Брестский мир и гибель Черноморского флота

А. В. Колчак свидетельствовал в 1920 г.: «…рабочие Черноморского флота стояли, если так можно выразиться, выше команд в смысле дисциплины, порядка и организованности. Я прямо докладывал правительству и приписывал улаживание конфликтов спокойствию, внесенному со стороны рабочих и их органов. Когда под влиянием пропаганды Совет матросских депутатов поднимал вопрос о том, что надо требовать ликвидации войны и так далее, рабочие приходили […] и вносили известное успокоение своим трезвым, спокойным отношениям ко всем событиям. В половине апреля мне стало ясно, что если дело пойдет таким образом, то, несомненно, оно кончится тем же, чем и в Балтийском флоте, т. е. полным развалом и невозможностью дальше продолжать войну»[152].

С 15 апреля по 21 апреля командующий Черноморским флотом находился в Петрограде, принял участие во встречах с военными и политическими деятелями[153]. Перед уходом из Севастополя А. В. Колчак «собрал все команды, сообщил им о своем отъезде и спросил их, имеются ли у них какие-либо настоятельные нужды и требования, чтобы я мог передать их правительству. Заявлений никаких не было сделано…»[154]. В центре революционных событий, а также в Пскове, где А. В. Колчак принял участие в совещании высшего командного состава (присутствовали генерал М. В. Алексеев, сдавший царя и, как следствие, подставивший нашу армию, которая в условиях кризиса власти стала разваливаться буквально на глазах, и генерал Н. В. Рузский, который, «командуя армией в Галиции на Юго-Западном фронте, проделал штуку, которая очень характерна вообще для наших больших военных: во-первых, забыл об интересах русской армии и очень [хорошо] помнил об интересах генерала Рузского; во-вторых, не исполнил отданного ему приказания, сознательно его нарушив»[155], и другие), у адмирала возникло стойкое убеждение о скорой государственной катастрофе[156]. По более позднему (1920) признанию А. В. Колчака, в армии царил «полный развал. Никаких мер, чтобы остановить этот развал и выйти из затруднительного положения, в сущности, никто не мог предложить»[157]. А. В. Колчак убедился в том, что Временное правительство «совершенно бессильно» и «единственный орган, который выдвигается и вполне определился – Совет рабочих и солдатских депутатов – ведет совершенно открыто разрушительную работу в армии и вообще в отношении вооруженной силы открыто выставляет лозунги прекращения войны с Германией и так далее. Правительство бороться с этим совершенно бессильно, хотя бы даже оно располагало силами, т. к. оно принципиально применять эту силу не хочет, а рассчитывает на возможность чисто морального воздействия и держится на чисто моральном воздействии (то есть ни на что в действительности не опирается. – С.В.)»[158]. Это всё притом, что в указанное время в распоряжении Временного правительства состояло «достаточно дисциплинированных сил, чтобы подавить [пораженцев]»[159] в случае отдания соответствующего приказа.

Чуть позднее А. В. Колчак написал в письме А. В. Тимиревой: «То, что я пережил в Петрограде, особенно в дни 20 и 21 апреля, когда я уехал, было достаточно, чтобы прийти в отчаяние, но мне несвойственно такое состояние, хотя во время 2½-дневного пребывания в своем салон-вагоне я мог предаться отчаянию без какого-либо влияние на дело службы и командование флотом. Кажется, никогда я не совершал такого отвратительного перехода, как эти 2½ суток»[160]. В письме всего не напишешь. Именно в эти дни, в дороге или чуть позднее, уже в Севастополе, А. В. Колчак осознал необходимость самому попытаться вытянуть страну из бездны. Вероятно, тогда он и написал свой доклад, а фактически программную речь, с которой хотел обратиться сперва к Черноморскому флоту, а затем и ко всей России[161]. На допросе в 1920 г. адмирал показал: «…я собрал все свободные команды в нескольких местах и, как я это делал раньше, совершенно откровенно высказал все то, что узнал в Петрограде, обрисовал им положение вещей, указал на бессилие правительства, на то, что фронт у нас в последние дни разваливается совершенно; удастся ли его восстановить – неизвестно, и что оказать сопротивление неприятелю невозможно. Я главным образом базировался на следующем положении: для меня как для человека военного и все время занятого исключительно своими военными делами казалось необходимым рассматривать происходящую у нас революцию с точки зрения войны. Для меня казалось совершенно ясным, что в такой громадной войне, в какой мы участвуем, проигрыш этой войны будет проигрышем и революции, и всего того, что связано с понятием нашей родины – России. Я считал, что проигрыш обречет нас на невероятную вековую зависимость от Германии, которая к славянству относится так, что ожидать хорошего от такой зависимости, конечно, не приходилось»[162].

25 апреля 1917 г. в севастопольском цирке на делегатском собрании солдат и матросов флота и гарнизона А. В. Колчак выступил с докладом «Положение нашей вооруженной силы и взаимоотношения с союзниками», в котором констатировал: армия накануне распада, главная причина этого – германская пропаганда, которая вела к братаниям на фронтах и дезертирству[163]. Доклад командующего флотом произвел на присутствующих сильное впечатление. Под его влиянием ЦВИК решил послать на фронт и на Балтийский флот делегацию во главе с матросом Ф. А. Баткиным[164] для агитации за продолжение войны. Чуть позднее, 30 мая, А. В. Колчак отписал А. В. Тимиревой: «Политическая деятельность, которой я занялся, чтобы отвлечь себя, создала два крупных эпизода: вернувшись из Петрограда, я решил заговорить открыто, и мне пришлось первому, ранее чем высказались правительство и командование, громко сказать о разрушении нашей вооруженной силы и грозных перспективах, вытекающих из этого положения. Мне удалось поднять дух во флоте, и результатом явилась черноморская делегация, которую правительство и общество оценили как акт государственного значения. Против меня повелась кампания – я не колеблясь принял ее и при первом же столкновении поставил на карту всё – и выиграл: правительство, высшее командование, Совет р[абочих] и с[олдатских] д[епутатов] и почти все политические круги стали на мою сторону»[165]. Здесь все же следует уточнить, что второй «эпизод» не стал таким уж «крупным».

Ф. А. Баткина заметил начальник штаба Черноморского флота М. И. Смирнов[166], когда тот, ударяя себя кулаком в грудь, агитировал матросов: «Черноморский флот имеет право сказать, что в море крови, пролитой за русскую свободу, есть и кровь Черноморского флота. […] Мы имеем право говорить, что с изменниками родины и свободы мы не пойдем, а все, кто требуют сепаратного мира, – изменники»[167]. Впрочем, никаких серьезных результатов поездка Баткина не принесла[168]. Ф. Ф. Раскольников, превращая рассказ о «балтийской командировке» Ф. А. Баткина в фарс, ядовито заметил в 1931 г.: «Во главе […] пресловутой делегации был поставлен фиктивный моряк Федор Баткин, только что принятый Колчаком во флот и по этому случаю срочно переодетый в матросскую форму. Фактически никогда не служивший во флоте, Федор Баткин, кокетничая новенькой, только что выданной из цейхгауза, форменкой и голландкой, бия себя в грудь, пытался разыгрывать роль старого “морского волка”, бесстыдно выступая от имени моряков Черноморского флота, патетически восклицая: “Мы, матросы… мы, черноморцы” и сопровождая эти самозваные возгласы обычным барабанно-патриотическим пафосом социал-оборонческих речей. Однако, несмотря на заботливые приготовления эсеров и меньшевиков, Баткин в Балтфлоте никакого успеха не имел. После скандального провала в Гельсингфорсе он даже не рискнул проехать в Кронштадт»[169]. В действительности провал миссии черноморцев был связан не с личностью Ф. А. Баткина, а полным, окончательным и бесповоротным разложением Балтийского флота.

29 (16) апреля был издан приказ А. В. Колчака о переименовании кораблей Черноморского флота: линкора «Екатерина II» в «Свободную Россию», строящиеся линейные корабли «Император Александр III» – в «Волю», «Император Николай I» – в «Демократию» (что особенно пикантно, учитывая взгляды Николая Павловича), авиатранспорты «Император Александр I» и «Император Николай I» – в «Республиканец» и «Авиатор» – соответственно[170].

Революционные матросы довольно быстро перешли от простых требований сменить неугодных офицеров к самосудам. Расправы над офицерами явились прямым следствием раскола личного состава в условиях начала Гражданской войны, роста числа столкновений между командирами и матросами, падения дисциплины и роста крайних настроений среди нижних чинов[171].

К маю 1917 г. положение на Черноморском флоте и в Севастополе изменилось – как водится, к худшему. А. И. Верховский сделал в своем дневнике весьма характерную запись: «Мы определенно стоим на грани анархии. Все прежние устои жизни сорваны, а новые создаются годами, если не десятилетиями. В народе нет сознательности. […] Раньше приказы исполнялись, за ними была сила. Теперь все рассуждают. Каждого нужно убедить. Вместо “командармов” […] у нас теперь “убеждармы”. Все разваливается, особенно тыловые гарнизоны, где агитация направилась на разрушение дисциплины и на проповедь мира, а командный состав, конечно, много слабее, чем на фронте (тут Верховский явно заблуждался. – С.В.). Стали вспыхивать бунты и погромы. Многие и в Севастополе считают, что революция здесь прошла “неправильно”, не то что у балтийцев. Без убийств офицеров какая же это революция?»[172]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гречанюк Н. М., Попов П. И. Моряки Черноморского флота в борьбе за власть Советов. Симферополь, 1957.

2

Зарубин А. Г., Зарубин В. Г. Без победителей. Из истории Гражданской войны в Крыму. – 2-е изд. – Симферополь, 2008.

3

Козлов А. И. Во имя революции. (Потопление Черноморского флота по приказу В. И. Ленина в 1918 г.). Ростов, 1985.

4

Крестьянников В. В. Севастополь: Хроника революций и Гражданской войны 1917–1920 годов. Симферополь: Крымский архив, 2007.

5

Павленко А. П. Офицеры Черноморского флота России в Революции 1917 г. и начале Гражданской войны: Дисс. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2015.

6

Поликарпов В. Д. Бурям навстречу. Симферополь, 1961.

7

Пученков А. С. Украина и Крым в 1918 – начале 1919 года.

8

Селяничев А.К. В.И. Ленин и становление советского Военно-морского флота. М., 1979.

9

Сирченко И. Т. Погибаю, но не сдаюсь! Краснодар, 1969.

10

Cоколов Д. В. Таврида, обагренная кровью. Большевизация Крыма и Черноморского флота в марте 1917 – мае 1918 г. М., 2013; Он же. Без срока давности: Большевистский террор в Крыму в 1917–1921 гг. М., 2017.

11

Цецорин А. А. Большевики Черноморского флота в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции (апрель 1917 – январь 1918 гг.): Дисс. канд. ист. наук. М., 1952.

12

Чикин А. М. Севастопольская Голгофа. Севастополь, 2005.

13

Широков В. А. Большевики Черноморского флота в борьбе за власть Советов: Дисс. канд. ист. наук. Одесса, 1977.

14

См., напр.: Боевая летопись Военно-морского флота. 1917–1941 / Н.Ю. Березовский, С. С. Бережной, З. В. Николаева. М., 1993.

15

См., напр.: Кикнадзе В. Г. Черноморский флот в революциях и в Гражданской войне в России. 2017. № 11, 12.

16

Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959.

Верховский Александр Иванович (1886–1938) – генерал-майор (1917), комбриг (1937). С начала 1917 г. – начальник штаба Черноморской десантной дивизии. Член ЦВИК и товарищ председателя Севастопольского Совета. С июня 1917 – команд. войсками МВО, в сентябре – октябре – генерал-майор, военный министр Временного правительства. В 1918 г. – один из руководителей контрреволюционного Союза возрождения России в Петрограде. (Крестьянников В. В. Севастополь: Хроника революций и Гражданской войны 1917–1920 годов. Симферополь: Крымский архив, 2007. С. 523). В советском военном ведомстве с февраля 1919 – инспектор военных школ и курсов Запасной армии Республики (с октября 1919); в распоряжении нач. ГУВУЗ (с июня 1920), по совместительству – член Особого совещания при Главнокомандующем всеми вооруженными силами Республики (1920). В межвоенный период – на преподавательской работе в Военной академии РККА (1921–1930), профессор (1927); военный эксперт советской делегации на Генуэзской конференции (1922); нач. штаба СКВО (1930–1932); служил на курсах «Выстрел», в Генеральном штабе и Военной академии Генерального штаба. Участие в войнах: Русско-японская война 1904–1905, Первая мировая война. Репрессирован, расстрелян. Реабилитирован

17

Адмирал Колчак: Исповедь под дулом пистолета. Л., 2009; Верховский А. И. Россия на Голгофе. Пг., 1918.

18

Борисенко И. П. Советские республики на Северном Кавказе. В 2 т. Ростов-на-Д., 1930.

19

Жуков В. К. Черноморский флот в революции 1917–1918 гг. М., 1931.

20

Кукель В. Правда о гибели Черноморского флота // Гражданская война в России: Черноморский флот. М., 2002.

Кукель (Кукель-Краевский) Владимир Андреевич (1885–1937/1940) – военно-морской специалист, участник Гражданской войны на стороне красных, видный деятель РККФ, капитан 2-го ранга. В 1902 г. окончил Морской корпус и после занимал различные командные должности на кораблях Балтийского флота. В 1916–1917 гг. на эсминце «Амурец» принимал участие в Первой мировой войне. В июне 1917 г. переведен на Черноморский флот и осенью того же года назначен командиром эскадренного миноносца «Керчь». На эсминце «Керчь», ставшем наиболее революционным кораблем Черноморского флота, вскоре завоевал уважение и авторитет среди команды. В январе 1918 г. на «Керчи» участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа в Ялте. В апреле 1918 г. стал одним из организаторов перехода флота в Новороссийск во исполнение приказа ленинского Совнаркома об эвакуации флота. В июне 1918 г. сыграл видную роль в исполнении приказа В. И. Ленина о потоплении флота. После потопления «Керчи» в Туапсе В. А. Кукель добрался до Астрахани, был зачислен в Красную флотилию Краснодарского края и принял активное участие в боевых действиях. В начале 1919 г. переведен на Балтийский флот и назначен командиром крейсера «Богатырь». В июне 1919 г. вновь направлен в Астрахань и вскоре назначен начальником штаба морских сил Каспийского моря и Азербайджанского флота. В 1919–1920 гг. участвовал в боевых операциях флотилии. За умелое руководство боевой операцией по освобождению форта Александровского награжден орденом Красного Знамени. В июле 1920 г. назначен начальником штаба Балтийского флота. В 1920–1923 гг. – на различных командных должностях на Балтийском флоте. В 1923 г. уволен от военно-морской службы, однако до 1937 г. занимал ответственные должности в различных учреждениях Наркомата по морским делам и судостроительной промышленности (Моряки в борьбе за власть Советов на Украине (ноябрь 1917–1920 гг.). С. 599–600, коммент.). Автор ряда работ по истории Черноморского флота в 1917–1918 гг., часть из которых активно использована при подготовке настоящей публикации. Кукель репрессирован в 1937 г. По одним данным, был расстрелян в том же году, по другим – умер в тюрьме в 1940 г. Реабилитирован в 1956 г. (Сизенко А. Г. История Черноморского флота. СПб., 2001. С. 198).

21

Монастырев Н. А. Гибель царского флота / Пер. с нем. СПб., 1995.

22

Платонов А. П. Февраль и Октябрь в Черноморском флоте. Севастополь, 1932.

Платонов Алексей Павлович (1894–1937) – член РСДРП (большевик). Родился в рабочей семье, окончил железнодорожное училище. В 1914 г. призван на Черноморский флот, машинный старшина линкора «Императрица Екатерина Великая» (с 1917 г. – «Свободная Россия»), в 1917 г. председатель судового комитета, член Севастопольского комитета РСДРП, председатель I Общечерноморского флотского съезда, член Законодательного совета морского ведомства, в 1918 г. член ВЦИК 3-го созыва, член Морской секции при ВЦИК. В марте – апреле 1918 г. активно проводил директиву ленинского Совнаркома об эвакуации флота в Новороссийск, в 1919 г. член Верховного трибунала при ВЦИК. В 1928 г. окончил Военно-морскую академию, был председателем минной секции Научно-технического комитета Управления МВС, преподавателем академии в звании инженер-флагмана 3-го ранга. Репрессирован, расстрелян, реабилитирован (Крестьянников В. В. Севастополь: Хроника революций и Гражданской войны 1917–1920 годов. С. 555; Моряки в борьбе за власть Советов на Украине (ноябрь 1917–1920 гг.). С. 646, именной ук.)

23

Раскольников Ф. Ф. Рассказы мичмана Ильина. М., 1936.

24

Хесин С. С. Октябрьская революция и флот. М., 1971.

25

Жуков В. К. Указ. соч. С. 182–190.

26

См., напр.: Там же. С. 249.

27

См., напр.: Там же. С. 256.

28

Моряки в борьбе за власть Советов на Украине (ноябрь 1917–1920 гг.). Киев, 1963. С. 163.

29

Гречанюк Н. М., Попов П. И. Моряки Черноморского флота в борьбе за власть Советов. Симферополь, 1957. С. 5.

30

Там же. С. 5, 6.

31

Там же. С. 6.

32

Краснознаменный Черноморский флот. 3-е изд., испр. и доп. С. 84, 85.

33

Гречанюк Н. М., Попов П. И. Указ. соч. С. 6.

34

Верховный правитель России: Документы и материалы следственного дела адмирала А. В. Колчака / Ред. Г. А. Трукан и др. М., 2003. С. 32.

35

Князев В. В. Жизнь за всех и смерть за всех // Окрест Колчака: Документы и материалы / сост. А. В. Квакин. М., 2007. С. 113.

36

Волшебный сад души: История последней любви А. В. Колчака / Под общ. ред. С. А. Макуренковой. М., 2007. С. 239.

37

Верховский А. И. Россия на Голгофе. Пг., 1918. С. 69.

38

Князев В. В. Указ. соч. С. 114.

39

Верховский А. И. На трудном перевале. С. 159.

40

Cвечин Александр Андреевич (1878–1938) – военный историк и теоретик, генерал-майор. Русский (уроженец г. Одесса). Образование: 2-й кадетский корпус в Петербурге (1895), Михайловское артиллерийское училище – полевой артиллерист (2 курса, 1895), Николаевская академия Генерального штаба (1903). Иностранные языки: французский, немецкий. За границей: 2-дневная поездка в Лын и Кенигсберг для ознакомления с Восточной Пруссией (1906); 1-месячная поездка в Берлин и Познань для негласного наблюдения за ходом крепостного маневра у Познани (сентябрь 1907); 2-месячная поездка в Париж, Реймс, Франкфурт-на-Майне, Эллинг Цеппелина на Швейцарской границе (август – сентябрь 1909). Какие знал специальности: военное дело. Членство в партиях: беспартийный. В старой армии с 1895 (офицер с 1897); нач. штаба 5-й армии. В советском военном ведомстве с марта 1918 (добровольно) – пом. нач. Петроградского укрепрайона), нач. штаба Западного участка отрядов Завесы, военрук Смоленского района Завесы (с марта 1918; нач. Всероссийского главного штаба (с 3 августа 1918); преподаватель (с октября 1918), специальный лектор (с апреля 1921), главный руководитель (с января 1922) Академии Генерального штаба – Военной академии РККА, по совместительству – штатный преподаватель военного цикла Военно-академических политических курсов высшего политсостава РККА и Ф (июль 1924 – сентябрь 1925); зам. главного руководителя (с июня 1925), старший руководитель (с марта 1929), преподаватель (с октября 1929) Военной академии РККА – Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе; уволен из РККА по ст. 44 «в» (пр. НКО СССР № 0217 от 26.2.1938); в распоряжении IV управления Штаба РККА (с марта 1932); пом. нач. кафедры военной истории Академии Генерального штаба РККА (с мая 1936); исключен из списков Советской армии ввиду смерти (пр. МО № 05172 от 9.11.1956). В общественных организациях: совещанием делегатов I Всесоюзного съезда ВНО военных делегатов III Всесоюзного съезда Советов и представителей организаций ВНО Московского гарнизона избран членом Временного центрального совета ВНО СССР (3 июня 1925); член (с октября 1927), председатель Редакционной комиссии Военной академии РККА (с октября 1927); член временного бюро научно-исследовательских работ (с марта 1929); в составе научно-исследовательского бюро Военной академии РККА (с января 1931). Участие в войнах: Русско-японская война 1904–1905, Первая мировая война, генерал-майор – тяжело ранен в шею сзади с последующим параличом обеих рук и ног, легкая контузия (1916); Гражданская война. Командировки: Петроград (13–22 сентября 1919 г., 3—11 июля 1921 г., 21–29 января 1922 г., 25–31 марта 1922 г.); 5 июня – 3 июля 1925 г.; на территориальных сборах и маневрах (15–28 сентября 1927 г.); Ленинград (27 марта – 2 апреля 1928 г.); в полевой поездке в УВО и СКВО (30 мая – 19 июня 1928 г.); Ленинград, на стажировке (31 июня – 1 сентября 1928 г.); Минск и Бобруйск для прочтения докладов командному составу гарнизонов (19–24 марта 1930 г.). Награды: Анна 4-й, 3-й и 2-й ст.; Станислав 3-й и 2-й ст., Владимир 3-й ст.; Георгиевское оружие, орден Св. Георгия 4 ст. (в старой армии); золотые часы (в Красной армии, 1928 г.).

41

Кришевский Н. В Крыму // АРР. Т. 13–14. М., 1992. С. 72.

42

Князев В. В. Указ. соч. С. 115.

43

Верховский А. И. На трудном перевале. С. 159, 160.

44

Гречанюк Н. М., Попов П. И. Указ. соч. С. 6.

45

Волшебный сад души. С. 266, 267.

46

Раскольников Ф. Ф. Предисловие // Жуков В. К. Черноморский флот в революции 1917–1918 гг. М., 1931. С. 6.

47

Адмирал Колчак: Исповедь под дулом пистолета. Л., 2009. С. 75–77. Даже Ф. Ф. Раскольников констатировал в своих воспоминаниях, что «в первые дни Февральская революция развертывалась в Кронштадте в бурных формах» (Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 39). Узнав о революции еще утром 28 февраля, главный командир порта адмирал Вирен и комендант крепости адмирал Курош, выяснив на совещании представителей флота и гарнизона невозможность опоры на матросов и солдат в случае, если потребуется зачистка Петрограда, скрыли от нижних чинов самый факт революции. Ночью о революции узнали матросы и солдаты, и началось восстание 1-го Балтийского флотского экипажа и других частей, под утро расстреляли двух адмиралов – Вирена и Бутакова, едва ли не главным объектом репрессий стал ненавистный матросам полковник Стронский – что характерно, командир этого самого 1-го Балтийского флотского экипажа (См. подр.: Там же. С. 38–41). В Севастополе 8 марта А. И. Верховский записал в своем дневнике: «Только что было получено известие о бунте на Балтийском флоте, о трагической гибели командующего флотом адмирала Непенина и 23 офицеров, убитых своими собственными матросами» (Верховский А. И. Россия на Голгофе. Пг., 1918. С. 72). Вопреки старинной пословице «У страха глаза велики», данные, полученные на Черноморском флоте, оказались явно занижены. Даже по официальной советской, большевистской, версии событий, всего погибли 36 морских и сухопутных офицеров, многие другие «драконы» (так, если верить Ф. Ф. Раскольникову, революционные матросы называли царских офицеров, известных своими реакционными взглядами и/или заподозренных в расхищении казенных денег) были арестованы и заключены в следственную тюрьму. 1 марта проходили аресты сторонников царизма, 2 и 3 марта революционное движение приняло более организованные формы (См. подр.: Там же. С. 38–41). Раскольников с весьма примечательной оговоркой «Насколько мне известно…» утверждал, что «невинных жертв в Кронштадте не было. Там происходил отнюдь не поголовный офицерский погром, а лишь репрессии по отношению к отдельным лицам, запятнавшим себя при старом режиме» (Там же. С. 39). Поскольку в большевистских традициях было напоказ оставлять в живых и выдвигать кого-либо из старорежимных для демонстрации собственного человеколюбия, Ф. Ф. Раскольников даже указал на старшего лейтенанта П. Н. Ламанова, который «с первых дней революции стал во главе всех морских сил Кронштадта» (Там же). В данном случае Ф. Ф. Раскольников пытался доказать весьма сомнительный тезис о том, что «справедливые и гуманные начальники оказались не только пощажены, но в знак особого доверия были выбраны даже на высшие командные посты» (Там же. С. 38). По подсчетам современного исследователя, в приказах по армии и флоту о чинах военных за период с 22 марта по 2 июня 1917 г. как умершие числятся 73 офицера, из которых 3 умерли естественной смертью и 3 покончили жизнь самоубийством (точно ли последних не следует считать жертвами террора?), из 67 умерших офицеров имеются сведения о том, что они стали объектами самосудов, на 54 человека, а причины смерти 13 офицеров, обозначенных в приказах по армии и флоту о чинах военных, на текущий момент не установлены (Назаренко К. Б. Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг. М. – СПб., 2017. С. 182, 183).