Лунные воины. Рок Альтаира

Она внезапно замолчала, давая возможность собеседнику прокомментировать услышанное.

– Судя по интонации, это и правда не повод для тревоги.

– А судя по вашей интонации, сеньор Ларсонес, – пошутила Милагрос. – Вы уже готовы лезть в драку. Нет, не надо нападать, и бить ему морду тоже не стоит. Член Совета, в любом случае, нам не враг, если, конечно, он там не взбесился от какой-нибудь межпланетарной чумы. Я не знаю, что ему нужно, но был внятный приказ ничего не предпринимать.

Марлон потер переносицу и закинул ногу на ногу:

– Ты знаешь, солдаты бывшими не бывают…

– Именно, – улыбнулась королева Лунных Островов. – Поэтому ты должен понимать грани нашей, – она подчеркнула это слово. – войны и не только потому, кем именно является твоя жена.

– Кстати, о ней. Избранниц Синода – прости, слово «праведница» я не люблю, хотя и понимаю, что на Интерпале оно звучит иначе – на планете насчитывается двенадцать. Признайся, Милагрос, ты подозреваешь, что целью визита этого гостя, может быть любая из них, включая Анхелику? Поэтому ты пришла ко мне? Мне понимать это как предупреждение?

– Признаюсь, не совсем, – вздохнула девушка. – У меня вообще нет предположений, что же именно ведет этого члена Межгалактического Совета на Землю. Вполне возможно, многие не договаривают на верхах. Мне было сказано просто уведомить о ситуации только своих воинов и гражданских посвящённых. А для меня в последней категории – это ты и еще один человек из Швеции. И уведомить вас всех надо исключительно для того, чтобы вы проявили особую внимательность. А так ты и сам понимаешь, если действительно член Межгалактического Совета наведается к нам из-за Праведниц – прости, меня это слово устраивает – то тебе особенно нужно быть в курсе из-за жены, да, и проявлять повышенную бдительность. Вот и все, что я хотела сообщить.

Марлон кивнул и поскреб ногтем слегка небритый подбородок:

– Сдаюсь. Ты права, это далеко не паническое известие, учитывая размеры Земли. Но также я хочу тебе напомнить, что Аргентина последние два раза притянула визитеров из других мест именно тем, что здесь живешь ты. Процент того, что этот незваный гость окажется именно здесь, очень высок.

Милагрос пожала плечами и встала.

– И это тоже. Поэтому бдительность не повредит. В общем, ты знаешь, что делать: заметишь что-то, сразу дай знать.

– Как хотя бы выглядит этот член Совета?

– Полагаю, как представитель соответствующего ранга – максимально как человек. Но больше ничего не расскажу, прости. Сама смутно понимаю, кого мы караулим и зачем. Но это все же гораздо легче, чем знать, что по планете рыщут отряды врага и предстоит сражение не на жизнь, а на смерть. Спасибо за прием. Я сейчас до Стокгольма и домой.

– Что за тайный агент в Европе? – пошутил Марлон.

– Один ловец разведчиков, – парировала девушка и пояснила: – В позапрошлом году при столкновении с демоном просто вырубил его… А ты знаешь, я не любитель идти на попятную и, как правило, предпочитаю говорить людям правду. Другой вопрос, что не все ее верно принимают. Вот Мартин – тот усвоил истину легко и даже помогал мне отслеживать последнего разведчика из той партии. А во всем остальном – он ничем не выделяется из общей массы обычных людей.

– Ты знаешь, – задумчиво сказал Марлон. – Если бы я не знал, что моя жена, сама о том не подозревая, является одной из тех, кого слепо охраняет Синод, я бы тоже не поверил в тот факт. Но готов признать все же, что Анхелика – лучшее, что случилось в моей жизни, даже несмотря на то, что нас тут всех чуть не убили.

– Не повышай собственную значимость! – королева Лунных Островов насмешливо подняла указательный палец. – Более или менее соображающий враг сразу почувствует, ЧТО стоит за любой из двенадцати Праведниц, и уж кого-кого, а их трогать точно не будет. Да, я помню, что Ванда пыталась убить Анхелику, но то была глуповатый, хотя и сильный нептунский демон, а таким законы не писаны…

Она отошла в сторону и подняла вверх руку, собираясь перевоплощаться.

– Передай мои лучшие пожелания принцессе Малере, – попрощался Марлон и прикрыл глаза ладонью.

Королева Лунных Островов подмигнула ему и аккумулировала поток энергии от кончиков пальцев, пропуская силу через себя. Мощный источник яркого белого света разлился по гостиной, проникая во все ее углы, и тут же погас. Милагрос теперь стояла в облике воина, в уже известном белом костюме, а в ее лбу сверкали полумесяцы. Кокетливо помахав Марлону рукой, она закрыла глаза, готовясь к телепортации.

* * * *

Зима в Буэнос-Айресе вступала в свои права. Темно-синее, местами серое, небо плотно обнимало верхушки высоких домов, уползая в залив плотной шубкой, будто сброшенной с плеча капризной дамы. Пахло холодным асфальтом. Ярко раскрашенный автобус прокатился по улице, чихнув выхлопной трубой, и скрылся за поворотом. Колокола на базилике Сан-Хосе-де-Флорес пробили полдень.

Небольшой дом с бордовой черепицей на крыше, расположенный на границе района Нуэва Помпея, даже не подозревал о том, какую значимость мог бы иметь для всего мира только потому, что в одной из его комнат за письменным столом сидела восьмилетняя девочка с волосами карамельного цвета, переливающимися при попадании на них лучей света от настольной лампы. Поджав под себя левую ногу с узором на щиколотке, издалека похожим на татуировку в форме браслета, она пыталась делать уроки, постоянно отвлекаясь по любому поводу. В маленьком радиоприемнике, стоявшем на книжной полке, играли модные хиты, и девочка периодически начинала подпевать, мотая головой.

– Мама! – вдруг крикнула она. – Ты еще не ушла?!

В дверях появилась молодая женщина, на вид не старше тридцати лет. Невысокого роста, с тонкими губами, кареглазая, и с волосами, выкрашенными в пепельный оттенок. Казалось, трудно было представить более непохожих мать и дочь, но саму Габриэлу Панини это никогда не тревожило. Она не знала никого из родных человека, который был отцом ее ребенка, и относилась к этой несхожести довольно естественно.

– Я жду твою крестную, она обещала быть с минуты на минуту. И да, Наталия, сиди прямо!

Девочка сделала еле уловимую гримасу, опустила ноги и подвинула стул.

– Я могу остаться и одна, – сказала она, переводя тему разговора. – Я уже большая и ничего не боюсь.

– Зато боюсь я, – миролюбиво ответила мать. – И если с тобой все же побудет Розана, мне будет спокойнее все дежурство. Утром я вернусь. Как уроки? Получилась задача?

– Делаю… – уклончиво ответила Наталия, подпирая щеку рукой, потом вспомнила замечание матери и выровнялась, взяв в руки учебник.

Габриэла слабо улыбнулась и вышла, чуть прикрыв дверь. Она считала свою дочь волшебным ребенком, не имея и понятия о том, как на самом деле близка к истине. С самого первого дня своей жизни девочка не давала повода и на секунду пожалеть о том, что ее мать, брошенная бойфрендом, решила сохранить свою беременность, оставшись даже без моральной поддержки родителей. Наталия – так назвала Габриэла свою дочь – отличалась удивительно крепким здоровьем, ни разу в жизни не поймав как детских болезней, так и обычной простуды. Мелкие царапины и раны заживали на ней со скоростью, которой могло бы позавидовать любое животное, а способности схватывать на лету любую информацию уже начинали становиться объектом школьной зависти. Наталия росла любознательной девочкой, жизнерадостной, любящей мир, людей, животных, способной дружить даже с фонарным столбом – как шутила ее мать. Отличная память на имена, лица, события проявила себя с первого дня в школе, а вот неусидчивость и болтливость стали перерастать в проблему, которую, впрочем, не видел никто, кроме учителей.

Иногда Габриэла ловила себя на мысли, что отсутствие в их с дочерью жизни отца девочки – это подарок, а не наказание. Ей самой ведь едва стукнуло двадцать, когда она опрометчиво влюбилась в человека, которой явно того не стоил, вряд ли Наталии был бы нужен такой отец. Зато теперь матери нет нужды делить любовь дочери ни с кем. Кроме, разве что, Розаны Литвийской.

Они познакомились в родильном доме, где лежали в одном корпусе, а после выписки продолжили общение и даже подружились. По словам новой знакомой, ее ребенок умер, и деликатность не позволила собеседнице как-либо касаться столь щекотливой темы и задавать вопросы, тем более, что Розана к этому не располагала. Этой женской дружбе было уже немало лет, но персона подруги все равно казалась Габриэле столь же загадочной, сколь и печальной. Она до сих пор не знала почти ничего о той девушке, которая стала крестной матерью ее малышки. Чем занимается Розана, откуда родом, даже возраст были для Габриэлы тайной, но она никогда не позволяла себе такие вопросы. За эти годы она всего дважды была в доме, где жила подруга, но та не сочла нужным даже показать ей все комнаты в нем, пригласив лишь в первые две. Интерьер гостье показался под стать своей хозяйке: монотонный, прохладный, немного непривычный – но светлый.

Если бы Габриэлу Панини вдруг попросили дать подробную характеристику крестной матери своей дочери, она бы слегка растерялась. Розана не обсуждала парней, не интересовалась искусством или музыкой, была равнодушна к косметике и вещам, у нее не было любимых артистов или фильмов, газет и журналов она также не читала. Да и одевалась она все время сдержанно и строго как сеньора в возрасте, а не молодая девушка, что производило соответствующее впечатление на окружающих. Габриэле понадобилось время, чтобы привыкнуть к странностям новой знакомой, но со временем она списала их на полученную психологическую травму и перестала замечать. Одно было точно: Розана очень тепло относилась к Наталии (которую, впрочем, ни разу за эти годы не называла по имени, будто оно ей претило), и девочка отвечала ей взаимностью. Она принимала активное участие в жизни своей крестницы, и Габриэла признавалась себе, что без постоянной помощи со стороны подруги ей было бы гораздо тяжелее, ведь ни разу в своем материнстве она не столкнулась с трудностями воспитания ребенка по-настоящему в одиночку. Вот и сейчас: ее саму срочно вызвали на дежурство в больницу, где она работала медсестрой, и Наталия остается дома одна. Но нет. Один лишь вежливый звонок Розане с вопросом, не сможет ли она провести эту ночь здесь или хотя бы взять к себе крестницу, и вот та уже наверняка находится в пути из района Бельграно, где жила.

В дверь позвонили.

– Я открою! – крикнула Наталия, и быстрее, чем ее мать сдвинулась с места, выбежала в прихожую. На пороге, облаченная в пальто мягкого розового цвета, стояла Розана Литвийская, обнимавшая себя за локти. Вид у неё был измученный. Без того всегда бледное лицо сейчас казалось еще светлее.

При виде сияющей румянцем девочки она на мгновение растерялась.

– Привет, дорогая, – пробормотала она, позволяя себя обнять. – Как себя чувствуешь?

– Отлично! – не поняла вопроса Наталия, пожимая плечами. – Правда, я всю ночь не спала, мне не хотелось… – и понизила голос, чтобы мать не услышала. – Поэтому я слушала музыку в наушниках.

– Ах… Музыку… – в замешательстве протянула Розана, явно не ожидавшая такого ответа, и растянула губы в улыбке.

В гостиную вышла хозяйка дома. Обе женщины обменялись приветственными касаниями щека к щеке.

– Я очень рада, что ты смогла прийти, – сказала Габриэла. – Извини за вопрос, но ты выглядишь нездоровой, и теперь меня начнет терзать совесть…

– Я действительно ужасно себя чувствую еще с прошлого вечера, но, поверь, ты никак не можешь повлиять на это. Я зависима от лунных фаз, ты ведь помнишь, – сдержанно прибавила Розана. – Но мне уже намного лучше, я с удовольствием проведу вечер в обществе своей очаровательной крестницы…

А про себя она прибавила:

– Очень надеюсь, что никто из воинов не будет меня разыскивать на привычной кодовой частоте, а то такое явление у себя под носом Милагрос теперь уже не забудет…

…

Когда перед сном Розана заглянула в комнату девочки, чтобы пожелать ей доброй ночи, она заметила, что та увлечённо что-то рисует, разложив вокруг себя карандаши и фломастеры.

– Дорогая моя, – принцесса Лунных Островов упорно избегала называть племянницу именем, которое было записано в ее документах. – Ты не собираешься ложиться спать?

– Я занята, – ответила та, не поднимая головы. – Я не хочу спать… Мне нужно это сделать…

– Сделать… что? – Розана осторожно приблизилась, вытягивая шею, и замерла в изумлении, уставившись на неоконченный детский рисунок. Несмотря на свою корявость, тот все же формулировал довольно внятный сюжет. В центре альбомного листа стояла женщина в белом одеянии, подняв руки вверх, а вдруг неё столпилось множество расплывчатых темных фигур, среди которых выделялась одна – самая высокая. И именно ее сейчас юная художница интенсивно закрашивала в синий цвет. В углу рисунка сверкал огромный желтый полумесяц, а рядом плыли облака.

– Что это? – спросила Розана после молчания.

– Я еще не знаю, – задумчиво ответила Наталия, почесав за ухом. – Но я думаю, вот эта сеньора очень напугана, – и пояснила: – Я видела этот сюжет во сне. А еще автобус, – и она показала своей крестной второй лист бумаги.

– Автобус? – растерялась та. – Но… почему автобус?

– Крестная, – девочка подняла на неё зеленовато-карие глаза. – А ты разве никогда не была маленькой? Мама говорит, что все взрослые были маленькими. А что ты рисовала в детстве? В то время уже были автобусы? А то в сказках ездят на лошадях…

Розана внезапно подавила улыбку, представив, какой, наверное, старушкой она кажется восьмилетней девочке, и решила сменить тему разговора:

– Автобус получился очень похожим на настоящий. Заканчивай рисунок и ложись спать…

Она направилась к двери и тут услышала за своей спиной неуверенное:

– Крестная… А мы можем пойти гулять?

Розана замерла на месте, анализируя фразу, потом медленно обернулась и бросила взгляд на часы, чтобы понять, не упустила ли она чего-то:

– …Гулять? Сейчас?

Наталия встала со стула и сцепила пальцы в замок, заискивающе стрельнув глазами туда-сюда.

– Да, – сказала она после паузы. – Я мечтаю сейчас побегать. Хочу прыгать и играть, мне ужасно не хочется в постель. Мы не будем ходить по улицам. В соседнем квартале есть футбольное поле. Я возьму мячик. И скакалку…

В глазах девочки читалась мольба. Казалось, она не очень понимает, зачем ей нужно то, что она просит, и любой на месте Розаны над подобным предложением еще и посмеялся бы. Но не принцесса Лунных Островов. Пробормотав себе под нос: «Чудеса, да и только», она сжала губы в полоску и кивнула:

– Хорошо. Одевайся. Но твоя мама об этом знать не должна!

– Да, конечно! – Наталия бросилась на шею к крестной, затем метнулась к шкафу.

…Тонкий, практически нитевидный месяц прятался за редкими облаками. Усыпанное мириадами звездных огней небо раскинулось над городом, словно пытаясь защитить его от накрапывающего дождя. Район был погружен в сон, и лишь по футбольному полю, спрятанному между дворами, с невероятным азартом бегала восьмилетняя девочка, по лицу которой разливался здоровый румянец.

…Утром, когда Габриэла Панини вернулась домой, Наталия крепко спала, на что Розана сказала, что они накануне много разговаривали и играли в настольные игры, так как ложиться крестница упорно не желала, мотивируя это тем, что идти утром в школу будет не нужно. Вежливо справившись у подруги, как прошло дежурство, и отказавшись от завтрака, Розана попрощалась и вышла на улицу. Несколько мгновений она вдыхала чуть сырой воздух, потом зашла за угол дома, убедилась, что ее никто не видит, закрыла глаза, сцепив пальцы в замок перед собой, и исчезла.

…Спустя несколько мгновений принцесса Лунных Островов появилась в одной из комнат своего дома, и как ни в чем не бывало, сняла пальто, чтобы повесить его на спинку стула. Она крайне редко позволяла себе телепортацию, стараясь не злоупотреблять происхождением и энергией своего рода, и обычно предпочитала передвигаться более человеческими способами, но в этот раз просто не удержалась. Заметив в отражении большого зеркала сияние воздуха, она резко обернулась, напряженно сжав кулаки, и тут перед ней появилась высокая девушка с длинным посохом в руке. Длинное прямое с белым узором платье до пола и диадема на черных волосах дополняли образ. На вид гостья была не старше самой принцессы.

– Ваше Высочество…

– Тринита! – по одеянию узнала Розана очередное физическое тело Хранительницы Времени и даже выказала удивление, которое оказалось ей к лицу. – Извини, я даже не знаю, что сказать сейчас. Я много лет не видела никого из вас. Хотя понимаю, какое вам всем дело лично до меня.

– Мы все неотступно следим за принцессой в ожидании того момента, когда станем нужны ей. Физически в этой оболочке я сейчас живу в Европе, но вы знаете, что я всегда начеку, – голос Хранительницы Времени был спокойный, чуть низкий и мог казаться ледяным для всех, кто слышал его впервые.

Розана пожала плечами и вдруг взмахнула узкой кистью:

– Она удивляет меня все эти годы, Тринита! – воскликнула она, поддавшись эмоциям. – Два дня мощного убывания лунной полярности! Это время, когда наш род, выражаясь земным языком, страдает в постели, а она – попросилась бегать! Не спит и хочет двигаться. У неё дикий всплеск энергии! – девушка сделала паузу и снова развела руками. – Она слушает музыку! Музыку, Тринита! Никто во Вселенной не способен понимать ее, ведь искусство – прерогатива только землян!

– Вы забываете о том, что Милагрос не принцесса вашего рода, – заметила Хранительница, чуть поведя бровью. – В ней течет кровь обычного человека, Ваше Высочество.

Розана глубоко вздохнула, оперевшись руками о спинку стула, и продолжила после паузы:

– Она вчера рисовала очень странные вещи. Что-то, что напомнило мне гибель Виктории. А потом на ее рисунке был автобус… Как будто она чувствует, что ее настоящий отец разбился в автокатастрофе… врезавшись в этот самый автобус…

– Вы полагаете, любой ребенок, рисующий что-то, знает больше, чем ему положено? – Тринита по-прежнему была невозмутимой. – Рано или поздно вам все равно придется открыть ей правду.

– Да, но именно сейчас в этом нет смысла, – вздохнула Розана, начав расхаживать по комнате. – Я все время смотрю на ее руки. У Милагрос обычные ногти человека. А как же имплантаты лунных камней?! Она без них! Я не понимаю, – она стала ходить еще быстрее, жестикулируя при этом. – Да, она похожа на мать. Ее волосы, глаза, ее родовая метка… Даже иногда в Милагрос просыпается что-то, похожее на силу, но поймать это невозможно. Она – человек! Она думает, как человек, и ведет себя как они! Тринита, – принцесса остановилась, пораженная какой-то мыслью, и голос ее дрогнул. – А что, если легенда остается легендой? Предание о том, что соединение крови нашего и земного рода дает особую силу, которой не было ни у одной королевы Лунных Островов, может быть всего лишь предположением? Ведь никто не пробовал проводить подобное? – повисла пауза. – Или пробовал?

Хранительница Времени переложила свой огромный посох в другую руку.

– Вам ли не знать, что большинство того, что люди считают сказками, легендами и преданиями, основано на фактах. Но земляне ведь не станут принимать за правду то, что отличается от их картины мира. Иначе бы все, на самом деле происходящее на этой планете, не скрывали бы с таким упорством. Королева Виктория заплатила довольно высокую цену за то, чтобы дать Земле сильное будущее в лице своей дочери…

– Что, если все эти жертвы были напрасны? – негромко сказала Розана, повторяя свой вопрос. – Что, если ничего не вышло, легенды лгут, и Милагрос – просто человек с легким налетом нашей энергии, а не могущественная наследница?

Повисло молчание, которое нарушало тиканье огромных настенных часов.

– Тогда вы знаете, что надлежит делать… как последней принцессе вашей династии, – таким же ровным тоном ответила Хранительница Времени и прибавила. – Вам также известно, что я не имею права просто так вскрывать временное пространство, чтобы ответить на вопросы, которые вас волнуют, поэтому, будем считать, что вы разговариваете просто с тем, кто понимает ваше беспокойство.

– Последняя воля сестры для меня бесценна, – сказала Розана со вздохом и гордо подняла голову. – Она хотела, чтобы ее дочь росла среди людей – я исполнила это. Было бы сущим безумием мне пытаться воспитать ее самой при таком требовании, но, как ты знаешь, я нашла выход, и неважно, чего это стоило. Я живу среди людей, и это тоже противоречит многим вещам, но судить меня точно не тем, кто не понимает важность и тяжесть принимаемого мною решения. Я наблюдала за Габриэлой Панини в те времена, когда не знала, что ждет нас обеих, меня восхищали ее доброта и сила духа. Она родила дочь на три дня позже, чем появилась на свет моя племянница – это больше, чем знак судьбы. Только этой земной женщине я могла доверить Милагрос, и неважно, какой лжи это стоило, – Розана обвела руками вокруг. – Вся эта жизнь вокруг меня тоже построена на жертвах и поступках, которые не пристали принцессе Лунных Островов, но будущее Земли важнее. Сейчас Милагрос надежно спрятана под именем Наталии Панини. Тот, кого я больше всего опасаюсь, даже не догадывается о ее существовании… – она сделала паузу и тише прибавила. – Если жив…

– Ответ на этот вопрос внутри вас, принцесса.

Та внезапно усмехнулась:

– Именно поэтому я продолжаю скрывать Милагрос. Пока это не представляется сложным. В девочке нет ничего от будущей королевы Лунных Островов, это обычный ребенок, который существование лунных воинов примет за очередную историю из книги.

– И только избранные знают, что на самом деле скрывают эти истории, – резонно заметила Тринита. – Вы справитесь, Ваше Высочество.

* * * *

Это старое здание в пригороде французского города Руан уже давно планировалось к сносу, но до сих пор упорно смотрело по сторонам своими темнеющими проемами и многочисленными лабиринтами коридоров. Когда-то здесь был больничный корпус, теперь же только единицы знали, что место обитаемо и там кто-то прячется. А впрочем, прячется ли? Ответа на такой вопрос ни у кого, из тех, кто считал себя приверженцами Силы Марса, не было. Они испытывали панический страх перед этим человеком, знали его силу, но все остальное для них оставалось тайной. Этот мужчина скрывал свое имя, отзываясь лишь на обращение «шеф», которое прикрепилось к нему далеко не пару лет назад, да и возраст его тоже был не очень понятен. Что он недосказывал и кем являлся? Попытки найти ответы на эти вопросы были бесконечны в рядах Дочерей Марса.

В полуразвалившемся помещении пахло гнилью и горелым металлом. Через кусок обвалившейся стены внутрь пробивался какой-то непокорный кустарник, оплетая железную конструкцию, оставшуюся еще с того периода, когда больница функционировала. Где-то на втором этаже угрожающе скрипела дверь, обеспокоенная гуляющим по зданию сквозняком. Отовсюду веяло печалью и страхом.

Внезапно посреди развалин, материализовавшись из воздуха, появилась женская фигура в черном блестящем костюме, состоявшем из брюк и короткой майки, и вышла на середину помещения, стараясь выглядеть гордой и невозмутимой. Её звали Жанна, и вот уже больше года она считалась максимально приближенным к Шефу лицом, что, впрочем, ее саму с каждым днем радовало все меньше. Она хорошо знала этого человека в той мере, в которой получалось, и его непреклонный нрав не был преувеличен. Сейчас у нее были новости, и предстоящая реакция Шефа на них страшила, но утаивание этих сведений не являлось лучшим выходом из положения. Надо было идти до конца. Расправив плечи, Жанна взглянула на тонкий черный браслет на своей правой руке и, стуча каблуками сапог, направилась к старой лестнице, ведущей наверх. В очередной раз подумав о том, что если эта конструкция под ней все же обрушится, на помощь ей никто не придет, Дочь Марса (а именно так уже много десятилетий называли себя принявшие энергию «красной планеты») вошла в небольшое помещение, которое служило местом для встречи с загадочным Шефом.

Окон здесь не было. Мебели – тоже. Небольшая комната с обшарпанными стенами с таким же потолком, нависающим над головой и грозившимся раздавить. В дальнем углу виднелась дверь, за которой находилось что-то неизвестное. Никто еще за неё не заходил, и желания сделать это лично у Жанны не появлялось. Несмотря на то, что уже почти три года она была воином, представлявшим Силу Марса, она все же в пришельцев не верила. Да, она знала историю, что когда-то здесь были жители другой планеты, что они оставили свою энергию, которая теперь и передается землянам. Также девушка владела сведениями и про лунных воинов – последователей так называемой «светлой стороны», а, точнее, просто единоличников, которые считают, что Земля принадлежит им, но вот настоящий пришелец… Какой он? Жанна до сих пор была убеждена, что гости с других планет выглядят не иначе, как в голливудском кино, и уж если вдруг объявятся, то она точно знает, что надлежит делать.