Трилогия «Вишнёвка». Сборник романов

Тот не ответил, а Орлов перевёл дыхание, и продолжил с усилием;

– Я ненавидел тебя за Джину, а за Рона просто собственными руками разорвал бы. Но он – брат мой старший, и он очень привязался к тебе, сучонок!

Глеб вздохнул, обречённо глядя на пачку сигарет, снова возникшую в его руке.

– Твоя жена здесь.

Он ухмыльнулся, видя какое впечатление это произвело на молодого человека.

– Вы – демон, – ответил Альберто медленно. – Но вы выбрали мужскую ипостась. Мне хочется верить, что вы не опуститесь до такой низости, как отыгрываться на женщине.

– Вы, люди, это делаете и часто, – возразил Орлов, машинально закуривая. – Дьявол! – Он бросил сигарету и пачку на пол, и раздавил их ногой. – Ты прав, провались ты в Преисподнюю! К тому же Рон просил за вас обоих…

– Могу я повидать его? – спросил Альберто с горечью в голосе.

Глеб покачал головой.

– Его отослали на нижний уровень. А туда даже ты, до того, как покаялся, не попал бы – недостаточно грехов… Но, «вернёмся к нашим баранам», вернее к овце твоей. Ты ж такой дамский угодник, как же ты мог такое МАТЕРИ ляпнуть! Теперь иди к ней, прощение вымаливай. – Он протянул Альберто бумагу. – Увольнительная на двое суток. Захвати цветы, ну, конфеты, как всегда…

– Да нет, это слишком примитивно… – пробормотал тот, а Орлов просто замер.

«Вот именно это и имела в виду Джина, упрекая меня…»

– Кажется знаю! – Альберто сверкнул радостной улыбкой. – А вы… Вы ведь правда не будете обижать Люси? – жалобно спросил он.

– Я не скатился ещё до того, чтобы с шофёрами перепихиваться! – бросил Глеб, следя за реакцией охранника.

Глаза Альберто сузились, а губы приоткрылись, как оскал.

– На Хозяйку со мной намекаете? – произнёс он еле слышно. – Если вы ещё хоть раз себе позволите оскорбить Её – я вас ударю. Вы видели – я не боюсь вас даже в вашей настоящей форме.

– Ты всегда был смелым парнем, – Орлов отозвался спокойно. – Иди, мирись со своей бабёнкой. Ты же знаешь – мы, демоны, женщин не обижаем.

Альберто кивнул и вышел, а Глеб долго смотрел на раздавленные сигареты, потом провёл рукою над ними, и они исчезли.

* * * * *

Люси уже укладывалась спать, когда она услышала звонок в дверь.

Подойдя, она заглянула в глазок.

От усталости, или постоянных мысли о Марке, ей в первую секунду показалось, что это – её сын.

Но тут же она поняла – это мордочка какого-то зверька!

Она распахнула дверь и удивилась не столько мужу, сколь тому странному котёнку, что он протягивал ей.

Маленький, жалобно мяукающий, буровато коричневый.

«Что Альберто постриг его?» подумала Люси, но, взяв котёнка на руки, почувствовала нежную, как каракуль шёрстку. Горячее, гибкое тельце, словно у человеческого младенца, всколыхнуло её материнские чувства.

Но что поразило женщину больше всего – так это его носик! Она даже никогда представить себе не могла, что кошки бывают горбоносыми.

– Как у Марка… – прошептала она, проводя по его мордочке, а котёнок мурлыкал и ласкался к ней.

– Корниш-рекс! – Альберто подмигнул. – Как тебе?

– Чудо! – Она прижала зверюшку к себе, растворяясь в чувстве такого немыслимого счастья, какого она давно уже не испытывала.

Она прошла в салон, и Альберто вошёл в квартиру и аккуратно закрыл за собою дверь.

* * * * *

Два коротких дня с Альберто пролетели, как две секунды.

Не Люси же отгул дали. Ей приходилось так же готовится к новой должности.

Когда коллеги Люси увидели её с Альберто, Отто высказал общую мысль:

– Ну почему все славные чиксы уже с кем-то? Смотри, парень, здесь им не тюрьма, не обижайся, если твоя пташка перепорхнёт к кому.

– Я-то не обижусь. – улыбнулся в ответ Альберто. – Но уж и вы не обижайтесь, ЕСЛИ ЧТО.

Её ознакомили с машинами и стандартными маршрутами, а Глеб лично вложил в её сознание карту города, пароли и коды.

Люси изумилась, узнав, что её униформа пуленепробиваема за счёт использования паутины.

– В пятнадцать раз крепче стали! – объяснили ей.

Люси так же обучили нескольким простеньким магическим трюкам; как менять цвет автомобиля, делать его временно невидимым или в экстренных ситуациях мгновенно устранить любую поломку, постоянно подчёркивая и напоминая: «Энергетику по пустякам не изводить! Использовать только в самом крайнем случае!»

Альберто сопровождал её повсюду, терпеливо ожидая у входа, но, когда подошёл первый вечер, он, извинившись, ушёл в бассейн.

– Ты ж вроде как в отпуске? – Люси крикнула ему в след, а он взглянул на неё так, как всегда, когда речь заходила о Мэри, и, терзаемая ревностью, Люси закрыла дверь своей квартиры.

Мрачная, она вернулась в салон и замерла от ужаса: в кресле сидела ЕЁ мать.

Но тут же Люси осознала в чём дело.

– Ваше Величество всегда появляется в образе той, кого больнее всего видеть? – спросила она холодно.

Лилит засмеялась, принимая свой истинный вид.

– Опять ваш муженёк полетел к НЕЙ на крылышках любви! – произнесла Королева с издёвкой. – Хотите дам вам зелье – только на вас вставать будет?

– Спасибо, не нужно, – парировала Люси. – Я уже пыталась причинить ей боль, но сама пострадала гораздо больше.

– И даже то, что она присвоила твоего ребёнка…

– Ему хорошо здесь. – Люси злорадно улыбнулась. – Спасибо, что помогли мне устроиться сюда. Теперь я могу видеть сына почти официально.

Глаза Лилит полыхнули, как молнии, и она не подошла – подлетела к Люси, но та не отпрянула, даже не вздрогнула.

– Ты такая же смелая, как твой тупой кобель? – прошипела Царица Ада. – Не поняла ещё с кем связалась?

– Смерть сильнее вас, – Люси ответила тихо. – Вы можете издеваться над Глебом Орловым, но только Бог совладает с Ангелом Смерти. А я теперь под его крылом. Благодаря ВАМ.

Резкий звук, словно кто-то плеснул на раскалённую сковородку водой, заставил её буквально подпрыгнуть на месте.

Люси была уверена, что это испустила Лилит, но та сама отпрянула, как будто её толкнули.

Плюш, так назвали котёнка, вспрыгнул на журнальный столик. Он заурчал глубоким басом, не сводя глаз с незваной визитёрши, и Люси поняла, почему египтяне считали кошек священным животным.

Словно гаснущее пламя свечи, Лилит растворилась в воздухе, не добавив ни слова, и Люси подхватила Плюша на руки, лаская и целуя, а тот мурлыкал, как ей казалось, с радостным торжеством.

* * * * *

В первый день на новой работе любой волнуется.

Люси проверила мобильник и рацию, горничная ещё раз отряхнула ей униформу, и взяв Плюша на руки, помахала его лапкой «До свиданья».

Люси подошла к двум дверям в её коридоре между прихожей и ванной, перевела дыхание и вышла в одну из них – телепортал в гараж.

Она села за руль указанной машины и подъехала к подъезду секунда-в-секунду, по расписанию.

Глеб вышел из здания, его сопровождающий открыл ему дверцу, а сам сел рядом с Люси.

– А чего не Отто? – ухмыльнулась она, выруливая на улицу.

– Он водитель, а не охранник, – напомнил телохранитель.

Снисходительное, лёгкое презрение прозвучало в его голосе, и Люси поджала губки, решив не разговаривать с этим снобом.

Она невольно подумала о Марке, не о сыне, а о том, в честь которого они назвали его. Теперь, обитая в теле собаки, он не хотел сохранить своё человеческое имя, и они назвали его Арес, Бог Войны – Марс в Римской мифологии. Как он им помогал в последнее время, охраняя территорию мастерской, гаража и парковки!

««Может забрать его сюда?» думала она уже не в первый раз. «Да нет, ребята о нём заботятся. А тут что он будет делать? С таким расписанием, что у меня, я уж об Альберто и не заикаюсь, я даже гулять с ним не смогу достаточно. А там он на свободе, работа… А тут будет сидеть запертый в квартире, как в клетке, ну что за жизнь?»

* * * * *

Когда они подъехали к центральному зданию Корпорации, её сердце забилось даже ещё сильнее. Она так чётко помнила, как в точности так же, именно Марк-охранник, привёз её сюда на свидание с Артуром.

Тот судьбоносный день, полтора года назад.

День, который перевернул жизнь их всех.

* * * * *

Она высадила Глеба с телохранителем у подъезда, а сама завела машину в гараж и припарковалась на зарезервированном месте.

Она могла перейти в комнату ожидания, но автомобиль Мэри стоял рядом, и Люси боялась, что та ещё там.

Она нажала кнопку, послав запрос Орлову из разряда «Не срочно. Ответьте, пожалуйста, когда будет свободное время».

А сама достала пластиковый контейнер с виноградом и таскала ягодку за ягодкой, думая о своём.

Мысли о Лилит не могли не волновать её, так что, когда какая-то рыжая тень промелькнула невдалеке, Люси сразу взглянула в ту сторону.

Заговори о Дьяволе – он и появится.

Это действительно была Она.

Не осмеливаясь приблизится к машинам, находящимся под Энергозаслоном, она демонстративно прогуливалась взад-и-вперёд, явно зная, что Люси видит её.

«Вот от кого произошли все стервы и склочницы,» подумала Люси.

Приняв вызов, она вылезла из автомобиля, проверила блокировку и сигнализацию и нарочито медленно прошла в помещение для шоферов.

Здесь её мысли только подтвердились. В салоне ожидания расположилось много народу; были и женщины, которые встретили новоприбывшую насмешливыми или презрительными взглядами и репликами, парочка – демонстративно проигнорировали её, и только одна приветливо поманила её, предлагая сесть рядом.

Но Глеб не зря предупреждал её. Проверив Энергетикой предлагаемое кресло, Люси поняла, что оно сломано, и она бы упала, если бы попалась на удочку.

«Наплодила дочек,» с досадой думала Люси, проходя к безопасному месту. Мужчины же вели себя более чем корректно, даже холодно, но Люси не обольщалась на их счёт, уже зная, как сурово наказывается любой флирт в рабочее время.

В трёх углах помещения, словно статуи, стояли гвардейцы с автоматами, следя за порядком.

Её рация завибрировала, и достав её, Люси увидела на экране фразу: «Комната номер три.»

Она прошла туда. Крохотная – два кресла и журнальный столик – вся обстановка – она была пуста, но, когда Люси закрыла дверь и обернулась, в одном из кресел уже сидел Орлов.

– Ну, что, девочка? – Он улыбнулся. – Что не так?

Она рассказала о Лилит. Глеб только глаза закатил на секунду.

– Старайся не поддаваться на провокации, – произнёс он, с невольной грустью подумав: «А Джина меня не послушалась… Она никогда меня не слушала.»

– Что-то ещё? – Он видел, как замялась Люси.

– А если ОНА прикинется миссис Чёрнсын? – задала Люси мучивший её вопрос.

– Она не сможет, – Орлов рассмеялся. – Еву создали после, добавив информации. Это, как если у тебя только красная и жёлтая краска, можно сделать оранжевый цвет, но зелёный, например – никогда. Всё?

– Да, спасибо.

– Кстати, девочка. Я не могу совсем не давать тебе работы, но я так составил расписание твоих смен, что твои выходные будут совпадать с теми днями, когда с Даниелем занимается корректор поведения. Нянечки с удовольствием сматываются, так что никому особо ты глаз мозолить не будешь. Я сказал, что ты хочешь изучать детскую психологию.

– А как он попал к вам?

– Малолеток щупал.

– И вы допускаете его к Марку?

– К Даниелю! – оборвал её Глеб, резко поднимаясь из кресла. – Смотри, девочка, ляпнешь такое – потеряешь возможность его видеть на веки вечные!

– Простите… – пролепетала она. Её губы тряслись, кошачьи глаза наполнились слезами, и Орлов покачал головой.

– Ну, мы же следим за этим, хотя к мальчикам он никогда не лез.

Губы Люси шевельнулись, но она придержала язык.

– Можно. – Глеб знал, что именно она хотела сказать.

– Благослови вас Бог? – полувопросительно произнесла Люси, с изумлением наблюдая, как он аж глаза прикрыл, явно наслаждаясь.

– Подзарядиться Светлой Энергией – настоящее счастье, – признался он.

– А почему же вы Ад избрали?

– Мне нравится секс с дочерьми Земли, – ответил он прямо. – а это только в материальном мире возможно. Но Отец Артура правит Землёю, хочешь принять Его условия – не вини никого, кроме себя. Довольна ответом?

И он исчез, даже не кивнув на прощание.

* * * * *

Остаток дня прошёл без каких-либо событий, и, когда Люси легла к себе в постель, а Плюш устроился к ней под бочок, сладкое предвкушения надежды на возможное счастье наполнило женщину.

– Завтра я увижу моего сына! – шептала она, гладя горячее худенькое тельце, вибрирующее от мурлыканья.

– Даниель, – повторяла она как урок, как молитву, как заклинание. – Даниель, Даниель, Даниель…

Глава 10

Не чувствуя под собой ног, Люси вошла в игровую.

Даниель сидел, подпёртый подушкой, на полу, а рядом примостился мужчина неопределённого возраста, и такой же неопределённо-бесцветной внешности.

«Линялый козёл,» невольно подумала женщина. Другой ассоциации у неё не возникло.

Он посмотрел на неё с недовольным видом.

– Вообще-то, при работе с аутичным пациентом должно присутствовать как можно меньше человек, но лучше уж вы, чем какой-то тупой охранник. Ну, что ж. Будете записывать наш прогресс. Если таковой будет.

У неё сжалось сердце. – А что, дело настолько плохо?

Она села напротив сына.

Он даже не взглянул на неё, не спуская глаз с ярко-жёлтого пластикового приборчика.

Разноцветные лампочки, расположенные в центре, подобно цветку розы, зажигались по очереди; мигали, гасли, снова загорались, бросая причудливые тени на всё вокруг, и лицо малыша – неподвижное, бледное, с не по-детски крючковатым носиком, окрашивалось всевозможными оттенками, придавая ему облик не то гнома, не то домового.

Мурашки пробежали по её спине.

«Сыночек, сыночек…» У неё в голове царил полный хаос. «Как же так…»

– Да нет, – отозвался Терапевт. – Он иногда обнимает мать…

Эта фраза резанула ей душу.

– Правда только, когда уж совсем плохо себя чувствует, – продолжил врач. – Но это хороший показатель – значит есть шанс!

Надежда вспыхнула в её душе, подобно Северному Сиянию, показывающему приближение весны и света, наперекор ледяной черноте полярной ночи.

– А это мелькание не вызовет у него судороги? – поинтересовалась она.

– У него не эпилепсия. – Терапевт улыбнулся и включил диктофон. – День пятьдесят второй. Сегодняшнее занятие – определение способности заполучить желаемый объект.

Не спуская с сына глаз, Люси отползла в сторонку.

Врач закрыл лампочки непрозрачным футляром.

Женщина помнила, как лихо Даниель САМ складывал коробочки и изумилась, видя, что СЕЙЧАС он замер в растерянности. Его кошачьи глазки впились в футляр, но он даже не пытался дотронуться до него.

Терапевт сделал пометку в блокноте, потом начал что-то печатать на своём ноутбуке.

У Люси разрывалось сердце; она видела, что ребёнок явно страдал.

– Прекратите его мучить! – прошипела она, еле сдерживая себя; тело мальчика передёргивалось, словно его током били.

Врач бросил взгляд на часы и велел ей:

– Протяните руку, но не к футляру и не к Даниелю, просто чтобы она попала в поле его зрения.

Люси так и сделала.

Малыш мгновенно схватил её руку и сшиб коробочку прочь.

Он снова замер, зачарованно глядя на огоньки, а женщина засмеялась от счастья.

– Какой умница! – произнесла она с нежной гордостью. – Как обезьянка – палкой!

– Вот именно, – мрачно отозвался врач. – Типичный признак. Он не попросил вас. Не обратился за помощью. Вы для него – объект.

Люси замерла, вглядываясь в ребёнка. Он не двигался, сам как неодушевлённый предмет.

Её мобильник в кармане завибрировал, напоминая, что её время закончилось. В дни занятий с терапевтом Мэри после работы всегда сразу проходила сюда, захватив по дороге Энн.

Конечно, громкоголосая девочка, подобно сирене машины, предупредила бы об их приближении, но Люси не могла себе позволить так рисковать.

Бросив последний взгляд на сына, она медленно вышла из игровой, чтобы тут же увидеть Лилит, поджидающую её в коридоре с презрительной ухмылочкой на губах.

Струящееся до пола ослепительно белоснежное платье должно было бы придавать ей облик ангела или невесты, но у Люси это вызвало ассоциацию только с похоронным саваном.

– Не обманывай саму себя, – вкрадчиво шепнула Королева Ада. – ты всегда будешь для него только объектом…

– А вам-то зачем аут? – окрысилась на неё Люси.

– Умерев, человек избавляется от физических недугов. – Лилит подмигнула. – Только умерев, он будет здоров. Не будь мамой-эгоисткой. Отпусти его на свободу.

– Даже матери детей, умирающих от рака, борются за них до конца… – Люси не дрогнула. – Хоть весь Ад свой призовите – я не сдамся!

– Ну и дура, – спокойно отозвалась Лилит, тая в воздухе.

* * * * *

И поехала, подхватила Люси, закружила ежедневная карусель; тренировки, работа, опять суровый треннинг… Редкие встречи с Альберто…

Её беспокоило, что Лилит больше не показывалась.

«Она не из тех, кто так просто сдаётся,» понимала Люси.

Но теперь эти краткие полчаса рядом с сыном, отодвинули на задний план все её мысли, все другие события жизни; только три раза в две недели совпадали её свободные дни и работа Терапевта с Даниелем…

Но и в остальные отгулы она всё равно находила возможность хоть вскользь, да увидеть сына; на прогулке, когда ему делали массаж, иногда даже в игровой.

Нянечки привыкли к ней, хотя и относились сперва с подозрением, но охранники всегда были рядом, так что совесть гувернанток в этом плане была чиста.

Люси вроде бы должна была чувствовать себя счастливой, но это было не так.

Энн росла и развивалась буквально на глазах, становясь похожей на Джерри всё больше и больше. Люси никогда не видела, чтобы у малышек до года были такие густые и длинные волосы, которые Энн никому не позволяла трогать.

Каждое утро, когда её гриву всё-таки, хотя бы раз в сутки, расчёсывали, дикие вопли были слышны далеко за пределами детской, а уж при подготовке к «выходу в свет», происходила целая баталия.

«Почему её не постригут?» изумлялась Люси, но потом, своими глазами видя струящиеся локоны, цвета опавшей листвы, она понимала причину.

«Конечно, надо каменное сердце иметь, чтоб на такое сокровище руку поднять, такую красоту уничтожить.»

Однако теперь, видя Энн так часто, Люси страдала ещё больше.

Громкоголосая хохотушка – а Даниель едва издавал какие-то невразумительные стоны, и то, только, когда его брали на руки для необходимых процедур.

«Вся искра, вся радость» – а Даниель ни разу даже не улыбнулся…

Егоза, Энн ползала быстрее собачонки и уже делала первые шаги…

Даниель же едва начал ползать, и то только, чтобы избежать контакта, сесть потихонечку в сторонке и заняться коробочками или пирамидкой. Он уже собирал наборчики рассчитанные на годовалых детей, но только если САМ этого хотел; невозможно было заставить его сделать даже самое элементарное действие.

Однажды Люси удалось подсмотреть, как кормили ребятишек.

Они оба сидели в высоких стульчиках.

Энн размахивала ложкой, пыталась скидывать тарелку, хватала чашку, обливалась, радуясь этому и хлопая ладошкой по луже, ела жадно, но, если что-то не нравилось – «включала сигнализацию», и голосила до тех пор, пока измученная нянечка приносила именно то, что хотелось девочке в этот момент.

А перед Даниелем нянечка поставила тарелку, чашку и разложила несколько разных ложечек, а сама стояла, просто нежно приговаривая что-то. Когда малыш взял одну из ложек, нянечка достала такую же и начала кормить его. А он ел, не глядя на неё, но ел, и Люси таяла от умиления, наблюдая за ним.

Его такое разумное поведение, когда он был предоставлен сам себе, и давало надежду, и усиливало боль в её сердце.

Люси НЕ СУЩЕСТВОВАЛА для него.

Единственным, слабым утешением было то, что он и на Мэри тоже не реагировал.

Люси перекопала весь Интернет в поисках информации об аутизме; даже на смене, ожидая Глеба, читала книги и статьи, и, наконец, решилась попробовать ещё одно средство.

* * * * *

Когда она вошла в игровую с котёнком Плюшем в руках, Терапевт буквально за голову схватился.

– Что вы делаете! – воскликнул он с ужасом. – Миссис Чёрнсын не допускает животных к сыну!

– Ну, и очень глупо! – не удержалась Люси. – Я прочитала, об этой новой методике…

– Я ни за что не возьму на себя такой ответственности!

– Ничего-ничего, – уговаривала Люси. – Только попробуем, я унесу его до её прихода!

Врач пожал плечами, включил диктофон и изменил тему занятия: – Проверка реакции на животное.

Он взял видеокамеру, а Люси осторожно спустила Плюша на пол.

Подросток-котёнок игриво подпрыгнул, и сел, умываясь. Люси хотела подтолкнуть его к сыну, но замерла; Даниель смотрел на Плюша.

Это ещё ничего не значило; он смотрел на неживые объекты внимательнее, чем на людей, но сейчас его взгляд был несколько иным.

Только она, мать, заметила это; Терапевт уже опустил камеру, но она шепнула:

– Продолжайте записывать!

А Плюш вдруг направился к мальчику, боднул его головкой, мурлыча потёрся.

Люси опасалась, что малыш схватит котёнка, сделает ему больно, но Даниель дотронулся до гибкого, изгибающегося тельца так осторожно, что она только диву далась.

«Ему же никто не говорил!»

– Ау, – вдруг выдохнул мальчик очень чётко. У Люси замерло сердце.

«Мяу» догадалась она.

– Вы записали? – пробормотала она, не веря ни ушам ни глазам.

– Да, да! – отозвался врач еле слышно, продолжая съёмку. Он надиктовывал свои комментарии происходящего вполголоса, a Люси потеряла себя в наблюдаемом зрелище.

Мальчик пытался потрогать огромные выпуклые глазки котёнка, тот не давался, хотя и не убегал.

Даниель поймал его за ушко и сжал, но, так нежно, ласково! А Плюш лёг, устроился у малыша между широко раздвинутых ножек, как в гнёздышке.

Люси протянула руку, сама не зная до кого из них хочет дотронуться.

Мальчик взял её за запястье и поднёс к котёнку.

Люси гладила Плюша, Даниель не отпускал её руки. От ощущения крохотных цепких пальчиков сё сына, женщина вся растворилась в облаке счастья, но холодный голос врача грубо швырнул её в реальность.

– Бесполезно. Вы всё равно для него – инструмент.

– Он же сказал «Мяу»! – Люси взглянула на доктора, не чувствуя, как глаза наполняются слезами.

– Просто звук. – Терапевт пожал плечами, выключая камеру.

– «Кот», – Люси гладила котёнка, вглядываясь с невозмутимое лицо ребёнка. – Дэн, миленький… Ну, скажи «Мяу»! «Кот»…

Ни полвзглядика! Плотно сжатые губки…

В который раз женщина едва сдержала себя, чтобы не схватить сына в охапку и трясти, трясти, трясти, разбить это заклятый невидимый заслон, разделяющий их.

– «Кот»!!!

Даниель отпустил её руку, и женщина разрыдалась, уткнувшись в ладони.

– Так нельзя, миссис Гонзалес! – Врач хмыкнул. – Если вы собираетесь работать с «особыми детьми», надо учиться контролировать свои чувства. Всех не нажалеешься.

Переведя дыхание, Люси взяла себя в руки; нельзя было допустить, чтобы у Терапевта возникли какие-либо подозрения на её счёт.

Плюш всегда реагировал на её слёзы, по-своему, по-кошачьи. Вот и сейчас он подошёл к хозяйке, потёрся об неё.

Даниель нетерпеливо передёрнулся, и женщина снова подтолкнула Плюша к нему.

Но, котёнку явно хотелось играть или просто изучить новое пространство, но он потрусил прочь.

– Ловите же его! – приказал врач уже сердито, поглядывая на часы.

Он занялся Даниелем – мальчик уже опять начал хныкать, дёргаясь всем телом.

– Плюш, Плюш! Кисонька! – Люси подкрадывалась, подманивая котёнка. Она достала пакетик с кошачьими «конфетками», пошуршала.

Но разыгравшийся котёнок, поскакал на неё бочком, словно чертёнок, а когда женщина почти схватила его – отпрыгнул и припал к полу, явно «охотясь» на неё.

Мобильник завибрировал у неё в кармане, и женщина похолодела. Она пустилась в погоню за Плюшем. Огромная, заставленная игрушками зала казалась ей джунглями.

Теперь точно уверенный, что с ним играют, Плюш прятался, выскакивал из засады, и только отсутствие когтей не давало ему залезть по занавесу.

Её мобильник издал предупреждающий сигнал.

– Плюш! Плюш! – она уже не замечала, что кричит.

Терапевт повысил голос, ругаясь на чём свет стоит, Даниель тоже привносил свою лепту в какофонию, но, явно приближающийся звонкий детский лепет, перемежающийся довольным визгом, уже начинал заглушать все звуки.

Котёнок нырнул в щель между двумя огромными детскими машинками, стоявшими почти у самого входа, и женщина, пользуясь своей худобой, протиснулась следом.

Ей даже удалось ухватить его за кончик тонюсенького, скользкого хвостика. Злобно мявкнув, Плюш выскочил из-под машинки, Люси почти последовала за ним…