шикарнейшем черном костюме. Он не привык по-другому, а я не привыкла его видеть в чем-то другом. Он один из тех типов людей, кто даже дома не ходит в спортивных штанах и тапочках.

– Милая моя, ну наконец-то! – кидаясь в объятия, весело голосит он. – Я тебя уже сегодня утром поздравлял, но никак не могу остановиться, поэтому с днем рождения, родная!

Я обнимаю его, вдыхая шипровый аромат несменной туалетной воды и искренне улыбаюсь.

– Спасибо, пап! Тебя тоже с праздничком. Меня бы и не было, если бы не ты.

– Мистер Коуэн, вы нам расскажете, какой была Дакота, когда только-только делала свои первые шажочки на таких тоненьких розовеньких ножках? – Камилла опять врубила свой сарказм на полную мощность.

– Да, она была такой маленькой, такой любознательной и беззащитной, а эти щечки…

Эш первый не выдерживает и начинает ржать, как степной жеребец. Кэм, еле сдерживая ту же реакцию, толкает его в бок.

– Ага, понял! Это вы так шутите теперь! – Отец и сам смеется.

– Кстати, знакомься, папа, это Эштон Гриффин – мой друг, ну а Камиллу ты уже знаешь.

– Здравствуйте, мистер Коуэн! – Все еще красный товарищ старается сделать серьезное лицо.

– Я рад, что у моей дочери такие позитивные друзья!

– А мы-то как рады, что у нас есть такая горячая штучка! Видели бы вы…

– Камилла! – вместе с Гриффом восклицаю я.

Мой папа не готов слышать чего-то подобного, хотя все мы прекрасно знаем, кого я из себя представляю, и «горячая штучка» – это еще мягко сказано.

Пищащая Ив в таком же платье, как у ее любимой принцессы Белль, нарушает наше неловкое молчание и бежит прямо ко мне. Маленький птенчик залетает в объятия и обхватывает меня за шею крохотными ручками.

– Даки, Даки, я так тебя люблю! С днем рождения, сестричка!

– Спасибо, моя хорошая. Я люблю тебя сильнее!

– Я нарисовала для тебя открытку. Папа, куда ты ее положил?

– Она у Стива, родная. Я скажу, чтобы он передал Дакоте.

Сестра довольно взвизгивает и сразу же уставляется на моего шевелюристого приятеля. Раскрыв широко рот, она пару секунд не сводит с него взгляда, а потом как заорет:

– Это ты? Ты принц из «Красавицы и Чудовище», это правда ты?

И тут уже я начинаю громко смеяться. Видимо, Ивонна сделала такие выводы из-за его пышной прически и высокого роста.

– Слышал, Грифф, ты чудовище? – хохочет вместе со мной подруга.

– Нет, он был им, но потом стал прекрасным принцем, – встревает Ив.

Она подходит к нему и уверенно берет за руку, топя в ней свою маленькую ладошку.

– Как меня только не называли, но вот так – впервые! Да, малютка, я тот самый принц, – подыгрывает он.

Ох, зря ты это сделал…

– Ты нашел меня, нашел! Ура, я знала, что это случится. Пойдем со мной, я покажу тебе замок, в котором мы будем жить!

Цепкие ручки сестры уводят его в неизвестном направлении. Он только беспомощно оборачивается к нам, моля о помощи, но все же обреченно тащится за ней.

– М-да, кажется, он только что нашел для себя «милую принцессу». – Берк лишь машет ему и ехидно улыбается.

– Это будет ему уроком, – продолжаю ее мысль я.

Вот вам и сказка, вот вам и принцы с принцессами. Бойтесь своих желаний, господа, иногда им свойственно сбываться.

***

После долгих поздравлений мне дают свободно вздохнуть и перевести дух. Шум уверенно обосновался в ушах, в глазах рябит от богатых убранств. Сумасшествие… Определенно, я отвыкла от этого. Хочется сбежать отсюда куда-нибудь в самый тихий уголок и снять туфли. Давно я не носила каблуков выше пары дюймов.

Но у меня открывается второе дыхание, когда в зале появляется мистер и миссис Коуэн – единственные бабушка и дедушка. По линии мамы родственников не осталось. Она все свое детство провела в детдоме и по достижению восемнадцати лет отправилась в свободное плаванье. Мама говорила, что не помнит своих родителей и никогда их не искала. Кажется, они были не очень хорошими людьми. Если они нашли причину отказаться от нее в младенчестве, значит, грош цена таким горе-родителям.

Родные, не спеша, подходят ко мне и, словно боясь монстра, который может выпрыгнуть из их внучки, лишь осторожно машут руками. Мне и смешно и стыдно одновременно. Вместо того чтобы ответить сдержанным приветствием, как и полагается в нашем обществе, я бросаюсь на них с объятиями, приводя тем самым в замешательство: явно не ожидали подобного. Но уже вскоре они начинают громко смеяться и чмокать меня в щеки, как маленькую девочку.

– Как я рада вас здесь видеть! – умиротворенно шепчу я, не отрываясь от них.

– А мы-то как…

Мы еще долго стоим, обнявшись, не замечая никого. Как же приятно знать, что вопреки вышедшей из меня гадости, они не отвернулись и все еще любят. Противно вспоминать, как однажды я очень грубо послала их к черту, когда они пытались образумить меня, приехав на пару дней в наш дом. Пакостно видеть меня прежнюю, которая ровно год назад пришла домой в стельку пьяной под утро и даже не приняла их подарки.