Лотерея

– Ладно, – Акра уже не обращала внимания на своего собеседника и тот вскоре ушел.

Все оставшееся от этого дня время Акра думала о своей находке. Да так вышло, что нашла его не она, а совсем наоборот, но мыслей в этом ключе у нее не оказалось. Надо ли было об этом думать или нет, Акра оставила сей факт без внимания. У нее не осталось сомнений, что перед ней робот или вроде того, что перед ней не был настоящий человек. Очевидно что его отличает многое, он не похож на маньяка, от того что в нем не было страха или избытка других еще худших чувств, он не был похож и на влюбленного. Во всяком случае ни в книгах ни в жизни нет людей бессознательно пялящихся на предмет своей любви не испытывая при этом неловкости. По поводу личности этого парня ей все было ясно, не ясно только для чего он нужен Джорджу. Джордж явно человек не самый честный и даже вряд ли гуманный, от него за версту разит алчным чувством подплывшей наживы, и если рассказать все как есть, ничего хорошего для робота не предвидится. Но именно потому, что он робот и нечего раздумывать над его судьбой, она ему запрограммирована, словно влита всеми тремя норнами в самые жилы. Течет ли в нем кровь? Акра сказала себе только что надеется, что не узнает об этом. Будь на весах в придачу к этому Тури еще собачонка и она не раздумывая выбрала бы четвероногого вместо него. Однако в этой задаче собаки не оказалось, в ней только совесть перед бетонной стеной и голубое блюдце заманчиво предложившее свободу. Честно ли взять ее?

Тури провел целую ночь заполняя отчеты, трансформируя их в единую структуру. Все это лишь для того чтобы сходить в библиотеку. Ему никто этого не приказывал сделать и он не должен, но весь разговор минувшего дня он прокрутил в голове тысячи раз, невольно сбиваясь и вводя ложные цифры. Он взял цифры из разговора и нечаянно вставил их в документ, затем изъял, и так заново несколько раз и если бы только он мог сердиться в этом момент на себя, он разнес бы все к черту. Однако Тури не сделал ничего неверного и выполнив работу встал из-за стола и направился прямиком к библиотеке. Несмотря на ранний час, библиотека оказалась открыта, и он стал первым ее посетителем в этот день. Он прекрасно помнил график работы этого места и пришел вовремя. Едва открылись двери он, не сказав ни слова, вошел в читальный зал и только когда ему предложили помощь он поздоровался. Он вел себя так словно был завсегдатай этого места, только недоуменные взгляды работников говорили об обратном. Тури неспешно пролистывал одну книгу за другой, начиная с дальнего края. Рядом с ним стоял и настойчиво наблюдал за происходившим библиотекарь, который недавно обсуждал с полной дамой, кражу книг молодой девушкой. Всем своим видом мужчина давал понять, что любой вопрос, касающийся книг в его компетенции. Тури взглянул на него мельком и затем уставился тем не мигающим взглядом что он смотрел на Акру.

– Вы узнаете меня? – вопрос задал Тури.

– Извините молодой человек, кажется нам не довелось быть в знакомстве, – библиотекарь воспринял вопрос Тури как попытку того оградиться от постороннего взгляда.

– Работа ведется. Вы можете быть спокойны, – отчитался Тури.

– Хорошо, как угодно, – библиотекарю стало неловко, и он отошел.

Помявшись в нескольких шагах от Тури мужчина направился к стойке информации и искал глазами человека с которым бы мог обсудить нелепый разговор произошедший только что. Тури начал искать быстрее, в его движениях уже не было той методичности, что отличала его до того. Суматоха за книжными рядами длилась еще какое-то время, после чего Тури извинился перед бородатым библиотекарем и вышел наружу.

Минут пять по городу, словно сумасшедший, бежал парень. У него что-то выпало из-под куртки, и он чуть не кубарем полетел следом, на лету хватая книгу. Кругом все уставились на оголтелого бегуна и Тури по настоящему стало страшно. Вот они все перед ним, все как он один испепеляющим взглядом сверлящий стены, все они так же смотрят сейчас на него. Может и не все, как обычно глазеют на диковинные вещи и забывают, не успей он исчезнуть, но это для них оно так. В голове Тури будто щелкнуло что-то, улыбнулось ему двадцать пятым кадром и исчезло. Всего мгновение, но его уже не забыть. Сам ли это он улыбнулся или кто-то другой, какой была эта улыбка, зловещей или счастливой? Тури пока не понял этого. Между тем в его голове начался процесс, который совсем недавно был ему не подвластен.

Само сознание борется с явлениями нам не известными. Возможно Тури и хотелось узнать больше, но в его голове работал некий антивирус который защищал его сам не зная от чего. Вероятнее всего от неизвестности, от нежелания заводить нового друга в самом себе. В каждом живом существе есть нечто такое, что сложно поддается объяснению, особенно глядя со стороны. Не только у людей, но и у животных наверняка в голове немало бесов стращающих их мыслями априори губительными, а все же подчас эти мысли выходят наружу. Одного такого друга можно назвать совесть, другого бес. И если с бесом все и так ясно, то для совести чтобы не искать долгих определений, можно сказать что это и есть Бог в каждом из нас, признаешь ты его или нет. Со временем в голову лезет еще бог знает, что и черти что, а помимо всего этого кучей всякие сговорщики и подсказчики и одна и та же мысль может по-разному отразиться в душе исходя из ее состояния. Так ведь и люди подчас говорят одними словами, но при этом выходит совсем противоположное. Под черепной коробкой или где оно там все творится, можно найти громадную свору обитателей накопленных долгими годами мыслительных процессов и душевной борьбы. Среди них найдется один, вросший во всех остальных и тянущий всех за собой от чего и душа обретает вес, этот вросший и есть ты. Со временем многие процессы начинают обратный ход и твое чувство собственного «я» уходит вспять, а все, потому что оно кажется настолько очевидным, что и спрашивать о нем нечего. Поймать же себя в тот момент когда «я» находится на самой макушке очень сложно. Давно ль ты задавал себе вопросы подобные тому что задал себе в этот день Тури, сказав: «знают ли они что я центр всего или они видят себя так же?». Этот момент сложный, велик соблазн сказать, что все крутится от тебя, здесь пахнет не просто эгоизмом, но может, даже манией величая. Взглянув же с другой стороны, становится ясно, что и сам вопрос был задан только исходя из наблюдений. Это подтверждает пример со стеклянными будками. Представьте, что на неограниченном пространстве стоят стеклянные будки, закрытые с четырех сторон. В этих будках находятся люди, каждый в своей, отдельно. В одной из них вы. Вы прекрасно видите чужие будки, и у вас не возникнет сомнений, что и остальные люди видят вас. Однако если предположить что некоторые стекла прозрачны только снаружи и, ввести эти данные в саму задачу, очень сложно понять единственный ли вы из тех, у кого стекла прозрачны с обеих сторон. В ходе рассуждений можно включить и одну притчу о невидимых крыльях. Вот она:

– В одном горном селении жил парень. Горы со всех сторон окружали ту местность, в которой он жил. С самого детства он замечал одну терзающую его деталь своего тела. У него за спиной были крылья. Он так думал, хотя и не видел их никогда, просто навязчивое чувство. Как-то раз он спросил об этом у односельчан, однако делал он это тайно, чтобы никто не заподозрил его в сумасшествии. Один за другим люди говорили ему, что они чувствуют то же самое что и он, но крыльев при этом ни у кого нет. Парень сделал вид что поверил и какое-то время жил, как и все. И все же крылья не давали покоя безутешному парню. Тогда он забрался на самую высокую гору и прыгнул с нее под откос. Утесы и камни грозились разбить его насмерть, но внезапно он взлетел и поднялся выше горного пика. Прыгая, он нисколько не боялся разбиться потому, как это свидетельствовало бы отсутствием его крыльев, а раз их нет то и жить незачем, так он решил. В противном случае его все устраивало в еще большей степени. Еще бы, у него ведь за спиной крылья. Летая над горным хребтом, он не заметил, как оказался по другую его сторону в другом селении. Каково же было его удивление, когда в этом селении он обнаружил сплошь крылатых людей. Парень поспешил удивить своих односельчан, вмиг забрался он на макушку горы и от чего-то остановился. В следующее мгновение ноги его оторвались от скалы, и он полетел вниз. Он не летел, но падал. Парень разбился так и не успев показать свои крылья.

Стали бы и дальше утверждать люди того селения, что и они имеют крылья, если бы парень не разбился? Пожалуй, это не вопрос скромности или чувства величия, это вопрос веры и попытка узнать мир.

Мытарства Тури еще вчера невозможные уже поселились в голове наблюдателя. Об этом не знала Акра и сегодня ждала далеко не приятного свидания на террасе одной из кофеин, что выбрал для встречи Джордж. Террасы в это время года доживают свои последние деньки и для многих выглядят настолько тоскливо, что они непременно убрали бы их в ту же секунду. Для других опустелые столики под шатром олицетворяют лето, и им хотелось бы его продлить. Девушке что сидела на террасе, было все равно где сидеть, да и если подумать, то удобнее ей было бы на скамейке в парке, чтобы не создавать иллюзию обыкновенной встречи, а уж тем более свидания. За те пару месяцев, что Акра успела прожить в этом городе, она сильно повзрослела, пожалуй, восемнадцать лет не сделали ее такой взрослой, как эти два месяца. Знакомство с Джорджем было самым тяжелым испытанием, и оно еще находилось в активной фазе на момент встречи. Из машины вышел человек средних лет в сером костюме тройке и обнаженной головой с залысинами. Человек этот смотрел по сторонам и казалось, что шел куда-то мимо, может внутрь кафе, но внезапно он остановился и резко выдернув плетеный стул из под столика уселся напротив Акры. Джордж посмотрел исподлобья так, будто Акра уже сказала нечто, а он ей не поверил. Джордж ждал отчета.

– Ты когда-нибудь здороваешься? – вопрос Акра задала резко, решив первой идти в атаку, чтобы не обрушились на нее.

– Я потому и не здороваюсь, что это отнимает время. Мое и твое, – Джордж выпалил фразу так быстро, что казалось, он хочет опередить ею по времени слово «здравствуйте».

– У меня много времени иногда даже очень, но я умею ждать, – Акра прекрасно видела, что ее слова выводят Джорджа из равновесия, но только все больше ей хотелось продолжать его злить.

– Если ничего нет, нечего тянуть кота за всякие места, сказала и разбежались, – Джордж хотел было ударить кулаком по столу, но в последний момент остановил руку и только нервно улыбнулся.

– Я порядочная женщина и не тяну бедных зверьков за их места, – Акра понимала, насколько уже вывела Джорджа, а потому не замедлила продолжить дальше, – я нашла его. Он тот самый, теперь я знаю, – со всей серьезностью в голосе добавила Акра.

– Ну, вот тебе на. Как ты узнала? – Джордж и в самом деле удивился.

– Мы говорили с ним в одном парке рядом больницей для душевных людей, – Акра намеренно исказила место, потому как в глубине души ей все же мешало что-то выдать так просто таинственного наблюдателя.

– Очень похоже на правду, как ты узнала, что это он? – в голове Джорджа пронеслось де жа вю с той же фразой и на этом же месте.

– За все время, что мы общались, он ни разу не сменил позу, не отвел взгляд, не моргнул насколько я помню. Хотя может и моргал, но только так, чтобы одновременно со мной. В общем, я не видела, чтобы он моргал, – девушка и сама запуталась немного, у нее было столько фактов, но теперь они выглядели так, словно она видела призрака, а не человека.

–Может он просто маньяк какой-нибудь и все? – Джордж засомневался, вопрос этот не просто был для проверки Акры.

– Ты задаешь вопросы, много вопросов. А он нет. За все время, что мы общались, а разговор был долгий, он ничего не спросил. К тому же всякий маньяк – это человек, а человек не может не испытывать никаких чувств, хоть что-то должно проявиться, а у этого их не было, – Акра закончила доклад с чувством собственного достоинства.

– Хорошо. Это все прекрасно, вот только у меня есть одно важное дело и пока мне некуда девать этого маньяка. Это займет время, около недели не больше я думаю. Так что встретимся в парке, о котором ты говорила через неделю. Приведи мне его, и ты получишь то, что я обещал, – после этих слов Джордж мыслями был уже в другом месте, но Акра полная надежд сидела здесь и вот теперь снова отсрочка, она ухватила очередной мыльный пузырь, который казался шаром.

– Чего мне теперь делать? Я выполнила свою часть уговора, – девушке очень хотелось высказаться полнее, не стесняясь в выражениях, но она сдержалась, возможно, просто из страха не стала говорить больше.

– Узнай его получше, и тогда ты без проблем доставишь его в нужное место. Можешь положиться на меня. – Джордж указал себе на грудь, затем встал, кивнул и ушел прочь.

Акра недолго сидела в раздумьях, она ушла сразу, как только скрылся Джордж. На привычном месте ее уже ждал Туль, мальчишка частенько опаздывал, но теперь уж ему пришлось подождать. Он сделал несколько шутливых замечаний в адрес Акры о ее опоздании, а потом слово взяла Акра. Девушка хотела узнать мнение Туля относительно человека, что они оба искали. Она призналась, что нашла его и теперь находится на распутье, вернее уже повернула, но не уверена что поступила правильно. Мальчик долго не знал, что ответить и, в конце концов, сказал, что решать только ей и как бы он ни старался помочь делу у него ничего не выйдет, хотя бы, потому что таинственного человека он даже не видел. Только после этого диалога Акра обрадовалась отсрочки дела на неделю и вполне удовлетворенная этой мыслью пошла вместе с Тулем в библиотеку.

Всего за минуту до упомянутого разговора с мальчиком, произошло еще одно удивительное обстоятельство. В сквере вот уже несколько дней подряд начал появляться престранный человек. Он прятался за кустами сирени, словно ежеминутно за ним следовала погоня. Заметить этого человека не составляло труда и все же если кто-либо обращал на него уж слишком досужий взгляд, человек этот убегал, но появлялся снова, как только смотреть переставали. Безуспешно слонялся вдоль скамеек сегодня и Тури. Но если еще пару дней назад он ужасно смущал своей невозмутимостью людей посторонних, то теперь в нем была очень даже свойственная многим мечтателям меланхолия. Однако в голове Тури не было мечтаний она занята была другими мыслями. Этих мыслей не угадал сидевший в этот же час мальчишка в желтой куртке с маленькой книгой в руке. Хоть мальчик по натуре был очень любознателен и от него не ускользнул ни один прохожий все таки определить, что этот прохожий особенный, применительно к Тури он не смог. Как бы там ни было, встреча состоялась. В то же время Тури ожидал встретить совсем другого человека, а именно ту что говорила с ним в этом же сквере. Увы, он не дождался Акрум и тот час поспешил сохранить в памяти образы города, что предстояло зашифровать.

Работа Тури стала сложнее, он и сам не заметил как в голове его образовался диалог мыслей, как он оторвался от привычной для себя жизни. Мысли мешали ему сосредоточиться и только отправляясь домой, он мог уже не останавливая их ход покопаться в себе.

– С чего это началось? Надо думать, что я мог размышлять и раньше. Ведь не безотчетно я шел по улицам, открывал двери или ложился спать. Наверное, нет. Инстинкты, наваждение, как это объяснить, если я и не помню всей своей жизни, а началась она как будто вчера. И все же, наверное, раньше, немногим раньше именно в тот момент я увидел ее. Я правда ее увидел, она живая и состоит не из чисел она и не может быть другой. Как долго я смотрел не видя. Как слеп я был, хоть и смотрел, как только возможно шире. Теперь я знаю что существую, но, увы, не знаю зачем. А раньше ведь тоже не знал, но этого и не было нужно. Раньше вообще не нужно было знать. Неужели я такой же? Мне ведь не увидеть себя. Да можно взглянуть в зеркало, и оно отразит облик. А кто там в этом зеркале, поди знай, я ведь чувствую что оно другое. А что же Акрум, ее ведь я видел в живую, значит она – это она. Мне радостно, когда так думаю. Может и думаю так только потому, что мне нравится. Все же чувство какое-то, совестливое, наверное, никак не покинет меня и в эти приятные секунды, когда я могу видеть другой мир. Его видеть гораздо приятнее и если придется выбрать, я выберу его. Да, пусть миг среди прекрасного, чем целая жизнь в сплошных числах и полном неведении. Выбирать и вправду придется, вот только бы продлить эту жизнь и хоть немного увидеть. Увидеть деревья в парке, небо над головой и любоваться, а не смотреть. Любоваться ею.

Неожиданно Тури оказался дальше от дома, он и не заметил как прошел его. Перед ним развернулся большой парк, а вдалеке высокое здание похожее на замок как ему показалось. Он не бывал здесь и, увы, когда понял это, его путешествие омрачилось. Нужно было запечатлеть место, пока он здесь и ему никто не мешает. Тури пришлось приложить все усилия чтобы запомнить все так как требовал от него отчет. Раз на десятый он запомнил, но после домой он уже шел в настроении печальном. Пока он возвращался, к нему пришла в голову еще одна мысль, но та была иного характера. В своих рассуждениях он вывел, что смог бы узнать город исходя из цифр одного только здания и одного человека. Однако для этого ему потребовалось бы знать количество зданий, что все же гораздо проще, чем обходить и фотографировать каждое взглядом. Ввиду того что ничего одинакового в мире не существует, нужно перейти к бесконечным множествам комбинаций и корреляций в зависимости от исходных данных. Таким образом, каждый человек или здание представляют собой сейф с цифровым кодом. Взломаешь его и вот он перед тобой. Увы, что здание, что человек открытые таким образом все равно останутся не живыми. Это-то и тяготило Тури в его вычислениях. Еще вчера могло быть иначе, но вчера для Тури может и вовсе не было.

Следующим утром Тури с рассветом пришел в сквер. Он боялся, что если не увидит ее и сегодня то снова станет таким, как был, не сможет думать. Сегодня он намерен был ждать хоть целый день, лишь бы она появилась. На улице не было еще никого, и только в самом конце улицы блуждал из угла в угол один человек. Его согбенная спина приводила в смятение, а порывы из стороны в сторону и вовсе пугали. Этот человек передвигался медленно, но в какой-то момент резко ускорялся, это и пугало. Наконец человек скрылся и Тури остался совсем один. Ему показался радостным миг одиночества посреди города, но и он закончился быстро. Солнце давно уже встало и люди высыпали на улицу один за другим. Сквер наполнялся, и вот показалась она – Акрум. Ее краткого имени Тури еще не знал. Он встал возле той скамейки, где она читала книгу, и стал ждать ее будто невзначай. Однако со стороны это выглядело вовсе не так. Выглядело так, будто на скамейке уже сидит человек, а он с ним говорит. Акру такое поведение напугало, но взяв себя в руки и вспомнив о том, что это за человек, она примирилась и села.

– Здравствуй, – тихо проговорил Тури, так чтобы в случае чего можно было подправить приветствие.

– Доброе утро молодой человек, – без лишних эмоций поприветствовала Акра.

– Я Тури, – молодой человек сконфузился, от чего-то он ожидал что и она ему обрадуется.

– А я Акра. Мы уже знакомились, если что, – на сей раз книги в ее руках не оказалось, а потому ей пришлось смотреть куда угодно, лишь бы его взгляд не сверлил ее.

–Да, я помню, и вас вчера не было. А я приходил, – изъяснился Тури.

– Коль мы уж так хорошо знакомы, можно перейти и на ты. И не обязательно говорить, что вы приходили, если перед этим сказали, что меня не было, – Акре стало неловко от того что она сама решили перейти на ты, но при этом продолжала говорить «вы».

– Ладно. Это ничего что я пристал к тебе? Мне хочется поговорить, а тебя я знаю, – Тури вжился в переходе на ты гораздо быстрее, что уже стало немного неожиданно.

– Мне показалось или там был вопрос? – Акра посмотрела на Тури и даже немного улыбнулась, но улыбка ее спала быстро, – о чем же ты со мной хочешь поговорить?

– О том что тебе интересно, выбери тему и болтай, а я постараюсь поддержать тебя, – на лице Тури застыло выражение лица будто он удивился своим же словам.

– Ты ходил в библиотеку? Если не ходил, то мне сложно будет найти тему. Так ходил или нет? – Акра выпалила вопросы как учитель к ученику.

–О, да, я побывал там, – улыбаясь самому себе и своей возможности сказать утвердительно пробурчал Тури.

– Ты не в курсе, который час? – неожиданно она спросила совсем не о том о чем думал Тури и это его огорчило. А между тем Акра ждала малыша, с которым они ходили в библиотеку, а его все не было.

– Сейчас около пяти – семи минут десятого. Если быть точнее шесть с половиной минут, но пока я стану тебе отвечать будет уже ровно семь, – Тури заметил обиду в своих словах, и попытался сделать лицо как можно добрее, лишь бы Акра не уловила его обиды.

– Как узнал? Часов то при тебе нет, – Акра принялась искать подвох.

– Так говорит мое внутренне я. Иногда оно, конечно, ошибается, но не критично, – Тури сказал это так будто у всех так должно быть.

– Ясно, предупреди когда будет десять, чтобы я приготовилась к бою часов на площади, – это была уловка, ей Акра надеялась раскрыть тайны Тури окончательно.

– Я постараюсь. Сегодня ты без книги, а в тот раз ты читала. Я тоже прочел одну книгу, – Тури снова попытался втянуть акру в прежнее русло разговора, туда, где ему было ловчее.

– Это был учебник французского языка. Учу одного простофилю, хотя если честно сама не знаю ни слова. Вернее недавно не знала, а сейчас хоть пара слов да есть. Ты знаешь другие языки? – теперь уже Акра беседовала свободно, дожидаясь, когда пробьет десять или придет Туль.

– Я знаю девять языков, хоть и пользуюсь только одним, – без всякого хвастовства заметил Тури.

– И зачем тебе столько? Я тут дожидаюсь одного сорванца, его надо учить иначе из него выйдет черти что, вот я и пытаюсь. Ты живешь где-то?

– Да, мой дом не так далеко. Я мог бы показать тебе, но раз ты ждешь сорванца, тогда в другой раз, – кажется, Тури не понял о ком идет речь.

– Это такое слово. Определение для мальчиков, которые не сидят на месте, а по существу это мой маленький брат. Надо же, как ты живешь то так? – риторический вопрос был задан с некоторой грустью в голосе Акры.

– Живу, – разведя руки в стороны улыбнулся Тури.

–Не знала, что ты улыбаешься, – как-то немного недовольно сказала Акра.

– А это ничего? – поинтересовался Тури.

–Да нет, это я так. А что за книга ты не сказал? – Акра стала замечать, будто с этим человеком и в самом деле можно поговорить.

– Это книга о Вавилоне. На обложке ничего не было, но название этого города упоминается там часто. Там много всяких историй, – Тури говорил воодушевленно, он рад был что ему наконец-то есть что сказать.

– Где ты взял ее? – Акра взволнованно подалась вперед и пристально посмотрела на Тури.

– В библиотеке, как ты и советовала, – виновато проговорил молодой человек.

– Эта книга у меня и ты не мог ее взять в библиотеке. Откуда она у тебя? – удивление Акры дошло до того что она ухватила за рукав напуганного Тури, но тот час отпустила.

– Я взял ее в библиотеке. Вернее украл, – Тури снова почувствовал себя виноватым.

– Не знаю. Представь себе, я тоже украла такую же книгу, в этой же библиотеке. Она хранилась в сейфе как редкая книга и дали мне ее лишь потому, что кроме меня о ней никто не спрашивал уже много лет. Там был мужичек один, он сейф и открыл, потом я набрала еще книг, а эту уперла. – Акра рассказала эту историю скорее для себя, чтобы не упустить ничего из памяти, – а ты как нашел?

– Прошел через зал, там полки, я подошел, стал смотреть. Дальше за мной стали наблюдать и я отошел как можно дальше чтобы не смотрели, я решил начать с верхней полки, залез достал книгу, вижу за ней еще одна. Я взял ее и убежал, – подробный отчет Тури едва ли удовлетворил любопытство Акры, но больше он ничего и не мог сказать.

– Начни первую историю из книги, может… – Акра не успела закончить и первый раз ее перебил Тури.

– Десять часов. Пора, – Тури хлопнул лазами и чуть не бегом скрылся за кустами.

Акра осталась одна в полнейшем неведении, с чувством внутреннего беспокойства и как будто внезапно нахлынувшей грусти. Почему-то она уже была уверена, что сегодня не придет Туль, и что ей некому будет рассказать эту таинственную историю. Ее убеждения относительно Тури поколебались, она не поверила в один миг что он человек, но чувство собственной правоты в ней нарушилось. Можно это назвать и жалостью, только очень глубоко душевной и не видимой снаружи. Наверное, так каменный утес мог бы почувствовать маленькую трещину в своем основании, где-то глубоко внутри, где ее совсем не видно.

Акра так и просидела целый день в ожидании своего ученика. Крохотная толика надежды еще теплилась в ее груди, а умом она давно поняла, что произошло нечто плохое. В это время Тури блуждал по городу и не знал сам отчего убежал. В тот момент для него словно сработала отсечка в эти условленные десять часов. Он ушел по той же причине, по которой двигался раньше всегда и возможно, что до последнего он еще сдерживал в себе зародившегося человека, но в этот миг упустил. Зародившийся человек – для него это так же странно, как и если бы кто другой усомнился бы в подлинности собственного существования. Наконец, когда мысли его пришли в порядок, он очутился рядом с картинной галереей. В обязанности Тури и раньше входило не только осмотр внешний, но иногда и внутрь заходить приходилось, здесь он уже бывал, но как ни смотрел он внимательно он не видел картин. Картины там были, в том то и дело, но увидеть кроме красок и линий ему было нечего, и надолго они его не удерживали. Теперь же войдя в галерею, он наконец, увидел то для чего собственно построен этот дом. Дом этот был для картин. Пожалуй не только для них, при входе Тури заметил пожилого человека в длиннополом пиджаке, который кивнул ему при встрече. Вот он то и жил здесь с ними, с этими картинами и, пожалуй, только из-за них жил. Ведь если бы картин здесь не было, пожилой мужчина наверняка бы давно ушел. Мужчина сразу же, как только поприветствовал посетителя, забыл о нем и будто вовсе не видел. Посетитель же последовал примеру господина в пиджаке и стал рассматривать картины. Поначалу Тури они казались уж очень похожими, но как только его беглый взгляд остановился на одной из картин, он увидел ее. В этот момент Тури сделал пару очень полезных выводов. Первый заключался в том, что лучше от и до рассмотреть одну картину, чем мельком увидеть все. Второй вывод исходил из первого и в нем он решил, что не станет обходить все кругом, а выберет штук пять шесть на сегодня. В этот момент ему даже показалось, что он испытывал подобное чувство, когда созерцал город. Тогда он смотрел на каждую деталь отдельно, но не видел целого, сейчас было ровно наоборот, когда он оценивал картину в целом, это давало ему ровно столько, сколько бы любое другое полотно в красках и с рамкой. Однако, глядя на картину без рамы она становится больше, парадокс буквальный, но отнюдь не по сути. Рама на картине нужна только затем чтобы изображение не убежало с холста, для зрителя же она не имеет ценности. Так заключил Тури и увидел первый холст. Под аркой стоит девушка, в руках у нее скрипка, и почему-то кажется, что играть она не умеет. Так кажется, возможно, потому, что скрипка находится в неудобном положении для музыканта и как она собирается играть не ясно. Да возможно она уже сыграла композицию и теперь опустила инструмент, но все равно выглядит неловко и не профессионально, что ли. Так рассудил Тури и только после этого замечания увидел, что за спиной у нее крылья, но и тут он нашел до чего добраться. Вернее не ясно как, мозг Тури сам подал ему такую идею, она заключалась в следующем – крылья похожи на утиные. Может и не формой даже, но цветом точно, хотя все равно мило. Большой палец на ноге девушке так же привлек внимание наблюдателя, здесь дело было не в формах и даже не в цвете, просто она напрягла его так, будто ей тяжело стоять или вроде того. Палец оттопырился от остальных, не известно ведь долго ли ей пришлось стоять. Еще Тури заметил зарубки на крыльях, но объяснить их ему было сложно. По окончанию осмотра, а именно так наблюдал Тури, он прочитал две надписи. Одна из них, вероятно, принадлежала создателю картины, и он слегка поклонился, когда прочел это имя. Там было написано – Ди сер Пьеро Клолюс. Он не знал этого имени, оно ничего не говорило Тури, поклонился же он только затем что не знал как выразить своего почтения его работой. Дальше была приписка о том, что это божественное создание окутано зеленым сукном. Следующая работа так же не осталась без внимания Тури, на ней были изображены люди сплошь двухцветные. Белый и черный. Белые блузы, черные фраки, белые лица, черные бороды. Эту картину объединяло с предыдущей то, что на обоих были изображены музыкальные инструменты. Вот только на этой их было гораздо больше, здесь есть и виолончель и скрипки и арфа и духовой какой-то инструмент, но не медный. Интересен был и задний план и даже чуть не больше переднего, там были фонарики разных цветов, а под ними нечто вроде ног, наверное, все же ноги. Тури по привычке, запомнил все лица первого плана, там были сплошь музыканты, а у одного стул, на стуле надпись – Илер Жермен. Осталось не ясным только чье это имя, потому как стул принадлежал музыканту, а картина художнику. Со следующей картиной было напротив все ясно и даже через чур. Дело в том, что таким произведениям тяжело дать оценку, оно идеально во всем и все же чего-то недостает. На картине банка с фасолью или может другой закруткой, это просто жестяная банка с наклейкой. Нарисована эта банка прекрасно и даже выглядит она со всех сторон хорошо, но вот ощущение того что она не имеет автора почему-то осталось. Увы, эта проблема видна не только у художников рисующих банки, но и у всех тех, кто рисует слишком хорошо. Все есть, но нет автора, вернее детали его, штриха и этого выделят только то, что, наверное, он первый решил нарисовать этот горох, банка которого сама по себе уже хороша. Он молодец, но дальше лучше уйти к другой картине, чтобы не мозолить себе глаз, иначе она перестанет мне нравиться. Именно так и поступил Тури, он подошел к следующей картине и потерял всякую нить рассуждения. С минуту, если не больше он смотрел на картину, не произнося ни слова, даже себе. Не реализм воспроизведения, а скорее реализм сюжета поверг его в молчание. Неизвестно откуда к Тури пришли воспоминания, они часто приходят к нему теперь, в них он часто и не ощущает себя, будто воспоминания и вовсе не его. Бывает ли так что тебе приходят чужие воспоминания или нет, Тури думал об этом, но не сейчас. На картине изображена огромная туша животного, висящего на перекладине головой вниз. Впрочем, и головы то у туши не было, а потому только из подписи можно подлинно узнать, что она принадлежит быку. Из картины видно, что забили его недавно, он освежеван и лишен внутренностей, наверное, где-то неподалеку должна быть голова. Молчание зрителя было вызвано, воспоминанием, он не видел картины, а видел все словно живьем. Первая его мысль была о том, что быки создания далеко не глупые, это не козы иль овцы и если ты не заметил этого на тарелке когда перед тобой уже не живое существо, а говядина, это не значит, что он не был таким. Убивать разумное существо всегда сложно, пусть для того он и живет чтобы однажды оказаться подвешенной тушей, все равно ощущаешь вину. Грешно это или нет вопрос уже другой, ведь есть религии, которые нарочно убивают быков, чтобы снискать милость бога. Едва ли они сыщут эту милость, ведь и бык тот был богов, как и они, в таком случае, не все ли лучше принести в жертву себя. Это уже выходит сатанизм какой-то, а потому не следует даже говорить о быках в таком контексте. Пусть он окажется на столе однажды, такова уж его доля, но не нужно думать о нем как о жертве. Будь это мой бык, мне во сто крат было бы горше вот так рассуждать и наверное вовсе я бы не стал. Тури заметил что на картине помимо самого быка была еще женщина на заднем плане, однако думать о ней на как об элементе картины он уже не мог, а потому решил оставить ее там же и идти дальше. Уже уходя и бросая беглый взгляд на кромку холста, Тури увидел подпись разными буквами – Хармен Рэдт. От чего-то он решил, что первое имя пусть будет художнику, а второе быку, не ясно осталось лишь то зачем во втором имени четвертая буква читающаяся так сложно. На новом полотне увиденным новоявленным ценителем снова оказался бык. Этот был большой черный и еще живой. Еще, потому что в голове его торчит сабля, а на тело наброшено красное полотно. Да этого быка должно быть жаль еще больше чем того, наверное, и все же его голова еще высоко, он гордо смотрит на своего палача, коим является тореадор. В голове Тури просто не оказалось воспоминания где бы он мог живьем представить себе эту картину, а потому возникли лишь ассоциации. Тури попытался представить что чувствовал в этот момент бык и ему показалось что он должно быть рад был закончить именно так, не на веревке под сводом сарая, а в диком поле с саблей которая не смогла его сразить одним мигом. Потомки этого быка могли бы повесить эту картину на стену и восторгаться своим бесстрашным предком, увы они просто быки или коровы и на их стены не вешают картин. Под картиной была надпись – Франсуа Гелен, искусство беседы. Название сложно увязать с увиденным, но все же здесь можно представить вполне красивый диалог. В нем бык рассказывает о своем последнем бое, и спрашивает о том, как же выглядит он теперь, художник же отвечает ему, что сейчас он как никогда восторгается им. Ярость ушла и теперь можно говорить спокойно, уже ни одно слово не будет лишним. Когда Тури увидел новую картину, он едва ли не во весь голос рассмеялся. Тут снова был бык. Картина называлась тореадор, и он был там, но не менее важное место снова занимал бык. Сколько же этих быков в этой галерее? Хосе Мартир написал эту картину, она была простой, и в ней было минимум деталей, но силуэты быка и человека выглядели очень натурально. Тури решил что на сегодня хватит с него картин. И уж точно хватит быков, он развернулся к выходу и, проходя мимо пожилого мужчины, с угрюмым лицом сделал жест в виде рогов. Мужчина с удивлением посмотрел вслед уходящему созерцателю и не нашелся, что сказать в ответ.